Бесёнок по имени Ларни

Расставание вышло, каким-то неожиданно поспешным.

– Я постараюсь побыстрей вытащить вас отсюда! – ещё раз пообещала Диана, и они с Галлем исчезли.

Тренировка дальше не клеилась, а потому трое оставшихся узников, (кроме них заключённых здесь вообще почему-то не было), разбрелись по своим камерам и занялись кто чем. Руфус, например, уселся за книги, которые в неожиданно большом количестве нашёл в тюремной библиотеке. Однако едва он углубился в чтение, как дверь в его камеру распахнулась и на пороге появился надзиратель в сопровождении двух стражников.

– Арестант Руфус, на допрос! – прогнусил он и жестом показал, чтобы тот положил книгу.

Мальчика привели в комнату с высоким потолком, облезшими в старой краске стенами и со столом, стулом и табуретом напротив, стоящими посередине. По ту сторону стола, спиной к вошедшему Руфусу, стоял, скрестив руки на груди, какой-то человек, который, толи собирался играть трагедию, толи очень интересовался облупленной стеной напротив.

– Ну-с, молодой человек, – начал он, театрально поворачиваясь к собеседнику, и Руфус сразу узнал его: это был тот самый следователь с лисьей мордой, который допрашивал его на границе, – а теперь, когда выяснилось, что вы не шпион, хоть я придерживаюсь иного мнения, так вот – давайте нынче же, подробнейшим образом, разберём, как и насколько вы связаны с разбойником и мятежником по прозвищу Инци?

Глава 101. "Бог из машины"

Легко сказать – "смело прыгайте", да не очень-то легко это сделать, когда стоишь на краю совершенно тёмного и очевидно бездонного колодца с гладкими отвесными стенами. А тут ещё настойчиво лезет в голову мысль о том, что тот, кто посоветовал им туда прыгнуть, известен среди людей, как "Отец Лжи".

Первыми от задумчивости очнулись собаки. Они вдруг подняли головы, навострили уши и уставились в том направлении, откуда все только что пришли. Через пару мгновений люди тоже услышали нечто такое, что не прибавило им жизненного оптимизма: это был топот ног, от которого вздрагивала земля, и ног этих было множество.

Ещё не сообразив, что к чему, Ларни почувствовала, как её схватили, но не руками, а… зубами! В следующее мгновение она поняла, чьи это зубы, но тут-то они её отпустили. Где-то сверху коротко не то вскрикнул, не то рявкнул от неожиданности Стефан. Сверху? Ну да, ведь она летит вниз, точнее падает…

Ларни открыла глаза и огляделась. Так и есть – она стремительно падала в колодец, а рядом, нелепо молотя лапами по воздуху, падали собаки. А Стефан? Вот он! Летит вверх тормашками и смотрит на неё, ошарашено хлопая глазами. Ларни попыталась улыбнуться и помахала ему, а он в ответ ей тоже улыбнулся, только как-то кривовато и натянуто, и изобразил странный жест рукой. Вероятно, его сбило с толку то, что они находились по отношению друг к другу вверх ногами.

Вдруг Ларни с размаху влетела во что-то холодное, похожее на желе, но сделанное не из жидкой, а из воздушной субстанции. От неожиданности у неё перехватило дыхание и вроде даже сознание на миг померкло. Или это был не миг?

Наверное, прошло больше времени, так-как она тут же почувствовала, что больше не падает, а скорее движется вверх! Было, похоже, что её, как щенка тащили за шкирку. Тут её руки нашли невидимую опору, она ухватилась за неё, подтянулась и… в глаза ей ударил яркий свет!

Две руки, которые она ни с какими другими не перепутала бы, руки Стефана, подхватили её под мышки и подняли словно ребёнка. Ларни, ещё ничего толком не видя и ничего не соображая, обхватила любимого за шею и оказалась в его объятиях. Всё! Где бы, они не оказались, она была дома.

Потом глаза привыкли, а когда это произошло, выяснилось, что они находятся на дне глубокого, узкого ущелья, напоминающего воронкообразную пасть с зубами – скалами по краям. На дне этого ущелья – пасти зияло отверстие, уходящее в глубину, на удивление похожее на горло.

Возле этого отверстия стояли обе собаки и приветливо помахивали хвостами. Вдруг они гавкнули по разу в сторону людей и одна за другой спрыгнули вниз. Ларни ахнула.

– Не бойся! – сказал Стефан, обнимая её. – Они пошли к своей хозяйке.

– Думаешь, они знают, где сейчас Сато и Кейни?

– Никогда не сомневался в этом. Кстати, он тоже уверен, что они знают.

Стефан не назвал того о ком говорил, но и так было понятно, что он имеет в виду Князя Тьмы.

– Это ты меня вытащил? – спросила Ларни, не желая видимо обсуждать Повелителя Ада и его взаимоотношения с дочерью.

– Нет, они вытащили нас обоих. Я, как и ты был в отключке, так что своим спасением мы обязаны адским псам. Они вытащили нас в этот мир и отлизали.

– Отлизали?

Девушка вдруг обнаружила, что она вся мокрая с головы до ног. Мало того – это была не вода, а нечто вязкое и слегка липкое. Собачьи слюни! Но странно, Ларни чувствовала себя на удивление чистой. Точнее очищенной.

– Они очистили нас от чего-то, – подтвердил её догадку Стефан, которого тоже можно было выжимать. – Ты чувствуешь прилив сил?

Ларни прислушалась к себе. И в самом деле, она ощущала необыкновенный подъём! Хотелось петь, бегать и прыгать безо всякой причины!

– Но как мы отсюда выберемся? – спросила она Стефана, немного утихомиривая свой восторг.

Тот только пожал плечами. Стены ущелья были слишком крутыми для подъёма. Правда у них были с собой верёвки, но добросить петлю или импровизированный якорь на такую высоту не представлялось возможным.

– Эй, там внизу! – вдруг загремел откуда-то сверху незнакомый голос.

Влюблённые посмотрели вверх и увидели, что между скал торчит большая лохматая голова в гриве совершенно седых волос.

– Вы там живы? – снова крикнул старик, голос которого, впрочем, выдавал бодрого и сильного человека. – Двигаться можете?

– Мы живы, – ответил Стефан, – и можем двигаться. А кто вы и зачем спрашиваете?

– Я-то кто? – старик наверху засмеялся. – Deus ex machina, вот я кто! А теперь осторожнее, смотрите, что б эта штука вам по макушкам не стукнула!

С этими словами голова убралась, а вместо неё на фоне голубого неба выдвинулось средней толщины бревно на конце, которого был закреплён блок. Через блок был пропущен крепкий канат с верёвочной трапецией и крепкой дубовой доской в основании оной. Всё сооружение издавало характерный механический скрип и выглядело не слишком надёжно. Впрочем, старик наверху был полон оптимизма.

– Добро пожаловать в кресло героев! – крикнул он. – Не беспокойтесь, оно прочное, сам испытывал. Даже Шарля смогло бы выдержать, если бы он туда поместился. Кстати, вы там циклопа не видели?

– Видели, – ответила Ларни, – он Цербера придержал, когда мы удирали!

– Ого! – искренне удивился старик, продолжая спускать в пропасть подвижную скамейку. – Ну, ничего, выберется! Он сильный и умный. Прямо украшение циклопьего народа. Не то, что некоторые…

В это время трапеция достигла дна, и Стефан придержал её, чтобы не моталась туда-сюда.

– Извините, что не украсил цветами, как это положено в таких случаях. Сейчас не сезон и подходящих цветочков в лесу не найдёшь.

Было непонятно, шутит он или нет, но Ларни ответила совершенно серьёзно:

– Ничего, нам это подходит!

После чего преспокойно уселась на доску, как будто это была обыкновенная скамейка в доме. Стефан с сомнением подёргал за канат, потыкал пальцами тут и там, вздохнул, покачал головой, но всё же собрал их вещи и уселся рядом с возлюбленной. Вся конструкция заскрипела, дёрнулась, и импровизированная скамейка медленно поползла вверх.

Стефан, что было силы, вцепился в верёвки трапеции и с ужасом смотрел на уходящую вниз землю. Ларни наоборот развеселилась и даже хотела раскачаться на "кресле героев", как на качелях, но, видя испуг Стефана, рассмеялась, обняла его и шепнула на ухо:

– Не бойся!

Казалось, они сейчас вознесутся к облакам, но вместо этого они в конце подъёма, когда старик повернул бревно по горизонтали, встали на землю. На настоящую поверхность Земли, а то место, откуда их подняли, представилось им в своём истинном облике – глубокая, узкая пропасть с говорящим названием – "Адова пасть"!

– С прибытием! – раздался рядом жизнерадостный возглас и, обернувшись, они увидели старика.

Он стоял рядом с примитивной подъёмной конструкцией и улыбался. Надо сказать, что этот старик производил сильное впечатление. Он был высок ростом, совершенно прям и обладал завидными мускулами. Волнистые волосы, давно не стриженные, свисали ниже пояса. Старик даже не озаботился перехватить их ремешком. Такой же длинной была и борода, но она-то, как раз оказалась заплетённой в несколько косичек. Самым примечательным в нём были глаза. Голубые, совершенно не выцветшие, по стариковски глубоко посаженные, мудрые, с хитрецой. Впрочем, всё лицо его светилось незаурядным умом и добрым лукавством.

– С прибытием! – повторил он бодро. – Как вам моё изобретение? Если б вы знали, какие вещи были построены с помощью этого устройства!

– Как вас зовут? – спросил Стефан. – Кого нам благодарить?

– Можете называть меня – Странник! – ответил старик. – А благодарить следует не меня, а того кто прислал меня к вам на помощь.

– Дай угадаю! – воскликнула Ларни. – Тебя прислал Инци?

– Он самый! Да, он говорил, что вы его так называете, хоть это и неправильно. Если б не он, меня б здесь не было, и вам из Аидова царства ни в жизнь бы не выбраться!

Сказав это, он взял откуда-то длинное, тонкое бревно с лопастью на конце и взвалил его себе на плечи, словно собирался куда-то с ним идти.

– Без посланника Инци мы бы и мимо Цербера ни за что не прошли… – задумчиво сказал Стефан. – А что это у тебя за лопата такая, Странник?

Старик изменился в лице и побледнел, как смерть.

– Чт-то ты сейчас с-сказал? – проговорил он дрожащими губами. – Лопата?

– Ну, да! – ответил Стефан, отступая на шаг и незаметно кладя руку на рукоять меча. – Я спросил, что это за лопата такая странная?

Тот, кто назвался Странником, медленно снял свою ношу с плеча и секунды две смотрел на неё. Потом со всей силы швырнул её в пропасть, упал на колени и закрыл лицо руками.

– Свободен! – прошептал он еле слышно, а потом вскочил и крикнул во всю мощь своих богатырских лёгких:

– Свободен! Пенелопа! Телемах!

Вдруг он сорвался с места и, сделав два-три скачка, скрылся в ближайшем подлеске. Ларни и Стефан поглядели друг на друга.

– Что это было? – спросил молодой охотник, у которого от всего увиденного и пережитого голова пошла кругом.

– Ай да Инци, – тихо проговорила Ларни, – знал, кого прислать! И откуда он его взял-то?

– А кто это?

– Улисс или я не Ларни!

– Кто?

– Стефан, когда мы вернёмся домой, обещай прочитать книгу, которую я тебе дам. Этот старик – древний герой, очень умный и хитрый. Он был обречён нести свою ношу до тех пор, пока кто-нибудь не спросит, что за лопату он держит на плечах? И этим кем-то оказался ты! Ты что, никогда раньше весла не видел?

– Так это было весло? Разве вёсла такие большие бывают?

– Конечно, если это весло не от лодки-плоскодонки, а от здоровенного корабля.

– Удивительно!

– Удивительно не это, а то, что Улисс жил больше трёх тысяч лет назад. Вот я и говорю – откуда Инци его взял сейчас-то? А ещё… О-оо!

Увидев, как при последнем возгласе округлились глаза Ларни, Стефан обернулся и сам от неожиданности крякнул нечто неопределённое! Над краем Адовой пасти поднималась голова и плечи циклопа. На его одноглазой физиономии застыло озадаченно-обиженное выражение, на лбу красовалась свежая шишка, а в руке он держал весло, которое только что выбросил Улисс.

Глава 102. Торг у торгашей

– Нет, ваше превосходительство, мы не можем выдать вам государственных преступников! Они осуждены и приговорены Генеральным судебным собранием, решение которого не могу отменить ни я, ни даже Совет торговых гильдий.

Нелепо разодетый в шелка и бархат толстяк, стукнул для убедительности ладонью по столу и задрал кверху свою странно козлиную бороду, считая по-видимому, что так он выглядит решительно и солидно. Сидевшая напротив Диана была вся красная от гнева, и ей стоило немалых усилий, чтобы сдерживаться. Галль, стоявший за спиной её кресла, казался воплощением спокойствия, но и он время от времени сжимал и разжимал кулаки.

– Я до сих пор не могу понять, в чём состоит их преступление? – выдавила Диана сквозь зубы, глядя куда-то в сторону. – Насколько я помню, они были задержаны при пересечении границы Торгового города, и ничего не могли натворить на его территории. Нарушений, вроде перевоза запрещённых товаров тоже не было. За что же тогда они были брошены в тюрьму, и за какие преступления их судили?

– Они являются членами опасной секты! – ответил толстяк тоном учителя, разъясняющего урок особо непонятливому ученику. – Главу этой секты, по кличке "Инци", смутьяна, вольнодумца и разбойника нам удалось недавно изловить, благодаря сознательности и гражданской активности наших граждан. Он уже наказан и вы можете своими глазами видеть, что ожидает тех, кто покушается на спокойствие и достояние Торгового города!

С этими словами он встал и раздвинул шторы большого окна, выходящего на рыночную площадь. Там, в самой середине был воздвигнут помост, на котором возвышался деревянный крест, сколоченный из свежеструганных брусьев. На этом кресте, прибитый крупными коваными гвоздями за руки и за ноги, висел человек. Его полуголое тело было всё в кровоподтёках и ссадинах. Он был ещё жив и время от времени поднимал голову, на которой красовался венец из колючей проволоки, но через секунду снова ронял её на грудь не в силах справляться с собственными мышцами из-за слабости и боли.

Вокруг помоста стояло оцепление из солдат во главе с конным капитаном, но, похоже, в них не было никакой необходимости. Рынок жил своей обычной жизнью – люди покупали, продавали, торговались, ругались, выгружали товар, загружали товар, обманывали, обсчитывали, воровали. Возле места казни толпилось не больше дюжины зевак, выражавших своё одобрение происходящим. Эти плевались, кидали огрызки к подножию креста, но не решались прицелиться выше из-за присутствия капитана и солдат.

При всём этом было понятно, что этому отребью нет никакого дела до казнимого и хамят они от скуки, не в состоянии занять себя чем-то более достойным.

Диана посмотрела направо, туда, где было здание Центральной тюрьмы, узниками которой недавно были они с Галлем. Ей показалось, что в одном из решетчатых окон она видит три бледные пятна – лица своих друзей, которым она обещала помощь и оказалась не в силах помочь.

О, если бы Форт Альмери не был так далеко! Тогда бы эти жирные индюки увидели не только кавалерию Зигмунда, но армаду боевых машин, способных за пару часов превратить этот проклятый город в пылающие руины! Что бы они тогда сказали о невозможности отмены решения своего паршивого суда?

– Я думал, в Торговом городе провозглашена веротерпимость? – услышала она за спиной голос Галля.

– Это так, молодой человек, – снова заговорил толстяк наставительно. – Любой гражданин Торгового города или приезжий коммерсант, волен поклоняться тому кумиру, которого считает для себя удобным, если это происходит в лавке, на съёмной квартире, в гостиничном номере, в собственном доме и даже на улице, если это не мешает окружающим. Но злоумышленник Инци был уличён в нападках на самих Маммона и Молоха – покровителей нашего города! Это непростительное оскорбление и святотатство. В своих проповедях вышеозначенный разбойник посмел утверждать, что божественный Молох и светозарный Маммон, суть кумиры ложные, (да простится мне то, что я вынужден повторять эти слова!), что деньги, которые даны нам этими божествами во спасение от хаоса – зло, что святая жажда наживы иссушает душу, что богатые люди часто бывают духовно ущербными и многое чего другое! Такие речи, такое учение, подрывают самые основы нашего общества и это должно быть искоренено самым жестоким способом. Вы видите каким.

– Но как это может касаться людей, за которых я ходатайствую? Они-то, сколько мне известно, не произносили никаких проповедей?

– Да, но они признались в приверженности ложным идеям этого Инци, в личном с ним знакомстве и симпатии. А это означает, что они тоже опасны для нашего общества. Впрочем, вы правы и суд уже учёл, что их вина неизмеримо меньше, чем вина их предводителя, а потому они не будут казнены на кресте или каким-либо другим способом. Им будет предоставлен шанс, выжить в битве!

– В какой ещё битве? – подозрительно спросила Диана.

– Видите ли, ваше превосходительство, – толстяк просто светился от своей хитрости и находчивости, – у нас скоро будет грандиозное представление на арене Большого цирка. Оно включает в себя очаровательнейший музыкальный спектакль, собачьи бега и бои монстров. Там-то преступники могут попытать счастья, то есть им придётся это сделать.

– Иначе говоря, вы будете травить людей монстрами?

– Я бы так не сказал. Им же никто не запрещает защищаться. Выживший остаётся в живых и даже получает денежную премию. Это, правда гарантирует ему не свободу, но жизнь и достойное содержание в тюрьме…

– Оружие?

– Что, простите?

– Я хотела бы знать, какое им выдадут оружие?

– Никакого. Правда, это вовсе не запрещено правилами, но зачем? Мы не обязаны вооружать преступников для борьбы с монстрами, которые, между прочим, недёшево стоят. К тому же так интереснее!

– Понятно. Но всё же я ещё раз хочу заявить свой протест! Напоминаю, что среди людей, о которых мы говорим, есть гражданка Форта Альмери.

– А знаете, что? – толстяк вдруг просиял, осенённый, какой-то идеей. – Вы можете её забрать, но только её одну – остальные двое ведь не граждане Форта Альмери. Вы ещё не получили компенсацию за свою случайно испорченную механическую повозку, вот и возьмите себе за неё эту преступницу!

Диана готова была взорваться от негодования, но Галль положил свою большую, обманчиво мягкую руку ей на плечо.

– Мара никогда не оставит Верентия и Руфуса, – сказал он. – О компенсации за ущерб мы поговорим с вами отдельно.

И он почти силой вывел подругу на улицу.

– Сволочь! Подонок! Торгаш! Мерзавец! – не могла угомониться Диана.– Битва значит? Так он получит битву! Ещё не знаю, как, но получит!!!

Галль шел рядом мрачнее тучи. Он тоже пока не представлял, что им делать, но отступать не собирался. Тем временем, они подошли к месту казни. Человек на кресте уже не пытался поднять голову, а только медленно переваливал её с одного плеча на другое. Среди зевак, большую часть коих составляло городское отребье, теперь стояло несколько сановников, которых Диана и Галль уже встречали в помещениях городской администрации.

– Да, – говорил один из них, – Генеральный суд умеет настоять на своём. Даже заступничество Тайного отделения городской стражи не спасло этого беднягу.

– Не только не спасло, а окончательно погубило! Он ведь мог отделаться только розгами, но эти старые тёрки между воротилами власти!.. Ну, вы меня понимаете. Конечно, Генеральный суд вцепился в этого нищего, как только узнал, что кому-то из Тайного отделения он почему-то симпатичен! И вот результат.

– А это не слишком?

– Когда идёт борьба таких ведомств, ничто не бывает слишком. Что стоит жизнь какого-то бродяги по сравнению…

В этот момент непосредственно возле креста произошло следующее: конный офицер подъехал к распятому, вполголоса сказал ему несколько слов, потом взял пику у одного из солдат и нанёс казнимому быстрый и сильный удар в грудь! Тело на кресте дёрнулось и безжизненно обвисло. Офицер бросил пику, отдал несколько коротких приказаний, затем развернул коня и поскакал во весь опор прямо через рыночную площадь, не обращая внимания на торгашей и покупателей, разбегающихся из под копыт его жеребца, словно тараканы.

– А вот это щелчок по носу Генеральному суду, – прокомментировал произошедшее один из сановников. – Это ведь протеже начальника Тайного отделения – капитан Зигель. Между прочим, говорят, что он недавно вёл переговоры с самим Зигмундом-непобедимым, что стоит со своими наёмниками близ нашего города, и они разговаривали, как старые друзья. Смелый служака и умный! Только что-то мне подсказывает, что в скором времени он допрыгается. Ох, допрыгается!

Диана и Галль переглянулись. Похоже, вот кто им был нужен – капитан Зигель! И они добудут его, во что бы то ни стало!

Глава 103. Они выживут

– Что? Инци распят?!

Глаза троих из четырёх собеседников, сидящих за столом, превратились в блюдца. Четвёртый, увидев такую реакцию, удивлённо вскинул брови.

– Вы его знали?

Маранта и Михал одновременно кивнули. Священник Микаэль-Панкратий закрыл лицо руками и забормотал:

– Он опять сделал это! Опять взял грехи людские на себя и опять один принял наказание. А я… Не помог, не поговорил, даже не увидел!..

– Да, видать этот ваш Инци был большой шишкой и чем-то крепко насолил нашим воротилам, – проговорил четвёртый из собеседников, который был ни кем иным, как начальником таможенной стражи. – Но у меня есть новости похуже – вашего мальца и двух его друзей обвиняют в пособничестве этому Инци. Но плохо даже не это. Самое скверное, что их сделали пешками в политической заварухе, которая идёт среди ведомств Торгового города. Короче – Генеральный суд требует расправы над ними, а некое Тайное отделение городской стражи делает слабые попытки этому противостоять. Однако лучше бы они даже не вмешивались. Судейские, они ведь прожжённые людоеды. У них один закон – жрать! А жрут они исключительно человечину. И если человек попал им в зубы, сожрут обязательно, а чем больше при этом вырываться, тем сильнее тебя будут засовывать в глотку.

Над столом повисло молчание. Вдруг кулак Михала грохнул по крышке словно удар молота.

– Я сейчас пойду и заберу своего сына! – крикнул он.

Маранта положила руку на плечо мужа.

– Им можно устроить побег? – спросила она.

– Нет, – ответил хозяин дома с сожалением. – Если бы их обвиняли в грабеже и убийствах, то – да, а когда людей называют государственными преступниками, то – нет. Здесь не помогут никакие деньги. Ни один тюремщик, даже самый продажный, не пойдёт на сделку, которая будет означать для него верную смерть.

– Тогда, что можно сделать?

Старик задумался.

– Если бы речь шла о простой казни, – сказал он, – я попробовал бы облегчить их участь.

– И что это значит?

– В девяти случаях из десяти это значит, что человека казнят быстро и безболезненно и лишь в одном, что наказание ему заменят вечной каторгой, а это может быть хуже смерти. Но на сей раз всё сложнее.

– Сложнее? Что с ними хотят сделать?

– Их собираются выставить на арене Большого цирка против десятка или больше самых свирепых и сильных монстров, что содержатся в городском виварии.

Зубы охотника скрипнули и он недвусмысленно положил руку на рукоять топора. На сей раз Маранта не сделала попытки его успокоить.

– Я правильно поняла, – проговорила она ровным голосом, – их собираются скормить монстрам на потеху толпе? Просто бросить, как связанного козлёнка, когда собираются поймать тигра?

– По сути дела так. Только вот связанными они не будут. Господа судейские решили сделать хорошую мину при плохой игре. Короче говоря, осуждённым разрешается выжить, если они победят в схватке с монстрами. Вот будут ли они свободны после такого, это ещё вопрос. Хотя… вопрос довольно праздный – выжить в драке с двумя, или сколько там, десятками монстров невозможно.

– Им дадут оружие?

– Нет. Ни администрация Цирка, ни судейские оружия им не дадут. Согласно правилам подобных представлений оружие не запрещено, но где его должны брать те, кому предстоит выйти на арену, неясно.

– Можно им передать его в тюрьму?

– Нет, конечно! Передать в тюрьму оружие?! Это же государственное преступление. А потом у них его сразу найдут, и это будет воспринято, как попытка к бегству и тогда их точно казнят, причём вместе с теми, кто им это оружие передал. Можно было бы кинуть им что-то, когда они будут стоять на арене, но…

– Но?

– Но вход на трибуны Цирка с оружием запрещён, а на входе смотрят внимательно, могут обыскать любого.

Маранта задумалась.

– На это… представление сложно попасть? – спросила она, и глаза её странно блеснули.

– Любое место в любом ряду за ваши денежки! – ответил старик.

– А есть такое место, с которого было бы видно всю арену, но чтобы само оно видно не было или хотя бы не бросалось в глаза?

– Насчёт этого можно навести справки, – сказал он не без доли сомнения. – Ничего не могу обещать заранее, но постараюсь расспросить знающих людей.

– Сделайте это. А ещё подскажите, нельзя ли где-нибудь поблизости арендовать кузницу на сутки?

Михал посмотрел в глаза жены и увидел, что они блестят лихорадочным блеском выдающим сумасшедшую работу мысли, которая может дать самый непредсказуемый результат.