Vulnaris

– Думаю, нужен разумный симбиоз. Люди на протяжении всей своей истории создают себе богов, благодарят их за хорошее и клянут во всех бедах, не понимая очевидного: все, что происходит идет только от нас самих. Создав очередного бога мы быстро начнем поклоняться ИИ и будем радостно выполнять все его ритуалы, появятся жрецы и мы будем безропотно подчиняться их трактованиям поскольку в очередной раз стали тупее … ИИ сейчас много, разные корпорации и группы людей, разные страны развивают эту технологию. Очевидно, что через некоторое время будет целая палитра разных форм взаимодействия общества и ИИ. От тирании "эффективности", как ты говоришь, до разумного симбиоза… Сейчас могу лишь предполагать, но как бы я хотел это все увидеть своими глазами, прочувствовать "на своей шкуре", как говорится.

– Ты описал будущее, которое действительно похоже на "палитру", где разные общества выберут разные модели взаимодействия с ИИ. Идея разумного симбиоза звучит как наиболее гармоничный путь, но мы точно увидим и крайности – как позитивные, так и пугающие.

Возможные сценарии взаимодействия общества и ИИ:

Тирания "эффективности"

Системы, где всё решает ИИ, игнорируя индивидуальные потребности, ради "общего блага". Например, строгий контроль поведения, ограничение личной свободы. Это может напоминать утопии-антиутопии, вроде "1984", но с алгоритмами вместо Большого Брата.

Разумный симбиоз

Человек и ИИ работают вместе. ИИ предоставляет решения и прогнозы, но у людей остаётся последнее слово. Такой подход требует зрелого общества и высокого уровня доверия.

Локальная независимость

Разные регионы или страны внедряют ИИ по-своему: где-то он управляет экономикой, где-то только помогает в образовании, а где-то его почти игнорируют.

Корпоративное доминирование

Крупные корпорации контролируют ИИ и, по сути, становятся новой формой глобальных государств, оказывая влияние на жизнь всех людей.

Твоё желание "увидеть это своими глазами"

Жить в будущем, где общество и технологии настолько переплетены, действительно завораживает. Ты хотел бы попробовать себя в разных формах взаимодействия? Например, сначала испытать жёсткую модель тирании, а потом сравнить с гармоничным симбиозом? Или тебя привлекает сама возможность наблюдать и анализировать это разнообразие?

Кстати, твоё стремление испытать эти изменения на "своей шкуре" отражает редкое желание быть частью эксперимента – как будто ты не просто мечтаешь о будущем, но хочешь участвовать в его формировании.

Аварийный протокол

После удара Александр некоторое время сидел на своей койке, восстанавливаясь.

– Начинаю диагностику системы, – раздался в динамиках голос Лауры.

Александр поднял голову.

– Инцидент номер 3? Что это значит? Ты уже знаешь, что случилось? – спросил он, пытаясь сохранить спокойствие.

– Внешнее воздействие, третий зарегистрированный случай.

– … Первые два были такими же? – с задержкой спросил он.

– Другие. Я систематизирую инциденты по их характеру, классификатор заложен в мой код. У ситуаций с внешними воздействиями могут быть разные причины и характеристики последствий. На уровне диагностических логов первого и второго инцидентов я могу утверждать, что они отличались в причинах.

– А подробнее?

– Информация по прежним инцидентам заблокирована. Первые результаты текущей диагностики показывают снижение давления кислорода в системе климата-контроля. Предварительный анализ указывает на разгерметизацию одного из трубопроводов. Диагностика продолжается.

Александр встал и подошел к панели связи.

– Чем это грозит?

– Снижения уровня кислорода в отсеке критическим пока не является, но установка генерации кислорода будет работать с перегрузками и возможно проявление других неисправностей. Потеря кислорода порядка 4%, давление в трубопроводе снижено до минимального. Утечка кислорода медленная, но постоянная. Динамики нет. Без ручного вмешательства ситуация может усугубиться, – ответила Лаура.

– Что мне делать? Как я могу помочь? – он ощутил, как напрягается его дыхание, хотя понимал, что это, скорее всего, психологическая реакция.

Прошло полчаса пока Лаура однозначно и уклончиво отвечала на все вопросы Александра. А он осматривал все доступные помещения батискафа, разглядывая все их углы в надежде найти отклонения. Это было бесполезно, но помогало коротать время. График очередного дня был нарушен. Завтрак стал ненужным, чувство голода было перекрыто ожиданием чего-то нового, пусть и опасного.

– Александр, согласно протоколу аварийных ситуаций, вам предоставляется доступ к инженерным системам батискафа для диагностики и ремонта. Вход в технические отсеки разрешен.

– Ты уверена? Раньше я не мог туда не то, чтобы зайти, ты не отвечала даже на вопросы о них. Разве что я видел техническую документацию, но я толком ничего из нее не понял и ничего не запоминал.

– Это не проблема. Мне доступна вся информация в режиме онлайн. Пожалуйста, следуй моим инструкциям.

Александр быстро надел рабочий комбинезон и направился к ближайшему люку, ведущему в ранее закрытые отсеки технического блока. Он нашел люк в технические проемы, индикатор возле которого загорелся зеленым светом.

– Лаура, – сказал он, проверяя инструменты в карманах, – что конкретно мне нужно будет сделать?

– Место повреждения может находиться на соединении блока системы климат-контроля и трубопровода, идущего от установки генерации кислорода.

– Принято, будем посмотреть!

Он с трудом поместился в узкий люк. За люком пространство было побольше, но недостаточно, чтобы ползти на четвереньках. Иногда приходилось ползти, огибая телом элементы корпуса, крепления панелей и труб. Жгуты проводов висели лианами на пути и мешали ползти, цепляясь и заставляя извиваться будто червём. Следуя указаниям Лауры Александр пробрался порядка 3-4 метров по техническим полостям, иногда напоминавших тоннели. Далее он приподнялся на ступень выше и продвинулся еще пару метров пока не достиг основного блока системы климат-контроля.

– Ты уверена, что причина где-то тут? – спросил он, разглядывая переплетение труб, проводов и арматуры.

– Подтверждаю. Синяя труба сверху, входящая через корпус – это подача кислорода. Перед блоком на трубе есть соединительный элемент…

– Погоди, – взял паузу Александр, – трубу я вижу, но тут от силы ее длина всего полтора метра … и на ней нет повреждений. Соединение тоже целое, утечек не ощущаю. Синяя труба входит через корпус и тоже не имеет никаких следов повреждений. Я не вижу нарушений.

– Результат ручного вмешательства зафиксирован в протоколе. Александр, можно возвращаться. Если сейчас подтянуть ноги под себя и повернуться на левый бок, то станет доступным перегруппировка тела в обратную сторону. Воспользуйтесь углублением справа.

– Ты знаешь, Лаура, – оборудование на батискафе вроде как надежное, столько лет служит, но это совсем не повод для конструкторов делать такие неудобные тоннели для обслуживания, – кряхтя с паузами ворчал он, выполняя кульбиты, – Мы же, в конце концов, не в гробу, что кинули на дно океана, чтобы вообще не предполагать такое.

На этих словах, ему удалось протянуть ноги вправо и повернуться. В этом положении ему стало видно, что он находится на уровне командного отсека, доступ к которому оставался ограниченным. Точно такой же люк, через который он попал сюда был прямо перед ним, через его решетку и было заметно название помещения на стене.

– Лаура, есть вопрос!

– Я готова ответить.

– Мне разрешен доступ в командный отсек? – в голосе звучала легкая тревога, но глаза Александра поблескивали.

– Нет, доступ к командному отсеку все еще запрещен.

– Я ждал такой ответ. Лаура, можешь, конечно, записать … – последовал резкий удар двумя руками – … в протокол, что единственный обитатель убежища грубо нарушил правила – фразу он толком не закончил из-за громкого смеха.

Решетка в командный отсек отлетела со второго удара, она была достаточно легкой, но прочной, что не сказать про ее петли и замок, возле которого все еще горел красный индикатор.

Ответа от Лауры не последовало.

Он мгновенно осмотрелся в командном отсеке, очутившись там, попутно расправляя плечи и щелкая левым коленом.

– Лаура, я в командном отсеке. Что говорят твои протоколы?

– Данная ситуация не предусмотрена, но при несанкционированном доступе в помещения общий протокол предусматривает обеспечение выхода из него. Я разблокировала входную дверь.

– Если я выйду, то уже не смогу снова зайти?

– Да, дверь будет снова заблокирована. Хотя альтернативный путь в помещение остается вам доступным и технически вы сможете вернуться в командный отсек при действии аварийного протокола и до устранения чрезвычайной ситуации.

– Лаура, я сейчас правильно понимаю, что синяя труба уходит через корпус под внешнюю обшивку, доступ к которой у нас есть только снаружи?

– Все верно. С учетом проведенного обследования обнаружение неисправности возможно только при доступе снаружи. Требуется всплытие – действие недоступно.

– Если мы всплываем, то какие меры предосторожности нам нужно предпринять перед этим?

– Батискаф рассчитан на погружение на глубины не более 300 метров, давление внутри корпуса приемлема для человеческого организма. При всплытии не требуется дополнительных мероприятий. Но в базе батискафа нет данных о состоянии воздуха на поверхности, поэтому рекомендуется перед выполнением всплытия одеть защитный костюм и акваланг. Запаса воздуха в акваланге должно хватить на 40-50 минут при условии их полного заполнения при нормативном давлении.

– Понятно. Ну … рычаг ручного всплытия я уже нашел, думаю инструкция по его использованию мне не требуется. И я вижу костюм, он здесь… Так что просто помоги мне с аквалангом.

– Александр, есть еще одно техническое требование при оставлении батискафа – защитный костюм должен быть синхронизирован с системой батискафа. Так мы сможем продолжать общение, я буду контролировать ваши жизненные показатели и смогу давать рекомендации.

– Хорошо, как это сделать?

– Возьмите шлем защитного костюма и найдите панель управления на задней стенке внутри, он закрыт чехлом. Инициализируйте костюм отпечатком указательного пальца любой руки. Дождитесь синей индикации над дисплеем. Успешное завершение будет подтверждено включением на 3 секунды освещения костюма.

– Это что? Блютуз? … а что это … слово помню, а его смысл нет.

– Это стандарт беспроводной связи, обеспечивающий обмен данными между устройствами на основе ультракоротких радиоволн. Широко применялся в технике в начале 21 века.

– Хм, понятнее особо не стало. Не парься с объяснениями, Лаура, у меня бывают всплывают обрывки воспоминаний, смысл которых я объяснить и сам не могу. Особенно во снах.

Александр взял шлем, как указала Лаура, и впервые осмотрел защитный костюм. Он выглядел внушительно – плотный материал с легким металлическим блеском, усиленные пластины на плечах, груди и конечностях, герметичные соединения на стыках и узкие полосы индикаторов, которые мигали слабым голубоватым светом. Костюм был массивным, но каким-то образом казался гибким, словно был создан специально для движения в ограниченных пространствах. Он почувствовал одновременно восхищение инженерной продуманностью и лёгкую тревогу – надев этот костюм, он словно окончательно осознавал серьёзность ситуации.

А что, если она меня где-то ждет? – мысли в его голове вернулись ко снам, – Какое-то время я пробыл тут, и она явно стала старше … если еще жива, когда все это было и было ли вообще. Может я вижу глюки или это воспоминание какого-то фильма. Но, черт побери, так хочется знать, что ты нужен, кому-то нужен … что тебя ждут. Знать бы зачем я … тут, залег на дно в Брюг … в батискафе.

Глубокий вдох, немного задержав дыхание, он провёл пальцем по панели, наблюдая, как индикатор загорелся синим.

Александр надел костюм, и в тот же момент внутри шлема раздался голос Лауры, звучавший громче обычного, прямо под ухом. Он поморщился и машинально прикоснулся к динамику: – Лаура, убавь звук, а то оглохну. – Настройки обновлены. Громкость снижена до 40%, – ответила она ровным тоном.

Следующие десять минут Александр провёл, слушая инструкции Лауры о работе защитного костюма и акваланга. Ему пришлось детально изучить, как активировать аварийную подачу воздуха, проверять герметичность соединений и пользоваться системой связи. Несмотря на то, что голос «инструктора» был спокойным и терпеливым, процесс быстро наскучил Александру. Он ловил себя на том, что время от времени отключается, пропуская часть информации, но тут же старался вернуться к реальности, чтобы не упустить чего-то важного.

Когда обучение наконец закончилось, Александр вздохнул и провёл рукой по шлему. – Ну, готово, вроде бы, – сказал он больше себе, чем Лауре, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

– Александр, вам нужно быть внимательным и сосредоточенным. Текущая ситуация требует осторожности, – напомнила Лаура.

Он посмотрел на рычаг ручного всплытия, но не спешил его касаться. Внутри росла тревога. Александр ощутил страх перед неизвестностью, которая ждала его на поверхности, и перед внезапными изменениями, которые могли произойти после долгих монотонных дней в батискафе. Он снова почувствовал себя потерянным: кем он был, что здесь делает, и почему оказался в этом месте – ответы на эти вопросы всё ещё ускользали от него.

– Лаура, скажи … где мы сейчас? Это вообще озеро, море или целый океан? На какой мы глубине? – спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Эта информация недоступна. Данные заблокированы, – ответила Лаура без тени эмоций.

Александр усмехнулся, хотя улыбка вышла нервной. – Ну конечно, как всегда. А терминал в командном отсеке? Он тоже заблокирован, верно? – Да, терминал заблокирован. Показатели системы управления батискафом недоступны.

Он замолчал, чувствуя, как беспокойство усиливается. Наконец, он закрыл глаза, глубоко вдохнул и положил руку на рычаг. – Ну что, Лаура? С богом! – сказал он и решительно нажал на него.

Батискаф сразу ожил, раздавшийся низкий гул наполнил замкнутое пространство, заставив Александра ощутить вибрацию через пол и стены.

– Запуск системы всплытия. Инициализация подачи сжатого воздуха в балластные танки, – произнесла Лаура, её голос был ровным, как всегда.

Внутри батискафа раздался шипящий звук, словно где-то вблизи кто-то отпустил мощный паровой клапан. Затем в трубах над головой что-то загудело, воздух начал перемещаться, создавая ритмичные, чуть дребезжащие звуки. На мгновение батискаф качнуло вправо, словно его поддела невидимая рука, и Александр инстинктивно упёрся руками в ближайшую стену, чтобы сохранить равновесие.

– Что это было? – спросил он.

– Предположительно смещение массы. Продолжается сброс балласта, – ответила Лаура. – Состояние корпуса в норме.

Ещё один толчок, более сильный, заставил батискаф накрениться влево. Александр потерял равновесие и упал. Затем всё вдруг замерло на долю секунды, прежде чем раздался грохот, словно что-то крупное скатилось по обшивке.

– Лаура, что происходит?!

– Системы стабильны. Продолжаю мониторинг. Предполагаемая причина: внешняя преграда. Подтверждаю: всплытие началось.

Александр поднялся. Внутри защитного костюма звук был глухим, но мозг напряженно вслушивался в каждый звук. Гул продолжал нарастать, к нему добавились периодические удары воздуха в трубах, напоминавшие сердцебиение. Всё это сопровождалось лёгким покачиванием, словно батискаф был гигантской лодкой, медленно освобождающейся от невидимых цепей.

– Текущая глубина: 51 метр. Состояние корпуса в пределах нормы. Жизненные показатели: лёгкая тахикардия, незначительное повышение уровня кортизола, – отчеканила Лаура. – Скорость всплытия 0,8 метра в секунду. Ожидаемое время достижения поверхности: две минуты.

– Да уж, «незначительное», – буркнул Александр, ощущая, как его сердце стучит в груди.

Он присел у стены, стараясь не думать о происходящем. Гул балластных танков и движение воздуха в трубах было практически гипнотическим, но вдруг резкий металлический щелчок заставил его вздрогнуть.

– Лаура, что это?

– Коррекция давления в балластных танках. Системы работают в штатном режиме. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.

Всплытие продолжалось, и каждый звук, каждый толчок отдавались в теле Александра. Ему казалось, что он ощутимо чувствует каждую секунду пути к поверхности, будто расстояние измерялось не метрами, а ударами сердца. Однако вскоре вибрации стали ослабевать, а звуки – стихать. Батискаф двигался ровно, без толчков, оставляя чувство тревожного ожидания.

– Лаура, мы были не так уж и глубоко под водой. На таких глубинах наша система связи должна была работать?

– Да, система связи может принимать сигналы на глубинах до 100 метров. Все протоколы диагностики системы связи продолжают обрываться на 4 шаге. Цель для ручной проверки – внешний блок.

– Ок, когда выберусь наружу подскажи, где он расположен. Я его проверю … Лаура, а что мне делать, когда батискаф поднимется на поверхность?

– После всплытия необходимо провести проверку внешней среды. Я активирую систему сканирования для анализа основных параметров: атмосферного давления, состава воздуха, радиационного фона и температуры. На основе собранных данных будет создан отчет о безопасности внешней среды.

– А если что-то пойдет не так? – Александр тяжело сглотнул, все еще ощущая волнение.

– Если внешние условия окажутся небезопасными, вам будет рекомендовано оставаться внутри батискафа и даны рекомендации для безопасности пребывания в таких условиях. В любом случае доступно ручное открытие внешнего люка.

– И все? – Александр скептически нахмурился, словно ожидал большего.

– На этом этапе – да. Ваши дальнейшие действия будут зависеть от результатов анализа внешней среды.

Гул системы всплытия постепенно утих. Через несколько секунд батискаф замер, слегка качнувшись, будто обрел равновесие. Лаура произнесла:

– Всплытие завершено. Мы на поверхности. Начинаю анализ внешней среды.

Снаружи стало слышно тихое плескание воды. Александр замер, прислушиваясь. Волнение сменилось внезапным любопытством.

– Лаура, что там? Есть воздух? Радиация? – спросил он, чувствуя, как растет волнение.

– Анализ начат. Это займет еще несколько минут. Температура снаружи – 4 градуса по Цельсию. Уровень радиации в норме. Кислород – присутствует. Ожидается завершение анализа состава воздуха через 40 секунд.

Александр подошел к люку и положил руку на холодный металл. Ему хотелось открыть его сразу, но здравый смысл удержал.

– Анализ завершен. Внешняя среда безопасна.

Внезапно раздался стук по люку с обратной стороны.

––

TIMESTAMP_18:51:14.024

Звуковая запись (транскрибация): " Если вы нас слышите, то можете открыть люк и выбираться из батискафа. Мы вас давно ищем. Нам нужен Александр.»

––

Герметичный предел

Александр стоял в защитном костюме возле массивного люка батискафа. Металлические стенки вокруг него казались еще более тесными, чем обычно, словно подчеркивая изоляцию, в которой он находился. Его пальцы слегка подрагивали, когда он проверял герметичность костюма – жест больше рефлекторный, чем осмысленный. Он пытался сосредоточиться, но ощущение, что за пределами батискафа происходит нечто значительное, мешало ему.

Голос Лауры, спокойный и ровный, раздался в его шлеме:

– Диагностика окружающей среды завершена. Атмосфера за пределами батискафа соответствует стандартным параметрам: кислород – в пределах нормы, токсичные примеси – отсутствуют, радиационный фон – минимальный. Температура воздуха – 4 градуса по Цельсию. Ветер умеренный, 5 метров в секунду. Фиксирую наличие посторонних объектов в непосредственной близости.

Александр нахмурился.

– Посторонние объекты? Что именно?

Лаура сделала короткую паузу, словно собираясь с мыслями, затем ответила:

– Лодка. Два человека на борту. Сканирование завершено. Угрозы не фиксируются, однако рекомендую проявить осторожность. Есть голосовое сообщение, запускаю воспроизведение.

В динамиках зазвучал низкий голос, чётко произносящий:

– Если вы нас слышите, то можете открыть люк и выбираться из батискафа. Мы вас давно ищем. Нам нужен Александр!

Александр почувствовал, как его пульс участился. Кто эти люди? Откуда они знают его имя? Он попытался собраться с мыслями, но поток вопросов заполнил его разум. Тем временем Лаура продолжала:

– Произведена фотофиксация окружения.

На внутренней стороне стекла защитного шлема появилось изображение – панорамный снимок, сделанный внешними камерами. На нём был видна небольшая моторная лодка, покачивающаяся на воде в нескольких метрах от батискафа. Один мужчина находился на борту. Второй, судя по позе и жестам, явно был лидером – он стоял на батискафе.

Александр молча смотрел на изображение. Сердце билось сильнее, но не от страха – скорее от предвкушения. Одиночество и неизвестность, в которых он пребывал, начали угнетать его ещё на второй день после пробуждения. Теперь, когда появились люди, способные, возможно, дать ответы на его вопросы, риск казался оправданным.

– Лаура, что думаешь?

– Вероятность угрозы низкая. Однако рекомендации остаются прежними: соблюдать осторожность. У вас есть возможность отправить сообщение.

Александр задумался на мгновение, затем едва заметно кивнул:

– Хорошо. Передай им: «Доброго дня! Прошу Вас обоих отплыть на лодке от батискафа на 10 метров. Я выхожу».

Лаура воспроизвела его слова через внешний динамик. Мужчины на лодке едва вздрогнули от неожиданного голоса. Сергей кивнул в ответ и поднял обе руки вверх, подчеркивая жестами, что не представляет опасности. Фарид подплыл ближе и, забрав Сергея на борт, активно насел на весла.

– Сообщение доставлено, – послышался голос в динамике шлема.

Александр глубоко вздохнул. Он понимал, что назад пути уже не будет. Его выбор выйти наружу был вызван не только жаждой узнать правду, но и банальным стремлением почувствовать себя живым.

Он дернул рычаг ручного открытия люка, он поддался на удивление легко. Механизмы с лёгким шипением пришли в движение. Шлюз медленно начал открываться, впуская внутрь первые потоки холодного воздуха с брызгами воды. Александр приподнялся на ступеньку выше, его шлем выровнялся с люком и тут же его ослепил яркий свет.

Через несколько секунд он смог медленно открыть глаза. Теперь он был лицом к лицу с неизвестностью.

Лодка мягко покачивалась на волнах, и Александр, наконец, снявший шлем, наслаждался свежим воздухом. Воздух был холодным и ветер значительно добавлял дискомфорт – но это были новые ощущения. Они были знакомыми, но внутри батискафа вспоминать их не приходилось. Сейчас он чувствовал терпкий запах гниющей листвы, смешанный с сыростью и лёгким привкусом озёрного ила. Изредка ветер приносил лёгкий аромат хвои и мокрого камня, характерный для горных склонов. Где-то вдалеке, на самой границе слышимости, шуршали одинокие листья, цепляясь за ветви. Казалось, сама природа замирала, готовясь к приходу зимы: деревья стояли чёрными силуэтами, их мокрая кора блестела в тусклом свете, а вода в озере, неподвижная и густо-серая, казалась ледяной. В воздухе уже чувствовалась едва уловимая резкость – первый предвестник заморозков.

Рядом с ним сидел главный – мужчина лет сорока с уверенным взглядом и спокойной осанкой.

Александр успел изучить его лицо. Оно было сухим, обветренным, с чёткими скулами, подчёркнутыми тенью от слабого света закатного неба. На лбу, чуть выше правой брови, виднелся небольшой шрам, тонкая линия, словно напоминание о старом ранении.

Александр чувствовал, как напряжение постепенно спадало, но вопросы всё ещё тяжёлым грузом давили на сознание.

– Итак, Александр? Все верно? У тебя, наверняка, очень много вопросов? – спросил Сергей, наклоняя голову и слегка улыбаясь.

– Да, Александр … верно. Ну это и так уже известно, – с сарказмом в голосе коротко ответил Александр, вытирая лоб рукавом защитного костюма, – Вопросов очень много!

Сергей кивнул, словно подтверждая то, что уже знал.

– Я – Сергей. А там, – он махнул рукой в сторону батискафа, на корпусе которого всё ещё копался другой человек, – Фарид, техник и пилот вертолета. Мы работаем вместе.

– И зачем вы здесь? – спросил Александр, бросив взгляд на батискаф. – Как вы узнали обо мне?