Искатели прошлого. Хроники бардов

– Ясно, – задумался маг. – Но теперь ты можешь вернуться домой.

– Вы отпускаете меня, господин? – встрепенулся Сента, вперяясь взглядом в мага и оглядываясь на дворян.

– Да. Мне не нужны рабы.

– Спасибо, господин! – Сента, привстав, тут же бросился на колени.

– Только не попадайся снова этому купцу. Если он бывает в твоей деревне, лучше уйти оттуда, – предостерёг Рума.

– Нет, господин. Я не вернусь. Мне нужно спасти сестру. А чтобы сделать это – нужно сыграть.

– Дурак, – фыркнул Шиммел. – Твой хозяин снова тебя найдёт.

– И пускай! Я всё равно буду играть и выиграю. И освобожу и себя, и сестру!

– Разве можно освободить сразу нескольких? – обернулся Рума к Дарину.

– Если он приглянется кому-то из дворян, то, вероятно, они разрешат это, – ответил ему Шиммел, пока Дарин раздумывал.

– Но всё-таки это опасно, – пробормотал Дарин.

Шиммел кивнул. Рума тоже задумчиво воззрился на паренька. Оставлять его одного, только что исцелив, когда, возможно, уже завтра его снова закуют в кандалы, не хотелось. Конечно, решать исход игры будет слишком, но проследить, чтобы бывший хозяин не попытался снова прибрать мальчишку к рукам, проводив его до места игр, вполне можно.

– Как далеко Фитха? – спросил он.

– Полтора дня пути.

– Думаю, мы можем…

– Нет, – предостерегающе бросил Акан, не дав Руме закончить.

Принц рассерженно смотрел на него и на Сенту. И если раньше он был всего лишь недоволен некоторыми решениями мага, то сейчас выглядел действительно разозлённым. Резко встав на ноги и позвав мага за собой, он двинулся прочь от костра.

Они отошли на приличное расстояние. Никто больше не следовал за ними, и Руме не у кого было спросить, что так разозлило принца.

Остановившись посреди тёмного поля, слегка скрашенного серыми тенями от светлеющего края неба, Акан не стал тянуть и сразу пошёл в наступление.

– Мы не будем сопровождать раба! – громко сказал он в лицо Руме.

– Почему? Мы ведь всё равно двинемся в ту сторону.

– Мы можем идти куда угодно, но не с рабом.

– Он бывший раб! – воскликнул маг, поняв, что в Акане, раньше терпимо относившемся к стоянкам в лесу, нищим деревушкам и их жителям, сейчас заговорил дворянин.

– Только на время, – принц понизил голос. – Стоит ему попасть в город, как его бывший, как вы думаете, хозяин сразу же заявит свои права. И никто в городе не встанет на сторону невольника.

– Так почему бы не встать нам?

– Мне не нужны лишние проблемы.

Оба замолчали. Рума пытался найти слова, чтобы переубедить принца, но в голову ничего не приходило.

– Кажется, раньше ты думал не только о своём положении.

Акан в ответ только покачал головой, видимо подумав, что маг сдался:

– Я должен всегда думать о нём.

– Но ведь я не прошу тебя помогать ему освободиться или договориться с купцами, – предпринял ещё одну попытку переубждения маг. – Просто довести до города.

– Нет. И это не обсуждается, – снова громко приказал Акан. – Не забывай: ты в моём отряде.

Глаза мага сузились. Никогда ещё они не спорили по поводу главенства. Все подчинялись Акану, но могли высказывать и собственное мнение, к которому принц всегда прислушивался и находил компромисс. А сейчас он вдруг вздумал требовать подчинения, которого маг всегда старался избегать.

– Значит, уже нет.

Рума резко развернулся и направился обратно к стоянке. Больше говорить было не о чём.

– Стой! – послышалось сзади. – Рума!

Но маг не остановился, только прибавил шагу. Скоро шелест травы позади прекратился, и крики затихли. Рума понял, что возвращается в одиночестве.

Стоянка встретила его тишиной и слегка теплившимися углями костра. Поддерживать огонь не было смысла, так как на востоке ярко разгоралось солнце, уже окрасившее небосвод и половину равнины в белый цвет. Трава вдалеке сверкала и серебрилась, приглашая разбавить однообразное сияние, проложив дорогу сквозь неё. Люди всё также располагались вокруг костра, изредка переговариваясь. Раб сидел окружённый пустотой, нервничая в ожидании возвращения мага.

Молча приблизившись, Рума на миг остановился. Как объяснить вчерашним товарищам, почему сейчас он уйдёт без них, он не знал. Переносить споры с Аканом на остальных ему не хотелось. Возможно, не все из них согласились бы с принцем, реши он спросить. Но, вспомнив поведение Эндиуса и молчание остальных, решил, что и согласные нашлись бы.

– Ну, решили что-нибудь? – спросил Шиммел, поняв, что Акан задерживается.

– Решили.

Рума тянул время, осёдлывая Гриву и проверяя подпруги. Поймав себя на выжидающем взгляде в ту сторону, где пропал принц, он тряхнул головой и повернулся лицом к остальным.

– Я с Сентой еду в Фитху. Куда вы, не знаю. Поедешь верхом, – обратился он к юноше, который подошёл ближе.

– Я? Господин, я могу идти пешком.

– Не стоит напрягать ногу. Садись, – придержав стремя для неуклюже влезшего в седло паренька, он свистом подозвал Рыжего.

– Я не понял, как это, не знаешь? – приблизился Шиммел.

– Пути расходятся, – улыбнулся Рума. – Мы с Аканом решили, что наши цели немного разные.

– Что?

– Нет, стой!

– Где, сожри его демон, Акан?!

Тишину разорвали недоумённые крики. Люди вскочили со своих мест и окружили мага. Одни требовали всё объяснить, другие хотели узнать, что сказал принц. Громко зашелестела трава – это Шиммел бросился за Аканом.

– Всё в порядке. Наше путешествие когда-нибудь да прекратится. Почему бы не сейчас? Хотя, наверное, я должен сказать: странствовать с вами – не худшее времяпровождение.

Люди притихли. Все непонимающе оглядывались друг на друга. Сента старался казаться как можно незаметнее. Юноша понял, что разногласия между магом и главарём отряда появились из-за него, и теперь не знал, что ему делать.

Рума почувствовал лёгкую растерянность среди дворян и направился прочь от стоянки. Сделав за ним несколько шагов, остальные отстали и остановились, напрасно ожидая, что появится принц и разрешит ситуацию.

Рума тем временем взял быстрый темп, и скоро место стоянки скрылось далеко позади.

Грива легко трусила впереди мага, изредка поглядывая на хозяина тёмным глазом. Новый наездник, казалось, не внушал ей большого доверия. Сента крепко вцепился в поводья и боялся пошевелиться, только иногда, когда лошадь поворачивала, обходя препятствия, которые в виде норок и небольших ям часто появлялись под сплошным покровом травы, он испуганно хватался одной рукой за седло, стараясь удержать равновесие. Рума только позже понял, что бывший раб никогда не ездил на лошади, но и идти пешком с недавно излеченной ногой было бы вредно.

Сам маг шёл следом за Гривой. Трава в другой части равнины оказалась совсем не такой редкой и невысокой, как раньше. Её густые толстые стебли теперь достигали пояса, а иногда и скрывали мага с головой. Рыжего и вовсе не было видно. Наверное, следовало свернуть на тропинку, видневшуюся неподалёку, но вероятность того, что на ней может встретиться купец или отряд Акана, останавливала.

Рума медленно обдумывал случившееся. Долго ещё вдалеке ему мерещились крики и шелест травы под крупными лошадиными телами, но никто так и догнал их. Это и радовало, и огорчало. В глубине души он надеялся, что, проводив раба до города и узнав результат игры, где-нибудь среди ближайших деревень и городов он сможет найти отряд. Возможно даже, кто-нибудь из дворян убедит Акана заехать в саму Фитху. Но вспоминая то, как грубо они разошлись, надеяться на это не приходилось.

Оба путника двигались в молчании. Сента старался не привлекать к себе внимания мага, не совсем уверившись в том, что теперь он свободен, и маг не решит вернуться к своим друзьям. А Рума понял: теперь путь отряда не имеет к нему никакого отношения. Все зависит только от Акана. Если его упрямство и гордость победят, то отряд не только не направится в Фитху, но и постарается больше никогда не встречать мага на своём пути. Оставалось надеяться только на то, что Дарин или Шиммел смогут переубедить принца, и когда маг вернётся в Нагат, ему будет позволено остаться в столице.

С такими невесёлыми мыслями быстро пролетело время до полудня, и, оглянувшись, Рума не увидел ни места стоянки, ни пройденной после дороги. Вокруг простиралась всё та же равнина, но и множество тропинок, и серебристая трава по пояс давно скрылись из глаз. Рума шёл теперь почти по голой земле, только иногда под ногами появлялись высохшие жёлтые травинки. Недалеко справа виднелась широкая, мощёная серым камнем, дорога, ведущая через несколько крупных деревень в Фитху.

Поняв, что многие купцы следуют по этой дороге, маг решил, что останавливаться в деревнях будет слишком опрометчиво. Стоит бывшему хозяину раба увидеть выздоровевшего парня, и его снова ждут кандалы и невольничий рынок. В этом маг не сомневался.

Поэтому решено было идти весь день, делая только короткие остановки, чтобы непривычный к лошади Сента немного расходился. Деревни либо объезжали, либо старались затеряться в толпе таких же путников, во множестве стекавшихся ближе к городу. Увидев поблизости повозки с рабами, которые медленно ползли по дороге, подгоняемые криками окружавших их наёмников, Сента сначала нервничал и пытался слезть с лошади, желая быть менее заметным, но потом немного расслабился. Рума посудил, что человека, едущего на лошади в компании пешего простолюдина и собаки, вряд ли примут за невольника, даже и бывшего.

Весь день прошёл спокойно. После долгого и размеренного пути двое путников остановились на небольшой проплешине среди заросшего высокой травой и частыми размашистыми кустами поля.

Сента с трудом сполз с лошади, хватаясь за мага и стремя, чтобы не упасть. Рума немного понаблюдал за его мучениями, но колдовать не стал, решив, что парню полезно снова почувствовать силу в ногах без вмешательства магии.

Пока солнце садилось, а тень расползалась дальше и дальше, Рума, потратив некоторое время на составление заклинания, смог превратить один листик от ближайших кустов в неплохой тёплый плащ для Сенты. Ночи были прохладные, а разводить костёр он не стал – тот мог привлечь ненужное внимание. Несмотря на то, что плащ получился раза в два больше, чем нужно и имел странный буро-зелёный цвет с красными прожилками, Сента пришёл в восторг. Хотя сам Рума посетовал на всё ещё нестабильную магию.

Оба сильно устали за долгий дневной переход. Хотя для мага такие пешие прогулки были привычным делом, а Сента провёл весь путь на лошади, оба были измотаны не столько дорогой, сколько безрадостными размышлениями. Решили не караулить, понадеявшись, что стоянка двух бедно одетых путников мало кого заинтересует. Рума сразу заснул. В том случае, если что-нибудь случится, Рыжий должен будет предупредить.

– Отойди от него!

Внезапный громкий крик разорвал ночную тьму, и Рума вскочил, успев заметить только быструю тень, отшатнувшуюся и скрывшуюся в кустах. Никакого движения вокруг больше не происходило, и маг немного расслабился. Оглянувшись и убедившись, что больше ничего не угрожает, он повернулся к Сенте, который замер в нелепой позе, будто готовясь рвануться к другому краю проплешины.

– В чём дело? – спросил он, краем глаза заметив безмятежно продолжающего спать Рыжего.

– Я не знаю, господин, – юноша быстро начал объяснять. – Я пришёл, а кто-то стоял прямо рядом с вами. Я сначала подумал, может, это кто-то из ваших спутников догнал нас, но он сначала медлил, а потом в его руке блеснул нож. Я испугался и закричал.

– Ты видел, кто это был?

– Нет, господин.

Рума ещё раз обвёл глазами место ночлега, всматриваясь в особо затемнённые места. Ничего лишнего заметно не было. Если кто-то здесь и был, то он действительно сбежал. Взгляд мага зацепился за Рыжего, который продолжал спать, не обращая внимания на всполошившихся людей. Это было очень странно: пёс даже не отреагировал на окрик, хотя всегда замечал опасность и даже изменения магии гораздо быстрее, чем другие животные.

Рума быстро приблизился к нему и погладил по голове. Решив не тянуть с пробуждением, быстро шепнул слова заклинания. Пёс фыркнул и сразу заскулил.

Маг понял, что больше ему ничего не угрожает, но что-то всё же произошло. Вот только следов магии Рума не ощутил. Не ощутил он и человека, который стоял, по словам Сенты, прямо рядом с ним.

Пёс был разбужен, и больше медлить не стоило. Рума, в который уже раз за последнее время, использовал заклинание поиска. Перед глазами снова открывалась равнина, освещаемая со всех сторон магией. То здесь, то там появлялись люди, повозки, животные. Но вряд ли кто-то из них мог заинтересоваться магом или красться к нему в темноте с ножом.

Сента присел на своё место, не сводя глаз с мага, который некоторое время постоял посреди проплешины. Заметив движение его губ в неслышном шёпоте, он решил, что маг пытается найти того, кто приходил. Стараясь ничем не мешать, юноша затаил дыхание.

Рума вздохнул и снял заклинание. Оно могло привлечь ещё кого-нибудь. Но снова засыпать, когда рядом могут быть неприятности, он посчитал опасным. Немного подумав, Рума решил не караулить самому, (если уж даже Рыжий ничего не заметил, то вряд ли это получится у людей), а использовать магию. Через короткое время он снова устроился на своём расстеленном плаще, а над поляной прозрачной дымкой расцвёл защитный купол.

– Господин? – робко начал Сента. – Вы заметили кого-нибудь?

– Нет, – Рума покачал головой. – Никого похожего. Не думаю, что он где-то поблизости.

– Вы знаете, кто это был?

– Кто угодно, – задумался маг. – Может обычный вор, может кто-то узнал обо мне и решил убить, а может вообще пришли за тобой. Кстати, ты зачем уходил?

– А, я? Ну, по нужде, господин.

– Ясно, – кивнул Рума.

Идею, что Сента навёл на него убийцу, пришлось отложить. Вряд ли мальчишка бы вернулся на место стоянки к трупу, да и врать он, по-видимому, не умеет. Хотя, это действительно мог быть какой-нибудь из наёмников купца. Такие люди всё сделают ради наживы.

– Хорошо, что сходил. Теперь с поляны не выйдешь, – заметив настороженный взгляд парня, маг объяснил. – Я наложил заклинание. Оно окружает нас по кругу, если приглядишься, увидишь прозрачный купол. Не касайся его границы.

С этими словами, выждав на случай вопросов, но так их и не дождавшись, Рума снова улёгся и заснул. Его примеру последовал и Сента, поозиравшись по сторонам, углядев границы круга и зачем-то подвинувшись ближе к Гриве.

2 года и 6 месяцев назад

Перепела тихо кудахтали и бродили с места на место в поисках пищи. Их было много – около пятнадцати птиц. Пёстрые тушки то скрывались в траве, то снова появлялись. Хас с трудом отыскивал их и брал на прицел. Выбрать какую-то одну из птиц получалось плохо. Они постоянно перемещались, иногда взлетая и отходя от схоронившегося в кустах охотника всё дальше и дальше. Место он выбрал крайне неудачно. Самое лёгкое его движение вызывало шорох сухих листьев, и птицы настороженно поднимали головы, озираясь.

Стрела наконец-то нашла себе цель и с тихим шелестом сорвалась с тетивы. Короткий полёт, и на поляне затрепыхалась одна из птиц покрупнее. Остальные сразу бросились врассыпную, кто, взлетая, кто, просто прячась в дальних кустах. Хас успел снова натянуть тетиву и достать ещё одного перепела в полёте.

Хас с треском и множеством мелких сухих листочков, застрявших в рукавах и волосах, выбрался из кустов. Аккуратно подойдя к упавшим перепелам и удостоверившись, что они мертвы, он поднял тушки и, оглянувшись, счёл полянку, на которую перепела вряд ли захотят вернуться в ближайшее время, отлично подходящей для стоянки. Отойдя немного и найдя место, свободное от птичьего помёта, он положил на траву птиц, лук и вещи и принялся рыскать по округе, ища подходящие ветки для костра.

Скоро хвороста было достаточно, и полянку озарило пламя, дымок от которого потянулся вверх, почти не сносимый ветром. Через какое-то время, показавшееся Хасу очень долгим, перепела были ощипаны, костёр прогорел, и под его горячими углями устроился будущий ужин.

Хас устало вытянулся на ковре из сухой жёсткой травы, положив под голову руки и вглядываясь в высь. Там медленно проплывали белёсые облака. Они утекали вдаль, почти не меняя очертаний. Ветер был слишком тихим, чтобы переписывать картину небес каждое мгновение, а здесь, на земле, его почти не ощущалось. Что Хасу нравилось. Солнечные лучи теперь ощутимо пекли, согревая ослабленное долгой, оставшейся где-то в глубине лёгких болезнью тело. Кашель постепенно сошёл на нет, но любая новая простуда могла разбередить его.

Хас слегка повернул голову. Шея уже начал затекать от долгого лежания. Взгляд упал на высившиеся неподалёку деревья. Тонкие и острые, словно старающиеся подтянуться как можно ближе к небу.

В его деревне таких деревьев никогда не было, и сейчас они вызвали только новую порцию усталости от дальнего и долгого путешествия. Хас привык к развесистым дубам и широколистным клёнам, которые всегда окружали его поселение и норовили прорасти на пастбище или даже в полях. И всё новые и новые места, совершенно непохожие на его дом, утомляли.

Поиски тянулись медленно и напряжённо. Он начал часто терять след. Даже амулет не помогал. Иногда оставалось только брести вслепую, не чувствуя ни малейших следов магии. Хас до сих пор не понял, какова конечная цель неизвестного мага. И хуже всего то, что называть мага «неизвестным» приходилось в силу необходимости. Он ничего о нём не знал. Не мог найти людей, слышавших о нём, следы волшебства, которые сказали бы, что это действительно маг, а не какой-нибудь богатый вельможа, купивший один из сильнейших артефактов. На мысль, что это тот же маг, наводил только его путь. Снова было непонятно, куда тот идёт и какова его цель. След вёл то через поля, то по главным трактам, то напрямик сквозь леса. Крупные города остались позади, наведя на мысль о незнании магом собственных планов. Да Хас даже сам не мог сказать, в Себе ли он ещё или давно перешёл границу. Ни людей, ни дороги, ни пограничных постов давно ему не встречалось. Оставалось только надеяться, что его не схватят за переход границы в неположенном месте. Хотя, да кто тут следит? Наверняка стража, если она и есть где-то поблизости, сама уже не знает, кого и от кого охраняет.

Хас громко фыркнул в высоту неба, встал и протянул руки к углям, под которыми дожидалась еда. Вгрызаясь в мясистую жареную тушку, он покосился на свой мешок, где до поры лежали дневник Джо и его собственные записи, которых было, вопреки всем надеждам, очень мало.

Это тоже начинало смутно беспокоить. Сравнивания объём своих заметок с дневником Джо, Хас понимал, что либо странные случаи со временем прекратились, либо его клан многое упускает. Судя по педантичности Джо: каждая запись занимала около одной-двух страниц, и по ним можно было даже проследить их путь, если отметить все места, где случались происшествия; он заносил в дневник буквально всё, и происходило это очень часто. Но Хас за все свои походы и долгие поиски так ничего и не нашёл. Конечно, он не искал их специально, как делали Шиен и Джо, его задача заключалась в наблюдении за магами, но и у его соратников, насколько он знал, дело продвигалось довольно медленно. Значило ли это, что всё давно кончилось, а они ищут отголоски прошлого? Но все записи Джо говорили: это происходит не только во время Шиена, но и намного раньше. Они находили следы черномагических обрядов, останки странных невиданных ранее демонов, и каждый раз натыкались на что-то новое, не способное появиться в мире без помощи тёмной магии. По словам Шиена, граница между мирами постепенно истончалась, но почему сейчас ничего не происходит, ведь прошло так много времени. Если это действительно так, то мир уже должен быть переполнен тёмными тварями, но о них нигде ничего не слышно. Можно было бы ещё предположить, что кто-то скрывает это от людей, например, те же маги Советов, но оглядываясь на свою работу, на старания всего клана, Хас понимал: скрыть это от бардов было бы невозможно.

Поняв, что замер, не дожевав кусок мяса, он снова принялся за еду. Такие размышления ещё больше подтачивали его желание двигаться дальше; хмыкнув, он подумал, что решение может появиться спустя ещё тысячу лет, и попытался выкинуть их из головы. У него есть дело и помимо поиска новых странностей. Нужно найти неизвестного мага и стать его тенью.

Случай восьмой.

Мы шли через лес около недели. Шиен хотел пройти к Тэйканским горам, а кратчайший путь пролегал через Синий лес. До нас дошли слухи о попытках великанов спуститься с некоторых склонов, но причины никто не знал. Великаны не разговорчивы.

Около полутора лет мы с Шиеном искали демонов, но уже давно нам ничего не встречалось, и эти слухи показались ему интересными.

Но новая встреча с демоном, хотя в этот раз, скорее с тёмными тварями, произошла задолго до того, как мы добрались до гор.

Ничего странного никто из нас не заметил. Мы просто шли по лесу так же, как и последние пять дней. Шиен часто просил рассказать что-нибудь, всё-таки раньше я был бардом, и я рассказывал или пел.

Но тогда он внезапно бросился ко мне, останавливая на полуслове и оттесняя спиной к дереву. Никогда раньше я не видел, чтобы он так паниковал. Выглянув из-за него, я увидел, как отовсюду из-за деревьев появляются тёмные фигуры. Сначала я подумал, что мы столкнулись с разбойничьей шайкой, но, приглядевшись, увидел, что это не люди. Точнее, не живые люди.

Мертвецы. Они подходили ближе и оказывались совсем рядом очень быстро. Можно было разглядеть их высушенные кости, пустые глазницы и странные изломанные обрубки конечностей. Кто-то держал мечи и копья, другие просто тянули руки вперёд, скаля остатки зубов.

Они быстро окружили нас. Шиен пытался их остановить, но выходило плохо. Они ненадолго падали, но быстро поднимались. Я схватился за лук, выпустил несколько стрел, но это тоже не помогло. Я заметил, как Шиен в панике оглядывался. Видимо, раньше он никогда не встречался с мертвецами.

После нескольких попыток ранить их, он закопал некоторых под землю. Но через какое-то время, пока мы сражались с остальными, они смогли вырваться.

Шиен тогда использовал очень много заклинаний. Мертвецы то вновь погружались в землю, то разлетались отдельными костями и совсем мелкими щепками, один из них даже превратился в куст. Но это не помогало. Их было около сорока. Тогда Шиен упал на колени и поднял горсть сухих листьев. Он поджёг их и кинул на мертвецов. Огонь разгорелся очень быстро и сильно. Пламя охватило сразу их всех. Они ещё пытались подойти к нам, но Шиен заставил кусты вырасти выше человеческого роста. Огонь чудом не перекинулся на них.

Мы стояли за кустами, прислушиваясь. Когда треск огня стих, и никакого шевеления с другой стороны больше не было, кусты снова уменьшились.

Шиен еле стоял, оглядываясь по сторонам. От мертвецов ничего не осталось. Позже он сказал, что считал все слухи о них сказками. Но самое странное: когда мы шли прямо на них, он ничего не почувствовал. Мы остались рядом с этим местом надолго. Шиен с трудом восстанавливался. Ещё он пытался найти объяснение появлению мертвецов или хотя бы следы их захоронения, но так ничего и не нашёл.

Глава 4.

Площадь тонула в гвалте, топоте множества ног и криках торговцев. В воздухе стоял ужасный смрад, хотелось скорее покинуть рынок и добраться до обычных улиц, где было намного свежее, а лучше выйти за черту города. Рума уже много раз порадовался, что никогда не приходил в Фитху раньше.

Фитха была ненамного меньше, чем Фикс. Город постепенно строился вокруг рыночной площади, обрастая новыми домами. Со временем она перестала вмещать в себя обилие товара, и всё новые и новые площади поменьше появлялись в разных частях города. Когда какому-то из правителей надоело натыкаться на рынки везде, где только можно, было принято решение выделить для них главную часть города, то есть центр, а дома и их жителей вытолкали прочь от площади, вынудив кого отстроиться в другом месте, а кого и вовсе уйти за городские стены, которые со временем тоже стали трещать по швам.

В настоящее время под рынок была отдана огромная территория, на которой собирались купцы из разных стран, стояли небольшие дома, навесы, шатры и просто столы с различным товаром, а также, занимающие большее место, помосты с рабами.

Некуда было спрятать глаза: везде стояли люди, измождённые, сломленные, в большинстве своём обнажённые или в каких-то непонятных тряпках. Многие из них кричали, добавляя свои голоса в общий гомон, в котором было не разобрать слов. Кто-то плакал или бросался под ноги покупателям, насколько позволяли верёвки и цепи, надеясь на лучшую участь. Кто-то, напротив, гордо смотрел в небо, отказываясь видеть своих товарищей по несчастью и торговцев, что старались лучше подать свой товар.

– И где твои писари?