Сын Солнца

– А к чему готовит тебя Лилит? – нарушил я слегка затянувшееся молчание, устав ждать.

– Она как лекарь. Заботится о моём здоровье, – улыбнулась Лада и тут же став серьёзной продолжила, – Вообще нам не следует это обсуждать.

– Так никого же нет, никто нас не слышит, – настаивал я, – И пусть даже слышат, я их не боюсь.

– А следовало бы. И не думай, что нас не слышат, за нами всё время незримо наблюдают, – очень серьёзно говорила Лада.

– Мне не нравятся эти люди. А ещё на кухне работают странные женщины, которые ни в какую не хотят говорить со мной. Такой же молчун встретился мне вчера в саду.

– Это прислуга, они не могут разговаривать.

– Почему? – упорно продолжал я любопытствовать, хоть и понимал, что Лада пытается уйти от разговора.

– Хватит вопросов, – строго сказала она, – Закрой глаза и выброси из головы все мысли.

– Поверь, это будет просто, у меня и так их почти нет, – усмехнулся я.

– И не закрывайся, – Лада выпрямила мои скрещенные руки, – Не бойся открыться.

Лада уложила меня в позу, которую йоги называют «шавасана» или позой трупа. Следуя её совету, я старался ни о чём не думать, но на деле это оказалось чертовски не просто. Разные образы и мысли настойчиво лезли мне в голову.

– У меня не получается не думать, – признался я, при этом не открывая глаз и не меняя положения тела.

– Сомнения и страх заставляют тебя расплёскивать силу понапрасну. Постарайся сконцентрировать всю свою энергию внутри себя. Дыши ровно. Медленный глубокий вдох… А теперь спокойный ровный выдох… Задерживай дыхание на столько, сколько можешь делать это без усилий.

Её ровный певучий голос успокаивал, он звучал как мантра. А родной запах, исходящий от неё, теперь не тревожил память, а умиротворял, создавалось чувство защищённости. Я послушно повиновался каждому её слову, она вела меня как слепого в тёмном лесу. Но вот я постепенно стал прозревать. Я увидел себя в виде бесконечного множества лучиков света в хаотичном порядке разбегающимися в никуда. Я попытался сконцентрировать эти лучики, и довольно скоро у меня стало это получаться. Мне удалось собрать лучи, теперь они не разбегались от меня, и я сумел смотать эти энергетические нити в единый клубок. У меня получился небольшой огненный шар размером с теннисный мячик, я явственно ощутил это солнышко внутри себя, прямо в солнечном сплетении. Может быть, поэтому его и называют солнечным сплетением. Дыхание моё стало замедленным и ровным. Даже мельчайшие детали не ускользали от чуткого внимания юной ведуньи Лады. Её голос стал для меня путеводной звездой, он направлял мои мысли и действия. Я отчётливо слышал каждое её слово, но казалось, что голос её доносится до меня не откуда-то извне, а звучит внутри моей головы.

– Ты молодец, – приговаривала она, – тебе удалось сконцентрировать свою энергию. Это и есть ты. Теперь попробуй воссоединиться с Миром, частью которого ты являешься. Я помогу тебе.

Лада положила свои нежные руки мне на лицо, они показались мне обжигающе горячими. Я невольно поморщился и хотел было уже вырваться из её рук.

– Не сопротивляйся, – вовремя остановила она меня, – впусти в себя моё тепло, я всего лишь проводник, откройся Миру.

Я перестал противиться ей и её ладони тут же перестали обжигать лицо, они стали наполнять меня светом. Свет бежал по её пальцам как по проводам и вливался в мою голову. Из головы свет мощным потоком направился прямо в солнечное сплетение, словно множество ручейков подпитывая моё маленькое море. От такого обильного притока энергии моё маленькое солнышко стало стремительно расти в размерах, пока не поглотило меня всего. Всё вокруг стало светом, словно весь наш мир был соткан из тончайших лучиков света. Сначала было просто невозможно что-то разобрать в этом ярчайшем свете, но постепенно я стал различать образы.

– Мама, – прошептали мои губы, – Мама! – повторил я снова, при этом почти не шевеля губами.

– Не говори вслух, не спугни их, – услышал я голос Лады у себя в голове.

Кого она боялась спугнуть? Образы, которые ко мне приходили, или хозяев этого таинственного особняка? Об этом я задумался уже позже. В тот момент я не думал об этом, я просто послушно замолчал. Я отчётливо увидел маму, чувствовал прикосновение её мягких тёплых рук у себя на лице, ощущал её запах. Мама не пахла ароматом дорогого парфюма, от неё исходило благоухание трав и цветов… Да, запах Лады, что я учуял в первую же секунду нашего знакомства, действительно был для меня родным, так пахла моя любимая мама. Потом я почувствовал крепкие жаркие объятия отца. Словно чеширский кот возник передо мной образ отца, сначала я увидел его жизнерадостную улыбку и только потом лицо. Я услышал знакомый старческий голос, рассказывающий добрые сказки. Это была моя бабушка. «Аркаим!» – звала она меня, махая высохшей от старости рукой.

– Аркаим, – повторил я словно в бреду.

Образы стали приходить ко мне с молниеносной скоростью один за другим, я не успевал с ними справляться, я попытался вырваться оттуда. Это почувствовала Лада. Она легонько убрала руки с моего лица.

– Успокойся, дыши ровнее, возвращайся потихоньку обратно, – твердил голос ведуньи.

Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Ладу, она заботливо вытирала пот с моего лба.

– Аркаим, – прохрипел я от того что в горле сильно пересохло, – Меня зовут Аркаим.

– Как здорово! – искренне порадовалась Лада, – Тебя назвали в честь древнего города.

– Города? – не совсем ещё понимал я что происходит, – Наверно, да, в честь города. Там были мои родители и бабушка, остальное трудно было разобрать. Ещё я видел свою смерть. Точнее я видел своё тело, а сам парил где-то рядом, но это происходило не здесь, я лежал в какой-то капсуле, ко мне были подключены провода, трубочки… И накрыт я был толстой стеклянной крышкой.

– Успокойся, выпей воды.

Лада протянула мне стакан с водой, и я жадно его выпил.

– Это обрывки воспоминаний из твоей жизни, – спокойным голосом объясняла она, – Память твоя не стёрта, она просто заблокирована.

– Вижу, у вас уже есть успехи, – прервал её грубый мужской голос, заставив Ладу вздрогнуть от неожиданности.

– Да, Терион. Он вспомнил своё имя и родителей, – правдиво отвечала Лада, наверно потому что просто не умела лгать.

Мужчина подошёл поближе, теперь я узнал в нём того грубияна, который вчера ткнул меня пальцем в грудь.

– Саурус и Лилит считают, что нужно постепенно возвращать тебе память, – говорил он презрительно глядя на меня, – Чтобы ты в полной мере ощущал и понимал своё предназначение.

– А ты так не считаешь, как я понимаю, – вальяжно протянул я.

Я встал между этим громилой и хрупкой Ладой. Кровь во мне закипала, я хотел надрать зад этому мерзкому типу. Затылком я ощущал как бедная девушка напугана. Мне хотелось её защитить и от этого во мне только прибавилось смелости.

– Возомнил себя равным хозяевам, скотина, – с ненавистью прошипел Терион и мощным ударом в челюсть повалил меня на пол, – Нас предупреждали, что ты непокорный бунтарь, но я научу тебя послушанию, – злобно процедил он сквозь зубы.

Конечно же, я не собирался мириться с подобным положением вещей и оставлять без ответа такую дерзость. Несмотря на то что этот здоровяк был на голову выше меня и много шире в плечах, я не чувствовал перед ним никакого страха. Как говорится, чем больше шкаф, тем громче он падает. Резко вскочив с пола, я подпрыгнул, чтобы лучше достать до его наглой морды, и со всего размаху врезал ему по лицу. Ответ мой получился отменным, одним ударом я разбил ему нос и верхнюю губу. Естественно, я прекрасно понимал, что физически он гораздо сильнее меня, поэтому ни в коем случае нельзя было дать ему опомниться и перейти в наступление. Я ещё раз подпрыгнул как можно выше и с диким рёвом ударил его кулаком в лоб. Я вложил в этот удар всю свою злость и силу, однако верзила лишь зашатался, но не упал. Нужно было скорее его добивать. Я вскочил на диван, чтобы находиться повыше, и с ноги ударил его в солнечное сплетение. Наконец он повалился на пол. Терион с грохотом приземлился на свой зад, дыхание у него сбилось, но он всё ещё был в состоянии продолжать бой. Если бы этот гигант поднялся, то он разорвал бы меня на части. Поэтому я, не медля ни секунды, подбежал к нему сзади, обхватил его могучую шею мёртвой хваткой и стал душить.

– Аркаим, прекрати! Они убьют тебя! – всхлипывая, прокричала Лада.

Я поднял глаза и увидел её заплаканное испуганное лицо, а вниз по лестнице бежал второй здоровяк. Я отпустил Териона, чтоб успеть дать отпор второму. Но Саурус оказался проворнее чем я ожидал и первым нанёс удар. Я почувствовал во рту вкус крови. Набрав полные лёгкие воздуха, я с бешеным рёвом накинулся на Сауруса, по габаритам ничуть не уступающего своему приятелю. Мы вцепились друг другу в горло в схватке не на жизнь, а на смерть. Он был сильнее, я чувствовал, что он придушит меня скорее, чем я его, а цена поражения в этой схватке жизнь. Внутренне я готов был погибнуть, но крайне не хотелось, чтобы это случилось сегодня и от рук этой мрази. Собрав все свои силы, я дёрнул голову, мне удалось слегка высвободиться, и я сразу же с остервенением вцепился зубами в его правую руку, прямо у основания большого пальца, при этом не разжимая пальцев на его горле. Я прокусил его руку аж до крови, он заревел от боли, но я как бойцовая собака вцепился в него мёртвой хваткой. Я не собирался сдаваться, я даже поверил, что смогу завалить и этот шкаф, но тяжёлый удар по моему затылку закончил наш поединок досрочно. Я потерял сознание и замертво повалился на пол. Уже потом я узнал, что меня вырубил немой слуга этих монстров, тот самый, что повстречался мне в саду.

Очнулся я на заднем дворе, рядом с дверью на кухню. Мою шею обвивала массивная цепь, конец которой был закреплён в стену дома. Цепь была длинною не более двух метров, и я даже при огромном желании не мог попасть в дом.

Прошла неделя. Самая мучительная и позорная неделя в моей жизни. Все мои попытки освободиться были тщетными и бесполезными. Я кричал, гремел цепью, бился об стену. Но как только я создавал шум, тут же прибегали слуги с электрошокерами и резиновыми дубинками, чтобы усмирить меня. Мои схватки со слугами, как правило, были не продолжительными. Мне удавалось врезать максимум одному, в лучшем случаем двоим, а дальше всё заканчивалось жестоким избиением меня. Однажды мне всё-таки удалось поймать одного из слуг, когда он проходил мимо меня. Я обмотал цепь вокруг его шеи, придушил и грозился свернуть ему шею, если меня не освободят. Но их было много, а пространства для манёвра у меня было уж совсем мало. Поэтому они легко отбили у меня заложника, набросившись на меня всей толпой. Отчаявшись, пару раз я даже пытался удавиться, но снова появлялись слуги и избивали меня. Эти сволочи не давали мне жить, но и умереть не позволяли. После второй попытки суицида, они стали по очереди дежурить возле меня, чтоб я не смог себе навредить. Хозяева особняка ни разу ко мне не выходили, видимо, залечивали свои раны. А Ладу, по всей вероятности, просто не пускали ко мне. Лишь немые слуги кормили меня два раза в день и били в случае чего. Поговорить было не с кем.

От безделья и скуки я целыми днями наблюдал за домиком и сараем, в полной мере ощущая на своей шкуре жизнь собаки на цепи, даже выть от тоски был готов ночами. По итогам своих наблюдений я многое узнал о жизни особняка. Оказалось, что домик этот был предназначен для прислуги. Всего я насчитал девять слуг: шесть мужчин и три женщины. По утрам из сарая выезжали, выползали, вылетали множество всевозможных дронов. Они помогали ухаживать за садом, прибираться в доме, в общем, всячески помогали слугам обслуживать особняк. Вечером они обратно забивались в сарай и так было каждый день.

Труднее всего для меня проходили ночи. Даже несмотря на то, что стояли тёплые летние ночи и у меня в распоряжении был спальный мешок, мне никак не удавалось нормально выспаться. Прошлая ночь была особенно тяжёлой. Всю ночь беспрерывно лил дождь, который прекратился лишь к утру. Я промок до ниточки, меня колотило от холода. Особенно холодно было перед самым рассветом. Благо, потом взошло Солнце, просушило и прогрело меня, но поганый осадок на душе оставался. Необходимо было что-то придумать, ещё одной ночи на цепи я бы не выдержал. И не потому что испугался дождя, а потому что испугался того, что могу свыкнуться с участью пса. Испугался, что мой дух рано или поздно будет сломлен и безвольная жизнь в постоянном страхе перед хозяевами станет для меня привычной. Освободиться было не реально. И даже освободившись от цепи, я смогу добежать только до ворот, а дальше не убежать. Единственным избавлением для меня могла стать только смерть. Весь день я размышлял как быстро лишить себя жизни так, чтобы мерзкие слуги не успели бы отреагировать и даже нашёл пару вариантов. Уже темнело когда меня, наконец-то, соизволило проведать дьявольское трио. Саурус, Терион и Лилит вместе вышли на задний дворик через кухню и молча уставились на меня.

– Что вам нужно, дьявольское отродье? – с гневом набросился я, но длина цепи не позволила мне подойти достаточно близко, чтобы достать хотя бы одного из них.

– Держите его крепче, – не громко скомандовала Лилит.

Двое верзил тотчас набросились на меня, скрутили и прижали к земле.

– Успокойся, животное, – прошипела верховная жрица, – Сегодня мы вернём тебе твою жизнь, а завтра для тебя наступит ночь освобождения.

Может я и вправду выглядел как грязное животное. Не бритый, не мытый, озверевший сидел здесь на цепи. Но меня вывело из себя обращение жрицы, ведь это они довели меня до такого животного состояния. Я заревел и попытался вскочить. Но костоломы жрицы лишь сильнее прижали меня к земле. Я почувствовал как меня больно укололо за ухом, а через пару минут я отключился. Проснулся я уже утром в том же положении, в котором отрубился. Ужасно хотелось пить и очень трудно было пошевелиться, всё тело затекло и ныло. Я попытался поднять голову и тут мне на помощь подоспели чьи-то заботливые руки. Я не удивился когда увидел, что это была Лада. Она помогла мне подняться и сесть, прислонившись к стене, затем принесла воды. Вдоволь напившись и немного оклемавшись, я посмотрел на неё.

– Где ты была всё это время? Я соскучился, – расплылся я в улыбке, потому что был очень рад её видеть.

– Меня не пускали к тебе, – виновато пробормотала Лада, опустив голову.

– Ты чего? Я не виню тебя ни в чём, – подбодрил я её, – А сегодня почему разрешили?

– Не разрешили, – всё не поднимала она глаз.

– Почему же ты здесь?

– Потому что сегодня ночь цветения папоротника, – дрожащим голосом прошептала она.

Только теперь она подняла глаза, они были наполнены страхом и слезами. Она вытерла слёзы и всё ещё дрожащим от страха голосом продолжила.

– Сегодня они готовят нечто ужасное, – по щекам снова обильно покатились слёзы.

– Не плачь, успокойся, – я встал и подошёл к ней вплотную, – Что же они такого готовят?

– Не знаю, – она резко вытерла слёзы и дальше уже говорила твёрдо, – Но нам с тобой лучше бы не дожить до этой ночи.

– Может и не доживём… Думаешь, для чего они вернули мне память? – задумчиво спросил я и себя и её одновременно.

– К тебе вернулась память?

– Да! – встрепенулся я – Представляешь, я вспомнил всё. Полёт на Марс, клоны, киборги, греи… Греи заставили меня всё забыть!

– Марс? – с сомнением переспросила Лада.

– Да, Марс. Я полетел на Марс, корабль потерпел крушение, я более трёхсот лет спал в криогенной камере. Я же говорил тебе, что увидел своё тело в капсуле, так вот это была криокамера. Потом меня разморозили, – я тараторил как заведённый, мне хотелось поскорее успеть ей всё рассказать, – На Марсе была война, всех людей уничтожили. На Земле тоже людей уничтожили…

– Кто уничтожил? А мы тогда кто, если всех уничтожили? – она была сбита с толку, для неё я нёс какую-то несуразицу.

– Постой! Мы сейчас на Земле, верно?

– Верно, где же ещё нам быть.

– Эти твари, что тебя похитили, вовсе не люди. Они связаны каким-то образом с греями, которые стёрли мне память одним уколом. А эти ублюдки вернули мне память также одним уколом. Значит, им доступны инопланетные технологии. Может они и управляют всем? Роши, греи все они работают на них! Королева говорила, что они высшие существа.

– О чём ты? Какая королева? Какие высшие существа? Что они с тобой сделали? Ты сошёл с ума? – Лада с застывшим ужасом на глазах смотрела на меня как на сумасшедшего.

– Прости, я не хотел тебя напугать, – поспешил я её успокоить, – Знаю, мои слова звучат немного странно, но я не сошёл с ума. Расскажи, пожалуйста, что сейчас происходит на Земле?

– Происходит то, что нас сегодня поглотит тьма! Я думала, мы поможем друг другу, а ты… Ты просто безумец! – крикнула она в сердцах и горько заплакала.

– Разве я не запретил тебе общаться с ним? – раздался холодный голос Лилит, – Уведи Ладу в её комнату, Терион, и хорошенько присматривай за ней. Не хочу, чтобы её что-то тревожило и тем более, чтобы с ней что-то случилось.

– Всё будет в порядке, – прогнусавил Терион и увёл плачущую Ладу в дом.

– Сандраев Аркаим, – с зловещей усмешкой протянула Лилит, – Последний представитель рода сыновей Солнца сидит у меня на цепи, как паршивая псина. Надо же, какой жалкий конец великого человеческого рода.

– Кто вы? Что вам от меня надо? – проговорил я сквозь зубы, меня взбесило её высокомерное и надменное поведение.

– Саурус, этот остаётся на тебе, – обратилась она к своему товарищу, игнорируя меня, – А мне нужно проконтролировать подготовку к церемониалу.

Лилит ушла в дом, а Саурус облокотился об стену и, не говоря ни слова, с любопытством разглядывал меня.

– Чего уставился, как баран на новые ворота? – не выдержал я.

– Баран тут скорее ты. Не страшно было драться с нами? – расплылся в хитрой улыбке Саурус и было непонятно то ли он насмехался надо мной, то ли восхищался моей храбростью.

– Не страшно. Куда страшнее сидеть на цепи, – я со всей злости дёрнул цепь, и она со звоном натянулась между стеной и моей рукой.

– А что тебе не нравится? Люди давно уже безоговорочно приняли придуманную нами модель «хозяин-скот». Это же так естественно держать в неволе менее развитые животные, заботиться о них, кормить. Но делать всё это с единственной целью. Превратить их в конечном итоге в свою пищу. Если бы я запер у себя в сарае и откармливал, скажем, овец, кроликов или кур, это же не вызвало бы у тебя никаких возмущений.

– Но я не скот! Я разумное существо! – весьма эмоционально возразил я ему.

– Наверняка, домашний скот тоже не считает себя куском мяса для своих хозяев. Они даже доверяют ему, ведь он кормит и защищает их, – спокойно парировал мои доводы Саурус, – И к тому же, с чего ты вообще решил, что ты разумное существо? Ведь никто, кроме самого человека, не подтвердил, что он разумен. Может быть, скажем, коты или слоны тоже считают себя разумными существами, а вас нет. Откуда ты знаешь, ведь вы у них не спрашивали же. И вообще, почему человек решил, что он выше всего остального живого мира?

– Не знаю почему люди так решили, может быть с вашей лёгкой подачи. Лично я никогда так не считал, – огрызнулся я.

– А я считаю именно так! Всегда и во всём должна соблюдаться чёткая иерархия! Но принципы иерархии должны быть понятными с самого детства, это понимание должно впитываться с материнским молоком. Мы научили властвовать людей над животным миром. Причём не просто властвовать, а делать это только ради собственной выгоды, просто игнорируя право на жизнь и свободу других, менее развитых существ. Эта модель хорошо прижилась и вскоре была перенесена на самих людей. Так, собственно, и произошло разделение на господствующий и рабочий классы. Такое положение вещей казалось естественным, неоспоримым, единственно верным и с лёгкостью навязывалось каждому ребёнку, причём, прежде всего его же собственными родителями. Каждый человек с детства уже на подсознательном уровне понимал, что должен приносить пользу своим хозяевам. Стремление стать хорошим рабом стало главной целью практически каждого человека. Преобладало чувство собственности, ведь плох тот раб, который не мечтает иметь своих рабов, чтобы уже совместными усилиями ублажать своего хозяина. А тот кто не стремился быть идеальным рабом, того сами же люди заставляли быть просто рабами. Плохие рабы ничем не отличаются от хороших, просто хуже выполняют свою работу. В конце концов люди перестали противиться рабовладельческой модели мира. Даже стали защищать её и совершенствовать. Сначала стали выводиться более послушные породы домашних животных, которые приносили бы больше пользы. Затем подобным образом стали выводиться более полезные для нас породы людей. Очень удобно иметь саморегулирующееся стадо, главной целью существования которого является ублажение своих хозяев.

– Значит, вы и есть те самые высшие существа, о которых говорила Янина. Но если честно, я не вижу в вас ничего высшего. И откуда же вы только такие взялись, самодовольные мразотные ублюдки.

– Не важно откуда, но мы уже множество столетий контролируем эту планету. Земля стала нашим пастбищем, а люди нашим домашним скотом.

– То есть я для тебя кусок мяса, – иронично подытожил я.

– Твоя плоть нам не нужна, но она будет умерщвлена для ритуального жертвоприношения.

– Что? – громко возмутился я, – Какое к чёрту ритуальное жертвоприношение? – я почувствовал, как мой голос слегка задрожал, не было похоже, что этот подонок шутит.

– Обычное, – с омерзительной ухмылкой на лице заговорил Саурус, видимо, почуяв как страх подкрадывается ко мне, – Ты что-то вроде жертвенного барана для нас.

Саурус выдавил из себя противный смех, больше напоминавший кашель гиены, и ушёл в дом, оставив меня наедине со своим разрастающимся страхом. Я обернулся и увидел, что двое слуг не сводят с меня зоркого взгляда, следили, чтобы со мной чего не случилось.

Вечером в усадьбу стал прибывать народ. Я никого не видел, но через открытую кухонную дверь слышал множество голосов. Они говорили тихо, и я не мог разобрать слов. Через какое-то время голоса стихли, настала мёртвая тишина. Даже в саду не было слышно ни единого шороха. Я стал вслушиваться в тишину, подойдя к открытой двери кухни настолько близко, насколько позволяла длина цепи. Однако вместо того, чтобы что-то расслышать, я почувствовал в затылке удар током и замертво упал на землю.

Очнувшись, я заметил, что цепь больше не сдавливает мою шею, оставив только глубокие кровавые раны и синяки после себя. Вместо этого во рту у меня был кляп, а на голову надет мешок. Я попытался шевельнуться, но быстро понял, что крепко привязан верёвками к какому-то столбу. С мешком на голове и так трудно дышать, а тут ещё и воздух в помещении был тяжёлый. Я ощущал запах жира сожжённых свечей. Я помотал головой, пытаясь скинуть мешок с головы. Видимо, заметив мои попытки высвободиться, кто-то с силой сдёрнул с меня мешок. Увиденное повергло меня в шок, ужас полностью охватил меня, заставив всё моё тело сжаться изнутри. Несмотря на то, что здесь не было яркого электрического освещения, тусклый дрожащий свет множества свечей достаточно разборчиво позволял разглядеть всё вокруг. Я догадался, что нахожусь в подвале особняка. Прямо напротив меня стояла толпа людей в чёрных мантиях, широкие капюшоны закрывали их лица. Рядом разгуливали молодые стройные девицы, на которых из одежды была только обувь на высоченных каблуках и маска, прикрывающая лицо. Я оглянулся по сторонам и обнаружил, что не единственный пленник на этом дьявольском карнавале. По обе стороны от меня, так же как и я к столбам были привязаны ещё двое парней. Пленник справа от меня был худощавый чернокожий парень, который, на моё удивление, не подавал никаких признаков беспокойства и страха. Слева же стоял охваченный паническим ужасом совсем ещё юный паренёк, практически ещё мальчишка. Паренёк крепко зажмурился, чтобы не видеть всего происходящего, по щекам его обильно текли слёзы, тело его судорожно подрагивало. Я обратил внимание, что оба пленника были абсолютно голые. Я оглядел себя и только теперь со стыдом обнаружил, что и на мне нет никакой одежды. Нашу привязанную к столбам троицу пленников отделял от людей в чёрных мантиях кроваво-красный стол, на котором лежала обнажённая девушка. С помощью кожаных ремней она была зафиксирована в одном положении: руки раскинуты в стороны, ноги раздвинуты. Девушка была обставлена чёрными свечами, а на её животе разместилась серебряная чаша. Мне потребовалось как следует приглядеться, чтобы в равнодушно лежащей девушке, отрешённой от всего происходящего, узнать милую девочку Ладу. Я не хотел верить своим глазам, но это была действительно она. На лице её застыла блаженная и бессмысленная улыбка, не трудно было догадаться, что её чем-то накачали. Я старался не смотреть на неё. Мне казалось, что коснувшись её обнажённого тела даже своим взглядом, я могу посягнуть на её чистейшее целомудрие. Но не видеть её было довольно проблематично, так как лежала она прямо перед глазами в каких-то двух шагах от меня. Так же не сложно было понять, что меня и двух моих товарищей по несчастью привязали к столбам не просто ради потехи. Совершенно очевидно было то, что мы предназначались для ритуального жертвоприношения. Очевидным для меня это казалось по нескольким причинам. Во-первых, Саурус сам мне об этом заявил. Во-вторых, я вспомнил сатанинские знаки, что были тут повсюду. Мне даже удалось вспомнить значение некоторых символов. А ещё я уже видел нечто подобное в кино или читал где-то о таких тёмных ритуалах. Видимо, именно поэтому и вернули мне память, чтоб я смог всё это вспомнить, чтобы смог провести параллели с происходящим сейчас. По их задумке полное и чёткое осознание происходящего должно было заставить меня испытывать ещё больший ужас и страх. Получается, им нужно, чтобы мне было как можно страшнее, но вопреки их ожиданиям, вместо этого во мне проснулся бесстрашный воин. Тогда во время драки с Терионом и Саурусом во мне проснулся лишь храбрый боец, который стремится победить любой ценой. Сейчас же я ощущал в себе дух воина света, окружённого тёмными силами. Мой непокорный дух не мог позволить мне сдаться и спокойно смириться, даже понимая, что у меня нет ни малейшего шанса на спасение. Смерть меня не страшила, внутренне я уже давно был готов к этому, но моя гибель не должна стать потехой для этих кровопийц. Они хотят моего страха, но они его не получат! Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. С выдохом я прогонял из себя мысли и чувства. Я с вызовом смотрел на эту демоническую толпу. Наверно, чернокожий парень справа тоже догадывался, что от него хотят получить, поэтому, на зло им, держался спокойно. А может он просто не понимал, что сейчас происходит и что нас ждёт в ближайшее время. Глядя на него казалось, что он не просто не демонстрирует свой страх, но и вовсе его не испытывает. Я сделал ещё несколько глубоких вдохов, чтобы продолжать держать себя в руках. Я хотел посоветовать сделать то же самое мальчишке слева, но кляп не позволил мне издать ни одного членораздельного звука, я мог лишь мычать.