Pro-life

– Что, Вить, работы много? – поинтересовался Александр.

– Как всегда, одно-другое, пятое-десятое, Александр Владимирович, – вновь улыбнулся гость. – Я вам новые предложения отправил. Ждём вашего решения. Отчёты по госпрограммам будут готовы через неделю. Сразу же лягут вам на стол.

– Как там всё в целом?

– Хорошо, – в подтверждение своих слов глава правительства выставил большой палец. –Значительно лучше, чем мы рассчитывали. Наукоёмкие технологии начинают приносить плоды. Не зря вкладывались. Контракт с Китаем тоже почти подписан. Перспективы отличные. Сейчас разрабатываем Индию. Надеюсь, что скоро приду к вам с хорошими новостями.

– Ладно-ладно, – заразившись энтузиазмом собеседника, отозвался Александр. – Молодец.

– Спасибо команде. Всё – они!

Президент отметил, что подчинённый отвечал на все вопросы чуть бодрее, чем обычно. Что-то его воодушевляло и радовало. Александр нахмурился.

– Хорошо, но давай ближе к плохому и нашим внутренним баранам. Что-то активны они последнее время.

– Вы о чём? – Виктор провёл ладонью по остаткам волос и ослабил галстук.

– Не дури. Ты в курсе протестов… – Александр внимательно посмотрел на Виктора.

– Да, слышал. С Миш… Михаилом обсуждали. Наташа звонила.

– И что ты об этом всём думаешь?

– Да ничего. Молодёжь как всегда против. Хочет свершений. Хочет изменить мир. Если грамотно начать с ней работать – сойдёт на нет. Народ ещё не забыл старые потрясения. Их мало что сейчас интересует. Если разрешить препарат, то проблема вообще уйдёт.

– Ты опять? – Александр глубоко вдохнул и откинулся в кресле.

Обсуждать одну и ту же тему в очередной раз не хотелось. Президент и премьер придерживались диаметрально противоположных взглядов и проводили часы в долгих спорах. Виктор обвинял оппонента в чрезмерном консерватизме, страхе перед новым и стремлением контролировать всё, даже то, что не относится к сфере государственного регулирования. Александр же указывал на юношескую горячность, недальновидность и нежелание думать о последствиях принятых решений. Президент надеялся, что с возрастом к Виктору всё это придёт, а поспешность сменится холодной рациональностью, но пока надежды оставались тщетными.

– Да, нет. Не опять… – вздохнул Виктор. – Решение я помню. Оно не изменится до однозначных результатов. Риски есть, мы не можем ими пренебрегать. Последствия слишком серьёзные, – проговорил он хорошо заученный текст.

– Но ты по-прежнему с этим не согласен.

Виктор помедлил несколько секунд и кивнул.

– Люди должны сами выбрать свою судьбу.

– Пока не доказана безвредность препарата, этот выбор не может быть сделан. Никто не понимает, между чем и чем приходится выбирать!

– И мы можем об этом информировать. О рисках, опасности, возможных последствиях.

Президент устало покачал головой.

– И многие будут это слушать? Пять процентов? Три?

– Сколько бы ни было, это их выбор. Опросы показывают, что абсолютное большинство хочет препарат. Независимо ни от чего. Это же большинство сделало вас президентом, а партию – правящей. Пришло время оправдать доверие.

– Мы не обещали разрешить препарат. – Александр покачал головой и нахмурился.

– Но любой, кто пообещает, выиграет следующие выборы и займёт ваше место! Тогда он сможет разрешить уже всё.

– Даже так? – с горечью в голосе уточнил Александр. Виктор осёкся и слегка прикусил губу. Кажется, он сказал чуть больше, чем хотел.

– Да! Даже так! – помедлив, упрямо отозвался премьер-министр. – Я в этом уверен. Это решающий момент, который определит будущее страны и народа. И лучше бы нам возглавить это движение, а не оказаться под ногами у протестующих.

– А что будем делать, если наши правы и препарат грозит полным бесплодием? – вкрадчивым шёпотом поинтересовался президент. – Как потом спать-то ночью будешь? А? – Президент почувствовал, как по венам растекается холодная ярость.

– Тогда всему миру придётся решать эту проблему. И большинству стран гораздо раньше, чем нам. Какой-нибудь выход со временем найдётся. Других вариантов нет.

– А если люди со временем поймут, что ошиблись? Что не стоило этого делать? Захотят вернуть всё обратно?

Повисла пауза. Слышно было, как старинные часы отсчитывали время. Казалось, что даже пыль зависла в воздухе. В комнате стало душно. Но Виктор по-прежнему выглядел спокойным и невозмутимым. Кажется, все эти бесконечные вопросы, которые не давали покоя президенту, пролетали мимо его сознания. Он не задавал их себе каждый день, не мучился от нескончаемых попыток найти хоть сколько-нибудь адекватный ответ и не вглядывался до рези в глазах в чужие лица в поиске поддержки. Ему было спокойно с самим собой, и это неимоверно злило.

– Это будет не наша вина. В любом случае они должны получить право на эту ошибку.

– Вить, в этой ситуации приём препарата – это эгоизм и безответственность!

– Разве история человечества – это не лучший образчик эгоизма и безответственности? Может, хватит лицемерить? – иронично развёл руками Виктор.

– Не передёргивай! – отмахнулся Александр. – Ты всё прекрасно понимаешь. И знаешь, почему препарат под запретом.

– Знаю, но не согласен, – улыбнулся Виктор. Но в его улыбке появилось нечто зловещее и хладнокровное.

– Вернёмся к этому позже! – в той же манере отозвался президент, понимая, что спор дальше не имеет смысла. – Делать с протестами-то что будем?

– Мне кажется, что пока ничего. Пока границы самодеятельности это не переходит. Министерствам уже соответствующие задачи поставлены. Через два месяца должны быть первые наработки. Всё под контролем.

– Смотри у меня! Твоя личная ответственность.

– Обижаете, господин президент… – Виктор самодовольно выпятил грудь и расцвёл.

– Хорошо, давай теперь пройдёмся по грядущим планам.

Разговор завершился глубоко за полночь большим стаканом виски.

Глава 15

Максим забился в угол шкафа и напряжённо вслушивался в булькающие в соседней комнате голоса. Они становились громче. К счастью, пыльная тьма шкафа окутывала мальчика теплом старых курток и пальто. Уютный запах сухой пыли щекотал нос и пробирался в лёгкие. В своём воображении Максим сидел не в пыльном шкафу, а в мягких объятиях огромного мохнатого животного, сильного и способного защитить. Звали его Чарли и выглядел он как забавная смесь хаски, тигра и слона. Его правое кошачье ухо было разодрано, а на задней лапе не хватало пальца – следы прежних сражений. Чарли и Максим были хорошими друзьями уже три года.

Мальчик забирался в шкаф и вызывал Чарли каждый раз, когда родители ругались или отец приходил нетрезвым. Обычно они успокаивались за пару часов. Отец, наоравшись, уходил, сворачивался комочком на своей койке и засыпал с оглушительным храпом. Но сегодня родители особенно разошлись – до Максима доносилась истеричная дрожь маминого голоса и глухой бас отца. Мальчик уже был готов сбежать на улицу, но пришлось бы пройти мимо родителей и, скорее всего, нарваться на наказание.

Он уже давно привык к ссорам и скандалам в доме. Только не мог смотреть, если папа пытался ударить маму. Каждый раз внутри что-то обрывалось и протяжно вибрировало. Но последнее время это случалось всё чаще. На отца на работе хотели избавиться, он много пил. Ему сокращали зарплату и лишали премии. Мамин подопечный с каждым днём тоже становился капризнее и несноснее. И оба родителя были сильно недовольны Максимом.

Темноту разрезал оглушительный звон – мама запустила в отца тарелку. Он заорал громче. Максим сжался и замер. Хотелось превратиться в невидимку и сбежать далеко-далеко. Мальчик даже немного завидовал. На кухне ещё что-то разбилось. Максим вздрогнул. Похоже, скандал набирал обороты. Всё-таки надо было рискнуть.

Он приподнялся, осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щёлочку. Родители были на кухне. Требовалось преодолеть коридор так, чтобы они его не увидели. Максим прибавил громкость слухового аппарата и бесшумно выскользнул из шкафа.

– Отвали от меня, пьяная скотина! – Мама заплакала.

– Бабло где?!

– Да нет денег! Потрачено всё!

Максим прокрался к двери, ведущей в коридор, прижался спиной к холодной стене и замер.

– Херня!

– Ты всё забрал. – Мама глухо всхлипнула.

– Врёшь! – До Максима донёсся глухой звук пощёчины с оттяжкой. Мальчик прикусил губу.

– Урод! Сволочь! – заорала мама и, видимо, бросилась на отца. Послышался звук возни двух тел.

– Ты мне рожу расцарапала, сука! – Ещё одна пощёчина.

Максим сжался, мысленно досчитал до трёх, и, что было сил бросился через коридор к выходу. Боковым зрением он увидел спину стоявшего отца и женские ноги. Сердце выпрыгивало из груди. Ребёнок вжался в стенку, дрожащими пальцами нащупал считыватель, вывалился на площадку и поспешил прочь. Максим не был уверен, что закрыл квартиру. Но было уже не важно. Оставаться дольше в доме он не мог. Только хотелось верить, что с мамой всё в порядке.

Глава 16

Мэри спешила в ставший родным Подвал. Если верить календарям, с момента первой встречи с Сашкой в Окопе прошло совсем немного времени, но её судьба успела кардинально измениться. Наверное, впервые с самого раннего детства Мэри чувствовала, что её жизнь наполнена смыслом. Появилось призвание. Вернее – ПРИЗВАНИЕ. То, ради чего стоило вставать утром. То, о чём действительно стоило думать и мечтать. Дни, а особенно вечера, теперь были посвящены не бессмысленному сёрфингу в интернете, а служению другим людям и исполнению большой и важной цели. Любое дело, событие или диалог теперь воспринимались как маленький шажки на пути к Смыслу и это наполняло душу спокойствием и умиротворением.

Мэри постепенно влилась в деятельность группы и даже почувствовала себя её неотъемлемой частью. Ребята оказались интересными и разносторонними людьми. Винд почти профессионально занимался спортом. Алекс выигрывал универсиады по программированию. Марго писала прекрасные тексты, а близнецы помимо всего прочего были волонтёрами приюта для животных. Все такие разные, они были похожи в самом главном – им было не всё равно. Их трогали и волновали проблемы других людей. Когда Теломеразин разрешат, никто из них не сможет принять препарат из-за возраста. Но несмотря на это, они боролись за счастье и долгую жизнь будущих поколений. В глазах Мэри это превращало таких простых и обычных студентов в настоящих героев, заслуживающих искреннего уважения.

Мэри заглянула в зеркальную витрину магазина и поправила чёлку. Затем повернулась, осмотрела спину и, чуть успокоившись, зашагала дальше. Сегодня был важный день, и очень хотелось выглядеть достойно. Она чувствовала дрожь и волнение в теле и то и дело одёргивала себя, чтобы не кусать щёку. Во рту уже ощущался вкус крови.

Всё началось на прошлой неделе, когда они все вместе сидели в подвале и привычно обсуждали предстоящие планы. Руководство организации готовило новую полномасштабную акцию протеста в центре города. Их группа в ней не участвовала, но должна была поддержать информационно – сообщениями и репостами во всех социальных сетях. Часть группы должна была записать короткие ролики из разных точек, остальные – распространить. У Мэри тоже была роль. Она отвечала за несколько крупных аккаунтов в инстаграме. Важно было сделать всё правильно и своевременно. Мэри то и дело прокручивала в голове план действий, чтобы точно ничего не забыть. Сегодня должна была состояться генеральная репетиция.

Но главное – в конце собрания Каст обещал ей Инициацию. Что она из себя представляла, Мэри пока могла только догадываться. Но Сашка по большому секрету проболтался, что её ждёт встреча с Голосом. Голос будет задавать вопросы и говорить. В конце он примет решение. Что за решение и как оно могло повлиять на дальнейшую судьбу, Сашка уточнить отказался.

Волнение забилось жилкой на виске, как только за поворотом показалось знакомое здание. В горле пересохло. Мэри невольно ускорила шаг и почти мгновенно оказалась в подвале. Здесь было тепло, даже жарко, и шумно. В углу Сашка с Кастом копались со стареньким ноутбуком. Марго и Дорис возились с чайником – готовили чай и бутерброды. Близнецы с Виндом перебирали сумку с интрокомами в поисках рабочих аппаратов.

– О, привет! – улыбнулся Сашка.

– Привет! Приветик! Добрый вечер! Хаюшки! – раздалось с разных сторон.

– Проходи, садись. Скоро начнём! Интроком работает? Сеть ловит? – скороговоркой протараторила Марго, расставляя чашки на столе.

– Да! Конечно! – выпалила Мэри. – Всё готово. Вам помочь? – Ей было неудобно и хотелось себя чем-нибудь занять.

– Не, не надо! – отозвалась Дорис. – Садись!

– Скоро трансляция начнётся?

– Трансляция?

– Ну да… Трансляция. – замялся Винд. – Главы нашей организации по очереди проводят трансляции в интернете. Делятся последними новостями, рассказывают о планах и отвечают на вопросы. Это зачастую… один из немногих для нас доступных способов… общения. Это важно.

– Круто! – Мэри почувствовала, как внутри что-то содрогнулось. Стало ещё страшнее. – А долго она продлится?

Каст с Сашкой закончили с ноутбуком и торжественно водрузили его на маленький шкаф:

– Готово!

– Не знаем, минут сорок-час, – отозвался Каст, осматривая проделанную работу. – Но ты не волнуйся. Инициация будет после.

– Хорошо! –Мэри испуганно сжала чашку.

– Не волнуйся! Всё будет хорошо! – шепнул в ухо Сашка и весело подмигнул. Она неуверенно кивнула и посмотрела на чёрный исцарапанный экран.

– Давайте быстрее! Скоро начнётся! – Винд окрикнул близнецов.

Ребята постепенно расселись у стола, увлечённо о чём-то болтая и бросая нетерпеливые взгляды на ноутбук. Мэри не различала отдельные слова и реплики. Всё слилось в единый информационный шум, лившийся прямо в голову. Казалось, что рой трудолюбивых пчёл свил гнездо в глубинах её мозга. Шум нарастал и сидеть в ожидании было уже невыносимо.

– Скоро?! – Она подтолкнула локтем Дорис.

– Да скоро, скоро! – сердито отозвалась та, отодвигая кружку.

– Мы все через это проходили… – многозначительно признался Каст.

– Да, это было незабываемо, – глядя в пустоту, мечтательно произнесла Марго.

– На меня это сильно повлияло, – вздохнул Сашка.

Вдруг сверху раздался шум и на пороге возник Алекс. Он с трудом дышал и раскраснелся, будто только что пробежал марафон.

– Ребят… простите… На паре… задержали…

– Проходи, – проворчала Марго. – Но чтобы в последний раз! Трансляция почти началась. Ты подаёшь дурной пример.

– Не буду… Честно. Больше. Обещаю.

Алекс с трудом преодолел ступеньки и рухнул на стул. Мэри раздражённо вслушивалась в его свистящее хриплое дыхание. Хоть бы он быстрее отдышался.

– О, началось! – Винд прибавил громкость на ноутбуке.

Экран моргнул и задрожал, словно собираясь с мыслями. В центре загорелась красная точка, она постепенно росла-росла и, наконец, превратилась в большой алый кукиш. Будто издалека раздалась громкая ритмичная музыка. Приятный мужской баритон заговорил:

– Добрый вечер, пролайферы! Надеюсь, вы хорошо меня слышите? Напишите в комментах, есть ли звук.

Каст тут же принялся быстро набирать сообщение на клавиатуре.

– Меня зовут Ирвин. И я рад приветствовать вас на нашей традиционной трансляции. По количеству участников вижу: ряды наши растут! Много новичков и новых точек подключения. Приятно всех вас видеть. Мы рады, что в нашей стране появляется всё больше адекватных вдумчивых людей, готовых бороться за свои права и готовых дать отпор этой жестокой и развращённой власти…

Ребята заулюлюкали и зааплодировали.

– Сегодня мы поговорим о предстоящей акции. Уверен, большинство уже в курсе. Также о наших планах до конца года. Кураторам групп была разослана соответствующая информация, они должны были её распространить. Главное – помните: мы команда! Нас значительно меньше, чем продажных чиновников, коррумпированных полицейских и смирившихся обывателей. Но на нашей стороне правда, свобода и наше желание спасти людей и подарить им новую жизнь! Мы готовы бороться за будущее и даже готовы приносить жертвы… – Ирвин сделал многозначительную паузу для создания эффекта.

– Мы готовы жертвовать своё время, силы, а если понадобится, даже свободу ради высокой цели и спасения граждан нашей страны. Друзья, это уже давно не просто борьба за права, за возможность жить. Это настоящая война! Война, на которой бездушная власть убивает простых людей, лишая их не только права на жизнь, но и человеческого достоинства, права голоса, возможности выбрать судьбу. Мы для них не люди, мы простой скот, которым можно распоряжаться как угодно…

В этот момент Мэри вздрогнула и перестала слушать. Перед глазами замелькали давно забытые, но тошнотворно яркие кадры – отрывок документального фильма про животноводство, в котором коров убивали электрическим пистолетом. Тогда фильм настолько поразил десятилетнюю Мэри, что она больше года отказывалась есть мясо. Постепенно, конечно, потрясение и страх затёрлись, и она почти не вспоминала о них. Но сейчас фильм вновь всплыл в воображении. Мэри вдруг абсолютно чётко ощутила инстинктивный ужас и приближающуюся смерть. Она чувствовала, что ко лбу приставили кусок ледяной стали, и услышала, как взвели курок. Руки похолодели. Мэри отключилась от трансляции и зажмурилась в попытке избавиться от навязчивых воспоминаний.

«Думай о хорошем. Думай о хорошем. Сосредоточься!»

Остаток трансляции Мэри не запомнила. События, слова, картинки слились в одну бессвязную нарезку. Ребята радовались, аплодировали, спорили и возмущались. Со стороны казалось, что они смотрят футбольный матч любимой команды. Мэри чувствовала невероятное единение и близость, но не запомнила конкретную информацию и реплики. Самое важное, в чём она была уверена, – надо бороться. Люди не коровы, и они не могут так безропотно идти на убой. Нужно приложить все усилия, чтобы изменить ситуацию. Из забытья студентку вырвала тёплая тяжёлая рука, опустившаяся на плечо. Каст подошёл сзади и тихо шепнул в ухо: «пора». Мэри оглянулась, Каст улыбнулся и понимающе кивнул:

– Мы сейчас все уйдём, а ты останешься. И поговоришь. Только не волнуйся!

Мэри растерянно кивнула и изумлённо проводила взглядом удаляющиеся спины. Ребята что-то оживлённо обсуждали и, казалось, совсем её не замечали. Она хотела их остановить, но было слишком поздно. Сашка замешкался и, выходя последним, беззвучно произнёс одними губами: «Держись!»

Ребята ушли. В комнате повисла тишина. Мэри медленно повернулась к монитору. На нём светился тот же красный кукиш, а из колонок доносилось тихое потрескивание. На кухне из крана капала вода, а на улице выла сигнализация. Ожидание затягивалось. Наконец, на том конце трансляции кто-то зашевелился, подсаживаясь ближе к микрофону. Человек покашлял, прочищая горло, и тихим размеренным голосом заговорил:

– Здравствуй, новичок!

– Здравствуйте!

– Как ты? Волнуешься?

– Да, немного. Наверное. Но я справлюсь.

– Прекрасно. Но скажи, новичок, какова твоя цель? Зачем ты пришёл к нам?

Мэри задумалась. Хотелось быть максимально честной и с собой, и с собеседником.

– Я хочу изменить мир. Сделать его лучше. Хочется, чтобы всем в этом мире было хорошо и легко. Чтобы людям не приходилось страдать и мучиться. Хочется добра и света. Вы понимаете?

Собеседник молчал. Повисла неловкая пауза. Мэри забеспокоилась, что сказала, что-то не то.

– Да, замечательно. А ещё? – наконец заговорил незнакомец.

– Ещё хочется, чтобы в нашей стране сформировалось гражданское общество. Чтобы люди знали свои права и не боялись за них бороться. Чтобы любая власть несла ответственность перед гражданами и работала на их благо. – Мэри в ужасе прикусила губу. Всё, что она говорила, казалось такой банальщиной и нелепицей. Но она обещала себе не врать и не стараться выглядеть лучше, чем она есть.

– Хорошо. Я тебя понял. А на какие жертвы вы готовы пойти ради достижения цели?

Мэри задумалась.

– Наверное, на любые. Почти. Я готова отдать всё, что у меня есть. Но у меня мало что есть. Компьютер да одежда. Я понимаю, что государство не приветствует нашу деятельность и будет защищаться. Бороться с нами. К этому я готова. Но честно признаюсь, что если мне придётся преступить закон, то…

– Хорошо. Я понял тебя, новичок, – внезапно перебил голос. – Теперь я должен предупредить тебя, что пути назад у тебя нет. Если ты останешься в организации после нашего разговора, уйти ты уже не сможешь. Ты получишь слишком важную информацию. Нам придётся принять меры.

– Какие меры?! – испугалась Мэри.

– Полиция постоянно пытается обнаружить наших членов и частично им это удаётся. Тогда они требуют раскрыть данные остальных. В этом случае они рассказывают именно о тех, кто от нас ушёл. Это защищает организацию и помогает нам становиться сильнее. Это ясно?

Мэри кивнула. Только спустя мгновение она сообразила, что собеседник не увидит её кивок, но тот уже продолжил:

– Вот и отлично. Прекрасно, что мы поняли друг друга. Тогда встань, оглянись вокруг и найди конверт с нашей эмблемой. В нём – твоё новое имя и код. Он даёт доступ к нашим рассылкам и сайтам.

Мэри обыскала взглядом комнату и обнаружила заветный конверт. Бумага поддалась только с третьего раза, а буквы долго не складывались в короткое имя «Софи». В одно мгновение Мэри превратилась в Софи.

– Добро пожаловать, новичок. Мы рады, что ты с нами!

Голос умолк. Раздался треск и соединение оборвалось. Софи осталась одна.

Глава 17

Александр сидел в измождённой темноте кабинета и медленно потягивал виски со льдом. За спиной раздался натужный металлический скрежет – старинные часы пробили два часа. Верхушка очередной бессонной ночи. Дождаться, пока уйдёт врач, и можно будет отправиться в кровать, чтобы попытаться уснуть до будильника.

Он отложил дела ещё три часа назад. Несмотря на срочность и важность, мозг отказался воспринимать информацию и недовольно гудел, как старый механизм. Александр замер и приготовился ждать вестей о жене.

С Анастасией Андреевной или Стаськой, как он её ласково называл, они познакомились ещё в университете. В первый день второго курса она врезалась и чуть не сбила с ног будущего президента, когда в порыве ярости неслась в Профком, чтобы отстоять размеры порций в столовых. С тех пор он следовал за ней везде – тащил тяжёлые транспаранты на студенческие акции, приковывал их обоих к забору завода, превратившую мелкую речушку в площадку для химических опытов, и держал над ней зонтик, когда она раздавала еду бездомным. Именно Стаська предложила им войти в политическую партию, когда они размышляли, чему хотят посвятить жизнь. А спустя три года она сняла свою кандидатуру с партийных выборов председателя, уступив мужу. В ночь перед её отказом они так и не уснули, проговорив до рассвета. Стаська рано поняла, что мужчине будет проще пройти все этапы, победить конкурентов и что политика по сути своей – мужское дело, а затем убедила в этом мужа. «Какая разница, кто выиграет, если думаем мы одинаково?» Александр навсегда запомнил слёзы счастья в её глазах, когда он выиграл местные выборы. Больно, что постепенно счастье в её взгляде сменили скука, а потом и равнодушие.

Александр часто пытался вспомнить, когда именно такая родная и знакомая Стаська впервые посмотрела на него как на старого надоевшего бизнес-партнёра, с которым давно уже связывает только общее дело и общий доход. Как и обещала, она была верна каждую секунду их жизни. С губ не слетело ни слова обиды или претензий – только располагающая непроницаемая улыбка и вопрос: «Как всё прошло сегодня?» Александр знал, что жена гордится его победами и достижениями, уважает, что он выдержал все испытания. Но никогда не простит, что в гонке за этими победами он не заметил, какую цену им пришлось заплатить.

Уже пятнадцать лет она была полинаркоманом. Стаська попробовала всё от антидепрессантов до героина, от банальной травки до голубики. Александр порой сомневался, что помнил её трезвой. Каждый день первой леди страны начинался с посещения врача, который творил настоящие чудеса в попытке вернуть её в реальный мир и придать здоровый вид лицу. Последние семь месяцев Стаська была на заместительной терапии и в целом создавала меньше проблем. Вот только вчера вечером она опять сорвалась и вернулась домой в невменяемом состоянии.

Александр перебрал в голове множество вариантов, но все решения казались неправильными. Вернее, балансируя на грани пропасти, он не мог собрать смелость и окончательно разобраться с ситуацией. Все разумные шаги: развод, отправка её за границу в закрытые центры, даже попытка удержать дома или принудительное лечение – были недостаточно правильными и адекватными. В такие моменты он чувствовал себя убийцей, хранившем одежду со следами крови в прикроватной тумбочке. В любом момент её могли найти и использовать как неоспоримое доказательство преступления. Жизнь могла рухнуть в одночасье. Но избавиться от неё было выше его сил.