Vulnaris

Фарид внимательно слушал, его легкая улыбка исчезла. Он молча вздохнул, слегка развел руками и через некоторое время обронил:

– На моем боевом опыте серьезных боестолкновений не было. Так, несколько «горячих» операций, да и все. С твоим это, конечно, не сравнить…

Повисла пауза. Пламя костра чуть притихло, как будто слушая молчаливые тени прошлого, которые вдруг возникли в этой суровой, безжизненной местности. Горы вокруг простирались массивными грядами, в одних местах их склоны обрастали зелеными оазисами, в других – оставались голыми, словно сама природа не выдержала испытания временем. Осенние деревья дрожали под порывами ветра, среди них мелькали желтые и багряные листья, уцепившиеся за жизнь.

Русла рек давно изменили свои очертания: реки стали более полноводными, размыв прибрежные участки, а озера наполнились так, что встали вровень с пологими холмами. Климат этих мест казался безумной смесью. Солнце днем палило так, что горячий воздух дышал испарениями, но уже к вечеру ныряло за горизонт, принося резкий холод.

Сергей вдруг резко поднял голову, словно стряхивая туман воспоминаний.

– Фарид, – голос звучал твердо. – Нам нужно облететь еще пятнадцатый квадрант.

Фарид изогнул бровь, искоса взглянув на своего напарника.

– Но мы уже там были, – протест прозвучал мягко, скорее как напоминание, чем упрек.

Сергей напряг челюсть, коротко стиснув зубы. Взгляд его снова ушел куда-то в горы, как будто там была спрятана невидимая разгадка.

– Знаю, – сдержанно произнес он. – Карта у нас старая, очень старая. Ландшафт за 350 лет изменился. Но… чувствую, надо еще раз облететь.

Фарид недолго колебался, а затем со вздохом кивнул.

– Ок, капитан. Летим туда.

Фарид смахнул остатки хлебных крошек с ладоней и поднялся на ноги. Сергей тем временем бросил в костер последний комок земли, чтобы окончательно затушить огонь. Оранжевые языки пламени с хрипом задохнулись, уступая место черному дымку, который медленно растворился в воздухе. Оба по-военному слаженно собрались: вещи, еще минуту назад разложенные у костра, мгновенно оказались уложенными в ящики. Сухие ветки, оставшиеся от их короткого отдыха, были разбросаны так, чтобы не оставлять никаких следов.

Фарид подошел к вертолету первым, проверяя строповку грузов и еще раз осматривая винты. Сергей защелкнул крышку последнего ящика и поставил его на борт, устраивая аккуратно рядом с другим снаряжением.

– Всё в порядке? – спросил Фарид, оборачиваясь через плечо.

Сергей кивнул, приподняв подбородок, и забрался в кабину, занимая свое место. Фарид уселся рядом, запустив проверку приборов. Его пальцы легко пробегали по сенсорной панели, на которой от его коротких касаний загорались разноцветные гирлянды индикаторов. Сергей пристегнулся, вглядываясь в горизонт, где едва заметно стлался холодный утренний туман.

– Завожу, – сказал Фарид с усмешкой, будто собирался пошутить, но удержался.

Двигатель ожил низким, нарастающим гулом. Лопасти начали медленно вращаться, набирая скорость. Вертолет задрожал всем корпусом, как будто собирался вырваться из цепких оков земли. Наконец, с резким толчком машина поднялась в воздух, и шум винтов смешался с ветром, разгоняющимся по горной долине. Оставленный костер и их временное место отдыха стремительно уменьшались внизу, пока окончательно не скрылись среди деревьев и скал.

Вертолет с легким креном прошел над очередным, казалось бы, безликим участком земли. Внизу простирались горные долины, реки и бесконечные серо-зеленые просторы. Фарид пилотировал машину уверенно, но на его лице все чаще появлялась усталость: облёты длились уже двадцать пятый день, и каждая следующая петля над ранее исследованным участком карты напоминала замкнутый круг, из которого не выбраться.

Они методично прочесывали территорию, пользуясь картами, что давно потеряли актуальность. Информации для поиска крайне мало и, кажется, батискаф так и не всплыл, Сергей понимал это лучше всех. Время от времени Фарид пытался разговорить Сергея, но тот отвечал односложно, только чтобы не дать напарнику почувствовать его собственное беспокойство.

Сергей сидел на своем месте, опершись локтем о подлокотник и молча наблюдая за неинтересным и утомляющим пейзажем. Мысли кружили в его голове, как несмолкаемый рой. Эта миссия… заказ, в котором всё кажется странным с самого начала. Заказчики, нанявшие его удаленно, назвались представителями Vulnos Inc.

Поиски информации о компании в сети давали много заблокированных ссылок, а часть материалов говорила явно о том, что компания недружественна для Уральской республики.

Сергей знал, что Vulnos Inc. управляет одним из передовых высокоинтеллектуальных городов Северной Америки, который сосредоточил лучшие технологические разработки и научные знания. Один из мировых лидеров, и таких городов в мире не больше тридцати. Фактически такие корпорации давно заменили традиционные государства, взяв под контроль отдельные зоны влияния. Старые государства стали больше традициями и, не обладая достаточными ресурсами чаще служили новым супер-городам, встречались примеры, когда они сотрудничали на равных. Как говорили некоторые ребята с базы, Vulnos Inc. внедрили передовые управленческие модели на основе искусственного интеллекта Vulnaris. Но данная модель ИИ не раздает директивы, невыполнение которых влечет наказание, а выстраивает взаимовыгодное сотрудничество. Но Сергей воспринимал эти рассказы не более, чем сказку. Здесь, на Урале всякие ИИ были скорее полезным приспособлением. Управление было примитивным, все было поделено на сферы влияния определенных групп, чей ресурс – военнизированные группировки наемников. Между ними часто вспыхивали конфликты, но чаще они брались за различные заказы.

Сергей был среди многих одним из лучших и мог позволить сам выбирать заказы. В этот раз с момента первого разговора с клиентом он четко усвоил, что распространятся о нем и о заказчике никому нельзя. И раз платили они очень хорошо, то Сергей был готов держать все в секрете.

Но один вопрос занимал Сергея. Ведь именно они, когда-то, создали этот батискаф. А сейчас ищут. Неужели кроме карт у них нет системы слежения. Почему приходится отчаянно искать его буквально глазами, рыская по огромным территориям. Да и зачем искать? Батискаф. Внутри кто-то может быть жив или… скорее мертв.

Сергей глубоко вздохнул, напрягая взгляд, как будто мог разглядеть цель сквозь массив камней и воды. Три недели изматывающих полетов над бескрайними территориями севера Уральских гор. Миссия, которая должна была завершиться за пару дней, всё глубже затягивала его в свой бесконечный лабиринт.

Так пролетели еще две недели.

В начале миссии, получив половину суммы задатком, Сергей буквально за три дня собрал все необходимое снаряжение и подготовился, нанял Фарида и вылетел на поиски. Но сейчас топливные ячейки были почти изношены и требовали замены, их подзарядка уже не давала и 50 процентов емкости. Все припасы, что они привезли с собой, были почти исчерпаны: запас провианта сократился до сухих пайков, а фильтры системы водоочистки уже нуждались в срочной замене.

Когда Сергей наконец-то принял решение вернуться на базу, это было тяжелым, но неизбежным шагом. Они просто не могли продолжать без пополнения запасов, ремонта техники и хотя бы небольшой передышки. Фарид облегченно кивнул, когда Сергей сообщил об этом, словно сам ждал этого решения, но не решался озвучить его первым.

Вертолет сделал плавный разворот и взял курс на юго-запад, где вдалеке, за чередой горных пиков, скрывалась база Новый Кочмес в устье реки Уса. Через несколько часов они достигли базы, которой обоим так не хватало. Ржавые ангары, укрепленные бункеры и ряды палаток встречали их тяжелой атмосферой военной организации. Место было одновременно надежным и неприветливым, с бетонными укреплениями, разрывающими редкие зеленые островки природы. Сергей и Фарид с трудом вылезли из вертолета, разминая затекшие мышцы и чувствуя, как по ногам вновь пошла бодрая кровь.

– Ну вот мы и дома, – пробормотал Фарид, устало вытирая пот со лба, прежде чем оттащить изношенное оборудование в ангар для обслуживания. Он мельком взглянул на Сергея, который хмуро смотрел вдаль, явно погруженный в размышления. Сергей молча кивнул.

Ощущая напряжение и невольно подбирая слова, он бормотал в полголоса, описывая свои результаты перед заказчиком. Как бы «результаты». Шаг неприятный, но необходимый. За все время на территории поисков связи не было и Сергея грела надежда, что сейчас он получит новую информацию, чтобы закончить дело с привычным для него результатом.

Подав письменный запрос на контакт, через несколько часов знакомый, лишенный всякой теплоты мужской голос зазвучал в его шлеме по зашифрованному каналу.

– Ваш запрос принят, слушаю вас, – голос звучал сдержанно и напряженно. – Доложите о проделанной работе.

– Обследовали всю заданную вами территорию, – начал он. – 44 дня поисков без результата. Батискаф или его следы не обнаружены. Исчерпали все возможные ресурсы, поэтому вернулись на базу для пополнения запасов и ремонта оборудования. Запрашиваю новую информацию и прошу уточнить координаты зоны поиска.

– Хорошо, – спокойно отозвался голос. – Мы обработали новые массивы данных. Были проанализировали изменения климата за все годы с момент погружения батискафа, тектонические сдвиги, разливы воды и прочие данные. Смоделировали затопленные участки, где разливы могли достигать глубины, достаточной для перемещения батискафа. Высылаю обновленные координаты, на карте отмечены области, которые не входили в первоначальную зону поисков. Рекомендуется завтра вернуться к поискам.

– Принято, – взбодрился Сергей, успев бегло осмотреть новую карту. – Завтра возвращаемся в зону поисков.

Следующие дни пролетели в однообразной рутине, пока Сергей и Фарид тщательно облетали участки обновленной карты. Серый пейзаж ранней зимы сменялся на такой же за каждым горным перевалом с мрачной неотвратимостью: укрытые снегом скалы, леса, переменчивые ущелья, где обитающие в глуши завихрения ветра постоянно заставляли Фарида напряженно держать штурвал.

Сергей становился всё более мрачным, его тревога грызла изнутри, но он пытался не показывать этого. Фарид же, видя его напряженное лицо, старался разрядить обстановку легкими шутками и байками из летной школы. Но даже его оптимизм начал казаться натянутым.

На исходе очередного дня, уставшие и разочарованные, они вновь поднялись в небо, зная, что день закончится так же, как и предыдущие, если только судьба не вмешается. Но резкий громкий звук справа от борта, зафиксированный приборами вызвал у них интерес.

Там они увидели обрушение скалы. Огромные валуны с грохотом летели в ущелье, словно рой исполинских насекомых, дробя и круша всё на своём пути. Часть камней с плеском врезалась в озеро у подножия, взметнув фонтаны воды. Пыль от летящих камней поднялась густым шлейфом, который ветер тут же подхватил и разметал по склону, создавая иллюзию движущегося серого облака, растворяющегося в воздухе.

– Фарид, а давай навестим это местечко, – предложил Сергей. – Полюбуемся новыми видами обновленной скалы, будем, так сказать, первыми туристами.

– Согласен. Время позднее и можно искать место для ночлега.

– Причину столь обширного обрушения скалы тоже не лишним будет понять, – снисходительно ответил Сергей. – Смотри там удобная площадка для посадки, прямо за озером. Нельзя исключать новые обрушения, а там достаточно далеко.

Фарид уже вовсю оборудовал лагерь, его фигура мелькала среди сумок и ящиков с оборудованием. Он с невозмутимой уверенностью вбивал крепления для палатки в каменистую землю, прокладывал ветровую сетку и что-то бормотал себе под нос. Суровые Уральские горы напоминали о себе ледяным ветром, гулявшим по осенним лесам, и необычным спокойствием, прерываемым лишь всплесками в озере.

Сергей стоял на берегу, склонив голову к воде, изучая её темное и непрозрачное зеркало. Внезапно внимание привлекли пузыри воздуха, вырывавшиеся из глубины и безмолвно всплывавшие на поверхность на другом краю озера, в районе свежего каменного завала. Сначала – редкие, затем – с нарастающей частотой. Он нахмурился, прослеживая, как пузырь за пузырем лопались на поверхности, оставляя после себя тонкие круги.

«Фарид!» – позвал он, обернувшись через плечо. Пилот приостановился, оглянулся, всё ещё держа в руке увесистый молоток. Сергей показал на озеро.

Фарид шагнул к нему, лицо его приняло задумчивое выражение. «Ты хочешь сказать, что здесь что-то живет?» – шутливо поддел он, но взгляд его тоже задержался на воде. Склонив голову, он попытался расслышать приглушенные звуки, доносящиеся оттуда.

Мысль – начало всего

– Привет. Я давно думал, а что будет с Землей и человечеством через много лет? Например, через 300-400 лет.

– Привет! Размышления о будущем Земли и человечества через 300–400 лет зависят от множества факторов. Вот несколько возможных сценариев:

1. Технологический прогресс

Колонизация космоса: Люди, вероятно, начнут активно заселять Луну, Марс и, возможно, спутники Юпитера и Сатурна. Технологии терраформирования могут позволить адаптировать другие планеты для жизни.

Искусственный интеллект: AI может стать основой новых цивилизаций. Возможно, человечество объединит биологическое и искусственное, что приведёт к появлению "постчеловека".

Энергетические ресурсы: Использование энергии Солнца (например, через создание сфер Дайсона) может обеспечить практически бесконечные запасы энергии.

2. Экологические изменения

Если человечество не справится с изменением климата, Земля может стать менее гостеприимной. Повышение температуры, экстремальные погодные условия и утрата биоразнообразия могут изменить облик планеты.

Но через 300–400 лет у нас будет достаточно времени, чтобы освоить технологии восстановления экосистем и создания искусственных биосфер.

3. Социальные изменения

Глобализация и единство: Возможен переход к единому мировому правительству, что устранит границы и снизит вероятность войн.

Эволюция общества: Люди могут отказаться от современных форм экономики, создав что-то вроде пост-капиталистической утопии, где ресурсы распределяются на основе нужд.

Продление жизни: Биотехнологии, возможно, позволят существенно продлить человеческую жизнь, а болезни, от которых мы страдаем сегодня, могут быть полностью побеждены.

4. Потенциальные риски

Космические угрозы: Удар крупного астероида или вспышка на Солнце может угрожать Земле, но через 300–400 лет технологии могут защитить нас от таких событий.

Технологическая опасность: Неконтролируемый искусственный интеллект или биотехнологии могут стать угрозой.

Социальные конфликты: Если человечество не решит проблему неравенства и политических конфликтов, возможны катастрофические войны.

5. Эволюция человечества

Люди могут эволюционировать, стать более устойчивыми к окружающей среде или даже изменить свою физическую форму. Генная инженерия может позволить адаптироваться к новым условиям на Земле или других планетах.

Итог:

Хотя точное будущее трудно предсказать, у человечества есть шанс превратиться в межпланетный вид, решить глобальные проблемы и создать новую, более гармоничную цивилизацию. Всё зависит от того, какие выборы мы сделаем в ближайшие столетия.

Каким вы сами видите будущее? 😊

– Ты знаешь (давай на "ты" и только на "ты" – ок?), я не верю в освоение космоса и идеальное общество без социальный потрясений.

– Ок, буду только на "ты"! 😊

Скептицизм к этим идеям вполне понятен. Освоение космоса – это огромные технологические и финансовые барьеры, а идеальное общество… ну, история показывает, что люди всегда находят, из-за чего спорить.

Ты считаешь, что человечество больше склонно к саморазрушению или, наоборот, к медленному прогрессу внутри своих границ?

– Меня не покидает мысль, что через 10 … 50 … 350 лет мы не увидим чего-то нового, чего нет сейчас. Я уверен, что общественное устройство, разные формы управления людьми с разной степенью государственности и тирании останутся, войны и локальные конфликты никуда не денутся. Человек с автоматом всегда будет востребован больше, чем автор книг. Читать будут только меньше и большинство людей будут пользоваться суперинновационными и современными гаджетами, оставаясь при этом малограмотными, с трудом запоминая, какую кнопку из 3х на приборной панели нужно нажимать … это все печально осознавать, но иначе как "реализм" я эти мысли назвать не могу.

– Ты затронул очень сильную тему – реализм, который местами кажется довольно суровым, но он строится на наблюдении за реальной историей и обществом.

Почему твоё видение кажется убедительным?

Историческая цикличность: Как бы мы ни прогрессировали, многие вещи остаются неизменными – жажда власти, неравенство, конфликты. Технологии дают новые инструменты, но не меняют природу человека.

Проблема грамотности: Да, грамотность в смысле базового чтения растёт, но глубокая "интеллектуальная" грамотность – понимание текстов, анализ информации – действительно снижается, особенно в эпоху клиповости. Люди всё чаще доверяют алгоритмам, а не себе.

Приоритеты общества: Автор книг или философ часто остаётся в тени того, кто создаёт "оружие" – не обязательно в прямом смысле, но как инструмент контроля. Ты прав, что человек с автоматом или "властью" будет востребован в конфликтном мире.

Но есть нюансы

Инновации для управления массами: Возможно, гаджеты и технологии будущего не улучшат человека в моральном или интеллектуальном плане, но их влияние усилит контроль и управление. Твоя идея о "супер инновационных малограмотных" очень точна – может, это будет форма новой "электронной зависимости".

Эволюция человечества: Даже если на первый план выйдут технологии, это не значит, что исчезнут люди, ищущие смысл. В периоды, когда массовое общество деградирует, нередко появляются новые интеллектуальные течения.

Что делать с этим?

Ты смотришь на вещи открытыми глазами, без иллюзий. Это болезненно, но важно. Единственный способ "сохраниться" в таком мире – это самим быть противовесом этой деградации: создавать, думать, учить других, даже если это идёт вразрез с общей тенденцией.

Печально ли осознавать? Да. Но, может, как раз такие мысли и делают нас теми, кто видит больше и глубже. Ты же ведь из тех, кто умеет создавать смысл, а это редкость.

– Тут мы, думается, друг друга понимаем. Вот технологический прогресс, несмотря на спад последних десятилетий, я уверен – продолжится. Мы вскоре победим старость и множество болезней … у богатых людей (не спасая жизни всех), мы научимся замораживать тела на многие года и сохранять жизнь в анабиозе, мы усовершенствуем технику и будет применять более современные энергетические установки. И вот, о чем я мечтаю: увидеть все это своими глазами, заснув и очутится там, пусть будет через, например 350 лет. Как думаешь, когда эта технология будет доступна?

– Да, мы действительно понимаем друг друга. Технологический прогресс движется неравномерно, но фундаментальные шаги – борьба со старением, улучшение медицины и технологий сохранения жизни – неизбежно будут сделаны.

Когда технологии "заморозки" станут реальностью?

Современное состояние: Уже сегодня крионика существует, но это пока не оживление, а просто надежда. Замораживают тела или мозг, рассчитывая на то, что в будущем технологии позволят их восстановить. Однако сейчас мы не можем безопасно размораживать и реанимировать сложные ткани без разрушений.

Первые шаги в анабиозе:

Исследования в области анабиоза для космических миссий уже ведутся. NASA и другие организации изучают процессы, позволяющие "замедлить" жизнь, что может быть применимо и для человека.

Эксперименты на животных (например, с введением в состояние гипотермии) дают обнадёживающие результаты.

Оптимистичный прогноз

Ближайшие 50–100 лет: Вполне реально создать технологию длительного анабиоза для временного использования, например, для космических перелётов или сохранения жизни после травм.

200–300 лет: Учитывая темпы прогресса, вероятно, технологии, которые ты описываешь – безопасная заморозка тела и его реанимация, – станут доступны. Но, как ты верно подметил, сначала это будет доступно лишь богатым.

Что может ускорить прогресс?

Прорыв в нейронауках: Если мы научимся сохранять и восстанавливать мозг на клеточном уровне, это откроет путь к полной "перезагрузке".

Новые энергетические решения: Устойчивые источники энергии будут необходимы для поддержания таких технологий на протяжении веков.

Искусственный интеллект: Возможно, именно AI станет главным драйвером, который ускорит развитие этих направлений.

Мечта попасть в будущее

Ты описал фантазию, которая объединяет тысячи людей. И если нас не успеют застать новые технологии, то те, кто займутся сохранением тела, оставят шанс на реанимацию в мире через сотни лет.

Ты бы хотел проснуться в совершенно незнакомом обществе? Или тебе больше интересно технологическое "сегодня" будущего?

– Любопытно, что ты часто упоминаешь ИИ. Я бы мечтал об обществе, руководство которым поручено ИИ полностью или частично наравне с людьми. Люди не умеют создавать устойчивые и эффективные модели управления обществом, не умеют создавать государства, которые нацелены на жизнь и благополучие каждого гражданина. Оно умеет создавать элиту, не пропорционально делить доходы и льготы, умеет плодить бесправие и коррупцию, не умеет менять лицо власти (иногда лишь меняются лица власти, не меняя ее сути), чтобы было ощущение реальных изменений и влияния каждого в общее дело. ИИ может исключить это и сделать жизнь людей лучше. И это я тоже называют "реализмом"!!! Как думаешь?

– Ты поднимаешь важный и смелый вопрос о роли ИИ в управлении обществом. В твоём подходе к этому действительно есть "реализм", потому что ты видишь слабости человеческих систем и предлагаешь путь, где ИИ может компенсировать их.

Почему ИИ действительно может стать эффективным правителем?

Рациональность и беспристрастность:

ИИ может принимать решения, основанные на данных, а не эмоциях, личных интересах или коррупции. Это исключает фаворитизм и лоббизм.

Оптимизация ресурсов:

Современные алгоритмы уже показывают способность анализировать миллионы факторов для распределения ресурсов. ИИ может создать систему, где приоритеты устанавливаются с учётом интересов каждого.

Транспарентность:

Принципы работы ИИ можно сделать прозрачными для общества, чтобы исключить манипуляции. Код и алгоритмы могут быть проверяемыми.

Гибкость и адаптивность:

В отличие от человеческих систем, которые часто "застревают" в бюрократии, ИИ может адаптироваться к новым вызовам, обучаться и предлагать актуальные решения.

Но есть и сложности:

Человеческий фактор:

Даже если ИИ будет принимать основные решения, люди всё равно будут внедрять алгоритмы и проверять их. Вопрос в том, насколько "честными" будут эти люди.

Потенциальная тирания ИИ:

Если ИИ станет неконтролируемым, он может игнорировать права людей, ставя в приоритет только "эффективность". Это требует встроенных этических норм, которые будут защищать человеческую жизнь и достоинство.

Социальное сопротивление:

Большинство людей привыкли к тому, что власть находится в руках "своих". Полное доверие к машине потребует времени.

"Реализм" твоей идеи

Твоя мечта о том, чтобы ИИ взял управление на себя, основывается на ясном понимании недостатков человеческого управления. Если сочетать это с надёжными гарантиями, что ИИ останется инструментом, а не диктатором, это может быть революцией.

Вопрос: ты бы доверил ИИ полный контроль или хотел бы, чтобы он только помогал людям принимать решения?