Плен. Пять дней, которые сделали меня

– Спасибо, Иван Степанович, – с благодарностью принимаю его рукопожатие. – Скажите, а для бабули я еще сколько времени не смогу выйти на связь?

– Неделю, Оленька, максимум полторы. Понимаю, что дома и стены лечат, но в вашем случае я советую не рисковать, да и не волновать Анну Савельевну лишний раз.

– Согласна, – нервные потрясения моей старшей родственнице ни к чему. И мне тоже, но без одной вещи никак не обойтись. – И последний, но очень важный момент. По поводу оплаты. Я хотела бы хоть примерно понимать, в какую сумму обойдется моё здесь пребывание.

То, что цифра будет шестизначной, без сомнений. Но сто – двести тысяч – это одно, а четыреста – пятьсот – уже иное. И их нужно саккумулировать.

– Об этом можете не беспокоиться. Все расходы уже оплачены.

Ого.

Сглатываю вновь напрочь пересохшим горлом. Потому и вопросы звучат сипло.

– Но как? Кем?

Шац с улыбкой поднимается из кресла и передает планшет, в который вносил записи, вернувшейся в палату Рите.

– Считайте, что доброжелателями, пожелавшими остаться неизвестными.

Мои брови как по команде взмывают вверх.

– Разве такое бывает?

– Бывает, Оля, бывает. Вы просто себе не представляете, каким серьезным людям и как много гадостей успел наделать Аль Мади, – от имени арабского шейха, того, кто и организовал наше с Митиной похищение, мороз бежит по коже, а рубцы на спине вновь начинают ныть. – Вы стали случайной жертвой, но и одной из тех, кто помог его в конечном итоге поймать. Поэтому считайте, что ваше пребывание здесь – небольшая благодарность от заинтересованных людей.

Качаю головой, до конца не веря в услышанное.

Фантастика какая-то. Я же ничего не сделала. Просто провела пять дней в плену. Вместе с Ирой. А под конец разболелась так сильно, что даже нашего спасения не запомнила.

А тут благодарность за помощь…

Впрочем, намеки я понимать умею. Поэтому разглаживаю на лбу хмурую складку и открыто улыбаюсь:

– Иван Степанович, если вдруг будет возможность, передайте вашим серьезным людям от меня «большое спасибо» и то, что я с радостью принимаю их подарок.

ГЛАВА 5

МАРИЯ

Дав медсестре последние наставления, мой лечащий врач покидает палату. Проводив его взглядом, переключаюсь на Риту.

Девушка с косой, не теряя времени, вручает мне обещанный морс, помогает напиться и следом подтягивает поближе к кровати штатив для капельницы.

– Сейчас все настроим, – улыбается она, проверяя правильно закрепленный на кисти катетер и подсоединяя трубку, – а затем я принесу вам телефон. Вы же помните нужный номер? Или я могу уточнить его в личной карте. Иван Степанович сказал, что об этом там есть запись.

Вот что значит вип-обслуживание. Все тридцать три удовольствия и ни одного «фи, разбирайтесь сами».

Впрочем, чего кривить душой. Я этому очень рада. Как и помощи с бабушкой.

– Спасибо, Рита, – благодарю от души. – Телефона будет вполне достаточно, номер я наизусть помню.

– О, замечательно. Тогда я – одна нога здесь, другая там, – выпаливает и убегает.

Возвращается действительно быстро. Протягивает мобильный с разблокированным экраном.

– Мария Леонидовна, вы не переживайте о времени. Разговаривайте столько, сколько вам понадобится. Я загляну примерно через полчаса, – показывает в сторону настенных часов. – Принесу обед. Но если вдруг голова закружится или просто понадоблюсь раньше – без раздумий жмите на вызов. Договорились?

Рядом со мной на простыню приземляется небольшой пульт ярко-желтого цвета с единственной кнопкой.

– Хорошо, – даю обещание и меньше чем через минуту остаюсь одна.

Разговор с бабулей, которого я немного побаиваюсь, проходит на удивление легко. Она не закидывает вопросами, куда я пропала, не выпытывает, когда вернусь, лишь твердо заверяет, что у нее все хорошо, давление в норме, запаса лекарств хватит на месяц, как минимум, а даже если нет, то соседка Клава с третьего этажа сбегает и купит.

– Анна Савельевна, – хмурюсь, услышав последнее, – а ты, дорогая моя, этажом соседки Клавы случаем не ошиблась?

Та, если что, с нами на одной площадке всю жизнь живет.

Даже телефон от уха отстраняю, чтобы перепроверить, правильно ли я набрала цифры. Вдруг где-то что-то перепутала и чужую бабушку беспокою?

Но нет. Свою.

И моя пенсионерка, обожающая детективы, это подтверждает.

– Ну точно, это Олюшка моя, – заявляет она, довольно хмыкнув.

Не мне, а судя по всему, как раз бабе Клаве. Приглушенный голос той я тоже слышу на заднем фоне.

А вот дальше уже громко в трубку говорят мне:

– Прости внуча, проверка связи была. Вдруг какие ироды хотели под тебя закосить, так я б их быстро сейчас хакнула.

Фыркаю, услышав молодежный сленг из уст престарелой дамы. Зато больше не сомневаюсь – моя родная со мной общается. Вряд ли еще кто-то хорошо после семидесяти захочет хакать телефонных маньяков.

– Про твои важные дела всё знаю, не рассказывай, – продолжает бабушка деловым тоном. – Мальчики ко мне важные приходили. Хорошие мальчики. Не пустомели. Всё, что надо, поведали. На вопросы ответили. Гарантии дали. Ты б, внуча, к ним присмотрелась. Орлы. Оба без колец. Ага, я проверила. Так что вы там с Ирой работать – работайте, бандюков на чистую воду выводите, но и про личную жизнь не забывайте. Уяснила?

– Так точно.

– Тогда еще слушай…

Выдав ЦУ, бабуля еще раз повторяет, чтоб я за нее не волновалась, и первая отключается. Не любит она из пустого в порожнее гонять.

Я же откладываю телефон в сторону и, уткнувшись носом в подушку, чуть истерично смеюсь. Знала б моя командирша, что к одному из «орлов» я уже присмотрелась. Да так хорошо, что к весне мамой стану, а ее прабабушкой сделаю.

Боже, кому сказать – не поверят.

Но наш мир, действительно, удивительно тесен.

Я ведь даже не знала, что тот, с кем семь недель назад спонтанно решила продолжить вечер после стрельбы в тире, и есть двоюродный брат моей подруги и коллеги по работе. Ирина никогда не называла его по имени, не показывала на фотографиях, да и саму родственную связь никак не афишировала.

Из редких упоминаний я знала лишь то, что они очень близки, и именно брат научил Ирину неплохо драться.

Я даже уточняла, не мог бы такой крутой спец и со мной позаниматься, но Митина сразу отмела идею, как нереальную, сославшись на его большую занятость и то, что мужчина вращается в высоких кругах.

А еще, что самое невероятное, мы с Платоновым переспали в день его помолвки. И если бы не случайность – упавшая во время завтрака со стола коробка, у которой открылась крышка, а оттуда вывалились девайсы-приколы из секс-шопа, – так бы этого и не поняла.

Да, именно по надписи на коробке, которую мы вместе с Ирой собирали и подписывали за неделю до дня Х, решив немного подшутить над молодыми, раскрылась личность мужчины.

Сопоставив все, что знала, я испытала шок, а заодно и сожаление. Потому что, даже не задавая ни одного вопроса, поняла: общего с таким, как он, у такой, как я, ничего быть не может.

Мы разные во всем.

Поэтому, когда он мне сказал: «Спасибо за отличную ночь» и «Пока!», улыбнулась, повторила последнюю часть его слов и закрыла за собой дверь.

А как интересно всё начиналось…

ГЛАВА 6

МАРИЯ

А как интересно всё начиналось…

Нет. Изначально ничего не предвещало беды.

Законный выходной. Я занималась домашними делами, в кои-то веки забив на переработку, от которой никогда не отлынивала, чем очень и очень радовала начальство.

Юридическая контора братьев Сидоровых, в которой мы с Митиной ни один год трудились помощницами, она на подпевках у старшего брата, я – у младшего, лишнего персонала нанимать не хотела. Поэтому хитровыделанное руководство в лице как раз тех самых братьев Сидоровых без стыда и совести нас эксплуатировало. Сваливало на хрупкие, но выносливые женские плечи все, до чего у самих мальчиков-зайчиков руки не доходили.

А учитывая, что перетруждаться оба ой как не любили, по выходным мы с Ирой вкалывали часто. Надеялись, что наш труд на общее благо фирмы будет замечен и высоко оценен, и в ближайшее время из помощников нас с Митиной повысят до младших компаньонов. Разговоры такие велись давно, но на уровне разговоров и оставались.

В том числе и поэтому Ирина в итоге послала Максима Сидорова нафиг и приняла решение уволиться. По всем прикидкам с этого момента в помощниках я оставалась одна.

Именно об этом первым делом я и подумала, когда из спальни поплыл знакомый рингтон, установленный на моего непосредственного начальника.

Подумала и, как стояла с рюмками в обеих руках, так и осталась стоять. Целых пять минут выжидала, очень рассчитывая, что Антон проникнется моей занятостью, раз не отвечаю, и сам по себе отстанет.

Не тут-то было.

Замолчавший на пару секунд телефон, вновь зазвонил. А затем с паузами еще и еще раз. Настойчиво. Заунывно.

Сверля мозг притомившей мелодией.

Не выдержав, опустила хрупкую посуду в таз с холодной водой, запястьем почесала кончик носа, сдула несуществующую челку с глаз, повернулась к бабуле, внимательно наблюдавшей за тем, как я тщательно и аккуратно до сей минуты мыла ее бесценный хрусталь из серванта, и пообещала:

– Один момент, ба. Сейчас узнаю, чего там у Антошки на этот раз стряслось, и вернусь.

– Ой, не ве-е-ерю, – протянула, сверкая не то глазами, не то линзами очков, а может быть и всем вместе, моя единственная родственница. – Эти ироды опять на работу тебя загонют.

Именно так и сказала «загонют». А после еще и в сторону спальни, где сотовый не унимался, от души плюнула.

– Да ну брось. Я не поддамся, – постаралась ее приободрить.

Честное слово, в этот раз говорила не просто так, чтобы успокоить. Я действительно никуда не собиралась нестись. Даже на полчасика.

– Ага-ага. Проходили, знаем, – мне совершенно не поверили, что и подтвердил тяжелый вздох и после паузы уверенное. – Новую работу тебе, Олюшка, искать надо. К лешему этих чертей прижимистых.

Работу я менять не собиралась, а вот продавить Сидоровых в должности – это да. Зря что ли столько времени горбатилась?

Потому просто подмигнула насупившейся Анне Савельевне и выдала с улыбкой:

– Мне всё нравится, заботливая ты моя.

Фыркнув, бабуля уже открыла рот, чтобы своей любимой фразой: «Никакой личной жизни с бесами окаянными у тебя нет и не будет. И я правнуков не дождусь» меня образумить и наставить на путь истинный, но я сделала ход конем – прибавила скорость и скрылась в своей комнате.

А после первой же фразы Антона еще и плотно прикрыла дверь.

Новости оказались… ошеломительными.

Максима, непосредственного начальника Митиной, избили. И не просто чуть-чуть или случайно зацепили, а целенаправленно и жестоко. Так, что он загремел в реанимацию, имея в комплекте пробитую голову, гематомы по всему телу и сломанные ребра и обе руки.

Жаждая подробностей, закидала шефа вопросами, но осталась ни с чем.

– Брат ничего не помнит, – кратко поведал на все мои «Как?» и «Что?» непосредственный начальник и впервые за все время сотрудничества не попросил поехать и поработать за него в офисе, а наоборот, настоятельно рекомендовал туда не соваться и отдохнуть. Попутно с барского плеча еще и парочку оплачиваемых выходных отсыпал.

Естественно поблагодарила.

Естественно попросила звонить, если нужна будет помощь.

Естественно тут же созвонилась с Митиной и поставила ее в известность.

А дальше нет бы успокоиться и радоваться летнему солнышку и внезапным выходным. Нет. Зачем? Помимо воли стала себя накручивать.

Потихонечку-полегонечку, но основательно, по нарастающей, как мы, женщины, умеем. И практикуем. Да так хорошо пошло, так увлеклась, что не заметила, как пребывая в легком нервном напряжении, перелопатила все запланированные на пару дней вперед дела и делишки.

К вечеру никаких забот не осталось, а мозг кипел и кипел. Оставаться в четырех стенах стало совсем невыносимо, потому наплела бабуле, что собираюсь на свидание, и одевшись для поддержания легенды красиво – в желтое платьице в белый горох и босоножки на танкетке, подхватила в руки клатч и была такова.

То, что свидание планировалось в тире, а моим партнером предстояло стать пистолету Глок – об этой мелочи я, естественно, умолчала. Бабуля точно бы не оценила такого кавалера. Холодного, равнодушного и не способного подарить ей правнуков.

Зато я была довольна.

Наконец, я отрывалась. Я спускала пар и возвращала себе покой.

Надев наушники, прищурившись и послав все остальное глубоко в космос, я уделяла все свое внимание мишени.

Делала вдох. Выдох.

Замирала.

А после указательный палец плавно давил на курок.

Выстрел гремел за выстрелом. Еще. Еще. Еще.

Отдача ощущалась привычно и даже приятно.

Последний патрон, кажется, ушел в молоко, но в целом я была довольна. Нервы практически вернулись в норму.

Опустила пистолет на стол. Немного отошла и, стянув наушники, нажала на пульт, приближающий мишень.

– Новичкам везет? Или на бис еще раз повторить сможешь?

Рефлекторно повернула голову на голос и чуть подзависла.

Высокий широкоплечий амбал в дорогом костюме стоял на расстоянии метра и заинтересованно осматривал меня с ног до головы. Кажется, даже не мигал. Голубоглазый. С густыми длинными ресницами и взглядом, прошивающим насквозь.

– Смотря как на бис приглашать станут.

Голос странно охрип.

ГЛАВА 7

МАРИЯ

«Пригласить» меня ему удалось с первого раза.

Для этого Александру, как представился, мой новый знакомый, особо и стараться не пришлось. Он, будто опытный психолог, всего лишь правильно сыграл на моей не самой лучшей черте – азарте. Да, есть среди моих личных качеств такой небольшой грешок.

– Как на счет небольшого соревнования? – сверкнул он глазами. – Три подхода. По десять выстрелов. В зачет идет максимальный. Выигрыш по очкам.

– А вдруг ты – мастер спорта? – вскинула бровь, не спеша говорить «нет».

О том, что он дружит с оружием, по глазам видела и нутром чуяла. Слишком горячий и дерзкий, слишком раскованный и непринужденный, чтобы даже на секунду допустить мысль, что он в тире новичок.

А уж фигура – закачаешься, мощная и в то же время подтянутая. Движения скупые, четко выверенные и точные. Взгляд – рентген.

Хищник на своей территории.

– Даю слово, что нет, но опыт имеется, – ответил мужчина просто и следом добавил заманчиво, – и чтобы тебе было спокойнее, Оля, предлагаю слегка уравнять наши шансы. Расстояние до мишеней. У меня оно будет в полтора раза больше, чем у тебя.

Хм, уступку оценила, стараясь не поддаваться животному магнетизму в голосе.

– Что на кону?

– На кону – бутылка шампанского. Или ты предпочитаешь что-нибудь покрепче?

Покрепче… м-м-мм…

Мысли дернулись в иную плоскость. Резко их осадила и засунула подальше.

Зачем бежать впереди паровоза? Еще размечтаюсь, а потом облом. Нет уж, всему свое время.

– Думаю, договоримся.

Обменялись улыбками.

Александр указал в сторону стола, где работник тира выложил все нам необходимое, а потом взял и покинул помещение. Совсем. Других посетителей тоже не было.

Отметила в голове этот момент, но быстро отвлеклась. Мой партнер предлагал начать:

– Уступаю даме стрелять первой. Согласна?

Кивнула.

– Спасибо, Александр. Не откажусь.

Не красуясь, надела наушники. Плавно приблизилась к оградительной линии, проверила обойму, пистолет. Поймала взглядом мишень. Встала на изготовку.

Сконцентрировалась на дыхании, настойчиво отметая лишнее.

Азарт постепенно горячил кровь.

Хотя, не он один. Внимание и интерес, которые совершенно не скрывал расположившийся поблизости матерый хищник тоже вносили свою лепту.

Я таких самцов, вот чтоб реально самцов, от которых тестостероном за версту веет, в своей жизни еще не встречала. И дело было даже не в финансовом достатке, о котором кричали дорогая одежда, обувь и аксессуары, а в уверенности, которая его наполняла. В силе тела, в силе взгляда, в силе духа, в дикой энергетике, разливающейся вокруг этого мужчины.

Не зря ж, столкнувшись с его кипящим взором, сразу вспомнила, как давно в моей жизни не было секса. Жаркого, страстного, крышесносного. Такого, чтобы «ух!», чтобы при воспоминании о нем краснелось, потелось и хотелось повторить еще и еще.

А не как с Маркушей, моим бывшим тощим продавцом из «Эльдорадо», с которым встречалась почти год, но дальше игры в одни вороты так и не продвинулась. Поймав удачу за хвост, мой ленивый не-мачо неизменно отворачивался к стенке и храпел, а я под девизом «Помоги себе сам» доделывала за него всю работу.

К черту Маркушу!

Медленно повела плечами, ощущая на себе мужское внимание, точно прикосновение шероховатых подушечек пальцев, скользящих вдоль позвоночника и плавно спускающихся к нижним девяносто, чтобы огладить и их.

Ох… жарковато…

Пришлось еще раз себя одернуть и сосредоточиться на победе…

В третьем подходе так разошлась, что к собственному удивлению выбила девять десяток подряд. Лишь последний выстрел смазала в пятерку. Но там сама же, как говорится, лопухнулась. Решила глянуть в сторону соперника и словила такой голодный и вместе с тем жадный взор, что сердце в груди кульбит изобразило, а рука в итоге дрогнула.

Время турнира пролетело незаметно. Но мне всё очень понравилось. Нервозность дня растворилась без следа, даже усталость пропала. На первый план вышли воодушевление, задор и желание поразить.

Причем, поразить уже не мишень. Рядом обитал экземпляр поинтересней.

И кажется, мне это удалось, когда стали подсчитывать очки. Мужское восхищение окутало меня целиком.

Да, мы сотворили невозможное, сыграв вничью. Девяносто пять против девяноста пяти.

Восторг и следом мурашки по телу, когда Александр чуть приобнял за талию, большим пальцем погладил бедро через тонкую ткань летнего платья и хрипло шепнул на ухо:

– Предлагаю это дело отметить.

То, что речь идет не об ужине в ресторане, а о кое-чем более интимном, догадалась моментально. Черти, пляшущие в голубой бездне, не оставили никаких сомнений, чего от меня хотят.

Возражать не подумала, заниматься глупостями и лишить нас обоих удовольствия не стала. Зачем?

И ни разу не пожалела, что оказалась настолько отчаянно смелой, поехав вместе с хищником в его берлогу.

Ночь безумия удалась.

Меня присваивали и порабощали.

Меня вылизывали и завладевали.

Александр, будто ревущее пламя в сосуде, который вот-вот треснет и разлетится в дребезги, жадно сминал мои губы своим ртом, буквально вгрызался голодными поцелуями, вдыхал мне огонь в легкие и выжигал своей жаждой обладания дотла.

Меня любили и боготворили.

Меня терзали и выпивали до дна.

Меня наполняли и возносили к звездам.

Ощущая себя песчинкой, бесконечно ловила разряды в двести двадцать, прокатывающие по телу, и таяла от возбуждения, сумасшедшего, скорее животного, чем человеческого, и позволяла голодному до моего тела маньяку закончить то, что он так качественно начал.

Уже тогда не верила, что ночь сладкого сумасшествия еще хоть раз повторится. Но уходя, ни о чем не жалела.

ГЛАВА 8

МАРИЯ

– О-о-о, как я вовремя, – жизнерадостный щебет медсестры врывается в мысли, заставляя моргнуть, и мгновенно стирает кадры горячего прошлого, которые еще секунду назад мелькали перед внутренним взором.

Толкая бедром дверь, Рита входит в палату и вносит поднос, заставленный тарелками с едой и питьем, при этом внимательно смотрит в сторону капельницы.

Тоже скашиваю взгляд на штатив и вижу, что лекарство еще недавно наполнявшее пакет уже подходит к концу. Ничего себе, как я глубоко задумалась. Совершенно не заметила пролетевшее время.

Сколько, кстати прошло?

Ох, ничего себе. Сорок пять минут как в воду канули.

– Замечательно. У меня как раз тут все горяченькое. Сейчас вас освободим, и сможете поесть, – продолжает ворковать девушка, аккуратно сгружая поднос на стоящую рядом с кроватью тумбочку. – Как самочувствие, Мария Леонидовна? Голова не кружится?

Прислушиваюсь к себе.

– Нет, не кружится. Всё нормально, – сообщаю уверенно и скашиваю взгляд в сторону пиалы с золотистым куриным бульоном, большим куском мяса и сухариками и стоящую рядом тарелку с пышным омлетом.

Рот моментально наполняется слюной, а чуткий нос, несмотря на не до конца прошедшую простуду, улавливает аппетитный запах еды. Желудок, будто только этого и ждал, выдает громкую жалостливую руладу.

Ох, ну ничего себе, какая я, оказывается, голодная.

Обмениваемся с Ритой понимающими улыбками.

– Аппетит – это хорошо, Мария Леонидовна. Значит, точно идете на поправку, – комментирует она потребности моего организма.

– Ну и отлично, – поддерживаю разговор, после чего прошу. – Рита, зовите меня просто Оля или Мария. Без отчества. Мне так комфортней.

– Хорошо, Мария, – соглашается медсестра без лишних слов и наклоняется, чтобы отсоединить капельницу. – Та-ак, ну вот, систему мы отключили, – комментирует попутно, – теперь давайте-ка помогу вам сесть поудобнее и, если сами не сможете, покормлю.

С первым мы медленно, больно, но верно справляемся вдвоем.

Держа в голове слова Ивана Степановича, что кожа на спине не лопнет не при каких обстоятельствах, даже если мне подобное чудится по ощущениям, сжимаю зубы и с чужой помощью медленно опускаю ноги с кровати, а после и принимаю сидячее положение.

С приемом пищи, слава богу, все обстоит легче. Недолго думая, я просто прижимаю локоть рабочей руки к боку, тем самым ограничивая собственные возможности хоть как-то себе навредить, и не спеша ем самостоятельно.

Пока поглощаю пищу, медсестра делает какие-то пометки в карте, наводит порядок в палате и, ненадолго отлучившись, приносит мне стаканчик с несколькими разноцветными таблетками. Воду набирает из кулера, стоящего возле входной двери.

– Лекарство нужно будет принять сразу после еды. Это витамины для малыша.

– Хорошо, сделаю, – обещаю, непроизвольно улыбаясь, и свободной рукой накрываю низ живота, чтобы легонько его погладить.

Ради крошечки, зародившейся внутри меня, пережившей вместе со мной ад и не захотевшей покидать мое тело, когда я была слаба, как котенок, я сделаю все что угодно. Съем таблетки, выпью микстуры, прокапаю капельницы, поставлю уколы и пролежу всю беременность на сохранении пластом. Без проблем, любые условия, главное, чтобы беременность прошла хорошо, и я сохранила его или её.

– Рита, поможете мне встать, чтобы посетить санузел, – прошу некоторое время спустя, когда быстро насытившийся организм подает совершенно однозначные команды.

– Конечно. Давайте.

С виду худенькая, моя помощница оказывается очень сильной, ну или я очень слабой, потому что поднимает меня на ноги она без труда. Некоторое время еще придерживает, пока вестибулярный аппарат после долгого горизонтального положения восстанавливается и даже после этого двигается рядом, страхуя.

Но, к моей радости, не держит.

Точнее, к моей радости, я могу передвигаться, на нее не опираясь. Слабость организма вымораживает. Пусть я и понимаю, что с момента, как пришла в себя, времени миновало не так уж много, хочу вновь поскорее стать полностью самостоятельной.

– Хотите я и там с вами побуду? – предлагает помощница совершенно серьезно, когда мы останавливаемся у нужной двери.

– Нет, спасибо, Рита, я справлюсь, – вкладываю в голос уверенность, которую действительно ощущаю.

Не привыкла перекладывать на чьи-то плечи заботу о себе. И даже чувствуя, что девушка от души готова быть полезной, не желаю ее лишний раз напрягать.

Неудобно.

Санузел положительно удивляет. Унитаз, биде, душевая кабина, широкая раковина, полотенца. Все сверкает белизной, как и мраморная плитка.

Справив естественные потребности, к умывальнику с зеркалом подхожу с некоторой долей страха.

Хочу видеть спину. Боюсь, но хочу. Ведь ощущать – это одно, обозревать – совершенно иное. И в данный момент неведение пугает меня сильнее.

Опершись ладонями на белоснежную столешницу чаши, какое время трачу на разглядывание самой себя.

Всего неделя прошла, а я изменилась. Под глазами залегли темные круги, бледные щеки ввалились сильнее, резче обозначились скулы, губы потрескались. Про голову молчу. Волосы, заплетенные в косу, чтобы не мешаться, выглядят сальными и неухоженными.

Страшилка.

Прикусив губу и опустив голову, некоторое время рассматриваю забинтованные запястья обеих рук. Боже мой, незнающий человек легко подумает, что суицидница. Еще и пальцем тыкнет.

Ох, ладно. Хватит тянуть время и думать о ерунде. Собравшись с духом, медленно оборачиваюсь.