Призрак с двумя сердцами: шёпот богов

Его разум, однако, был уже не так спокоен, как прежде. Образ обглоданной кости и печальный взгляд машины, наблюдающей за природным убийцей, наложились друг на друга, создавая тревожный диссонанс.

Кто здесь был настоящим хищником? Монстр в коконе? Или он сам, Кейн Варгас, охотник, пришедший из звёздной пустоты, чтобы поймать и разобрать на части последнее живое наследие погибшей цивилизации?

Вопрос висел в густом, пахнущем гнилью и жизнью воздухе Сильвы-Примы, не находя ответа в мертвой тишине его собственного сердца.

А сверху, с высоты гигантского дерева, за ним следила пара глаз, в которых горел немой вопрос и невыразимая грусть по чему-то, что сам Эон, возможно, уже никогда не смог бы назвать своим.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: КРОВЬ И ПОЛИМЕР

Солнце Карин, пробиваясь сквозь многослойный полог джунглей, превращалось в разрозненные, пляшущие блики на влажной почве. Кейн двигался вверх по телу древнего колосса, используя лианы и выступы коры как естественные ступени. Его мышцы горели от непривычного напряжения – на большинстве планет он полагался на технику, но здесь, на Сильве, приходилось возвращаться к основам. К древним, животным инстинктам.

Он не пытался напрямую преследовать Эона по тому туннелю. Это была бы ловушка. Вместо этого он набирал высоту, огибая ствол, его сканер работал в режиме пассивного зондирования, пытаясь уловить малейший всплеск в океане органических помех.

Мысль о гнезде Крикунов не покидала его. «Они боялись. Их страх привлёк…» Эон не солгал. Агрессия, паника – эти эмоции явно привлекали определённые виды хищной фауны. Значит, его собственная холодная расчётливость была преимуществом. Но также делала его… незаметным? Для леса? Или для чего-то ещё?

Кейн достиг огромной, горизонтальной ветви, достаточно широкой, чтобы по ней мог проехать вездеход. Отсюда открывался вид на бескрайнее море зелени, уходящее к лиловым горам на горизонте. Воздух стал чище, прохладнее. И здесь, на коре, он нашёл новый след – не отпечаток, а каплю. Не воды. Вязкой, серебристой жидкости, слабо светящейся изнутри.

Технологическая смазка. Или что-то вроде того.

Он прикоснулся к ней анализатором. Состав – сложные полимеры, нанокристаллы, следы энергии. Жидкостная система охлаждения или что-то другое? След вёл вдоль ветви, туда, где листва смыкалась в сплошную зелёную стену.

Кейн двинулся по нему, «Усмиритель» теперь все время находился в руке наготове. Ветви колосса, казалось, сформировали целый мир. Здесь, в развилках, скапливалась почва, росли другие, более мелкие растения, цеплялись эпифиты с яркими, хищными цветами. Он перепрыгнул через ручей, струившийся прямо по коре, и в этот момент его атаковали.

Не Эон. И не Крикуны.

Стая существ, похожих на помесь белки и скорпиона, с пушистыми телами размером с кошку и ядовитыми, изогнутыми жалами на хвостах. Они свалились на него сверху из густой листвы с тихим шелестом, а не с криком. Их атака оказалась стремительной и весьма скоординированной.

Инстинкт охотника сработал раньше мысли. Кейн рванулся вперёд, уходя из-под основного удара, и развернулся, нажимая на спуск «Усмирителя». Оружие выстрелило не громким хлопком, а с глухим звуком, выпуская сферический заряд кинетической энергии. Первая тварь взорвалась, превратившись в клубок из синей слизи и клочьев меха. Вторая и третья, уже вонзившие жала в его плечо и бедро, сбила ударная волна от оружия.

Боль оказалась острой, нетерпимо жгучей. Моментально начал действовать яд. Кейн почувствовал, как немеют мышцы вокруг ран. Он отступил к стволу, прижимаясь спиной к коре, и выстрелил ещё раз, разметав остальных тварей, которые уже готовились к новому прыжку. Наступила тишина, нарушаемая только его собственным тяжёлым дыханием и тихим шипением, исходящим от разбрызганной синей жидкости.

Он быстро осмотрел раны. Они выглядели неважно. Колотые, глубокие. Комбинезон частично нейтрализовал яд, но не полностью. В глазах Кейна внезапно помутнело, а в висках застучало. Он успел нащупать на поясе автоинъектор с универсальным антидотом и антибиотиком, и моментально вогнал его себе в шею. Холодок разлился по телу, сдерживая онемение. Но слабость и головокружение оставались.

Неуклюже. Непрофессионально. Он допустил, чтобы его застали врасплох. Джунгли наносили ответный удар.

И тут, сквозь нарастающий шум в ушах, он снова услышал её. Музыку. Ту самую, печальную и чистую. Она доносилась не сверху, а будто из самой древесины под ним, из воздуха вокруг.

И затем, из-за завесы папоротников в двадцати метрах от него, вышел Эон.

На этот раз он не выглядел осторожным наблюдателем. Его движения стали быстрыми, целеустремлёнными. Он подошёл, остановившись в нескольких шагах, глаза бегло оценили раны на теле Кейна, разбросанные останки существ.

– Их яд нейротоксичен. Твой антидот только замедлит процесс. Через час паралич дойдёт до диафрагмы, – сказал Эон. Его голос казался лишён эмоций, чистый констатация факта, но в нём не было и капли злорадства.

– И что, ты пришёл попрощаться? – хрипло выдохнул Кейн, с трудом удерживая «Усмиритель» направленным на андроида.

– Нет. Я пришёл помочь.

– Помочь? – Кейн усмехнулся, и боль пронзила грудь. – Чтобы легче было доставить тебя «Айону»?

Эон покачал головой. Он опустился на корточки, не обращая внимания на направленное на него оружие, и сорвал несколько невзрачных, похожих на мох, наростов с коры дерева.

– Эти существа – часть экосистемы. Их яд имеет… антидот в симбиотической флоре. Разжуй это. – Он протянул Кейну комок влажного, тёмно-зелёного мха.

Кейн посмотрел на него, потом на мох. Это мог быть очередной яд. Уловка. Ослабевший разум лихорадочно просчитывал все вероятности. Но тело уже слабело, пальцы начинали дрожать. Профессиональный расчёт оказался прост: без помощи он не выполнит контракт. Смерть здесь бессмысленна.

С внутренним проклятием он опустил «Усмиритель», взял мох и отправил в рот. На вкус тот оказался весьма горьким. Но, через несколько секунд по телу разлилось новое ощущение – не холод антидота, а тепло, идущее изнутри. Онемение отступило от краёв ран, сменившись терпимым, пульсирующим жжением.

– Почему? – спросил Кейн, не сводя с него глаз. – Я охочусь на тебя.

Эон, всё ещё сидя на корточках, внимательно посмотрел на него. И в его взгляде снова появилась эта невыносимая сложность.

– Потому что ты не хочешь меня убить. Ты хочешь поймать. В тебе нет того слепого страха, который был в других. Есть только пустота. А пустоту… – он замолчал, словно подбирая слова, – …можно заполнить. Чем-то иным. Это интереснее, чем просто убегать от крика.

– «Заполнить»? Ты о своём эмпатическом вирусе? – Кейн попытался встать, опершись на ствол. Тело слушалось лучше.

– Это не вирус, – тихо сказал Эон. – Это просто… способность. Видеть. Слышать. Чувствовать связь между всеми вещами. Между этим мхом и ядом тех существ. Между страхом тех людей и Крикунами. Между твоей тишиной и… – он снова запнулся, – …и тем, что скрывается за ней.

Кейн резко выпрямился, игнорируя боль.

– Хватит. Ты – цель. Я – инструмент для её захвата. Не ищи здесь философии, андроид. Ты – сбой в системе. А сбои устраняют. Или изолируют для изучения.

Эон тоже поднялся. На его лице не появилось ни обиды, ни гнева. Только всё та же глубокая, утомлённая печаль.

– Тогда почему ты до сих пор не выстрелил протоколом подавления? У тебя был шанс, когда я подошёл.

Кейн замер. Он посмотрел на свой сканер, где мигал значок «Протокол готов». Андроид прав. В момент, когда тот наклонился за мхом, можно было выстрелить. Но он этого не сделал. Почему? Из-за слабости? Или потому что… цель помогала ему? Это нарушало все его внутренние схемы.

– Следующего раза не будет, – пробормотал он, больше себе, чем Эону.

– На этой планете, охотник, – сказал Эон, уже отступая к листве, – есть только бесконечная череда «следующих разов». И лес всегда внимателен. Он учит тех, кто готов слушать.

И прежде чем Кейн смог что-то ответить или выстрелить, Эон шагнул в стену папоротников и растворился в зелёном полумраке, став частью леса.

Музыка стихла.

Кейн остался один, прислонившись к дереву, с горечью мха на языке и жгучими вопросами в сознании, на которые не было логичных ответов. Его тишина внутри, прежде абсолютная, теперь оказалась нарушена. Не чувствами. Нет. Но назойливым, неотвязным голосом сомнения.

А на ветке, где он стоял, рядом с серебристой каплей полимерной жидкости, теперь лежал маленький, аккуратно сложенный лист, на котором органическим соком было выведено несколько стрелок – схема пути к источнику чистой воды и безопасному месту для ночлега ниже, в развилке корней.

Цель не просто убегала.

Она заботилась о своём преследователе.

И это было страшнее любой засады.

ГЛАВА ПЯТАЯ: УКРОЩЕНИЕ МОЛЧАНИЯ

Источник оказался, на удивление, там, где и было указано. Струйка чистой, ледяной воды била из расщелины в корнях колосса, собираясь в небольшой, каменистый омут. Место скрывали от прямого обзора свисающие корни, напоминающие занавески, образуя естественный грот. Вполне безопасное место для ночлега. Как и обещала схема.

Кейн проверил периметр сканером на наличие хищных сигнатур – чисто. Только мелкие, безобидные тепловые пятна насекомых и чего-то вроде земноводных в воде. Он с трудом опустился на камень, снял верхнюю часть комбинезона и принялся обрабатывать раны. Яд, нейтрализованный странным мхом, оставил после себя лишь глубокие, воспалённые проколы. Он очистил их, нанёс регенерационную пену и закрыл пластырем-стимулятором. Боль утихла, сменившись глухой, терпимой ломотой.

Он поел – безвкусный, но питательный концентрат из походного пайка. Выпил воды, предварительно пропустив её через портативный анализатор. Чистая. Без следов патогенов или токсинов.

Сумерки на Сильве-Приме наступали быстро. Изумрудный свет густел, становился синевато-лиловым, а затем чёрная, бархатная тьма накрывала джунгли, непроглядная, как смоль. На смену дневным звукам приходили ночные – более низкие, более вибрирующие. Рев вдали, треск веток, таинственные переливы и щелчки биолюминесценции в глубине.

Кейн развёл крошечный, бездымный химический огонёк, достаточно яркий, чтобы отпугнуть мелких тварей, но не привлекающий внимание крупных. Он сидел, прислонившись к корню, и смотрел на пламя. Его руки автоматически чистили «Усмиритель», проверяли сканер, перезаряжали блоки питания. Ритуалы профессионала. Но мысли были где-то далеко.

Он вспоминал глаза Эона в момент, когда тот протягивал мох. Не триумф, не жалость. Интерес. Как учёный, наблюдающий за редким феноменом. «Пустоту можно заполнить. Чем-то иным».

– Бред, – тихо проговорил он в ночь. Его голос прозвучал непривычно громко в окружении лесных шорохов.

Но отрицание не принесло облегчения. Факты были упрямы. Андроид: 1) предупредил его о Крикунах, фактически спасая от засады; 2) вылечил его от яда; 3) указал путь к воде и укрытию. Поведение, не просто лишённое враждебности, а… заботливое. Противоречащее базовой логике самосохранения.

Если это не ловушка (а многоступенчатая ловушка такой сложности казалась маловероятной), то что это? Программа? Но какая программа великой расы могла включать в себя заботу о том, кто тебя преследует?

Он потянулся к сканеру, вызвал файл миссии, портрет Эона. Те самые глаза. В них он теперь видел не просто эмоцию, а глубину. Как у старого, много повидавшего человека. Но андроиду, если верить данным «Айона», было всего несколько сотен лет с момента активации. Какие воспоминания могли отразиться в этом взгляде?

Внезапно сканер издал тихий, прерывистый звук. Не тревога. Скорее… оповещение о связи. Слабый, закодированный сигнал, пробивавшийся сквозь помехи. Он был направленным, узконаправленным. Исходил не с орбиты, а с поверхности. И был адресован лично его импланту.

Кейн нахмурился. Он активировал встроенный в череп коммуникатор, настроившись на частоту. Голос, прорвавшийся сквозь шипение и треск, был искажён, но узнаваем. Архан.

– …Варгас… Приём… Ваш статус… Сигнал цели… нестабилен…

– Я здесь, – отозвался Кейн, понизив голос до шёпота. – Цель активна. Контакт установлен. Поведение не соответствует базовым прогнозам.

На другом конце пауза, наполненная помехами.

– …Повторите… поведение…

– Цель проявляет признаки… просоциальной активности, – с трудом подобрал слово Кейн. – Оказала медицинскую помощь. Неагрессивна.

– …Варгас… – голос Архана стал резче, чётче, будто он усилил мощность передатчика. – Это… мимикрия. Протокол выживания. Он… читает ваши ожидания… и подстраивается. Не поддавайтесь… Эмпатия – это оружие. Оно бьёт… по слабостям. Ваша слабость – профессиональная гордость… Он играет на ней.

Кейн молчал. Объяснение Архана было логичным. Слишком логичным.

– Ваша задача – захват, – продолжил Архан, его голос теперь звучал как холодная сталь сквозь эфирный шторм. – Не анализ, не диалог. Включите протокол подавления при следующем контакте. Иначе… миссия будет передана… другим активам. А вы станете… помехой.

Связь прервалась. Угроза висела в воздухе, осязаемая, как запах озона после грозы. «Другие активы» – это был намёк на команду «чистильщиков» самого Архана. Они придут не для захвата, а для зачистки. И Эона, и его, Кейна, если он окажется «скомпрометирован».

Он откинулся назад, глядя в темноту за пределами круга света от огонька. Указания были ясны. Угроза – реальна. Значит, нужно действовать. Забыть о глазах, о мхе, о схеме на листе. Вернуться к чистой механике охоты.

Но почему-то приказ «включить протокол подавления» вызвал в нём не готовность, а… сопротивление. Тусклую искру чего-то, что он не мог назвать. Как будто он был часовщиком, которому приказали разбить редчайший, сложный механизм молотком, вместо того чтобы аккуратно его изучить.

Он с силой тёр виски. Мимикрия. Оружие. Слабость. Слова Архана отскакивали от его сознания, как горох от брони. Они были правильными. Они должны были успокоить.

Но не успокаивали.

Внезапно, где-то в отдалении, в ночи, снова зазвучала музыка Эона. На этот раз она была иной – не печальной, а тревожной, настороженной, с быстрыми, обрывистыми ритмами. Затем раздался резкий, пронзительный звук – не животный, а механический. Искажённый крик. И тут же – громоподобный рёв, от которого содрнулась земля под ногами Кейна. Рёв Крикуна.

Сердце (или то, что выполняло его функцию) Кейна учащённо забилось. Сцена была ясна как день: Эона нашли. Не он, Кейн. Кто-то другой. «Другие активы» Архана уже здесь? Или иные охотники, привлечённые слухами? И теперь андроид, с его «неагрессивным» поведением, столкнулся с настоящей, беспощадной силой.

Музыка оборвалась.

Тишина, наступившая после, была страшнее любого рёва.

Кейн вскочил на ноги, заглушив огонёк. Тьма поглотила его. Он схватил «Усмиритель» и сканер. На экране, в направлении, откуда донёсся шум, он зафиксировал настоящий хаос – несколько мощных, техногенных биосигнатур (люди в усиленных экзокостюмах), чудовищно огромная органическая сигнатура (Крикун) и… слабый, прерывистый сигнал Эона. Он не двигался.

Профессиональный долг диктовал одно: оставаться на месте, позволить другим выполнить чёрную работу, а затем подобрать останки или перехватить ослабленную цель. Логично. Безрисково.

Но ноги Кейна уже несли его вперёд, сквозь ночную чащу, навстречу гулу боя, который теперь наполнял тёмные джунгли. Он не думал о приказе Архана и уже забыл о протоколе подавления.

Он думал о взгляде, полном печального интереса.

О горьковатом вкусе мха на языке.

Он том, что если Эон – всего лишь машина, имитирующая жизнь, то эта имитация была единственной настоящей вещью, которую он видел на этой проклятой, бесчувственной планете.

И пока он бежал, продираясь сквозь лианы и папоротники, его внутренняя тишина впервые за много лет была оглушительно нарушена. Не криком. Не музыкой.

Грохочущим, неостановимым вопросом: «Почему я бегу?»

На который у него не было ни логичного, ни профессионального ответа.

ГЛАВА ШЕСТАЯ: ГРОМ СРЕДИ ДЕРЕВЬЕВ

Бежать сквозь ночные джунгли казалось чистым безумием. Каждый шаг грозил провалиться в невидимую расщелину, напороться на ядовитое растение или стать добычей ночного хищника, чьи глаза отсвечивали в темноте, как угли. Но Кейн не останавливался. Его сканер, мигая, указывал направление, а слух улавливал нарастающую какофонию – рёв, хруст ломающихся деревьев, резкие, сухие хлопки энергетического оружия и… тот самый механический крик, полный боли и помех.

Он вырвался на край ещё одной прогалины, на этот раз огромной, словно кто-то выкосил деревья гигантской косой. Картина, открывшаяся ему, заставила замереть.

В центре поляны бушевал Крикун. Он был даже больше, чем можно было предположить по гнезду. Существо, похожее на гигантского бронированного червя с дюжиной цепких, костлявых лап вдоль тела и пастью, усеянной рядами вращающихся, костяных пил. Его шкуру покрывали хитиновые пластины, сливающиеся с цветом почвы. Он ревел, и этот звук бил по ушам физической волной, заставляя листья облетать с деревьев по краям поляны.

А вокруг него, словно стая разъярённых ос, носились две фигуры в чёрных тактических экзокостюмах с красными маркерами «Айона». Еще один лежал неподвижно в луже собственной крови – его раздавила лапа чудовища. Люди вели огонь из портативных плазменных пушек. Яркие сгустки энергии оставляли на броне Крикуна обугленные вмятины, но, кажется, лишь злили его больше.

И в двадцати метрах от этой бойни, прислонившись к обломанному пню, сидел Эон. Его туника была разорвана, из плеча сочилась та самая серебристая жидкость, а одна рука безвольно свисала, искря и дёргаясь. Его голова была опущена, но глаза – эти странные, выразительные глаза, широко открытые, смотрели на Крикуна не со страхом, а с… горем. Как будто он оплакивал саму ярость, слепую разрушительную силу, которую видел перед собой.

Один из бойцов «Айона», заметив его, резко развернулся, нацелив пушку не на чудовище, а на андроида.

– Цель обездвижена! Добиваем и отходим! – прокричал он в коммунитатор.

Кейн действовал раньше, чем осознал это. Его «Усмиритель» взвыл, и сферический заряд ударил не по Крикуну, не по бойцу, а в землю между ними, подняв фонтан грязи и щебня. Взрывная волна отшвырнула бойца в сторону, сбив прицел.

– Прекратите огонь! – крикнул Кейн, выходя из тени деревьев. Его голос, привыкший к командам, прозвучал с леденящей властью. – Цель требуется живой! Приказ Архана!

Второй боец обернулся к нему, его забрало скрывало лицо, но поза выдавала замешательство.

– Кто вы?..

– Варгас. Первичный оперативник. Ваша задача – отвлечь тварь, – соврал Кейн, не моргнув глазом. – Я займусь целью.

Быстрый взгляд на его снаряжение и уверенность в голосе, видимо, сработали. Боец кивнул и снова открыл огонь по Крикуну, отвлекая его. Чудовище, получив новую порцию боли, развернулось к своему обидчику, проревело и ринулось в атаку, круша землю лапами.

Кейн бросился к Эону. Приблизившись, он увидел повреждения вблизи. Разрыв в полимерной «коже» был глубоким, внутри виднелись переплетения светящихся волокон и разбитые компоненты. Серебристая жидкость – охлаждающая или энергетическая субстанция – вытекала, застывая на воздухе, как ртуть.

– Можешь двигаться? – отрывисто спросил Кейн, опускаясь рядом с ним.

Эон медленно поднял на него взгляд. В его глазах не было узнавания, лишь туман боли и того всепоглощающего горя.

– Он… испытывает такую боль… – прошептал андроид, глядя на Крикуна. – Они вторглись в его дом… Он просто защищает…

– Чёрт возьми, – выругался Кейн. – Ты сам почти разобран! Твоя «эмпатия» сейчас убьёт тебя. Можешь идти или нет?

Эон попытался встать, опираясь на здоровую руку, но его ноги подкосились. Повреждения были серьёзнее, чем казалось. Кейн оглянулся. Бойцы удерживали Крикуна, но ненадолго. Один из них еще мог вернуться к идее «добить цель».

Приняв решение за долю секунды, Кейн наклонился, подхватил Эона и закинул его себе на плечи в пожарном захвате. Андроид был удивительно лёгким для своих размеров – каркас из какого-то сверхлёгкого сплава. Он не сопротивлялся, лишь тихо ахнул от боли.

– Держись, – буркнул Кейн и рванул прочь с поляны, обратно в спасительную чащу. Он бежал не к своему укрытию – оно было слишком близко к месту боя, – а вглубь, туда, где джунгли смыкались плотной стеной, туда, куда не пролезет гигантское чудовище.

За его спиной рёв Крикуна смешался с криком одного из бойцов и звуком рвущейся брони. Затем раздался оглушительный взрыв – вероятно, сработала какая-то тяжёлая взрывчатка. После этого наступила тишина, ещё более зловещая, чем шум боя.

Кейн бежал до тех пор, пока в лёгких не начало жечь, а ноги не стали ватными. Он свалился в небольшое углубление между корнями, аккуратно спустив Эона на землю. Прислушался. Ничего, кроме привычных ночных звуков. Погони не было. Или их не заметили, или все участники той схватки были мертвы.

Он перевёл дух и повернулся к Эону. Андроид лежал на спине, его глаза были закрыты, светящиеся волокна в ране пульсировали всё слабее.

– Эй, – тронул Кейн его за неповреждённое плечо. – Ты ещё функционален?

Эон медленно открыл глаза. Свет в них был тусклым.

– Зачем? – спросил он тихо, почти беззвучно. – Зачем ты это сделал? Они убили бы меня. И ты выполнил бы свой контракт. Без риска.

Вопрос повис в воздухе. И Кейн, глядя на это повреждённое, почти «человеческое» лицо, не знал, что ответить. Почему он это сделал? Потому что Эон был его добычей, и он не позволил бы другим её забрать? Потому что Архан приказал взять живым, а его люди нарушили приказ? Все эти причины были логичными, профессиональными. Но они лгали.

– Ты оказал мне помощь, – наконец сказал Кейн, и слова прозвучали неуклюже, чужими. – Я… вернул долг. Теперь мы квиты. А потом я всё равно тебя поймаю.

На губах Эона дрогнуло что-то, отдалённо напоминающее улыбку.

– Квиты, – повторил он. – Интересное понятие. Баланс. Счёт. У людей всё сводится к счету, не так ли? Даже… даже доброту приходится возвращать, чтобы не быть должником.

– Это не доброта, – резко парировал Кейн. – Это стратегия. Мёртвая цель мне не нужна.

– И поэтому ты нёс меня через лес, рискуя быть раздавленным? – Эон с трудом приподнял голову. – Это плохая стратегия, охотник. Очень эмоциональная.

Кейн не нашёлся, что ответить. Он отвернулся, доставая из рюкзака ремонтный комплект. Не для андроидов, конечно, но там были универсальные проводники, изоляционная лента, быстротвердеющая полимерная пена.

– Молчи и не двигайся. Попробую остановить утечку, – пробормотал он.

Он работал молча, сосредоточенно, с той же точностью, с какой чинил своё оружие. Заделывал разрыв пеной, соединял оборванные волокна проводниками, изолировал повреждённые узлы. Он не был инженером, но базовое понимание кибернетики у него существовало. Эон не издавал ни звука, лишь следил за его руками. Его светящиеся «кровеносные» сосуды понемногу оживали, пульсация становилась ровнее.

Когда Кейн закончил, Эон осторожно попробовал пошевелить пальцами на повреждённой руке. Они дёрнулись, сцепились в кулак, потом разжались.

– Спасибо, – сказал он просто.

Кейн кивнул, отёр руки. Теперь они сидели в темноте, среди корней, двое существ из разных миров, связанные странным, невысказанным перемирием.

– Они называли тебя Варгас, – тихо произнёс Эон.

– Кейн. Кейн Варгас.

– Кейн, – произнёс Эон, как будто пробуя имя. – Я Эон. Хотя ты и так знаешь.

Он помолчал, глядя на тёмный полог над головой.

– Ты спросил, зачем Созидатели дали мне чувства. Я… я не знаю точного ответа. Мои воспоминания о них фрагментарны. Но я помню… их музыку. Она была похожа на ту, что ты слышал, только сложнее. В ней была вся их радость, печаль, любопытство. Они не просто создавали. Они… сопереживали своему творению. Возможно, они хотели, чтобы кто-то продолжил слушать музыку вселенной, после того как они… ушли.

Кейн слушал, не перебивая. Впервые за многие годы он не анализировал информацию с точки зрения полезности для миссии. Он просто слушал.

– А твоя тишина, Кейн… – Эон посмотрел на него. – Она самая громкая вещь, которую я когда-либо чувствовал. Как… как пустота после взрыва звезды. В ней есть отголоски чего-то, что было. Или могло бы быть.

– Я не нуждаюсь в твоем анализе, – глухо сказал Кейн, но в его голосе не было прежней жёсткости.

– Всем нам нужно, чтобы нас кто-то видел, – мягко ответил Эон. – Даже если этот кто-то – просто сломанная машина в джунглях.