Бесёнок по имени Ларни

Такая, э-э… дружба, прежде всего тем хороша, что от неё не забеременеешь, как ни старайся! Я не про себя говорю, а про девочек вообще. Ты – мужчина, и пока не стал отцом хотя бы одной дочери, не понимаешь насколько это для девочек важно, не забеременеть раньше времени. Да и когда станешь папой, всё равно не сможешь понять всех женских проблем.

Так вот, мы с Кейни подружились давно, когда она была совсем юной, лет триста, не больше, а я гостила в доме её отца. Тогда мы частенько спали в одной постели, и мы полюбили друг друга, может быть не так крепко, как настоящие влюблённые, но всё же достаточно, чтобы продолжать встречаться подальше от посторонних глаз.

Это было ещё до того, как у них возникло взаимное влечение с этим вот беднягой! Тогда он её ещё за косички дёргал и глупил на каждом шагу, как и всякий мальчишка, не знающий, как на самом деле надо вести себя с девушкой. Но когда у них закрутилось по серьёзному, я сразу ушла в сторону и от души посмеялась, когда увидела, что моего исчезновения никто не заметил, настолько они увлеклись друг другом!

Кто ж знал, что всё так получится?..

– Ну-у… Ты не думай, что я отговариваю тебя идти спасать подругу. Просто за пять месяцев тролли могли уже обглодать её до костей!

– Тогда пойдём и заберём у них кости, а по дороге срубим несколько тролличьих голов!

С этими словами Сато перешагнула символически обозначенную границу и храбро углубилась во владения троллей. Стефану не впервой было следовать за упрямыми девичьими ножками, но сейчас он понимал, что ввязывается в историю, которая будет, посерьёзней мелких и крупных авантюр Ларни.

Даже их подземное приключение и прогулка по Мёртвому городу, могли показаться лишь лёгонькой разминкой перед войной, которую напророчила Сато. Правда сейчас в добротной лепреконской одежде и вооружённый эльфийским оружием, (впрочем, демонический лук он всё же оставил), Стефан чувствовал себя героем волшебных сказок – могучим, грозным и почти невидимым – зелёный охотничий костюм, подаренный ему Керсом, мог замаскировать кого угодно в траве, листве и в скалах.

Кроме того, сейчас он путешествовал в компании женщины, способной голыми руками оторвать голову демону Ада!

– А куда нам теперь идти, ты знаешь? – спросил Стефан и тут же цыкнул на себя, ведь Сато могла подумать, что он ноет и жалуется, а значит трусит.

– Нет, не знаю! – ответила девушка беспечно. – Я очень давно не бывала в этих горах, но ты не беспокойся, я что-нибудь придумаю. В крайнем случае, поймаем двух – трёх троллей и спросим у них.

Как у неё всё просто – "Поймаем двух – трёх троллей"! И это после того, как она сама все уши ему прожужжала, какие это твари свирепые, хитрые и опасные!

Однако поймать тролля оказалось делом совершенно несложным. Просто, когда они проходили мимо сломанного дерева, Сато вдруг выбросила в сторону правую руку и ухватила за шкирку… оставшийся от этого дерева пень, торчащий у дороги. Дерево тут же куда-то исчезло, а пень оказался на редкость уродливым мальчишкой, с кожей цвета синей глины, который принялся верещать и вырываться. Ни дать, ни взять – поросёнок, угодивший копытом в силок для кроликов!

Сато попыталась с ним заговорить, но все попытки оказались напрасными. Тогда она отвесила ему мощнейшую затрещину, эхом отозвавшуюся в горах. Пацан тут же прекратил вырываться, сел прямо посреди дороги и захныкал.

– Почему всё так пло-охо? У семи братьев новая герла, а Хаюк попался в плен и ему теперь отрежут голову! У них теперь две герлы, а у Хаюка ещё не было ни одно-ой! Все смеются над Хаюком, говорят, что он ещё слишком молодой, а Хаюк уже совсем взро-ослый! Хаюк хочет герлу-у!

У Стефана зубы заболели от его завываний. К тому же этот урод явно не желал с ними разговаривать, и ломал комедию, а потому юный охотник в сердцах произнёс слова, которые в детстве как-то слышал от рассерженных взрослых – непроизносимые слова:

– Если ты не заткнёшься, я тебе яйца отрежу, и не понадобится никакая герла!

Пацан вскочил, будто его подбросил хороший пинок.

– Ты это сделаешь? Хороший мужика! – залопотал он. – Режь яйца Хаюка! Режь! Ты обещал!

– Сядь! – рявкнула Сато, возвращая тролля на землю ударом ладони по плечу.

– А ты, – обратилась она к Стефану, – думай, о чём говоришь! Чего бы, ты не отрезал у тролля, отрастёт у него заново, только будет вдвое больше. Поэтому они такие уроды, ведь тролли рождаются такими же, как все люди, и отличить ребёнка тролля от человеческого младенца невозможно. Но они от природы ужасно злы, драчливы и неуживчивы, а потому постоянно награждают друг друга новыми увечьями и теряют всё, что выступает на теле. Вот у этого, например, когда-то отгрызли оба уха и нос, а ещё он терял левый глаз и зубы с правой стороны. Несколько пальцев на обеих руках у него тоже были откусаны, а правую ногу похоже оторвали, как раз по колено.

– Угу, угу! Гы-ы! – одобрительно закивал польщённый Хаюк.

– Так вот, – продолжала пояснения Сато, – чтобы убить тролля, надо отрубить ему голову или рассечь тело пополам, неважно вдоль или поперёк. Так или вот так!

Свои слова девушка сопроводила соответствующими движениями, показывая на пленённом тролле-подростке, как это лучше сделать.

– У-у! – снова завыл Хаюк, услышав такие речи. – Злая герла, злой мужика! Они не будут резать яйца Хаюка! Проти-ивные! Они хотят Хаюка уби-ить! Совсем уби-ить! А у Хаюка ещё не было герлы-ы!

Сато влепила ему ещё одну затрещину.

– Заткнись, а то надрежу шею до половины, да так и оставлю! – Пригрозила она.

Бедный Хаюк до того перепугался, что не только замолчал, а ещё и свернулся в клубок, закрыв голову руками на которых все пальцы были разной длины.

– Так-то лучше! – прокомментировала Сато. – Этого они боятся пуще смерти, ведь тролль, получивший такую травму, теряет большую часть своей силы и вынужден влачить жалкое существование с головой вечно свисающей набок. Он был бы даже рад, если бы его добили, но его собратья – народ жестокий и они скорее будут держать беднягу для потехи, чтобы ежедневно издеваться над покалеченным.

– У-у! – снова заскулил Хаюк, и в этом голосе слышались нотки панического ужаса.

– Я кому сказала – заткнись! – выкрикнула Сато, сделав страшное лицо. – Всё, я вынимаю меч! Что, не хочешь? Тогда быстро веди нас к семи братьям и если я услышу от тебя лишний писк по дороге, то немедленно надрежу твою шею! А если попытаешься сбежать, то знай: вот это – знаменитый рыцарь Стефан – Безжалостный, который не знает пощады. Он немедленно догонит тебя и рассечёт твоё тело до грудины. Подумай, как ты при этом будешь выглядеть? Представил? Понял? А теперь всё, хватит разговоров, вставай и пошли!

Хаюк хрюкнул, зашевелился и встал во весь рост, но голову держал ниже плеч и всё зыркал с опаской то на Сато, то на Стефана, похлопывающего рукой по рукояти эльфийского меча. Он глубоко вздохнул, что-то булькнул и поплёлся по дороге, поминутно оглядываясь. Вдруг он замер и задрожал, как осиновый лист, потому что на плечо ему опустился кончик холодного, как лёд клинка.

– Так! – сказала злая Сато. – Последнее предупреждение: не халтурить, ноги переставлять нормально – не быстрее чем положено, но и не медленнее. Лишний раз не оборачиваться, молчать, пока не спросят. Кстати, сколько по времени идти до горы, где живут эти семь братьев?

– Дней пять, – пропыхтел Хаюк. – Эльф добежит быстрее.

При этом он снова зыркнул на Стефана, но тут же испугался своей смелости и пошёл вперёд, всем своим видом выражая готовность к послушанию.

– "Эльф" не будет никуда бежать! – Сато прижалась вдруг к Стефану всем телом. – Я не знаю, сколько нам ещё осталось пробыть с этим "эльфом" вместе, но я не собираюсь терять ни один день и ни одну ночь!

Глава 55. Что бы на это сказали…

"Что бы на это сказал священник?"

Ларни не хотелось вылезать из под тёплого одеяла под которым даже цепи не казались холодными. Солнце давно уже заглянуло в неровные проёмы окон уютной пещеры и теперь поднялось выше, потихонечку убирая свои лучи с пола на подоконники.

Кейни, наверное, с час, как встала и теперь бесшумно передвигалась по своей комнате-кухне, тихонько позвякивая посудой. Ларни чуть-чуть приподняла краешек одеяла и понаблюдала за девушкой-лепреконом. Ей вспомнилась их ночь. Трущиеся друг о друга тела, ласковый шепот, нежные вздохи, горячее дыхание, запретные прикосновения… И наслаждение… Бурное, радостное, взрывное, а в другой раз глубокое, медленное, долгое, не кончающееся!..

Священник предупреждал молодёжь о греховности "соития" до свадьбы. Его слушали, но слушались не всегда. Ларни об этом знала, но не предавала таким вещам большого значения. В конце концов, любовь – это дело тех двоих, которые попали в её сети и никто больше не должен им указывать, как, когда и где любить друг друга, даже священник.

Почему-то в этом она была убеждена. А вот о любви между девочками священник не говорил никогда. В Междустенье об этом и слыхом не слыхивали, а если что и было, то молчали, так-как люди почему-то думают, что самый надёжный способ избавиться от проблемы, это молчать о ней. Однако…

"Что бы на это сказала мама?"

В отличие от большинства своих подруг, Ларни знала, что между девочками такое бывает – Маранта рассказала ей. Правда мама тут же оговорилась, что сама никогда не чувствовала тягу к таким развлечениям, ну и понятно, не пробовала их на деле.

Ларни знала, что в жизни мамы было несколько мужчин, и не исключала, что у неё, Ларни тоже может так случиться. (К Стефану она тогда испытывала исключительно братские чувства и как мужчину его не воспринимала.)

Тогда она подивилась рассказу о любви женщин друг к другу, посмеялась, решила, что это её не касается, и выкинула из головы за ненадобностью. А вон оно, как всё вышло!..

Что же тогда говорила мама? Вроде бы относилась к таким вещам без враждебности, но и без одобрения. Да-а, есть от чего почесать в затылке!

"А вот, что бы на это сказал Стефан?"

При этой мысли Ларни зарделась, как маков цвет, но под одеялом этого совершенно не было видно. Почему-то мысль о Стефане вызвала у неё крайнее смущение и стыд. Ей вдруг показалось, что она чем-то обидела Стефана или даже предала его. Но чем и в чём?

Они ничего не говорили друг другу, ничего не обещали. Конечно, Ларни прекрасно видела, как Стефан на неё смотрит. Ну и что с того? Мальчишки вечно пялятся на девочек, как вороны на блестяшки, как коты на птичек.

И, чего греха таить, девочкам это нравится! Не всегда и не всем, или не все себе в этом признаются, но где-то в глубине души, нравится. Ларни как-то даже видела смешную картину – несколько девушек постарше парились в баньке, а молодые охотники всё пытались подсмотреть за ними через крохотное банное окошко. Видно было плохо – окошко запотело, но вдруг его изнутри кто-то протёр! Тщательно так протёрли, сухой, чистой тряпочкой.

А ведь девушки знали, что за ними подсматривают. Значит, они хотели, чтобы их увидели? Причём увидели именно нагими, во всём блеске первозданной красоты, которая не нуждается в каких-то там добавках и украшениях.

Но при этом всё должно было выглядеть, как бы нечаянно, а когда один из парней, не выдержав, сунулся в дверь, то тут же получил мокрой мыльной мочалкой по физиономии!

Стефан был не лучше и не хуже других. Он также вожделенно смотрел на девушек… На всех девушек, а потом уходил за Ларни, как привязанный. Была ли это любовь или дружба, Ларни не знала, но всё же была склонна думать, что это всё-таки дружба, ведь Стефан её значительно старше, а вокруг было полно девиц вошедших в возраст невесты.

Впрочем, такое в последнее время говорили и о ней, а ещё прибавляли, что раньше девушки бывало, выходили замуж, когда были на пару лет помладше. Она это с трудом себе представляла, ведь те, что были младше на пару лет, совсем ещё дети, они же в куклы ещё играют, у них же не видно ещё ничего, чем гордится любая женщина!

Но потом… совсем недавно… в подземелье, куда они провалились… Но ведь это был всего лишь поцелуй! Всего лишь… А если честно? Вспомни эти губы, от которых закружилась голова!.. Сладкие, как мёд и хмельные, как вино, которое делает священник из смородины! А эти руки, способные сломать шею медведю? Как они тебя держали… Как тончайший сосуд необыкновенной красоты и ценности, как ребёнка, как хрупкую, нежную птичку! А как отозвалось на это твоё собственное тело? Все волосы на нём, даже самые мелкие, вдруг встали дыбом, и её лёгкая одежда из-за этого показалась колючей, как шерстяной свитер, одетый на голое тело. Соски затвердели и так увеличились, что стали тереться о ткань сарафанчика, отзываясь, какой-то сладкой болью и это… было приятно! По рукам и ногам словно пробежали искры, как между деревьями перед грозой, а внизу живота потеплело и заныло так сладко-сладко!

Стефан ведь тоже был сделан не из камня, и Ларни сразу почувствовала отзыв его тела. Да-да! В виде набухающего бугра между ног. И что же? У неё это не вызвало смеха, как это было раньше, когда случалось говорить с кем-нибудь о таких вещах. Ей было приятно, что Стефан так реагирует на её близость. Было приятно чувствовать это под собой… (Она чуть было не сказала "в себе", и от этой мысли ей вдруг стало жарко под одеялом!) Но тогда она ещё не была к таким вещам готова. Тогда не была, а сейчас? Сейчас ей было стыдно, но вовсе не за тот раз, а за…

А с другой стороны чего это она так застыдилась? Кого ей стесняться после того, что произошло между ней и Кейни прошедшей ночью? Впрочем, девушка-лепрекон сохранила то, что было физической девственностью Ларни, объяснив это тем, что с её стороны было бы кощунством срывать этот цветок!

Но разве душу бесёнка можно было теперь назвать девственной? И разве можно назвать девственными её губы, ласкавшие губы и тело любовницы? Нет, постойте! В таком случае она потеряла душевную девственность ещё тогда, когда целовала Стефана?

Ларни поняла, что запуталась. Наверно вопрос надо ставить не так. Любит ли она Стефана? Да! Теперь она понимала, что да! Конечно, любит. И как жаль, что его мужская плоть тогда не оказалось в ней, ведь сейчас Стефан далеко и неизвестно увидятся ли они ещё раз в этой жизни?!

Правда тогда она ни о чём таком совершенно не думала, а всё осознала только сейчас, когда уже случилось то, что случилось и сделанного не вернёшь.

Хорошо! В таком случае, любит ли она Кейни? Нет. Эту девушку она едва знает, и пусть Кейни ей очень-очень нравится, (такая забавница и фантазёрка!), но всё же любовью это чувство не назовёшь. Правда, назвать Кейни подругой она тоже могла лишь условно. Тогда, как же это называется? Ладно, поставим вопрос по-другому – хочет ли она её, эту зеленоглазую демоницу?

Да! Я и сейчас хочу её, неутомимую, искреннюю, заботливую, нежную и… раскрепощённую, развратную, потрясающую, великолепную в своём бесстыдстве, в своей похоти!

"В таком случае, – шепнул кто-то язвительно внутри Ларни, – признаваться, так признаваться! Скажи, детка, изменила ли ты Стефану?"

– Д-да, – сказала девушка вслух и почувствовала, как к горлу подступили слёзы.

Но вдруг внутри неё заговорил ещё кто-то, кто до сих пор молчал, и хотя голос звучал на удивление мягко, Ларни поняла, что тот, кому он принадлежит, обладает огромной силой и властью.

"Умница, что призналась! – сказал этот голос, и у бесёнка создалось впечатление, что её погладили по голове. – Давай признаем, что это так. А ещё скажем, что это было нехорошо с твоей стороны, если рассматривать дело с точки зрения привычной тебе морали, которая ой-ой, какая зыбкая вещь! Но разве это конец жизни? Нет! В жизни много может случиться чего похуже, но и это не будет конец жизни. Тебя беспокоит то, как к этому делу отнесётся сам Стефан? Если любит, то не сочтёт большим проступком, а то и вовсе не заметит. Даже если бы ты была с мужчиной, это не отвратит от тебя действительного влюблённого. Что он любит, в конце концов, тебя или крохотный клочок плоти внутри твоего женского естества? Если второе, то он тебя не любит, более того – он тебя недостоин. Но ведь мы знаем, что это не про Стефана. Он любит тебя, а потому примет тебя любую и прежде всего, будет безумно счастлив, видеть тебя живую и здоровую, а всё остальное отодвинет в сторону, как ненужный хлам, не стоящий внимания. Утешься! Ты на самом деле ничего не потеряла прошлой ночью, а если и приобрела… кое-какой опыт, то это не повредит ни тебе, ни Стефану. Постарайся не достаться троллям, а если это всё же случится, то помни – это тоже не конец жизни! Всё у тебя будет хорошо!"

– Всё будет хорошо! – повторила Ларни, но пара слезинок всё же выступили у неё в уголках глаз. – Спасибо, Инци!

– Ты с кем там разговариваешь?

Кейни откинула одеяло и Ларни совсем близко увидела её задорное, разрумянившееся от печного жара лицо в обрамлении гривы ярко-рыжих волос и с вечно смеющимися глазами.

– Вставай, соня! – сказала девушка-лепрекон. – Завтрак готов!

Ларни вместо ответа вдруг обвила шею подруги-любовницы руками и стала покрывать её лицо поцелуями. Она целовала её в губы, в щёки, в лоб, в глаза! Целовала исступлённо, страстно, и всё никак не могла остановится!

– Лапонька моя! Котёнок мой милый! – говорила изумлённая Кейни, отвечая на ласки разошедшегося бесёнка. – Остановись! Ну, хотя бы не будь такой скорой! Великие силы! Да ты ещё интереснее, чем я о тебе думала!

Глава 56. Оставшийся без герлы

– А женщины у них есть?

– Женщины? Тролльчихи? Есть, конечно, а тебе зачем? Ах, ты потаскун!

Сато перевернула Стефана и оказалась сверху. Ей почему-то особенно нравилась эта поза. Стефан обычно был не против, но сейчас проявил упрямство и перевернул девушку обратно с той же лёгкостью, что и она его до этого.

– Ты, что с ума сошла? – воскликнул он, не останавливаясь, но наоборот увеличивая темп. – Чтобы я позарился на такую уродину?

– Мр-р! – ответила вечно юная демоница. – Ты не знаешь, о чём говоришь. Женщины-тролли – красавицы, понимаешь? Умопомрачительные красавицы. Они берегут себя, очень ценят свою красоту. Для них недопустимо получить хоть малейший изъян, а если такое случается, то эту тролльчиху ты уже не увидишь – уйдёт под землю, спрячется навсегда… Ой! У меня подходит! Ты готов?

– Да!

Стефану, который раз, показалось, что произошёл взрыв. Сама земля содрогнулась от великолепного финала их любви! Вздрогнули горы, и деревья на миг склонили свои кроны, всплеснув руками-ветками от этого триумфа сверхчеловеческой страсти!

А потом они долго лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь близостью и слушая последние аккорды затихающего возбуждения.

– А ты стал сильнее, – сказала Сато, пальчиком вычерчивая, что-то на груди Стефана. – Когда будешь любить свою девушку, постарайся быть с ней осторожнее, не сломай её!

– С кем поведёшься! – хотел поддеть её Стефан, но демоница и ухом не повела.

– Нет, я серьёзно, – продолжила она ту же тему. – Ты привык это делать со мной, но все женщины разные, и то, что нравится одной, может быть неприемлемо для другой. Поэтому я вовсе не пошутила насчёт тролльчих. Я бы тебя познакомила с эльфийками, они ведь великие мастерицы по части плотской любви, но нам некогда, а этих дам надо долго уламывать, слишком уж они церемонные. Девушки-лепреконы не менее искусны и даже более заводные, но у нас и на них времени нет. А с тролльчихами всё просто – они не только не откажут, но потом от них не так-то просто будет отделаться.

Стефан рассмеялся.

– Ты что, и впрямь совершенно не ревнива?

– Ревность – одна из побочных дочерей моего отца, с помощью которых он истязает человечество. Я старше сводной сестрёнки и терпеть её не могу. Ещё не хватало, чтобы я подчинялась этой стерве! Так вот, я могу поймать для тебя молоденькую тролльчиху или двух, ради опыта, но потом придётся придумать куда их девать…

– Я думаю, что мы без этого сможем обойтись. Хотя я посмотрел бы на них, если нам доведётся их встретить. Любопытно, знаешь ли! Так говоришь, они красивы? Как же они уживаются со своими мужьями? Или это правда, что красивые женщины предпочитают мужиков погрубее?

– Ну, это чушь, а что касается тролльчих, то у них не бывает мужей. Тролльчихи с троллями-самцами не связываются никогда, потому что от их союза рождаются такие монстры, что сами тролли боятся их и ненавидят.

– Откуда же тогда берутся тролли? Не из камня же рождаются, как в сказках?

– Они рождаются от связей тролльчих с мужчинами других народов. Тролли-самцы тоже могут зачать ребёнка, но для этого им приходится похищать для себя женщин, а это связано с изрядным риском. Эльфы, например, завидев тролля, поднимают тревогу, и если тот не успевает удрать, рубят в капусту безо всякой жалости! Поэтому случаи похищения женщин весьма редки, а участь похищенных незавидна, ведь с ними будет жить вся община, и кое-кто из соседей захочет ещё присоединиться. Бедняжку оставят в покое, только если налицо признаки беременности. Тогда к ней относятся, как к королеве и буквально носят на руках, но уже через две-три недели после родов её кошмар продолжится. Ох, я боюсь за Кейни! Она девочка крепкая, но сразу семь похотливых самцов, это и для неё многовато. Впрочем, может она уже носит тролльчонка? Надеюсь, что мои уроки не прошли для неё даром, я ведь в своё время обучила её кое-каким женским хитростям, которые не только люди, но и эльфы с лепреконами не знают.

– Вот ещё одна причина не связываться с местными бабами, какими бы красавицами они не были – я не хочу, чтобы мои дети были троллями.

– Возможно, ты и прав, щепетильный ты мой. Большинству мужиков это без разницы, но есть и такие, которые склонны думать и о том потомстве, которого не увидят никогда. Что ж, придётся тебя охранять.

– Зачем?

– Ты, что не понял? Тролльчихи ужасно похотливы, а мужики им достаются нечасто. Так что они могут тебя у меня просто украсть, а если узнают, что ты сын Адама, то сделают это обязательно!

– Ой, страшно!

– Поверь, это не самая лучшая жизнь. Быть пленником – консортом в этих горах, исполнять прихоти нескольких фурий, которые могут обращаться с тобой совсем неласково, особенно если проявишь, хоть малейшую строптивость. Кстати, когда твоя мужская сила пойдёт на убыль, а при такой жизни это случится очень скоро, тебя попросту сожрут. В буквальном смысле слова. Они людоеды, знаешь ли, эти тролли!

– Вот те раз! А зачем сама меня к ним толкала?

– Я имела в виду другое – поймать пару самочек, да поиметь их под моим присмотром, а потом дать пинка под зад, чтобы катились куда подальше. Просто я хотела бы, чтобы ты имел представление о других женщинах, прежде чем возьмёшься за свою девочку. Но если ты не хочешь…

– Теперь уж точно не хочу! А что касается Ларни, то – да, я люблю её, и теперь скажу честно – люблю совсем не как сестру. Но про её чувства мне ничего не известно. Поэтому я не знаю, захочет ли она со мной…

– Судя по тому, что ты о ней рассказывал, она не дура, а значит захочет. Ну ладно, пора нам трогаться в путь, так что веди сюда нашего проводника, а то он там один совсем соскучился.

Стефан послушно поднялся, натянул одежду и отправился за скалу, где в компании с жареным оленьим боком, сидел Хаюк, привязанный к дереву неразрываемой эльфийской верёвкой, с узлами, секрет которых, знала только Сато.

Идти было недалеко, и молодой охотник вскоре увидел торчащие за поворотом тропинки уродливые лапы тролля. Стефан прошёл ещё несколько шагов и встал, как вкопанный, не в силах двинуться с места от удивления: Хаюк сидел, как его и оставили – прислонясь спиной к дереву, а голову свою держал на коленях. Голова у парня была отрублена…

Глава 57. Шарль

– Что же теперь делать?

Маранта выглядела растерянной. Впервые в жизни она действительно не знала, что делать и ощущение, что всё потеряно и ничего исправить уже нельзя, стало заполнять её сознание с катастрофической быстротой. Михал видел свою жену такой впервые, и это ему совершенно не понравилось.

– Да, в самом деле, что делать? – спросил он, обращаясь к Инци. – И вообще, что-то можно теперь сделать?

– Нам остаётся только ждать.

Инци устало опустился прямо на пол, привалившись спиной к стене.

– Ваши дети, люди необыкновенные, а потому у них есть шанс выйти живыми оттуда, откуда люди возвращались лишь дважды за всю историю человечества.

– Тогда мы будем ждать здесь! – заявила Маранта, и Михал согласно кивнул.

– Нет, нет! – отозвался Инци. – Это совершенно бессмысленно. – Здесь проход больше не откроется никогда. Он не открывается в одном и том же месте дважды, а вот, где это случится, предсказать нельзя. Поверьте, я тоже очень тревожусь о ребятах, но ничего не могу сейчас поделать! Повторяю – теперь нам осталось только ждать. Возвращайтесь домой, и надейтесь на лучшее. Ларни и Стефан могут справиться с силами зла и вернуться живыми, а если им удастся выйти с того света, то дорогу домой они как-нибудь найдут.