Ремесло Теней. Игла Дживана

Роман Титов

Ремесло Теней. Игла Дживана

Глава 1

Воплощение Теней

Я никогда не любил эту планету.

Скажу больше, я ее искренне ненавидел. И каждый день, сколько помню себя, мечтал о том, чтобы оставить скованный льдом и задушенный метелями мир позади. Забыть темно-фиолетовое небо и никогда больше не видеть сверкающие кристаллические пики, пронзавшие тяжелые снеговые облака.

Яртелла.

Одно название навевало сплин.

Яртелла. Синоним смерти от лютого холода. Второе имя ужаса, что притаился в мрачных тенях. Последнее пристанище для лейров. Дом Адис Лейр. И моя персональная тюрьма.

Ветер со скорбным воем зачерпывал пригоршни снега с посадочной площадки и сбрасывал их за край. Он запросто мог бы сбросить и меня, вот только Тени, что неизменно струились мимо, подобно невидимой реке, не позволяли этого сделать. Целиком покорные моей воле, они вынуждали воздушные потоки огибать мое тело, не задевая даже краешка защитной оплетки.

Время ползло медленно, как снежные слизни, что проедали норы в гигантских кристаллах, но я не двигался с места. Пальцы на ногах, казалось, промерзли насквозь. Вместе с пятками, лодыжками и голенями, которые надлежало защищать термостойким сапогам. Рукам в перчатках тоже доставалось. Но их я хотя бы мог сжимать и разжимать, разгоняя кровь по венам. А вот побегать по площадке было нельзя – одно неверное движение и даже Тени не помогли бы пережить падение в километровую пропасть.

Я оглянулся через плечо. Металлическая створка, что вела внутрь Цитадели, оставалась закрыта. Где же их всех носит?! Поднял взгляд выше – на темную громаду главной башни. Возвышавшаяся над площадкой мрачным монолитом, она напоминала скрюченный артритом указательный палец – еще одно из зловещих предупреждений о грядущих переменах.

В течение долгих двадцати лет Цитадель была единственным местом, которое я называл домом, а ее обитателей – семьей. Я все еще помнил момент, когда осознал, что не смогу быть частью целого, и день, когда моя настоящая семья разбилась вдребезги.

День, когда пропала мама.

Десять лет прошло, как она исчезла, а я до сих пор винил себя за то, что позволил ей улететь. И, хоть, умом понимал, что у десятилетнего мальчишки едва ли были шансы остановить одержимую идеей познания новых тайн исследовательницу, меня ни на секунду не отпускало ощущение, что все произошло как-то неправильно.

Я помнил то ненавязчивое прикосновение ее мыслей к моему детскому разуму, ту почти робкую попытку на языке чувств, а не слов, объяснить свою любовь. И мой ответ, одинокого брошенного ребенка, по силе ярости сопоставимый с солнечным протуберанцем. Мне было десять, но говорил я так, словно внутри метался демон. Я проорал ей в лицо несколько гнусностей, а потом – хуже и придумать нельзя, – замахнулся на нее.

Глаза защипало от слез. Несколько раз моргнув, я заставил их скатиться по щекам прозрачными кристалликами. Сделав глубокий вдох, повернулся обратно лицом к пустыне и постарался остановить поток безрадостных и бесполезных мыслей, будивших никому уже ненужные угрызения совести.

Я ощущал, как клубятся Тени вокруг, такие же невидимые и неосязаемые, как океан темной материи, заполняющий космос. Только их убаюкивающий шепот заставлял мой разум по-настоящему успокоиться.

Вдруг холодное, как пустота космоса, предчувствие кольнуло в спину невидимой иголкой.

Резко развернувшись, я увидел невысокую сгорбленную фигурку, не спеша шагавшую в мою сторону, и сразу же подобрался.

Казалось, Бавкида взялась из ниоткуда.

Укутанная в меховую мантию с глубоким капюшоном, она напоминала черную дыру, искажавшую пространство всюду, где бы ни появлялась. Временами чудилось, будто даже свет ее избегает, словно само присутствие наставницы всех лейров заставляло фотоны испытывать страх и обращало их в бегство.

Мысленно отругав себя за то, что не заметил ее появления, я отвесил обязательный полупоклон и снова отвернулся к опостылевшей панораме.

Старуха, между тем встав со мной рядом, проговорила:

– Я думала, ты еще собираешь вещи, Сети. – Ее тихий голос походил на шелест старой мантии – столь же неуловимый, но раздражающий.

– Давно уже, – буркнул я, небрежно пнув валявшийся в ногах рюкзак.

– Ах, вот как. – Бавкида коротко и сухо рассмеялась.

Краем глаза я заметил, что старуха подняла скрытое в тени капюшона лицо к небесам. Бледный, острый и похожий на кобальтовый осколок, подбородок зашевелился:

– Неужели опаздывает? На него это не похоже.

– Вы так хорошо его знаете? – не удержался я.

Взглядом меня не удостоили, зато позволили увидеть, как растянулись в подобии улыбки тонкие старческие губы.

– Естественно. Я знаю каждого лейра, нога которого когда-либо ступала на эту планету. Кое-кого, пожалуй, даже лучше, чем они сами себя. Батул Аверре совсем не исключение, как бы ему ни хотелось думать иначе. А вот тебе было бы не лишним разузнать о нем прежде, чем отправляться в путешествие.

Я проглотил упрек, но глаза по привычке закатил. Бавкида, к счастью, этого не заметила.

– Один из лучших моих учеников. Ни до, ни после я не встречала более одаренного алита, чем он.

В ее голосе слышалось нечто настолько приторно-ностальгическое, что у меня едва челюсть не отвисла. Разумники, вроде Бавкиды, просто чужды сентиментальности.

Впрочем, все встало на свои места, как только она добавила:

– Он так жаждал знаний, стремился как можно глубже постичь суть Теней. Ничего удивительного, что теперь его интересует только власть.

Я молчал. Еще никогда и никому из алитов ни она, ни кто-либо другой из мастеров Цитадели, не открывали причин, побудивших самого выдающегося из адептов Адис Лейр покинуть Орден в расцвете собственной славы. Среди алитов на этот счет гуляло множество теорий, но ни одна, как казалось, не была близка к истине настолько, чтобы объяснить причины такого поступка. Не раз намекалось, будто Аверре просто-напросто перегорел, не совладав с собственными амбициями. В каком-то смысле, я даже готов был с этим согласиться, но интуиция продолжала твердить, будто здесь крылось что-то еще, причем куда более личное, чем обычно свойственно лейрам.

– Запомни, Сети, – сказала старуха. – Для меня вовсе не новость, что ты стремишься убежать от нас, словно Орден – твоя личная тюрьма. Но будь осторожен с желаниями. Не попадись на батуловскую удочку. Пусть то, что он когда-то был одним из нас, не введет тебя в заблуждение насчет его намерений. Такие личности никогда не говорят всей правды.

Повернув голову к наставнице, я слега раздраженно поинтересовался:

– Не потому ли вы и выбрали меня для этой задачи?

Из-под капюшона раздался сиплый смешок:

– Не будь таким самоуверенным, Сети. Даже элийра можно обмануть, а Батул в этом деле признанный мастер.

Спорить с Бавкидой всегда было себе дороже, однако сомневаться в собственных умениях у меня причин не находилось.

– А это мы еще посмотрим.

С небес, перекрывая затяжной вой ветра, раздался гул двигателей, а секунду спустя, прорвав густой облачный покров, появился небольшой, похожий на острие кинжала, кораблик. Гладкий и блестящий, словно облитый черным металлом, он снижался над поверхностью, двигаясь плавно и по спирали. Описав круг над башней, и дав нам с Бавкидой время освободить ему место, звездолет легко, словно перышко, опустился на площадку и выдвинул длинный язык трапа.

Стараясь скрыть напряжение, я сцепил ладони за спиной и затаил дыхание.

– Выдохни, Сети, – насмешливо подсказала Бавкида и заглянула в проем корабельного люка, где тотчас же появилась высокая и широкоплечая фигура.

До сих пор мне не доводилось видеть главного героя большинства невероятных историй вживую – только на изображениях голограмм, – и я был приятно удивлен, обнаружив, что реальность им ничуть не уступает. Батул Аверре, несмотря на то, что разменял уже шестой десяток, обладал подтянутой спортивной фигурой и светлым лицом. Строгие одежды и гордый, аристократический профиль выдавали в нем разумника, знавшего себе цену. Мороз и ветер его, казалось, ничуть не беспокоили, а взгляд черных глаз из-под кустистых белых бровей, остротой напоминал кинжалы. Весь вид легендарного лейра так и дышал властностью и силой.

Поравнявшись с Бавкидой, он отвесил ей вежливый поклон, при этом его щегольски уложенная седая челка упала на высокий лоб. Очаровательно улыбнулся и произнес глубоким баритоном:

– Госпожа Бавкида, как приятно, что вы встречаете меня лично.

Я чуть повернул голову в бок, чтобы увидеть, с каким пренебрежением искривились губы старухи.

– Мне будет приятно, когда ты изволишь убраться отсюда, Батул, – сказала она. – И чем скорей это произойдет, тем приятней станет.

– Так вы не рады? – удивление в голосе Аверре было таким же неискренним, как и его скорбная гримаса. – Я разочарован. Признаться, я рассчитывал, что вы будете несколько дружелюбней, учитывая историю наших прошлых взаимоотношений.

– Большего твое предательство, увы, не заслуживает.

– Вот как? – он отшатнулся, как от пощечины, но скулы его дрожали, еле сдерживая улыбку. – А мне казалось, что после всего, что я сделал для Адис Лейр, для всех лейров и для вас в частности, моя госпожа, я заслуживаю более теплого приема. Насколько я знаю, кое-кто в этих стенах до сих пор считает меня легендой.

– Ты ошибаешься, – отрезала старуха. – Когда-то ты и впрямь вызывал восхищение у тех, кто только начинал идти по пути лейра, но все меняется.

Они стояли, разглядывая друг друга в упор, и, казалось, даже не замечали моего присутствия. Чему я сам, признаюсь, был весьма рад, поскольку получил возможность убедиться в подозрениях лично. Слухи по поводу ухода Аверре ходили разные, но истины в них было не больше, чем в детских сказках. Одно время интерес к этому вопросу занимал меня довольно сильно, но из-за недостатка информации, приблизиться к правде оказалось делом весьма неблагодарным. Лишь кое-кто из наставников был посвящен в эту тайну, однако потраченные на них усилия не окупились – слишком тщательно оберегали они свои мысли от проникновения извне.

Тут Аверре, точно опомнился, быстро перевел живой взгляд на меня.

– А вы, молодой человек, что по этому поводу скажете?

На миг я растерялся, как, видно, и Бавкида, которая уставилась на меня так, словно перед ней предстал снеговик. Замешкавшись с ответом, я кое-как проговорил:

– Я… рад знакомству.

Бавкида фыркнула. Аверре, запрокинув голову, громко рассмеялся.

– Вот видите? – обратился он к старухе. – Я же говорил, что ваше личное отношение ко мне слишком предвзято. – А потом протянул мне руку: – Я тоже, юноша. Я тоже.

Пожимая крупную, но очень ухоженную ладонь, я чувствовал, как краска смущения заливает лицо.

– Надеюсь, вы и впрямь так талантливы, как обещал Навигатор, – сказал Аверре, после того, как рукопожатие распалось.

– Можно на «ты», – выдавил из себя я.

– Как твое имя? – спросил он.

– Сет Эпине.

На миг показалось, что в его взгляде проскользнуло что-то странное, что-то похожее на смесь удивления и испуга, но зацепиться за это ментально не получилось – он слишком быстро овладел собой. Такая реакция не могла не насторожить, но прежде, чем я успел задать прямой вопрос, Аверре обратился к Бавкиде:

– Родственник Сол?

Отчего-то заметно повеселев, старуха ответила:

– Ее единственный сын.

– Но… как это? – Аверре одарил меня непонимающим взглядом. – Лейры же не способны!..

– Так ты забыл, кем была его мать? – усмехнулась Бавкида. – Уж кому-кому, а тебе следовало помнить, что перед Сол не существовало никаких преград.

– Но она ни словом не обмолвилась… – проговорил Аверре и снова уставился на меня. – Сколько тебе лет?

– Двадцать, – ответил я, чувствуя, как на месте робкого восхищения легендой вырастает новая и совершенно твердо обосновавшаяся неприязнь к будущему наставнику. Никогда не любил разговоры о маме, но в особенности тех, кто эти разговоры затевал.

Стало быть, они были знакомы…

– Расслабься, Батул, он не твой ребенок, – посоветовала Бавкида. – Не могу представить себе причин, из-за которых Сол решила скрыть от тебя существование Сета. Но это, полагаю, даже к лучшему. Тем приятней будет ваше сотрудничество, верно?

«Ну, это как сказать», – решил я, встретив выражение схожего сомнения на лице мастера вмиг охладевшим взглядом. Зато сразу стал понятен принцип, по которому из числа более опытных алитов и претендентов на звание элийра, выбор Бавкиды пал именно на меня.

– Очень умно, – наконец высказался Аверре. – Мне следует отдать должное и вашему чувству юмора, госпожа. Никому другому такое, пожалуй, и в голову бы не пришло.

– О, ты мне льстишь, дрогой Батул, – притворившись смущенной, откликнулась старуха. – Твои прошлые «подвиги» оставили слишком глубокий след в моей памяти, и потому я просто не смогла бы позволить тебе забрать у меня кого-то другого. Но Сет совсем другое дело. Ему я, видишь ли, доверяю.

Приторная ухмылка на лице Аверре сделалась кислой:

– Что ж, очень мило с вашей стороны, мадам. Однако не забывайте, что некогда вы точно так же доверяли и мне.

Напряжение, разлившееся в этот момент по площадке, казалось, заставило утихнуть ветер, окружив нас подобием немого купола, созданного волей мастера. Они с Бавкидой не сводили друг с друга взглядов, и в это короткое мгновение мне представлялось, как между ними проскакивают электрические искры разрядов.

– Не переживай, Батул, – мрачно отозвалась Бавкида. – Я достаточно мудра, чтобы учиться на чужих ошибках. А ты? – Она вытянула руку и тут же прямо из воздуха выхватила нечто, похожее на блестящую бронзовую монету. Что это и откуда взялось, я не понимал, а старая лейра повертела штучку между пальцев, после чего помаячила ею перед лицом Аверре: – Знакомая вещица?

Тот побледнел, став похожим на пролетавший мимо снег.

Не понимая, что это означает, я присмотрелся и увидел, что монета, в центре которой были проделаны два одинаково узких отверстия, оказалась перепачкана чем-то на вид очень сильно напоминавшем кровь. Человеческую.

Аверре хранил молчание. То ли из-за шока, то ли потому что не мог подобрать слова.

Тогда Бавкида, совершив еще парочку замысловатых жестов, заставила осыпаться один из снежных валунов, что намело у края площадки, прямо к своим ногам. Под ледяной толщей оказался труп. Женский. И облаченный в расписанный странным рисунком комбинезон. От длительного пребывания на холоде тело заледенело и приобрело отчетливый темно-синий оттенок. Присмотревшись внимательней, я понял, что лицо несчастной оказалось покрыто точно таким же рисунком, как и ее одежда – небольшими насечками, пугающе похожими на ребро сжимаемой Бавкидой «монеты».

Вот тут холод, какого не могла создать даже изобретательная атмосфера Яртеллы, пробрался в мои внутренности, превратив их в сплошной комок льда.

Не собираясь скрывать отвращения, я уставился на наставницу и, забыв о всякой вежливости, выдал:

– Откуда это здесь?

Отвечать, однако, Бавкида не спешила. Она продолжала играть в «гляделки» с Аверре, затем, подняв раскрытую ладонь, заставила мертвое тело подняться в воздух и застыть там, словно на невидимых веревках, прямо перед начавшим приходить в себя мастером.

– Узнаешь подружку, а, Батул? – Старуха не поскупилась на желчь. – Я хоть и рассчитывала, что ты, пускай лишь ради приличия, будешь вести честную игру, все-таки глядела в оба. И – смотри-ка! – не проглядела. Тебе ведь не впервой терять кого-то, да?

– Зря вы это затеяли, госпожа, – прошептал он, не сводя взгляда с обезображенного лица мертвой женщины.

– О, нет, дорогой мой. Это ты зря решил, будто своими детскими играми сумеешь провести меня. Я не Навигатор и из ума пока не выжила. А это будет превосходной демонстрацией моей серьезности. – Старуха подступила к нему на шаг: – Не играй со мной, Батул. – И отпустила труп.

Словно набитое кристаллами мешок, тело женщины ударилось о площадку с тошнотворным хрустом, а секунду спустя сверху упала и «монета», оказавшаяся оторванной пуговицей защитного комбинезона. Я успел заметить, что в тот миг, когда раздался хруст, самого Аверре пробила дрожь.

– А теперь, – сказала Бавкида, вновь отступив, – забирай мальчишку и убирайся отсюда. И запомни: в следующий раз я ждать не стану, а найду тебя сама.

Спрятав крючковатые пальцы в широких рукавах мантии, она повернулась ко мне со словами:

– Теперь он твой наставник, Сети. Не разочаруй доверия, оказанного тебе Навигатором, и помни, кому ты на самом деле служишь.

Не в силах раскрыть рот и оторвать взгляд от мертвой разумницы, я лишь отрывисто кивнул.

Бавкида развернулась и неторопливо зашаркала в сторону входа.

Пока она не скрылась за высокими двустворчатыми дверями, я оставался, будто в оцепенении и даже глаз не мог поднять на Аверре, по-прежнему как молчаливая скала возвышавшегося рядом. Тогда-то мне стало действительно не по себе.

Казалось, что я должен что-то сказать, но разум упорно не мог подобрать подходящие слова, а язык, будто присох к небу. Все мысли из головы точно выветрились, оставив после себя эхо гуляющего в пустоте ветра. Я дрожал, но вовсе не от холода, и сердце колотилось о ребра в бешеном темпе. Поступок Бавкиды потряс до глубины, и я не понимал, к каким отношениям между мной и новым наставником это теперь приведет. Всего несколько минут назад я думал о путешествии, как о банальном приключении, которого всю жизнь требовала моя душа. Чудесное, иначе и не скажешь, появление Батула Аверре в моей жизни должно было коренным образом перевернуть ее до самого основания, а теперь я уже был полон сомнений относительно того, хочу ли лететь с ним.

Подняв глаза на мастера, я неожиданно встретился с тяжелым взглядом.

– Ты готов? – спросил он.

Честней было ответить нет, но я опять-таки не смог выдавить из себя и звука и потому лишь кивнул.

– Тогда поднимайся на борт. Здесь тебе больше делать нечего.

Я собирался спросить, как он поступит с телом, но прежде чем сумел заговорить, Аверре сделал небрежное движение рукой, как будто сметал пыль с воздуха.

Невидимая, но вполне известная мне сила подхватила труп и, словно это был мусор, перебросила через край площадки.

– Поторопись, – сказал он, сжав в ладони окровавленную пуговицу, развернулся и быстро поднялся на борт корабля.

Снедаемый противоречивыми чувствами, я в последний раз окинул взглядом Цитадель.

Вернусь ли когда-нибудь обратно?

Попробовал прислушаться к себе, но внутренний голос был молчалив как никогда.

Я понял, что ответ был дан уже давно: даже если мне доведется ступить на заснеженную поверхность Яртеллы, я уже не буду прежним. И то, что сделала Бавкида, было лишним тому доказательством. Жизнь не стоит на месте и как Тени, вечно пребывающие в движении, она изменяется, меняя и нас самих.

Подхватив рюкзак и шагнув к трапу, я пересек черту, отделяющую прошлое от будущего. Оставался только долг, все еще привязывающий меня к Адис Лейр, но и это небольшая плата за то, чтобы избавиться от вечных условностей и правил Ордена, сковывавших по рукам и ногам.

Теперь они не имели ко мне отношения. Теперь я сам за себя.

Глава 2

Об истории и легендах

Первое, на что я обратил внимание, оказавшись на борту, это отсутствие всякого намека на внешний лоск. Внутренние помещения корабля роскошью не поражали, хотя от Аверре ожидать чего-то подобного казалось вполне естественным. Но нет, все выглядело до минимализма сдержано и несло исключительно практическую ценность.

Когда я прошел в округлую рубку, залитую мрачноватым алым светом, Аверре уже проводил предстартовую подготовку.

– Сядь и пристегнись, – коротко приказал он, не отрывая взгляда от переливавшейся разноцветными огнями панели.

Быстро заняв кресло второго пилота, я, за неимением более полезного занятия, принялся наблюдать за действиями наставника, время от времени бросая короткие взгляды за иллюминатор. Казалось, планета не желала меня отпускать. Метель, завязавшаяся еще до прилета Аверре, переросла в настоящий буран. Колючий снег бился о стекло, а ветер грозил сбросить суденышко в площадки. Почти всю жизнь я провел в Цитадели, не считая коротких вылазок к кристаллическим ущельям, которые полагалось совершать алитам во время обучения. Но на этом всякое знакомство с окружающим миром заканчивалось. А мне хотелось большего. Не только посмотреть, как ведут себя снежные китхи в естественной среде, но и увидеть саму Яртеллу из космоса!

Аверре нажал рычаг стартера и корабль, увлекаемый антигравами, медленно оторвался от площадки, плавно поднимаясь ввысь. Спонтанный приступ ностальгии сдавил мое сердце ледяным кулаком.

– Осмотрись напоследок, – флегматично посоветовал наставник. – Может статься, больше ты сюда не вернешься.

Вот уж о чем я жалеть бы точно не стал, но вслух ограничился только:

– Невелика потеря.

Аверре заставил звездолет прибавить скорости. Через несколько минут, показавшихся мне мгновениями, мы оказались на орбите. Саму планету отсюда было невидно, но и без того открывшийся на бескрайние и усыпанные звездами космические просторы вид кружил голову.

– Готов к сверхсветовым скоростям? – будничным тоном поинтересовался наставник.

Кое-как проглотив застрявший в горле ком, я осторожно выдавил:

– Более-менее.

– Тогда вперед!

И корабль тут же растворился в полупрозрачном мерцании гиперпространственного искажения. Это было достаточно неожиданно, чтобы заставить меня вжаться в спинку кресла, но и захватывающе. Мрачная темная туманность, непрерывно искажающаяся мириадами световых бликов, похожих на преломляющиеся лучики света в мутной воде, со всех сторон обволакивала звездолет. Какое бы описание я ни находил в архивах Цитадели, оно всегда представлялось божественно великолепным, но, как это часто бывает, в реальности страшно действовало на нервы. И, как выяснилось, желудок.

– Кто была та женщина? – спросил я, нарочно отвернувшись от иллюминатора, чтобы не пришлось бежать за пакетом. Взгляд уткнулся на приборную панель с множеством разнообразных дисплеев и лампочек, датчиков и рычагов, от голографических до сенсорных. Все они светились, мерцали и помигивали, правда, ни к чему притрагиваться я не решался и просто ждал, пока наставник снизойдет до ответа.

Но и то, прежде чем сказать хоть слово, он долго всматривался в мое лицо, словно решая, достоин ли я знать правду или нет.

– Можешь считать ее моей ученицей, – наконец ответил мастер-лейр.

Пришел мой черед сверлить Аверре пристальным взглядом. Не то, чтобы я старался забраться вглубь его разума. Это вышло, скорее, инстинктивно. Элийрам трудно удержаться от соблазна и не прощупать ментальный фон, окружавший любого мыслящего разумника. Тени лгать не умеют. Но и на распахнутые настежь ворота чужого разума я не рассчитывал.

– Если любопытство покоя не дает, просто спроси, – усмехнулся наставник в усы.

Это дало понять, что моя попытка считать его мысли незамеченной не осталась. Логично. Чего еще ждать от легендарного лейра? Тем не менее, меня это не смутило. Заглянув в его глаза, я прямо сказал:

– Мне не показалось, будто она много для вас значила.

Кажется, наблюдение его всерьез удивило:

– А с каких это пор малолетки, вроде тебя, считаются знатоками столь тонких материй?

Упрек был высказан по заслугам, но по привычке смолчать я не сумел:

– Может, с тех самых, как получают тунику элийра?

Его серебряная бровь легонько приподнялась:

– А ты разве элийр?

Я скопировал его собственную ухмылку. Пускай усов я не носил, но все равно должно было получиться неплохо.

Аверре нахмурился. С чего бы это? Разве Бавкида его не предупредила? Но вслух я спросил не об этом.

– Она была одной из нас?

Наставник отрицательно качнул головой. Взгляд, устремленный на бесконечные переливы гиперпространственных волн, затуманился.

– Она не была Адис Лейр, если ты об этом.

– Тогда откуда ее способности? – Мне казалось само собой разумеющимся, что только у лейра есть шансы проникнуть в Цитадель незамеченным. Попытка любого простого разумника заранее обречена на провал. Системы наблюдения вычислят его еще в тот миг, когда корабль только соберется приземлиться на Яртелле, а лейры-стражи выбьют всю дурь и отправят восвояси.

– В галактике найдутся существа, чьи таланты и умения легко одурачат любого лейра, и не для всех из них Тени являются смыслом жизни.

Это ничего не объясняло. Я прекрасно знал, что Вселенная полна тайн, неподвластных разумению. Но даже глубочайшие из них едва ли могли сравниться с тем, что мы, лейры, называли Тенями. Они считались неотъемлемой частью сущего и, в то же время, ни на что не были похожи. Первые лейры, появившиеся на заре космических цивилизаций, описывали их, как крайне сложные искривления пространства и времени, составлявшие бытие. Их называли энергией, разлитой в пространстве. Кровью, что бежала по венам Вселенной. Но это все более чем упрощенное определение. Тени – неиссякаемый источник, из которого лейры черпали свои силы. Они давали нам власть над разумом и материей. Превращали наши тела в смертоносные орудия и позволяли изменять окружающий мир по своему усмотрению. Естественно, за такое могущество требовалась плата. Все алиты, что претендовали на звание лейра, обязаны были пройти обряд инициации, с помощью которого раскрывался их полный потенциал. Для этого будущим Адис Лейр приходилось доводить себя до клинической смерти и перерождаться в обновленном облике. Мне в этом смысле, можно сказать, повезло, поскольку из-за необычности своего появления на свет, я ощущал потоки Теней с рождения.