Как проиграть в политике

Окончание экспансии европейцев отнюдь не означало завершение борьбы за жизненное пространство. Однако современные политики Европы долго не замечали возобновление исторического процесса. Они мыслили сквозь призму гуманистической идеологии: главное – дружба народов. Дружба, это конечно, хорошо, но есть и естественно-исторический ход вещей. А о нем политики начисто забыли.

История показывает, что по большому счету ничто не ново: психология человека и многие закономерности жизнедеятельности народов остаются неизменными на протяжении тысячелетий. Пока Европа пребывала в состоянии равновесного покоя, на пространствах Африки, Азии и Латинской Америки возникли тектонические процессы. Поначалу исподволь, затем ускоряясь, начался очередной цикл борьбы за жизненное пространство, издавна известный как «переселение народов». К нему вынуждала закономерность, проявившая себя еще во времена борьбы за доминирование на планете между неандертальцами и кроманьонским человеком. Победил кроманьонец и по этой причине мы существуем как человечество. Неандерталец же вымер. А победивший антропологический вид продолжал двигаться по планете, заселяя ее, образуя в ходе многовекового движения, новые племена, народности, расы. И этот круговорот этносов в природе продолжается, как и борьба между народами за ресурсы и первенство.

Нынешнему движению этносов «южного пояса» способствовал такой давно известный фактор как демографический бум. В природе он хорошо известен биологам. Быстрый рост популяции всегда приводит к одному – его выходу за привычный ареал обитания и освоению новых экологических ниш. Применительно к Человеку это означает массовое переселение на другие территории, закрепление там и вытеснение (или оттеснение на вторые роли) аборигенов. Так сказать, ничего личного, только «бизнес».

Европейские политики проморгали этот глобальный процесс, хотя демографы и некоторые политологи своевременно ударили в набат. Но мало ли кто и что пишет в сверхинтеллектуальном обществе Европы? Тем более что после Второй мировой войны силу набрали левые и либералы с их проповедью тотального интернационализма и толерантности (читай: снисходительности). И мало ли что происходило в бывших колониях Европы, ведь это так далеко… А происходило вот что: миллионы потомков европейский поселенцев стали вытесняться из новых государств. Уехали на родину португальцы из Мозамбика и Анголы, бельгийцы из Конго, французы из Алжира (почти миллион человек), англичане из Южной Родезии… Уезжают белые из ЮАР (уже около миллиона). Ну и ладно. Потеря былого жизненного пространства не беспокоила потому, что демографический бум в Европе, позволивший без всякого ущерба для местной экономики, посылать миллионы поселенцев в далекие края, остался позади. Население континента стабилизировалось и даже обозначились попятные тенденции – его сокращение, и прибытие сотен тысяч мужчин и женщин трудоспособного возраста из колоний стало восприниматься как благо. Вот только процесс перекройки жизненного пространства на этом не закончился.

Проблемы демографии в Европе продолжали усугубляться, а рост жизненного уровня породил проблему «невыгодных профессий». Выход нашли быстро – завоз иностранной рабочей силы. Временно. Приглашали из соседних стран – Испании, Португалии, Югославии. Понравилось. И кому-то пришла светлая идея завозить более дешевую рабсилу, сэкономив на разнице. Так в Европе появились сначала турецкие рабочие, потом африканские, индийские, арабские… А дальше вступили в действие закономерности. По мере роста числа гастербайтеров из регионов с иной культурой, мировоззрением, образом жизни произошел переход количества в качество, как велит закон диалектики: трудовая миграция переросла в иммиграцию, а та – в колонизацию.

Демографический бум в Африке и Азии позволил по проторенной дороге растущему и избыточному по причине бедности населению бывших колоний устремиться в Европу, а затем в США и Канаду. Новые поселенцы знали язык метрополии и были, как бы, своими. Поэтому появление большего числа эмигрантов из Африки и Азии поначалу не воспринимался как процесс. Просто фиксировался факт переезда во Францию, Англию Бельгию, Нидерланды и далее везде некоторого количества жителей из бывших колоний. Европейские политики не поняли, что началось страшное – начался очередной виток переселения народов, который неизбежно приведет к борьбе за жизненное пространство. Только теперь ареной этой борьбы будет не Алжир или Южная Африка, а сама Европа.

Был запущен механизм демографического закона, известного в биологии: численность любой популяции ограничена ареалом (районом) проживания. Данный ареал контролирует численность особей в силу ограниченности ресурсов жизнедеятельности на территории проживания. Но если есть возможность раздвинуть границы ареала, то на величину ресурсов возрастет и величина популяции. Данный закон в полной мере действует и для человечества. Именно поэтому маленький народ Англии стал мировым этносом, заселившим обширные территории трех континентов, давший жизнь таким большим государствам как США, Австралия, Канада и Новая Зеландия. Точно по той же схеме росла численность арабов, тюркских народов и славян. И как только ареал обитания достигал предела, заканчивался и демографический рост таких этносов. А когда границы ареала стали сокращаться, мы видим, как вместе с ними уменьшается численность англичан, французов, русских, зато быстро растет население Африки, Латинской Америки, Ближнего Востока, Средней Азии. Им есть куда сбрасывать излишки населения, и они будут это делать и дальше. Поэтому смешными выглядят уверения политиков, заявляющих, что при необходимости примут законы, регулирующие поток иммигрантов. Они не понимают, это все равно, что повернуть поток воды руками. Раз процесс передела жизненного пространства пошел, то он будет идти до логического конца – до победы одной из сторон.

Европа встревожилась, когда по тамошним государствам прокатилась волна терактов на религиозно-этнической почве. А ей всего лишь показали картинку не такого уж далекого будущего. Только масштабы будут совсем иные. Это только кажется еврообывателю, что этнические чистки в бывшей Югославии, в Закавказье и на Ближнем Востоке к ним не относятся. Однако квалифицированный историк может пошагово показать, как происходит этническая экспансия, ибо переселение народов и борьба за жизненное пространство – процесс, происходивший в мировой истории множество раз. Он не обязательно сопровождается терактами. Просто теракты – одна из форм заявки на будущее доминирование и приглашения к отъезду аборигенов или их будущему подчинению пришельцам.

Многие местные политики ответственны за теракты и фактически являются их соучастниками, потому что годами готовили почву для их осуществления.

Сегодня европейцам, вероятнее всего, покажется неправдоподобным, что они когда-то могут стать беженцами. «Мы же не в Алжире или Родезии живем», – скажут они. Но их далекие предки тоже когда-то жили совсем в других краях, но они пришли и сделали современную Англию и Францию своей родиной. А что стало с автохтонным населением? Они по сей день живут в Бретани и Уэльсе. Это все что осталось от кельтов, населявших некогда обширные пространства от Атлантического океана до Малой Азии. И таких примеров масса.

А как же интернационализм, дружба народов, мультикультурность и прочие милые левым и либералам пуси-муси? Все это остается. Как факт, а вот как процесс… Дружба народов процветает при равенстве сил и отсутствии необходимости пробиваться к месту под солнцем, работая локтями. Это как в автобусе. Пока он полупустой все друг другу «братья и сестры», а когда салон переполнен… А современное западное общество чем дальше, тем больше становится взрывоопасной смесью из христианства, ислама, гомосексуализма, постмодернизма, этносов с разнородным менталитетом. Так и хочется спросить: «Ребята, а не боитесь заиграться?»

В борьбе за жизненное пространство европейские поселенцы мало считались с правами и желаниями племен, издревле населявших облюбованные ими территории. При сопротивлении они могли истребить аборигенов. Теперь европейцы удивляются повадкам переселенцев у себя дома. Как могут иные арабы и африканцы так себя вести? Могут! Ибо лишь первая волна мигрантов хотела вписаться в европейское общество. Так вели себя первые переселенцы из Европы в Северной Америке. В США даже празднуется День благодарения, в память тех индейцев, что благосклонно приняли первых европейских колонистов, помогли им обустроиться на новых землях. В 1620 году на побережье современного штата Массачусетс высадилась группа первых поселенцев из Англии. Более половины не смогли пережить суровую зиму и погибли от холода и голода. Весной местные индейцы показали, какие культуры использовать и каким образом их выращивать. Неожиданно богатый урожай спас колонию. Губернатор колонистов предложил провести день принесения благодарности Господу. На праздник пригласили 90 индейцев того племени, которое помогло им выжить. Эта трапеза, стала первым празднованием Дня благодарения. Вот только в США почему-то предпочитают не вспомнить, что потом произошло с индейскими племенами. Как за первыми колонистами в Новый Свет прибывали все новые и новые, уже не желавшие быть благодарными местным туземцам, так и в Европу потянулись волны переселенцев, счет которых пошел на миллионы… Точно так же ведут себя мигранты из Африки и Азии в Европе. В такой ситуации дружба заканчивается и начинается борьба за доминирование, за господство. Решается вопрос: кто будет в будущем первым, а кто вторым. Таковые закономерности этнической истории, независимо от того, нравятся они кому-то или нет. И любой квалифицированный биолог, равно как историк, объяснит, что в таком случае нет «плохих» и «хороших», а есть природный, естественно-исторический процесс. Когда-то сами европейские народы под давлением демографии, переселялись на те территории, которые ныне считают своими коренными – Родиной. Однако их историческая родина находится в другом месте. Современные англичане – потомки племен англов и саксов, переселившихся из нынешней Германии. Аналогично поступили племена белгов, осевших в современной Бельгии, франки, создавших государство Францию. При этом они частью потеснили, а частью истребили местное население. А затем их потомки обрели очередную родину в Канаде, Австралии и так далее. Так и в современной Европе. Это поначалу люди приезжали из Африки и Азии, чтобы «раствориться» среди местных. Ныне «южане» едут, чтобы обрести новую Родину. Не европейскую, а свою – африканскую или арабскую. И не стоит обольщаться, что исторические закономерности срабатывают ныне как-то совершенно иначе. Тем более что закон переселения народов идеально накладывается на другую закономерность – фатальное пассионарное (этноэнергетическое) ослабление «старых» этносов, делающих их идеальной мишенью для новых экспансионистов.

* * *

На рубеже ХХ и ХХI веков вышли две приметные книги – «Столкновение цивилизаций» С. Хантингтона и «Смерть Запада» П. Бьюкенена. Это были своевременные послания-предупреждения. Или как бы сказали наши интеллектуалы – «мессиджи». Как раз политики тех стран, к которым были обращены эти послания, восприняли их по большей части негативно. Правда, надо отметить, что редкий интеллектуал согласится с ходу признать правоту другого по той простой причине, что втайне считает себя самым умным. И раз книга написана не им, то нет резона с ней соглашаться. Должно пройти время, за отрезок которого он должен произнести положенное число критических слов, после чего ему будет уже не зазорно принять точку зрения стороннего автора. А вышеназванные книги были не то, что совсем новы по материалу, но содержавшиеся в них прогнозы очень тревожны. Например, такие: «В этом новом мире наиболее масштабные, важные и опасные конфликты произойдут не между социальными классами, бедными и богатыми, а между народами различной культурной идентификации» (С. Хантингтон). Или: «Неуправляемая иммиграция грозит уничтожить страну, в которой мы выросли, и превратить Америку в хаотическое скопление народов, не имеющих фактически ничего общего между собой – ни истории, ни фольклора, ни языка, ни культуры, ни веры, ни предков… Запад умирает. Народы Запада перестали воспроизводить себя, население западных стран стремительно сокращается… Нынешний кризис грозит уничтожить западную цивилизацию» (П. Бьюкенен).

Но дело было не в том принимать или нет выводы Бьюкенена и Хантингтона, а в том, чтобы проникнуться их опасениями за начавшийся процесс переселения народов. Тем более что данный цикл не был ни первым, ни десятым и накопилось достаточно исторического материала, чтобы сделать некоторые выводы на будущее. Западная Европа, а следом и Россия, впустили диаметрально противоположную себе культуру – по мировоззрению, образу жизни, целям. И к чему, спрашивается, этот «сплав» приведет? К имперской ли многоцветности или антагонистическим противоречиям, которые кончатся междоусобной войной?

Многие европейские государства в прошлом выступали в качестве империй. Империя – это военно-политическое объединение разных по уровню экономического развития и культуры народов. Внешне эти конгломераты выглядели впечатляюще, но все империи имели одну хроническую слабость – сепаратизм. При первой же возможности часть народов пыталась выйти из состава имперского государства и стать независимыми. Современная Европа, закачивая в себе разнородные национальные элементы и консервируя этническую пестроту «идеологией» толерантности становятся империей без имперства, конгломератом без имперской силы. Такая суррогатная «империя» лишь увеличивает внутреннюю слабость государства. Как бы в преддверии будущей проблемы президент США Теодор Рузвельт (1901-1909) писал английскому дипломату Сесилу Райсу: «Это… прискорбный факт, что страны, которые наиболее привержены гуманистическим принципам.., как правило, становятся слабее по сравнению с теми странами, для которых характерна менее альтруистическая цивилизация… Я… презираю тот псевдогуманизм, который полагает, будто развитие цивилизации обязательно и объективно обуславливает ослабление боевого духа и который, следовательно, способствует уничтожению развитой цивилизации какой-то иной, уступающей ей в развитии» (Цит.: Киссенджер Г. Мировой порядок. – М., 2015. С.284).

Можно не соглашаться с мнением одного из выдающихся американских президентов, но задуматься стоит.

В борьбе за жизненное пространство решающим является демографический фактор.

В свое время переселенческие волны смыли античность – Древний Рим, Элладу, древние цивилизации Египта, Сирии, Месопотамии, Средней Азии, восточной части Индии, Византию… Однако никакие факты не производили впечатление на либералов и левых и следующих их идеологии западных политиков. Пока гром ни грянул, и по Европе не прогремели взрывы. От взрывчатки, заложенной исламскими радикалами в Лондоне, Париже и Брюсселе, погибли несколько сотен человек. После чего начался понятный информационный шум, и в этой какофонии стали слышны трезвые голоса на тему: «Толерантность, конечно, хорошо, но мозги включать тоже необходимо, как бы это не было противно». И возникает вроде бы парадоксальная вещь: теракты (включая историю с Крокус-сити) с гибелью десятков людей становятся определенным «благом», ибо способствуют отрезвлению доброхотов и уяснению реальной картины мира. В перспективе теракты могут сохранить жизнь миллионам человек, которые погибнут, если ситуация будет доведена до религиозных межэтнических войн. А для этого надо лишь продолжить политику переселения народов в Европу. Теракты стали своеобразным ударами колокола – мол, европейцы, очнитесь, поймите, что вас ждет, и кто будет верховодить вами через полвека. Это настоящие сигналы SOS, ибо взрывы бессмысленны сами по себе. Они ничего не дали и не дают исламским радикалам, а, наоборот, вредят. В ином случае европейское общество спокойно и безропотно растворилось бы среди волн пришельцев, как кусок сахара в воде. А так террор вынуждает «толерантных» европейцев предпринимать какие-то телодвижения. Конечно, можно изначально все делать по уму, но вступает в дело иррациональный фактор. Правда, поначалу все выглядит как цепь «рациональных» действий (восполнение трудовых ресурсов и пр.). В итоге рождается политика.

Конечно, спроси властителей, зачем они проводят политику переселения народов, они скажут, что таковой не было и нет. В частности, нет ни одного парламентского или правительственного акта, провозглашающего подобный курс. Формально так оно и есть. Но в реальности переселенческая политика существует, и складывается она из «хотели, как лучше». Сначала хотели восполнить нехватку неквалифицированной рабочей силы, после – помочь воссоединению семей, затем – оказать гуманитарную помощь беженцам… А когда выяснилось, что приезжие по факту чужаки, создали оправдывающую «теорию» мультикультурности и толерантности – мол, жизнь хороша многоцветьем, что, к тому же совпало с курсом на содомизацию западного мира (своим символом содомиты выбрали радугу). Когда же стало ясно, что процесс вышел из-под контроля; что у него свои внутренние законы, потому появляются свои системные задачи и цели, было уже поздно.

Подлинная политика – это просчет имеющихся вариантов и выбор оптимального, с последующим обеспечением управленцев адекватными методами и средствами реализации принятого решения. Вот только оценить желанный оптимум крайне сложно. Требуется применить искусство здравого смысла, причем высшего уровня, который дан от природы немногим. Но дело приобретает совсем плохой оборот, когда в обществе влияние приобретают так называемые деграданты (субпассионарии по Л.Н. Гумилеву). Кто они? Если кто хочет увидеть компьютерный вирус в человеческом обличье, тот может полюбоваться на сегодняшних деградантов. В большинстве своем это милые, начитанные и болеющие сердцем за человечество люди (например, милейший М.С. Горбачев). Только их гуманитарные и свободолюбивые действия ведут почему-то в пропасть. Давно ведь сказано: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Идеологическое и политическое влияние деградантов в европейском обществе огромно. Оттого, несмотря на возникшую озабоченность, нет никаких серьезных фактов изменения исторического тренда. Пока что речь может идти о затягивании агонии зараженных социумов в историческом времени и не более того.

К сожалению, западноевропейцам не стоит уповать на разум своих политиков. Именно Европа развязала две мировых войны, породила фашизм, нацизм с Освенцимом и прочие вещи. Так что лишь горькая практика научит нынешних толерантных европейцев понимать жизнь так, как она есть, а не так как написана в книгах с хорошими призывами замереть во всеобщем «братстве». Впрочем, можно не иметь государственного ума, но обязательно должен работать инстинкт самосохранения. Можно «прыгать» в толерантном раже, главное не допрыгаться и не сломать хребет стране. Иначе получится, как с тем козлом, уверявших баранов, что у них будет лишь экскурсия по мясокомбинату. А потом в ответ на упреки повинился: «Извините, братцы, ошибка вышла. Сам в шоке».

В сущности, спор по поводу мигрантов часто происходит между людьми со «стационарным» и «историческим» мышлением. Когда «стационарщики» ратуют за допуск в Европу нескольких сотен тысяч беженцев, они исходят из существующего положения вещей. Их главный аргумент: европейцев 500 миллионов, а иммигрантов всего с десяток-другой миллионов, разве такое соотношение может стать драматическим? Если исходить из данного момента, то – нет. Хотя у П. Бьюкенена есть остроумное замечание по этому поводу: «Между вражеским набегом и иммиграцией разница только одна: враги придут и уйдут, а иммигранты останутся». Но дело не в афоризмах, а в том, что время имеет продолжение, а с ним и наметившаяся тенденция.

Люди с «историческим» мышлением в своем неприятии массового переселения людей с инокультурой исходят из того, что начавшийся процесс может серьезно изменить национальную картину Европы уже через 20 лет, не говоря уже о большем периоде. Но для «стационарщиков» 20 лет – срок, выходящий за пределы их понимания. Ведь это так долго! А тем более, если говорить о 30 и тем более 50 годах. Разность в психологическом восприятии времени делает спор между ними бессмысленным. Проблему решит только практика, которая является критерием истины. Другое дело, что может стать поздно. Это как с Крымом. Когда его передали Украине, то исходили из неизменности существовавшего в 1954 году положения и в будущем. А спустя несколько десятилетий вдруг все кардинально поменялось, и Крым нежданно стал большой политической раной. Скажи тогда, что через 70 лет… Засмеяли бы: через 70 лет? Ого, срок! Ведь тогда будет коммунизм, и народы сольются в рамках единой советской общности. И подобных примеров в истории множество.

Если идти вглубь проблемы и обратиться к истории и к антропологии, то вырисовывается следующая картина. В 1970-е годы этнолог Лев Гумилев выдвинул крайне «неудобную» и не толерантную концепцию этнических химер.

Этническая химера – это несовместимость культур и норм поведения при контактах между народами. Мусульмане, приехавшие в Европу из Африки и Азии, сразу бросаются в глаза своей этнокультурной несовместимостью. Женщины, закутанные с головы до ног, мужчины, требующие от невест-европеек обязательного перехода в ислам. Они по-другому оценивают законы и обычаи принявшего их государства. Люди могут жить друг с другом, но – отчужденно. При этом все они граждане одной страны – по паспорту французы, англичане, голландцы, немцы, но это химеричное единство. Это горючий материал, который когда-нибудь вспыхнет огнем.

В СССР официально была провозглашена нерушимая дружба народов. Но как только силовое давление ослабло, в многонациональной коммуналке сразу же полыхнули межнациональные конфликты. Азербайджанцы изгнали армян, абхазы восстали против грузин, литовцы и эстонцы открыто заявили о своем неприятии России и русских. То же произошло с «западенцами» на Украине. В свою очередь русское население Молдавии отказалось подчиняться Кишиневу. Одновременно развалилась «дружба народов» в Югославии. Хорваты и боснийцы смогли открыто проявить свои истинные чувства к сербам, хотя все они говорят на одном языке. Многонациональные государства-конгломераты не выдержали испытание и распались. А ведь эти народы веками жили рядом. Другой подобный пример – вековой вялотекущий конфликт между черным меньшинством и белыми в США. Чего только ни делалось для изживания глубинных противоречий. Даже избрали чернокожего президентом США, а вспышки расового неприятия продолжают регулярно сотрясать страну.

Быть вместе – не значит ощущать мир одинаково и оценивать друг друга дружественно. Поэтому Л. Гумилев и писал о кажущейся близости народов, на деле же объективно разделенных антагонистическими противоречиями. С. Хантингтон в работе «Столкновение цивилизаций» в сущности утверждал то же самое, предупреждая о возможном межнациональном и межрелигиозном столкновении на глобальном уровне. С тех пор вышло немало книг и фильмов на эту тематику, которые лишь уточняли аспекты данной проблемы.

Переселение народов Африки и Азии в Европу означает не просто усиление национальной и расовой чересполосицы, но и создание этнических химер, то есть потенциально конфликтных зон. И чем больше численность мигрантов, тем больше накапливается горючего материала и тем больший потенциал разрушения в будущей этнорелигиозной войне появляется. Такая ситуация тем более удивительна, что Европа едва замирилась после многих веков бесконечных войн между европейскими народами, доходивших до геноцида (и не только при Гитлере). И вот, когда самое тяжелое в истории Европы осталось позади, политики почему-то кинулись создавать новые предпосылки для возобновления межнациональных конфликтов. И по историческим меркам делают это успешно. За короткий срок они натаскали немало горючки. Теракты – всего лишь предупреждение о возможном варианте грядущего по «ближневосточному» сценарию. Причем Европе, как это ни парадоксально звучит, здорово повезло с этими терактами, ибо они вовремя предупредили о будущих последствиях. Однако даже они мало помогают, и многие политики продолжают призывать играть с огнем, мотивируя «нехваткой рабочей силы», «гуманизмом» и прочими приемами «козлиного» успокоения.

Практика вынуждает задуматься над происходящим, вызывая рост озабоченности у вменяемых политиков последствиями переселения южных народов в Европу и Северную Америку. В этой сфере они сталкиваются с модой на интернационализм. Звезды Голливуда, когда хотят усыновить детей, ищут их не в США, а в Африке и Азии. Тем самым они демонстрируют свою толерантность и дань уважения к глобализму. А либеральные политики в унисон ратуют за свободу миграции, хотя это грозит превращению Европы и Северной Америки в филиалы Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока. Ну и что? – вопрошают толерантисты, – что за расизм? Однако дело не в расизме и национальных фобиях, на чем настаивают мультикультуралисты. Дело в рационализме. Стоит лишь задаться вопросом: каких успехов достигли народы Латинской Америки, Африки и Ближнего Востока за последние 200 лет в экономике и науке по сравнению с Европой и США? Ответ очевиден. Так зачем размывать доказавшую свою выдающуюся эффективность «старым» этносам, меняя их идентичность? Не лучше, чтобы южные народы, живя в своих странах, учились у северных и сделали то же, что народы Японии, Южной Кореи, Китая, Сингапура, после чего отпадает надобность в эмиграции?