– Пожалуйста!
– Перед твоим отцом за тебя отвечаю я, а не Максим! – занервничал Олег.
– Ладно. – Андрей упрямо вздёрнул подбородок. – У меня есть ещё одна версия.
– Ни одна твоя версия…
– Пусть скажет, – перебил Максим.
Андрей возбуждённо заговорил, сопровождая слова выразительными жестами, будто описывал то, что приключилось с ним лично:
– Представь: ты падаешь в овраг, в голове шумит, кругом туман, компас не работает, но ты этого не знаешь. Не сообразил сразу.
– И что?
– Ты перепутал склоны и полез туда. – Андрей указал на корягу, лежащую на краю обрыва.
– Фигня полная, – с досадой вымолвил Максим.
– Дело твоё, но я бы проверил.
Олег понимал, что Максиму крайне важно во всём разобраться здесь и сейчас, решить задачу с двумя неизвестными: почему он избил пилота и что произошло за две минуты, проведённые в лесу. В этом крохотном временном отрезке скрыта причина его странной амнезии. Олег понимал это и был готов идти с другом до конца… но в душе разрасталась необъяснимая тревога. Хотелось побыстрее вернуться к машине и вдавить педаль газа в пол.
– Не слушай его, Максим. У мальца разгулялась фантазия.
Однако Андрей уже лез по крутому склону, цепляясь за торчащие из земли корни деревьев. На полпути нога поехала вниз вместе с пластом прошлогодней листвы. Рука соскользнула с замшелой древесины. Ещё мгновение, и Андрей сорвался бы в овраг, если бы Максим не проявил сноровку. Он, подобно опытному скалолазу, быстро вскарабкался до паренька и подставил под его ягодицы плечо.
– Видишь корень справа? Дотянешься?.. Хватайся не пальцами, а всей ладонью. Теперь подтягивайся и хватайся за тот, что слева. Не скреби носками листья, ставь ногу ровно, всей стопой. Вдавливай листья в землю. Давай-давай, вперёд! Не притворяйся слабым.
Наблюдая за ними со дна оврага, Олег почувствовал дрожь в коленях.
Наконец Андрей выбрался на край обрыва и, запрокинув голову, победоносно вскинул руки:
– Юху!
– Отойди от края! – потребовал Олег.
Андрей попятился и вдруг вскричал:
– Зараза!
Олег занервничал:
– Что там?
– На сук напоролся.
– Вот же ж блин! Говорил же, пора домой!
Снизу было видно, как Максим усаживает Андрея на корягу, закатывает на его ноге штанину, снимает со спины рюкзак.
– Сильно поранился? – всполошился Олег. – Чего молчите?
Максим спустился до середины склона и, обхватив изгиб корня одной рукой, другую протянул Олегу:
– Теперь ты.
– Ну уж нет!
– Андрюха прав: я перепутал в тумане склоны.
– Не может быть!
– Сам в шоке. Залезай, кое-что покажу.
Немного погодя Олег без сил плюхнулся рядом с Андреем на вывороченный с корнями пень. Негнущимися пальцами вытер с виска струйку пота и уставился на кровоточащую рану на голени паренька:
– Ох, ни хрена себе!
– Штаны порвал, – шмыгнул носом Андрей.
– Кто тебе виноват? Вечно суёшься куда не надо.
Максим поставил ногу рядом с ногой Андрея, выдернул штанину из высокого голенища ботинок и завернул кверху. Побледневший шрам на икре Максима оказался на уровне рваной раны на ноге юнца.
– Я, как и Андрюха, напоролся на эту самую корягу. И ещё… Олег, ты сел на мою метку.
Олег встал. На коре действительно просматривались две зарубки, одна под другой.
– Как же ты успел за две минуты побывать здесь и вернуться к вертолёту? – Олег провёл пальцем по выемкам в древесине. – Чудеса чудесатые!
– Чудеса, – согласился Максим и вытащил из рюкзака аптечку.
~ 8 ~
Лес погрузился в беспробудный сон. Не трещали сороки, не шебаршили в траве зверьки, не пищал гнус, не трепетала листва, чуткая к малейшему движению воздуха. Сам воздух – мутный, серый – сочился сквозь просветы в кронах, обволакивал деревья, слоями стелился над землёй.
Максим петлял между соснами и осинами, осматривая стволы. Иногда скрывался в кудлатых зарослях, и у Олега замирало сердце: а вдруг приятель отойдёт слишком далеко и забудет, что в лесу он не один? Пятнистая куртка вновь появлялась в поле зрения, и Олег мысленно потешался над своими страхами.
Андрей надавил ладонями на уши и прошептал:
– Тихо-то как. В ушах словно вата. – Скользнув задом по коряге, прижался плечом к плечу Олега. – Сидим как на кладбище.
Олег невольно покосился на овраг с мёртвыми птицами:
– Не каркай.
Сигнал о низком заряде аккумулятора прозвучал раскатом грома. Вздрогнув, Андрей суетливо вытащил из кармана штанов телефон, едва не выронив его из пальцев:
– Какого хрена?
– Не ругайся.
– Недавно было шестьдесят процентов! Почему так быстро разрядился?
Олег достал телефон из ветровки, понажимал на боковые клавиши и показал Андрею тёмный экран:
– Мой сдох и даже не пикнул. И это при том, что я никуда не звонил.
Андрей язвительно усмехнулся.
– Над чем смеёшься? – смутился Олег. – Я не туда нажимаю?
– У нас мобильники одинаковые.
– И что?
– Давно купили?
– Тесть подарил на День защитника.
– А мне отец. Тоже на День защитника.
Олег дыхнул на стекло:
– Значит, дорогая вещица.
– Значит, конфискат.
Протирая дисплей рукавом, Олег хмыкнул:
– Ну ты даёшь.
– Наши телефоны из одной партии. Не верите?
– С чего ты взял?
– Ваш тесть дружит с моим отцом. Друзья иногда делятся добычей.
– Ну и ладно, – произнёс Олег, пряча телефон в карман куртки. – Подарок всё равно дорогой.
Андрей вытянул ногу:
– Кроссовки – конфискат. Спортивный костюм – конфискат. Теперь выясняется, что и телефон – конфискат.
– А какая разница?
– Никакой, – проговорил Андрей с наигранным равнодушием и ковырнул пальцем дыру на штанине. – За порванные штаны отец выест мне мозг чайной ложечкой, словно он вывалил за них мешок денег.
– Я скажу, что это я зацепил палкой.
– Так он и поверит.
Олег посмотрел на Андрея украдкой. На бледном лице веснушки казались выпуклыми. Тонкие губы нервно подрагивают. Глаза как солнечные зайчики – туда-сюда, туда-сюда. Знать бы, чего он боится больше: предстоящего разговора со строгим родителем или непривычной тишины, от которой закладывает уши.
Повинуясь отцовскому инстинкту – успокоить и поддержать ребёнка, – Олег обнял Андрея за угловатые плечи:
– Нога болит?
– Нет.
– Повязка не туго?
– Нет.
– Хочешь чего-нибудь пожевать?
– Пожуём на обратной дороге. – Андрей улыбнулся. – Спасибо, дядя Олег.
– Тогда терпи до машины. Твоя мама собрала тормозок, а я забыл в багажнике. Наверняка твои любимые пирожки.
Андрей беззвучно посмеялся, бегая глазами по зарослям. Заметив мелькнувшую куртку Максима, облегчённо выдохнул:
– Что он ищет?
– Свои метки.
– Думаете, найдёт?
– Пусть ищет.
– А как же футбол?
Олег покачал головой:
– Плевать на футбол. Не хочу снова сюда ехать. Он парень упёртый, просто так не успокоится. Если ничего не найдёт, опять потянет меня с собой. История на самом деле запутанная.
– Злости не хватает! – выпалил Андрей.
– На Максима?
– На Стрекозу. Ведь понятно же, что врёт. А диспетчер его покрывает: изменил в журнале время выхода на связь. Не мог Максим за две минуты отлупасить пилота, дойти сюда, свалиться в овраг, перепутать склоны, пойти не в ту сторону, сообразить, что идёт не туда, и вернуться. Тут явно какая-то подлянка.
Олег хлопнул ладонью себя по лбу:
– Твою ж дивизию! Надо было время засечь! Сейчас засеку, потом прикинем навскидку. – Засучил рукав. Посмотрев на часы, присвистнул. – Ну надо же, стоят.
– Батарейка села, – предположил Андрей, наблюдая за Максимом.
– Да нет же. Механические.
Андрей взглянул на часы Олега:
– Старьё.
– Память об отце.
– А ну-ка, ну-ка! – Андрей провёл пальцем по стеклу с едва заметной трещинкой. – Отличные часы! Не разглядел сразу. Я бы такие тоже носил.
Олег шутливо щёлкнул его по носу:
– Хамелеон. Я и сам знаю, что старьё. Выбросить жалко.
Андрей достал из кармана мобильный:
– Половина второго. – Сверился с часами Олега. – У вас тоже половина второго. Минута в минуту. А! Понял! Секундная стрелка залипает. Отдайте в ремонт, пусть механизм почистят.
– Ну что, мужики, пошли? – проговорил Максим, возникнув из зарослей.
– Неужели нашёл? – удивился Олег.
– Первая метка на коряге. – Максим указал в гущу леса. – Там вторая. За ней третья. Все на одной линии. Это подтверждает твою догадку, Андрюха. Я перепутал склоны из-за тумана.
Андрей свёл белёсые брови:
– Не понял. Как связаны метки с туманом?
– Когда плохая видимость, я ставлю на стволах засечки и не меняю направление. Если есть засечки и все они на одной линии, значит, был туман. Компас здесь тоже не работает, поэтому идём прямо и никуда не сворачиваем.
Максим шёл уверенным размашистым шагом, ломая подошвами ботинок сухие ветки, отклоняясь от острых сучьев, огибая колючие кусты. И непременно возвращался на видимый только ему прямой путь. Олег и Андрей старались не отставать; дыхание сбивалось, пот застилал глаза, ноги гудели от напряжения.
– Вот шпарит! – пробубнил Андрей. – И даже метки не ищет.
– Он же сказал: надо идти прямо.
– Вы слышали о «фокусе правой ноги»?
Олег недовольно крякнул:
– Не начинай.
– Один шаг всегда короче другого. Вот почему люди, которые заблудились в лесу, ходят по кругу. Неспособность человека держаться прямого направления объясняется несимметричным строением тела. Человек делает одной ногой шаг шире, лодочник гребёт одной рукой сильнее. А теперь добавьте плохую видимость. И куда этот лодочник догребёт?
– Помолчи, – простонал Олег.
– Ему только кажется, что он идёт прямо, – прошептал Андрей, неотрывно глядя Максиму в спину. – Компас не работает, карте верить нельзя, связи нет. Мне страшно. А вам?
Олег взял его под руку:
– Хочешь расскажу, как мы с ним познакомились?
– Спрашиваете. Конечно хочу!
– Я провалился в заброшенную штольню.
– Как это?
– А вот так, – усмехнулся Олег. – Приехал в деревню мать проведать. Места там грибные. Решил насобирать, чтобы мама в печи посушила. Взял корзину, взял рюкзак и пошёл. Когда начало смеркаться, пошёл обратно. И ухнул в яму. Корзинку выронил, когда за куст хватался. Упал навзничь, аккурат на рюкзак. Если бы не грибы в рюкзаке, убился бы насмерть. Спину сильно зашиб, пару рёбер сломал. Кричать не могу, карабкаться наверх не могу. Меня нашли на третий день.
Андрей посмотрел на Олега с восторгом:
– Ничё себе!
– Знаешь, кто нашёл?
– Максим!
Тот оглянулся:
– Чего?
– Ничего-ничего, – произнёс Олег. – Мы просто болтаем. – Притянул Андрея к себе и продолжил: – Представь: вокруг чащоба дремучая, ни полянки, ни просвета. А он разглядел с вертолёта чёрную дыру в земле и рядом корзину. Лежу я в штольне и слышу: вертолёт пролетел, вернулся. И кружит, кружит. Тогда я понял, что меня найдут.
– Вот так история! – воскликнул Андрей. – Я думал, такое бывает только в кино. – Посмотрел по сторонам. – Дядя Олег… а лес-то другой.
Вокруг папоротники. Искривлённые стволы деревьев покрыты лишайниками, как коростой. С ветвей лохмотьями свисала паутина. Кустарники походили на гигантских ежей. Под ногами пружинил порыжелый мох.
Максим сбавил шаг. Потом пошёл ещё медленнее и остановился. Олег и Андрей сровнялись с ним и увидели почерневший штакетник с закрытой калиткой. Ограда соединяла два засохших дерева и словно выходила из толстых стволов. Крайние штакетины калитки и забора скреплял ржавый хомут.
– Был здесь? – обратился Олег к Максиму.
– Не помню, – ответил тот, бегая глазами по зарослям. – Но чувство какое-то странное.
– Какое?
– Сам не пойму.
– Я читал, что в этих краях обитали староверы, – подал голос Андрей и, всматриваясь в просветы между лиственницами, вскинул руку. – Что это? Видите?
Олег напряг зрение:
– Вроде бы доски.
– Крыша, – предположил Максим.
– Неужели до сих пор здесь живут? – удивился Андрей. – Давайте проверим. А? Максим, дядя Олег! Ну пожалуйста!
Они двинулись цепью в сторону то ли крыши, то ли нагромождения досок. Шагая последним, Олег потёр затылок – появилось чувство, что за ними кто-то наблюдает. Еле сдерживая нервную дрожь, оглянулся. Ни покачивания веток, ни движения воздуха. Окружающий мир казался неживым – статичная трёхмерная картина.
Максим замедлил шаг и тоже оглянулся. Резко повернул голову в одну сторону, в другую, снова посмотрел на штакетник с закрытой калиткой.
– Заметил что-то? – спросил Олег.
– Показалось. – Максим поправил на плече ружьё и продолжил путь.
Они перелезли через поваленное дерево, пересекли поросшую орешником ложбину и пригнулись за раскидистым кустом. Сквозь ветви виднелась бревенчатая изба на двух пеньках-сваях. Перекосившееся крыльцо без перил. К дверце чердака приставлена старая деревянная лестница.
– Никто тут не живёт, – заключил Олег и, осмелев, выпрямил спину. Встречаться со староверами ему совсем не хотелось.
– Стойте здесь, – велел Максим. – Я сам проверю.
– Э нет! Мы с тобой! – возразил Андрей. Выйдя из-за куста, что-то поднял с земли. – Гляньте, что я нашёл! – Повертел в руке охотничий нож. – Ничего себе! С таким только на зверя.
– Я был здесь, – заявил Максим.
Олег обрадовался:
– Ты вспомнил, да?
– Нет, не вспомнил. Это мой нож. На клинке мои инициалы.
Андрей осторожно провёл пальцем по гравировке на металле:
– «МВ». Спорить не буду. Твои инициалы. – И отдал оружие Максиму.
Тот расстегнул куртку, вложил нож в специальное крепление на жилете:
– Теперь я ещё больше запутался. Ладно… я лоханулся и перепутал склоны. С этим уже разобрались. Но как я успел побывать здесь и вернуться к вертушке за две минуты?
– Загадка, – отозвался Олег.
– Врёт твой Стрекоза, – буркнул Андрей. Шагнул вперёд и замер, глядя вверх. – Если бы я увидел такое в городе, то сказал бы, что где-то на стройке работают сварщики. Но тут не город. И сварщиков нет.
– Это разве не след от самолёта? – вымолвил Олег, рассматривая в небе окружность из чёрной дымки. – Как называется… О! Вираж!
– Самолёты вообще-то оставляют белый след, – заметил Максим.
– Я понял! – воскликнул Андрей. – Это энергетический столб!
Олег рассмеялся:
– А говорил, что не веришь в мистику.
– Это не мистика, а пока что неизученное явление. В интернете есть видео и фото. Правда, объяснений нет.
Максим поправил на плече ружьё:
– Стойте здесь! – Взбежал на крыльцо. Постучал в двери. – Хозяин, вы дома?
Выждав немного, взялся за ручку в виде бублика и потянул дверь на себя.
~ 9 ~
– Проверю чердак, – сказал Андрей и поставил ногу на нижнюю перекладину ветхой лестницы.
Олег схватил его за локоть:
– Стоять!
– Вы чего? – опешил Андрей.
– Ждём команды Максима. – Олег оглянулся. Пробежал глазами туда-сюда и вновь уставился на бревенчатое строение. – Мне не нравится эта избушка на курьих ножках.
– Детских страшилок наслушались? На самом деле история про Бабу-ягу намного страшнее детской сказки.
– Андрюха, помолчи! – взмолился Олег.
– Нет, вы послушайте. Это очень интересно! В преданиях дремучий лес символизировал смерть. Избушка без окон и дверей – это гроб. Его раньше ставили на столбы, которые окуривали дымом. Вот вам и курьи ножки. Баба-яга – это мертвец, который лежит в гробу. Поэтому её нос в потолок врос, то есть в крышку гроба. Одной ногой, здоровой, она стоит в мире живых. Костяной ногой стоит в мире мёртвых. Отсюда и фраза «одной ногой в могиле».
– Ты же не веришь в мистику.
– Древние люди верили.
Олег пристально посмотрел на Андрея:
– Существует хоть что-то, о чём ты не знаешь?
Тот улыбнулся:
– Скажите спасибо моему отцу. Он сделал всё, чтобы, кроме книжек и умных сайтов, у меня не было друзей. – Мягко высвободив рукав кофты из судорожно сжатых пальцев Олега, Андрей поднялся на крыльцо и вошёл в избу.
Олег считал себя выносливым человеком. Да, он запыхался, вспотел, но виной тому был быстрый темп, заданный Максимом. Всего лишь темп, к которому Олег оказался не готов. Если к энергичной ходьбе добавить ямки и бугры, коряги, сучки и упрямые ветки, норовящие отхлестать по щекам, а также бесконечные разговоры, от которых сбивалось дыхание, то несложно представить, как чувствовал себя Олег. Однако, ещё минуту назад, невзирая на усталость и одышку, он ни капли не сомневался, что сумеет пройти пять, десять, пятнадцать километров… Но за эту последнюю минуту что-то резко поменялось. На плечах словно мешок с песком. Тело тяжёлое, ноги неподъёмные. Сердце отстукивало в висках. И катастрофически не хватало воздуха. Олег смотрел на тёмный дверной проём, прыгал глазами по ступенькам и пытался найти в себе силы подняться на крыльцо.
– Чей это дом? – донёсся из избы голос Андрея. – Охотника?
– В заповеднике охота запрещена, – напомнил Максим. – Не знаю, для чего его построили, но точно не для жилья. Печки нет, лежака нет. Кострища я тоже не заметил.
Надсадно скрипнули половицы.
– Зачем тут эта крышка? – спросил Андрей. – Под домом нет погреба… Не открывается. Наверное, заклинило.
– Не рви жилы.
Послышались шаги.
– А колодец есть, – произнёс Андрей. – Какой-то странный колодец. Иди глянь.
Вновь скрипнули половицы, и повисла тишина.
Ощутив затылком неприятный холодок – будто сзади кто-то дыхнул, – Олег оглянулся. Не заметив ничего подозрительного, с трудом поднялся на крыльцо.
Снаружи изба представлялась более вместительной, чем оказалось на самом деле. Тесная, полутёмная комната. Из мебели – стол и два табурета, явно изготовленные много лет назад и только чудом не сгнившие. Всё покрыто мохнатой пылью. Углы затканы паутиной. В дальней стене единственное окно, забитое досками. Максим и Андрей стояли возле него, согнувшись, и смотрели в щели.
Не решаясь переступить порог (совсем некстати на ум пришли слова Андрюхи, что избушка – это гроб), Олег поинтересовался:
– Что там?.. Чего молчите? – Пересилив себя, приблизился к приятелям и приник лицом к просвету между тесинами.
В нескольких шагах от избы находился древний колодец. На краю сруба деревянная бадья, окованная металлическими полосами. С поворотного бревна – для спуска и подъёма ведра – свисал огрызок цепи и размеренно покачивался, словно маятник часов.
Сглотнув ком в горле, Олег прошептал:
– Ветра нет, а цепь качается.
– Полное безветрие, – поддакнул Андрей. – Тут явно магнитная аномалия. Без приборов не разберёшься. – Отступив от окна, прижал ладонь к животу. – Идёмте уже обратно.
– Давайте осмотрим округу, – предложил Максим. – Вдруг найдём ещё что-то.
– Вот честно, ты страдаешь хернёй. И мы с тобой вместе.
Олег осадил паренька:
– Андрюха! Не ругайся!
– Херня, к вашему сведению, на латыни означает «грыжа», – протараторил Андрей. – Этот диагноз врачи ставили детям зажиточных мещан, чтобы те не служили в армии. В конце девятнадцатого века в России каждый пятый богатенький сынок официально страдал хернёй.
– Хватит умничать!
– Стрекоза и диспетчер сговорились. Неужели не понятно? Командиру проще свалить всё на Максима, чем провести нормальное расследование. А врач долбо… не буду ругаться. У тебя не психическая травма, Максим, а обычная травма головы. Мой совет, топай в прокуратуру и пиши на них заявление. Я скажу отцу, там с ними разберутся. – Сморщив нос, Андрей втянул воздух сквозь зубы. – Живот крутит. Вы брали туалетную бумагу?
– А ты, Андрюха, лопушком, – съязвил Олег. – Или в интернете этому не учат?
Максим полез в рюкзак:
– Салфетки подойдут?
Выхватив из его руки пачку бумажных салфеток, Андрей пулей вылетел из избы.
– Далеко не уходи! – крикнул Максим. – Ты слышишь?
– В небе звёздочка горит – это питерский «Зенит»! – донеслось снаружи.
– С ним не соскучишься, – хмыкнул Максим. Затянув ремни, закинул рюкзак на плечи. – Пройдёмся вокруг избы, пока малец свои дела делает.
Не потрудившись смахнуть с табурета пыль, Олег сел:
– Я тебя здесь подожду.
– Устал?
– Голова плохо варит, и в сон клонит. Я проснулся задолго до рассвета, не выспался. И от походов отвык.
– Ты точно в порядке?
Олег вымучил улыбку:
– В порядке. Иди.
Максим вышел на крыльцо. Скользнул взглядом по кустарникам:
– Андрей!
– Да здесь я, здесь, – долетело из зарослей.
Сойдя с крыльца, Максим потряс приставленную к чердаку лестницу, проверяя на прочность. Осторожно взобрался по трухлявым перекладинам, открыл дверцу. В нос ударил гнилостный запах. Темно и тихо.
Затворив дверцу, Максим спустился и снова окликнул Андрея:
– Чего так долго?
Из-за куста послышалось:
– Дай подумать спокойно.
Максим обошёл избу и приблизился к колодцу. Поймал вихляющий из стороны в сторону холодный и шершавый на ощупь обрывок цепи. Помедлив, отвёл руку. Соединённые между собой звенья больше не двигались. Максим взял с угла сруба деревянную бадью, покрутил-повертел, рассматривая. Тяжёлая. Плотно подогнанные дощечки источены жуком-короедом. Металлические полосы сильно изъедены ржавчиной. Бадьёй давно не пользовались. Поставив её на землю, Максим заглянул в колодец: глубокий, ни воды, ни дна не видно. Бросив в чёрную яму шишку, прислушался. Ни звука.
– Хватит страдать хернёй, – прошептал Максим и направился к избе.
До слуха донёсся тихий всплеск. Максим застыл. Шишка упала в воду… Какой же глубины колодец? Но не эти мысли мешали Максиму обернуться. Он всем своим существом чувствовал присутствие чего-то невидимого, неосязаемого. Цепляясь взглядом за доски на окне, убеждал себя, что всплеск ему почудился, а колкие мурашки разбегаются по телу не от страха, а от того, что в лесу резко похолодало. Иначе как объяснить возникший при выдохе парок?
Звякнули железные звенья, раздался глухой стук. Максим медленно повернул голову. Обрывок цепи мерно раскачивался, свисая с поворотного бревна. Бадья стояла на прежнем месте – на углу колодца.
– Кто здесь? – спросил Максим, вмиг охрипнув. Попятился к избе, озираясь. Натолкнулся спиной на бревенчатую стену. Постоял, пытаясь уловить малейшее колыхание ветвей и листьев. – Андрей! Ты где?
С другой стороны избы донеслось:
– Тута я, тута!
Максим быстро вернулся в избу.
Олег сидел на табурете, сложив на столе руки и уронив на них голову.
– Тебе плохо? – Максим похлопал его по загривку. – Олег!
– Я сплю.
– Уходим!
– Ещё минутку.
– Вставай! – Подхватив Олега под мышки, Максим заставил его подняться.
Олег качнулся, как тряпичная кукла, и снова хотел сесть:
– Всего минутку.
Удерживая его за талию, Максим поправил сползший с плеча ремень ружья:
– Андрей! Где тебя черти носят?
– Да иду я, иду. – Скрипнуло крыльцо. Андрей переступил порог избы. – Дядя Олег?..
– Помоги, – попросил Максим. – Не выспался бедолага, устал.
Едва Андрей шагнул вперёд, как дверь захлопнулась. От неожиданности паренёк подпрыгнул.
Вздрогнув, Олег мигом проснулся и проговорил со злостью:
– С ума сошёл?
– Это не я, – пролепетал Андрей. – Она сама.
Дверь позади него вдруг стала отдаляться. Изба, прежде тесная, узкая, раздалась в ширину и длину.
Чтобы не пугать парнишку, Максим сказал тихо:
– Андрюха, стой на месте.
Но тот, похоже, что-то увидел. Лицо вытянулось и побелело. Веснушки словно присыпало мукой. Челюсть отвисла. Глаза размером с царский пятак, взгляд направлен Олегу и Максиму за спину. Они оба заторможенно, будто во сне, оглянулись. Окно оказалось не рядом, а в пяти или шести шагах. Возле него темнели три силуэта. Очертания размытые, и не понятно, кто стоит в полумраке и смотрит в щели между досками. Было в силуэтах нечто знакомое. Телосложением и ростом они напоминали Максиму приятелей и его самого. Тени?..
Олег сделал судорожный вдох, воздух со свистом хлынул ему в глотку. Те трое, у окна, не двинулись с места, только их шеи начали скручиваться жгутами, поворачивая головы.
Максим уставился на собственное лицо…
Андрей завопил и, чуть не сорвав двери с петель, сиганул из избы. Максим и Олег бросились следом, слетели с крыльца, не касаясь ботинками ступеней. Олег скрылся в зарослях. Андрей упал. Максим уцепился за воротник спортивной кофты, поволочил за собой:
– Вставай, мать твою!
– Ты видел? Нет, ты видел? – хрипел Андрей, суча ногами по земле.
Возникнув из-за куста, Олег схватил его за руку:
– Бежим!
~ 10 ~
Они кубарем скатились в ложбину. Барахтаясь в зарослях орешника, ползком добрались до противоположного склона. Вонзая пальцы в склизкий мох и ломая ногти, вскарабкались наверх. Влетели в гущу папоротников, перемахнули через поваленное дерево. Пронеслись между искривлёнными лиственницами и бурыми елями и опомнились уже возле старой изгороди.
