Новая жизнь. Вожак шайки. Часть 2

Как узнал я путем долгих расспросов соседних лодочников, ждущих в очереди свою пару лошадей на ломаном местном языке. Народ с интересом поглядывает на такого новичка с парой лодок и отвечает вполне нормально, не понтуясь и всячески показывая, что живется им не плохо.

– Смотри, Норль, на карте в ботике, которую мы там могли рассматривать в любом масштабе, на обоих берегах реки имеются такие места, где работают переправы. Я не понял сначала, почему таких пристаней на этой стороне две, а на левом берегу только одна, – просвещаю я вернувшегося от таверны приятеля. – Получается, сделано так из-за сильного течения в этом месте. Выгрести обратно против течения на груженой лодке – очень трудно.

– Это хорошо, только, к чему ты мне это говоришь? Наши планы меняются или как? – чешет лохматую голову Норль.

– Не знаю еще, – отвечаю ему я. – Поговорю с народом, еще в чем-то разберусь.

– Я заказал жаркое на целого поросенка, его пока будут готовить, а через час принесут сюда за стол, чтобы мы всегда могли присмотреть за своими лодками, – и он показал на несколько столов, стоящих на пристани.

– А пиво будет прямо сейчас, как только нальют кружки, – удовлетворенно заявил приятель.

– И почем здесь поросенок? То есть, какая его цена?

– Нормально, всего восемь серебра, восемь танов. Если с вчерашней транспортировкой лошадьми сравнить, то сразу видно, что очень дорогая таверна.

– Хорошо, хоть горяченького вволю поедим, – согласился я и мы присели на нашей основной лодке.

Чтобы спокойно, отдыхая при этом душой, почистить кошели и пояса всех наших жертв от наличных и всего остального полезного, что может там найтись.

Как раз к моменту, когда Норля, значит, и меня тоже, позвали за стол, мы собрали солидный урожай серебра и золота из кошелей. Медь тоже попадается время от времени, зато во всех кошелях в наличии кресало с кремнем, разная мелочевка и еще в некоторых золото оказалось спрятано в самих поясах, а не лежит в кошелях.

Это-то не удивительно, кошель всегда могут срезать или просто потерять, поэтому крупные монеты надежно просунуты в середину широких ремней. С тех воев, которые попались в прицел бластера и умерли мгновенно, еще с каждого пояса сняли по качественному ножу в чехле, тоже недешевый и обязательный аксессуар для местного мужчины и повзрослевшего парня.

С тех же, с кем воевали на пристани поселения, ножи нашлись в лодке не все, половина осталась валяться где-то там на траве и песке берега.

– Однозначно, что убивать поселковых стражников гораздо выгоднее, чем воевать с разбойниками, – констатировал я, когда пересчитал все монеты и количество ножей, добавившихся в доставшиеся нам раньше трофеи.

– С кнехтами того орта тоже хорошо получилось, – вспоминает про дорогущий арбалет приятель и еще про пять неплохих мечей.

– С разбойников мы едва набрали около пяти золотых талеров вместе с серебром, с двадцати пяти примерно рож. А с поселковых, с двадцати ополченцев у нас набралось уже под двадцать далеров и еще около пяти золотых серебром. С разбойников мы сняли пять самых дешевых кольчуг, а с этих уже шесть штук и две из них очень дорогие, те, которые червленые оказались, – делаю я понятный вывод по итогам наших противостояний.

Норль согласно кивает и смотрит, чтобы никто не подобрался близко и не запалил наши богатства. Для скрытности мы отплыли в сторону от подплывающих лодок и маршрута, по которому их по очереди утаскивают лошади.

Процесс движется непрерывно, и в зависимости от количества приплывающих лодок, у лошадей на берегу или завал с работой или небольшой простой.

– Смотри, мы тут уже больше часа, пусть примерно, – говорю я, не зная точно, как мерить местное время. – За это время приплыло шесть лодок и еще лошади утащили семь лодок. Тебе не кажется, что здесь лежит очень популярный маршрут, народ такими же толпами плывет на ту сторону, чтобы познакомиться с местной святыней, которая раздает нам и многим местным своею нейросеть. Про свою мы можем сами убедиться, а вот про местных я вижу, когда их касаюсь и потом приходят сообщения в меню.

– После стрельбы на речке еще ничего не пришло, – замечает Норль.

– Это понятно, мы вне зоны действия местной сети. Хотя, что это такое – я совсем не понимаю, – признаюсь я приятелю.

– Да не переживай, какая разница, что не понимаешь. Главное – что она здесь есть и рядом с ней мы становимся значительно сильнее, – подумав, важно отвечает напарник.

Тоже верное мнение.

Тут нас зовут за стол, служка приносит огромный поднос с целым поросенком и несколько кружек с пивом.

Симпатичная на лицо и крупная телом служанка накрывает на стол, расставляет блюда с местными овощами и хлебом.

Судя по тому, как она призывно улыбается приятелю, он произвел определенное впечатление своим заказом и своей статью на нее. Или дорогой кольчугой, надетой прямо на просто бесценный здесь панцирь солдата космической пехоты.

«А, может, – с легкой завистью думаю я, – она просто ждет хорошие чаевые».

Норль важно разглядывает румяный бок поросенка, отрезает хорошую порцию и жадно засовывает в рот, запивая тут же пивом. Долго жует, допивает первую кружку и с довольным видом спрашивает, сколько денег с нас причитается.

– Одиннадцать танов, – слышу я ответ служанки и перевожу его приятелю, такие большие цифры он еще не выучил.

Тот неторопливо достает золотой и прихлопывает его на столе, мол, сдачи не надо.

Служанка благодарит и еще раз бросает обнадеживающий взгляд на приятеля, поднимает монету и семенит к таверне. Норль внимательно провожает взглядом ее широкую задницу, зато я сразу же приступаю к поросенку и пробую местное пиво.

«Ну, пить можно, мутное такое, но пахнет хлебом и градусов, наверно, в нем меньше трех. Буду привыкать, какое есть, такое пить все равно придется, если только потом не ускорю здесь прогресс, не переведу производство к верховому или низовому брожению», – понимаю про себя.

После шикарного обеда с пивом глаза сами собой слипаются, мы переводим нашу пару лодок вниз по течению, в ближайшее место с густой тенью, где дружно заваливаемся спать.

Глава 5

Сквозь сон я слышу, как подгребают лодки с того берега, как шумно и радостно высаживается с них народ и просыпаюсь первым. Появилась у меня в голове одна мысль, с того самого момента, как я рассмотрел несколько торговых мест под навесом около таверны с номерами наверху.

«Тут, наверно, место для небольшого рынка приготовлено», – решаю я.

Полежав немного, я все же поднялся и начал собирать мешки со шмотками, два с разбойников и один с поселковых, еще мешок с поясами и пятый сверток с ножами.

Так хорошо, что есть где-то на реке тихое место, чтобы остановиться бегущим чужеземцам на денек-второй.

Чтобы немного успокоиться, перестать постоянно отбиваться, активно убивать нехороших и прилипчивых людей, отдохнуть душой и телом, пообщаться с народом и познакомиться с ценами.

Заполнить, так сказать, некоторые свои пробелы в окружающей жизни.

«Пока не появились представители местной власти и не стали задавать трудные вопросы подозрительным товарищам», – такое я тоже хорошо понимаю.

Два таких крепких мужика, увешанные оружием и прямо сидящие на нем, могут оказаться или только опытными наемниками, или странствующими рыцарями.

За рыцарей нам, понятное дело, никак не сойти, если же представимся наемниками – должны будем сразу ответить, к кому здесь нанялись и что тут выжидаем. Незнание языка никак не принимается в качестве оправдания.

Я уже заметил, что приплывающие в основном не обедают и не ужинают в таверне, а подъезжают или экипажи, похоже, что свои собственные, или просто наемный возчик увозит прибывшую на пристань семью куда-то, но через час возвращается обратно.

«Значит, увозит недалеко, километра на два-три, в какой-то городишко или большое село, где народ ночует, если приехали поздно или едет уже дальше», – понимаю я.

Хочу посмотреть на село и вообще, немного определиться с высокого места, что имеется рядом с пристанью и таверной. На моей карте отмечены три населенных пункта рядом, я хочу посмотреть в бинокль, как они выглядят.

Поэтому я поднимаюсь к таверне, предупредив приятеля, где я буду и что вернусь к нему через пару отрезков времени. Норль открывает один глаз, ни о чем меня не спрашивает и снова засыпает.

Я знаю – к нему никто не подберется незамеченным, прошлая жизнь в охотниках научила приятеля спать в полглаза, поэтому оставляю его со спокойной душой.

Подтягиваюсь за веревку к берегу, выбрасываю мешки и сам выпрыгиваю из лодки, отпустив ее осторожно обратно на глубину в человеческий рост.

С мешками подхожу к прилавкам и начинаю раскладывать барахло.

То, что потрепанное и чистое с разбойников – в одну сторону, то, что с поселенцев, не стиранное, но явно более дорогое – в другую, пояса с ножнами кладу отдельно, как сами кинжалы и длинные ножи.

Знаю по-местному только, как сказать цену:

– Одна одежда – один тан, другая одежда – три тана. Пояс и ножны – шесть танов, ножи – как поговорим!

Начинаю громко бормотать эти фразы при каждом проходящем мимо таверны, женщины сразу интересуются одеждой, обувь я не стал брать пока. Мужики поголовно присматриваются к поясам и ножам, на которые я поставил, как точно догадываюсь – очень низкую цену, всего половину талера.

Увидев небольшую толпу из местных работников и обслугу из трактира и номеров, начинают останавливаться даже приплывающие, не самые бедные такие путешественники. Они в итоге и купили у меня три лучших пояса и два ножа, еще немного одежды, которая подороже, а остальную дешевую почти всю смели местные работники.

Так я ввел в здешнем мире новое понятие для него – демпинговые цены и распродажа все по одному!

Чего не демпинговать, когда досталось бесплатно и почистилось так же в пневмодуше без всяких прачек и дорогого здесь мыла.

Потом вышел заинтересовавшийся моей торговлей хозяин таверны и постоял немного, слушая мои рекламные ролики, осмотрел товар и, выждав момент, сказал, что за торговлю здесь придется заплатить налог, даже не ему, а в основном в казну местного Орта.

– Сколько? – спросил я, понимая, что большая часть платы все равно осядет в кармане хозяина таверны.

Не зря же у него лицо очень хитрого человека.

– Четвертую часть, – спокойно сказал он. – Как везде, здесь хозяин земель получает четвертую часть с любой продажи.

Я кивнул, соглашаясь и тогда он, как уже заинтересованное лицо, посвятил меня в то, сколько здесь стоит пояс с ножнами, хороший нож или мое барахло:

– Пояс – восемнадцать танов, нож, если вот такой – шестьдесят танов, – показал он на неплохой клинок.

– Вот такой – тридцать шесть танов, – показал он на самый обычный нож. – Одежда – эта минимум восемь танов, а эта – по три тана тоже разлетится, – показал он рукой на товар.

– Я тебе сказал хорошие цены, можешь продавать дешевле, только уже не так дешево, как сейчас, чужеземец, – с трудом я понял смысл его слов.

Я выдал ему из шести наторгованных далеров полтора с мелочью и он, довольно хлопнув меня по плечу, ушел в таверну.

После чего я собрал свое оставшееся добро в три мешка, на улице уже темнеет, путешественники перестают приплывать, а местные накупились и разошлись.

И поднялся на второй этаж таверны по лестнице для чистой публики, как я понял. Тут они могут подняться на второй этаж к своим номерам, не пробираясь по узеньким лестницам и проходам в самой таверне, еще не толкаясь с разным быдлом. Я тоже не стал никого беспокоить и прошел следом за одной приличной семьей.

Со второго этажа и так стоящей на возвышенности таверны я разглядел в какой-то паре километров настоящий средневековый замок, очень солидный, из серого камня и с черепичной крышей на башнях и донжоне. Замок находится на возвышенности, расположен очень удачно, поэтому фактически контролирует обе переправы.

Как я начинаю понимать, хозяин замка – очень богатый человек, раз такое денежное дело, как перевозка через реку идущих в больших количествах путников-паломников к местной Святыне, находится под его полным контролем.

Если смотреть от берега, то дальше расположен солидный городок, с небольшой стеной вокруг и такими же черепичными крышами. Понятно, он стоит на пути приезжающих и уезжающих, тоже достаточно богатый и возможно ухоженный, но совсем не факт.

Вниз по течению имеется большое село, где-то оно контачит с той рыбацкой деревней, где мы продали одну лодку.

Начинаются сумерки, я вижу, как работник из таверны зажигает огонь на вершине столба, к которому ведет узкая лестница, такие же огни загораются на том берегу реки, обозначая пункт прибытия и отправления лодок, еще где-то за замком немного попозже загорается еще один такой же маяк.

Хотя, зачем он нужен сейчас, когда судоходная деятельность почти прекращается, ведь уже последние лодки плывут к нашему берегу. Наверно, к противоположному берегу тоже последние подплывают.

«Ну, что же, кое-какая информация по местности у меня отложилась в голове, я узнал еще несколько новых слов, а в кармане появилось почти пять далеров – вечер прошел совсем не зря, – говорю себе я – Еще от всякого копеечного трофейного добра избавился. Выбросить – жалко, а вот продать задешево и быстро – вполне нормально».

Да, я проверил надежный способ быстро избавиться от обычного барахла – что тоже ценно в наших стесненных временем и почти полным незнанием языка условиях. Деньги нужны, конечно, на первое время уже есть достаточно, однако лишними они никогда не бывают.