Гармония клинка и струн

– Стремитесь к гармонии, – закончила предсказательница.

– Что?..

– Тсс, – женщина прижала палец к губам. – Все в порядке. Плохо себя чувствуете? Какая жалость, что у вас непереносимость южных благовоний. Но вы запомнили мое предсказание?

Джи попятился к двери, но едва не споткнулся о ковер.

– Давайте я помогу, молодой человек. – Луноликая Минчжу шагнула к нему и, поддерживая под локоть, подвела к выходу.

Звякнули колокольчики на браслетах и стеклянные бусы, дверь отворилась, и Джингшен жадно вдохнул свежий воздух.

– Прощайте, Джингшен, – прошептала гадалка, и дверь захлопнулась, выпустив наружу облачко удушающего сладкого дыма.

* * *

Открыв глаза, Джи обнаружил себя под деревом на берегу моря. Он потер лоб и растерянно огляделся. Волны с шелестом набегали на песок. По серому небу плыли облака. Рядом лежал дорожный мешок.

Джингшен не знал, сколько прошло времени. Его сознание утонуло во мгле, и все, что он мог вспомнить – это покупки у торговцев на рынке и прогулку по порту. Не понимая, как он оказался под деревом, юноша предположил, что ему могло стать плохо, хотя бессмертные крайне редко чувствовали недомогание. Они почти не болели, и сильный вред им могли нанести только физические повреждения. Пригладив растрепавшиеся на ветру волосы и ощупав лицо, Джингшен не обнаружил ничего необычного – за исключением гула в голове, тупой боли в висках и сухости во рту.

– Умудрился заснуть посреди дня, – пробормотал он вслух. – Даже до дома дойти не успел.

Джингшен вернулся в хижину, хозяин которой уже уладил все дела.

– Ты долго, – заметил Энлэй, делая глоток из пиалы. Джи сосредоточенно уставился на нее, но так и не смог ничего вспомнить. – Господин Вэй, владелец «Хаохуа», направил меня к своему знакомому торговцу Чао, и тот с неохотой одолжил мне одну повозку. Пришлось заплатить ему залог, – недовольно поморщился музыкант.

– Я купил еду и карту, как ты просил. У меня еще осталось… – Джингшен коснулся рукой пояса, и у него упало сердце.

– Что такое? – насторожился Энлэй.

– Кошелек пропал, – нахмурился Джингшен.

– Как?! – вскричал музыкант и подбежал к другу. – Тебя что, обокрали?! Ты внимательно следил за поясом, когда шел по рынку?

– Наверное, я его где-то оставил. Может, пойти поискать?

– Смеешься? – горько усмехнулся Энлэй. – Его наверняка уже кто-нибудь подобрал. Деньги на дороге не валяются. А второй?..

Джингшен спохватился и, наклонившись, проверил кошелек в голенище сапога.

– Я последовал твоему совету спрятать часть денег в другом месте, и этот кошелек здесь. Сказать по правде, со мной случилось что-то странное, – посетовал он. – Я шел по порту, а потом внезапно очнулся под деревом. И ничего не помню.

Энлэй ахнул:

– Тебя кто-то оглушил?! Проклятие, воры совсем совесть потеряли!

– Голова немного болит, но в целом все в порядке. – Джингшен заглянул в мешок. – Вещи на месте.

– Действительно странно. – Энлэй помрачнел. – Нужно быть осторожнее. – Замявшись, он положил ладонь на плечо Джингшена. – Не переживай так.

– У меня еще много лун, и я могу их заработать, но мне обидно, что я такой рассеянный. Большую часть денег мне дала наставница. Она ведь предупреждала меня! Какой стыд! – Джи поморщился и расстроенно покачал головой.

– Ты не виноват.

– И еще этот горький привкус во рту…

– Ты ничего не пил? – насторожился Энлэй.

– Нет. – Джингшен пожал плечами. – Если я и пил что-то, я этого не помню.

– Что ж, ничего не поделаешь, – вздохнул Энлэй, когда Джингшен более или менее пришел в себя и успокоился. – Я приготовлю обед.

– Тебе помочь?

– Ты мой гость. Но если у тебя есть желание – давай, – кивнул музыкант.

Энлэй взялся за рыбу, поручив Джи вымыть и порезать овощи. Джингшен редко готовил, но с задачей справился. Хозяин похвалил гостя и попросил его заодно замочить и почистить древесные грибы.

Скоро в кастрюле булькал ароматный бульон, и Энлэй положил в него порезанную рыбу, овощи и грибы. Суп получился вкусным и сытным. Юноши жадно подцепляли палочками кусочки рыбы и обсуждали, что возьмут с собой в путь.

Все небо заволокло темными тучами, и пошел дождь: крупные капли с глухим стуком падали на крышу, ударялись о решетки на окнах и скатывались вниз. Волны цвета стали с шумом набегали на берег и разбивались о камни, поднимая тысячу брызг.

Из-за непогоды молодые люди остались дома. Энлэй зажег в спальне фонарь, опустился на пол и заиграл грустную протяжную мелодию. Джингшен сидел рядом и смотрел, как пальцы музыканта ловко бегают по струнам.

Казалось, в этот миг для Джингшена больше ничего не существовало, усталость и шум в голове исчезли, словно их и не было – только мягкий свет в полумраке комнаты, бледный юноша и его невероятная музыка.

Глава 4. Свет во тьме бывает обманчив

За последние несколько дней Джингшен и Энлэй сблизились еще больше. Они подолгу обсуждали музыку, различия жизни в Дэнлуне и на Туманных островах, местные традиции и кухню. От Энлэя Джи узнал, что в месяце абрикоса[13] в центральных и южных землях Шанлу празднуют День Дракона и Феникса и устраивают пляски в их честь. Двери домов украшают ивовыми ветками и жемчужными бусами, а жители наряжаются в алые кожаные жилеты, символизирующие чешую Дракона, и золотисто-желтые накидки, напоминающие оперение Феникса.

Энлэя очень интересовала Ло Фэй. Он внимательно слушал рассказы Джи о спокойном и мягкосердечном характере наставницы, о ее отношении к жителям и методах обучения. Услышав, что Джингшен благодаря ей знает маленькие магические хитрости, музыкант обомлел и попросил что-нибудь продемонстрировать. Джи принес с кухни чайник с остывшей заваркой и, демонстративно подержав его в ладонях, передал Энлэю, который с удивлением почувствовал, что чайник нагрелся.

Джи объяснил ему, что на уроках Ло Фэй научился поглощать ци и в пределах своих возможностей влиять на окружающий мир. Он мог заставить цветы расти быстрее, а ветер – дуть сильнее. На Энлэя это произвело огромное впечатление, и он восхищенно назвал Джи заклинателем, но тот лишь рассмеялся и сказал, что это просто фокусы, на которые уходит слишком много сил. На вопрос музыканта, может ли любой человек овладеть магией, Джи ответил, что на это способны только люди с большим запасом жизненной энергии – умолчав о том, что Ло Фэй обучила его магии только потому, что он бессмертный. Про себя юноша подумал, что сам он не достиг больших успехов: чтобы в полной мере управлять элементами природы, нужно с упорством тренироваться десятки, а то и сотни лет. Не все боги на такое способны.

Через три дня юноши собрали необходимые вещи, надели на плечи теплые накидки и отправились в путь.

– Кстати, а где повозка? – спросил Джингшен, когда они вышли за порог покосившейся хижины.

– Во дворе, возле дома Чао. Один я бы не спустил повозку сюда, да и что толку? Мы здесь не проедем – рядом гора Дракона и опасное скалистое ущелье. Когда выедем из города – попадем сразу на равнину, где дороги прямые и ровные.

– Хорошо, тебе виднее, – согласился Джингшен. – Я совсем здесь не ориентируюсь… На Туманных островах так просто: ни гор, ни холмов, ни лесов. Не заблудишься.

– На Туманных островах не заблудишься? – удивленно вскинул брови Энлэй. – То есть туман тебе не мешает?

Джингшен рассмеялся:

– Ты, наверное, представляешь непроглядную мглу, да? Туман на островах легок и полупрозрачен – он похож на маленькие облачка, сошедшие на землю, и не мешает видеть. К ночи дымка сгущается, а по утрам постепенно рассеивается.

– Вот бы увидеть своими глазами! – мечтательно произнес Энлэй.

Музыкант запер дверь и повесил ключ на шею. Когда они начали подниматься по лестнице в город, он все еще беспокойно оборачивался на свой дом. Издалека его не было видно за ветками раскидистого дерева, растущего недалеко от побережья.

Тащить мешки с вещами было нелегко: худощавый Энлэй все время вздыхал и перекидывал ношу с плеча на плечо. Юноши пробирались через толпу в чайном квартале, где началось их знакомство. Даже днем из домов слышалась веселая музыка и доносились народные песни. Джи с интересом наблюдал за городской жизнью. На его родных островах в полуденное время стояло безмолвие: жители работали на полях, ловили рыбу или торговали на рынке.

Наконец путники добрались до двора торговца Чао, и Энлэй нашел их повозку – небольшую, но относительно новую. Он постучал в дверь, поговорил с кем-то и вышел вместе со слугой. Тот быстро запряг в повозку коня рыжевато-коричневого окраса и сказал, что его зовут Чабрец. Животное было спокойным и послушным. Энлэй погладил коня по шее и занял место возницы. В отличие от Джингшена, он хорошо ладил с животными и, как оказалось, умел ездить на лошадях.

Вскоре, оставив позади северные ворота, они выехали за пределы Дэнлуна, и мостовая сменилась каменистой проезжей дорогой. Повозка, слегка подпрыгивая на выступах, поднимала клубы пыли.

Джингшен отодвинул мешки и, привалившись к стенке повозки, стал разглядывать окрестности. Обзор закрывали высокие скалы и холмы с редкими деревьями, которые словно робко выглядывали со своих вершин и следили за проезжающими внизу путниками. Через полчаса дорога пошла в гору и вывела на ровную местность. На равнине рос мелкий кустарник, кое-где попадались липовые и ясеневые рощицы. Иногда вдалеке можно было различить деревенские дома. С обеих сторон дороги росли деревья со сверкающей на солнце золотистой листвой. Когда путешественники повернули направо, перед ними открылся вид на огромную долину с простирающимися до самого горизонта полями. Так они ехали несколько часов. Пейзаж был однообразным, только изредка повозка проезжала мимо лугов, пастбищ и небольших уютных поселений. По голубому полотну неба пробегали облака, солнце грело макушки, а в воздухе веяло беззаботностью и свободой.

Когда наступило время обеда, путники остановили лошадь возле пастбища и достали свои припасы. Они молча грызли редьку и морковь, пока внимание Джингшена не привлекли каменные стены и разрушенные колонны за оградой.

– Что это? – с любопытством спросил он, указывая на темные остовы здания, чем-то напоминающего пагоду.

Энлэй оглянулся и посмотрел вдаль:

– Руины Сэн Лина. Ты знаешь о войне за Центральные земли, которая произошла здесь семьсот лет назад?

– Припоминаю, – кивнул Джи. – В те времена существовало два влиятельных государства: Сэн Лин и Тайксен. Сейчас на их месте находятся Долина Журавлей и Долина Мха. Первое государство было небольшим, но с плодородными землями. – Он обвел рукой овощные поля вокруг. – Второе являлось крупной державой, но земли его располагались на болотах. Обе страны вступили в борьбу за Центральные земли…

– Теперь там столица, – вставил Энлэй.

– Тайксен оказался сильнее и решил уничтожить своего противника, а территорию, богатую хорошей почвой, забрать себе. Армия обложила столицу Сэн Лина Чэншу самовоспламеняющимся мхом, и в итоге город оказался в кольце пламени. Погибли почти все жители столицы, и пострадало много деревень.

Они помолчали, с грустью вспоминая сказания об ужасной трагедии.

– По слухам, – пробормотал Энлэй, – погибшие воины Сэн Лина обратились в призраков журавлей, которые и сейчас обитают здесь. Как думаешь, это правда?

Джингшен энергично кивнул.

– Наставница рассказывала мне, что в битве при Чэншу остались в живых очень немногие. Один из них – благородный генерал Хэ, нынешний бессмертный Долины Журавлей. Он в одиночку сражался с целым войском Тайксена, и за его доблесть и подвиги боги даровали ему бессмертие. Ло Фэй говорила, что Хэ присматривает за всеми призрачными журавлями. Среди них есть его друзья и семья.

– Мне очень жаль его, – сочувственно произнес Энлэй. – Боги преподнесли ему дар вечной жизни – но зачем она ему, если все, кого он любил, погибли и стали молчаливыми духами птиц?

Джингшен промолчал. Множество людей стремятся стать бессмертными, но не все задумываются, что у медали есть две стороны.

– А твоя наставница видела Хэ?

– Всего лишь раз, в Самоцветном дворце, при восхождении на престол Яшмового Императора.

– И какой он?

– Она сказала, что Хэ статный, серьезный и молчаливый мужчина, правда, выглядит печальным, и что «взгляд его мрачен, как горное ущелье, и пронзает словно меч, но черты лица благородны и красивы, как у небожителя, а походка стремительна и изящна, как полет орла». – Джингшен догадывался, что взгляд генерала, похоже, тронул сердце Ло Фэй, но говорить об этом своему спутнику не собирался. – Хэ – незримый защитник и затворник, живущий в лесу Вечных кленов. За сотни лет он всего несколько раз выходил к жителям Долины Журавлей.

Отдохнув, юноши снова тронулись в путь. Ночью они останавливались под сенью деревьев, накрывались одеялами и дремали бок о бок, прижавшись к стенкам повозки. Погода стояла теплая, и ночевать на природе было еще комфортно. Опасностей путники не боялись: малочисленный народ Долины Журавлей был мирным. На злых духов местные жаловались редко, но Джингшену и Энлэю все же не повезло их встретить.

Днем, когда они ехали по дороге, пересекающей обширные рисовые поля, погода внезапно испортилась. Небо над вершинами соседних холмов, утопающих в бледной дымке тумана, посерело, и облака отбрасывали на долину мрачную тень. Сначала подул ветер, принеся с собой запахи увядающей травы и неприятной сырости. Энлэй оглянулся и плотнее закутался в накидку. Кругом не было ни одной живой души, копыта Чабреца мерно стучали по дороге, и лишь поскрипывало колесо повозки, да Джингшен иногда шелестел страницами книги.

– Кажется, будет дождь, – сказал Энлэй, вглядываясь в сгущающуюся мглу.

Стоило ему произнести эти слова, как с неба упали первые капли. Джингшен вздрогнул, когда холодная вода потекла с шеи ему за воротник, и поспешил захлопнуть книгу, чтобы она не намокла.

– Нужно найти убежище, – пробормотал он, втянув голову в плечи. – Может, там?

Энлэй повернулся в указанную сторону и прищурился. В нескольких десятках чжанах[14] впереди у подножия холма виднелось каменное сооружение. Выхода не было: он встряхнул поводья, и лошадь побежала к окраинам полей. Дождь тем временем усиливался.

Спустя несколько минут повозка остановилась возле покосившихся ворот. Трещины в плитах, которыми был выложен двор, заросли травой. Оставив Чабреца пережидать непогоду под раскидистым деревом, юноши быстро похватали из повозки дорожные мешки и побежали ко входу в двухэтажное здание. Из черной крыши во многих местах выпали куски черепицы, колонны покрывал слой мха, а каменная кладка осыпалась.

Внутри Джингшен наконец смог перевести дух. Шум от дождя стоял такой, словно десять человек вразнобой ударяли в тангу[15]. Крупные, тяжелые капли громко стучали по черепице и по земле. Пока путники бежали к заброшенному дому, они успели промокнуть до нитки, с волос ручьем стекала вода.

Джи оглядел темное помещение. К его удивлению, здесь были только голые стены, в которых тут и там зияли дыры. Ступени лестницы, ведущей на второй этаж, наполовину обрушились, и подняться выше не представлялось возможным. Энлэй поставил мешки у стены и принялся искать в них сухую одежду.

– Что это за место? – спросил Джингшен и вдруг заметил в погруженном во тьму углу квадратную дыру – спуск в подвал. Как бы юноша ни старался, увидеть, что находится внизу, у него не получалось.

– Если судить по цвету черепицы и степени разрушения, этот дом построили еще до войны за Центральные земли. Здесь могла жить семья, которой пришлось оставить его из-за нападения вражеских солдат. – Энлэй печально покачал головой.

– А я думаю, что это склад, – возразил Джингшен. – Зачем в доме делать такой большой подвал? Интересно, там что-нибудь есть?

– Здесь даже огонь разжечь нечем. – Энлэй огляделся, но пол покрывала лишь каменная пыль. Нигде не лежало ни сухой листвы, ни палок, пригодных для костра.

– Подожди немного, дождь прекратится, и мы двинемся дальше.

Но даже с наступлением вечера ливень не собирался останавливаться, а в узкие проемы окон то и дело врывались порывы ветра. Энлэй молча жевал засохшую маньтоу[16] и иногда вздрагивал от сырости и холода.

– Нам придется здесь заночевать, – вздохнул Джингшен, выглядывая наружу. Вода лилась сплошным потоком, и надежда найти другое убежище развеялась как дым.

– Боюсь, что так. Но поверь мне, это не самая худшая ситуация. Когда я ушел из дома, то часто ночевал на сырой земле.

– И как долго ты… вел такой образ жизни?

– Три недели. В одной деревне посчастливилось встретить торговца, он довез меня до Дэнлуна.

Джингшен вскинул бровь и покачал головой. Сжимая в руке такую же черствую булку, он рассеянно обвел взглядом руины:

– Спущусь-ка я вниз. Вдруг там найдется что-то пригодное для костра. Надоело сидеть в сырости. – Он направился к спуску в подвал, но услышал встревоженный оклик Энлэя:

– Подожди! Там темно, и я не уверен, что безопасно. Вдруг лестница тоже обрушилась? – Музыкант махнул рукой в сторону второго этажа.

– Я буду осторожен, – пообещал Джингшен.

По правде говоря, он устал сидеть без дела и ждать, когда небеса прекратят обрушивать на землю неудержимый, бесконечный водопад. Он впервые оказался посреди руин, и дух исследователя в нем пробудился как никогда сильно. Подобрав полы ханьфу, юноша осторожно опустился на ступеньку ниже и, нащупывая дорогу левой ногой, стал спускаться дальше. Лестница быстро закончилась, и Джингшен очутился в кромешной темноте. Ничуть не боящийся мрака, Джи вытянул руки и наткнулся на что-то большое и твердое.

– Тут что-то есть! – крикнул он Энлэю, и его звонкий голос эхом отразился от стен. По ощущениям, комната здесь была значительно меньше и у́же, чем этажом выше.

Джингшен нерешительно прошел вперед и, снова обо что-то ударившись, остановился. Поверхность под его ладонями была шероховатой, а постучав по ней, он услышал глухой стук.

– Похоже на деревянные ящики, – пробормотал он вслух.

Услышав за спиной легкие шаги, он обернулся и увидел смутно различимую фигуру Энлэя.

– Я пойду с тобой, – сказал музыкант, и по его голосу Джи понял, что он нервничает. Юноша подал ему руку, и Энлэй, чуть не споткнувшись о ящики, успел ухватиться за длинный рукав друга.

– Доски можно использовать для костра. Как думаешь, что здесь могли хранить?

– Не знаю. Овощи, а может, оружие: мечи, стрелы?

Джингшен пошел вперед. Энлэй, неуверенно плелся позади. Подошвы их сапог шлепали по лужам на полу. В подвале пахло затхлостью и сыростью, но не из-за дождя, а от плесени и разложения. Через несколько шагов у Джи под ногами что-то треснуло.

– Я на что-то наступил! – Присев на корточки, он нашарил в темноте несколько крупных осколков, похоже, оставшихся от глинянного кувшина.

Вдруг Энлэй похлопал Джингшена по спине и резко выпрямился.

– Что это?.. – прошептал музыкант, но Джи уже успел заметить странный свет.

Между каменными стенами парил голубой огонек. Не издавая ни звука, светящийся шар задрожал, качнулся вверх-вниз и, подлетев к ним, замер на расстоянии одного чи[17] от Джингшена, мерцая как светлячок. Волшебный свет завораживал, и Джингшен не заметил, как протянул руку и едва не коснулся огонька. Отлетев назад, тот неспешно поплыл в обратном направлении, в глубь подвала. Юноши двинулись за ним.

Словно во сне, влекомые загадочным огоньком, они бродили по коридорам. У подвала не было ни конца ни края, и Джингшен даже не мог определить, как далеко они с Энлэем ушли от входа. Огонек так манил к себе, что от него было невозможно отвести взгляд. Из-за отсутствия свежего воздуха клонило ко сну. Вдруг огонек разделился, и теперь над головами юношей парило уже два светящихся шара. С каждым новым поворотом «светлячков» становилось все больше и больше, и за круговертью из полудюжины огней Энлэй и Джи уже не видели стен. Все заливало ослепительное бирюзовое сияние, и им начало казаться, что они слышат чей-то шепот. Затем зазвучала тихая протяжная песня, и в подсознании Джингшена возникли расплывчатые образы: он бежал по лабиринту, пытаясь догнать фигуру впереди, но та исчезала, оставляя после себя только дым.

Вдруг Энлэй оступился и, стряхнув с себя наваждение, посмотрел под ноги. На полу лежал человеческий череп с черными провалами глазниц. Энлэй испуганно вскрикнул, чем тут же привлек внимание огоньков. Перестав кружиться, они застыли и угрожающе замерцали. В ужасе осматриваясь вокруг, Энлэй увидел разбросанные повсюду кости.

– Джингшен! – позвал он, но тот не услышал: покачиваясь на слабых ногах, Джингшен невидящим взглядом смотрел перед собой. Энлэй с силой затряс его, пытаясь развернуть в сторону предполагаемого выхода, но Джи непроизвольно взмахнул рукой, чуть не ударив музыканта. Энлэй, тяжело дыша, попытался сделать шаг назад, но огни тут же возникли перед его носом. Лицо юноши обдало жаром, и он отпрянул, поняв, что они оказались в ловушке. – Убирайтесь! – крикнул Энлэй и, крепко ухватив Джингшена за рукав, снова сделал попытку пробиться через призрачный рой.

Огни зашипели, нарушив стоявшую в подземелье мертвую тишину, и, к еще большему ужасу музыканта, начали сливаться воедино. Бесформенное пламя высотой в чжан заполнило собой весь проход, а спустя мгновение у него выросла вытянутая голова, а за ней – длинные тонкие руки.

Никогда в жизни Энлэй не сталкивался с нечистью, и в ту кошмарную минуту, когда он угодил в странное подземелье, а единственный человек рядом подпал под чары призрачных огней, не знал, как поступить. Он слышал, что против темных сил монахи применяют бумажные талисманы и обереги из персикового дерева, но ни того ни другого у него не было. С бешено колотящимся в груди сердцем Энлэй достал из-за спины цитру, с которой не расставался с тех пор, как покинул родной дом. Для музыканта пропажа кошелька была меньшим несчастьем, чем потеря его дорогой цитры – не только его верного друга, но и средства, с помощью которого он зарабатывал на жизнь последние полгода. Пятясь от тянущихся к нему огненных пальцев, Энлэй с силой ударил по струнам. Глубокий и низкий звук эхом отразился от стен, и Джингшен, услышав его, очнулся от забытья.

– Что?.. – сонно спросил он, но не успел больше ничего сказать, потому что Энлэй заиграл ритмичную мелодию.

Злые духи, слившиеся в одну большую огненную фигуру, напоминающую человеческую, продолжали угрожающе тянуть к ним свои руки. Джингшен вздрогнул и, вытащив из-за пазухи бумажный талисман – или амулет фу, как его называли экзорцисты, – заслонил собой друга, бросил амулет перед собой. Светящаяся фигура, зашипев в последний раз, распалась на огоньки. Они начали бледнеть, пока не растаяли в воздухе, оставив после себя несколько устремившихся к полу зеленых искр. Подвал снова погрузился во тьму, и наступила тишина.

– Ч-что это было? – запинаясь, спросил Энлэй. – Я наступил на человеческий череп. Тут повсюду кости!

– Наверное, призрак или другая нечисть, – пробормотал Джингшен, который еще не до конца пришел в себя, недоумевая, почему очаровательные огни, похожие на фей из народных сказаний, превратились в расплывчатое нечто. – Хорошо, что у меня с собой талисманы! Давай выбираться отсюда. – Он крепко сжал запястье Энлэя и стремительно зашагал к противоположному концу коридора.

– Это подземелье просто бесконечное, – в отчаянии произнес музыкант.

Но стоило им повернуть за угол и пройти десяток чжанов, как Джингшен врезался в деревянные ящики.

– Выход! – воскликнул он и, на ощупь найдя лестницу, начал подниматься по ступеням наверх.

– Почему мы так быстро дошли обратно? Я думал, здесь целый лабиринт.

– Нас заворожили огни.

– Я не смог привести тебя в чувство, – посетовал Энлэй.

– Я очнулся от твоей музыки, – улыбнулся Джингшен. – Молодец, что догадался сыграть на цитре. Наставница рассказывала мне, что некоторые злые духи пугаются громких звуков.

На первом этаже все осталось на своих местах. Юноши схватили свои вещи и, не оборачиваясь, выбежали из руин. Дождь уже прекратился, и наступила ночь. Полная луна на темно-синем небе отбрасывала серебристый свет на высокую влажную траву и листья на деревьях.

– Уже час Свиньи… Как долго мы бродили в подвале?

– Все позади, – устало выдохнул Джингшен и привалился к стенке повозки.

– Тех несчастных, чьи кости мы обнаружили, погубили огни? – Энлэй поежился и обхватил себя за плечи.

– Нас могла ждать та же участь, – мрачно кивнул Джингшен. – Поищем другое место для ночлега. Лучше спать, как ты говоришь, на сырой земле, чем в доме с призраками.

Глава 5. Осколки воспоминаний

Через несколько дней Джингшен и Энлэй добрались до берегов длинной реки Сяолун, огибающей всю Долину Журавлей и впадающей в большое озеро у западных склонов горы Дракона. Сверху изгибы реки напоминали змеиное тело, озеро – голову, а ивы на берегу – чешую, поэтому местные прозвали Сяолун «змеиной рекой».