Котуйская история

– Хочешь деньжонок срубить?

– Воровать не пойду, – ответил Лешка.

– Не лезь вперед со своими мыслями, разве я тебя красть зову. Меня кореш Гурам в гости к себе зовет, в Дагомысе знаменитые картежники Союза собираются есть возможность в настоящую игру с ними перекинуться, а по дороге в Адлер кого-нибудь из пассажиров «посадить в мешок8».

– Ты же знаешь, я только в «очко» и «триньку» рублюсь, а среди классных катал фраерские игры не канают, да и не хочу я для них быть «булкой с маслом».

– Ты смотри, по фене научился базарить, молодец на лету схватываешь. Если что во время игры будешь при мне сигнальщиком, сбегаешь новый стос9 купишь, да мало ли что понадобится, заодно и деньжонок поднимешь, мамке поможешь.

– А отпустит, ведь к морю дорога дальняя.

– Пойдем, переговорим с ней, заодно об отце поинтересуюсь.

Сначала Анна и слушать не хотела, чтобы отпустить сына с Резаковым.

– Мне что, одного сидельца в семье мало, так ты еще и малого в тюрьму тащишь. Сергей, даже не думай.

– Аня, отвечаю за слова, Лешку под статью не подведу,– уговаривал ее Резаков.

– Тогда зачем его с собой берешь?

– В море за рыбой, знаешь какие там уловы, не то, что с удочкой на Москве-реке сидеть. За пару месяцев заработаем, да и тебе подспорье будет.

– Ты меня-то не обманывай, рыбу какую-то придумал.

– Аня, я когда-нибудь тебя подводил? Сказал же, с Лешкой будет все в порядке.

– Нет, не пущу!

– Мам, я все равно поеду, – твердо заявил сын.

– Вырос, большой стал, а ума не нажил. Поступай, как знаешь, – Анна обиделась и ушла в другую комнату, но когда Резаков ушел, подошла к сыну.

– Алеша, сыночек, не рви мне сердце, ты ведь знаешь, как нам трудно без отца, если с тобой что-то случится, я не переживу.

– Мам, да все будет хорошо, что ты расстраиваешься.

– Молод ты еще и не понимаешь, как я боюсь за тебя и переживаю. Скажи, зачем Сергей тебя с собой зовет?

– У него там свои дела, не знаю какие, – Лешка утаил от мамы правду, – но не красть кошельки – это точно.

– Своевольный ты стал, что с тобой делать, ведь не отпущу, разве послушаешь.

Лешка, услышав в голосе матери смягчающие нотки, заулыбался.

– Так я еду, мам?

– Ладно, езжай, я еще с Сергеем поговорю, чтобы за тобой приглядывал.

Через два дня Сергей и Лешка отправились на поезде с Казанского вокзала к Черному морю, где недалеко от Дагомыса должна состояться серьезная встреча картежников Союза. Резаков, предполагая, что в пути придется перекинуться в картишки, да не единожды, полностью откупил купе. Пока Лешка сидел у окна и стерег вещи, Резак направился по вагонам и, вглядываясь в лица пассажиров, внимательно наблюдал за их реакцией. Он демонстративно резал колоду карт пополам и с шелестом тасовал, привлекая внимание потенциальных партнеров. Когда Резаков открыл дверь в тамбур очередного вагона, его окликнул женский голос.

– Уважаемый, если не ошиблась, вы ищете партнера для игры?

Перед Сергеем стояла белокурая дама среднего возраста и приятной полноты. Одета в голубое платье и на шее повязана газовая косынка. Ее чувственный, накрашенный помадой рот, растянулся в очаровательной улыбке

– В цвет угадала. Я так себе думаю, играть будем в моем купе, в плацкарте неудобняк, будут мешать постоянно.

– Хорошо, согласна, но со мной парень придет, будет за игрой присматривать.

– Как скажешь, мадам, – усмехнулся Резаков, – как звать-то тебя?

– Светлана, а вас?

– Можешь на «ты». Сергеем меня зовут.

– Во сколько и где?

– Ближе к ночи, седьмой вагон, двери приоткрою, не пропустишь.

– Гарантируешь честную игру?

– А сама-то, можешь без шулерства?

– Почему бы нет.

– Лады. Каким стосом катать будем?

– Естественно фабричным, самопальный не годится.

– Заметано. Я приглашаю, значит с меня стол.

– Надеюсь, с интересом проведем время, – Светлана улыбнулась.

– Все будет по-человечески, – заверил Резаков и, дернув верхней губой, засветил золотую фиксу, – вашу ручку фрау-мадам.

Светлана протянула холеную руку, и при легком пожатии Резаков почувствовал гладкие пальцы будущей партнерши. Про себя отметил: «На подушечках кожа тонкая, видать пальцы шлифовала, а такие особо чувствуют коцки10 на стирах11. Прожженная стерва, но и мы не лыком шиты».

Резаков улыбнулся и скрылся в тамбуре.

За окнами вагона опустилась мгла, в купе включили свет. При свете фонаря Сергей и Лешка разглядели гостей. С женщиной пришел сопровождающий худощавый парень лет тридцати пяти, он почему-то каждые пять минут поплевывал на кончики пальцев, видимо постоянно сохла кожа. Парень сел рядом с женщиной как раз напротив Лешки. Светлана, кивнув на пацана, спросила:

– С тобой молодняк?

– Брательник мой, пусть наблюдает.

Каждый из игроков достал свою колоду. Распечатали фабричные упаковки и стали рассматривать. У Резака глаз наметанный, как под рентгеном видит обратную сторону на картах. Вот он заметил на одной рубашке12 красную линию, немного толще других.

Сергей сбил карты в кучу и пододвинул к партнерше.

– Стос крапленый. Будем моим играть.

Светлана удивленно приподняла брови.

– Этого не может быть, колоду я купила в Москве.

– Мадам, я этой гребенкой уже лет двадцать, как не чешусь, или играем моим стосом или адью…

– Тогда к тебе встречная просьба: острый ноготь на мизинце обстриги, чтобы на картах коцки не оставлять.

– Заметано, стиры портить не буду, но ноготь оставлю. Мое слово верное.

Светлана, осмотрев чуть ли не каждую карту из колоды партнера, согласилась и игра началась. Не вооруженным глазом она не заметила скрытые детали в картах, так как Резаков заказывал колоду у отменного мастера. Карты от шестерок до десяток были смазаны легким составом мыла, потому лучше скользили, а старше валета были покрыты канифолью и потому затормаживались во время раздачи. Но, не смотря на имеющиеся секреты, соперница попалась серьезная, память у нее была отменная. Резаков постоянно ощущал отсутствие удачи. Ночь вступила в свои права, игра была в полном разгаре. Везение никак не шло, Сергей нервничал, но умело скрывал недовольство. Светлана ухмылялась и прищуривала правый глаз, дымя папиросой. Лешка задремал, для него долгая игра проходила монотонно, и потому он предпочел сон. Зато парень, сидевший напротив во все глаза наблюдал за игрой и за руками Резакова, чтобы у него вдруг не оказалась лишней карты.

Ближе к утру Лешка заварил у проводника крепкий чай и снова задремал, а Резаков, осушив стакан, взял реванш за все проигранные партии. Отыгравшись, он все-таки «посадил в мешок» дамочку. Обескураженная проигрышем, она сдержанно кивнула и, кивнув своему парню, направилась к двери.

– Перекусите чего-нибудь, что я зря стол накрывал, – ухмыляясь, предложил Резаков.

– Свой стол дожидается, – сдержанно ответила женщина.

– Светлана, у фортуны всегда бывают свои баловни, видимо ты ее часто очаровывала, но сегодня она решила над тобой покуражиться, – произнес на прощание Резаков.

– Наверно ты прав, сегодня не мой день, – выдавив улыбку, женщина вышла из купе.

– Эй, Маэстро, нас обокрали! – Сергей потряс спящего Алешку за плечо. Он мгновенно пробудился, и ошалело оглядел купе.

– А где эти?

– Ручкой помахали.

– Как сыграл?

– Держи, твоя доля.

Лешка развернул веером купюры и удивленно спросил:

– А что так много?

– Бери, бери, напарник. Я трошки вздремну, а позже пойду еще партнеров надыбаю13, а ты пока слетай в вагон-ресторан возьми еще чего-нибудь пожевать и не забудь бутылочку вина, обмоем удачную игру.

Последующий путь на юг прошел в постоянных играх. Попались два горячих кавказца, распрощавшиеся с содержимым своих кошельков. Затем в купе пришел солидный дядечка в светлом костюме и при шляпе, направляясь на курорт. Он тоже лишился основной части денег. Резаков был на седьмом небе от счастья, дорога казалась не скучной, настроение постоянно приподнято. Поезд незаметно приближался к Адлеру.

В один из вечеров Резаков рано задремал, а когда открыл глаза, Лешки в купе не оказалось. Сергей прошел по проходу до двери и увидел пацана в тамбуре, он стоял и, куря папироску, смотрел в окно. Резаков закурил и, взглянув на смущенного паренька, спросил:

– Ты что, как не родной?

– Серега, ты же сам не любишь, когда мухлюют в карты, я же видел, как ты последнего мужика облапошил.

– Э-э, крестник, я чего-то не пойму, ты кого жалеешь? Лоха, который сидит и тоже мечтает, как бы меня в картишки обыграть. Мы же с тобой не на бану14 пассажира щиплем15 или на гоп-стоп16 фраеров ставим, а умственную работу делаем… – Резаков закашлялся от дыма папиросы, – знаешь, в жизни все обусловлено, если возникает какой-то нерешаемый вопрос – бей! Доказывай, что ты прав. Не жалей никого, упадешь, руку мало кто подаст – съедят и не подавятся.

Лешка, молча, слушал и не возражал. Неполные шестнадцать лет в жизни, конечно, это еще не показатель, но в его мальчишеских глазах было больше правды, чем в хитром и прищуренном взгляде Сергея. Теперь паренек начинал понимать, что существуют разные правила в катранах17, есть мастерство картежника-профессионала, и есть шулеры, которые ищут лохов, то есть людей, в чем-то им уступающих.

Лешка еще раз взглянул в окно и представил себе бескрайнее море, чаек, мечущихся над волнами. Людей, красиво разодетых, которые собираются в вечерних ресторанах и их жизнь на юге так не похожую на его существование с мамой в Юном городке.

– Лешка, пойдем в купе, – Резаков отвлек его от мыслей, – вон проводник чай разносит, и еще надо подготовиться к большой игре.

Алешка вспомнил мать и подумал: «Теперь денег хватит, куплю мамке красивое платье, она уже давно ничего себе не покупала». Паренек взглянул на Сергея и, не стесняясь, спросил:

– Серега, а ты, правда, мою мамку любишь?

– Когда-то любил, а теперь уважаю. Понимаешь Леха, меня так воспитали, я бы мог уболтать Анну, когда твой отец на фронте был, но твоя покойная бабушка предупредила меня, что Аня ждет Колю, а мы с твоим отцом друзьями были. Друга предавать нельзя, запомни это на всю жизнь. Мне шмар в жизни хватает, но любить по-настоящему нужно одну, которая потянется ко мне всей душой и сердцем. Мать твоя Колю любит, и я не хочу вставать между ними. Усек?

– Ага, усек. Серега, почему у тебя наколок нет? – Лешка перескочил на другую тему, – а у твоего кореша Моти все руки синие.

– Мне в свое время умный человечек совет дал: «Пацан, прежде, чем сделать наколку, поинтересуйся, что она обозначает, а то попадешь в камеру к правильной братве и окажешься в непонятках. Это хорошо, если наколку срежут вместе с кожей, а может и так статься, твою наколку примут, как предложение…»

– Какое предложение? – заинтересованно спросил Лешка.

– Партак18, Лешка – это наглядная паспортина, по ней братва определяет сущность сидельца, кто он, какие масти имеет? Если он сука или пацан, то есть определенные наколки. Так что все у тебя впереди и, прежде чем оставить на теле вечный рисунок, подумай, что ты понесешь его через всю жизнь. Я тоже еще пацаном хотел наколоть себе на пальцах перстни, долго раздумывал, а потом расхотел.

– Серега, а почему менты моего батьку так часто в зону садят?

– Если бы твой отец был обыкновенным вором, он не был для власти так опасен. У нас полсоюза пересидело в лагерях, да убеждения у всех разные. Как мне объяснял твой отец: есть мерка, шаблон, под который власть хочет подогнать весь наш народ и в целом ей это удается, но встречаются такие, которым сначала нужно головы укоротить, а заодно и ноги, чтобы они подходили под общий строй, а отец твой стальной, укорачиванию не поддается. Понял, о чем я говорю?

– Не совсем.

– Пока не хлебнешь досыта из этого корыта, не поймешь. Жизнь Леха, штука сложная, какой тонус мы ей зададим, такая и будет до самой гробовой доски.

Под конец пути Резаков достал несколько упаковок с картами, еще раз осмотрел, и каждую в отдельности перетасовал, ведь заточенные колоды были разные, ко всем нужно было приноровиться.

Глава 4

Любовь Резака

На перроне вокзала в Адлере приезжих из Москвы встречал старый кореш Резакова – вор Гурам, они когда-то вместе отбывали срок в одном лагере. Поздоровались как братья, Резаков представил Лешку своим крестником. Сразу же поехали в Дагомыс, находящийся в десяти километрах от Сочи.

– Дядя Гурам, а почему Дагомысом назвали? – спросил Лешка.

– В народе молва идет, что по всему побережью летом нет места прохладнее, потому что селение наше находится между гор в тени.

– Где будем катать? – спросил Резаков.

– В одном из корпусов Кавказской Ривьеры, место там спокойное, зарядили филками местных мусоров, чтобы нас не напрягали во время игры, но на всякий случай на атасе поставим пацанов.

– Много соберется?

– Почитай со всего Союза: кто с Ямала, кто с Сибири, а ты, и еще несколько человек из Москвы.

– Гурам, как здесь с девочками? – спросил Резаков и при этом подмигнул Лешке.

– Что ты хочешь, Серега, это же курортная зона, здесь этого добра как грязи, главное – чуточку твоего мужского внимания и вовремя засветить пресс19, все красавицы побережья будут твои, – шутя, ответил старый вор.

Ближе к вечеру на квартире Гурамовского кореша, собрались приезжие каталы, чтобы немного поразмяться перед основной игрой, а затем посидеть в ресторане Ривьеры. Резаков пока не садился за стол, наблюдал со стороны за чужой игрой и, зная множество хитростей, сразу определял, кто из игроков обладает шулерским талантом. Заточенная колода карт, всегда на руку шулеру, по шероховатости карты скользят или задерживаются при тасовке. Резаков всегда ощупывал колоду, чтобы между слоями бумаги не были вклеены песчинки или мелкие осколки стекла.

Гурам предупредил, что кое-кто из местных катал, тоже присоседится перекинуться в карты и перед большой игрой обязательно будет оговорка во что играть. В «шпанские» игры, то есть: терс, рамс, буру. «Фраерские»: в очко, секу, петуха – не приветствуются.

Старый вор взглянул на Лешкину одежду, поцокал языком и с сарказмом высказался:

– Да брат, в такой одежонке, тебя не то, что в ресторан, к двери близко не подпустят. Вы тут братва пока развлекайтесь, – обратился вор к картежникам, – а мы с пацаном до магазина пройдемся, шкары модные, да рубаху парню возьмем, глядишь, в кабаке какую-нибудь девочку себе подцепит.

Лешка смутился. Ему действительно хотелось выглядеть поприличней, а вот о втором предложении дяди Гурама он совсем не задумывался.

Вечером заказали несколько столиков, и расселись недалеко от эстрады. Лешку было не узнать в новых брюках, из-под которых выглядывали остроносые штиблеты, тело облегала серая рубашка с длинными рукавами и с отложным воротником.

– Ну, теперь ты у нас видный жиган, – улыбнулся Резаков и вдруг его взгляд устремился куда-то в угол ресторана. Лешка тоже посмотрел и заметил за столиком трех парней и белокурую девушку, на вид ей было около двадцати лет.

Небольшой самодеятельный оркестр исполнял легкую джазовую музыку. Резаков поднялся и, подойдя к солисту, сунул ему в руку «пятерку» и что-то сказал на ухо. Парень махнул музыкантам рукой и музыка стихла. Он объявил танго. Резаков подошел к столику, за которым сидела симпатичная девушка, одетая в легкий белый сарафан. Волосы светло-русые, длинные, вьющиеся. Глаза большие, светло серые, красивые, излучающие доброту.

– Разрешите вас пригласить, – Сергей галантно протянул руку. Девушка взглянула на сидевшего напротив парня, как бы спрашивая разрешения. Прищурившись, он оглядел Резакова, затем бросил взгляд в сторону стола, откуда он пришел и, увидев Гурама, сдержанно кивнул. Девушка поднялась и, подав руку Сергею, направилась с ним к эстраде.

Резаков нежно обнял красавицу за талию и по ходу медленного танго, постоянно ощущал гибкость ее стана. Она положила свои ладони на плечи Сергея. Он смотрел на нее, не отрывая глаз. Девушка взглянула ему в глаза и робко отвела взор в сторону. В тот момент Сергей почувствовал, как к лицу прилила кровь, и сердце забилось сильнее. Осторожно, соблюдая приличие, он легонько притягивал к себе девушку.

– Как тебя зовут? – мило улыбнувшись, спросил Сергей.

– Эля, – робко ответила девушка, глянув в глаза взрослому парню.

– Очень приятно, а я на Сергея отзываюсь.

Он почти коснулся губами ее уха, чтобы сквозь музыку она слышала его голос. Девушка чуть отстранилась и слегка кивнула.

– Я не спутал ваши планы? – спросил Резаков и кивнул в сторону столика, где сидел парень, наблюдая с презрительным прищуром за танцующей парой.

– Собственно, никаких планов нет. Скажите, а вы приезжий, я имею в виду отдыхающий?

– Вы угадали, я в гости к другу приехал.

– А тот молоденький парнишка, он с вами?

– Эля, давай перейдем на «ты», не люблю, когда ко мне обращаются как к дяде, так будет проще.

– Разве мы с вами знакомы.

– А разве нет? Ведь, тебя Элей зовут, – Резаков улыбнулся.

– Хорошо, давай. И все-таки, что делает паренек в вашей взрослой компании?

– Это мой крестник, мы вместе из Москвы приехали.

– Надо же, из самой столицы, вот здорово!

– Ты ни разу не была в Москве?

– Не приходилось.

– Так в чем же дело? Было бы желание, и я его исполню.

– Вы добрый старик Хоттабыч… Ой, оговорилась, – Эля улыбнулась и украдкой посмотрела на Виктора, пригласившего ее в ресторан. Резаков перехватил ее взгляд и спросил:

– У тебя что-то серьезное с этим парнем?

Девушка промолчала. Она была уверена, что пока не может ответить на такой вопрос незнакомому человеку. И другой момент, Эля пока не могла объяснить Сергею, что не считает Виктора своим парнем, просто он дерзко, нагло и, пожалуй, напористо принудил ее пойти с ним в ресторан. С недавних пор она попала на глаза этому парню, поговаривали, он имеет авторитет среди местных хулиганов. Хорошенькая, красивая девушка с ладной фигуркой сразу же приглянулась Виктору. Он часто провожал ее из техникума до дома, а также приглашал прогуляться по вечернему городу. Эля не то что бы боялась его, она робела и в силу своей стеснительности не могла отказать ему в просьбах. Вскоре она поняла, что попала в некую зависимость. Она уже не могла свободно общаться с парнями сверстниками, так как дружки Виктора «Шпонки» нашептывали ему, что видели с кем-то Элю. Давление со стороны Виктора постоянно росло, как будто он заимел на нее права. Девушка стала бояться и старалась не противиться. Однажды Эля увидела, как Виктор с дружками избили парня, который имел неосторожность заговорить с ней и вежливо предложил свое место в автобусе. Они с силой высадили его из автобуса и на глазах у девушки, побили. Это уже было слишком! Но Эля ничего не могла поделать, либо за нее никто не мог заступиться, авторитет Виктора Шпонки среди местных был большой. Эля имела круг знакомых, девушек, парней и, попав в зависимость к Виктору, стала замечать в последнее время, что подруги и друзья избегают с ней общения.

Танцуя с Сергеем, она осознавала, что этот довольно взрослый парень ей симпатичен и в принципе девушка была не против, если они прогуляются вдоль террасы и спустятся к морю. Но взглянув в очередной раз на Виктора, внимательно наблюдавшего за ней, отказалась от подобной мысли и продолжала, молча танцевать.

Музыка закончилась, и все танцующие потянулись к своим столикам. Сергей проводил Элю и, вызывающе взглянув на Виктора, сдержанно кивнул. Шпонка скривил губы и на приветствие не ответил, тем самым давая понять Резакову, что он не доволен его вниманием к девушке.

– Ну, как «невеста», понравилась? – спросил Гурам, когда Резаков сел за стол.

– Обворожительная Лялечка, а главное, ее голос всю душу выворачивает, а глаза…

– Резак, ты что в натуре, втюрился? – спросил «Серый», один из приятелей Гурама.

– Поддувало захлопни, а то кишки простудишь, – огрызнулся Резаков.

– Серега, выкинь ее из головы, за ней Шпонка приударил, могут быть осложнения.

– Это тот? – спросил Резаков и кивнул в сторону столика, где сидела Эля.

– Он, он, – подтвердил Гурам.

– А если я ее уболтаю, и она пойдет со мной, и этот Шпонка мне до лампочки…

– Серега, ты не в своем городке, чтобы всех подряд цеплять, за эту девочку можешь по-полной огрестись, – снова дал совет приятель Гурама.

– Серый правильно говорит, Шпонка своего не упустит. Резак, не принимай девчонку всерьез, – советовал Гурам.

– Ладно, братва, разберемся, – весело произнес Сергей и, потягивая пиво из кружки, поглядывал на Элеонору.

Вышли покурить на террасу. Лешка облокотился на железные перила и смотрел на лунную дорожку в воде. Подул легкий ветерок, в воздухе посвежело. Резаков сел на плетеный стул и, закинув ноги на парапет, курил папироску и о чем-то думал.

– Серега, мы в Хосту поедем? – спросил Лешка.

– Отыграемся завтра, тогда видно будет, а что там хотел?

– Дядя Гурам сказал, что у него там знакомая в магазине работает, хочу мамке платье хорошее купить.

– Молодец Леха, правильно кумекаешь, матери нужно подарок сделать, а я как-то сразу не подумал. Как тебе девочка?

– Ничего.

– Чудак ты Лешка, ничего, это – пустое место.

– Нормальная.

– Да, пацан, что б ты понимал в колбасных обрезках, – Резаков тяжело вздохнул и, подмигнув пареньку, задорно произнес, – ладно, какие твои годы найдешь себе подругу.

– Серега, а если Шпонка на тебя бочку накатит?

– А это не его дело, как Элеонора решит, так и будет.

– Интересное у нее имя.

– Ее Элькой все зовут, а на самом деле она объяснила мне, что имен у нее много: Эльмира, Эльза, Элизабет. Обалдеть, никогда таких не встречал. Девочка – цимус!

– А моя мамка?

– Забудь Лешка, ее судьба с другой судьбой переплелась, а моя безответная любовь, так и угасла.

– А я и не возражаю, – улыбнулся Лешка, – Эля тебе понравилась?

– Ты знаешь, когда мы танцевали, меня, словно чем-то по голове шарахнули, глянул в ее глаза и, как будто в омут попал, заворожила она меня.

– Ничего себе, – удивился Лешка, – как в книжке, с первого взгляда.

– Пойдем в зал, Гурам ждет, – Резаков щелчком отправил окурок в темноту. Поднялся со стула, сунул руки в карманы брюк и вальяжною походкой направился в ресторан.

Было весело, за столом шутили, Гурам рассказывал разные истории из своей жизни, иногда упоминал, как они с Резаком отбывали срок в одном лагере.

– Представляешь Лешка, мы в лагере с твоим крестным отцом над одним чудиком от смеха чуть не угорели, – обратился вор к пареньку, – тот зэка прослыл заядлым сеансером, любил под женские юбки заглядывать. Сляпал себе подзорную трубу из линз очков и на выездном объекте, где мы строили дом, разглядывал обстановку в окна соседних домов. Как-то раз он забрался на пустое окно на третьем этаже и стал высматривать в трубу какую-нибудь бабенцию. Когда вроде заметил, мужикам похвастался, она там, мол, нагнулась раком, а задница у нее белая-белая. Пригляделся, а это холодильник. Короче, пока трубу настраивал и вывалился из проема. И что бы вы думали, ему на сломанную ногу гипс наложили и опять с трубой видели.

За столиком все грохнули от хохота. Резаков тоже помнил эту историю и, улыбаясь, посматривал в стороны Элеоноры. Вдруг к парням за столиком подошел мужчина и что-то сказал. Шпонка с дружками быстро засобирались, на ходу он бросил несколько фраз девушке. Элеонора, оставшись одна, изредка поглядывала на Сергея. Она поднялась и, не оглядываясь, пошла на террасу. Увидев уходящую девушку, Резаков поднялся со стула, но Гурам остановил его, потянув за рукав рубашки.

– Брат, угомонись.

– Все будет в ажуре, я только с ней поговорю.

Сергей поспешил на широкую террасу, расположенную снаружи вокруг ресторана. Элеонора стояла у парапета лицом к морю. Легкий ветерок играл с подолом ее сарафана, обнажая красивые, загорелые ноги. Эля прижимала подол, а другой рукой убирала с лица пряди волос. Резаков залюбовался статной фигурой девушки и, чуть дыша, остановился в нескольких шагах.

– Эля, а ты почему не ушла? – спросил он, подойдя ближе.

– Виктора старший брат срочно вызвал, он предупредил меня и обещал, что скоро придет. Постою здесь немного, да домой пойду, не хочу его ждать.

– Он всегда шалманом на свидание ходит?

– Я не считаю эту встречу свиданием.

– Эля, тогда можно я тебя приглашу прогуляться немного со мной. Мне здесь так нравится, все ухожено, красиво. А ты часто здесь бываешь?

– Днем здесь народу много, в основном на пляж приезжие приходят, а вечером, как видишь, почти пусто. Сергей, а хочешь, я покажу тебе Хлудовский парк, вот где действительно красота, – внезапно предложила девушка.