Цветок вампира – аконит

Рассмотреть, что находится внутри, мешали тяжелые занавески каштанового оттенка ткани с мелким рисунком. С трудом верилось, что это жилой дом. И не просто жилой, а наших одноклассников!

– Вау, – только и проговорила я вслух, прислонившись к решетке. – Вживую смотрится намного круче.

– Кажется, раньше оно было другого цвета. Видимо, наследникам после возвращения он не угодил так же, как и отсутствие забора. Самое интересное, что если заехать в лес по главной дороге, то, когда упрешься в здание, тебя встретит высокий бетонный забор, – Ник слегка ударил мыском ботинка о железный прут перед собой. – Еще более безобразный, чем этот. За ним вообще ничего не видно. Только со стороны сада можно посмотреть на здание, пока в нем засели Смирновы.

– Думаешь, оно когда-нибудь вновь станет достоянием города?

– Наверняка. Историческая ценность как-никак. Важный объект города, пусть и передается до сих пор по наследству по семейной линии. Смирновы наверняка какие-то бонусы имеют из-за статуса дома, а значит, и определенные обязательства перед городом тоже. Рано или поздно Смирновым придется вновь открыть двери музея перед всеми желающими, пусть и ненадолго. Не думаю, что они скоро съедут. Во всяком случае, не в ближайшую пару лет.

– Но ведь дети доктора Смирнова в выпускном классе, как и мы. Не собираются же все пятеро поступить в один-единственный институт в городе? Наверняка разбегутся кто куда, а для отца с матерью дом станет слишком большим и, быть может, тогда… – предположила я, но прервалась, услышав, как Никита коротко хохотнул.

– О, ты просто еще не встречала доктора и его жену. Дом огромен даже для всех Смирновых разом. Но ничего, как видишь, живут. – Он подошел ко мне сзади и обнял за плечи. – Кстати, Ксертоньский государственный не так уж плох. Целых восемь направлений бакалавриата!

– Ах, ну если целых восемь, то может, я и сама задумаюсь о поступлении, – шутливо отозвалась я и положила подбородок на руки Ника.

В окне напротив кто-то отодвинул занавеску. Создалось впечатление, что незнакомец посмотрел прямо на нас.

– Пригнись! – скомандовал Никита и потянул меня вниз за собой. Не ожидая ничего подобного, я шлепнулась на землю, а затем завалилась на Каримова. Мы оба рассмеялись.

– Очаровательно, – проговорила я сквозь смех. – А зачем мы скрываемся? Мы же не на их территории.

– Ну, – Никита подхватил меня за подмышки и помог подняться, – технически вся эта часть леса – их территория. Они главные владельцы бизнеса, пусть и не занимаются управлением как таковым, насколько я знаю.

– Когда мы въезжали, не было никакого запрещающего знака.

Никита невесело хмыкнул:

– Это потому, что он со стороны главного въезда.

Я присела на корточки, пытаясь скрыться за кирпичной опорой металлического забора. Ее высоты вполне хватало, чтобы скрыть меня от взгляда хозяина дома. Ухватив Ника за край рукава, я предложила ему сделать то же самое.

– Так не заметят.

– Но ведь уже заметили. – Он попробовал подняться, но я вновь дернула за край куртки.

– Не глупи: все произошло слишком быстро, чтобы кто-то действительно успел рассмотреть.

Человек за окном какое-то время вглядывался в сторону чащи, однако вскоре занавеска приняла исходное положение, и мы вздохнули с облегчением.

– Ну что, насмотрелась?

Я пожала плечами:

– Интересно, как там внутри.

– Посмотришь в Интернете.

– Уже смотрела. Интересно, Смирновы оставили все так же, как было?

– Как знать. Они не то чтобы приглашали кого-то из школы в гости.

– С ними что, совсем никто не общается?

– Не знаю. – В голосе Никиты улавливались ноты раздражения. – Можешь в школе спросить Стаса, когда объявится. Вы же как раз вместе на биологии сидите.

– Сидеть-то сижу, но не сказать, что мы общаемся.

Я замялась, вспомнив, как обвиняла Станислава в слежке, и осознав, что делала в эту минуту сама: сидела за забором напротив дома Смирновых и высматривала, как они живут. Вот это да. Если доказательств, что Смирнов следил за мной, не было, то в своей сталкерской шалости я могла быть уверена на сто процентов. Хорошенькое место для первого свидания с Никитой, ничего не скажешь. Нужно убираться отсюда, да поскорее.

Я собиралась предложить Нику уйти, когда на поляне перед домом появились две фигуры. Виолу легко было узнать даже издалека благодаря длинным светлым волосам, отливающим благородным золотом при свете солнца. Справа от нее возвышался, как скала, Артур Смирнов. Они оба стояли, сложив руки на груди, и смотрели в нашу сторону. Создавалось впечатление, что даже с такого расстояния они прекрасно видели нас, скрывающихся за забором, и от этой мысли мне захотелось еще сильнее вжать голову в плечи.

– Думаю, я насмотрелась. – Я повернулась к Нику. – Давай убираться отсюда.

Слегка пригнувшись, мы мелкими шагами двинулись обратно, вглубь леса. Я пятилась, не сводя взгляда со Смирновых, наблюдая, как удаляются их фигуры в сторону входа. В момент, когда они вплотную подошли к дверям, появился еще кто-то. Понять, кто это из столь многочисленной семьи, было невозможно: человек расплывался, как одно темно-серое пятно, из-за тона одежды.

– Уже можно расслабиться. – Ник положил руку мне на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. Хоть не закричала, на том спасибо.

Мы вернулись на лесную тропу и молча пошли к машине. Почему Смирновы тоже сегодня не в школе? Неужели на занятиях нет и половины параллели? Если так, то учителя наверняка начнут обзванивать родителей. Вот черт!

– Как думаешь, – начала я, идя вслед за Никитой, – еще можно вернуться в школу?

– Зачем? – непонимающе спросил он. – Наше свидание в самом разгаре.

«Хорошенькое свидание – следить за домом других одноклассников», – подумалось мне, но вслух я сказала лишь:

– Они сегодня тоже прогуливают. Кто знает, сколько еще ребят решили не прийти сегодня? Могут ведь обзвонить родителей, в том числе Костю.

Никита обдумывал сказанное какое-то время, после чего понимающе кивнул:

– Смирновы уже давно не появлялись, забыла? Из-за них звонить точно не станут.

– И правда… – отозвалась я, понимая, что забыла. И как снова выскочило из головы? Так странно. Чувство тревоги настойчиво наступало на пятки, твердя, что нужно убираться из леса. Природная красота, окутанная неприятным чувством, меркла теперь в моих глазах, внушая необъяснимый страх. Мне даже начало казаться, что кто-то следит за нами, держась на расстоянии. Я даже расслышала подозрительный шорох позади и резко обернулась, но увидела все те же охристые кроны деревьев и вездесущий пушистый мох.

* * *

Проблема свидания в маленьком городе во время уроков заключалась в том, что у тебя оставалось не так много мест, куда можно поехать. Смотря на карту Ксертони в навигаторе, мы мысленно обрисовали зоны, которые находились под запретом: окрестности у школы, полицейского отделения и супермаркета Никитиной семьи. Учитывая размеры полезной части города, помимо сельскохозяйственных площадей и лесных угодий, не так много оставалось мест, где располагалось хоть что-то подходящее.

Наш выбор пал на придорожную пиццерию на новой трассе, примостившуюся под знаком выезда из города. С улицы она выглядела достаточно аккуратно для заведения, куда по будням наведываются дальнобойщики да менеджеры всех сортов и видов для сборов заказов по государственным учреждениям, каким в округе, по моим наблюдениям, было каждое третье здание.

Фасад пиццерии выкрасили в белый цвет, а единственное панорамное окно по центру кафе изуродовали скидочным слоганом. Крупные красные буквы покрывали большую часть стекла. Зайдя внутрь, я удивилась: почти за каждым из столов сидели люди, несмотря на ранний час. Мы прошли комнату насквозь и нашли свободное место в углу. По обе стороны от стола стояли кресла с высокими спинками, закрывая посетителей друг от друга и создавая более уединенную обстановку. Ламинированные меню лежали по одному на каждой стороне, а у стены расположились солонка и перечница. Сбоку от них возвышалась вытянутая стеклянная ваза с одинокой белой розой в цвету.

Вот теперь все действительно становится похожим на настоящее свидание. Никита тут же сел на диван у стены, а я подумала, что после леса было бы неплохо для начала помыть руки. Положив на стол телефон, я подошла к официантке и спросила, где найти уборную.

– О, милая, наша на выходных вышла из строя: проблемы с давлением в трубах. Починят только завтра, – раздосадованно ответила женщина средних лет с вульгарно-малиновой помадой на губах. – Но ты можешь воспользоваться вон той, по правую руку от стоянки для фур. Скажи, что ты из пиццерии, ребята бесплатно пустят.

Я поблагодарила женщину и пошла к выходу. Стоило потянуть за ручку, как с другой стороны кто-то рванул дверь на себя. От неожиданности я подалась следом за ней и влетела в незнакомого мужчину. На мужчине была шерстяная рубашка в тонкую красную клетку. Подняв голову, я увидела его лицо и на мгновение потеряла дар речи. Никогда раньше не встречала похожих, разве только в кино. Небрежная черная щетина, дугообразный, в нескольких местах сломанный нос с широкими ноздрями, и без того узкие губы недовольно поджаты, а взгляд – неестественно затуманенный. Незнакомец прищурил глаза, источая злобу. Оценивающе осмотрев меня сверху вниз, мужчина свел брови. Встреть я такого человека ночью на дороге – побежала бы не оглядываясь. Все в нем говорило о неприязни к окружающему миру и, казалось, в особенности ко мне, хотя я не сделала ничего такого. Странный человек.

Натянув кепку до бровей, он отошел в сторону, пропуская меня вперед.

– Спасибо, – сказала я и прижалась плечом к противоположной стене в узком проходе, чтобы разойтись с незнакомцем. Высокий и крупный, мужчина занимал половину прохода. Должно быть, один из дальнобойщиков с парковки.

Выйдя на улицу, я пошла в указанном официанткой направлении. Никогда бы не подумала, что в городе оживленно в одиннадцать утра. Со стороны трассы слышался гул проносящихся мимо машин. Они следовали друг за другом непрерывно, и поток будто никогда не прекращался. На парковке напротив здания администрации в ряд стояли фуры. Более мелкие грузовики выстроились в хаотичном порядке посреди залитой асфальтом площадки. Наконец, обойдя их, я добралась до здания администрации и попросилась в туалет.

Выйдя из кабинки, я подошла к раковине и включила воду. Выкрутила горячий кран на максимум, но из крана продолжала течь ледяная вода. Ополоснув руки, я надавила на мыльницу и быстро растерла пену с лимонным запахом. Аромат даже отдаленно не мог сравниться с мармеладной отдушкой, которая всегда будет ассоциироваться с мягкими губами Ника и первым поцелуем. Приятное воспоминание вызвало улыбку.

Стоило мне повернуться в сторону диспенсера с бумажными полотенцами, как кто-то очень сильный одной рукой схватил меня за плечи, а другой прижал к моему лицу мокрый кусок ткани. Резкий запах ударил в нос. Размахивая локтями, я пыталась высвободиться из хватки, достать до обидчика, но тщетно: руки будто проскальзывали по льду. Тогда я с силой принялась бить пяткой, заводя ногу все выше и выше, чтобы как можно сильнее наступить нападающему на мысок, но подошва лишь глухо встречалась с безобразно пожелтевшим от времени покрытием.

Чем активнее я пыталась освободиться, тем ярче воспринимался едкий запах от ткани, наброшенной не только на нос, но и на рот. С каждым вынужденным вдохом слизистую охватывал дикий, неудержимый огонь, оставляющий за собой острую боль в тысячах клеток.

Ноги стали ватными. Я не то чтобы не могла больше бить, даже стоять. Колени подкашивались. Из последних сил я впилась пальцами в удерживающую меня крупную руку. Последним, что я увидела перед тем, как потеряла сознание, была рубашка в тонкую красную клетку.

* * *

Эхом в голове раздавались голоса. Один из них напоминал женский и отчего-то знакомый, хотя точно сказать, кому он принадлежал, я не смогла. Другой был басовитым, глубоким и, несмотря на тембр, прерывистым, будто говоривший поспешно оправдывался. Смысл ускользал от меня, отдаваясь болью в висках. Я упиралась спиной в холодную и твердую поверхность. Медленно приоткрыв глаза, поняла, что сижу на полу у стены. Единственный тусклый источник света стоял где-то далеко впереди и скупо освещал окружающее пространство. Осторожно покачав головой, я рискнула подвигать шеей и осмотреться по сторонам. Виски неприятно сдавливало, но, когда я сконцентрировала взгляд на единственной лампе, боль не усилилась. Хороший знак.

Я попыталась вспомнить, как попала сюда. Перед глазами всплывали короткие образы: усадьба, лес, машина Никиты, пиццерия и рубашка в красную клетку. Из причудливого набора фрагментов я уцепилась за каждый поочередно и, дойдя до последнего, почувствовала, как стиснуло горло. Неужели меня похитили? Вот так, посреди дня?

Думая о худшем, я попробовала подняться, но голова тут же закружилась. Стоило привстать, как тело неудержимо тянуло к полу.

Ладно. Без паники. Нужно осмотреться, а там, быть может, найду, на что опереться.

Я постаралась осмотреть помещение, пытаясь различить силуэты в полутьме. Казалось, здесь не было ничего, кроме непонятного старого дивана с тканой обивкой и каких-то коробок далеко впереди. Подвешенный в углу фонарь слегка освещал светлую стену. Все вокруг – и потолок, и пол, и стены – было выкрашено одной и той же краской. Сжав правую руку в кулак, я осторожно постучала по полу. Из-за приглушенного отзвука подумала, что он сделан из пластика или чего-то похожего. Отведя кисть в сторону, я постучала по стене справа и не расслышала разницы. Затем проделала то же самое со стеной позади. Снова никакой разницы. Либо звук был абсолютно одинаковым, либо я бредила. Глупость какая-то: как могли быть сделаны из пластика все поверхности в доме или квартире? Подсознание весело шепнуло, что если ты серийный убийца, то пластик – практичный выбор, однако моя мудрая сознательная часть шутку не оценила.

Рассудок постепенно возвращался, и я поняла, что голоса не послышались. Они звучали на самом деле, и не где-нибудь, а у меня за спиной. Мужчина и женщина переговаривались за стеной на повышенных тонах. Вернее, кричала определенно женщина, а мужчина, скорее, что-то мямлил. С трудом развернувшись, я прижала ухо к стене и обратилась в слух:

– Если кто-то тебя с ней увидел, нам крышка, Глеб!

– Но ты же сама девчонку в туалет отправила!

Послышался звонкий шлепок, и я предположила, что женщина ударила мужчину по лицу.

– Конечно, отправила! Какой-то посетитель на выходных в унитаз какую-то дрянь спустил, а труба не справилась! Специально для таких умников на двери висит предупреждение «Пожалуйста, выбрасывайте средства личной гигиены в ведро справа от унитаза. Спасибо», а им хоть бы хны. Все кафе потом заплыло. Вчера под вечер только вычистили. Тимофеич и починить толком ничего не успел, чего-то там ему для этого не хватило, заказать пришлось. Того и гляди придет только на следующей неделе. С нашей-то почтой авось вообще через две. Вот я девчонку в другой туалет и отправила, а ты ее сцапал!

Послышался второй шлепок, и наступила короткая пауза, после чего мужчина тоном, полным раскаяния, пробормотал:

– …так ведь обычно девчонки, которых ты сюда посылаешь, на кормежку. Я увидел и по-быстренькому ее упаковал. Чисто по привычке.

– Дурак! Не мог меня сначала спросить? Ты видел, с кем она сидела?

– Так ведь людей было полно. К тому же все было как в прошлые разы, я же говорю.

И снова удар.

– Идиот! Мы никогда не крали девчонок при свете дня! Никто не давал тебе сигнал!

О какой кормежке они, интересно, говорили? Каннибалы, что ли? О таких отец вроде не рассказывал. Хотя оно и немудрено: нет останков, значит, некого и подозревать в убийствах. Нет тел – есть только пропавшие без вести.

– Что будем делать с ней теперь?

– Не знаю. Нужно подумать. И быстро.

Услышав это, я с трудом сглотнула.

– Я не могу держать ее в фургоне. Мне ночью на загрузку.

Женщина раздраженно вскричала. Звук почти напоминал рык. Что он сказал? В фургоне?

Я внимательнее всмотрелась в темноту. Это многое объясняет. И светлые стены, и отделку из пластика. По ту сторону стены, должно быть, салон водителя. Двое разговаривают внутри, но кто они?

Мужчина – тот, в клетчатой рубашке, я теперь именовала его Глеб-Похититель, а женщина, судя по диалогу, была той самой официанткой в пиццерии, что подсказала дорогу в уборную. Да уж, идеальная парочка.

Отлаженная система дала сбой. Должно быть, она подмечает одиноких девиц в пиццерии после заката. На трассе легко могла оказаться любая, например, поссорившись с парнем на дороге. Ближе к выезду из города располагался единственный безопасный островок, чтобы кого-то высадить, не заезжая на территорию. Возможно, девушки заходили сюда в поисках помощи, телефона или, быть может, как я, туалета. Их встречала добродушная официантка в белоснежном фартуке, с аккуратно уложенными в высокий хвост волосами без единого изъяна. Светлые волосы, по-детски крупные голубые глаза, обрамленные длинными ресницами; обладательница мягкого, ласкового голоса. Ангел во плоти, что подсказывает дорогу заблудшим душам прямиком в ад.

– У меня появилась идея, – резко произнесла женщина, точно боялась ее упустить.

Голос стал тише, и расслышать, что они задумали, не получилось. Хлопнула дверь автомобиля, а за ней и вторая. Не зная наверняка, что меня ждет, я вновь попыталась подняться, но ничего не вышло. Нужно было двигаться. Любой ценой. Понимая это, я встала на четвереньки и поползла в сторону коробок, надеясь скрыться за ними. Едва я достигла цели, раздался лязг. Кто-то отпирал засов. Мгновение, и в боксе посветлело. На улице стоял день. Значит, не так долго я была без сознания. Это хорошо. Может, еще получится выбраться отсюда раньше, чем Ник спохватится и расскажет обо всем Косте. Если он узнает, во что я вляпалась, то переведет на домашнее обучение. А может, и хуже – отправит назад, к матери. Сейчас перспектива вернуться в Ростов выглядела настоящей катастрофой. Не больше, конечно, чем два поджидающих меня похитителя, но если хочешь выжить, нужно знать ради чего. Позитивное мышление мотивирует. Наверное. Мне бы хотелось в это верить.

– И где она? Уже очухалась, что ли? – взволнованно проговорил мужчина.

– Погоди, не кипишуй, – перебила официантка. – Глеб, принюхайся. Запах девчонки ярок. Далеко точно не ушла. Да и куда бы она смогла? Дверь была заперта. Поди посмотри за коробками.

Сердце ухнуло в груди. Взгляд скользил по пространству, ища пути отхода, но выход из грузовика был только один – через распахнутые двери, где меня уже поджидали. И вообще, что значит «принюхайся»? Как один человек может почувствовать запах другого на таком расстоянии? Я же не надушена ничем. У меня даже дома ни одного флакона с духами.

На всякий случай я попробовала понюхать волосы, а следом и ворот куртки и не уловила никаких ароматов. К несчастью, пока я оттягивала край ткани, задела коробку локтем. Верхняя тут же упала на пол. Раздался мягкий шлепок. Мгновение, и передо мной появился тот самый дальнобойщик из кафе. Он замер, глядя на меня с высоты роста, не способный решить, что делать с находкой теперь. В отчаянии я ухватилась за шанс:

– Глеб, пожалуйста… – слова не шли. Что я могла ему сказать? Пригрозить полицией? Попробовать разжалобить и вызвать сострадание? Умолять, чтобы он меня отпустил? Даже если бы это сработало, оставался еще один человек, с которым вряд ли получится договориться: женщина у фургона.

– Галя, – здоровяк окликнул напарницу. – Нашел.

– Тащи ее сюда.

Глеб взял меня за грудки и без видимых усилий поднял с пола. Неудивительно, что в туалете мне не удалось вырваться. Он был так силен, что мне нечего было ему противопоставить.

– Отпустите. Пожалуйста! – взмолилась я, чувствуя, как больно впивается куртка в подмышки. – Я никому ничего не расскажу! Честно.

Глаза дальнобойщика встретились с моими, и я увидела в выражении лица Глеба нечто новое. Черты расслабились, щеки опустились. Ему меня жаль? Интересно, другие девушки молили Глеба или он не оставлял им даже возможности прийти в себя?

Он тряхнул головой, отгоняя непрошеную мысль, и понес меня на улицу. Подойдя к краю грузовика, он спрыгнул на землю, продолжая удерживать меня обеими руками за грудки.

– Поставь ее, – скомандовала Галина, и дальнобойщик послушался.

Мы были не у пиццерии – нас окружал лес. Машина припаркована посреди разбитой грунтовой дороги. Тут и там виднелись опавшие листья и небольшие лужи. Возможно, похитители и вовсе увезли меня из Ксертони куда-то в ближайшую глушь. Если я закричу, кто-нибудь услышит? Ответ больше походил на «нет», но я все равно попыталась, и никто меня не остановил.

Официантка стояла и смотрела скучающим взглядом, сложив руки перед собой в замок. Я кричала что было сил. Мой голос эхом разрезал тишину и проносился по отчего-то знакомому лесу. Впрочем, а можно ли отличить одну чащу от другой, находясь в Сибири? Не думаю.

Перестала кричать, только когда пересохло в горле. Связки вибрировали от напряжения. Я попыталась закричать снова, но закашлялась и согнулась пополам от боли.

– Ты закончила? – Официантка подобрала полы темно-синего пальто и присела на корточки рядом со мной так, что наши головы оказались на одном уровне. Она не подходила ко мне близко: если бы я захотела дотянуться до Галины рукой, ничего бы не получилось.

Я кивнула, продолжая откашливаться.

– Тогда слушай. Очень внимательно слушай, – голос Галины смягчился, стал почти убаюкивающим. – Ты хочешь спать. Очень. Ничего страшного вокруг тебя не происходит. Угрозы нет. Ты в безопасности.

Слышу ее и понимаю, что я действительно очень хочу спать. Лес перестал пугать, как и сам факт похищения. Горло расслабилось и перестало болеть изнутри. Глеб выглядел очень даже дружелюбно, как и Галина. И чего, действительно, я так разволновалась? Я в безопасности.

– Твои веки тяжелеют. Ты собираешься увидеть сладкий и приятный сон…

Моргать стало тяжелее. Я сладко и длинно зевнула, даже не пытаясь прикрыть рот рукой. Голос Галины напоминал колыбельную. Какая прекрасная женщина. Жаль только, что не успела попробовать пиццу. Уверена, в кафе готовили восхитительно. Не зря же Галина именно там работала.

– Ты… – официантка собиралась сказать еще что-то, но резкий порыв ветра пронесся перед моим носом, и Галина вдруг исчезла. Дремота тут же прошла. Я потерла глаза тыльной стороной ладони. Как я могла захотеть спать посреди улицы? Следом вспомнились детали похищения. Похищение! Боже, меня похитил какой-то здоровяк посреди бела дня, а я собиралась вот так безмятежно взять и уснуть? Что за чертовщина?

Беспокойство придало мне сил. Я поднялась на ноги и быстро осмотрелась по сторонам. Перед глазами мелькало что-то расплывчатое, хаотичное. Точно разноцветный туман, вибрирующая дымка скакала из стороны в сторону. Я не понимала, вижу сгусток наяву или мне привиделось. Что было на той тряпке, которую прижали к моему лицу? Какой-то наркотик?

Глеб, как и я, следил за движением тумана. Это хорошо. Значит, не я одна его видела.

Вот только поза у Глеба была странной. Пошире расставив ноги, он чуть выгнул спину и выставил вперед руки, как борец на ринге. Ладони сжаты в кулаки, а глаза неотрывно следят за дымкой.

Из вибрирующего облака с воплем вырвалось чье-то тело. Оно покатилось по земле и столкнулось с массивным колесом грузовика. Это была Галина. С секунду она лежала на спине, а затем резко вскочила на ноги. Глеб встал к напарнице спина к спине, готовясь к новой схватке.

И тут произошло нечто совсем странное. Они оба широко раскрыли рты и зашипели. Мне даже почудились слегка вогнутые внутрь клыки на верхней челюсти. Невозможно. Таких зубов просто не бывает.

– Ася, ложись! – крикнул кто-то сзади, но я даже не успела обернуться на голос, как чья-то рука легла на плечо и с силой заставила меня опуститься на землю. Не в силах устоять, я полетела вниз, но не успела коснуться земли: меня подхватили под коленями и за талию. Мир вокруг поплыл в хаотическом вихре. Несло, как на карусели, все сильнее прижимая к груди спасителя.

Я закрыла глаза на мгновение, а когда снова открыла их, лес сменился светлой комнатой, на манер петербургских залов, с высокими потолками и внушительными окнами. Я моргнула еще раз и поняла, что лежу на мягкой бархатистой софе благородного бордового оттенка. Комната настолько огромна, и я не знала, за что зацепиться взглядом: за бесконечные книжные стеллажи, плотно уставленные аккуратными корешками всевозможных книг или же за черный блестящий рояль посреди зала? Кажется, я потеряла сознание. Иначе резкую перемену объяснить себе не получалось.

– Ты в порядке? – спросил знакомый голос, и, обернувшись, я потеряла дар речи. Передо мной стоял Станислав Смирнов.

Я забыла, как моргать. Молча смотрела на него во все глаза и пыталась хоть что-то понять, но у меня не получалось. Еще недавно меня похитили, и я очнулась в грузовике, не зная, как сбежать от предприимчивой официантки и дальнобойщика. Теперь я лежала на роскошной софе старее моей бабушки и смотрела на Стаса.