Реквием по ушедшему лету

***

Ночь затянула небо темным покрывалом. Ханна проводила до дома подругу, которая, к счастью, жила неподалеку. Они ещё немного постояли у ее подъезда:

– Может быть, сегодня он снова проводит меня до дома. То, как мы катались ночью в прошлый раз, было просто незабываемым, и мне хотелось бы это повторить.

– Пригласи его хоть на чай. Или на что покрепче – посмеялась Ева.

– Было бы неплохо. Знаешь, я всё ещё испытываю некоторую неловкость. Мы же даже недели ещё не знакомы, а я ни разу ещё не проводила время вот так с парнем.

– Ну так вы же просто как друзья, так что и это скоро станет привычным. А раз у тебя есть своя квартира, то грех не воспользоваться такой возможностью.

– Да. Я подумаю над этим. Другой вопрос – согласится ли он?

– Думаю, он был бы рад. – они обнялись на прощание, и Ханна направилась в обратную сторону.

Было уже около одиннадцати, и наступало время ехать домой. Этим летом Ханна стала злостной нарушительницей комендантского часа, но ей было, в общем-то, наплевать. То, что она испытывала в последнее время, нельзя было у нее более отнять: слишком уж ей полюбились прелести ночной жизни.

– Когда домой планируешь? – Тим подъехал к ней сзади, слегка коснувшись плечом. Теперь она сидела одна, озаренная светом фонарей, а парк уже почти опустел. Осталось всего несколько ещё не накатавшихся вдоволь парней, каких-то явно подвыпивших мужчин на рампах, парочки его друзей и его самого.

– Думаю, уже скоро. Вместе поедем?

– Давай, почему нет. Заедем тогда в «Ленту» ещё.

– Хорошо.

Тим ещё сделал пару кругов по парку, попрощался с приятелями и принялся переодеваться. Воздух был уже прохладный, а она была чересчур легко одета. Заметив, что Ханна слегка продрогла, он отдал ей своё худи, которое было ей немного велико, но выглядело это как-то очень уютно. Ей нравилось ощущать, как руки тонули в его огромных рукавах, согреваемые теплом, ещё сохранившемся от Тима. Они были готовы выезжать.

Тим протянул ей один наушник и завел самокат. Город был озарён светом жёлтых фонарей и фарами соревнующихся между собой машин. В наушниках заиграл какой-то неизвестный ей бит, непременно на всю громкость. Ханна никогда не слушала такую музыку, он же слушал только её, и она решила ему довериться. И не пожалела.

Удары электроники били в висок в такт ритму города, в такт неоновым вывескам, в такт каждому их движению. Они неслись по проезжей части, в наглую объезжая машины на светофорах, рискуя врезаться в одну из них. Ханна беспрестанно смеялась, ругая парня за то, что он склоняет её к нарушению правил дорожного движения, а они оба к тому же хорошенько подвыпившие, и ничего сейчас им не мешает вляпаться в какую-нибудь ночную аварию! Он лишь оборачивался, слегка бортуя её плечом, и непременно прибавлял к этому, что он плохо на неё влияет, а она ему это позволяет. Тут уж она не могла возразить ему, ведь ей так нравилось испытывать этот риск, жить на грани, и от этих эмоций у неё кружилась голова, а улыбка не сползала с её лица.

Они словили пару гудков машин, мысленно послав их к чёрту, и остановились на перекрестке, решив хоть раз проехать на зелёный. Они посмотрели друг на друга и посмеялись, а она рукой толкнула его в плечо.

– Ты чего творишь? Ты преступник!

– Ты тоже, выходит. – иронично заметил Тим.

– Это всё из-за тебя, из-за тебя! Одна я катаюсь только по велодорожкам!

– Нельзя нам с тобой общаться, Ханна.

– И всё же придется…

И они поехали дальше, сворачивая на повороте налево в сторону большого супермаркета. На парковке было полно машин, и они бесцеремонно их объезжали, проскакивая между ними на расстоянии двадцати сантиметров, едва ли не задевая капоты. Здесь было много молодежи, бесцельно тратящей свое время, безусловно пьяной, свободной от предрассудков. Они сидели в самых дешевых машинах с распахнутыми настежь дверями и слушали музыку на полную, упиваясь этими простыми моментами.

Ханна припарковала свой велосипед, засунув маленький ключ в свой карман. Тим тоже заглушил самокат, и они зашли внутрь. Они ехали по длинному эскалатору, то и дело неловко встречаясь взглядами с людьми. Ханна смеялась, подходя к нему ближе. Теперь она чувствовала его горячее дыхание на своей холодной шее, и это было приятно, но вплотную он не подходил.

Из громкоговорителя доносились сообщения об акциях и скидках. Они, минуя несколько прилавков, направились прямиком к отделу с конфетами. Больше всего на свете ей сейчас почему-то хотелось съесть огромную плитку шоколада, сделавшей бы ее самой счастливой. Ханна уже почти как три дня ничего не ела: весь ее рацион состоял из сладостей, алкоголя и, периодически, сигарет, к которым она в последнее время пристрастилась. А он и впрямь плохо на нее влияет…

Они подошли к кассе, на которой была приличной длины очередь. Пока они ожидали, Ханна то и дело твердила ему что-то бессмысленное, отчего Тим заливался смехом. А потом он взял ее за руку и вновь приблизился к ее шее, уткнувшись в волосы. От этого по всему ее телу пробежали мурашки: это все было так впервой.

То было самое начало, то было 11 июля 2022 года. И Ханна уже с предвкушением чувствовала, что почему-то именно это лето станет лучшим в ее жизни…

***

Они подходят к кассе, кассир пробивает товары. Набор их сегодняшней ночью был весьма странен: три плитки шоколада, драже, пачка сигарет и энергетик. Будучи не совсем в адекватном состоянии, Тим протянул кассиру «Ленты» дисконтную карту «Пятерочки», с важным видом недоумевая, что он делает не так. Впрочем, Ханна также не заметила его оплошности, лишь стояла и ждала. И только спустя минуту, они, заливаясь громким смехом и произнося нелестные выражения, сообразили, в чем же было дело, и со стыдом покинули супермаркет. Это была та еще ночка, и она только начиналась.

Музыка с новой силой играет в обоих наушниках, а порывы ветра с новой силой беспощадно портят и так растрепанную прическу. Ханна едет впереди, постоянно оборачиваясь и осведомляясь, по-прежнему ли он рядом, и он был с ней. Тим вел ее неведомыми ей путями, сворачивая в дворы и переулки, выезжая на широкие опустевшие проспекты, по которым они, мча со всей дури, летели вниз с горы, даже не задумываясь о том, что в момент они могут упасть. Как же они были молоды и беззаботны, когда, минуя красные светофоры, проезжали мимо уже готовящихся стартовать машин, рискуя быть сбитыми. Адреналин захватывал все внутри и заставлял сердце бешено колотится, а всю дорогу их сопровождала эта безмолвная, розовая, почти полная луна…

Ехать было еще около пятнадцати минут, но время летело незаметно и стремительно, так же, как и они стремительно приближались к ее полупустому двору, в котором развлекалась до полуночи лишь такие же пьяные подростки. Ей было 17, ему – 23, но разница отнюдь их не смущала: напротив, Ханну всегда влекло к общению с парнями постарше, а ему было просто с ней хорошо из-за ее юности и бесшабашности. Наконец, они остановились возле скамейки. Ханна с облегчением выдохнула: не так-то легко поспеть за парнем, со всей силы давящим на газ, когда и так уставшие ноги еле способны прокручивать педали. Тем не менее, она старалась не отставать, и у нее это прекрасно получилось. Тим закурил сигарету. Они уселись рядом: ночь стояла тихая и спокойная, и изредка издалека доносились пьяные возгласы людей или звуки мотора проезжающих мимо машин. Свет фонарей освещал его лицо, и Ханна посмотрела на его профиль и подумала, что это выглядит красиво.

– Черт, походу самокат почти разрядился… – внезапно воскликнул парень. – И как мне теперь домой ехать, я же могу застрять на половине пути. – его голос звучал и правда очень обеспокоено.

– В таком случае, ты можешь остаться у меня. – помолчав несколько секунд, решила предложить Ханна. – Зарядишь его, а утром уедешь.

– Хорошо.

Они сидели в тишине, и тишина эта не была неловкой. Напротив, в ней таилось спокойствие и сокровенные мысли каждого, скопившиеся за день в разрывавшейся от городского шума голове.

– Я что-то замерзла. Пошли внутрь? – и они зашли, предварительно затащив за собой свои транспортные средства. Вдвоем они еле как поместились в грузовой лифт. Тим постоянно толкал ее своим самокатом, а она в ответ колесом бортовала его руль.

– Ну ты как-то криво встала!

– Ничего не криво, ну-ка подвинься. – лифт затрясся и чуть было не остановился. Они насмерть перепугались, а затем начали хохотать и драться, пока не доехали до ее восьмого этажа.

***

Дома с ним было, с одной стороны, очень непривычно, а с другой – невероятно спокойно. Ханна сняла кофту, рубашку и ботинки, оставшись лишь в шортах и майке, зажгла гирлянды, создающие в комнате приятную уютную атмосферу, и отправилась на кухню ставить чайник. В голове было много будоражащих мыслей. Она еще не могла перевести дух, вспоминая как отчаянно они угоняли от сигналящих им вслед машин, пересекая большой перекресток, и улыбка не сползала с ее лица.

– Мне нравится, как у тебя здесь все обустроено. Очень уютно. – сказал Тим, войдя на кухню. Он долго разглядывал ее лицо в полумраке, затем посмотрел в окно и вышел на балкон. Улица была необычайно тиха, словно они оказались в какой-то прострации.

– Спасибо. – тихо произнесла она и уселась за стол, поставив две кружки какао на стол. Горячий напиток приятно согревал и успокаивал, заставляя чувствовать тепло внутри себя. – Чем займемся?

– Посмотрим что-нибудь.

Тим включил какой-то фильм, незнакомый ей. Вкусы их были разными настолько, что Ханну порой приводило в недоумение, но она доверилась парню в выборе кино: все же это новый опыт, нельзя вечно смотреть одни мелодрамы, ужасы и артхаус.

Ветер бесцеремонно врывался в окно, время от времени заставляя белые занавески всколыхнуться. Они лежали на большом расправленном диване, покрытом мягким пледом.

– А это кто? – пытливо смотрела на него Ханна, желая разузнать о личности героя с экрана.

– Ты вообще смотришь? – засмеялся Тим. – Это тот, который убил парня с татуировками.

– У меня плохая память на лица. – и Тим потрепал ее по волосам, заметив, как глаза ее предательски закрываются от усталости, и ему это показалось чертовски милым.

Сама того не замечая, Ханна уже лежала на его мягком плече, прикрыв глаза, пытаясь уловить ход замысловатого сюжета, но ей это не очень-то успешно удавалось. Она чувствовала себя как-то хорошо и уютно, и ее вовсе не смущало, что рядом с ней, в ее квартире лежал почти не знакомый ей человек, с которым было очень тепло и комфортно. Парень приобнял ее: сильная рука его обхватывала ее торчащие ребра, проводя пальцами линии вдоль костей, от чего Ханна периодически вздрагивала, но это было по-прежнему приятно.

Переизбыток эмоций и легкое волнение в сердце постепенно сменились на доверие, и она иногда поглядывала на его четко очерченный профиль, пытаясь уследить за каждым его движением. Затем ей почему-то захотелось коснуться его руки, полностью покрытой странными татуировками.

– А что значат эти цифры? – спросила она, указывая на длинный ряд чисел, обвивающих его запястье.

– Это сколько денег я потратил за всю жизнь. – заглянул он ей в глаза и рассмеялся.

Фильм уже подходил к концу, но ее затуманенное сознание мало что соображало в его смысле.

– Лучше бы набил, сколько ты заработал. – ухмыльнулась она с укором. На деле же ей нравились абсолютно все его тату, несмотря на то, что многие из них были весьма неаккуратно набиты, но это добавляло даже какого-то антуража его образу. Они были его частью.

Ему тоже было хорошо, по крайней мере, об этом говорил его спокойный взгляд красноватых глаз, изредка украдкой заглядывающих в ее полусонное счастливое лицо.

– Надо ложиться, Ханна. – он встал и задвинул шторы, глядя на загорающийся вдалеке рассвет. Услышав отдаленное пение птиц, девушка нехотя встала и подошла к шкафу. Она уже была почти трезва, тем не менее, действия ее были слишком расслабленными и порой неуклюжими. Она стянула с себя шорты и майку, оставшись в одном белье, и, пока Тим этого не заметил, натянула на себя свободную красную футболку, в которой она чувствовала себя собой. Она сходила в ванную, погасила свет в квартире и, не помня ничего от усталости, упала на кровать, прижавшись к стенке, а парень улегся рядом, невзначай укрыв ее пледом. Последней мыслью перед сном было то, что она никогда еще не спала с парнем в одной кровати, и, улыбнувшись, она мгновенно уснула, а перед глазами у нее стояло очертание его лица, освещенное огнями фонарей…

Глава 3

Проснулись они рано: нужно было решить какие-то неотложные дела, в которые он не стремился ее посвящать. Тем не менее, вставал он слишком уж неохотно, Ханна же вскочила по первому будильнику и пару минут лежала лицом к лицу с ним, разглядывая его острые линии. Тим лежал, как-то забавно скомкав подушку, дыхание его было спокойное и безмятежное.

Она подумала о том, как его разбудить: толкнуть в плечо, потрясти его за руку? Ханна привстала, наклонилась к его лицу, нагнулась поближе к уху:

– Тиим…Тим, вставай! Мы уже проспали. – он открыл глаза и лениво обнял её. Она не сопротивлялась.

– Пошли покурим? – прошептал он сквозь сон.

– Я никогда не курю по утрам.

– С утра и не хочется? Обычно всегда наоборот. – и она, решив последовать его не самому лучшему совету, встала с кровати, подошла к нему, потянув его за руку.

– Ну пойдем тогда.

Тим долго сопротивлялся, но всё же встал. Она поставила вариться кофе и открыла дверь на балкон. Жаркий летний зной был наполнен сладким медовым запахом пыльцы и цветов. Палящее солнце раскаляло оконное стекло так, что к нему уже было горячо прикасаться. Тим поджёг ей сигарету, и она затянулась. По телу пробежала дрожь, и в миг она перестала чувствовать свои руки и ноги, ставшие похожими на вату. Ханна удивилась этому странному эффекту, и ей вдруг стало очень хорошо. Никотин проникал в лёгкие, обездвиживая и расслабляя: её молодой организм очень резко реагировал на такое воздействие.

– Ну и сильно же меня… – протянула она.

– Ты такой забавный. – засмеялся парень. Он принес ей кофе, и утро стало казаться самым чудесным на свете.

Через полчаса он уехал, обняв ее на прощание, а Ханна расстроилась, что он так быстро покинул её. Ей хотелось ещё немного побыть рядом, от души посмеяться с его шуток. Кухня была завалена пустыми бутылками из-под вина, фантиками от шоколада, кружками с недопитым чаем.

Балкон весь пропах сигаретным дымом. В комнате – смятая простынь незаправленной кровати, напоминающая о прошедшей ночи, кажущейся сном. Но она была в действительности так же, как и он был здесь, с ней. Странные чувства мешались в её душе. Она думала о том, что наконец в её жизни начало происходить что-то интересное и захватывающее, наполняющее её, создающее воспоминания. Но в то же время Ханна понимала, что она очень сильно изменилась за эту неделю: теперь она возвращается домой с рассветом, каждый день пьет алкоголь и тусуется с ним днями напролет. Ей это, безусловно, нравилось, ведь скучная жизнь, состоящая из учебы и школы, осталась далеко позади, и теперь она дышит полной грудью, а за углом каждой ночью её поджидают всё новые незабываемые приключения и спонтанности, которые она так любила. Однако то, как она менялась на глазах, приводило её порой в тревогу за себя и свое будущее. Ей было плохо от того, что она не знала, на что она способна, и боялась с головой уйти в этакую праздную жизнь и больше из нее выбраться. Но всё ещё только начинается – успокаивала она себя – а значит можно позволить себе немного побыть безответственной, безбашенной, дерзкой и бесстрашной оторвой и наконец ощутить во рту сладкий вкус этой жизни молодой, и пусть всё остальное пока не имеет значения, ведь она сейчас счастлива, а счастья она не чувствовала уже очень-очень давно…

***

Вечером она снова в парке, снова рядом с ней подруга и он – в черной футболке, с повязкой на голове, слегка невыспавшийся.

– И как всё же он оказался у тебя? Ничего не понимаю. – размышляла Ева.

– Ну ты же сама мне предложила его позвать к себе!

– Но я не думала, что ты разрешишь остаться ему на всю ночь…

– У него просто сел самокат, а тут уж, хотел он или нет, а я думаю, что всё же хотел, он остался на ночь у меня. – удивилась Ханна удачному стечению обстоятельств. – Да и знаешь, накидались мы вчера прилично, и он переживал, доберусь ли я домой в одиночку.

– Что ж, это приятно! Ну и как всё прошло? Вы?..

– Нет, Ева, ничего такого! Мы же друзья, ты забыла?

– По-прежнему друзья?

– Конечно! Не знаю, может я ему немного и нравлюсь, но он мне точно нет. Просто как друг, хотя он очень симпатичный. – ответила она. – Но это же не мешает нам общаться и классно проводить время вместе.

Тут к ним подъехал Тим, и девушки сделали невозмутимые лица, словно разговор шел вовсе не о нём, а о чем-то постороннем. Они тут же умолкли, посмеиваясь при этом, словно скрывают какую-то тайну. Он, впрочем, ничего этого не заметил ну или сделал вид, что ничего не заметил. Белые волосы его были взъерошены от ветра и жары: от летнего солнца они выгорели, и кое-где поблескивали в лучах пепельные пряди. Парень сел рядом и ненароком приобнял Ханну за плечо. Прикосновение это было так естественно и приятно, словно это уже вошло в привычку. Они выглядели отнюдь не как два хороших друга, и Ева не могла этого не отметить. Она искоса посмотрела на подругу, как бы вопрошая, почему он так себя ведет и почему она этому не сопротивляется. Ханна лишь сделала вид, что не уловила этого взгляда, и смущенно отвела глаза в сторону. Еве пришлось смириться и вновь болтать какое-то время с подругой, будто ничего не происходит.

– Какого хрена? – спросила она, когда Тим вновь отъехал куда-то к своим друзьям.

– Что? – спокойно ответила Ханна, словно она не понимала, в чем дело и что не так.

– Почему он тебя обнимает?

– А что такого? Он что, не может сделать это, как друг?

– Ну смотри сама…

А Ханна и сама не понимала, почему с ней это происходит.

Через час к ним подъехали их подруги – еще две девчонки, с которыми они, рука об руку, дружат вот как уже третий год. Забавно получилось, что именно здесь, в этом парке, они когда-то и познакомились одним июньским днем и с тех пор более не расставались надолго. Они всегда гуляли вместе, но последние сложившиеся обстоятельства сделали так, что большую часть времени Ханна и Ева проводили вдвоем, часто при это видясь с девочками.

Так и сегодня они выбрались, чтобы всем вместе встретиться.

В парке они не бывали давно, и от новых знакомых их подруг были явно не восторге. Они долго сидели со скучающим видом, поглядывая на то, как к девочкам то и дело подъезжали все новые и новые лица, обменивались приветствиями. Внешний вид постоянных обитателей данного места явно не внушал им доверия: это были парни в татуировках, в странной одежде и с непривычной манерой вести диалог. Алиса и Софи понятия не имели, что их подружки забыли в этом месте, в котором они сами еще два года назад проводили все каникулы.

А потом к Ханне вновь подъехал он с сигаретой во рту, что-то бормочущий про музыку и старые фильмы про инопланетян, уселся рядом, вновь обнял и ненавязчиво и как бы случайно зарылся носом в ее переливающие на свету волосы, смешавшие в себе запахи дыма его сигарет, сладкого аромата лета, цветочной пыльцы и оживленного города.

Увидев это, подруги пришли в недоумение, отчаянно пытаясь это утаить, но у них это плохо получалось. Ханна начала чувствовать себя некомфортно и попыталась начать привычный диалог.

– Ну что, девочки, какие планы по захвату этого лета? – шутливо улыбнулась она.

– Для начала – свалить из этого места. Что вы здесь забыли, мы же решили, что будем гулять, а не сидеть здесь, как два года назад. – сказала Алиса.

Ханна испытующе посмотрела на Еву: лицо ее выражало примерно ту же неловкость.

– Давайте еще немного посидим, мы сходим с Тимом до «Красного&Белого», а потом двинем отсюда. – предложила Ева.

– Ну хорошо.

Разговор как-то не вязался: подругам явно здесь не нравилось, и в их взгляде прослеживалась некоторая доля осуждения. И все же про прошествии какого-то времени, когда Тим подъехал к девушкам с двумя бутылками коктейлей, Ханна сказала, что они немного прогуляются, а вечером она снова вернется к нему.

– Ну хорошо, хорошо, гуляйте. – и обнял ее на прощание.

Девушки покинули аллею, пролегшую вдоль бетонного памп-трека. В облаках виднелись лучи закатного солнца, напоминающего о том, что время клонится к десяти, но вовсе не к тому, что пора расходится. Бутылки были наполовину пусты, и девушки шли, что-то беззаботно напевая себе под нос.

– И какого черта вы тусуетесь там с этими наркоманами? – начала Софи.

– Почему наркоманами? Они нормальные, прикольные ребята. – заключила Ханна. – С ними весело бывает иногда.

– Вы все равно не зовете нас гулять, мы хоть какую-то компанию нашли. – продолжила ее мысль Ева. – Что в этом плохого?

– И вы нас не зовете. Почему мы должны делать это первыми? – тон голоса Алисы стал слегка повышенным, и подруги начали чуть ли не ругаться. – Ну и тусуйтесь со своими обдолбанными!

Несколько минут они шли молча, каждый со своими мыслями. Ханна ума не могла приложить, что вдруг на них нашло и почему их друзья вызывают у них такое отвращение. Что плохого в том, что они просто здорово проводят с ними время? Ей на секунду захотелось вернуться обратно в парк, туда, где все общаются, смеются, радуются и не осуждают друг друга. Но вместо этого они шли в каком-то неизвестном направлении, погруженные в гробовую тишину. Какой был в этом смысл?

– Если так хотите, то возвращайтесь к ним. – наконец произнесла Софи.

– Не пойдем мы к ним, мы же с вами гуляем. – сказала Ханна. – Так давайте гулять! Может быть, вам тоже взять по коктейлю? – предложила она, чтобы разрядить обстановку.

– Нет уж, как-нибудь обойдемся.

Они вместе пошли в сторону центра города. Мало-помалу, они отошли от прошлых размолвок и вновь стали болтать, как старые подруги, и беспрестанно смеялись. Но в душе у каждой остался неприятный осадок, напоминавший о случившейся ссоре и всплеске агрессии, которая находит на них крайне редко.

Какое-то время они еще бесцельно бродили по городу, обсуждая грядущее поступление в университет, отчего у Ханны на сердце становилось как-то тяжело и невероятно тоскливо, ведь она так старательно и так долго отгоняла от себя эту мысль, хотя глубоко внутри знала, что это как раз то, о чем ей сейчас нужно беспокоиться в первую очередь. «Потом… завтра, через неделю…» – стучали мысли у нее в голове.

И все же начинало темнеть, а значит совсем скоро она вновь вернется в привычное местечко, а подруги поспешат домой к родителям. Ханна искренне надеялась, что он еще остался в парке и все так же ждет ее, а впереди – еще одна потрясающая, незабываемая ночь…

И он был там – в своем черном худи и продырявленных кедах. Завидев ее издалека, Тим очень обрадовался и тут же подъехал к ней, обнял, и они долго так стояли неподалеку от аллеи. Теперь Ханна была одна, без подруг, и никто не мог более их смущать, чему они оба были в душе безмерно рады.

– Какие планы на эту ночь? – сказал он, усевшись с ней рядом на скамейку и слегка прижав к себе так, что ее голова почему-то снова оказалась на его плече.

– Покорять ночной город на наших двухколесных. – игриво улыбнулась она в ответ, посмотрев в сторону уголка, где стояли рядом ее велосипед и его электросамокат.

– Что ж, тогда я собираюсь.

Ханна с интересом наблюдала за тем, как он бережно укладывает вещи, попутно сокрушаясь по поводу того, что они все не помещаются в и так тяжелый рюкзак. Тим как-то смешно ругался себе под нос, а время от времени к нему приходили попрощаться приятели, отвлекая его от дела, отчего он еще больше злился. Она же напевала какой-то мотив, застрявший в голове, оглядывая окрестности опустевшего парка. Они остались тут почти одни, а значит пришло время выдвигаться в путь.

Снова рассудок слегка (или не очень) затуманен, в голове – сплошные странные мысли – одна абсурднее другой, много света, рассекающего темноту. Вчера еще луна была вполне обыкновенная, сегодня она – кроваво-красная, словно предзнаменующая что-то, что непременно случится этой сумасшедшей ночью.

Ханна кричала, как никогда, несясь за ним вперед прямо посреди проезжей части, на которой ночью почти нельзя было встретить машин. Бит снова ударяет в голову, заставляя ее чувствовать себя главной героиней, быть может, самого банального сериала про подростков. Но для нее он был отнюдь не банальным: это было что-то новое, что-то, чего прежде с нею никогда не случалось. Поэтому каждый момент, каждый глоток летнего воздуха она ощущала всеми клетками своего тела, стараясь запечатлеть все в своей памяти, словно она тогда уже знала, что эти воспоминания будут согревать ее холодными осенними вечерами…