– Понимаю, – уныло протянул Олег.
– Не кочевряжься, Олежа. Я беру тебя без очереди. Помогаю, так сказать, по старой дружбе. Выпрошу у хозяина скидку. Получится чуть дороже, чем у гаражных шнырей, зато качественно.
– Да, конечно, спасибо.
Механик провёл ладонью по вмятине на крыле:
– Ну что, оставляешь?
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть? Сам же сказал: без машины как без ног.
– Только вещи заберу, – вздохнул Олег. Уселся за руль и открыл бардачок.
Бумажки, отвёртки, старые свечи, моток проволоки для примотки выхлопной трубы… Опять незапланированные расходы. Теперь месяц добираться до фабрики на автобусе. Сорок километров туда, сорок обратно. Вставать ни свет ни заря, возвращаться в потёмках. Тесть старую песню затянет: «Сдай эту рухлядь на лом».
Размышления прервал звонок мобильного телефона. Взглянув на дисплей, Олег приложил трубку к уху:
– Привет, пропажа! Куда?.. Как ты там оказался?.. Ладно-ладно, уже еду. – И, захлопнув бардачок, повернул ключ в замке зажигания.
Машина завелась с третьей попытки.
Перебирая на столе инструменты, механик покосился через плечо:
– Передумал?
– В багажнике запаска и канистры. Надо выгрузить.
– Не задерживайся, а то яму займут.
– Буду через час. Сойдёт?
Механик кивнул и вновь затарахтел инструментами.
Автомобиль катил по тихим улицам. Старинные избы чередовались с двух- и пятиэтажными домами. Во дворах хозяйки развешивали бельё на верёвках, протянутых между соснами. Курильщики наблюдали с балконов, как по веткам прыгают белки. В кронах перестукивались дятлы. Никто не спешил на работу. Мамаши не тащили полусонных детей в садик. Возле школы не шумела детвора. Суббота.
На конечной остановке в кабине автобуса дремал водитель. За лобовым стеклом маршрутоуказатель: «Энтузиастов – Медгородок – Фабрика». Олег хотел остановиться и побарабанить в окно: ты спишь, а люди домой добраться не могут. Но передумал. Какой смысл будить человека, когда уже сам на полпути?
Медгородок считался городским районом, хотя находился в пригороде. Дорога к нему проходила через лес. Преодолев пару десятков километров, жигуль проехал под похожим на жирафа шлагбаумом. Миновав несколько больничных корпусов, покатил вдоль глухого каменного забора и затормозил возле железных ворот.
Максим забросил спортивную сумку на заднее сиденье, сел впереди и с силой хлопнул дверцей, иначе она бы не закрылась.
– Ну, парень, ты даёшь! – произнёс Олег. – Ни ответа, ни привета, телефон отключил, и вдруг как чёрт из коробочки. Где пропадал?
– Здесь, – буркнул Максим.
– Где – здесь?
– В психушке.
Олег лишь сейчас заметил вывеску на воротах: «Психиатрическое отделение городской больницы».
– Что ты в ней делал?
– Лечился.
– Кто? Ты?.. У кого?
– Давай все вопросы потом, – сказал Максим и отвернулся.
– Потом, значит, потом, – пробормотал Олег и повёл автомобиль к выезду из Медгородка.
Обратная дорога заняла пятнадцать минут. В запасе оставалось полчаса, чтобы заскочить в гараж, выгрузить из багажника хлам и добраться до станции техобслуживания.
Олег затормозил во дворе пятиэтажного дома и хотел сразу уехать, однако Максим, забирая из салона свою сумку, спросил:
– Зайдёшь?
Взглянув на осунувшееся лицо приятеля, Олег заглушил двигатель:
– Конечно.
Они вошли в подъезд, молча поднялись на третий этаж. Побряцав ключами, Максим открыл дверь «человейника», так называл он свою однокомнатную квартиру в хрущёвке, и пропустил Олега вперёд. Прихожая крохотная, вдвоём не развернуться. Приткнув кроссовки в угол, Олег проследовал на кухню – самое удобное место для мужских посиделок – и примостился на табурете.
Максим бросил сумку возле стола, открыл форточку. Ветерок всколыхнул пожелтевшую занавеску, спёртый воздух наполнился привычным запахом хвои.
– Ты завтракал? – поинтересовался Максим, заглядывая в холодильник.
– Я не голоден. Кстати, я звонил тебе на работу.
– Зачем?
– Тебя разыскивал.
– Что сказали?
– Сказали, что тебе продлили отпуск. Я думал, ты по лесу шастаешь, а ты, значит, в больнице лежал. Почему не сообщил? Я бы проведал, поесть привёз. Небось оголодал на казённых харчах?
Максим кинул в мусорное ведро кусок засохшего сыра. Туда же отправил пакет с кефиром и пачку творога. Достал сковородку с остатками жареной картошки.
– Потом займёшься уборкой. Лучше расскажи, как ты оказался в больнице.
Вернув сковородку на место, Максим закрыл холодильник и подошёл к окну:
– Я сукин сын.
– Кто бы сомневался, – усмехнулся Олег, глядя в широкую спину приятеля. Выждав минуту, посмотрел на наручные часы. – Ладно, не хочешь говорить – не надо. Как я понимаю, ты на мели.
Вытащил из кармана потёртых джинсов портмоне, отсчитал несколько купюр.
Максим обернулся:
– Спрячь.
– Выйдешь на работу, отдашь.
– Меня отстранили от работы.
– Так. Понятно. – Олег вытряхнул из портмоне все деньги. Выудил из заднего кармана заначку. Подсунул купюры под хлебницу. – Ни черта не понятно! Как ты оказался в психушке?
Максим порылся в спортивной сумке и протянул Олегу сложенный лист:
– Читай.
– Что это?
– Докладная пилота. Точнее, копия. Читай!
Олег разложил документ, пробежался глазами по тексту:
– Ну и дела… Погоди. Ты врезал ему, а лечили тебя?
– Ты внимательно читал? Там всё написано.
– Ну да, ну да, – покивал Олег, перечитывая докладную. – Почему тебя отправили в психушку, а не в обычную больницу?
– Начальство решило, что у меня был нервный срыв. Хотели разобраться.
– Разобрались? – спросил Олег, складывая лист.
Максим упёрся кулаками в стол:
– Я похож на сумасшедшего?
– Тебе надо отдохнуть.
– Я не устал.
– Прими ванну, выспись.
– Вот так вот просто? – На скулах Максима вздулись желваки. – Завалиться в кровать и притвориться, что у меня всё в порядке?
– Успокойся.
– А потом встать как ни в чём не бывало. Да? Ну подумаешь, память отшибло. – Максим заехал ногой по лежащей на полу сумке. – К чёрту всё! К чёрту!
Олег вжался спиной в стену:
– Максим! Успокойся!
– Тебя заело?
– Да что с тобой?!
Максим метнулся к раковине. Открыв кран, подставил лицо под струю воды.
Олег дотянулся до сумки, пошарил в наружном кармане:
– Где твои таблетки?
Максим резко обернулся:
– Чего?
– Тебе прописали лекарства?
– Ты думаешь, я сумасшедший? Ты правда так думаешь?
Олег облокотился на стол, обхватил лоб ладонями:
– Ты сам сказал о нервном срыве.
Максим порылся в сумке и протянул документ с напечатанным текстом:
– Читай.
Олег не шевелился. Максим швырнул ему бумагу:
– У меня избирательная амнезия. Я проходил обычное обследование. Читай! – Выдернул низ футболки из штанов. Открыв взору рельефный живот, вытер футболкой лицо.
Олег поднял с пола медицинскую выписку, скользнул взглядом по непонятным словам:
– Всё ясно.
Взлохматив русые волосы, Максим опустился на табурет:
– Я напугал тебя. Прости.
Пытаясь справиться с предательской дрожью в пальцах, Олег вымучил улыбку:
– Всё в порядке.
– Если б ты знал, как это унизительно.
– Понимаю.
– Мне нужна твоя помощь.
Олег покосился на выписку:
– Да без проблем. Только я ничего не смыслю в частичной амнезии.
– В избирательной.
– Хорошо, в избирательной. А что ты забыл?
Максим схватил докладную, потряс перед лицом Олега:
– Вот это забыл. Вот это! Помню, как вертушка зависла над поляной. Потом моргнул, а у пилота нос разбит. Меня будто в грязи обваляли. На лбу шишка, щека стёсана до крови.
– Вон оно что, – пробормотал Олег. – Забыл, значит. Сегодня я встретил школьного приятеля и не сумел вспомнить, как его зовут. Со мной всё понятно, мы не виделись сто лет. Но чтобы вот так, с бухты-барахты… Это как-то лечится?
Максим поднялся с табурета, заметался по кухне. Кухонька маленькая, сильно не разгонишься. Надо сделать кругов двадцать, если не больше, чтобы усмирить нервы.
Олег взглянул на часы. М-да… заскочить в гараж не получится, придётся тащить канистры и запасное колесо на горбу.
Отмерив три шага до окна и три обратно – до стола, – Максим придвинул табурет к Олегу и, усевшись, упёрся локтями в колени. Спина сгорбилась, плечи поникли, кисти рук безвольно повисли. Поза человека, лишённого душевных сил.
– Из моей памяти исчезли пять минут, – прозвучал бесцветный голос. – Я должен их найти.
– Где?
– Там, где потерял. Олег, отвези меня в лес.
– Почему я, а не кто-то из твоих ребят? От спасателей больше пользы.
– Пока идёт служебное расследование, их лучше не трогать.
Олег сложил больничную выписку, провёл ногтем по сгибу бумаги:
– Служебное расследование, значит.
– Да, по факту дисциплинарного проступка.
– В лес. – Олег кивком указал на окно. – На моей-то тарантайке.
Максим посмотрел исподлобья. Взгляд тяжёлый, едкий.
– Если не хочешь ехать, дай ключи. Я сам съезжу.
– Не в этом дело, Максим. Я отдаю машину в ремонт, уже с механиком договорился. Видел вмятину на крыле? Сынуля постарался.
– Возьми у тестя уазик.
Представив выражение лица «родича», Олег ощутил, как сердце забилось в солнечном сплетении.
– Только не выдавай меня. Про психушку, проблемы с памятью и прочее, – попросил Максим. – Придумай что-нибудь.
– А через месяц нельзя? Я как раз заберу машину из ремонта.
– Я должен растормошить память. Понимаешь?
– Я понял, понял. Успокойся. Мне кажется, ты порешь горячку. Память ведь может вернуться. Да? Врач ничего такого не говорил?
– У меня избирательная амнезия.
– Да помню я, помню, – покивал Олег. – Избирательная амнезия какая-то особенная?
– Ничего особенного.
– Ну вот видишь! Надо лишь немного подождать.
– Я не могу ждать. На неделе состоится заседание комиссии. Мне позволят высказаться в свою защиту. А как защищаться, если я ни черта не помню? Я не верю тому, что написал в докладной мой напарник. Понимаешь? Не верю! О сослуживцах не говорят плохо, но этот козёл – настоящий говнюк. Мне надо растормошить память. – Жёсткость во взгляде Максима сменилась мольбой. – Давай съездим завтра.
Олег сдался:
– Хорошо. – Посмотрев на часы, вскочил из-за стола. – Ох, ё-моё! Опаздываю! – И выбежал из кухни.
~ 4 ~
Максим проснулся незадолго до восхода солнца. Всё, что пригодилось бы в лесу, он сложил в рюкзак вечером. Осталось добавить провизию. Опустошив полку в холодильнике, Максим затянул на рюкзаке ремни и вытащил из кладовки одежду для походов. В термобелье – сидящем в обтяжку, словно вторая кожа, – комфортно в любую погоду. Жилет заменяет кофту, не сковывает движения, в нём не жарко. Вдобавок ко всему на жилете есть крепление-чехол для охотничьего ножа. Штаны и куртка из плотной ткани защищают от клещей, москитов и колких ветвей кустарников. Спортивную обувь с высоким голенищем сучок не проткнёт и змея не прокусит.
Спрятав в карман складной ножик, Максим зашнуровал ботинки, надел кепку и подошёл к окну. Двор тонул в предрассветных сумерках. На небе тускло поблёскивали звёзды-монетки, в мутной поволоке растекалась луна. Издалека доносилось уханье совы.
Едва посерел воздух и в полумраке стали различимы очертания домов, как послышалось урчание двигателя. Немного погодя из-за угла котельной выехал УАЗ «Патриот» – полноприводный автомобиль повышенной проходимости. Свет фар скользнул по кособоким скамейкам и упёрся в горку на детской площадке.
Олег ждал Максима возле подъезда.
– Тут такое дело… – начал он, нервно щёлкая пальцами.
– Это ещё кто? – перебил Максим, заметив в салоне тёмный силуэт.
– Тесть дал в довесок к машине. У него друзья гостят. Это их сын. У них сабантуй намечается: шашлыки, баня. Приедут важные люди. Вот и сплавили мальца, чтобы не мешался под ногами. – Олег скривил страдальческую гримасу. – Ты же знаешь моего тестя: откажешь – он сразу заподозрит неладное, допрос устроит.
Максим нахмурился:
– Ты всё ему выболтал?
– Тестю? Нет конечно! Сказал, что надо смотаться в центр, на областной авторынок, запчасти купить.
Максим кивком указал на силуэт в машине:
– А «довеску»?
– В двух словах. Не хочу при нём шептаться, и всё равно ведь поймёт. Да ты не переживай, малец смышлёный, обещал молчать. – Открыв багажник, Олег отодвинул чехол с охотничьим ружьём и прошептал: – Взял на всякий случай. Не на курорт же едем.
Максим примостил рюкзак на освободившееся место рядом с корзинкой с откидной крышкой. Захлопнув багажник, расположился на переднем сиденье и посмотрел через плечо. Мальцом оказался щуплый вихрастый паренёк. Старшеклассник или студент. Дисплей телефона освещал худощавое лицо в конопушках.
– Максим.
Вскинув голову, «довесок» вытащил наушник из уха:
– Чего?
– Меня зовут Максим.
– Андрей.
– Познакомились? – спросил Олег, усаживаясь за руль.
– Познакомились, – хмыкнул Максим, краем глаза поглядывая на Андрея.
Тот затолкал наушник в ухо и снова уткнулся в телефон.
«Патриот» не славился шумоизоляцией. К гудению мотора и скрипу креплений кресел примешивался стрекот «сверчков», издаваемый обивкой салона. Чтобы хоть немного заглушить раздражающие звуки, Олег включил радио. Стало только хуже: в голове стучало, тарахтело и завывало. Но Максим молчал. Главное, чтобы попутчиков всё устраивало.
Автомобиль пару часов трясся по дороге местного значения, которую ремонтировали в прошлом веке. Выехал на трассу, соединяющую областные центры. И покатил по гладкому, как атласная лента, асфальту, обгоняя грузовики и пропуская вперёд более шустрые легковушки. За окнами проплывали привычные глазу картины: лес и раскиданные тут и там деревни.
Олег убавил громкость радио:
– Странно. Навстречу почти никто не едет.
– Воскресенье, – отозвался Максим, потягиваясь; от вынужденной неподвижности затекло тело.
– А что, по воскресеньям все едут в одну сторону? – усмехнулся Олег. – Никогда такого не замечал.
– Далеко ещё? – прозвучало сзади.
Максим оглянулся:
– Куда-то торопишься?
– Вечером «Динамо» с «Зенитом» играют, – ответил Андрей, пряча наушники в карман спортивной кофты. – Ты за кого болеешь?
– Я не смотрю футбол.
– А я смотрю.
– И я смотрю, – поддакнул Олег. – Болею за «Зенит».
Андрей расплылся в улыбке:
– Наш человек! Матч начнётся в восемь. Успеем вернуться?
Максим неопределённо пожал плечами:
– Должны.
Андрей развалился на сиденье, затолкал ладони под мышки:
– Можно радио вырубить?
– Мешает? – спросил Олег.
– Слушаете всякое старьё. Надоело.
– Хиты девяностых. Классика!
– Я и говорю: старьё.
– Ты уши заткни, – посоветовал Максим. – Зачем наушники снял?
– Да ладно, – миролюбиво вымолвил Олег. – Может, мальчонку в сон клонит. – И выключил радио.
Издалека донёсся звенящий шум лопастей.
Андрей покрутился-повертелся:
– Уснёшь тут. Что так тарабанит?
– Вертушка, – сказал Максим, глядя в окно.
Над лесом летел красно-белый вертолёт. Винты взрезали и лохматили воздух, создавая завихрения.
Андрей подхватился, прильнул к стеклу носом:
– Военный?
– Спасательный.
– На таком ты летал?
– Нет. Такие только в региональном поисково-спасательном отряде. У нас вертушки попроще.
Андрей выгнул шею, чтобы не выпустить вертолёт из вида:
– Наверное, случилось что-то.
– Или начальство нагрянуло с проверкой, – предположил Максим.
– Не по твою ли душу? – прошептал Олег.
– Да прямо. Из-за таких, как я, не прилетают.
Послышался вой сирены. По встречной полосе мчались машины скорой помощи с включёнными мигалками. Пронеслись мимо на большой скорости. От столкновения потоков воздуха «Патриот» качнуло, как лодку на волне. Пролетел второй вертолёт, оглушив рокотом винтов.
– А я что говорил? – произнёс Андрей довольным тоном. – Видать, что-то серьёзное.
– Глупый ты, Андрюха, – проворчал Олег. – У людей горе, а ты от радости из штанов готов выпрыгнуть.
– Я не радуюсь. Просто моя догадка оказалась верной.
Повинуясь крутому изгибу дороги, Олег повернул руль и нажал на тормоз:
– Ну вот и здрасте.
Впереди тянулась вереница автомобилей. Голова колонны скрывалась за очередным поворотом. Водители фур курили возле кабин. Пассажиры легковушек выглядывали из открытых дверных проёмов. Кто-то прохаживался среди росших на обочине деревьев.
Максим вышел из УАЗа. Пообщался с одним водителем, с другим. Двинулся вдоль тянучки из легкового и грузового транспорта.
– Ещё один убитый день, – вздохнул Андрей, наблюдая за Максимом.
– Я тебя звал? Нет. Вот и сиди молча, – рассердился Олег.
– Ничего у него не получится.
– Ты слышал, что я сказал?
– Воспоминания о последних событиях, которые предшествовали избирательной амнезии, почти никогда не возвращаются.
– Ты врач?
– Так в интернете написано. Вот вы, дядя Олег, знаете, что такое избирательная амнезия? Не знаете. А я, пока вы слушали «классику», шарился на медицинских сайтах.
Молчание затянулось. Не сумев побороть любопытство, Олег спросил:
– И что ты вычитал?
– Вы же велели мне сидеть молча.
– Говори уже! – прикрикнул Олег.
Андрей расплылся в улыбке. Втиснулся между спинками передних кресел и заговорил, обдавая ухо Олега тёплым дыханием:
– Человек живёт обычной жизнью, а потом вдруг происходит нечто такое, что вызывает у человека сильнейшее потрясение. Мгновенно срабатывает защитный механизм: мозг ставит блок, стену, которая запирает воспоминания об этом происшествии. Вдобавок к этому человек забывает, что он делал до и после шока. Из памяти пропадают от нескольких минут до нескольких часов.
– Это я знаю. Максим забыл пять минут.
– А знаете, почему так ведёт себя наш мозг? Чтобы мы не сошли с ума от переживаний или страха. Эту стену не разрушить, потому что мозг стоит на защите человека. Иначе человек вспомнит, заново переживёт потрясение и свихнётся. Вот такая штука наш организм.
– Так написано в интернете? – засомневался Олег.
– Там много чего написано. Амнезии бывают разные. И причины разные. Чаще всего амнезия – это следствие тяжёлой болезни, алкоголизма, наркомании, отравления снотворными или физической травмы. Много причин. Избирательная амнезия всегда связана с шоком, потрясением, психической травмой.
– А нервный срыв?
– Это типа психанул? Нет, про нервы ничего не написано. А теперь думайте, дядя Олег. Правильно ли мы поступаем, помогая вашему Максиму вспомнить?
Олег постучал пальцами по рулю:
– Ты же сам сказал, что воспоминания почти никогда не возвращаются.
– Ключевое слово «почти». Видимо, есть малюсенький шанс. Если к нему вернётся память и он сойдёт с ума – что мы будем делать? В лесу! Вокруг никого! А вдруг он станет буйным?
– Максим? Буйным? – Олег натянуто рассмеялся. – Не-е-ет. Это не про него. И вообще, с чего ты взял, что в интернете пишут правду? А ну, покажи, где это написано.
– Сейчас найду. – Андрей уткнулся в телефон. – Вы ему верите?
– О чём ты?
– Ну то, что у него проблемы с памятью? Вы не думали, что он и взаправду болен?
– Чем?
– Чем-чем… Он вышел из психушки. Так просто туда не попадают. – Андрей протянул Олегу телефон. – Тут целая статья. Написал не студентик, а настоящий профессор. – Взглянув в лобовое стекло, прошептал: – Опаньки… Идёт!
Олег оттолкнул его руку с телефоном:
– Спрячь. Потом почитаю. И рот на замок. Понял?
– Рот на замок, – заверил Андрей и, выскользнув из проёма между креслами, растянулся на сиденье.
Максим подбежал к автомобилю, открыл багажник, порылся в рюкзаке. Усевшись на своё место, разложил на коленях карту.
– Что там случилось? – поинтересовался Олег.
– На ж/д переезде ЧП. Состав сошёл с рельсов.
– Жертв много? – подал голос Андрей.
Олег скривился:
– Помолчи.
– Значит, так, – проговорил Максим. – Возвращаемся в Боярку. Через неё проходит объездная дорога. Ну а там до заповедника рукой подать.
– Сказано – сделано, – кивнул Олег и завёл двигатель.
«Патриот» сдал назад, проехал немного вперёд, снова назад и наконец вырулил из колонны.
~ 5 ~
Автомобиль катил по просеке. Над кустарниками роилась мошкара. Из зарослей вспархивали пичуги, потревоженные рокотом мотора. Еловые лапы поглаживали с тихим скрипом дверцы и окна. Солнечные лучи пронзали сплетённые кроны деревьев и, подобно косым струям дождя, разбивались о запылённое лобовое стекло.
Андрей спал на заднем сиденье, свернувшись калачиком и заложив ладони между коленями. Приоткрытый рот, усеянное веснушками лицо и маленькие, как пельмешки, уши придавали ему по-детски беззащитный вид. Максим, погружённый в раздумья, смотрел вперёд немигающим взглядом. Упрямый подбородок напряжён, губы застыли в жёстком изгибе. Брови словно крылья чёрного лебедя, бегущего по воде.
У Олега взмокла спина: не от духоты – хотя и она внесла свою лепту, – а от нешуточных переживаний. Из головы не выходили слова Андрея. Что делать, если малец окажется прав? Максим не станет буйным – об этом Олег не допускал даже мысли, но изнутри грыз червячок беспокойства: не подвергает ли он опасности приятеля? А ну как вспомнит Максим нечто ужасное – хотя что такого ужасного могло произойти за пять минут? – да забудет всё, что помнил раньше. Кто может поручиться, что очередной удар по психике не приведёт к обострению болезни? Или ещё хуже – к серьёзному психическому расстройству. Тогда психлечебница станет ему родным домом.
Из памяти исчез крошечный отрезок жизни – не год и не месяц, а всего лишь несколько минут. Велика печаль… Люди нередко забывают, чем занимались вчера, но по этому поводу никто не страдает.
– О чём думаешь? – спросил Олег.
Вынырнув из размышлений, Максим моргнул:
– Думаю, как жить дальше.
– Хорошо жить. Возьми ещё один отпуск; тебе не откажут. Съезди куда-нибудь, да хоть к морю. Смени обстановку. О деньгах не переживай, я помогу. Всё наладится, вот увидишь.
– Меня попрут с работы.
– Да ладно, – усомнился Олег.
– Вопрос только в том, по статье или по состоянию здоровья.
– Это на комиссии решат?
Максим кивнул.
– Ну и ну. – Олег потёр занемевшую шею. – Кстати, а человека, которого ты видел с вертолёта, нашли?
– Его не искали.
– Почему?
– Пилот не заметил ничего подозрительного. О пропаже человека никто не заявил.
– Хоть это радует. Твой командир осмотрел эту злополучную поляну?
– Зачем?
– А как же без этого? – удивился Олег. – Он проводит служебное расследование, значит, обязан выяснить все обстоятельства и понять, почему ты потерял память.
Максим усмехнулся:
– В причинах моей амнезии должен разбираться врач, а не командир.
– Тогда что он расследовал?
– Понимаешь, какое дело… Я дважды нарушил должностную инструкцию. Во-первых, переговоры с землёй ведёт пилот, а я встрял в радиообмен. Во-вторых, посадку вертолёта должен разрешить диспетчер, а я заставил пилота сесть без разрешения.
– Ну так связи же не было.
– Если бы только это, мне бы влепили строгач. Но я врезал командиру экипажа. Такое у нас не прощают. Что он такого сказал или сделал?
– Загадка… – протянул Олег и нажал на тормоз. – Приехали.
Дорогу преградил металлический барьер с прикрученной табличкой: «Въезд на территорию Боярского заповедника запрещён».
– Через лес вряд ли проедем, – заключил Максим, всматриваясь в заросли.
– Я бы так и так не поехал. Не хватало машину поцарапать или колесо пробить. Тесть меня в бараний рог скрутит.
– Тогда пешим ходом.
– Далеко идти?
– Пять километров.
– Час туда, час обратно. Плюс дорога. – Олег взглянул на часы. – Ё-моё! На футбол не успеем.
– «Зенит» проиграет.
– Накаркал, – скривился Олег. – Только Андрюхе не говори, не расстраивай мальца.
Максим надел кепку, забрал с приборной доски карту:
– Буди солдатика. – И, покинув автомобиль, открыл багажник.
Олег вытащил ключ из замка зажигания:
– Андрей, просыпайся. – Изогнувшись, похлопал его по ноге. – Вставай-вставай! Приехали.
Зевая во весь рот, Андрей выбрался из машины. Наблюдая, как Максим надевает рюкзак, потянулся, встряхнулся, потоптался, разминая ноги. Заметив в руках Максима охотничье ружьё, шустро обежал автомобиль и прошептал Олегу:
– Психам нельзя носить оружие!
– Он не псих.
– За всю историю психиатрии нет ни одного случая выздоровления.
Застёгивая ветровку, Олег щёлкнул языком:
– Походу, у тебя тоже память отшибло. У него избирательная амнезия.
