Западня

– Но не стоит рано уходить в мир иной по собственной неосторожности!

– Но я не преднамеренно рискую. Так сложились обстоятельства. Возможно, сам Бог ведет меня.

– Он привел тебя ко мне, – улыбнулся Поль. – Я за это его благодарю и обещаю о тебе позаботиться, но прошу, не будь слишком безвольной, податливой. Бог дал нам не только душу, чтобы быть единым с ним, творить, подобно ему, но и разум, чтобы принимать решения, разделять черное и белое, совершать поступки и брать на себя ответственность за них.

– Мы не сопротивляемся тому, что преподносит судьба. Стараемся справиться с проблемами, не роптать, а просить у Бога помощи.

– Мы сопротивляемся, протестуем, стремимся изменить то, что не нравится, с чем не согласны! – произнес голос мужчины. – Мы делаем выбор. Ты должна научиться этому!

– Для чего? Чтобы в мире стало еще больше хаоса?

– Чтобы понять всю сложность человеческой жизни, хаотичность социума, перестать быть жертвой обстоятельств.

– Не всегда обстоятельства бывают только плохими или хорошими. Обстоятельства могут что-то ухудшить в твоей жизни, и в тоже самое время, что-то улучшить. Забирают одно, дарят иное.

– Ты так думаешь? – улыбнулся мужчина.

– Надо лишь внимательнее присмотреться. Есть такая поговорка: не было бы счастья, да несчастье помогло, – на мои слова Поль снова улыбнулся.

Просидев в номере до вечера, мы спустились вниз в ресторан. Мы выбрали столик с прекрасным обзором. Поль то и дело бегал глазами по публике, заполнявшей ресторан, хмурил лоб и молчал. Меня созерцание перебинтованных женщин мало интересовало, я уткнулась в меню и стала читать каждую строчку. Есть совсем не хотелось. Пролистав пару раз вперед и назад страницы, вздрогнув, я подняла глаза. Голубые глаза смотрели на меня, а не на зал. Поль опять засмущавшись, чуть потупил взор, а потом уставился на меня более уверенно. Я улыбалась, сама не знаю от чего, скорее всего из-за того, что мне нравилось внимание мужчины.

– Если ты будешь смотреть на меня, то ее не найдешь, – снова опуская глаза в меню, произнесла я.

Он тоже улыбался, закрывая рот кулаком, и снова уставился уже гораздо увереннее.

– Выбрала?

– Мне не хочется ничего.

– Совсем? – удивился он, забирая у меня меню.

Я стала бегать по залу глазами, откинувшись на спинку стула, вместо него. Поль сделал заказ, уткнулся в тарелку с едой, после того, как его принесли. Ел с аппетитом. Удивительно, но проблемы на его способность поглощать еду с удовольствием никак не сказывались, в отличии от меня. В моей голове только и было мыслей, что о том, где сейчас Татьяна, и как долго я смогу удерживать Поля вдали от нее. А самое главное – где же картина, которую все ищут? Если предположить, что ее забрала Татьяна, то где она оставила все свои пожитки? Как бы это проверить? Опомнилась я только, когда руки Поля оставили нож и вилку и отодвинули тарелку.

– Я же сказал – ее здесь нет.

– А что будет, если мы так ее и не найдем?

– Кого?

– Картину, конечно.

Поль невесело вздохнул.

– Картину надо найти. Так или иначе, о ней просто так не забудут. Если сделка сорвется, то люди потеряют очень большие деньги. Мне все это сильно подпортит репутацию. Ну а тебя живьем съедят.

– Почему достается всегда невиновным? – вздохнула я и посмотрела невинным взглядом.

Поль не сдержался, улыбнулся и коснулся рукой моей щеки. Проведя пару раз пальцем, в его голове начали крутиться мысли, которые я угадывала без труда, и совсем не связанные с нашими общими делами. Потом его рука снова вернулась к его лицу и закрыла кулаком рот, а глаза все так же бегали по мне.

– А ты давно занимаешься маклерством?

– Меня приобщили к этому лет в семнадцать.

– Так рано?

– У меня сложная жизнь, – вдруг тихо начал он. – Мой, так называемый крестный, на самом деле был любовником моей матери на протяжении многих лет, – очень высокопоставленная фигура в парижском деловом мире – Валери Эрво, владелец частного банка. Он устроил меня на эту работу, познакомил с нужными людьми. Только сделки у него, как и у них, далеко не всегда честные, – подчеркнули последнее слово губы с четким контуром.

– Ты согласился?

– Не куда было деваться. Отец, очень хороший, но к сожалению, не обладает достаточным состоянием и связями. К тому же, всегда был у матери под каблуком. Деньги пришлось зарабатывать самому.

– А родители знают?

– Отец не знает. Мать, может и догадывается. Я мало рассказываю им о своей работе, они видят только обложку.

Не знаю почему, но мне ужасно захотелось обнять его и пожалеть. Я чувствовала неодолимое желание разделить с ним его проблемы и тяготы жизни, хотя бы объятиями и ласковым словом облегчить их. Я всегда думала, что у меня сложная жизнь, но в последнее время, все больше убеждалась в том, что я то, как раз, жила в раю. Правда, не в последнюю неделю.

– А ты, серьезно, хочешь реализовать себя в живописи? – тихо спросил он.

Я пожала плечами.

– По правде говоря, моей мечтой был Париж. Мне не хочется отсюда уезжать, – тихо сказала я, опуская глаза, – даже в свете сегодняшних событий.

– Так оставайся, – улыбнулся он и рукой дотронулся до щеки.

– Без жилья и работы? – невесело спросила я.

– У тебя же есть квартира.

– Она не моя, – тихо ответила я, – и скоро ее придется покинуть.

– Твой родственник не позволит тебе остаться подольше?

– Он… – протянула я, отвернувшись в сторону, чтобы скрыть лицо, потом погладила себя рукой по шее, и повернулась обратно уже со слезой на щеке, умело смахивая ее, – квартира подготовлена для продажи. Я живу в ней до его возвращения, скоро у квартиры появится хозяин, заберет ее.

Поль нахмурил лоб от удивления, глядя как я вытираю со щеки вторую слезу, потом третью.

– Прости, – встала я из-за стола, – я пойду.

И ноги быстро заспешили вон из ресторана, чтобы доиграть спектакль до конца. Поль замешкался, потом заспешил следом, но меня уже и след простыл. Я быстро бежала вниз, к массажным кабинетам, чтобы встретить ту, с которой следовало поговорить еще раз. Я побродила недолго и вышла на улицу. Было совсем темно и очень похолодало, не смотря на то, что было только самое начало октября. Пару раз шмыгнув носом, я прошлась вдоль аллеи, пару тройку раз свернув на дорожках, присела на лавочке.

Небо было сине-черное, с белыми разводами облаков, словно забеленное тонкой струйкой сливок, только начавших смешиваться с темнотой причудливым кругообразным и волнистым рисунком. Луна, болезненно желтая, светила на небе полушкой. Горечь от картины, как и горечь от проблем были так похожи, что невольно я ёжилась от страха перед будущим. Нет ничего более печального, чем осознание полного краха своих надежд. Хоть и говорят, что завтрашний день приносит облегчение, я предчувствовала, что предстоят еще более трагические события. Неизбежно приближающиеся из-за того, что я уже иду путем, который ведет к ним, никуда не сворачивая, на полном ходу, понимаю, но ничего не делаю, чтобы это переломить, потому как, не знаю, что вообще можно сделать. По велению одного человека, я приехала в Париж, по просьбе другого человека, помогла и впуталась в историю, по желанию третьего – сижу здесь безо всякого смысла, и понимаю, что мою голову это не спасет. За спиной что-то зашевелилось. Поль присел рядом и взглянул на небо.

– Холодно уже для ночных прогулок.

Я шмыгнула носом.

– Заболеешь, если будешь так ходить.

Я с грустью посмотрела на свою одежду и с тоской подумала о чемодане.

– Я хотел позвонить на сотовый, чтобы узнать, где ты, но понял, что не знаю твоего телефона.

– От него никакой пользы.

– Почему?

– Он давно разряжен.

Поль снова мило избороздил лоб морщинами.

– Я зарядное устройство потеряла, – шмыгнула я опять носом.

– Можно купить новое.

– Я собиралась. Только потом начались более серьезные дела, и мне было не до того.

Я повернула голову и замерла. Моя рука резко схватила руку Поля.

– Ты что? – опешил он.

– Смотри, – палец другой руки указал в другую сторону, – это они.

– Кто?

– Те двое, – замерев и глядя во все глаза, как двое мужчин идут по парку, произносила я.

– Те двое, – тихо сказал Поль и потянул меня за руку.

Я не помню как приподнялась и следом за Полем юркнула в кусты около лавочки. Все произошло мгновенно.

– Ну и где они? – произнес один мужчина.

– А я знаю? – был ответ второго.

– Ты же сказал, что они здесь! – прозвучала в воздухе претензия первого.

– Ну, сказал, – фыркнул второй мужчина.

– И где они? В кустах? – сильнее раздражался первый мужчина.

– Не хочешь, сам ищи! – ответили ему резко.

И как по закону подлости два тела уселись прямо на скамейку, где только что сидели мы. От страха я еще более жадно вцепилась в Поля, уткнувшись в грудь и позволяя руке покрепче обнять себя.

– От этих баб одни проблемы. То картину умыкнула, то сама сбежала! Ищи теперь ее!

– Привязывать лучше надо было!

– Хорошо я ее привязал. Если бы ей не помогли, сидела бы и ждала нас как миленькая.

– Ладно. Комнаты мы обойдем, только успеем ли за ночь?

– Сколько их?

– Семнадцать.

Кто-то посмотрел на часы.

– Пора бы уже им вернуться.

– Ну ладно. Пойдем. Может и правда, уже кто-то вернулся.

Я сидела как мышка за кустами, боялась вздохнуть. Руки вцепились в мужскую руки мертвой хваткой. Ухо услышало отдаляющиеся шаги, и только после нескольких минут я решилась обернуться и посмотреть в сторону дорожек. Вдалеке, еле различимые в темноте, спины двух мужчин отдалялись в направлении здания. Я повернула голову, чтобы взглянуть в голубые глаза, и от страха забыла, что хотела спросить. Лицо мужчины, в которого я вцепилась мертвой хваткой, было так близко, что теплое дыхание касалось моих щек. Глаза, круглые как блюдца, с трепетом смотрели на него, но вместо ответа на молчаливый вопрос о нашей дальнейшей судьбе, чужая рука крепче обняла меня.

– Что теперь делать? – едва слышно произнес мой голос.

– Не знаю, – пожал плечами Поль.

Пауза повисла еще на несколько секунд. Мы молчали, глядя друг на друга. Поль, наконец, зашевелился и привстал с корточек. Потом его рука зависла надо мной. Я обвела глазами, вложила свою ладонь в его руку и встала.

– Мы ведь не пойдем назад? – тихо произнес женский голос.

– Думаю, что нет, – тихо ответил мужской голос.

Мы синхронно обернулись и с тоской посмотрели на вход в здание, где ждала теплая кровать и горячая ванна. От этого стало еще холоднее. Я обхватила себя руками и мимоходом взглянула на Поля. Тот уже доставал из кармана пачку сигарет. Потряс ею, вложил одну в рот, достал зажигалку и закурил. Его глаза снова с тоской посмотрели на здание и, сделав глубокий затяг, он выдохнул пар, только после выхода закрутил головой.

– Пойдем что ли на стоянку, – вяло произнес Поль. – В машине посидим.

– Всю ночь? – не выдержала я и чуть не захныкала.

– Другого выхода я не вижу, – пожал он плечами и двинулся в нужную сторону.

Постояв немного и подумав, я пошла за ним. Шли мы медленно, постоянно озираясь. Мне хотелось плакать по-детски. Оказалось, идти по темным аллеям и тускло освещенным тропкам, опасаясь бандитов и перелома ног, не так страшно, как находиться поздно ночью на автомобильной стоянке. Место и так не самое приятное для посещения, а в свете событий, еще сильнее давило на психику. Как только мы приблизились к воротам, раздался шум. От страха я похолодела всем телом и вцепилась в чужую руку. Поль повернулся в мою сторону и улыбнулся.

– Я только дверь открою, – тихо сказал он.

– Что? – продолжая озираться, произнесла я.

– Руку отпусти, – тихо произнес его голос.

Я покосилась на свою руку, как тиски зажимавшую его, и покраснела.

– Извини, – расцепляя пальцы, произнесла я.

Он снова улыбнулся. Раздались шорохи, в полутьме я увидела, как спина в кожаной куртке медленно опустилась и зависла на уровне замка. Поль как всегда хмурил лоб, сидя на корточках и разглядывая электронный замок, медленно выпускал дым, докуривая сигарету. Она торчала во рту, мигая в ночи ярким огоньком. Пальцы рук начали проворно ковыряться в приборе, вытаскивали проводочки, оголяли их.

– Аккуратнее, – в ужасе говорила я, наблюдая за тем, как он оголяет провода.

Хоть руки и были в перчатках, опасность удара существовала. Поль скрутил вместе два оголенных провода и поднес их к сигарете. Железо кое как поддалось нагреву, конечно, не абсолютной плавке, но этого маневра хватило, чтобы вызвать замыкание. Система дала сбой. Это стало понятно по тому, как усмехнулся Поль. Он вытащил сигарету изо рта и потушил ее, затем снова присел на корточки возле двери и потянул вверх. Двери поддались, открыв нам доступ к машине, словно пещера Алладина с сокровищами.

– Идем, – обернулся Поль в мою сторону.

Пришлось податься вперед. Подойдя к входу, я с опаской заглянула во внутрь огромного черного пространства, ничего приятного в том, чтобы находиться в огромном пустом помещении с незнакомым домушником я не видела. Взглянув на него еще раз, и не найдя подтверждения в душе, что ему хоть сколько-нибудь можно доверять, я шагнула за ним в темноту.

– И зачем я за ним тащусь? – опять подумалось мне, от чего я не сдержала вздох.

Мы прошли вперед метров десять, Поль освещал путь телефоном, я же удивлялась, как он может что-то разглядеть в такой темноте, и с опаской шла за ним. Черное пространство рождало в душе неприятные ощущения. Слабый огонек фонарика – единственный ориентир и возможность хоть что-то разглядеть, меня совсем не успокаивал. Я так пропиталась страхом, что начала представлять в голове не весть что: как те двое выскакивают из темноты, хватают меня и убивают, или сам Поль неожиданно гасит фонарик, хватает и начинает душить. В такой темноте не поймешь даже, кто и откуда выскочит. Я до того дофантазировалась, что стала замедлять шаг, пытаясь отдалиться от Поля, на случай если он решит меня убить. Место убийства было самым подходящим. Я сделала еще пару шагов вперед, как увидела замерший свет телефона.

– Ну точно, – подумала я, затаив дыхание. – Он собрался меня убить. Встал в позицию и ждет удобного момента, чтобы наброситься.

Тут свет резко ослепил глаза. Я сморщилась и прикрыла глаза рукой. Несколько секунд спустя, уже свободно созерцала картину, я начала приходить в себя. Метрах в трех от меня стояла машина с включенными фарами. В ней сидел Поль, наклонившись вниз к полу, что-то искал, что именно, мне с моего места было не разглядеть, потому я двинулась вперед. Сделав пару шагов, я подошла к двери.

– Садись назад, – сказал голос.

Голова Поля зависала внизу. Меня все это настораживало, но я протянула руку и открыла себе дверь. Поль изменил позу, а его кресло стало отодвигаться назад, принимая не до конца горизонтальное положение. Как только я хлопнула дверью со своей стороны, Поль приподнялся повыше и вытащил ключи из замка зажигания. Фары мгновенно погасли. Мы остались в полной темноте, лишь только вдали зияли открытые ворота, через которые проникал свет, давая возможность хоть смутно видеть очертания предметов и соседа рядом. Я сидела, наблюдая, как Поль старается примоститься поудобнее на импровизированной кровати. Он то и дело переворачивался с одной стороны на другую, пытаясь удобно расположить свое уставшее тело.

– Ложись, – тихо произнес он, посмотрев на меня снизу вверх. – Лучше отдохнуть. Кто знает, что завтра будет.

– А вдруг они, не найдя нас, придут сюда ночью и захотят уехать по-тихому?

– Я на это и рассчитываю, – тихо произнесло лицо с закрытыми глазами. – Когда они здесь появятся, мы сможем проследить за ними и понять, откуда ноги растут, – его глаза снова открылись и посмотрели на меня. – А если ты не примешь горизонтальное положение, то они заметят тебя гораздо раньше, чем ты их. План насмарку.

Мне немного повеселело, после его слов часть страхов ушла. Я стянула с себя туфли, расстегнула пиджак, сложила в четверо и подложила под голову вместо подушки, укладываясь спать. Мы пролежали несколько минут в молчании.

– Не холодно? – неожиданно произнес голос.

Поль так и лежал с закрытыми глазами, лицо его было устремлено вверх, так что в темноте отчетливо виднелся профиль. Я тихо лежала на своем месте, не закрывая глаз, и украдкой поглядывала на него. Мужчина лежал тихо, скрестив руки, чтобы было теплее. Грудь монотонно поднималась и опускалась. Я все смотрела и не понимала, что не так. На домушника, как я и заметила раньше, он совсем не походил, однако обладал явными криминальными навыками. Если он антиквар, то в живописи разбирается не хуже меня. Может, спросить его еще и про мой рисунок? Хотя, это очень опасно, пока не узнаю о нем больше, не стоит открывать все карты.

– Ты что не спишь? – тихо произнес голос.

– Не спится, – ответила я.

Снова повисла тишина.

– А ты откуда так хорошо в искусстве разбираешься? – вдруг произнес он.

– О чем ты?

– О том, что на глаз можешь определить, чьей кисти картина.

– Я художественную школу закончила, – тихо ответила я.

– Ну и? Ты же художник, – посмотрел он на меня, избороздив лоб.

– Не совсем.

– То есть?

– Ну, меня там не только кисти выбирать и правильно наносить краски на холст учили, – ответила я. – У меня специальность – социология искусства.

Тут голова Поля приподнялась, чтобы еще раз, получше, взглянуть на меня.

– Что? – тихо произнесла я.

Он помотал головой в ответ.

– То есть ты представляешь, сколько стоит такая картина, – монотонно произнес он.

– Миллионов шесть, возможно восемь, если найти того, кому она очень нужна.

Поль еще раз посмотрел на меня с положения лежа, и привстал, окончательно прогоняя сон.

– Как давно ты с эти связана? – вдруг переменился его голос, став жестким.

– Ты о чем?

– Не притворяйся, – еще более резко произнес он.

Я от непонимания и желания во всем разобраться, сама встала и уставилась на него.

– Значит, и там ты оказалась не просто так, – еще более давяще произнес он.

– Ты о чем? Я не понимаю.

– Я думал, ты просто… а ты.

Я только хмурила лоб от удивления.

– И кому ты хочешь его продать?

Я лишь расширила глаза. Мне казалось, что Поль спятил. Что я могу продать? Кому я вообще могла что-то продавать? И почему мое образование наталкивает его на такие мысли?

– Кому и что я могу продать?

– Отдай мне его по-хорошему, – произнес Поль, чем еще больше вызвал мое удивление.

– Картина не у меня, ты забыл? – тихо произнесла я.

– Я ничего не забыл, только твоя биография становится все более интересной. Ты просто кладезь сюрпризов.

– Это ты – кладезь сюрпризов со своими навыками домушника и черным маклерством. Я такими вещами не занимаюсь.

– Зачем же ты его забрала, в таком случае?

Я с трудом уловила смысл вопроса, и тем более не смогла определить, ошибся Поль с родом употребленного местоимения или нет. Он все еще настойчиво смотрел на меня. Я хмурила лоб в ответ, как неожиданно звуки шагов заполнили пространство. Мы резко обернулись в сторону входа, и так же резко спрятались. Шаги стали громче. Потом послышались голоса. Я лежала как мышка, боялась вздохнуть, только глаза уткнулись в глаза Поля и ждали хоть какого-то пояснения, что делать дальше. Он также смирно лежал, прислушиваясь к звукам, и также не отрывал взгляда от моих глаз. Мужчины что-то говорили друг другу. Звуки, раскатываясь по пространству, разбивались и растворялись в воздухе, так что вычленить слова из шумовой массы становилось невозможным. После того, как донесся звук хлопающих дверей, мои глаза округлились. То был молчаливый способ задать вопрос Полю. Он ответил на него тем, что протянул руку и сжал ладонью мою кисть. Я снова замолчала. Ненадолго все стихло.

Пролежав минут пять, так и не услышав шум мотора, нам стало ясно, что мужчины выбрали ту же тактику, что и мы. Делать им было нечего. Сидеть они намеревались до победного конца, пока мы не придем к своему авто. Выйти из засады стало невозможным.

– Попали, – тихо произнес Поль.

Глава 3

Когда секундная стрелка уже во второй раз обогнула циферблат, а тело затекло так, что стало непонятно, где ноги, где руки, я решилась пошевелиться. Чуть привстав, придерживаясь за кресло, я приняла вертикальное положение и чуть не застонала от боли.

– Куда ты собралась? – тихо произнес сосед, на лице отразились явные признаки боли в спине, от чего лицо его выглядело плаксивым.

– Поменять местоположение, – тихо ответила я. Неожиданно, даже для себя, замерла.

Глаза выхватили в темноте крадущийся силуэт. Я присмотрелась внимательнее. Женщина на цыпочках, оглядываясь по сторонам, пробиралась по темной автостоянке к своей машине.

– О Боже! – подумала я.

И как раз в этот момент из машины недалеко от нас выскочили двое мужчин. Они стремглав бросились к женщине. Та, пытаясь разобрать, что происходит, вглядывалась во мглу, и как только заметила мужчин, ринулась к двери. Она истошно закричала, отбросила сумку, что прижимала к груди, и кинулась от них что было сил. Мужчины быстро настигли, схватили жертву и стали угрожать в голос. Она верещала. Один из нападавших занес руку и ударил ее по лицу.

– Попалась! – истошно выкрикнул один из них.

– Что они делают? – в ужасе Поль подскочил на кресле.

– Это она, – замогильным голосом произнесла я.

Поль резко обернулся на меня.

– Они ее сейчас убьют, – так же замогильным голосом произнесла я.

– На вряд ли, – произнес он, – пока не узнают, где картина.

– Ее спасать надо! – все той же замогильной интонацией произнесла я.

– С ума сошла! – крикнул он в момент, когда я рвалась вон из машины.

Дверь за спиной моментально открывала, Поль хватал обоими руками мои руки, талию, подол платья – любым способом стараясь удержать на месте.

– Поль! – протестовала я шипением.

– Не ходи туда! – настойчиво произносил он, пытаясь рассмотреть, что происходит на стоянке вдалеке.

Крики разносились по всему гаражу до жути отчаянные.

– Катрин, нет! – бесчеловечно повторял Поль.

Я вырвалась вопреки его наставлениям и побежала вперед. Машина резко завелась, фары вспыхнули. Я понеслась к Татьяне, которая очумело смотрела в сторону яркого света в крепких объятьях двоих мужчин. Они так же ошеломленно смотрели на машину. Поль тронулся с места. Свет выхватил меня из тьмы.

– Смотри, – крикнул мужчина, – это – она, – палец завис в воздухе.

– А это, тогда, кто? – оба уставились на Татьяну.

– Отпустите, – завыла Татьяна не хуже собаки.

Оба разжали руки. Их глаза бегали с женщины на женщину, пытаясь определить, где мираж.

– Лови ее, что стоишь, – крикнул второй и снова крепко сжал старую добычу.

Другой мужчина разжал руки и резко рванул в мою сторону. Я развернулась и побежала обратно, во тьму. Мужчина нагонял. Погоня становилась отчаянной. Я петляла от машины к машине, спасал маленький рост и хрупкое телосложение – в отличии от мужчины, петлять, разворачиваться, проскальзывать мне было значительно удобнее.

Поль в это время нажал на газ и повел машину прямо на второго мужчину, с добычей в руках. Мужчина крепче сжимал девушку, щурил глаза и до последнего не верил, что на него наедут. Не тут то было. Бежать ему было некуда, кроме как к входной двери, чтобы спасти свою жизнь. Дело нескольких секунд. Мужчина еще раз прищурился, от того, что свет слепил его, и бросил свою добычу, еле успев отскочить в сторону открытой двери. Женщина упала прямо под колеса. Тормоза резко скрипнули. А меня все-таки схватили за шиворот.

Дверь распахнулась. Ноги мужчины быстро ступили на асфальт. Свет слепил жертве глаза, от чего она еле постанывала под колесами. Голова лежала прямо на асфальте, рука была рядом с колесом, ноги в синяках. Молодая женщина приподняла голову, чтобы осмотреться, мужчина завис над ней; быстро схватил, поднял и потащил. Татьяна смогла только застонать. Дверь резко захлопнулась, а тело устало повалилось на заднее сидение.

– Попалась голубка! – закричали мне над самым ухом.

Я испугалась и стала царапать ногтями чужие руки, чтобы освободиться.

– Теперь не убежишь, – крикнул мужчина, довольный самим собой, как что-то его ударило прямо по голове. Он покачнулся и свалился как мешок к ногам Поля. Я обернулась и сама округлила глаза. Поль резко схватил меня за руку, не дав опомниться, потащил к двери своей машины, оказавшейся совсем близко.

– Садись, быстро! – процедил сквозь зубы, закидывая лопату в багажник, и краем глаза наблюдая, как к машине приближается второй мужчина.

Я резко захлопнула дверь и уставилась в переднее стекло. Татьяна вцепилась ногтями в обивку сидения водителя и начала молиться в слух. Дверь со стороны водителя резко открылась, потом закрылась с шумом. В этот момент маленький турок уже во всю пытался открыть дверь с моей стороны. Машина рванула, а турок все еще пытался уцепиться за ручку. Автомобиль выскочил из гаража на полной скорости и помчался к воротам.