Терма

– Можешь почитать немного, а я пока что довезу нас до отметки, – я улыбнулся и ткнул пальцем в панель навигатора.

– А вот это реально круто! – радостно воскликнула Краска и откинулась в своём кресле с первой в жизни книгой, попавшей в её руки. Я изредка поглядывал на неё. По выражению лица было видно, что та искренне наслаждается книгой, которую читает. Так мы двигались еще час; потом, когда достигли точки на карте в навигационной системе, примерно полчаса я потратил на то, чтобы ювелирным образом припарковаться около дыры, ведущей под ледник в мир прошлого, аккуратно застывшего десятилетия назад.

К нам уже присоединился Нэк, который сначала попытался руководить, но был в грубой форме послан. Теперь же он просто сидел и стеклянными от усталости глазами буравил стену. Тишину нарушал лишь я, изредка тихо ругаясь на слишком чувствительное управление модулем.

– Слушай, а как так получилось, что между миром прошлого и ледяной коркой есть просвет? Как так получилось, что снег не накрыл землю? Я имею в виду, плотно не накрыл, – спросила Краска Нэка. Раньше она уже задавала мне этот вопрос. Долго обдумывая ответ, я понял, что сам не до конца понимаю того, как это произошло. Я предположил, что снег накрыл вообще всё, а потом со временем вымерз и исчез сам по себе. Конечно, моё предположение было откровенной глупостью, но ничего другого я не смог придумать и в итоге всё равно сказал, что не знаю ответа на заданный ею вопрос. Нэк так же, как и я, сначала долгое время мялся, пытался что-то сообразить, но у него это получалось плохо, и последующие вопросы моей напарницы вбивали гвозди в гроб его знаний и исследовательского авторитета.

– Так когда выдвинемся? – спросил я, не выдержав их спора, вспоминая о своём, примерно таком же и в таком же русле.

– Что у вас с теплом? – спросил Нэк, с радостью меняя тему разговора.

– У меня больше половины, – радостно сказала Краска.

– У меня тоже больше половины, – буркнул он, однако выглядел достаточно помятым.

– А вот у меня, – я внимательно посмотрел на показатели, – критический минимум.

– Немудрено! – весело сказала Краска. – Единственный, кто реально работал, так это ты.

– В таком случае, отдых, восстановление и через… м-м-м… шесть часов… да, через шесть часов выполним спуск. Пару часов придётся потратить на подготовку. Когда всё будет готово, мы спустимся или начнём спуск – тут уж как повезёт, – сказал я, вспоминая о том, как в прошлый раз мы сначала провалились в неглубокую дыру, на которую сейчас смотрели, а потом проделали тоннель, который уходил глубоко вперёд. – Каждые двести метров будем стропиться к потолку, – продолжил командовать я, – таким образом, мы быстро и аккуратно спустимся вниз. В принципе, это самое сложное. Я имею в виду спуск вниз, – сказал я, и Краска, кивнув, поддержала меня.

– Жду не дождусь, когда окажусь там, – возбужденно проговорил Нэк, который выбирался из ИЛ крайне редко и по самому безопасному маршруту от одной лабы к другой по дороге, закрытой для пиратов завесой здравого смысла. Причиной, по которой бандиты не совались на исследовательский тракт, был факт того, что дорогу отстраивали совместными усилиями все исследовательские центры, и там было столько уровней безопасности, что хоть на одном, но погоришь. Плюс ко всему этому во время постройки служба безопасности, которая и по сей день занималась ежедневной поддержкой всех узлов, чётко дала понять всем жаждущим лёгкой наживы, что бесчинствовать не получится.

Глава 5

Примерно через полчаса мы устроились за небольшим столом, чтобы вкусить плоды, выращенные на искусственных фермах. Продукты были свежими и вкусными, настолько вкусными, насколько чистая вода могла обладать вкусом. Но, самое главное, эти продукты неплохо восстанавливали теплоту, но только до определённого уровня.

– Наевшись, выспаться не получится, а выспавшись, не наешься, – сказал я с лицом, довольным от полного желудка, – всем отдыхать!

По причине зависимости «трапеза – сон – трапеза» небольшой экипаж миссии устроился на предусмотренных для отдыха местах и, по предварительной договоренности, погрузился в четырехчасовой сон.

Звуки трёх таймеров зазвучали одновременно. Интеллектуальный костюм, используя свои алгоритмы, помог исследователям как войти в состояние сна, так и выйти из него быстро и приятно. Встав, каждый начал выполнять заранее обговорённые приготовления к спуску. Я вышел на поверхность и осмотрел отверстие во льду на его пригодность для спуска. Убедившись в том, что кристаллизованная вода вполне сможет принять на себя весь вес, я начал крепить лебёдки и устанавливать подушки безопасности, необходимые для аккуратного прыжка в бездну. Как только всё было готово, я вернулся в капсулу, где Краска уже сидела за штурвалом, а Нэк занял место стабилизатора погружения. Обычно нас было всего двое, и каждый брал на себя часть обязанностей. Тут же я чувствовал себя не у дел.

– Ну что, труха в мешках! – задорно прокричала Краска. – Прыгаем и спускаемся на дно. Готовы?

– Да, – мрачно сказал я, занимая свободное место пилота. – Эй, ты! – я обратился и посмотрел на человека, что когда-то был моим другом, с недоверием. – Аккуратно там, всё понял?

Нэк отмолчался на моё замечание, высказанное в форме крайне настойчивого пожелания насчет его действий. Вместо этого мы начали погружение под лёд. Каждые двести метров, как и планировалось, мы останавливались и перецепляли «кошки», чтобы спускаться быстро и, что немаловажно, безопасно. И у нас это замечательно получалось. Капсула вела себя податливо и смирно, даже несмотря на то, что габариты у неё были впечатляющими.

– Чёт как-то совсем быстро того… На самое дно, ага! – в какой-то момент прокомментировала Краска, которую действительно забавляла скорость погружения. Меня же это только настораживало. Я никак не мог отделаться от назойливого внутреннего голоса, который визжал мне на ухо, стараясь предупредить о какой-то опасности. Но я ничего такого не видел и лишь сидел на стуле экспедитора.

«Как жаль, что на этих стульях невозможно раскачиваться…» – подумал я, а потом внезапно понял, что так даже лучше, ведь в случае чего они не посыплются на панель управления и не повредят её, не пробьют лобовое, не поломают собой экипаж, в конце концов. Они намертво вмонтированы в исследовательский модуль.

– Эй, надо перецепиться! – крикнула мне Краска.

Сначала я несколько напрягся, увидев, что все места заняты и что у меня не будет дела. Я не был в восторге от отстраненности от общего дела. Конечно, аргументы в силу того, что я уже пошарил снаружи и зафиксировал модуль на льду, да и всю дорогу только я выполнял функции рулевого, были справедливыми, но я не хотел просто сидеть на месте и ничего не делать. Однако моему безделью не суждено было случиться, и мне нашлась работа. Я постоянно выскакивал наружу, чтобы быстро заново цеплять «кошки» ко льду и продолжать наш спуск. По моим подсчетам, такими темпами мы должны были опуститься на дно примерно через час, что было очень быстро. Наверное, даже слишком быстро.

Каждые пять-десять минут я вылетал на поверхность, по привычке накидывая на себя шлем и пальто. И если шлем был стопроцентной необходимостью, то пальто я накидывал по привычке, даже несмотря на то, что термокостюм великолепно справлялся с температурой окружающей среды.

«Вот интересно, а почему шлема нет? – подумал я, в очередной раз выскакивая на поверхность. – Неужели он не додумался их сделать? Если это так, то костюм можно официально считать незавершенным», – внутри меня злорадство пело песни и плясало шаманские танцы народов Якутии.

– Слушай, а где шлем? – спросил я, вернувшись в модуль. – Чё, мозгов не хватило, чтобы создать что-нибудь эдакое скорлупистое для черепной коробки? – я максимально старался задеть чувства своего бывшего друга.

– Не, просто не успел отдать, – спокойно ответил Нэк – но вы молодцы, что свои взяли. Вполне возможно, они нам ещё пригодятся.

– Что это значит? – Краска немного напряглась.

Правда, причиной стал тот вид деятельности, который полностью захватил её внимание.

– То и значит. Костюмы я уже успел протестировать и уверен в них больше, чем на сто процентов, а вот шлем… С этим всё было куда сложнее – ну, в последнюю ночь, плюс тут немного, пока мы были в дороге… Короче, вроде я успел допилить их и довести до нормального состояния, не должно быть никаких проблем, а если и будут, то не критические. Из серии небольшого дискомфорта, – очень уверенно проговорил Нэк, – я выдам их вам перед началом нашей экспедиции на завод или заводы канувшего прошлого.

Как я и предполагал, мы достигли горизонтали примерно через час. Приземление было мягким, будто бы снежинка упала на землю. От такого было не по себе, так как старая исследовательская капсула, обычно с грохотом и нашими молитвами, опадала на самое дно, под ледяным покровом.

– Неплохо, очень неплохо, – прокомментировал я навыки Нэка.

Он действительно очень хорошо справился с работой стабилизатора.

– Так, мы можем выходить на поверхность, или нам ещё надо куда-то ехать? – скупо спросил Нэк.

– Немного проедемся, – сказала Краска, посмотрев на меня.

Я только утвердительно кивнул, вспоминая то, как мы в прошлый раз потеряли много времени и теплоты на дорогу и поиск завода, хотя могли проделывать всё то же самое, только на борту нашего скарабея.

Я выгнал исследователя и учёного с места пилота и принял управление на себя. Ловко просматривая и считывая информацию с навигационных экранов, я направлял исследовательскую капсулу к месту нашей парковки. Краска и Нэк в это время отдыхали после быстрого, но из-за этого достаточно сложного спуска.

– Вы молодцы, – сказал я, оценивая реальное достижение компаньонов, – но по вашему состоянию могу сказать следующее: «Надо искать середину между скоростью и безопасностью». Да мы с девочкой, – я подмигнул своей напарнице, – в прошлый раз мы спускались часов шесть, да?

– Угу, – сказала Краска, развалившаяся на месте второго пилота.

– Ты помнишь, в каком шоке мы были? Это ж просто был кошмар! И это время я считаю без учёта практически недельной работы по созданию тоннеля.

– Ну да, нам вообще повезло, что мы вернулись с наживой, – кивнула она и закинула длинные и стройные ноги на панель управления. – Наши запасы подошли к концу как раз в тот момент, когда мы выстрелили «кошками» в своды льда, чтобы начать наш путь на поверхность. Плюс нам туда-сюда побродить пришлось; за скарабеем я метнулась, а этот, – она указала на меня, – как раз готовил партию к погрузке на модуль. И нам реально повезло, что ты, старикан, достаточно хорошо развит и достаточно неплохо сохранился: тело твоё выдержало долгий голод и минимальное количество сна… – она задумалась.

Я тоже задумался. В моих мыслях завис один нескромный вопрос: «Секс тоже даёт телу много тепла… Двум телам… Смогла бы она?» – вот о чём подумал я и сильно напрягся. При этом почувствовал, как к лицу прилила кровь. Я украдкой глянул на Краску, которая, судя по внешнему виду, тоже подумала об этом и тоже покраснела. Точнее, она подумала следующим образом: «Смогла бы ли я?..» Дальше её мысли споткнулись, и она не стала раздувать эту глупость до размеров слона, решив прогнать, пока та в состоянии маленькой мухи.

– Плюс мы вынуждены были спускаться медленно из-за крайней степени хрупкости нашей капсулы, а тут вы прямо отожгли, – сказал я, стараясь прогнать неловкость, возникшую между нами.

– Ага, пасиб, – кивнула Краска, которая взяла в руки ещё одну из книг из свёртка.

Повисла гробовая тишина, она была на руку всем. Нэк вырубился на несколько приятных минут, Краска начала чтение книги, а я никак не мог рассмотреть корешок с названием, управляя капсулой и направляясь к воротам завода и вгрызаясь яркими прожекторами в кромешную тьму подлёдья. Мерное шуршание двигателя успокаивало и навевало сон, оно же отражалось от окружающей среды и звучало приятным гулом. Наш экипаж двигался по побелевшей от мороза земле, по позабывшей о зелени земле.

Краска откинула голову назад и посмотрела на одну из стенок нашего транспортного средства. Она оборвала фокусировку на словах в книге и посмотрела хоть куда-нибудь, чтобы что-то обдумать и представить, возможно, какую-то мысль из новой книги.

– Скажи… – начала она, не меняя своего положения тела. – А мы… мы же приручили друг друга? – спросила она, поставив своим вопросом меня в тупик. На несколько секунд я отвлекся от дороги и от приборов навигации, и из-за этой ошибки мы чуть не соскользнули в расщелину, образовавшуюся из-за перемерзания.

– В каком это смысле? – спросил я, пытаясь найти почву, как под нашим исследовательским аппаратом, так и под собственными ногами.

– Ну, в книжке, той, которая про маленького принца, Лис говорил: приручить, значит создать узы… Ведь между нами есть узы? – спросила Краска.

– Ну-у-у-у… – протянул я, не зная, что сказать.

– Вот скажи, – она напирала, – я же отличаюсь от ста тысяч других девушек?

– Да, конечно! – ответил я.

– Ты помнишь, что было в день нашего знакомства? – спросила она, заставив мой мозг напрячься и вернуться назад во времени.

– Кажется, ты сидела на дороге и кидала гайки в болты и наоборот. Ты играла валютой и выглядела совершенно несчастной. Тогда ты сказала, что у тебя больше нет команды, и не стала углубляться в подробности. Я как раз тоже был без команды и готовился к новой вылазке, – проговорил я, смутно припоминая то, как всё было.

– Да, и я согласилась, даже сама не знаю почему, просто согласилась, – сказала Краска – а потом сколько мы не общались? Ты помнишь, что до встречи с пиратами мы молча сидели, каждый на своём месте, и лишь иногда переговаривались о состоянии исследовательской капсулы и о том, куда и как двигаться?

– Было дело… – выдохнул я, вспоминая о том, как мы попали в плен к пиратам, но благодаря зачистке от северо-западной ИЛ не только вырвались, но и сохранили наш исследовательский модуль и наживу из прошлого. Только после совместного побега мы начали разговаривать, радуясь тому, что остались в живых.

– …И мы такие, на твоей старушке, вылетаем с базы пиратов под дикий вой сирен, взрывы и прочие спецэффекты! Тепло на наших браслетах зашкаливает, и оба такие счастливые! А потом мы начали наше общение, – сказала она, – и приручили друг друга, став друг для друга единственными из ста тысяч.

– Наверное, ты права, – я кивнул. – Даже не «наверное», а точно. Ты совершенно права.

Прожекторы длинными линиями света рассекали тьму, и это было похоже на то, как кулак рассекает тонкую кожу над глазом. Мы пробирались к главным воротам завода: большим, помпезным и, наверное, когда-то красивым. Сейчас же они были облупившимися, разваленными и выглядели крайне не жизнеутверждающе. Они вгоняли в уныние и тоску, пробуждая что-то древнее, живущее в каждом выжившем.

– Вот это да… – протянул Нэк тогда, когда осветительные приборы капсулы нащупали тентаклями света покореженный от времени и холода металл. – Это то самое место, да? – он был похож на маленького мальчика, который не верил тому, что попал в Диснейленд.

– Да, оно, – скупо ответил я и со странной смесью чувств посмотрел на бывшего коллегу.

– Ну что ж, господа, – бодро начала Краска, – предлагаю сделать первую вылазку. Короткую. Посмотреть, что и как, если получится, дёрнуть образцы и вернуться сюда. Так мы в любом случае не подвергнем себя риску потерять тепло!

– Согласен, – кивнул я.

– Не согласен, – сказал Нэк, – У нас нет времени расхолаживаться, станции находятся в плачевном состоянии!

– И по этой причине ты хочешь поспешить и просрать всё? – грубо спросила Краска. – Ты житель другого слоя, ты не знаешь, как правильно! А я знаю – я выросла, занимаясь этим, поэтому в руки иглы и вперёд! Сначала разведка и освещение, а потом уже всё остальное.

– Освещение? – лицо неприятеля исказилось в вопросительной гримасе.

– Да, освещение! – сказала Краска с гонором в голосе и интонациях. – Лучше потратить вечер на обустройство удобств, кстати, если найдём, заберём иглы с прошлой вылазки. Зарядим и в повторное использование!

– Что это значит? – Нэк смотрел на девушку, именем которой решил назвать своё изобретение, с легкими нотками ненависти и отвращения.

– Первое: на фонариках далеко не уйдёшь и с фонариками быстро не выбежишь. Второе: смысл-то добро оставлять? Конечно, намеренно ходить и искать нет смысла, но будет очень приятно, если вдруг что-то найдётся, – она с детской непосредственностью пожала плечами.

– Ладно, – Нэк согласился после того, как обдумал все приведённые аргументы. – Но в любом случае давайте постараемся выбраться отсюда как можно скорее…

– Мне кажется, ты не столько опасаешься за станции, сколько у тебя клаустрофобия, – засмеялся я, а потом заметил, что мой комментарий проник моему бывшему сослуживцу прямо между ребер. – Ты серьёзно?! – я поменялся в лице. – То есть мы всю жизнь трёмся жопами в тесных комнатушках, а тут вроде на открытых просторах – и оп-па! Страшно?! – я засмеялся.

Краска сначала с осуждением посмотрела на меня, а потом тоже хихикнула.

– Ну да, как-то совсем глупо, – кивнула головой она. – Или, может, всё ещё интереснее? – осудившая меня сначала теперь девушка подключилась к череде издевательств. – Может, он ахлуофоб? Мож, того, темноты боится? – она хихикнула, а своим предположением попала в яблочко.

– Заткнитесь, кретины! – взорвался Нэк. – Что вы понимаете?! А вдруг тут кто-нибудь есть?!

– Кто тут может быть? – я рассмеялся ещё сильнее. – В нашем вымерзшем мире не осталось никого и ничего, кроме нас! – тут я несколько потупился, а потом рассмеялся ещё громче. – То есть ты боишься того, чего в принципе нет и быть не может?

– Ты, как ученый, должен понимать, что может быть! – прокричал Нэк.

– Слушай, даже если представить, что выжили организмы, впавшие в анабиоз, даже если представить, то есть одна неувязочка: слишком холодно, чтобы они покинули свой вечный сон. Слишком холодно, и, скорее всего, они вмёрзли в ледяную корку.

– Давайте тему закроем, да? – нервно сказал Нэк.

– Ладно-ладно, чё ты начинаешь, нормально же сидели, – быстро проговорила Краска с неповторимой интонацией издевки и стёба.

– Собираемся и на выход, – сказал Нэк, которого спустили с высоты исследовательского трона под землю, где ему явно было крайне неприятно находиться.

– А шлемы выдашь? – моя напарница заискивающе посмотрела на изобретателя, тот несколько секунд с возмущением смотрел на неё.

– Ладно, пойдём, – сказал Нэк, пересилив себя, – а ты… – он ткнул пальцем в мою сторону. – Собирай снаряжение и через три минуты выдвигаемся.

– Так точно, капитан! – я выпрямился и махнул рукой от бедра к виску. – Всё будет сделано, капитан! – я откровенно издевался над бывшим сослуживцем.

Они ушли в лабораторию, чтобы забрать последние части термокостюмов. Я в это время собирал рюкзаки и аккуратно складывал иглы светильников. В голове играла какая-то навязчивая мелодия, которую я услышал во время последнего посещения ИЛ. Кажется, какой-то наладчик играл на гитаре и пел в тот момент, когда нас проводили мимо. Поэтому я не помнил слов этой песни, только её мотив, безумно понравившийся и навсегда запавший мне в душу.

– Готов? – за спиной раздались шаги и голос Нэка.

– Типа того, – довольно буркнул я. – В принципе, можем выдвигаться. Инструктаж нужен?

– Ты это о чём? – он потупился.

– О том, как вести себя снаружи, надо рассказывать? – я смеялся каждым словом.

– Воздержись от напрасного сотрясения воздуха, – холодно ответил он. – Возьми… – он протянул мне шлем, а затем сквозь зубы злобно прошипел: – Скотина.

Я не придал этому никакого значения, так как прекрасно понимал, что в конкретном случае действительно заслужил такой упрек.

Через минуту мы покинули экспедиционную капсулу и ступили на промёрзшую землю. Как только мы вышли наружу, я почувствовал что-то странное. Словно что-то изменилось, но я не мог понять того, что именно преобразилось в этом месте. Вроде бы всё та же кромешная тьма, те же отражающиеся звуки и прежний холод. Однако внутри меня что-то разворачивалось и сворачивалось от странного неопределённого чувства. Раньше ничего подобного никогда не случалось.

Термокостюм прекрасно выполнял свои функции. Не было ни холодно, ни жарко. Было – идеально! И из-за этого я получал истинное удовольствие от вылазки. Я даже начал жалеть о том, что хотел отказаться от этой работы, и хвалил себя за то, что не стал упираться, заранее зная о том, что это бесполезно.

– Ну что, как вам? – спросил Нэк, втыкая очередную иглу в лёд.

– Нормуль, приятненько так, – весело ответила Краска, отыскав разрядившийся маячок.

– Отлично! – голос Нэка звучал довольными нотками.

Мне даже показалось, что на самом деле он не настолько плохой человек, каким представлялся мне на протяжении последних десятков лет.

– Допустим, мы сможем найти то, что ты ищешь, – начал говорить я. – И что ты хочешь делать? Как ты хочешь использовать то, что ты ищешь? Я так понимаю, тебя интересуют либо пена, либо хлопок, так?

– Что-то вроде того, – туманно ответил Нэк, – у меня есть несколько идей для использования всех типов фильтров в одном. Таким образом, я хочу создать универсальную систему фильтрации воздуха. Возможно, с дальнейшим выходом на фильтрацию жидкости…

– Рассказывай, – сухо сказал я.

– Смотри, идея заключается примерно в следующем: взять несколько листов металлической фильтрующей сетки, если мы, конечно, найдём такие, но разной зернистости, это будет прямо очень круто. И потом аккуратными слоями, не плотными, сформировать один большой фильтр. Ещё надо будет посмотреть по сопротивлению, какой материал лучше подходит для конкретных условий и расположения в фильтре.

– Ты думаешь, что это сможет спасти или продлить срок службы турбин жизнеобеспечения? – я смотрел на бывшего сослуживца с недоверием. С одной стороны, было понимание, что в его словах есть смысл. С другой стороны, я начал замечать в его плане собственные мысли и наработки, о которых давным-давно забыл.

– Да, думаю, да. Главное, правильно расположить и произвести один верный расчёт, – Нэк быстро, коротко и самоуверенно кивнул.

– То есть ты решил в полной мере возродить из пепла моё исследование и поиметь с него? – спросил я то ли с яростью, то ли со смирением.

– Да, как только я узнал о том, что вы притараканили из экспедиции, я сразу понял, что надо выдвигаться, – ответил он.

– А ты знал о том, кто именно притащил фильтры? – спросил я.

Краска в это время шла чуть впереди и лишь изредка возвращалась, дабы взять новые игры, отдать охапку отработавших в прошлый раз и побежать вперёд.

– Да, нам доложили о том, что ты и какая-то девочка притащили очень ценный для ИЛ груз, – спокойно сказал Нэк. – Когда выяснилось, что это фильтры, я сразу вспомнил о твоих наработках в области защиты турбин и двигателей и подумал, что это может стать ответом на вопросы о получении сырья.

– То есть вспомнив об этом, ты сразу решил встретиться и напроситься на экспедицию, или это ТЫ стал тем, благодаря кому мы подписаны на это дело? – спросил я.

– Да, – коротко ответил Нэк.

Я хотел было спросить: «Что именно «да»?» – но не успел. Краска вернулась к нам без игл и со странным выражением лица.

– Что случилось? – спросил я.

– Там кто-то есть, – сказала она.

В эту же секунду Нэк побледнел. Это было прекрасно видно сквозь новые стекла изобретённых им шлемов.

– Может, тебе показалось? – спросил я и посмотрел вокруг. – Хотя, может, пираты? – я вспомнил о том, что в прошлый раз мы не удосужились спрятать вход как следует, так как не намеревались сюда возвращаться. Во всяком случае, так рано.

– Может, и пираты… – задумалась Краска, которая слышала только звуки и видела не тень, только смутное очертание тени в тени, а это всё равно что смотреть на чёрное на чёрном.

– В любом случае, не будем паниковать. Спокойно идём, смотрим и стараемся не шуметь, – взвешенно сказал я, хотя, внутри шевелилось какое-то нехорошее чувство беды. – А с тобой мы ещё не закончили разговор. Знай, я тебе не верю и жду подставы, – я сказал то, что думал.

Нэк посмотрел на меня взглядом, полным обиды, но мы заслужили таких перекрёстных чувств по отношению друг к другу.

Примерно через пять минут мы дошли до входа в цех. Это были большие стальные двери, там нас уже встречала горящая, пускай тусклым, но светом, игла. Вокруг никого не было, и не было слышно ни единого звука. Мы переглянулись.

– Так, два варианта. Первый: мы возвращаемся, отдыхаем, а завтра делаем первую полноценную вылазку. Второй: мы заходим внутрь, обходим лестницы и коридоры, устанавливаем иглы и быстро возвращаемся. Делаем полноценный восстановительный отдых, после которого совершаем полноценную поисковую вылазку на этом объекте. После такого, если ничего не найдём, мы сможем перейти к следующему, – проговорил я.