Как проиграть в политике

Жестко и метко указано: неограниченная власть как высшая духовная ценность! К чему она приводит? К тому, что политика становится человекозатратной. Иван Грозный первым ввел понятие победы любой ценой, невзирая на жертвы. Его Ливонская война и опричнина привели к огромным потерям и сокращению населения.

Критики методов Ивана IV правы, когда указывают на чрезмерную, переходящую в государственное преступление затратную политику «не сбережения народа» как главного ресурса государства. А сосредоточение власти в одних руках неизбежно приводит к крупным провалам в политике из-за ошибок правителя, которые нельзя исправить, пока того не пожелает сам правитель, или пока не умрет. Иногда исправлять просчеты бывает поздно, как это (к счастью) случилось с Гитлером и Муссолини, иногда удается поправить дело, как то произошло после смерти Мао Цзэдуна или в СССР после катастрофы 1941 года. Но при любом раскладе, народ получает по полной…

Кстати, попутное замечание. Почему-то любителей неограниченной власти (а они, разумеется, позиционируют себя как патриоты и державники) неудержимо тянет к правителям, погубившим наибольшее число жителей России. Прямо-таки зов Танатоса, инстинкт смерти.

Как видим, у каждой стороны своя система ценностей, свои ориентиры и аргументы. Но дело решают не споры, а ход вещей. В одних случаях эволюция общества изжила самодержавие (как в Западной Европе), в других – с террористическими диктатурами покончила внешняя сила (в Германии и Италии), в третьих – то было принципиальное решение правящей элиты (в КНР при Дэн Сяопине), в четвертых – хотя происходит отказ от террористических методов правления (так было после смерти Ивана IV), но посеянные «зубы дракона» приводят к реанимации террористического режима.

Говорят, история повторяется дважды. Возможно. Во всяком случае, в ХХ веке призрак Ивана Грозного воплотился в Сталине. Он также стал решать проблемы «согласовывания» интересов в обществе и в правящей элите через репрессии. Все правление Сталина заполнено нескончаемыми арестами «предателей» и раскрытием множества заговоров. Ему тоже пришлось решать задачу «кадровой революции», закончившейся установлением самодержавной власти, более известной под слоганом «культ личности». Для этого он создал свою опричнину – НКВД, и также казнил часть опричников, когда те выполнили свою задачу (Ягода, Ежов с их окружением). Схожи были и социальные группы, по которым наносился удар в первую очередь – номенклатура («бояре»), военачальники и управленцы среднего и нижнего звена. При Иване IV всего через два месяца после создания опричнины был казнен один из героев осады Казани воевода Александр Горбатый (при Сталине был репрессирован генерал Александр Горбатов, но тезка выжил). А одним из последних в этом ряду стал воевода Михаил Воротынский, спасший Москву от повторного разорения в 1572 году, отбив вторжение крымского хана.

Кстати, репрессии командного состава, что при Иване Грозном, что при Сталине породили споры о целесообразности этого «мероприятия». Князь А. Курбский в своей «Истории о великом князе Московском» писал: «Убиты им многие стратеги или командиры, люди храбрые и искусные в военном деле…». Почти в тех выражениях критики сталинизма писали о погибших офицерах 1930-х годах. Им возражали защитники этих репрессий. Они утверждали, что Иван IV и Сталин истребили как раз негодных к настоящей войне, а также склонных к предательству. И приводили соответствующие примеры – того же А. Курбского, бежавшего к противнику, и генерала Власова. Спор тянется долго и не имеет шансов закончиться. Но стоит задуматься над другой стороной дела: есть немалое количество государств, которые за свою длинную историю не знали измен в среде правящего класса, а обновление командного состава происходило без казней. Вот бы узнать, как это у них получилось? Но, похоже, Россия обречена до конца идти под руку с темой «предательства» – мнимого и настоящего. Помимо периода правления Ивана IV и Сталина были предательства в период Смуты (1605-1611 гг.), 1917 года, 1991 года… Это лишь даты широко известные, а есть и другие. О них будем говорить дальше, а пока вернемся к рассматриваемому времени.

Широко был использован и открытый царем способ дискредитации неугодных, как объявление их продавшимися другим государствам. Большинство казненных Иваном IV были осуждены как изменники. Среди них оказались такие фигуры как глава внешнеполитического ведомства Иван Висковатый, казначей («министр финансов») Никита Фуников и ряд других руководителей центральных ведомств. Причем Висковатый был заявлен как агент сразу трех держав – Литвы, Турции и Крымского ханства. А чего мелочиться? Можно представить реакцию обывателей, свято верящих в государя, когда глашатаи зачитывали на площадях прегрешения казнимых.

Не Сталин, а Иван IV изобрел «гуманистическую» формулу «сын за отца не отвечает». Когда был умерщвлен двоюродный брат Ивана князь Владимир Старицкий вместе с 9-летней дочерью и матерью-монахиней, то его сын затем получил часть земельных владений отца. (Кстати, история сына и матери Старицких в фильме С. Эйзенштейна «Иван Грозный» не имеет никакого отношения к действительности).

Иван IV показал себя великолепным социальным психологом и демагогом, умеющим найти подход к «народным массам». Современником описан такой случай. Пойманного на взятке дьяка (по-современному – чиновника) привели на торговую площадь. «Вот, добрые люди, те, кто готов съесть вас как хлеб», – сказал толпе Иван. После чего дьяку отрезали сначала ступни, потом руки по локоть, затем отрубили голову. Ну как не сложиться легенде о нем как «народном царе» пусть и жестоком, но справедливом? И это при том, что по подсчетам историков налоги за годы его правления выросли втрое, а страну он оставил обнищавшей. Про налоги со временем забылось, а про то, как казнили лихоимцев и начальство в памяти осталось. М. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» вывел подобного «народного заступника» в лице посланника темных сил Воланда, каравшего мелких жуликов и доносчиков, чем снискал симпатии многих читателей.

Перенял Сталин и еще один момент: не держаться за своих ближайших соратников, чтобы не оказываться от них в зависимости. Иван IV без жалости казнил своих подручных. Оказавшие огромные услуги в деле опричного террора Алексей и Федор Басмановы разделили участь сотен других. Иван не пожалел Федора, который долгое время был его интимным другом (может потому, что нашел замену в лице более молодого Богдана Бельского?), причем сознательно погубил его душу, заставив убить собственного отца. (Бумеранг вернулся: Иван IV убил своего сына). Чем не Шекспир до Шекспира?

Сталиным был использован и такой метод отвлечения, как временное смягчение репрессий с прощением «по челобитным» репрессированных. После кратковременного «либерализма» террор возобновлялся с новой силой, но создавался образ мудрого отца, умеющего не только наказывать, но и прощать блудных сыновей.

В беседе с режиссером С. Эйзенштейном и актером Н. Черкасовым по поводу фильма «Иван Грозный», Сталин заметил (запись Н. Черкасова): «Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если бы он эти пять боярских семейств уничтожил, то вообще не было бы Смутного времени».

Мысль понятна, ибо после смерти Бориса Годунова самозванца Лжедмитрия поддержали и возвели на трон московские бояре. А если бы их не было? Тут можно поспорить на тему, что было бы, если бы не «бы»? Ведь их место заняли б другие бояре. Но в данном случае показательна фраза про уничтожение «семейств». Это значит, надо было убить не только мужчин, но и женщин с детьми, чтоб прервался род. Кроме того, выходит, сам Сталин считал, что знает, сколько надо репрессировать. Однако после его смерти соратники сразу же отвернулись от его наследия, выпустили из тюрем и лагерей большую часть осужденных по политическим статьям, а выдвинутый Сталиным на высокие посты Хрущев публично осудил сталинизм. Так что получается и Сталин недоказнил энное число своих «бояр»? Правда, тогда возникает вопрос: а сколько надо казнить, чтобы все было тип-топ? Ведь суть репрессий, по логике, должна заключаться не в процессе сладостных казней, а в достижении поставленной цели. А она-то, получается, оказалась недостижимой: сколько ни убивай «предателей», они рождаются вновь и вновь. Что за напасть? И почему она касается лишь репрессивных режимов?

Даже если согласиться, что Сталин боролся с комбюрократией, предателями и ворами, как считают его поклонники, то этой задачи он не решил. Вместо одних голов у гидры немедленно вырастали новые. Выходит, путь казней не есть решение проблемы, тем более что известно множество стран, которые процветают без всяких репрессий. И как это у них получается? К тому же возникает следующая странность: чем больше предателей выискивал правитель, тем больше сам становился похожим на предателя, ибо, как выясняется потом, вместе с «врагами» садятся в тюрьму много невиновных, в том числе подлинных патриотов (у Ивана IV – это воевода Михаил Воротынский и митрополит Филипп. У Сталина – конструкторы Туполев, Королев, Глушко, генетик Вавилов, генерал Рокоссовский и т.д.). Однако решение проблем топором может показаться привлекательным, особенно на переломах истории, или когда страна оказывается в тупике. А тут чик-чирик и вопрос решен. И не важно, что потом вдруг грянет Смута и московское царство развалится. Или Советский Союз нежданно-негаданно распадется. Ответ на это, вроде бы, напрашивается само собой: значит мало казнили и сажали, иначе крушения государства не было бы. Одно лишь непонятно: так сколько надо казнить? Где норма, и какой математической формулой ее вывести? Пол Пот пытался ее вывести, но не дали довести до конца. Вопрос так и стался открытым.

Защитники Ивана IV в качестве аргумента приводят число им убиенных. Мол, им было казнено лишь около 3 тысяч человек (в это число не включают тех, кого не было принято считать в те времена – крестьян, слуг, монахов-чернецов и прочей мелюзги). Примерно столько же погибло в Варфоломеевскую ночь 1572 года во Франции, когда католики резали протестантов. Так что, пишут они, Иван Грозный в плане репрессий ничем особо не отличался от своих европейских коллег по управленческому ремеслу. Надо же, наконец-то с Европой сравнялись! Так сказать, если не по уму, так по дурости. Но может, лучше с Европой по другим параметрам соревноваться? К тому же можно поспорить и о «качестве» репрессий, ибо в Европе чаще всего просто казнили (отрубали голову), а не занимались утонченным садизмом, а именно: не сдирали кожу, не насиловали дочерей на глазах родителей, не убивали жен и детей опальных аристократов. Так в ходе карательной экспедиции против Новгорода женщин с привязанными к ним малыми детьми бросали с моста в ледяные воды Волхова. «А младенцев к матерям своих вязаху и повеле метати в реку», – писал летописец. Да и специфического юмора хватало. Так, царь приказал не просто убить бывшего своего приближенного Фунтикова, а бросить в кипяток. То-то потеха было смотреть, как выскочивший из чана голый красный, как рак, мужик бегал, вопя, пока не свалился. Современники отмечали, что Иван IV не просто казнил, а наслаждался видом мучившихся, то есть был садистом. Отсюда понятна реакция главы православной церкви Руси митрополита Филиппа, о котором не любят вспоминать поклонники Ивана Грозного. Надо было иметь более чем веские основания, чтобы прилюдно отказать царю в благословении в Успенском соборе Кремля. Хотя иерарх понимал, что добром для него эта демонстрация не кончится, но – что говорится – достал! А не любят упоминать митрополита Филиппа «иваногрозненцы» потому, что не мог церковный деятель такого ранга заступаться за предателей, шпионов и заговорщиков. Значит, большинство обвинений были ложью.

Показательно, что православный государь не погнушался ограбить монастыри и церкви новгородской земли. «13 октября 1570 года в Москву повезли выбитые из монахов деньги – 13 тысяч рублей» (Флоря Б. Указ. соч. С.241). Большая сумма по тем временам. А разгромленный Новгород больше не смог подняться до прежнего уровня. А ведь он был пограничным, но то, что враги не смогли сделать за полтысячи лет, сделал Иван IV.

Современник царю таллинский пастор Балтазар Рюссов свою хронику, посвященную событиям Ливонской войны, сопроводил следующим выводом: «…немцы, бывшие в Москве в то время… сознавались, что если бы неприятель со стотысячным войском пробыл в России, воюя целый год, то немыслимо, чтобы он нанес Московиту такие убытки, какие он нарочно наносил сам себе» (Флоря Б. Указ. соч. С.258). Меткое замечание, ибо нам придется еще не раз обращаться к этому феномену российских правителей: наносить своей стране «убытки».

Путешественники той поры описывают разорение и запустение деревень и даже городов Московской Руси. Во многих местах население сократилось в разы. Поля зарастали кустарником. Как будто война шла не за пределами страны, а внутри ее. Историки на основании документов подтверждают наблюдения современников. «Какими были итоги пятидесятилетнего правления Ивана Грозного? Без преувеличения можно сказать, что он получил от боярского правительства цветущую страну, а передал преемникам полностью разоренное государство», – заключал свое исследование историк Р Скрынников (Скрынников Р. Василий III. Иван Грозный. – М., 2008. С.574). По экономике и населению страны был нанесен чувствительнейший удар. Былое процветание сменилось упадком. По сути, была заложена традиция разорения государства властями, тянущаяся до наших дней (последнее по времени произошло в 1990-е годы).