Плетельщица снов

Я не боялась работы, но разве ради этого я сбежала в Бергтаун, где Магические горы ближе некуда, и где мои сны могли бы принять еще более удивительные формы?!

Если бы мне оставили слабую надежду, хотя бы маленький шанс! Так ведь нет же…

Я вдруг всхлипнула и быстро зажала рот рукой. Не хватало еще разрыдаться прямо здесь. Нужно собраться и пойти домой. По крайней мере, до конца месяца дом у меня был.

– Чем так не угодили этому фон Грину рукотворные сны?! – воскликнула я в сердцах. – Чего он так боится?

– На все есть свои причины, – неожиданно раздался низкий хрипловатый голос рядом.

Я вздрогнула и обернулась. Аккуратно затворяя массивную дверь, Соломон Торн выходил из зала номер девять.

Представитель торгового сословия по-прежнему держал на руках миниатюрную собачку с шелковистой белой шерстью и длинными ушами. Черные глаза-бусинки весело смотрели на меня из-под розового бантика. Завидев меня, собачка приветливо завиляла хвостиком.

– Тебе понравилась эта девочка, да, Ми-Ми?

Я быстро провела рукой по глазам – не хотела, чтобы эти напыщенные индюки знали, как сильно расстроили меня.

– Я знаю, что вышла не в ту дверь. Сейчас я уйду, – проговорила я, не глядя на Торна.

Я поискала взглядом свою сумку, которая оказалась брошенной у противоположной стены. Я отбросила ее туда, пока расхаживала по коридору, пытаясь прийти в себя. Рядом лежал один из снов, которые я принесла для демонстрации: полет над ночным городом, вдоль узких улиц, под желтыми фонарями, с теплым ветром, дующим в лицо и сознанием собственной внутренней силы. Ни с чем не сравнимое ощущение!

Я бережно подняла сон и уже хотела убрать его обратно в сумку, когда Торн подошел ближе:

– Могу я взять его? – он протянул руку. – Хоть мне сон и не был предложен.

Я опешила, не понимая, как реагировать, и что это вообще значит.

Теперь этот молчун, захотел испытать эффект рукотворного сна? Как-то поздновато!

– Я не знала, сколько человек заседает в Городском совете и сплела только два, – произнесла я, прижимая сон к груди.

Мне совсем не хотелось отдавать свое творение тому, кто не проронил ни слова в то время, как фон Грин превращал мою мечту в пыль, даже не потрудившись ничего объяснить.

Я ощутила резко навалившуюся усталость.

Соломон Торн смотрел на меня все тем же внимательным взглядом слегла прищуренных глаз. Толстую шею сдавливал воротничок белой рубашки. На лбу и лысине выступили капли пота. Он тоже выглядел уставшим. Утомился, выслушивая просьбы горожан?

Захотелось съязвить, чтобы отыграться на Торне и за надменность фон Грина, и за недалекость Милены Пинкет, и за его собственное молчаливое потакание тому, что происходило в зале, но я сдержалась.

А потом достала из сумки и второй сон. Тот, что дарил человеку видение огромных желтых рыб, живущих в толще воды бескрайнего синего моря.

– Можете взять оба, – я протянула сны Соломону Торну.

Мужчина с готовностью принял подарки, второй рукой продолжая прижимать к себе собачку.

– Благодарю, Мия, – Соломон широко улыбнулся. – Вы не против, если я буду называть вас по имени?

Я безразлично пожала плечами.

– Называйте, как хотите, – выдохнула я. – Мне все равно.

Торн спрятал сны в карман широких брюк.

– Вы совсем не против рукотворных сновидений, – я скорее утверждала, чем спрашивала. – Почему же ничего не сказали в защиту лавки снов?

Торн ничуть не обиделся на мой резковатый тон.

– Мия, вы слишком юны, чтобы разбираться в таких тонкостях, но все же советую запомнить: тот, кто больше слушает, зачастую может оказаться полезнее того, кто много говорит.

Это еще что значит? Я даже приоткрыла рот, собираясь все-таки сказать какую-нибудь колкость, но Торн продолжил:

– Впрочем, в данном случае, это правда лишь на половину – на мою половину. Роберт фон Грин – умный человек и мой хороший друг.

Ми-Ми снова громко гавкнула на руках хозяина, вероятно отреагировав на знакомое имя. Торн погладил любимицу.

– Не знала, что умные люди принимают решения, даже не выслушав человека, – хмыкнула я.

– Как я уже сказал, на это есть причины, – повторил мужчина.

– И какие же? – во мне снова начинали закипать злость и негодование.

Но Торн проигнорировал мой вопрос. Вместо этого он переложил Ми-Ми в другую руку, и извлек что-то из второго кармана. В его пальцах оказался зажат листок золотистой бумаги, скрученный в трубочку. Этот золотой свиток представитель торгового сословия протянул мне.

– Это разрешение Городского совета Бергтауна на открытие лавки снов, – сразу же пояснил Соломон Торн. – Возьмите, Мия, оно ваше.

Я переводила взгляд с тучного лица Торна на бумагу и обратно.

– Городской совет дает мне разрешение?! Фон Грин передумал?

Торн помедлил с ответом:

– Не совсем так, – он усмехнулся.

Я опешила:

– То есть председатель Совета ничего об этом не знает?!

– Роберт уже на полпути к дому, – усмехнулся Торн. – Сегодня у него короткий рабочий день.

– Но разве это законно? – я пыталась собраться с мыслями, но получалось не очень.

– В отсутствии председателя, чтобы разрешение возымело законный статус, достаточно подписей двух других членов Совета, – отчеканил представитель торгового сословия. – С точки зрения закона все чисто, можете не волноваться.

– С точки зрения закона, – повторила я, уловив полупрозрачный намек. – Но как на разрешении оказалась подпись Милены Пинкет? Она ведь тоже была против открытия лавки снов, – спросила я.

Соломон с невинным видом пожал плечами:

– Милена, такая непредсказуемая, – улыбнулся он. – Непостоянная, как и положено быть настоящей женщине.

Я не знала, какой положено быть настоящей женщине, но была абсолютно уверена, что член Городского совета так переменчиво вести себя точно не может.

– Вы смогли ее переубедить? – предположила я. – Но как?

Соломон Торн, уже не сдерживаясь, рассмеялся.

– Переубедить? Зачем, если можно просто попросить поставить подпись там, где она совершенно точно должна быть.

– Вы просто подсунули ей на подпись мое разрешение? – не веря ушам, воскликнула я.

Торн нарочито скривился:

– Подсунул? Какое некрасивое слово, Мия!

Я представила, как Торн будит задремавшую старушку, вкладывает ей в руку перо и разворачивает перед ней свиток для подписи, а сам в это время забалтывает несчастную старушку пересказом каких-нибудь глупых городских сплетен.

– Это точно не законно, – констатировала я упавшим голосом.

– Что есть закон, Мия, и кто его создает? – пожал плечами Соломон Торн. – Разрешение на открытие лавки самое что ни есть настоящее, разве это не единственное, что должно вас волновать?

Я совершенно запуталась. Мне протягивали разрешение на открытие лавки снов, ради которого я сюда пришла, а я все никак не могла решиться принять его.

– Но ведь председатель все равно узнает об этом, – прошептала я.

– Конечно узнает, – ничуть не смутившись, весело воскликнул Торн. – Однако, ваше разрешение полностью законное, а закон есть закон, даже для Роберта.

Хорошенькое положение дел!

Я стояла, прикусив губу и не зная, что мне делать.

– Конечно, если оно вам уже не нужно, – Торн помахал золотым свитком в воздухе и сделал вид, что собирается спрятать его обратно в карман.

Я быстро протянула вперед руку и ухватила бумагу.

– Конечно нужно!

Представитель торгового сословия довольно улыбнулся:

– Вот и отлично! Давненько бергтаунцев не баловали такой забавой, как рукотворные сны.

Я не стала поправлять Торна и объяснять, что сны – это далеко не всегда забава.

– Почему вы помогли мне, господин Торн? – спросила я на прощанье.

Мужчина задумчиво погладил Ми-Ми.

– Я делец, Мия, – наконец сказал он. – Предприниматель. Сегодня я помог вам, а завтра вы поможете мне.

Пока я пыталась осознать, что это значит, и чем я вообще могу быть полезной члену Совета и представителю торгового сословия целого города, Соломон Торн уже открывал дверь в зал номер девять.

– Буду с нетерпением ждать открытия вашей лавки, – бархатным голосом прошелестел Торн и скрылся за дверью.

Задавать вопросы больше было некому.

Я снова стояла одна посередине большого коридора, но на этот раз в моей руке было разрешение на открытие лавки снов. Я потянула за конец свитка, чтобы убедиться, что он действительно реален. Но едва я развернула бумагу и прочла свое имя, выведенное красивым каллиграфическим почерком, как ощутила резкий запах дыма и обжигающие языки пламени. Люди кричали и бежали прочь из пылающего города, забыв о дорогих вещах, спасая себя и своих детей. Жар огня плавил дома, деревья и тела. Тысячеголосые стенания сливались в общий ужасающий гул, от которого хотелось спрятаться, заткнув уши. Но даже тогда, сквозь ладони, сквозь прижатые к ушам тряпки доносились нечеловеческие вопли, от которых кровь стыла в жилах. А вокруг недвижимыми стражами стояли огромные сомкнувшиеся горы, преграждая путь к спасению.

Я так отчетливо вспомнила свой сон, что спина вновь покрылась испариной, руки и ноги пробила мелкая дрожь. Мое дыхание стало тяжелым и прерывистым.

– Это сон, просто сон! – зашептала я, широко распахнув глаза, стараясь даже не моргать, чтобы вновь не погрузиться в чудовищное видение. Но как бы я не старалась убедить себя, что это просто сон, я знала, что это не так.

Я прижалась спиной к стене, запрокинув голову и стараясь сосредоточиться на завитках белой лепнины на потолке. В голове медленно прояснялось, и я снова смогла задышать полной грудью.

Я поднесла к глазам золотой свиток, который продолжала держать в руках и внимательно в него вгляделась.

– Сны приносят людям добро, – тихо проговорила я, точно оправдываясь перед невидимым собеседником.

Мой голос дрожал, но я взяла себя в руки.

– Они всегда приносят только добро, – громче и увереннее произнесла я.

Через несколько минут мне стало заметно легче.

Тыльной стороной ладони я вытерла со лба пот, потом пригладила волосы и поправила смявшуюся одежду.

Решив, что на сегодня с меня хватит страхов и сомнений, я просто выкинула из головы все лишнее и быстро зашагала к выходу, сжимая в руке заветное разрешение на открытие лавки снов.

Глава 11

Вырвавшись из стен здания Городского совета, я вздохнула с облегчением. Жесткий отказ фон Грина и неожиданная помощь Соломона Торна были словно резкая смена кошмара на волшебное сновидение. И несмотря на то, что закончилось все хорошо, чувствовала я себя совершенно обессиленной.

Я задержалась на улице Манящих запахов, чтобы перекусить горячей лапшой с овощами. Здесь было сосредоточено множество ларьков с быстрой едой, где вечно спешащие по своим делам горожане могли быстро поесть. Ароматную лапшу, приправленную соусами и специями, продавали в пузатых бумажных стаканчиках, защищенных от протекания нехитрым заклинанием.

Пока я стояла за уличным столиком и уплетала свой простой, но такой вкусный обед, я попыталась представить, какой будет моя лавка снов, позволив воображению полностью захватить меня. Мечта приобретала все более реальные очертания. Мне в голову даже пришла идея создать фирменную упаковку для снов. На ней можно будет разместить название и адрес лавки.

Эти мысли вытеснили дневные переживания. Я вновь ощутила радость и предвкушение. У меня есть помещение, есть разрешение на торговлю снами, остальное зависит от меня. Чтобы не расслабляться и не терять времени даром, я решила выбрать дату открытия лавочки. Во-первых, об этом можно будет сообщить горожанам, тем самым подогрев интерес потенциальных покупателей, а во-вторых, у меня просто не будет выхода, кроме как успеть все подготовить к назначенной дате.

Прикинув, что необходимо сделать к открытию, и сколько времени на это может понадобиться, я решила, что за месяц справлюсь. Дел набиралось не так уж много: вычистить помещение, перетащить туда утварь и мебель, которую щедро пожаловала мне Лусия, сделать вывеску и, конечно, наплести снов для продажи. День открытия я запланировала на третьи сутки после полнолуния.

– Я же успею сделать все необходимое за один месяц? – задумчиво произнесла я вслух, отставляя в сторону пустой стаканчик из-под лапши.

Действовать нужно было быстро, потому что отведенное мне время утекало стремительно быстро. Как и деньги, которые, как не экономь, с каждым днем все равно таяли.

Я решила начать с главного – с создания самого товара. Ведь от количества проданных снов напрямую зависела моя будущая прибыль. Нужно сплести как можно больше сновидений, причем совершенно разных – таких, чтобы каждый смог найти в моей лавке сон по вкусу.

Материалов, прихваченных мной из деревни, для таких масштабов явно было маловато. Поэтому я заглянула домой, быстро переоделась в удобную для походов одежду, перекинула через плечо вместительную сумку и отправилась в сторону Магических гор.

С покупкой нитей для оплетки основы проблем не было. Во многих магазинах города продавались всевозможные клубки и катушки. Нити разной толщины и текстуры можно было купить в любой момент, поэтому я отложила это на потом. Сейчас первостепенной задачей было найти природные элементы – детали, из которых строится сон. Они придают сновидению уникальные и осязаемые подробности. Без этого рукотворный сон будет поверхностным и пустым, совсем не похожим на реальность.

В деревне я собирала и использовала в плетении все, что могла найти: кусочки коры, сухие веточки, смолу, солому, небольшие камешки, каштаны и орехи, перья птиц. Несколько раз в год Вуна брала меня с собой в трехдневный поход к руслу Великого ручья за речными ракушками.

Наставница говорила: «Если хочешь сплести добротный сон, нужно использовать элементы всех стихий». При этом Вуна так и не научила меня, как вплетать в сон элементы огня. Может, она и сама не умела? Впрочем, для яркого сна вполне хватало и элементов трех стихий.

Проходя мимо своей будущей лавочки, пока еще закрытой ставнями, я ощутила, как внутри вновь разливается тепло. До сих пор не верится, что я открываю собственную лавку снов в Бергтауне. И все-таки это правда. Разрешение золотой улиткой лежало на тумбочке у моей кровати в гостевом доме, а значит это действительно моя реальность.

Я улыбнулась, и не сбавляя шага, направилась к горному массиву. Мои рассуждения были простыми: если отсюда исходит сама магия, то где еще собирать природные элементы для рукотворных снов, как не в Магических горах.

Проходя мимо ресторана Курта, я заметила на веранде худенькую брюнетку с короткими волосами. Девушка расставляла цветы в вазы на столиках. Догадавшись, что это и есть Софи, я решила зайти познакомиться и поблагодарить за возвращение моей сумки.

Сестренка Курта оказалась очень милой и до ужаса стеснительной девушкой. Его самого в ресторане не было. Наверно, отправился куда-то по делам. Мы с Софи немного поболтали ни о чем, и я отправилась дальше.

Я шла вперед и вверх по узкой горной тропинке, по пути собирая все, что могло пригодиться в работе. На душе было легко и радостно. Близился закат, но сумка моя быстро заполнялась, и я была уверена, что вернусь в город еще до темноты.

Теперь у меня были веточки и цветы различных горных растений, которые нужно будет подсушить, прежде чем пускать в работу. Сильно оттягивали мне плечо и заброшенные в сумку небольшие угловатые камни: от совсем черных и темно-красных до желтых с оранжевыми вкраплениями. Белые камушки, отшлифованные почти до идеальной формы, я собрала в ледяной воде горной реки, как и милые речные ракушки.

Недалеко от шумного горного потока я присела, чтобы немного отдохнуть и перевести дыхание.

Отсюда был хорошо виден Бергтаун. Сейчас он казался мне маленьким котенком, свернувшимся клубочком у подножия величественных гор. Мне нравился этот вид. Нравилось вдыхать горный воздух и ощущать, как внутри меня разворачивается жизненная сила. Как ни странно, теперь я совсем не чувствовала себя одинокой, хотя по-прежнему была совершенно одна и так далеко от родной деревни.

Я обхватила руками колени и, положив на них подбородок, закрыла глаза. Вот она я, Мия Винд, сижу на склоне Магических гор и греюсь в лучах заходящего солнца. Неужели я все-таки уехала из Больших Котлов в город своей мечты?

– Мия? – голос раздался за моей спиной. – Что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула, открыла глаза и обернулась.

Сзади стоял Курт.

Сейчас он не очень-то был похож на спокойного, немного застенчивого хозяина горного ресторанчика. Его темные волосы растрепались и торчали в разные стороны, точно грива. У правого виска, надежно зацепившись, выглядывал репей. Глаза горели желтым огнем. Парень тяжело дышал, словно пробежал огромное расстояние. Его лицо покрыла испарина, от тела, затянутого в черный кожаный костюм, шел жар, который ощущался даже на расстоянии, словно от вспененного коня.

– А ты? – только и смогла выдавить я.

Курт заметил мой удивленный, скользящий по нему взгляд. Его лицо мгновенно изменилось. Он несколько раз провел рукой по волосам, чтобы привести их в порядок. Ощутил под пальцами репей и, достав колючку из волос, бросил под ноги.

– Я просто гулял, – пожал он плечами, стараясь дышать ровно, потом отряхнул с куртки приставшие к ней травинки и листья. – Люблю горный воздух.

Наша неожиданная встреча и полудикий вид парня на мгновение заставили меня ощутить опасность. Хотя я не понимала, что именно напугало меня. Курт Корн точно не собирался на меня нападать. Он по-прежнему оставался милым улыбчивым хозяином «Пещеры». Просто в нем чувствовалось что-то дикое, почти животное.

Парень подошел ко мне и сел рядом. Я сняла с его плеча влажный зеленый лист, надежно приклеившийся к коже куртки.

– Что это за растение? – спросила я, чтобы прогнать странное наваждение.

Курт перевел взгляд с моего лица на маленький зеленый листочек с острыми краями.

– Это горная ветреница. Она растет выше по склону.

Я посмотрела туда, куда он указал, – дальше тропинка круто уходила вверх. С такой легко можно было сорваться, сделав всего одно неверное движение.

– Ты спустился оттуда? – я кивнула на тропу.

Курт неопределенно пожал плечами.

– Такая прогулка кажется небезопасной, разве нет?

– Я здесь вырос, и с детства брожу по этим склонам, – отмахнулся Корн.

Я попыталась представить, каково это – с детства бродить не по заросшим деревенским полям, а по горным вершинам. Увлекательно, наверно.

– А вот что ты делаешь в горах? – Курт посмотрел на лежащую рядом со мной перепачканную торбу.

– Собирала разные мелочи для плетения снов.

Я похлопала сумку по туго набитому боку.

– Не такие уж это мелочи, судя по количеству содержимого, – рассмеялся Курт.

Отчасти это было правдой – больше всего я набрала элементов земли, чуть меньше элементов воды, а вот с элементами воздуха получалась проблема.

– Курт, а что в Бергтауне совсем нет птиц? – задала я вопрос, мучивший меня последние пару часов.

Он вопросительно поднял брови.

– Понимаешь, в качестве элементов воздуха я практически всегда использую в плетении перья. Там, откуда я приехала, найти перышки разных птиц можно где угодно: в полях, на окраине дороги, у домов, а тут я не нашла ни одного.

Это было правдой. За два дня я ни разу не видела в Бергтауне птиц.

– Так ты не знаешь?

– О чем?

– Там, где живут птицы Кру, остальные пернатые не селятся.

Я хотела сказать, что это, конечно, отличная шутка, но где же мне все-таки искать перья? Но вовремя заметила, что Курт смотрит на меня с совершенно серьезным выражением лица.

– Ты говоришь о говорящих птицах Кру? – уточнила я.

Он кивнул.

– Но, – я замялась, – их же не существует.

Когда я была еще совсем маленькой, и мама оставляла меня в домике Вуны на ночь, ведьма рассказывала мне сказки о больших говорящих птицах Кру. Якобы они сторонятся людей и живут высоко в горах. А тот, кто отыщет птицу Кру, может задать ей любой вопрос, и тогда, если Кру захочет, она ответит человеку.

– Это же просто сказка! – пролепетала я.

Курт звонко рассмеялся, закинув голову.

Так он просто подшутил надо мной? А я-то хороша – развесила уши!

Мне захотелось его ударить, хорошенько приложить в плечо. Терпеть не могу, когда надо мной смеются!

Я даже подняла руку, чтобы отвесить шутнику затрещину, когда он вдруг стал серьезным и тихо произнес:

– Если ты не испугаешься крутых горных троп, а я обещаю, что с тобой ничего не случится, я покажу их тебе.

Моя рука застыла в воздухе. Я молча смотрела на Курта, пытаясь понять по его лицу, дурачится он или говорит серьезно.

– Мия, ты мне доверяешь? – и Курт протянул мне свою открытую ладонь.

Холодок пробежал по моей спине.

– Ты покажешь мне говорящих птиц Кру? – на всякий случай уточнила я.

– Думаю, они даже разрешат тебе взять с собой их перья, – добавил Курт. – Но надо торопиться. Они не любят гостей, приходящих после заката.

Я замерла, пытаясь осмыслить услышанное. Говорящие птицы Кру существуют? Это не сказка и не легенда?

Курт заглянул в мои глаза:

– Идешь?

Я медленно вложила свою руку в его ладонь, все еще не веря, что это может быть правдой.

Мы стояли перед крутой тропинкой наверх.

Корн закинул сумку себе за спину и крепко сжал мою руку. А потом мы начали взбираться на гору.

Он уверенно вел меня за собой, подсказывая, куда поставить ногу, чтобы не оступиться. Чувствовалось, что Корн проходил этими путями десятки и сотни раз. Странно, но с ним мне совсем не было страшно.

Мы поднимались все выше и выше. Неожиданно тропа резко вильнула вправо и вывела нас на большое ровное плато.

– Не может быть, – у меня перехватило дыхание. – Они существуют!

Разноцветное море колыхалось передо мной. Десятки и сотни Кру устраивались на ночлег, стараясь поудобнее расположиться на больших подстилках из сухой травы. Взрослые особи были ростом с человека. Некоторые еще бродили среди соплеменников на довольно длинных, почти лысых ногах.

Я вглядывалась в этих удивительных созданий. На первый взгляд все птицы Кру были совершенно одинаковые. Крупное тело, покрытое перьями самых разных цветов и оттенков, длинная гибкая шея и небольшая голова с хохолком. Но если приглядеться повнимательнее, то можно было заметить, что одни птицы были ярче и мощнее других, и хохолки у них были выше и гуще. Наверно самцы, подумала я.

Совсем рядом с нами, у края тропинки, сидела птица с двумя подросшими птенцами. Я заметила, что эта троица внимательно наблюдает за нами с Куртом, причем с неменьшим интересом, чем мы за ними. Шесть пар слегка выпуклых глаз с длинными ресницами смотрели на нас, не отрываясь.

– Говорящие птицы Кру, – произнесла я в слух, чтобы убедить саму себя, что мне это не мерещится. – Ущипни меня!

Курт стоял рядом и довольно улыбался.

– Когда я был маленьким, родители шутили, что мое имя – это такая тайная вариация от названия этих птиц.

– А это правда?

– Все возможно! – усмехнулся Курт. – Когда я не слушался, папа называл меня несмышленым куренком.

Я рассмеялась. Оказывается, и в моем детстве, и в детстве Курта незримо присутствовали эти прекрасные создания, хоть и по-разному.

И тут следившая за нами птица открыла клюв и совершенно четко произнесла тоненьким голоском:

– Сравнение Кру с курами довольно оскорбительно. В отличие от последних птицы Кру разумны и в совершенстве обладают навыками разговорной речи.

Я раскрыла рот от удивления. Курт поднял обе руки вверх:

– Вы правы, правы! Птицы Кру уникальны и не нуждаются ни в каких сравнениях вообще. Приношу свои извинения.

Кру благосклонно кивнула головой на длинной шее, два птенца повторили ее движение, а потом спрятали клювы под мамино крыло и закрыли глазки.

Мы аккуратно пробирались между птиц. Невозможно было не любоваться удивительно ярким оперением в закатных лучах. Я поднимала с земли сброшенные Кру перья, дожидалась, когда ближайшая птица одобрительно кивнет, и с благодарностью прятала уникальные дары в сумку.

Кру не были удивлены или взволнованы нашим появлением. Иногда Курт приветственно кивал некоторым птицам, а они величественно наклоняли головы в ответ. Пару раз я услышала, донесшиеся до нас ответные слова «Добрый вечер». Щебета или других звуков, свойственных птицам, здесь не было.

Обойдя по дуге поселение Кру, мы остановились недалеко от края скалы.

– А почему так тихо? – шепотом спросила я Курта, потянув его за рукав.

– У Кру маленькие крылья, они не могут летать, – ответил Курт, глядя с вершины вниз. – Поймать нелетающую птицу совсем не трудно, а желающих завладеть говорящей птицей, всегда было немало. С тех пор, как в Бергтаун начали приезжать охотники, которые вылавливали и увозили Кру, эти разумные птицы забрались высоко в горы и научились помалкивать, чтобы не выдать свой новый дом. Со временем приезжие решили, что Кру больше не осталось, и перестали охотиться на них.