Обжигающий след. Потерянные

Одно из лиц привлекло большее внимание Демьяна. Взгляд выхватывал строчки. «Михос Багеччу, родился в шестьдесят восьмом, в Шеро избран в девяносто втором… к власти пришел, организовав кровавую расправу над правящей семьей рода… в делах стражи г. Ольмени отмечено несчастным случаем, расследование не проводилось… несколько раз перехвачен конфискат… контрабанда оружие, мак, золото…».

Взгляд вэйна сместился ниже и заскользил по предпоследнему абзацу. «Коллекционирует старинные клинки хасской стали… Любимица среди наложниц последние три года – чернокожая ассийка по имени Забира… пятого года рождения. Среди других слабостей – азартные игры. Последние десять лет наиболее предпочитаемый вид развлечений – бои оборотней… Владелец теневого клуба «Рваная глотка».

Тиса ощутила беспокойство. Почему он читает это? И как это связано с Ричем?..

В дверях возник Мокий, и чтение прервалось.

– Демьян Тимофеевич, Грача нет. Говорят, опять в Валугу улетел. Как появится, его к вам Сечка отправит.

– Сойдет, – одобрил новость Вэйн и захлопнул папку, при этом она на миг снова полыхнула зеленым. – Мил друг, давай-ка отправь обратно эти бумажки в архив. И можешь быть свободным.

Паренек убежал выполнять задание. Следом вэйн покинул кабинет, захватив пальто. Коридоры, незнакомые Тисе лица. Хотя не все.

Роман Валентович Политов так торопился зайти в портал, что не стал останавливаться ради беседы. Лишь махнул рукой:

– Из Вэйновия прибыл нам в помощь твой давний знакомец! – подмигнул управной ССВ. – Жди гостя, Демьян.

И исчез в прямом смысле слова в арке перехода.

Хмыкнув себе под нос, колдун продолжил путь. Проходя мимо многочисленных дверей, он замедлил шаг и неуверенно остановился перед одной из них. Вывеска привлекла его внимание – «Отделъ искунов». Заходить вэйн не торопился. Так и стоял, буравя взглядом буквы и, кажется, задумался.

Тиса ощутила легкое покалывание в голове, но не придала этому значения.

– Что за изнань?.. – поморщился вэйн, касаясь виска. Он резко обернулся, тело напряглось, а рука сжала рукоять скипа.

– Невзоров! Дем! Сколько лет, сколько зим! – навстречу шел человек в длинной синей хламиде, улыбающийся от уха до уха, хотя глаза оставались серьезными и блестящими. Парик на нем был белый и круглый, как шапка одуванчика. Пара шагов, и он сжал вэйна в объятиях. – Как я рад тебя видеть, дружище! Быстро же ты просек, опер. Знатный блок соорудил! Такой пару суток ломать, не меньше. Уважаю.

– А ты, Юлий, смотрю все также любишь втихую в головы забираться, – огрызнулся главвэй. Но Тиса ощутила, как расслабилось его тело, а ладонь отпустила рукоять скипа.

– Да ладно тебе, Невзоров! Злишься что ли? А помнишь, как мы в Вемовейском на первом потоке пирожки со столовой таскали? Без меня ты бы не знал, когда сунуться. А тетка-раздатчица любила помечтать за стойкой, ха-ха… о нашем ректоре. Кто б знал, а?!

Невнятное хмыканье в ответ. Но все же слабая улыбка появилась на губах Демьяна:

– Юлька, ты все такой же сумасшедший.

– А ты исхудал, как обглоданная кость. Здесь что у вас, не кормят что ли? – продолжил «одуванчик», оглядывая главвэйя. Глаза его неопределенного цвета имели еще одну странность – они очень редко мигали. – Иль дела замучили? Это связано как-то с видящей, что тебя прочитала?

Если до сей минуты, Тиса пыталась отстраняться от чужой беседы, то на этом моменте эти попытки с треском провалились, и сознание полностью сосредоточилось на разговоре.

– Кстати, – «одуванчик» будто что-то осознал, – хочешь сказать, она это сделала через мыло!? Через это, да? – Юлик рассмотрел связку оберегов на шее друга. – Потенциал ой-ей. Это ты по которому делу расследование вел? Но видящую, друг, надо-бы передать в Вэйновий. Сам понимаешь. Таким даром не разбрасываются.

«Куда передать?». Тиса ощутила, как поднимается внутри волнение.

– Удачно ты ее нашел, – продолжал как ни в чем не бывало тот, кто решил вершить ее судьбу без спроса. – Слушай, Дем, не смотри так, словно хочешь застолбить мне место в семейном склепе. С твоей профессией, это, знаешь ли, не смешно. Я нервничать начинаю.

– Пошли-ка, – в коридоре появились люди, и Демьян подхватил под локоть знакомого и поволок его за собой.

– Точно убьет, – охнул «одуванчик».

Тиса со злостью подумала, что это был бы неплохой выход – стукнуть по голове этого пушистого чудака, чтобы выбить из него опасные мысли. Но может быть, речь все же не о ней?

– Перестань паясничать, Юлий, – фыркнул Демьян. – Надо же понимать, о таких вещах не кричат посреди площади. Идем в мой кабинет.

– А потом в столовую? – спросил Юлик. – А то без еды у меня мозги сохнут.

– Тот-то и видно. Как ты вообще здесь оказался?

– Прислали помогать вашим чтецам. Не справляются они. Нащупали смертный блок на каком-то то ли таможеннике, то ли почтальоне. А в головушку попасть очень надо. Вот Вэйновий и выделил самого сильного чтеца – меня, естественно, – «одуванчик» самодовольно усмехнулся. – Вон тот богатырь тебе завидует, кстати, – переключился чтец мыслей на идущих мимо служащих ССВ. – Не против с тобой силушкой помериться, самоубийца. А этот бледнолицый, вот чудила-то! Думает, что ты – князь! Представляешь, Невзоров?! Ха-ха! Или это правда? А этот лупоглазый животом мается, бедолага.

Главвэй прибавил шагу.

В кабинет они чуть ли не ворвались. Демьян ловко усадил в кресло бывшего сокурсника. Развернул кресло к себе. Оперся руками о подлокотники и какое-то время не сводил с «одуванчика» глаз.

– Ты определенно меня пугаешь, Невзоров. Странный ты какой-то, – произнес человек, который сам с натяжкой подходил под эпитет – нормальный.

– Ты не должен был читать мои мысли, – прорычал Демьян.

– Ну, прости, дружище. Не сдержался. Ты ж знаешь, это выше меня, – покаялся бессовестный чтец. – Это из-за видящей ты так разозлился? Так радоваться надо! Отыскал алмаз в г… в глуши родимой Империи. Осталось сообщить в Вэйновий о ней.

«Не надо!» – Тиса поняла, что еще немного и ее накроет паника. Что речь идет именно о ней, сомнений не осталось.

Демьян выдохнул, будто призывая себя к терпению:

– Ты не будешь никому сообщать.

– Да? – удивился Юлик. Так и хочется выщипать его парик. – А почему?

«Ну Политов, удружил, – процедил под нос главвэй, – мог бы и предупредить по-человечески».

– Потому что не будешь, Юлик, – колдун отнял руки от подлокотников и сплел их на груди, – Эта видящая не хочет работать на Вэйновий.

– Так убеди! Ты ж умеешь!

Вэйн с досадой процедил:

– Доубеждался уже, – он запустил пятерню в волосы. – Но ты можешь и не понять… – Демьян тройку секунд раздумывал, прежде чем продолжить. – Помнишь свой долг, Юлий Аврельевич Жигаль?

Вопрос произвел странный эффект на «одуванчика». С него вдруг спала вся дурашливость, и лицо стало предельно серьезным.

– Помню, конечно. Ты спас мне жизнь. Я у тебя в долгу.

– У меня есть к тебе просьба в счет долга.

На какое-то время повисла тишина, в которой отчетливо слышался скрип кожаной обивки – Юлий ерзал в кресле.

– Конечно, – произнес чтец осторожно. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? – похоже, он чего-то боялся.

Демьян ждал этого вопроса:

– Ты никому не расскажешь об этой видящей. Никому. Понял?

Юлий расслабил плечи и, кажется, облегченно выдохнул:

– Не продешевил ли?

– Нет.

– Занятно, – задумчиво произнес чтец. – Неравноценная же плата. Мог бы и раньше сказать, что девчонка неприкосновенна. Не пришлось бы забирать долг.

– Ничего. Так надежнее, – Демьян скривил губы. – Знаю я, как наши вэйновские «гончие» вербуют людей. Выбора они обычно не предоставляют.

На лицо «одуванчика» вернулась улыбка:

– Прости, Дем, я, должно быть, снова наболтал лишнего. Как всегда, не смог сдержаться, впечатлительный больно. Не каждый день встречаешь старого друга-однокашника, так ведь? Но за девчонку больше ни словечка – молчу как жмурик. Ой, так живот рулады выводит. Пошли-ка со мной в столовую поедим, а?

Тиса держалась за косяк двери. Ноги дрожали, будто бежала версту. Давно ее так не штормило после видения.

– Не удивительно, что вы себя неважно чувствуете, – усмехнулся учитель, убирая в сторону листы с колонками расчетов. – Три часа безотрывного видения в фазе свыкания с даром – это вам не семечки щелкать. Присядете?

Тиса покачала отрицательно головой. Три часа на диване в гостиной! Интересно, кто ее перенес с кресла на диван?

– Я уже понял, что не Стручкова вы все это время наблюдали, – продолжил блондин. – Должно быть, вопрос покажется вам из ряда личных, но, может, расскажете, кого вы видите в этих видениях?

Ответить бы сразу без заминки, не привлекая внимания, не получилось. Растерялась. Сглотнула ком в горле, прежде чем прохрипеть:

– Знакомый… давний.

– Значит, не родственник?

– Нет.

Слава Единому, на дальнейший расспрос учитель не решился. Но, кажется, он и так понял.

– Что такое мыло? – ее вопрос прозвучал тихо, но Ложкин услышал.

– Если я верно понял, вы сейчас не о мытье в бане толкуете? – блондин иронично улыбнулся. – Тогда поздравляю. Наконец-то вы начали задавать вопросы по дару.

Уж не издевается ли он над ней в отместку за то, что отвлекла от бумажек?

– Думал, не дождусь. Вы все же садитесь, в ногах правды нет, – он подождал, пока девушка послушно доковыляла до сидения и опустилась на него. – Как известно – если есть яд, то есть и противоядие. Вот и от глаза искунов можно спрятаться, Тиса Лазаровна. Ныне известны только три способа. Первый – это синий дракон, то есть нахождение вблизи древнего. Причина, насколько слышал, – искажение эфирных полей. Потому-то в Бирюзовое плато часто стремятся попасть беглецы, имеющие проблемы с имперской стражей. Драконы их быстро находят и выдворяют, но это последних не останавливает. Второй способ еще более трудновыполним. Морская впадина посреди Зеленого моря. Подходит только для утопленников, как понимаете. Ну, а третий, самый удачный – разработка нашего славного вэйноцеха, называется коротко мыло. На вид – безделушка какая-нибудь, но со сложным накладом. Объекту достаточно иметь при себе ее, и все – у искунов сплошная муть вместо видения. Я удовлетворил ваше любопытство?

Тиса кивнула. Разговор из видения стал теперь более понятен и оттого не менее тревожащим. Только этого ей не хватало. Сильного дара, который всем вэйноцехам назло видит через всякие защитные штуки. Боже! А ведь ее чуть удар не хватил во время видения. Ни на какой Вэйновий она работать, естественно, не желает. И слава Единому, Демьян нашел средство разубедить своего упрямого друга докладывать о ней. Хоть это ему и стоило долга. Тиса вдруг осознала, что, несмотря на ее нелестное отношение к вэйну, она искренне благодарна ему за вмешательство. Почему он это сделал?

После памятного рассказа Демьяна о своем детстве, она ясно представляла, на что способен Вэйновий, дабы затянуть талантливую фигуру на свое поле. Страшно даже подумать, что бы она делала, заявись такие люди под ее крышу с предложением работы. И как бы перекроили ее жизнь, чтобы вытрясти нужное согласие. Слава Единому, на сей раз ее миновала подобная участь. Но на будущее надо быть теперь втройне осторожной, рассказывая что-либо о своем даре.

Тиса поняла, что уже пятнадцать минут вполуха слушает учителя, рассуждающего о действии мыла и иже с ним. И лишь одна фраза заставила девушку прислушаться. Она не касалась вэйновской разработки, но оказалась насущней некуда.

– Имею обязательство напомнить, – произнес блондин, – что на следующей неделе вам надлежит появиться в учетном отделе и внести оплату, если не передумали продолжать заниматься.

Глава 10 – Шиповник, половник и табор кочевников

Оставив Увлеченный клуб его завсегдатаям, Тиса зашла в библиотеку за тощей брошюрой по шуйским мечтаниям, затем направилась в Оранский Храм. В предсотворенскую неделю обитель Единого оказалась особенно многолюдна. Ярче обычного сияло центровое паникадило. Люди просили Единого отпустить им грехи, принимали святое прощенное помазание, молились пятерым святым Лее, Косинице, Жнуху, Небелу и Вэе, искали лишнее местечко для свечей, целовали образа. Тиса вошла в молитву, как в живой родник, ощущая, как постепенно душа омывается от тревоги и смятения. Елейная звезда коснулась ее лба, словно поцелуй Единого. Теперь на какое-то, жаль, недолгое время душа обретет долгожданное умиротворение, прежде чем снова отяготится.

Тиса отступила от святого батюшки.

Глаз привлек балкончик с золотыми балясинами, к которой вела винтовая лестница. На балкончике толпились люди, они любовались той самой странной фреской с недописанной человеческой фигурой по центру. Любопытно было бы как-нибудь тоже туда подняться, оглядеть убранство храма с высоты. А если подняться выше по лестнице, можно, оказывается, попасть на ту смотровую площадку колокольни, что тоже интересно.

Тиса покинула храм с надеждой, что ее молитвы были услышаны.

У внешнего притвора храма все также протягивали руки просящие милостыню. Девушка достала кошель, и раздала по монетке.

– Да благословит вас Единый, – поклонилась старушка, спрятав монетку в подол.

Последним оказался знакомый мужичок с дырявым одеялом на плечах. Он принял копейку будто с опаской. Блеснул диким взглядом из-под ниспадающих седых пасм.

Тиса хотела пройти дальше, но нищий вдруг схватил ее за руку и заголосил:

– Беги! Глина душит! Камни кусают!

Старушка схватила крикуна за руку и оттащила его от Тисы:

– Оставь барышню, Митрофаныч. Слышь, родимый? Простите, сударыня. Он блаженный. Не ведает, что бает.

Тиса кивнула, с жалостью глядя на нищего. Боже, помоги несчастному.

Стоило покинуть храм, как вскоре мысли снова вернулись к насущным приземленным вопросам. Ничего, с Божьей помощью, как говорится. Уже спустя четверть часа Тиса добралась до базара с причитающимися ему сутолокой и гомоном. У столбовых ворот на ярмарку кричал глашатай – малорослый мужичок, сам – не пойми в чем душа держится, а горластый.

– Самовары Егорьевские, чистейшей латуни! Торопись в самоварную лавку! Утки знатные с вечера щипанные – бери у Ильи Опричкина! Кому сапоги подбить надоть? Иди к Илюшке мастеру, подобьет, как лошадь подкует! Кому работа нужна? Потягай мешок, получи серебра кругляшек!

Тиса купила корзину у плетельщика и, набравшись терпения, прошла по базарным рядам, заправляясь снедью на ближайшие дни. Эх, где ее Камилла? У прилавка с травами девушка остановилась, рассматривая бутыли с настоями.

– Чего желает, сударыня? – тут же подхватилась бойкого вида травница, выкладывая на прилавок пучок горицвета.

– Ничего, спасибо, – покачала головой Тиса. – Хотя… Скажите, вам не нужна работница? Сортировщица? Я знаю травы и умею складывать сборы, готовить мази и настои.

– Нет, чужих не держим, сами справляемся, – отмахнулась травница и тут же потеряла к Тисе интерес: отвлеклась на новую покупательницу.

– Мне бы что-нибудь от шума в голове, – потерев висок, попросила пожилая женщина. – Такой перезвон второй день в ушах, что себя еле слышу.

– Вот возьмите целебный настой багульника с горной левзеей, – травница протянула бутыль. – Будете пить по ложке натощак в течение месяца, и голова ваша пройдет.

– И почем он?

– Всего за рубль.

Тиса чуть не поперхнулась. И за что такие деньги просят?

– В нем нет левзеи, – не сдержалась она. – Если бы была, то настойка имела бы красновато-коричневый оттенок, а он у вас бледно-медовый. Бесполезно пить багульник без левзеи при таком недуге.

– Да кто вам сказал, что он красный-то должен быть?! – подбоченилась травница.

– Не голоси, Варвара, – услышала Тиса женский голос за своей спиной. – Девушка знает, что говорит.

Войнова обернулась. За нее заступилась женщина лет пятидесяти. Довольно стройная и, судя по дорогой расшитой накидке – богатая. Голову ее украшал толстый шарф, завязанный на шуйский манер. В руках женщина держала большую сумку с костяными ручками.

– Сударыня Агата Федоровна! – спохватилась травница, засияв улыбкой. – Как я рада вас видеть! Вы ко мне снова за травками? Сейчас, – мгновенно забыв о пожилой покупательнице и Тисе, она принялась копаться в закромах под прилавком. – Я вам покажу самое лучшее, что у меня есть.

С легкой руки травницы на прилавке действительно стали появляться качественного вида травы.

Тиса собиралась уже отойти, но та, которую назвали Агатой Федоровной, заговорила с ней.

– Простите, милая девушка, я случайно услышала ваш разговор, – женщина улыбнулась, и лучи морщинок потянулись от уголков ее глаз к вискам. – Сразу видно, вы разбираетесь в траволечении. А мне сейчас так нужна толковая помощница. Святопятичные недели на носу, боюсь не успеем. Оплатой не обижу. Надеюсь, мое предложение для вас не оскорбительно? Но я не могла не спросить.

– Вы меня ничуть не оскорбили, наоборот, – Тиса обрадовалась нежданной удаче. Вот уж действительно, как в пословице – «бедный: «ох», а за бедным – Бог».

– Моя племянница с великим удовольствием вам подсобит! – встряла в разговор травница. – Такой почтенной вэйне нельзя не помочь. Райка моя все травки знает. Лучшей помощницы вам не сыскать!

– Видела я твою Райку. Уж не она ли левзею в настой не доложила? – проворчала Агата Федоровна, отводя под локоток девушку от лавки. – Так что скажете?

Улыбка Тисы успела поблекнуть:

– Вы – вэйна?

– Да, – кивнула колдунья и шутливо прошептала. – Но уверяю вас, в моем доме вы не найдете ни мрачных жертвенных камней, ни сушеных летучих мышей.

– Простите, – протянула Тиса, – я не уверена.

– Очень жаль, – огорченно вздохнула вэйна. – Но, если надумаете, приходите ко мне в лавку. Боровая улица, дом девятый.

Еще и улица центральная. Не место – мечта в ее нынешнем денежном положении. Вот только работа у вэйны – не лучшая идея, когда пытаешься забыть колдуна. Пообещав вэйне подумать над ее предложением, девушка мысленно зареклась ходить туда.

Нет, она уже не считала всех вэйнов исчадиями изнанки, но только зачем сводить тесные знакомства с колдунами, когда есть возможность их избежать. А работа и другая найдется. И, кажется, она знала к кому можно обратиться.

У столбовых ворот глашатай все также продолжал свою нехитрое дело – выкрикивать объявления. На сей раз зазывал в медовую лавку к Грунечке.

– Чего вам, барышня? Заинтересовались медком? – поклонился крикун Тисе. – Я вам покажу, как добраться.

– Нет-нет. Я по другому поводу. Мне нужна работа. Может быть, вы знаете?

Глашатай окинул девушку взглядом знатока.

– Вам абы какая не пойдет, – цокнул он языком. – Разве что, вот, пять рублей в неделю, надобна «гувернера» к Коробочкиным. Девчушка у них малая, присмотр нужон, да грамоте учить дитяти хотят.

– А сколько лет?

– Шестой пошел.

Тиса вынула из кошеля монетку и протянула глашатаю. Тот ловко запрятал ее за пазуху:

– Моховая, десять, – выдал мужичок адрес. – Только, барышня, вы к ним завтра к семи успейте. Всех смотреть будут.

– А многим адрес-то дал?

– Пятерым. Но вы лучше других будете, сударыня. Ей богу, не вру. Чутье у меня знаете какое?

«Успею обязательно», – пообещала сама себе Тиса.

Теперь можно и домой. Хоть последнее слово и мало подходит к ее очередному временному жилищу.

На обратном пути не удержалась и снова залюбовалась видом с моста. Сонная ледяная река, протягивающие к ней свои ветви перелески и мелкий редкий снег, покрывающий долину. На горизонте – призрачный силуэт горы Ори. И обманное ощущение – будто мост, на котором она стоит – последний рубеж человеческого присутствия, впереди же – первозданные земли матушки-природы, без единой души на сотни верст.

По возвращению Тису ожидала запертая калитка. Войнова дернула за ручку-скобу еще раз. Бесполезно. Закрыта на засов. В дверной щелке мелькнула знакомая вязаная шапка.

– Устин! – позвала Тиса. – Пожалуйста, открой мне калитку!

Сдавленный смешок в ответ, и снежный хруст быстро удаляющихся шагов. Вот, мелкий разбойник! Сбежал.

За раздумьем, что предпринять, чуть не упустила появление во дворе новой персоны. Незнакомый ей мужчина, могучего телосложения с угрюмым выражением на помятом красном лице. Одет не по погоде легко – штаны да майка с кожаной безрукавкой. Он потоптался перед калиткой и направился к крыльцу – вразвалочку и, почесывая ягодицу пятерней. И это при том, что она ему почти кричала вдогонку, требуя впустить страждущую, уже порядком продрогшую себя. Да что же это такое?

В возмущении Тиса не сразу заметила маленькую старушку, семенящую к ней по протоптанной в снегу тропинке от соседского дома, того, что слева. Лицо морщинистое, с острыми чертами, платочком пуховым обрамленное.

– Вы никак новая жилица Альки? – приблизившись, бегло и охотно заговорила бабуля, шамкая и окая так, что девушка не сразу стала разбирать слова. – Тарасу-то кричать впустую. Он у ней глухой, что косач. Иль не знали? Отставной моряк. Служил исправно, покамест не застудился ушами. Алька, коли не врет, говорила, собирались звание дать. Заместо этого наперед срока в семью списали. Вот Алька теперь с ним и мается второй год как. А он, остолоп, и горазд на шее жены-то сидеть. Пьет да спит, пьет да спит трутень.

Продолжая говорить, соседка привычным движением сломала прутик у растущей рядом осинки, порядком общипанной, оно теперь и понятно, почему.

– Устька, как Мирон помер, так совсем от рук отбился. Выстегать бы энтой хворостиной, как Сидорову козу! Балует его Алька. Ох, испортит дитяти. Девчонка их, Натка, как матери дома нет, так с дому бежит. Ох, чую, ничего с этих детей путного не вырастет, помяните мое слово.

Старушка просунула в дверную щель прутик и с видом заправского взломщика с первой попытки поддела крючок. Калитка распахнулась. Тиса искренне поблагодарила за помощь женщину. Но зайти ей не дали. Бабуля всерьез вознамерилась поделиться всем, что знала.

После Кадушкиных наступила очередь других соседей.

– Голиковы, как Вениамин лавку-то скорняжную открыл, вовсе возгордились, гуси чванливые, ни с кем знаться не желают. А все от того, что Матрена там генеральшей ходит, – о соседях справа. – Соломины подались на Фроловскую каменоломню, думают золотые горы заработают, так дом брошенным и стоит, раз в неделю наведывается родственник дальний, седьмая вода на киселе, стены протопить, – о соседях через дорогу. – Строевы яйцами торгуют на базаре, рады без памяти, что дочь замуж выдали. Засиделась их Лашка в девках…

Тиса слушала, уважительно качала головой, отступая потихоньку во двор. Но у старушки-невелички оказалась крепкая хватка матерой кумушки. И, когда с Прасковьи Никифоровны, так звали охочую до пересудов соседку, посыпались вопросы, Тиса мысленно взвыла. «Откуда приехала? Почему одна? Замужем али нет? И чего в Оранск подалась? Сколько за постой Алька «дерет»? Увиливать от ответов становилось все сложнее, а ноги в ботинках совсем околели. На очередном вопросе терпение Войновой помахало белой рученькой:

– Алька сказала, вас бывшие хозяева выгнали из дому, – сощурила мутные глазки Никифоровна. – А чегой-то они?

Ну, Алевтина Борисовна, ну спасибо! Теперь вся улица судачить будет. Что ж, пусть.

– Хозяйскому дракону голову оторвала, – широко улыбнулась в ответ Тиса и успела-таки закрыть калитку перед разинувшей рот соседушкой. Чуть нос ее длинный не прищемила.

Радуясь флигелю и возможности при желании закрыться в нем на ключ, Тиса следующие часы посвятила самому насущному в мире делу – приготовлению еды, а затем поеданию оной с большим аппетитом. Последний был изрядно нагулян на свежем воздухе. Мысли крутились в голове положительные. Завтра суббота и очередной говор с Ганной, что не могло не радовать. Хоть она и так ежедневно находит минутку, чтобы наблюдать за отцом и подругами посредством дара, но ведь намного приятней, когда подруга обращается напрямую к тебе, зная, что ты ее слышишь. И хорошо, что говор вечером. Утром она намеревалась устроиться на работу гувернанткой. Справится ли? Тиса была почему-то уверена, что да. Единственное волнение, которое оставалось с ней постоянно, касалось Рича. Демьян не зря просматривал папки о Бут-Шеро. Этот вэйн ничего не делает просто так. Значит ли это, что от баронов может исходить угроза Ричу? Желание увидеть ребенка пересилило усталость, и Тиса, расположившись на кровати, окунулась в поиск. Как же приятно, когда дар беспрекословно слушается.