Легенда о Снежном Волке

– Может, посидим здесь под деревом и подождем, когда в доме кто-нибудь проснется? – нерешительно спросил он моряка.

Олсандр отодвинул молодого человека в сторону и со всей силы замолотил кулаком по дереву, оглашая всю улицу зычным голосом:

– Эй! Ау! Есть кто живой?

Олли испуганно втянул голову в плечи и нервно осмотрелся по сторонам. Олсандр снисходительно усмехнулся и загорланил вновь:

– Эй, Кан! Открывай! По важному делу к тебе люди пришли! Слышишь?

Смотровое окошко, наконец, распахнулось, и на улицу выглянула лысая голова невероятных размеров, украшенная маленькими глазками, огромными ушами и носом.

– Кто такие? Зачем пришли? – прогудела голова. – Чего шумите, когда добрые люди еще спят?

– Мы пришли к вам по важному делу. Оно касается, – Олли неуверенно покосился на Олсандра и после его одобрительного кивка шепотом добавил, – сына конунга…

– Заходи, – сказала голова. Дверь тяжело распахнулась, и за ней показалась фигура человека таких исполинских размеров, что даже рослый Олсандр казался рядом с ним ребенком.

– Я Голлем – раб Кана, – представился великан и, махнув огарком свечи вглубь коридора, зашагал в темноту, показывая нежданным гостям дорогу.

Вскоре они подошли к узкой лестнице, ведущей в подземелье. Голлем кивнул им головой вниз и пропустил вперед. Не успел Олсандр спуститься, как услышал за спиной слабый вопль и неясный шум. Олли кубарем скатился по лестнице, больно ткнулся носом в колено моряка и глухо застонал.

– Цел?

– Вроде цел… – прошептал он и пожаловался: – С детства ничего не вижу в темноте, хоть убей!

Олсандр подхватил его под руку и, открыв небольшую дверь, втолкнул в помещение. Это была узкая коморка, стены и пол которой были выложены из огромных серых камней. Из мебели здесь стояли лишь две узкие лавки и маленький столик, размерами больше напоминавший табуретку.

Голлем зажег стоявшую на столе масляную лампадку и со словами «ждите» исчез в темноте. В коридоре послышался слабый шорох. Хаттхаллец догадался, что верный раб, покидая их, не забыл закрыть дверь на прочный засов.

Моряк спокойно завалился на лавку, потянулся, словно огромный кот, закрыл глаза и моментально погрузился в чуткий сон. Олли, видимо, сильно нервничал, потому что болтал без умолку. Ему явно было не по душе сидеть в темном холодном подземелье. Он задавал моряку многочисленные вопросы и, не дожидаясь ответа, сам на них отвечал. Таким образом, он поддерживал оживленную беседу, нисколько не обременяя моряка. Дверь распахнулась в тот момент, когда Олли совсем отчаялся.

– Долго нас тут будут еще держать? – воскликнул он, вскакивая с лавки. Словно ожидая этого вопроса, в комнату заглянул раб, внимательно осмотрел мужчин и вновь пропал. В коридоре послышалось загадочное бормотание.

– С кем он там разговаривает? – испуганно спросил Олли и тут же сам ответил: – Наверно, с Его Светлостью Каном…

Тут к ним вошел невысокий сухенький старичок в богатом теплом халате и смешном колпаке с кисточкой. Он сильно сутулился, забавно шаркал ножками и больше напоминал маленького добродушного гнома, чем состоятельного горожанина.

– Так-так-так! – весело заговорил заемщик. – Что тут у нас?

– Я Олли, помощник Сборщика Налога, – бодро представился Олли и подобострастно поклонился заемщику. – Мы пришли…

– Ты Олсандр? – невежливо перебил его старичок, обращаясь к моряку.

– Да. Я Олсандр, третий сын Торкела из рода Снежного Волка, великого конунга Хаттхаллы.

– Согласно поручению, я должен проверить, не обманываете ли вы меня, молодые люди! – заулыбался Кан и хитро им подмигнул. – Разрешите?

Олсандр кивнул головой.

– Как звали вашу мать? – начал дознание старичок.

– Гана.

– Как зовут ваших братьев?

– Олаф, Одрхн, Гуннар, Давен… Может быть, есть еще, но я их не знаю, так как десять лет не был дома.

– Не сочтете ли вы оскорблением оголить спину и дать мне осмотреть ваши отметины?

Олсандр кивнул, стянул с широких плеч рубаху и услышал, как Олли громко охнул, с шумом опустившись на скамейку. Вначале заемщик поднес маленькую свечку к лицу моряка и внимательно осмотрел его. Затем, довольно хмыкая, он осторожно обошел моряка кругом. Старичок долго разглядывал шею и его широкую спину, что-то бормоча себе под нос. Подсчитав все шрамы, Кан сверился с бумагой и покинул их, не попрощавшись, сделав напоследок знак своему рабу. Тот протянул Олли увесистый кошель, прикрыл глаза и замер, словно статуя. Юноша долго таращился на великана, словно не мог поверить своему счастью. Он даже как будто перестал дышать. Терпение Олсандра быстро подошло к концу, он отвесил парню звонкую затрещину, и вскоре они уже стояли на улице перед домом заемщика.

– На вот, возьми… – смущенно пробормотал молодой человек и протянул Олсандру две золотые монеты.

– За что это? – с любопытством спросил Олсандр.

– За то, что ты, сын конунга, не посмотрел, что я простой помощник Сборщика Налога, и был со мною честен!

Олсандр, тихонько смеясь, смотрел на блестящие кругляшки, едва заметные в его огромной ладони, и думал, сколько таких вот монет могло оказаться в его кармане, если б он не решил спасти юную красавицу-рабыню, не повез бы ее к родителям и не разбил бы корабль Детберта на камнях у Медвежьей горы…

Юноша, неправильно истолковав смех моряка, поспешно отсчитал еще три монеты и, жадно прижав объемный кошель к груди, щенячьим взглядом посмотрел на него, явно опасаясь лишиться всей награды. Олсандр кивнул молодому человеку на прощанье и направился вниз по склону горы к морскому берегу.

Молодой человек, удивленно почесывая макушку, задумчиво смотрел ему вслед. У мужчины была странная раскачивающаяся походка. Широко шагая по улице, Олсандр быстро растаял в утреннем тумане, как будто его и не было вовсе. Олли пробормотал:

– Конечно, он оставил тебе деньги! Он же не вор и не разбойник, как Бешеный Детберт! Он сын великого конунга! А стало быть, благородный человек!

Если б Олсандр услышал эти слова, он бы долго хохотал над этой шуткой.

Юноша развернулся на пятках и поспешил к городским воротам. Там, за каменными стенами, у реки Веска, жила прекрасная Туули. Молодой человек был так счастлив, что не заметил, как за его спиной мелькнули серые тени и быстро скрылись за углом дома.

Олсандр встретил утро в бухте на берегу моря. Он сидел на песчаном пригорке, поджав под себя ноги, и смотрел на горизонт, чуть прикрыв веки. Прогнав все мысли прочь, мужчина медленно погружался в себя. Достигнув состояния покоя, моряк долго разглядывал мутные образы, мелькавшие в подсознании, а потом по старой привычке выполнил специальные дыхательные упражнения, которым много лет назад научил его друг по имени ШиШенгШэн. Этот воин востока родился на другом краю земли, где правил грозный император Чжангона, и много лет был учеником у монахов в Великих Священных Горах.

Однажды Ши открыл Олсандру тайну восточного Учения. Он рассказал, что там, в поднебесье, монахи столетьями практикуют Созерцание и Дха – Дыхание Бога. Самым трудолюбивым ученикам открывается Великая Истина, и тогда достигнувшего Просветления принимают в свои ряды Мудрецы. ШиШенгШэн провел в Великих Горах большую часть жизни, но так и не добился своей мечты, а потому впал в отчаянье и отправился в Мир, рассчитывая посетить как можно больше городов и земель. Ши все еще надеялся, что Истина однажды откроется ему, и тогда он вернется в Горы и с достоинством примет почетный сан.

К сожалению, он так и не нашел то, что искал, зато встретил девушку по имени Ки – прекрасную волшебницу и предсказательницу будущего. Он поклялся защищать ее до последнего вздоха от всех, кто мечтает пленить красавицу и заставить Божественный Дар Прорицательницы служить своим низменным интересам.

Олсандр и ШиШенгШэн стали друзьями, когда освобождали из плена жестокого шахиншаха прекрасную Ки и ее подругу, принцессу Вааравии. За время этого приключения Олсандр успел перенять у восточного воина Учение Великих Гор, и теперь он с удовольствием практиковал Дха и Созерцание. Как мы уже говорили, хаттхаллец был любопытен, а потому он тоже хотел познать Истину, как и Мудрецы Востока.

После Дха Олсандр вновь погрузился в Созерцание, но и тогда образы, мелькавшие в подсознании, не стали более четкими и понятными. Вначале пропал шум моря, потом появилось ощущение, что он сидит в сосновом лесу. Совсем рядом вдруг пробежала лисица и спряталась за деревьями. Спустя мгновенье появилась вновь и подошла к нему вплотную, чуть склонив голову набок. У нее были очень странные ярко-синие глаза. Умные и совсем не похожие на звериные. Какой-то посторонний шум отвлек его, и образ лисы, превратившись в облако, растаял.

Прошло много лет с тех пор, как он начал свои занятия, но, как и раньше, Истина была сокрыта от сознания моряка. Иногда он видел что-то, что стремительно проносилось мимо его внутреннего взора, иногда нечто похожее на сегодняшнее видение, но понять их до конца ему еще ни разу не удавалось.

Сегодня море было спокойно и безмятежно. Лишь небольшие волны с тихим шипением набегали на белый песок и со стоном, словно напуганные чем-то, возвращались обратно. Не меньше сотни малых и больших кораблей, подобрав паруса и весла, плавно раскачивались на воде и ожидали вместе с Олсандром восхода солнца. Едва показавшись на горизонте, светило окрасило мир в розовый цвет, предвещая городу хороший ясный день, и благословило его на удачную торговлю.

Как и во всех приморских городах, жители просыпались здесь рано и уже суетились на узких каменных улочках Оденруга. Хозяйки, проводив своих мужчин на заработки, распахивали на окнах деревянные ставни и принимались за домашние дела. Торговцы спешили к рынку, толкая перед собой груженные разнообразным товаром тяжелые тележки. Дети зажиточных горожан неохотно выполняли наказы родителей, а беспризорники с диким свистом носились по улицам, дразня прохожих. Они выглядывали в толпе зазевавшихся горожан и виртуозно крали у них разнообразные мелочи.

Вскоре корабли из залива выстроились в один ряд у пристани и терпеливо ожидали своей очереди, чтобы пришвартоваться к берегу и выгрузить товар из переполненных трюмов. Страдающие от безделья моряки толпились у бортов кораблей и, наперебой перекрикивая друг друга, заигрывали с женщинами, идущими на рынок. Мужчин не смущал ни возраст, ни внешность местных красавиц. Они жаждали как можно быстрее спуститься на сушу и истратить все свои деньги на пиво и доступных девок.

Нужно было собираться в дорогу, но Олсандр все сидел на песке и оттягивал момент, когда ему придется подняться и начать долгий путь в Хаттхаллу. Место, где он не был много лет и которое давно перестал считать своим домом.

Его взгляд упал на мавританское судно, рядом с которым собралась небольшая толпа зевак. Люди смеялись и что-то громко кричали. Олсандр встал и не спеша направился к кораблю. Он был уже совсем близко, когда мореплаватели попытались спустить на берег настоящее чудо природы. Это был невероятно рослый мускулистый конь иссиня-черного цвета с длинной седой гривой и хвостом. Видимо, это была не первая попытка, потому что по кораблю то и дело проносились истошные крики, стук копыт и громкое лошадиное ржание. Когда животное всеобщими усилиями удалось подвести к трапу, оно укусило конюха, взбрыкнуло и разбило головы двум мавританцам.

Горожане с удовольствием потешались над купцом, незадачливыми заморскими моряками и старательно давали им советы.

– Путай ему ноги, растяпа! Чего стоишь?

– Заходи сбоку! Сбоку! Сейчас лягнет! Ах-ха-ха!

– Во имя всех светлых Богов! Осторожней! – громче всех орал на мавританском языке заморский купец и утирал пот, стекавший рекой по его толстощекому лицу. – Если сломаешь ему ногу, я прикажу отрубить тебе голову!

– Вяжи его! Да не так! Сильней! Проклятье!

– Не иначе как сотня злых демонов вселилась в это гадкое животное! Будь проклят тот день, когда я решил привезти эту скотину на продажу! Через два моря перебрались, и такая беда! – громко жаловался купец и всхлипывал, словно ребенок.

Наконец, кто-то додумался опутать ноги коня не веревками, а рыболовными сетями, и усилиями десяти мужчин им удалось сгрузить взмыленное животное на берег. Торговец утер слезы, посмотрел на свой товар, трепыхающийся на земле, словно огромная рыба, и, заламывая руки, запричитал:

– Я так надеялся выручить за тебя не меньше восьми монет золотом, дурное ты животное! Но кто теперь тебя купит, если всем, кто решит осмотреть тебе зубы, ты оттяпаешь пальцы?! Боги! Что мне теперь делать? Что?!

Олсандр приблизился к тяжело дышавшему, фыркающему животному и восхищенно уставился на него. Конь тоже заметил человека и вглядывался в лицо моряка то одним, то другим черным глазом.

«Какой красавец! Просто чудо! Мне под стать, – думал Олсандр. – Будешь ли ты верно служить мне?»

«Человек, – как будто ответил ему конь, – я буду служить тебе!»

Моряк протянул руку и осторожно погладил длинную морду. Жеребец дернул губой, обнажил крепкие зубы, но не укусил, а несколько раз качнул головой, словно здороваясь с ним.

– Пойдешь со мной? – спросил его моряк, и тот ответил тихим ржанием. – За сколько отдашь? – заговорил он тогда с торговцем на чистом мавританском языке.

Толстяк встрепенулся, подобрал круглое брюшко, и, словно не желая поверить своему счастью, торопливо ответил:

– Это не простой скакун! Это птица! Видишь, да? Тебе, моряк, я отдам его за двенадцать монет золотом! Бери, не пожалеешь! Э?!

– Не дорого ли просишь?

– Э-э, как дорого?! Совсем не дорого! На ваших землях только маленькие лошадки родятся, а этот конь самый рослый, что я за всю свою жизнь видел. К тому же он молодой! Еще в прошлом году молоко матери сосал! – воскликнул торговец и, забывшись, потянулся показать нежданному покупателю конские зубы. – Смотри!

Но едва он ухватил животное за челюсть, как раздалось громкое клацанье. Купец, прижав к груди окровавленные пальцы, замычал, сдерживая рвущиеся наружу ругательства.

– Йа-ай, вот же… ах ты дрянь!

Толпа, все еще стоявшая у корабля, радостно загоготала.

– На вот! – Олсандр вытряхнул из кошеля все, что в нем было. – Пять золотых монет и три серебряные. Что скажешь? По рукам?

Купец жадно глянул на блестящие кругляшки и нервно облизнулся. Начался долгий и изнурительный торг, на который способны только торговцы с востока. Моряк скрепя сердце добавил к монетам еще свой нож, один из тех, что он украл несколько лет назад с джангонского судна, но зато получил к прекрасному коню та-каметское седло дивной работы и две уздечки. Одна уздечка была простая, а у второй были широкие длинные поводья, к которому были прикреплены железные щитки для защиты морды и шеи животного от стрел и мечей противника. В конечном итоге, хаттхаллец и мавританец разошлись вполне довольные собой и совершенной сделкой.

Глава 2

Олсандр сидел в новом удобном седле и почти не придерживал своего коня за уздцы. Ичан, такое имя дал ему торговец, оказался на удивление покладистым животным и после недолгих уговоров позволил своему новому хозяину себя оседлать. Теперь, мерно качая головой, он горделиво и неторопливо переступал по широкой дороге длинными мускулистыми ногами. Моряк не торопил его. Он тоже не хотел слишком быстро завершить свое неожиданное путешествие. У городских ворот мелькнула знакомая одежда и, спрыгнув на землю, Олсандр поспешил к своему знакомому.

– Эй! Я вижу, ты не слишком торопишься посвататься к своей красавице Туули? – воскликнул Олсандр и хлопнул его по плечу.

Человек оглянулся и испуганно втянул голову в плечи. Это был не помощник Сборщика Налога, как поначалу решил Олсандр, увидав столь вычурное платье из синей парчи.

– Гу-гук! – радостно произнес недоумок. Олсандр узнал в нем охранника Олли и оторопел.

– Где ты взял это платье? – воскликнул он и крепче ухватил Рюху за шиворот. – Что ты сделал со своим хозяином?

– Гу-гук! – Рюха ткнул волосатой лапой налево, потом направо, а потом и вовсе скосил маленькие глазки в кучу и пустил по подбородку слюну.

– А ну, отвечай! Где Олли?! – он со злостью встряхнул недоумка.

– Ату его, ребята! – вдруг заорал на всю улицу Рюха.

В тот же миг Олсандра обстреляли камнями. Снаряды летели со всех сторон, и один из них угодил моряку прямо в голову. Рюха не упустил удобный момент. Он извернулся, словно змея, и, выскользнув из платья, побежал вниз по улице, размахивая длинными ручищами, словно мельница крыльями. Моряк бросился было за ним, но один мерзкий мальчишка подставил ему подножку, и он кубарем покатился в торговые ряды.

– Уходим, ребята! – прокричал Рюха где-то внизу улицы. С крыш домов, словно горох, посыпались мальчишки. Они нагло корчили моряку рожицы и, радостно гогоча, быстро разбегались в разные стороны.

Олсандр грязно выругался, разглядывая оставшуюся в его руках одежду.

– Видимо, не судьба тебе, дружище, обрести счастье с любимой женщиной!

Скорее всего, Олли был ограблен или даже убит. Возможно, сейчас его бездыханное тело валяется где-нибудь в городской канаве или в лесу за городом.

– Мне очень жаль тебя, парень! – посочувствовал юноше моряк. Он аккуратно сложил дорогое платье в свой дорожный мешок. – Так всегда бывает! Стоит только подумать, что мечта сбылась, как на дороге появляется такой вот недоумок Рюха и портит все, что только можно…

Выйдя за стены города, Олсандр с облегчением вздохнул. Он не любил суету каменных городов и толпы любопытных зевак. Теперь на его пути встречались лишь редкие путники или запоздавшие торговцы. В одиночку они опасались откровенно рассматривать дивного коня и его хозяина, ведь благодаря своим размерам и физиономии хаттхаллец не располагал к расспросам и мог спокойно без задержки продолжить свой путь.

Природа, а позже и жизненные перипетии одарили Олсандра на редкость эффектной внешностью и эксцентричной манерой одеваться. Высокий, загорелый и широкоплечий, он воинственно завязывал свои густые черные волосы в хвост высоко на затылке, как истинный хаттхаллец, но заплетал его на две косицы, как это делали моряки севера. В его ушах блестели крупные золотые серьги, украшенные огромными белыми камнями, что крепче гранита. Это был подарок от вождя дикого племени берберов за один его отчаянно смелый поступок. Небольшую бородку он завязывал в узелки, но не по традиции или обычаю какого-то народа, а в память о светловолосой голубоглазой принцессе Вааравии Ингэ. Он выкрал ее из плена жестокого шахиншаха, и перед разлукой она подарила ему одну незабываемую жаркую ночь на песчаном берегу Южного моря. В сладкой дреме он до самого рассвета слушал, как она пела ему песни своего народа и, завязав эти узелки, произнесла:

– Это знак Анке, а это знак Морены. Я заплету их вместе вот так… и Смерть не сможет призвать тебя к себе ни на море, ни на земле…

Олсандр брал у разных народов и племен понравившиеся ему детали одежды и дорабатывал их на свой вкус. Оттого он и выглядел так странно и вычурно по сравнению с простыми моряками. Из всех других одеяний он предпочитал носить длинную юбку северных народов сконишей, но привязывал ее к ногам кожаными ремешками, как воины земли Элама свои шаровары. Это давало возможность при стремительной атаке легко передвигаться, отражать удары и не цепляться юбкой о седло коня или щепы на бортах корабля. На талии Олсандр носил двойной довольно потрепанный широкий пояс, по бокам которого крепились два боевых ножа работы неизвестных восточных мастеров. На его спине через плечо крепился широкий длинный меч и колчан со стрелами, за пояс был заткнут хлыст со съемным железным наконечником. Моряк с легкостью превращал его как в инструмент для наказания, так и в смертельное оружие. Спереди висели кошель и карман для мелочей, украшенные самоцветами и вышивкой чернооких женщин мавританской земли. Он берег свои рубахи и, чтобы не перепачкать их в дороге, спрятал в дорожный мешок, а потому та-каметский хитон, пошитый из кожи верблюда, он надел прямо на голый торс, открыв миру свои многочисленные шрамы, густо покрывающие шею, грудь и руки. Ступни его были босы, но у седла болталась пара изящных сапог, пошитых кожевниками островов Квирита.

– Папа, смотри, какой смешной чужеземец! – крикнул звонким голосом проходящий мимо него мальчишка и невежливо ткнул в Олсандра чумазым пальцем.

Его отец, тоже с любопытством рассматривающий моряка, подпрыгнул от неожиданности и грозно зашипел на сына:

– Обычный себе чужеземец! А ты иди, поспешай, шалопай! Да без дела помалкивай!

Мужчина поправил за спиной объемный мешок, прижал руку к груди, где, по всей видимости, припрятал деньги, и поспешил прочь. Олсандр весело подмигнул малышу, а потом, скроив зверскую физиономию, зарычал. Мальчишка тоненько пискнул, развернулся и, сверкая голыми пятками, побежал за отцом.

Едва поднявшись в небо, жаркое южное солнце нещадно нагрело воздух и, переживая за Ичана, который провел несколько дней в морском путешествии, Олсандр поспешил скрыться в прохладной тени леса у неширокой бурной речки. Он вдоволь напоил своего жеребца и оставил пастись на тенистой лужайке. Сам моряк направился вверх по течению, чтобы искупаться самому.

Не успел он снять с себя пояс, как услышал женский плач и, торопливо вернув оружие на место, поспешил на голос. Такой у него был «заскок», как говаривал про Олсандра Бешеный Детберт. Он, конечно, не был благородным героем, спасавшим всяких дурех от их обидчиков, а просто не переносил сам звук женских рыданий, и сам вид слез мгновенно выводил его из себя.

Моряк прошел больше пятидесяти шагов и, выйдя к тихой заводи, прислушался. Лес тихо шелестел густой листвой, птицы пели виртуозные трели. Ничто не говорило о том, что здесь были люди или опасные животные. Женских рыданий тоже больше не было слышно.

Он собрался было вернуться к Ичану, как из реки вынырнула щуплая фигурка паренька. Он шумно отфыркнулся, потер глаза и невыносимо жалостливо и странно запищал. Не успел хаттхаллец его окликнуть, как человек несколько раз глубоко вздохнул и вновь погрузился под воду. Прошло довольно много времени, прежде чем он опять появился на поверхности.

– Ты ни на что не годен! Ты слабак! Ты даже покончить с собой не можешь! – с отчаяньем закричал молодой человек, раздраженно ударил кулаками по воде и, словно тюлень, подняв вокруг себя высокие волны, исчез в воде. В этот раз он пробыл там совсем недолго и уже через мгновенье вынырнул.

– Чего это ты тут делаешь? – с любопытством спросил его Олсандр и склонил голову набок.

Олли подпрыгнул от неожиданности и оглянулся.

– Ты?!

– Ага! – радостно подтвердил моряк.

– Что ты тут делаешь?

– Э-э, нет! Я первый тебя спросил! – заулыбался Олсандр, скидывая с себя одежду и осторожно входя в ледяную воду.

– Не видишь?! Купаюсь!

– Ага! – кивнул моряк и с шумом плюхнулся в невысокую волну. Тоненько взвизгивая, он быстро переплыл речку и вернулся назад.

Олли все еще стоял в воде и исподлобья смотрел на отвратительно счастливое лицо хаттхалльца.

– Неужто Туули вновь тебе отказала? Даже после того, как ты стал таким богатым? – спросил Олсандр и, выйдя на берег, отряхнулся от капель воды, словно огромная собака.

Паренек печально покачал головой, и его лицо сморщилось, словно печеное яблоко. Он всхлипнул и стал тереть глаза кулаками, как маленький ребенок. Олсандр скривился. Без парадного платья Олли казался ему еще совсем юным мальчишкой, не старше пятнадцати лет. Его темные кудри и крупный нос с горбинкой указывали на квиритских предков, а лопоухие уши придавали выражению лица наивность и беззащитность.

– Не реви! – нарочито грозно прикрикнул он на паренька. – Если не отказала, чего тогда сопли по щекам размазываешь?

Он, конечно, догадался, что произошло, но решил дать юноше возможность рассказать свою печальную историю самому.

– Выходи из воды.

– Не выйду! – упрямо замотал головой Олли.

– Выходи – простудишься!

– Нет!

Олсандр свистом подозвал к себе Ичана и достал из мешка парчовое платье, расшитое золотой ниткой.

– На вот, возьми! – он аккуратно разложил на берегу реки платье Олли. – Все будет хорошо! Вернешься в город с достоинством, через главные ворота, в своем великолепном наряде, которому могут позавидовать даже завзятые модники галлы.

– Не вернусь я.

– Глупости! Место помощника Сборщика Налога у тебя еще никто не отбирал! Вернешься в город, приступишь вновь к своей работе, пройдет пару лет, и ты сможешь скопить немного денег, чтобы жениться. Конечно, скорее всего, это уже будет не Туули, но я уверен, что тоже неплохая…

– Как же мне теперь вернуться?! Наверное, в городе уже все знают, что меня ограбили! Сплетни в нашем городе разлетаются быстрее ветра! Тем более все только и ждут, чтобы я оступился, и тогда они опять вдоволь позубоскалят надо мной!

– В грабеже нет позора, Олли! Всякого хоть раз грабили, и ничего! Бежать на реку топиться что-то никто не спешит!