Навигаторы. Смотрительница

– Это потому, что вращение мира Эуши противоположно вращению мира Науши, – пояснил Асум.

Мы хором громко вздохнули.

А затем он показал нам видео с танцами Вауши и Тауши. Эти миры находились в противоположных концах системы, и это нашло отражение в танцевальных движениях. Вот тут мы выпали в осадок. Даже обычно спокойный Рэн стоял, подняв светлую бровь, губы смешливо скривились. Танец Вауши был просто неприличным: партнёры практически вжимались друг в друга, мужчина проводил рукой по лицу женщины, затем рука скользила по её шее, огибала грудь и останавливалась на бедре, после чего женщина практически змеёй сползала по телу мужчины. В некоторых па женщина в руках мужчины очень низко прогибалась назад. И, в отличие от варсаны, где партнёрам не полагалось смотреть друг на друга, в этом очень откровенном танце мужчина и женщина смотрели друг другу прямо в глаза.

Великий космос! Как это танцевать?! Танец для супругов, а не для недавно встретившихся партнёров. А танец Тауши оказался до безобразия, на фоне других танцев, прост. Нужно было просто стоять в круге и дёргаться то выдвигая вперёд грудь, то выпячивая назад попу. Руки при этом приподнимались ладонями вперёд и отодвигались в противоположную движениям тела сторону.

– Этот танец мой, – вдруг заявил Горрит. Заметив наши удивлённые взгляды, он пояснил: – Похоже на танец древних народов моей планеты. Означает мир, процветание, возрождение.

Я кивнула, давая понять, что не возражаю. Асум вмешался:

– Забыл добавить – обязательные танцы танцуют в традиционной для мира, из которого пришел танец, одежде.

Все молчали, переваривая услышанное.

– Через час всех жду в спортивном зале. – Сказала я, двигаясь к выходу из столовой и негромко ворча. – Других смотрителей не нашлось?

И тут же я услышала за спиной нестройный хор голосов, явно пародирующих… меня.

– Император всегда отправляет с миссией тех, в ком он уверен.

Я сморщила лицо в гримасе и отправилась к себе.

– Асум, каким он был? Аш Туши, последний император Науши. – Спросила я искина, переодеваясь для репетиции.

– Он скончался три тысячи лет назад. Три тысячи лет назад одна из звёзд, дающих свет системе, умирала, несколько сотен лет учёные бились над проблемой. В итоге решение было найдено. Но из-за несовершенства технологий, которые в то время не были ещё так развиты, для поддержания жизни звезды нужно было запустить оборудование вручную, в непосредственной близости от звезды. Император собрал команду единомышленников, они запустили механизмы и вернулись умирать от радиации на Науши. Император не оставил наследников и запретил траурные мероприятия. Согласно его последнему указу, аши должны отмечать день его кончины недельными танцами. Чествовать не смерть, а надежду. Надежду на продолжение жизни и процветание на планете.

– Если Аш Туши не оставил наследников, кто же сейчас правит ашами?

– Наместник. Тебе, как представителю императорской семьи Франгаг, придётся с ним пообщаться.

В спортивном зале искин продемонстрировал варсану. Кинира и Нарино стали её разучивать.

– Нет! Не так, Нарино, у тебя же мужская партия, ты должно пригласить Киниру, а не наоборот! – воскликнула я, когда эта пара танцоров в очередной раз неправильно начала танец. – Кинира, партнёры вообще не должны смотреть друг на друга, а ты без конца косишься на Нарино.

– Я боюсь, что оно оттопчет мне ноги, вот и смотрю, куда оно ставит их, – огрызнулась она.

Я вздохнула.

– Рэн, ты ведь варсану знаешь, у вас преподавали в университете? – спросила я Арэниэля, прекрасно зная о его умениях.

Тот посмотрел на меня, перевёл взгляд на Киниру и Ража и кивнул:

– Немного.

– Асум, запускай музыку, – скомандовала я, – Рэн, давай покажем им, как нужно танцевать.

Рэн подошёл, следуя всем правилам национального вигского танца, пригласил меня, и мы закружились в нарастающем темпе. В этот раз всё оказалось не так. Рэн был наряжён, никакой расслабленности и лёгкости. Конечно, наблюдающие не заметили, как он отстранён, но я-то знала с чем сравнивать. После того, как танец закончился, я расстроено, но незаметно для остальных вздохнула.

– Теперь Кинира танцует с Рэном, а я с Нарино.

И дело пошло на лад. К вечеру моя команда сносно танцевала национальный танец вигов. За оставшиеся пять дней нам оставалось разучить ещё шесть танцев.

Как ни удивительно, элейскую традиционную польку знали все члены команды. Хоть тут не было головной боли!

Танец Науши чем-то напоминал варсану, хотя содержал куда больше поклонов и поворотов. Противоположный танец – танец Эуши, мы тоже освоили довольно быстро. А вот на танце Тауши застопорились. Нет, движения там были наипростейшие, к тому же Горрит нам их показывал, но как только мы становились вкруг и начинали трясти руками, грудью и попой, валились на маты и смеялись до боли в животе. Потом снова вставали, думая, что больше смеяться не сможем, занимали позиции, начинали танцевать… И всё по новой.

Но тут Рэн вдруг произнёс:

– Может, имеет смысл тренироваться в национальных костюмах?

Мы в очередной раз свалились на маты, вспомнив, в чём будем это танцевать.

– Рэн, ты – гадость, – задыхаясь от смеха, проговорила я.

– Это не я, – сверкая улыбкой, ответил он, – это те, кто это придумал!

Один единственный раз мы умудрились начать и довести танец до конца, не сгибаясь от смеха. Вечером надо было отрепетировать ещё танец Вауши. В нём всё завязано на взаимодействии партнёров. Они должны чувствовать друг друга. И как выполнить этот низкий прогиб назад? Тут поддержка не воображаемого партнёра была нужна, а настоящего. Если варсана нежная, тягучая, в ней партнёры как бы присматриваются друг к другу, то танец Вауши – это чистый огонь. Неприкрытая страсть, желание. Я отрабатывала движения танца страсти, тихо костеря деда: вот ведь устроил «веселье»!

– Дырявая червоточина! – я села на мат, сняла туфли, в которых репетировала, и растёрла уставшие ступни.

– Помочь? – услышала я над собой голос Рэна и вздрогнула от неожиданности.

– Рэн?! Ты напугал меня. Спасибо, я уже размяла ступни.

Он усмехнулся.

– Помочь с репетицией?

И вот тут я покраснела, но неожиданно для самой себя кивнула. Рэн протянул мне руку, помогая встать.

– Надо просмотреть на замедлении движения мужской партии, – предложила я.

Мы несколько раз посмотрели головидео, разбирая движения, медленно повторяя их.

– Рэн, я никогда не повторю такую связку! – возмущалась я. – Аши начинают танцевать в утробе матери. А я всего пару дней разучиваю этот танец.

– Уверен, у тебя всё получится, Линн, ты ведь уже без ошибок делаешь разминочный комплекс, твои плавность и гибкость сильно улучшились, – подбадривал меня он.

Отдельные движения мы разучивали в отрыве от танца, чтобы просто довести их до автоматизма. А вот когда пришло время собирать их в одно целое – начались проблемы. У меня. То ли от нервного напряжения из-за того, что мне пришлось танцевать такой откровенный танец с Рэном, то ли из-за странности самой ситуации, но мне всё время хотелось смеяться. Когда Рэн, глядя мне в глаза, провёл костяшками пальцев по моей скуле, я стерпела, закусив щёку. Когда его ладонь скользнула к моей груди, я издала странный булькающий звук. А когда его пальцы провели по изгибу моей талии и опустились к бедру, я начала подвывать, едва ли не всхлипывая.

Рэн нахмурился.

– Что происходит, Линн? Я делаю что-то смешное?

– Нет, – поспешила ответить я, не в силах сдерживать смех и утирая слёзы, – просто очень щекотно.

Во второй раз я тоже рассмеялась и никак не могла остановиться. Когда я наконец успокоилась, мы начали снова. С третьей попытки мне удалось продержаться до середины танца, но, когда дело дошло до элемента, который предполагал, что я буду змеёй сползать по телу Рэна, я просто уткнулась ему в грудь и зашлась в хохоте.

Смеяться резко расхотелось, когда он спросил меня:

Ты что, стесняешься, Линн?

Я молча кивнула. И тут этот гад выдал:

– А где та холодная стерва, которая уделала Нарсурия?

Кровь тут же прилила к моим щекам, даже не потрудился смягчить свои слова! Ну да, виги же беспринципные враги, которые в угоду своим целям идут по головам.

– Тебе нравятся женщины-стервы, Рэн?

– Вот такая ты мне нравишься больше. Появился злой задор, опасный блеск глаз, – чуть насмешливо ответил он и как ни в чём не бывало предложил: – Потанцуем?

– Потанцуем! – процедила я.

Зазвучала музыка. Рэн провёл костяшками пальцев по моей щеке, спустился к груди, провёл по изгибу тела до бедра. Во мне ничего не дрогнуло. Я злилась и всю злость вложила в этот экспрессивный танец.

Я положила руку ему на плечо, он одной рукой обнял меня за талию и… раз, два, шаги в сторону, три, четыре, резкий поворот, прогиб назад. Снова шаги, только уже в обратную сторону. Вот я смотрю в тёмные глаза Рэна и, как и всегда, не могу понять, что они выражают. Раз, два, шаги, три, четыре, резкий поворот. Закидываю ногу ему на талию. Он рывком прижимает меня к себе, я резко опускаю ногу, провожу ей, как циркулем, полукруг, резкое движение… Раз, два, шаги, три, четыре, резкий поворот, и я снова должна прогнуться назад. Выпрямиться. Сейчас будет волчок. Рэн раскручивает меня, отталкивает от себя, а затем ловит кончиками своих пальцев мои и притягивает меня к себе. И снова – раз, два, шаги, три, четыре, резкий поворот. Только вот поворот не закончен – Рэн прижимает меня спиной к своей груди, и я медленно сползаю вниз по его телу. Кульминационный момент. Раз, два, шаги, три, четыре, резкий поворот, закидываю ногу ему на талию и прогибаюсь назад, он нагибается вслед за мной. Губы Рэна почти касаются моей шеи.

Внезапно я поняла, что стало тихо. Музыка закончилась. Привычные ощущения вернулись ко мне и, плотно прижатая к телу любимого мужчины, я в полной мере почувствовала его возбуждение. Сперва я даже не поверила в это, но потом меня охватила волна радости. Может быть, у нас есть шанс? Что, если я ему небезразлична?! Я покосилась на серьгу в его ухе. Ну и ладно. Пусть думает, что я рада окончанию танца.

– Рэн, танец закончился, – тихо произнесла я.

Он, всё ещё глядя в мои глаза, кивнул и помог мне выпрямиться.

– Я впечатлён, – хрипло проговорил он.

Во мне вдруг взыграла та самая стерва.

– Я… заметила, – скосив глаза в сторону его брюк, небрежно ответила я.

Он рассмеялся. Повернувшись в сторону двери, я вздрогнула. Все члены экипажа молча смотрели на нас с вытянутыми лицами. Дырявая червоточина!

– Нарино, Кинира, вы запомнили движения? Завтра Кинира репетирует с Рэном, я – с Нарино, – бросила я, выходя из спортивного зала.

***

На приёме у наместника Клеуша мы втроём – я, господин нье' Мэрки и господин нье' Фаул – произнесли приветственные речи как посланники императора вигов. Я с любопытством рассматривала своих соотечественников.

Нье' Мэрки, молодой навигатор, казался мне смутно знакомым, возможно, он выпускался года на три-четыре раньше меня. Команда у него в целом была обычная. Элефина, орси, пара зверодюдов. Маленький состав для команды смотрителя, который управляет маяком несколько лет. Наверняка это не все. Может, все, кто смог разучить танцы? Элефина показалась мне красивой, хотя до Элениссы Нооарк ей было далеко. Нье' Мэрки обнимал её за талию. Близкие отношения? Несмотря на это, девица шныряла глазами по залу. Заметив мою команду, она вдруг ослепительно улыбнулась и кивнула. Я осмотрелась по сторонам. Сомневалась, что приветствие предназначалось мне. И точно: я успела заметить, как Рэн вежливо кивнул ей в ответ.

Команда нье' Фаула тоже разнообразием не отличалась. Или также набиралась из тех, кто был способен сделать «два притопа, два прихлопа». Выходцев с Элеи в команде нье' Фаула я не заметила. Впрочем, оно и понятно, элефины обязательно присутствовали в командах более молодых смотрителей, тех, кто выпускался из школы навигаторов. Нье' Фаул же был же вигом в возрасте и имел право не брать в штат элефинов.

Для варсаны я выбрала лёгкое светло-голубое платье в пол. Неглубокое декольте украшал кулон с аквамарином. Кинира была ослепительна. Платье насыщенного бардового цвета обтягивало её фигуру до талии, ниже расходилось довольно пышными юбками. Волосы она собрала в высокую сложную причёску. Обычно она носила косу или низкий хвост. Глаза Кинира подвела, на яркие губы нанесла блеск. Я и подумать не могла, что она может быть такой яркой, женственной. Нарино вызвалось быть в эту неделю мужчиной, соответственно оделось и попросило называть его не Нарино, а Нарин. Мы пробыли на приёме несколько часов.

Варсану я танцевала с ашем Шаушем. Я чуть не рассмеялась в голос, настолько забавно для ушей вига звучали все эти «наши уши». Аш Шауш приходился племянником наместнику Клеушу. Это был обходительный молодой человек, но несколько навязчивый в своём стремлении мне понравиться. Он постоянно подносил мою руку к своим губам, норовил во время танца облапать и делал мне дико банальные комплименты:

– Ваши губки такие розовые, как лепестки диковинного цветка, так и тянет их поцеловать.

Лично я видела множество диковинных цветов – синих, фиолетовых, оранжевых, в полоску и в крапинку, зубастых и клыкастых. И ни один из этих цветочков мне не хотелось облобызать.

Рэн варсану танцевал с какой-то жительницей Арина, платье которой выглядело потрясающе, казалось, оно состояло из отдельных чешуек. Нарино танцевало с Кинирой. Я хмыкнула про себя, отметив, что у них неплохо получается.

На следующий день мы явились на приём в орсийских одеждах. В зале просто рябило от всевозможных оттенков синего, в который оделись гости. Я и Кинира с выбором не мучились. Ещё со времён орсийской практики у меня осталось три вечерних туалета расы орси, одним из которых я поделилась со своей телохранительницей. Рэн и Нарино тоже облачились в одежду орси: облегающие костюмы чёрного цвета, выгодно подчёркивающие рельефные мышцы Рэна и невыгодно оттеняющие худосочность Нарино.

В толпе танцующих мелькнуло знакомое лицо. Я похолодела, этот мужчина вызывал во мне ужас. Нарсурий кого-то выискивал в толпе. Что он забыл на Науши? Мало кто знал, кому и какие поручения даёт император. Но если князь искал встречи со мной, как и обещал, значит, у него могли быть свои шпионы в канцелярии или в разведке Франгаг? От этого глотерианца можно было ожидать чего угодно. И я подумала, что, если выберусь сегодня отсюда, сообщу о нём родителям.

Я схватила за руку Нарино, и мы присоединились к танцующим. Кинира обязательную программу танцевала с каким-то бочкообразным мужчиной с очень густой растительностью на лице. Рэн пригласил на танец местную жительницу – ашу.

Присутствие князя меня очень напугало. Я ещё не забыла, как он, дождавшись, когда действие препарата, отключившего мои эмоции, начнёт снижаться, заставил меня снять мой корсет и принимать его ласки, угрожая выпить мою команду. Я помнила, каких усилий мне стоило спокойно, стоя перед ним с обнажённой грудью, поставить на место главу условно дружественного мира. Тогда моя команда в деталях рассмотрела эту сцену, как и мою грудь.

– Нарин, нам надо найти наших, – схватив его за руку, я потянула его в ту сторону, где недавно видела Рэна. Он обнаружился на диванчике в нише для отдыха, рядом с ним сидела та самая элефина из команды нье' Мэрки. Арэниэль растирал ей ступню и молчал, девушка негромко что-то говорила ему.

– Прошу меня извинить, но нам пора, господин Вардис, – позвала я его.

– Арэниэль, её что, не учили, что прерывать разговаривающих не вежливо? Нужно дождаться окончания разговора и только потом вставлять свои реплики, – надменно произнесла элефина. – Из какого закоулка вселенной вылезла эта вига, Рэн? – спросила элейская стерва, ни разу не взглянув на меня.

Ответ Рэна удивил меня:

– Кларенисса, не стоить оскорблять госпожу смотрительницу. Если она подошла к нам, значит, у неё были на это причины. Твоя нога в порядке, не нагружай её сегодня слишком сильно.

Элефина не собиралась сдаваться. Она фыркнула и издевательски бросила Рэну, продолжая делать вид, что не замечает меня:

– Как же. Была причина… Приревновала тебя твоя подстилка, вот и всё. – Сменив голос на более нежный и томный, она добавила: – Помнится, Рэн, тебе нравилось, когда я ублажала тебя ртом. Она делает это лучше?

Мои запасы вежливости и терпения оказались исчерпаны.

– Она, – я с нажимом произнесла это слово, – может посчитать всё сказанное оскорблением члена императорской семьи Франгаг.

Стараясь не смотреть на вытянувшееся лицо подружки Рэна (интересно, бывшей или настоящей?) и не прощаясь, я отправилась искать Киниру. Нарино шло следом. И я не сомневалась, что Арэниэль двинется за нами.

***

Идя по садовой дорожке в сторону нашего катера, мы обсуждали сегодняшний вечер.

– Присутствующие тут виги меня удивили, – заметила Кинира, – я наблюдала за ними, и они действительно выкладывались в танцах. – Задумчиво, чуть слышно, она спросила: – Линн, у тебя тут точно только представительская миссия?

Я также негромко ответила:

– Другой на меня не возлагали.

Нарино споткнулось и выругалось. Я уловила в его словах что-то про первородный росток. Мы с Кинирой и Рэном уставились на метаморфа.

– Знаешь элейские ругательства? – подозрительно спросил Рэн.

– Врага надо знать не только в лицо, – буркнуло Нарино.

Я рассмеялась.

– По словам преподавателей, мой элейский очень правильный. Хочу его разбавить сленгом. Несколько элейских ругательств мне бы тоже не помешали!

Нарино и Кинира рассмеялись, а Рэн, улыбаясь, шутливо произнёс:

– Не думал, что прекрасная дева жаждет ругаться как элейский космпортовый грузчик. Боюсь, не смогу позволить себе экспрессивно выражаться в присутствии госпожи смотрительницы.

Я, всё еще смеясь, ответила:

– Прекрасная дева жаждет новых знаний, но это не значит, что она собралась выучить весь лексикон грузчиков. Ты, Рэн, главное, если стукнешь себе чем-то по пальцу, ругайся на элейском. Если буду рядом – запомню.

– Можем начать прямо сейчас. Хочешь, блондинчик, стукну тебя по ушастой башке? – весело предложило шедшее чуть позади Нарино. – Я бы тоже не против узнать, – оно округлило глаз, – как ругаются очень правильные элефины. И заметь, это всё для пользы смотрительницы!

Даже Кинира фыркнула от смеха. Рэн уже открыл рот, чтобы ответить, но я остановила его:

– Тихо! Кажется, кто-то плачет.

В руках у Киниры оказался бластер. Это где ж она его прятала? Нас же обыскали перед входом во дворец! Пока я задавалась этим вопросом, Кинира задвинула меня к себе за спину. Мы тихо стали двигаться туда, откуда доносился звук. Теперь плач явственно слышали все. Забившись под весьма раскидистый куст ромеры, сжавшись в комочек, на траве сидел и навзрыд плакал ребёнок – аш. Я выскользнула из-за спины Киниры, присела на корточки перед ним и как можно ласковее позвала на всеобщем:

– Эй, что случилось? Ты потерялся? Отвести тебя к маме? – Я не знала, что думать, ведь малыш плакал во дворцовом парке. Возможно, он отбился от взрослых, которые прибыли на приём, вот только на вчерашнем и сегодняшнем празднествах я детей не видела.

Ребёнок замолк.

– Ты кто? – испуганно спросил он.

– Навигатор. Смотрительница маяка.

Малыш даже открыл рот от изумления:

– Дааааа?! Правдаааа?!

Я кивнула:

– Правда. Это моя команда, – я показала рукой на моих спутников. – Так почему ты плачешь? Где твоя мама?

– Нет! Нет у меня мамы! – истерично заголосил он.

У меня защемило сердце.

– Где твой дом? Куда тебя проводить? – спросил Рэн, стараясь отвлечь ребёнка от истерики.

– Не хочу к мачехе и отчиму, – вдруг яростно заявил мальчуган, – они всё время бьют меня! – и он снова громко заплакал. Сквозь рыдания мы разобрали: – Я не умею танцевать, как все…Я какой-то не такой, как остальные аши!

Кровь ударила мне в голову. Перед глазами мелькнули картины из жизни в Каменке. Решение возникло спонтанно.

– Хочешь на Франгаг – знаменитую планету навигаторов? Там есть дом, в котором живут такие же дети, как ты, те, кто остался без родителей. Там о них заботятся добрые воспитатели, они играют в игры, ездят отдыхать. И никаких танцев, если сам не захочешь, – я протянула ему руку.

Красные от слёз глазёнки ребёнка с любопытством посмотрели на меня.

– А там дают конфеты и пирожные?

Я утвердительно кивнула.

– Дают! А ещё на полдник дают вкусный компот из люнкса и гартеи. – Видя недоумение мальчугана, я пояснила: – Это очень вкусный фруктовый напиток.

Мальчик задумался и неуверенно кивнул мне в ответ.

– Линн, ты уверена, что это необходимо? – тихо спросила меня Кинира.

– Да, – твёрдо ответила я и, снова протянув руку мальчугану, спросила его: – Как тебя зовут?

– Ранир Нэлиорт.

– Красивое имя, Ранир, теперь идём к твоим мачехе и отчиму, мне надо обсудить с ними несколько вопросов.

Мы прошли несколько кварталов, удаляясь от дворца в город, затем углубились в бедную его часть. Кинира ворчала, что надо было сперва дойти до катера, взять нормальное оружие, а потом идти в трущобы. Рэн был полностью с ней согласен. Ему было неуютно без клинков – на приём во дворец с оружием не пускали. Как обзавелась им Кинира, я старалась не думать.

Когда мы оказались у небольшого дома в довольно мрачном квартале, куда нас привёл Ранир, я подошла к двери и постучала Некоторое время мы ждали, и наконец из-за двери послышался мужской голос:

– Какой дранкз волумский ломится ко мне в дом?

Дверь распахнулась, и перед нами предстал полный краснолицый детина неопределённого возраста. Почёсывая свой не малых размеров живот, он, слегка пританцовывая, спросил:

– Ну чё? Чё надо?

Я, не представившись, показала на Ранира.

– Хочу забрать его.

Мужчина посмотрел на мальчика и замахнулся в попытке ударить его.

– Что ты натворил, гадёныш?

Пелена ярости упала мне на глаза. Я схватила детину за его пухлую руку, вывернула её в болевом захвате и прошипела:

– Не сметь поднимать руку на ребёнка!

Я усилила нажим, затрещали кости.

– Забирай, психованная девка, это отродье, – закричал он. И, несмотря на боль, аш всё же решил подзаработать. – Только за него деньги плачены!

Меня тронули за плечо.

– Не надо, Линн, – тихо сказал Рэн.

Я отпустила руку аша, вынула серёжку из своего уха и сунула её отчиму мальчика.

– Аквамарин с Орсеи. Этого хватит для покупки небольшого домика в приличном квартале на Науши. Завтра в десять утра жду в ратуше, подпишем бумаги о передаче опеки над мальчиком. Вторую серёжку получишь после того, как подпишешь документы. Ребёнка забираю сейчас!

Аш покрутил в руке мою серьгу, затем рыгнул, небрежно махнул рукой и захлопнул перед нашими носами дверь.

Всю дорогу к катеру я развлекала маленького Ранира. И вот мы добрались до него.

– Нир, не нужно не бояться, я рядом с тобой, – обратилась я к мальчику. – Ты ведь не был в космосе? Нет? – увидев, как малыш покачал головой, я добавила: – Смотри, – я указала рукой на созвездия, хорошо видимые в тёмном ночном небе. – Там прекрасно… там миллионы разных звёзд, некоторые из них светят ярко, некоторые уже затухают. А сейчас будет формироваться червоточина. Давай вместе скажем: «На маяк семьдесят тысяч семь!»

Мы произнесли это синхронно и засмеялись. Кажется, Нир немного расслабился. Я чуть прикрыла веки, и быстрый переход начал формироваться. Я болтала без умолку: так я не боялась сама и не давала бояться мальчику. Впервые я предложила ребёнку из другого мира переселиться на Франгаг. Чувство, что так нужно поступить, не покидало меня с момента встречи с мальчиком.

Выйдя из шлюза, я остановила Арэниэля:

– Рэн, ребёнка нужно осмотреть.

Тот кивнул, и мы вместе прошли в медицинский отсек маяка. Рэн присел на корточки перед мальчуганом.

– Мне нужно осмотреть тебя. – Сказал он ему. – А потом ты поспишь в амникапсуле, она приведёт тебя в порядок, – он показал на ближайшую капсулу.

Мальчуган со страхом посмотрел на неё.

– Не хочу туда!

– Я буду рядом, когда ты будешь засыпать, и рядом, когда проснёшься, – пообещала я.

Мальчик неохотно кивнул.

Когда Нир заснул, я спросила у Рэна:

– Мы можем сделать анализ крови?

– Конечно. Капсула определит биохимию крови и болезни, которые могут развиться в ближайшие тридцать или пятьдесят лет.

– Нет, Рэн, надо сделать полный генетический анализ.

Он внимательно посмотрел на меня и кивнул:

– Сделаю, займёт пару часов.

***

Я сидела с бокалом элейского вина в оранжерее, сбросив туфли и не заботясь том, что помнётся платье, – я так и не переоделась после приёма.

– Почему взрослые бьют детей? Бьют безжалостно и даже жестоко? – спросила я, не обращаясь ни к кому.

– Потому что могут, потому что сами из себя ничего не представляют, потому что так надо, потому что так делали родители, потому что так принято в этой культуре, потому что дети – это единственные, кто не сможет сдать сдачи, – ответил, вздохнув, Рэн за моей спиной.