Реквием по ушедшему лету

Ариана Акимова

Реквием по ушедшему лету

Глава 1

Ярко-желтые огни светофоров отражались на раскаленной поверхности мокрого от дождя асфальта. Знойная летняя ночь, которую несносный ливень, как дикий пес, заставил слегка умерить пыл, только начиналась. Влага моментально растворялась в потоке теплого воздуха, испаряясь и создавая легкие туманные облака над дорогой. Здесь и там мелькали машины: их движения размеренны, быстры, а порой даже агрессивны. Из открытых окон раздолбанных девяток, наполненных обычно вечно неспящей молодежью, желающей как бы всем рассказать о том, как они веселы и молоды, раздавалась громкая музыка, эхом заполняющая все проспекты на пару километров вперед. Город не спал.

Кое-где еще догорали огни в спальнях серых многоэтажек, кое-где люди уже ложились спать и готовились к рабочему дню. На перекрестке, где они остановились, вдалеке тарахтел трамвай, выполняющий свой последний ночной рейс, уже будучи совсем пустым, безлюдным и сонным. Повсюду горели яркие вывески уже закрытых торговых центров или ночных клубов, придающие городу бунтарский вид, хотя при свете дня он таковым совсем не являлся.

Это был просто небольшой городок на окраине России, занимающийся в основном промышленностью и поставками в другие регионы. Нельзя сказать, что он был каким-то старомодным: скорее, это был еще один город, как сотни других таких же на него похожих. Но было в нем что-то уютно-притягательное, родное. Он был как старый подъезд, пропахший сыростью, в котором ты вырос, как маленький пруд, где ты в детстве купался с друзьями. И это гнусное, но при этом теплое чувство, заставляющее постоянно смотреть городу вслед и ждать – а не пойдет ли он за тобой. И грустно вздыхать, покидая его на какое-то время, понимая, что только ты в силах вновь в него вернуться.

В ту жаркую ночь, пропитанную влажным сладковатым воздухом, на небе загорелась красно-желтая полная луна. Никто не ждал увидеть ее сегодня такой, нарядной и броской, предзнаменующей что-то необыкновенное. Она словно исподтишка смотрела на всех своих подопечных, актеров драмы, разыгрывающейся сегодня под ее пристальным, но чарующим взором. Это был только зарождающийся июль, с порога заявивший всем, что, по всей видимости, не оставит этих утомленных промозглой сыростью людей без раскаленного солнца. И до безумия, на первый взгляд, спокойной, но при этом пылкой и трепетной луны.

Местами уже переставали сменять цвета светофоры, беспрестанно подмигивая желтым в такт машинных фар, задержавшихся на перекрестке. Легкий ветер, играющий в ее развевающихся от скорости волосах, постепенно вытягивал влагу из мокрого асфальта. Она смеялась, оглядываясь по сторонам, внимательно рассматривая людей, так по-разному одетых, в такт музыке прокручивая педали. Она заправила прядь волос, обнажив левое ухо с наушником, который, кстати, постоянно вылетал из-за слишком большого размера или слишком высокой скорости, когда она летела вниз прямо по проезжей части, игнорируя автомобили и пешеходные переходы, поддаваясь лишь одним эмоциям и не думая ни о чем, кроме того, что она чувствует сейчас. Еще бы, ведь она была так молода и так отдана этой песне, с которой он ее вчера познакомил. К слову, в наушниках, которые были чуть порознь друг от друга, потому как они то отдалялись друг от друга на несколько метров, то вновь приближались вплотную, играла песня Crystal Castles. Девушка, чуть привставшая на своем велосипеде, вновь закрыла глаза, позволив этой ночи и музыке проникнуть внутрь нее, желая поймать невесомость. Она миновала несколько прохожих, медленно идущих домой на своих двоих: девочку с собакой, мужчину с сигаретой – подумав о том, как многое упускают эти люди, не зная, какие эмоции она переживает прямо сейчас. Она летела, она растворялась в воздухе, в этой совершенно не знакомой ей ранее песне, битами посылающей сигнал ей прямо в висок, отчего ее тело слегка содрогалось от каждой новой волны. Временами она оглядывалась назад и, смеясь, улыбалась ему, чтобы убедиться, что ее спутник по-прежнему рядом.

Было уже около двух часов ночи, когда они остановились на тротуаре возле небольшого сквера, со всех сторон окруженного березами. А небо было все так же светло, как будто оно вообще никогда не должно стать совсем черным. Он приглушил мотор электросамоката, встав рядом и опершись на него. Несколько секунд она наблюдала, как его рука, полностью покрытая татуировками, потянулась в карман сумки и достала пачку Marlboro. Он медленно поднес зажигалку к сигарете и закурил. Было что-то приятно спокойное, но в то же время, скрытое от виду в его взгляде, когда он смотрел на нее.

Они говорили о машинах и мотоциклах, в которых она мало что смыслила, но почему-то эти пустые разговоры, еще пока что немного неловкие, доставляли ей радость. С минуту они молчали, потом он заговорил о ставке, проигранной накануне. Она смешливо улыбнулась, сказав ему, что он полный дурак, раз увлекается такой ерундой и выбрасывает на ветер свои деньги, а потом, не желая его раздосадовать, все же подметила: «выиграешь еще». И они поехали дальше.

По мере того, как они пересекали светофор за светофором, машин на дороге, как и людей, становилось все меньше. Они чувствовали себя ночными путешественниками, сбившимися с пути и бессмысленно блуждающими по городу. Но это их совсем не тревожило: напротив, добавляло какой-то беспечности и беззаботности их очередному приключению под светом звездного неба.

Путь их закончился у нее во дворе. Они еще немного посидели вместе, качаясь на качелях и смотря на луну. В ту ночь он впервые нежно взял ее за руку, когда они прощались. Это первое прикосновение, пустившее дрожь по всему телу, она запомнила навсегда. Ее холодные замерзшие руки – в его теплых сильных руках. Взгляд его голубых глаз, пронизывающий до глубины и вновь заставляющий ее немного смутиться и улыбнуться. Дым сигарет, которым пропахли его светлые волосы, до безумия нравился ей, хотя она еще не отдавала себе в этом отчета. Проводив ее до подъезда и едва не забыв у нее свой наушник, он обнял ее на прощание. Быстро и сухо – как это делают все мальчики, и, запрыгнув на самокат, он поехал обратно.

А для нее это было все впервой: возвращаться так поздно ночью (или рано утром), смотреть с балкона своего восьмого этажа на загорающийся рассвет, окутанный утренним туманом. Горячий пар от чая, согревающий замерзшее от легкого ветра тело. Несколько голосовых сообщений подруге.

– «Знаешь, я только сейчас вернулась домой. Непривычно все это, но почему-то так затягивающе. Мы с Тимом всю ночь потом катались по городу, слушали музыку, болтали ни о чем. Сегодня мне было очень хорошо, хотя тем для разговоров у нас пока что совершенно нет. Это придет потом… Я рада, что у меня, кажется, наконец-то появился хороший друг, с которым мне весело и комфортно… а июль, как всегда, удивляет своей спонтанностью и беспечностью…»

– «Да уж, 4 утра… чем мы занимались все это время? Вроде устала, но при этом какая-то перенасытившаяся эмоциями. Завтра он снова собирается в парк. Такое ощущение, что он там живет». – она рассмеялась. – «Вечерком может тоже прокатимся да заедем, посидим там, выпьем чуть-чуть, м?»

Ханна приглушила экран телефона и распахнула окна в комнате. Приятная прохлада ударила ей в лицо. Было уже совсем светло, и где-то вдалеке раздались голоса только пробудившихся птиц. «Я дома, мисс. Надеюсь, все хорошо у вас. Доброй ночи». – пришло ей сообщение, почему-то заставившее ее растаять в улыбке. Она терпеливо выждала пять минут и ответила ему. Плотно закрыв шторы, не дающие свету проникать в комнату и создающие от того приятную мистическую атмосферу, она наконец-то опустилась на кровать и несколько минут лежала, смотря в потолок, обдумывая прошедший день и строя планы на следующий, а затем мгновенно уснула от накрывшей ее усталости.

Глава 2

Утро было приятно-ленивое и тихое. Ханна нехотя встала с кровати, сделала кофе и тут же вернулась в ее объятия. За окном уже вовсю были слышны голоса детей, не спящих с самого раннего утра, и они напомнили о том, что и ей уже пора возвращаться в строй. Время уже катило к обеду – у нее же был только завтрак.

– «Доброе утро, мисс» – было первое, что она увидела с утра в своем телефоне и невольно улыбнулась тому, что теперь в ее жизни есть такой человек, может быть, даже друг, который желает ей хорошего дня и доброй ночи, и это согрело ее душу. Сегодня она снова увидит его, будет смотреть, как он разъезжает на своем скейтборде по парку, поминутно приветствуя всех своих бесчисленных приятелей и знакомых, но непременно всегда возвращаясь к ней.

Она написала Еве: по плану сегодня продуктивная велопрогулка, которая должна потом приятно завершиться звоном стеклянных бутылок в их руках, заставляющих почувствовать себя чуть расслабленнее и веселее. И пусть вся тренировка насмарку!

– «Во сколько встретимся? Часов в пять?» – написала Ханна подруге.

– «Звучит прекрасно».

Было уже около двух, и Ханна решила заняться тем, о чем она старалась не думать – выбор университета, который уже давно пора было бы сделать, но сложность данного действия в последнее время приводила ее в уныние и безысходность, хотя еще месяц назад она сочла бы это весьма занятным! Бесконечные калькуляторы баллов, сумма которых была совсем немалая и позволяла ей поступить во все ВУЗы ее родного города или в какой-либо из ВУЗов Петербурга на бюджет, о чем она так грезила, готовясь к экзаменам.

Ханна думала, что как только она получит заветные цифры и поступит в другой город, она станет самым счастливым человеком на планете: только эта мысль и грела ее все те бессонные мучительные ночи, проведенные за усердной подготовкой, убивавшей один за другим ее истрепанные нервы. Теперь уже экзамены остались позади, а впереди, как ей прежде казалось – самое простое и приятное.

Но почувствовав этот вкус свободы, она не захотела его больше терять. Он снова рассказал ей, что такое жизнь и каково это – по-настоящему жить. Поэтому даже самые простые, на первый взгляд, вещи казались прекрасными этой девушке, слишком утомленной длительной беспрерывной учебой и ежедневным стрессом, чем-то безусловно требующим напряжения всех мозговых центров. А меньше всего на свете ей хотелось сейчас думать головой и больше всего – чувствовать сердцем и жить в свое удовольствие, пускай хотя бы этим летом…

Ханна просмотрела несколько сайтов, успев за это время множество раз отвлечься на различные раздражители вроде сообщений от друзей и, в большей степени, от Тима, на которые ей почему-то не терпелось ответить. Картинка университетов, в которые она могла бы поступить, складывалась в ее голове весьма плохо и неопределенно: все это было похоже на какую-то мутную воду, сквозь которую она не могла разглядеть дна, как бы ни старалась.

В течение этого совершенно непродуктивного часа Ханна уже успела пожаловаться всем своим подругам на то, какая же сложная задача перед ней стоит, и что она в полной растерянности, когда дело касается такого серьезного выбора! Но это были лишь глупые отмазки, чтобы так и ни к чему не прийти, ведь в душе Ханна понимала, что ей, по крайней мере на ближайшие месяцы, абсолютно все равно, где она окажется, как только лето подойдет к концу. И вся ее мечта быть студенткой одного из самых престижных университетов, которая была ее единственной мотивацией и единственной целью в этом году, как будто перестала иметь такое большое значение. Впрочем, ее это особо и не волновало, ведь теперь у нее было лишь одно желание – оторваться этим летом, как в последний раз, закрыв глаза на все принципы и предрассудки.

Она решила, что не будет думать сейчас о будущем: время еще будет. Выделит на это себе день или два, когда она будет сидеть дома и тщательно заниматься выбором и поиском. А сейчас она просто пойдет собираться на прогулку, намотает пару десятков километров на велосипеде, а потом проведет время с новыми приятелями, и на душе сразу станет хорошо. Эта мысль ее весьма позабавила и приятно взволновала, и потому она, отправившись на кухню, заварила чай и стала приводить себя в порядок. Утренний ритуал в виде макияжа всегда прибавлял ей бодрости и уверенности в себе.

И вот Ханна уже в приподнятом настроении, со свежей укладкой, выкатывает свое транспортное средство, занимающее весь коридор, из квартиры и спускает его на первый этаж. А погода эти дни стояла чудеснейшая. Температура стремительно ползла к отметке в двадцать семь градусов, заставляя выбирать для прогулок самую открытую одежду. На ней – черные джинсовые шорты, короткая майка с кружевом и свободная мятная рубашка, взятая явно с мужского плеча. Короткие волосы ее от скорости развевались на ветру, а катила по городу она, несомненно, быстро и дерзко, подрезая всех идущих ей навстречу или неожиданно выезжая из-за спины какого-нибудь нерасторопного прохожего, обязательно до смерти его напугав. Ее это забавляло: пусть эти еле ползущие пешеходы знают свое место и не расхаживают посреди дороги, преграждая ей путь – и считала, что она должна преподать им хороший урок.

Ханна слушала самые любимые треки, и настроение ее было на высоте. Ей нравилось качать из стороны в сторону головой в такт музыке, чтобы волосы небрежно растрепались на ветру, и напевать мелодию вслух, невзирая на мнение прохожих. К счастью, природа не обделила ее музыкальным слухом, и потому ее пение было весьма сносным и, вполне возможно, даже приятным.

К середине пути она, по своему обыкновению, начала уставать, ведь жара и усиленные физические нагрузки все же слегка утомляли. Но энергии у нее было не занимать.

Дорога от ее дома до парка была весьма длинной, но музыка, наблюдения за людьми и собственные мысли в голове вовсе не давали ей заскучать. Она всегда знала, что ее ждет интересный день, от которого никогда не было известно, что можно ожидать – это и заставляло ее снова и снова вставать с кровати по утрам и отправляться на поиски этого самого «неизвестного».

Но встреча с Евой всегда была очень приятным и неотъемлемым событием каждого ее дня. С недавних пор став лучшими подругами, они все время теперь проводили вместе, обсуждая все на свете – начиная учебой и поиском призвания и заканчивая всеобъемлющим гнетом на всех представителей человечества мужского пола. Для чего же еще нужны подруги?

Уже на порядок уставшая и вспотевшая, Ханна, тем не менее, принимала самое активное участие в построении их сегодняшнего маршрута, прокладывая его через уже сотни раз изъезженные улицы и парки. Машины тянулись бесконечным потоком вдоль проезжей части, выплевывая в толщу воздуха огромные серые облака, от чего становилось трудно дышать. Девушки же резво их объезжали, попутно смеясь и чуть не сбивая с ног людей на тротуарах.

***

Время уже около шести вечера, а солнце и не думает клонится к закату. Лишь жара постепенно спадает, оставляя за собой приятный осадок тепла, так приятно окутывающий тело. Парк, как всегда, переполнен людьми, в основном, шумными подростками, маячащими перед глазами на скейтбордах и самокатах. Много здесь и баскетболистов – сегодня проходит матч, и импровизированные трибуны переполнены. От этого почему-то хорошо и весело становится внутри. Подруги сидели неподалеку от шумной толпы, которая, однако, она не способна была помешать их душевным разговорам. Они обсуждали вчерашний день, и Ханна во всех подробностях описывала свои эмоции:

– А потом мы сидели на качелях и долго-долго болтали. В общем и целом, ни о чем особенном и интересном: слишком уж мы разные. – она немного помолчала, задумавшись. – Но почему-то все равно было чудно…

– Я рада за тебя. А я вчера как попрощалась с тобой, так сразу пошла домой, а хотелось бы… Вот ты живешь одна, тебе хорошо, никто и не контролирует, во сколько ты возвращаешься домой и во сколько уходишь. – позавидовала подруге Ева.

– Знаю. – улыбнулась она самой себе же. – Это такое счастье – возвращаться домой, во сколько душе угодно, в свой тихий уголок.

Ханна сидела на деревянной скамейке, выглядывая кого-то в толпе бесконечно мелькающих людей. Здесь всегда было много парней и постарше: лет в пятнадцать она постоянно смотрела на них издалека и ненароком влюблялась в какого-нибудь самого симпатичного скейтера в татуировках, всегда стильно одетого. Но дальше легкого флирта и переглядываний это никогда не заходило. Впрочем, раньше это ее сильно расстраивало, но сейчас она об этом уже не думала. Сейчас она стремилась выцепить взглядом и понять, здесь ли он сегодняшним вечером. И заприметив, кажется, его фигуру, Ханна улыбнулась. Значит, он снова тут, и вот-вот подъедет, чтобы поздороваться.

– Интересно мне, к чему это все это у вас по итогу приведет. Ты не думала об этом? – слегка обеспокоено спросила Ева.

– Да ни к чему такому. Нам вроде прикольно с ним тусоваться, так что я думаю, у меня теперь появится приятель для таких ночных катаний по городу, и мне это кажется весьма занятным.

– Посмотрим, посмотрим. А то вдруг…

– Что же вдруг? Мне он просто нравится, как человек, а как парень особо не привлекает. К тому же, он слишком ветреный, а мне такое точно не интересно. Видела, сколько у него подруг?! – смеясь, ответила Ханна.

– Да уж, мало кому такой придется по вкусу… – согласилась Ева.

Они встретились взглядом, и Ханна помахала ему рукой. Он еще обменялся, кажется, парой фразой со своими приятелями и тут же метнулся к ней, по пути объезжая каких-то неуклюжих и вечно падающих на бетон детей, успев при этом выхватить из кармана сигарету. На нем как всегда была потрепанная черная футболка какого-то хип-хоп бренда, черные джинсы и стертые до дыр кеды, в которых он только катался.

– Привет. – Тим улыбнулся, спрыгнув со скейта, подошел, чтобы обнять девушку, и сел рядом с ней. Приветственные объятия всегда самые теплые. – Выспалась сегодня?

– Совершенно нет и совершенно да, учитывая, что проснулась я около часа дня. – усмехнулась Ханна. – А ты? Давно здесь?

– Да нет, недавно только пригнал. Что-то целый день вялый был, под вечер вот только выбрался покататься. Как успехи с выбором ВУЗа?

– Все так же печально… Вообще не знаю, куда я хочу, но надеюсь, что найду что-нибудь интересное и подходящее. Впрочем, потом это решу.

– Понятно говоришь, но долго все равно не тяни с этим.

– Да… ну я пока отдыхаю, надо же дать себе время, чтобы восстановиться. – ухмыляясь, оправдывала себя Ханна.

– Тоже верно. – согласился парень, поджигая сигарету. – Я тут думал за энергетиком сгонять.

– Хорошо, я с тобой пойду. Ев, по две возьмем? – обратилась она к сидевшей рядом подружке.

– Давай, что же нам терять. – и она улыбнулась в ответ.

И они пошли по уже привычному маршруту вдоль парка, огибая рампы и припаркованные рядом машины. Проходя мимо одной из них, Тим сказал что-то про то, что она обладает какими-то нереальными характеристиками и что он хотел бы себе такую в будущем. Ханна ничего поняла, не зная даже модели этой машины, и просто добавила:

– Значит, купишь еще себе такую, когда сдашь на права.

– Да, надо бы уже снова туда наведаться и выучить эти билеты. Времени что-то не находится. – Ханна с осуждающей насмешкой посмотрела на скейтборд в его руке, как бы намекая на то, что, возможно, он просто неправильно его планирует. Заметив это, он стал придумывать отговорки, но так и не нашел стоящих, чтобы переубедить себя и ее в том, что он самый настоящий бездельник!

Они вышли из магазина. Бутылки предательски-постыдно звенели в рюкзаке, но Ханну лишь забавляло это. По пути обратно в парк она уже открыла одну из них и сделала несколько глотков. Вот уже какой день она проводила так, но девушка утешала себя мыслью, что она просто отдыхает и хорошо проводит время. Да и к тому же, перед этим она намотала порядка двадцати километров по городу на своем велосипеде, а значит можно позволить себе небольшое расслабляющее вознаграждение.

С этими рассуждениями они вернулись обратно. Тим снова уехал к своим друзьям, а Ханна вернулась к Еве, протягивая ей две бутылки легкого сидра. Они чокнулись и выпили за наконец-то начавшуюся летнюю бурную жизнь. С баскетбольной площадки раздавались громкие крики поддержки, и подруги решили также обратить свой взор на игру, пытаясь понять, кто есть кто, и кто из них одержит победу. Но сколько бы Ханна не старалась сосредоточиться и разобраться в незамысловатой схеме игры, у нее это особо не получалось, поэтому она просто наблюдала, как один за другим мячи залетают в кольца, а люди шумят и радуются, глядя на это действо, а потные спортсмены обнимают друг друга, и лица их выражают неподдельное счастье и гордость за члена своей команды.

– Какая же глупость! – сказала Ханна. – Гоняться за мячом и так этому радоваться.

– Ну, каждому свое. Наверное, это весело. К тому же, они зарабатывают на победе в турнирах. – добавила Ева.

– А это правда. Просто они играют каждый день, неужели им не надоело? – почему-то ее это очень озаботило.

– Твой Тим тоже целыми днями катается по кругу, и ему похоже ничуть это не приелось.

– Ничего он не мой! – возразила она. – Хотя что правда, то правда… – как-то забавно поглядывая на своего приятеля, согласилась Ханна.

Кстати, к тому моменту он как раз поехал в ее сторону, желая, видимо, немного отдохнуть. Признавшись, что он действительно устал в своих попытках сделать какой-то трюк, название которого Ханна услышала впервые где-то два года назад, когда впервые узнала о существовании этого парка и стала часто здесь бывать. Тим выпросил у своего друга кусок бумаги, два розовых маркера и, соорудив небольшой стол из своей доски, поставив ее на колени, принялся что-то рисовать. Ханна поначалу с интересом наблюдала за тем, что он пытается сотворить, сообразив, что это граффити или тег – кажется, это так называется? А потом они сели вплотную, спиной друг к другу, и Ханна смотрела на матч, разговаривала с подругой, поминутно заглядывая ему в листок. Момент этот был почему-то милым и приятным – уж слишком удобно было сидеть, опершись на чье-то плечо, хоть от этого и становилось слегка жарковато.

Она вспоминала вместе с Евой свой неудавшийся роман, случившийся с ней весной с парнем из Нидерландов, который, впрочем, не продлился слишком долго, потому как он был только в сети, а не в реальной жизни. Но несмотря на это, Ханне тяжело далось это расставание: очень сложно стать неподвластным эмоциям, когда все, что тебя окружало весь год – лишь бесконечные учебники, лекции и домашние задания, которые она так усердно все выполняла. В красках она описывала все это подруге, зная при этом, что Тим все прекрасно слышит, и забавлялась от этой мысли. Она коснулась его плеча и наклонилась к нему так, что ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его головы. Это была какая-то надпись или, скорее, странный набор букв, но выглядела она вполне симпатично. Он почти закончил свой рисунок, так же, как и Ханна прикончила первую бутылку розоватого напитка, почувствовав себя очень хорошо.

Потом Ханна услышала какой-то женский голос, обращенный к нему из-за спины. Она обернулась, чтобы посмотреть, с кем он разговаривает, и это оказалась странного вида девочка на вид лет шестнадцати с ярким макияжем и на тонких черных шпильках, совершенно не вписывающихся в атмосферу этого места скопления хипстеров, скейтеров и выпивающих подростков, так что это показалось Ханне каким-то нелепым. Она снова развернулась к подруге, продолжив разговор, прислушиваясь при этом к тому, о чем говорят они. Судя по всему, они были давними приятелями, потому что общались они уж слишком дружелюбно, и Ханна почувствовала себя как-то некомфортно и потому слегка отпрянула, отстранившись от него.

Минут через десять эта девушка, которая уж слишком много смеялась, куда-то ушла, и Ханна почувствовала себя спокойнее.

– Держи. – протянул он готовый рисунок ей.

– Ты мне его отдаешь? – удивилась она.

– Да, мне его все равно некуда класть.

– Спасибо… – сказала Ханна, пытаясь как можно аккуратнее положить его в рюкзак, чтобы не смять. – Я его сохраню.

Он вновь уехал, а девушки открыли вторую бутылку. Тим оставил на скамейке пачку сигарет, и они решили закурить. От никотина, смешанного с алкоголем, в теле мгновенно начало ощущаться приятное расслабление и в то же время прилив энергии, и Ханне захотелось потанцевать. Она встала, закрыла глаза и начала двигаться в такт музыке, фоном доносящейся с колонок. Ей было хорошо и совершенно безразлично, что подумают другие. Время от времени Тим проезжал рядом, говоря ей, какая она забавная, что вот так вот танцует посреди переполненного парка, и мило усмехался ее беззаботности. От этого Ханна чувствовала себя еще лучше и начинала кружить туда-сюда, боясь, однако, вляпаться в одного из парней на трюковом велосипеде. Она потащила за собой подругу, и та, нехотя, все же присоединилась к ней. Вдвоем они, слегка странно выглядящие со стороны девчонки, непременно счастливы были в этом спонтанном проявлении, наверное, молодости. А может быть, просто алкоголь в желудке давал о себе знать…