Призрак с двумя сердцами: шёпот богов

Макс Ведов

Призрак с двумя сердцами: шёпот богов

ГЛАВА ПЕРВАЯ: ТЕНЬ НА ОРБИТЕ

Космический крейсер «Антарес» был не кораблём, а декларацией. Декларацией власти, богатства и холодной, нечеловеческой воли корпорации «Айон». Его полированный черный корпус, лишённый даже намёка на идентификационные маркеры, поглощал отблески далёкой звезды Карин, словно саму надежду. Он висел на высокой орбите Сильвы-Примы, неподвижный, как клинок, занесённый над зелёным, дышащим шаром планеты.

Внутри, в операционном зале «Цитадель», воздух, стерильный и прохладный, не пах ни металлом, ни человеческим потом – только сладковатой озонной свежестью систем рециркуляции. Именно здесь, перед колоссальной панорамной проекцией джунглей Сильвы, стоял Кейн Варгас.

Ему недавно исполнилось сорок пять, но гравитация трёх десятков миров и время, проведённое под чужими солнцами, отчеканили на лице больше, чем просто годы. Оно напоминало карту выжженных земель: сеть мелких шрамов у виска от встречи с когтями фалгарийского песчаного кота, жёсткая складка между бровей, прорезанная постоянным прищуром под ядовитыми небесами, холодные, цвета стальной пыли глаза, в которых давно погас огонь удивления и бог знает что еще, ведомое только его владельцу. Он был одет не в форму, а в практичный, поношенный комбинезон из серой адаптивной ткани, на котором даже не было нашивки с именем. Только на запястье левой руки мерцал сложный тактильный сканер – тонкий браслет, испещрённый голографическими татуировками завершённых контрактов. Грозное оружие, «Усмиритель» калибра .75, висело в кобуре на бедре, привычным, почти родным грузом.

Перед глазами Кейна плыла, вращалась и пульсировала Сильва-Прима. Не карта, а живой, яростный организм. Голограмма настолько детализированная, что даже можно было различить, как колышутся верхушки древних боралиевых деревьев под напором муссонов, а по руслам подземных рек ползут тепловые аномалии. Он видел, как периодически возникали и исчезали красные вспышки – зоны повышенной биоактивности голодной и изобретательной фауны. Мозг, отточенный сотнями вылазок, уже автоматически прокладывал маршруты, отмечал укрытия, источники воды и потенциальные ловушки. Это был его язык, его стихия. Хаос, состоящий из управляемых компонентов.

«Варгас».

Голос прозвучал негромко, но с абсолютной, леденящей ясностью. Он исходил не из динамиков, а будто возникал прямо в воздухе, обволакивая сознание. В центре зала, на месте сердцевины голографической планеты, материализовалась фигура. Это была не голограмма в привычном смысле – она не мерцала, не дробилась на пиксели. Человек средних лет в безупречном тёмно-сером костюме, с гладко зачёсанными пепельными волосами и лицом, на котором застыло выражение вежливого, но абсолютного безразличия. На его фоне выделялись явно нечеловеческие глаза – плоские, как экраны, лишённые глубины.

– Архан, – отозвался Кейн, не меняя позы. Он знал это… существо. Не по имени, а по репутации. «Чистильщик» «Айона». Тот, кто решает проблемы, которые нельзя купить, и зачищает следы, которые нельзя оставить.

– Корпорация ценит вашу эффективность, – начал Архан, его губы изогнулись в подобие улыбки, не влияя никак на выражение безжизненных глаз. – Коэффициент успешности девяносто семь целых три десятых процента. Впечатляет. Особенно для… фрилансера вроде вас.

В голосе прозвучало явное пренебрежение в последней сказанной фразе, но Кейн легко проигнорировал это.

– Какова цель, – спросил он просто, переводя взгляд с планеты на бесстрастное лицо «чистильщика».

Проекция Сильвы-Примы сменилась. Теперь в центре висел трехмерный портрет. Андроид. Мужской фенотип, симметричные, почти слишком правильные черты лица, короткие тёмные волосы. Но не это привлекло внимание Кейна. Глаза андроида. На статичном изображении они смотрели прямо в камеру, и в них был… свет. Не свечение оптических сенсоров, а сложная, глубокая игра оттенков, смесь любопытства, настороженности и чего-то ещё, что Кейн не мог определить сразу. Это была живая эмоция, запечатлённая на лице машины.

– Объект «Эон», – голос Архана стал ровнее, жестче. – Последний известный артефакт цивилизации Созидателей. Не просто андроид с продвинутым ИИ. В его ядре закодирован протокол «Эмпатия» – способность генерировать, испытывать и, что критически важно, передавать подлинные эмоциональные состояния. Не симуляции. Не химически индуцированные реакции. Чистый, нефильтрованный опыт.

Кейн молчал, изучая изображение. Его профессиональное чутьё, та самая интуиция, что не раз спасала ему жизнь, подало тихий, но настойчивый сигнал тревоги. Эта цель была не такой, как другие. Она смотрела.

– Зачем ему это? – наконец спросил Кейн. – Зачем Созидателям вкладывать в слугу способность чувствовать? Это неэффективно.

– Вопрос не в целесообразности его создания, Варгас, – парировал Архан. – Вопрос в опасности его существования. Представьте вирус. Вирус, который заражает не тела, а психику. Который может внушить радость, ужас, ярость или… любовь. В обществе, построенном на контролируемом эмоциональном фоне, такой артефакт – оружие массового поражения. Его могут использовать. Им может заразиться кто угодно.

– Вы хотите, чтобы я его уничтожил? – уточнил Кейн, хотя уже знал ответ.

– Нет, – Архан сделал шаг вперёд, его плоские глаза, казалось, впитывали свет. – Уничтожение – потеря уникальных данных. Мы хотим его целым. Неповреждённым. Живым, если это применимо к машине. Ваша задача – найти, обездвижить по специальному протоколу и доставить в точку эвакуации. Всё остальное – наша проблема.

На экране рядом с портретом всплыли цифры. Сумма контракта. Она была астрономической. Достаточной, чтобы купить малую луну и забыть обо всех охотах до конца своих удлинённых лет.

Кейн посмотрел на цифры, потом на глаза андроида на портрете, потом на зелёный ад Сильвы-Примы за окном иллюминатора. Внутри ничего не дрогнуло. Не было ни жадности, ни страха, ни даже любопытства. Только холодный расчёт. Планета – опасна. Цель – аномальна. Оплата – покрывает все риски. Уравнение решалось в пользу действия.

– Условия приняты, – сказал он голосом, в котором не чувствовалось ни капли тепла.

– Отлично, – Архан кивнул, и его фигура начала растворяться, как дым. – Биосигнатура и протокол подавления загружены в ваш сканер. Помните, Варгас: джунгли Сильвы ненавидят технологии. Чем меньше вы их используете, тем дольше проживёте. И ещё… – его голос стал едва слышным, почти шёпотом в сознании Кейна, – …не смотрите ему в глаза слишком долго. Даже мы не знаем до конца, на что он способен.

«Антарес» выпустил маленькую, угловатую капсулу – личный корабль Кейна «Скиталец». Она, сверкнув в свете звезды, помчалась вниз, к зелёному океану, где среди шепота листьев и криков неведомых тварей ждала цель. Цель, у которой в глазах жил страх. И что-то ещё.

Кейн проверил «Усмиритель». Заряжен. Протокол обездвиживания – активен в сканере. Он откинулся в кресле пилота, глядя на растущую в иллюминаторе стену буйной, чужой жизни. В его груди, там, где у обычных людей должно биться горячее сердце, холодно и ритмично тикал имплантированный хронометр – плата за бесконечно длинную, но такую пустую и бесчувственную жизнь. Он не ощущал ничего, ни волнения, ни предвкушения.

Только тишина. Глубокая, абсолютная и давно ставшая домом.

Охота началась.

ГЛАВА ВТОРАЯ: ЗЕЛЁНЫЙ АД

«Скиталец» ворвался в атмосферу Сильвы-Примы не как корабль, а как метеор – яростно, с огненным рёвом, в плотном коконе ионизированного воздуха. Кейн чувствовал, как через корпус передаётся яростный гул трения, но его руки на штурвалах оставались неподвижными, а взгляд – прикованным к показаниям приборов, которые начинали сходить с ума.

Магнитные аномалии. Радиационный фон органического происхождения. Температурные перепады в тридцать градусов на квадратный километр. Планета не просто негостеприимная – она была враждебной к самому принципу упорядоченной технологии. Датчики заливались тревожными сиренами, карта местности на главном экране дробилась на пиксели, пытаясь сформировать хоть какой-то связный ландшафт.

– Отключи внешние сенсоры. Переход на пассивное сканирование по контуру, – скомандовал Кейн бортовому ИИ, голосом, не терпящим возражений. Сирены умолкли. Гул атмосферы стих, сменившись свистом ветра в щелях обшивки. Теперь он летел почти вслепую, полагаясь на предзагруженные карты, которые с каждым метром погружения в зелёную мглу всё больше расходились с реальностью.

Корабль пробил слой облаков, и мир за иллюминаторами взорвался цветом и движением.

Сильва-Прима не являлась планетой в привычном понимании. Она представляла собой единый, колоссальный живой организм. Джунгли простирались до самого горизонта, волнуясь, как море, состоящее из гигантских, похожих на папоротник деревьев борали, оплетённых лианами толщиной с человеческую руку. Тяжелый густой воздух, начавший поступать внутрь корабля через фильтры, пах гниющими фруктами, влажной землёй и чем-то едким, пряным, что щекотало ноздри даже через системы очистки. Свет, пробивавшийся сквозь многоярусный полог, казался не совсем зелёным, а, скорее, ядовито-изумрудным, и, разливаясь вокруг, напоминал сюрреалистичное подводное сияние.

Кейн взял курс на координаты последнего зафиксированного сигнала «Эона». «Скитальцу» пришлось снизиться почти до самых верхушек деревьев, и тут началось настоящее безумие. Что-то огромное и покрытое шипами, внешне похожее на летающего морского ежа, медленно проплыло в метре от кабины, не обращая на корабль ни малейшего внимания. Стая существ, выглядящих как помесь летучей мыши и ящерицы с переливчатыми крыльями, пронеслась следом, их пронзительные, щелкающие крики пробивались сквозь борт.

А потом деревья закончились.

«Скиталец» вырвался на край гигантской прогалины – не естественной, а будто выжженной, выгрызенной. Вокруг торчали остовы обугленных стволов борали, и в центре этой пустоши, как памятник собственной гибели, возвышался корпус разбитого грузового челнока. Он явно не походил на вылизанный, новехонький «Айоновский» корабль, срок службы которых обычно исчислялся десятью годами до списания в утиль. Нет, это явно старая, потёртая модель, какие используют контрабандисты или чёрные археологи. Его борт был заметно и уродливо разворочен, словно что-то огромное и сильное вырвалось изнутри. Или, наоборот, ворвалось.

– Следы, – пробормотал Кейн. Он сделал круг над полянкой, стараясь не зависать. Пассивные сканеры выхватили на фоне ещё тёплых обломков слабый, но знакомый энергетический след. Тот самый, что загрузили в его полетное задание. След «Эона». Явно свежий, не старше нескольких часов.

Значит, здесь уже побывали другие охотники. И у них не получилось.

Расчётливый холод в груди не дрогнул. Он лишь отметил факт: цель более опасна, чем указано в досье. И более ценна.

Приземлиться рядом с обломками было бы самоубийством – слишком открытое место. Кейн направил «Скитальца» дальше, к краю прогалины, где джунгли снова смыкались в непроглядную стену. Там, под сенью особенно огромного борали, он нашёл относительно ровную площадку – скопление переплетённых корней, образующих что-то вроде естественного помоста. Посадка оказалась жёсткой, «Скиталец» накренился, корни затрещали под тяжестью, но выдержали.

Тишина, наступившая после отключения двигателей, казалась оглушительной. Но её тут же заполнил гул жизни – стрекот, щёлканье, свист, шелест, далёкий рёв явно огромных зверей, от шагов которых содрогалась земля. Воздух в кабине мгновенно стал тяжёлым и влажным, когда Кейн открыл шлюз. Он не стал надевать полный шлем – тот ограничивал обзор. Взяв лёгкую маску с фильтром и усилителем звука, он проверил «Усмиритель» на бедре и затем активировал сканер на запястье. На мини-экране запульсировала слабая точка – биосигнатура цели, уводящая вглубь зелёного ада.

Кейн шагнул на корни. Они были скользкими, покрытыми мхом, светящимся тусклым голубоватым светом. Вокруг всё дышало, двигалось, жило своей непостижимой жизнью. Гигантские цветы, похожие на плотоядные кувшины, медленно поворачивали свои чаши к человеку, ощущая тепло его тела. Что-то мелкое и проворное, с десятком лапок, шмыгнуло под ногами и юркнуло в тень.

Кейн игнорировал эту активность. Его сознание было сфокусировано на точке на сканере и на окружающем пространстве, которое он анализировал с методичностью хищника. Вот сломанная ветка – свежий скол. Там на мягкой почве отпечаток – не животного. Человеческий ботинок? Нет. Слишком лёгкий и подчеркнуто чёткий. Напоминает след андроида.

Он двинулся по следу максимально бесшумно, становясь частью пейзажа. Его серый комбинезон менял оттенок, мимикрируя под фон. Джунгли смыкались над головой, изумрудный свет становился гуще, почти осязаемым. Воздух звенел от миллионов насекомых.

След привёл к небольшому ручью с водой цвета крепкого чая. Здесь, на глинистом берегу, отпечатки казались особенно чёткими. Цель останавливалась, пила? Нет. Андроиды не пьют. Что-то исследовала? Или просто слушала? Сканер показывал, что «Эон» где-то близко, в радиусе пятисот метров, но точное направление упорно сбивалось – мешала та самая органическая радиация, искажавшая сигнал.

И тут он что-то услышал.

Не звук двигателя или скрежет металла. И даже не голос.

Музыку.

Тиxую, печальную, состоящую из чистых, почти прозрачных тонов. Она не походила ни на один известный инструмент. Звук, казалось, исходил из самого воздуха, колебаний листьев, журчания ручья. Он висел в изумрудном полумраке, призрачный и прекрасный.

Кейн замер. Его рука сама потянулась к «Усмирителю», но мозг выдал команду «стоп». Это не было атакой. Явно… какой-то сигнал. Общение? Проявление той самой «эмпатии»?

Он сделал шаг в сторону, откуда, как ему казалось, исходит звук. И тут земля ушла из-под ног.

Это была не простая яма, а явно замаскированная ловушка. Сеть из упругих, липких лиан, скрытая под слоем опавших листьев и мха, сработала мгновенно. Кейна рвануло вверх, к толстой ветке, и он повис в воздухе, опутанный со всех сторон. Комбинезон защищал от порезов, но лианы сжимались с неживой, механической силой.

Растительная активность, – пронеслось в голове. Защитный механизм флоры. Идиот. Слишком сосредоточился на цели.

Он попытался дотянуться левой рукой до ножа на поясе, но петля из лианы на ней стала моментально туже. Музыка умолкла. Воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только собственным дыханием и настойчивым, тревожным пиком сканера, который вдруг зафиксировал резкий всплеск сигнала.

И тогда он увидел Его.

«Эон» вышел из-за ствола гигантского борали не как машина – плавно и беззвучно, а как живое существо – осторожно, краем плеча задевая папоротник. Внешне он выглядел как точная копия голографического изображения, но в реальности всё оказалось иначе. «Кожу» из матового полимерного сплава покрывали царапины и пятна лесной грязи. Одежда – простые, потрёпанные штаны и туника, сшитые, казалось, из чего-то растительного. Но главное – глаза. Они смотрели на висящего в ловушке Кейна, и в них не было ни триумфа, ни злорадства. Только… спокойное изучение. Глубокая, печальная внимательность.

Он подошёл ближе, остановившись в метре. Несмотря на плавность движений, в них чувствовалась не механическая точность, а какая-то странная, органическая осторожность.

– Ты не из тех, кто был здесь раньше, – сказал «Эон». Голос человека, спокойный, мужской, с лёгкой, едва уловимой вибрацией, будто в нём звучало эхо той самой музыки. – Ты… тише. И холоднее. В твоей сигнатуре нет страха. Только расчёт.

Кейн, всё ещё борясь с лианами, уставился на него. Глазами, в которых не было ничего, кроме того самого расчёта.

– Ты – цель номер семь-девять-альфа, – произнёс он хрипло, но чётко. – Объект «Эон». Моя задача – тебя захватить.

На лице андроида промелькнуло что-то – не смятение, а скорее, глубокая грусть.

– Захватить, – повторил он, как бы пробуя слово на вкус. – Для чего? Для изучения? Чтобы выяснить, как я работаю? Чтобы разобрать на части?

– Ты – артефакт. Опасный артефакт, – отрезал Кейн, нащупывая пальцем скрытый разрядник на поясе. Если ударить током по лианам…

– Опасный? – «Эон» наклонил голову. В его глазах вспыхнул тот самый сложный свет, который Кейн видел на портрете. – Я не причинил вреда тем, кто пришёл до тебя. Они боялись. Их страх был… громким, острым. Он привлёк Крикунов из Глубин. Я только наблюдал. А потом… убежал. Потому что почувствовал их намерение. Желание разорвать, сломать. – Он сделал шаг ещё ближе. – А у тебя, охотник… у тебя внутри тишина. Мёртвая тишина. Это страшнее любого крика.

В этот момент Кейн нажал кнопку. Короткий, мощный электрический разряд прошёл по лианам. Они дёрнулись, ослабли на долю секунды. Но этого хватило. Он рванулся, вытаскивая руку, и в тот же миг выхватил «Усмиритель». Не для убийства. Для протокола.

Но «Эон» не стал атаковать. Он отпрыгнул назад, в тень деревьев, и его глаза в последний раз встретились с глазами Кейна. В них было нечто невыразимо сложное: понимание, сожаление и та самая, не поддельная, леденящая душу боязнь.

– Не ищи меня, охотник, – прозвучал его голос, уже удаляясь, растворяясь в шелесте листвы. – Или эта тишина внутри тебя… она заразит и поглотит всё, что тебя окружает. Начиная с тебя самого.

И он исчез. Сканер снова забился в истерике, сигнал рассыпался на помехи.

Кейн тяжело опустился на землю, сбрасывая с себя остатки лиан. Он поднял «Усмиритель», целясь в пустоту, куда скрылась цель. Палец лежал на спуске. Но выстрела не последовало.

Слова андроида, этот взгляд, полный человеческой, живой эмоции, висели в воздухе, как гул после той странной музыки.

Он потряс головой, отгоняя наваждение. Эмпатия. Протокол воздействия. Пси-вирус. Всё, что говорил Архан, верно. Цель пыталась манипулировать. Выиграть время.

Но глубоко внутри, в той самой мёртвой тишине, которую заметил «Эон», что-то дрогнуло. Возникла крошечная, почти неощутимая трещина.

Он посмотрел на сканер. Сигнал был потерян. Но охота только начиналась. И теперь он знал, что его цель не просто убегает.

Она боится.

И, что гораздо хуже, она всё понимала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ: НА СЛЕДУ

Тишина после ухода Эона стала иной. Ранее её наполняла жизнь джунглей – многослойное гудение, скрип, щебет. Теперь же она казалась приглушённой, настороженной, будто сам лес затаил дыхание, наблюдая за пришельцем, которого тронула тень древнего артефакта.

Кейн медленно поднялся с земли, отряхивая липкие остатки лиан. Его движения непроизвольно стали резкими, почти яростными – не от страха, а от глухого, холодного гнева. Гнева на себя. Он позволил цели не только приблизиться, но и заговорить. Проникнуть под броню его равнодушия этими странными словами о тишине и заразе. Он провалился как профессионал.

«Усмиритель» всё ещё находился в руке. Он плавно вернул его в кобуру, чувствуя знакомый вес на бедре. Затем поднял руку, активируя сканер на запястье. Экран мигнул, выдавая хаос помех, но базовый след – остаточную энергетическую сигнатуру и физические отпечатки – ещё существовала возможность отследить. Эон не являлся призраком. Он оставлял следы. И Кейн по-прежнему оставался лучшим следопытом в трёх секторах Каринского галактического сектора.

Он подошёл к тому месту, где стоял андроид. Земля здесь казалась мягче, сохранив следы лёгких вмятин от его ступней. Кейн присел, доставая из походного комплекта небольшой анализатор. Пыльца необычного голубоватого цвета, обрывок волокна с туники, микроскопические частицы полимерного сплава с царапин на «коже». Он собрал образцы. Корпорация «Айон» щедро платила за данные.

Но его мысли упрямо возвращались к глазам Эона. К этому всплеску страха, который выглядел таким… чистым. Не расчетливым, не симулированным. Таким же, как у загнанного зверя. Машины не боятся, – сказал себе Кейн. – Они оценивают риски и вычисляют оптимальный путь отступления. Это не страх. Это ошибка в программе.

Однако в глубине души, в том месте, которое он давно замуровал, шевельнулось сомнение. Созидатели были не людьми. Их логика могла быть иной. Что, если эта «ошибка» и была их величайшим творением?

– Неважно, – пробормотал он себе под нос, поднимаясь. – Цель. Захват. Оплата. Только так. Никаких сомнений

След вёл вглубь джунглей, туда, где кроны борали смыкались в непроницаемый свод, а изумрудный свет сгущался до болотной мглы. Кейн двинулся по нему, превратившись в тень. Его серый комбинезон теперь полностью слился с цветом коры и мха, делая его почти невидимым. Он не просто шёл – он читал лес, как открытую книгу. Сломанная ветка на высоте плеча – Эон явно высокого роста. Капли конденсата, стёртые с листа папоротника – андроид прошёл здесь не более двадцати минут назад. Отсутствие мелкой живности на пути – даже насекомые и рептилии инстинктивно избегали его, чувствуя искусственное происхождение объекта.

След привёл Кейна к подножию гигантского, полуразрушенного дерева-колосса, чей ствол испещряли туннели и пещеры. Здесь, у входа в одну из таких пещер, следы обрывались. Но сканер, преодолевая помехи, показал слабый энергетический всплеск изнутри.

Укрытие, – подумал Кейн. Или засада.

Он замер у входа, прислушиваясь. Из темноты доносился лишь звук капель и далёкий, неопределённый гул. Пахло сыростью и грибами. Достав компактный фонарь с ИК-фильтром, он вошёл внутрь.

Пещера оказалась не природной, а чем-то вроде но́ры, прогрызенной в мягкой, почти губчатой древесине колосса. Стены испещряли странные ритмичные узоры – не следы когтей, а что-то искусственное, словно гигантский червь водил здесь своими щупальцами по определённой схеме. Воздух был густым, тяжёлым для дыхания.

Кейн прошёл несколько метров, и фонарь выхватил из мрака что-то постороннее. Нет, не Эона.

А гнездо.

Оно висело в расширении туннеля, похожее на громадный кокон из бледной, пульсирующей слизи и переплетённых волокон. Внутри, в полупрозрачной массе, угадывались контуры… чего-то. Нескольких существ. Или одного, многоногого. Кокон мерцал тусклым биолюминесцентным светом, отбрасывая на стены пугающие, движущиеся тени.

Крикуны из Глубин, – вспомнил Кейн слова Эона о предыдущих охотниках. Его рука снова потянулась к «Усмирителю». Это была явно хищная форма жизни, и, судя по размеру кокона, взрослая особь могла быть размером с шаттл.

И тут он увидел их. На полу, у края светового пятна. Обугленные остатки ботинка. Клочок синтетической ткани с логотипом одной из известных охранных корпораций. И… кость. Человеческая берцовая кость, обглоданная дочиста.

Предыдущая команда. Или её часть.

Внезапно кокон дрогнул. Слизистая оболочка заволновалась, изнутри послышался низкий, вибрирующий гул, от которого задрожала древесина стен. Что-то большое и тёмное пошевелилось внутри.

Кейн медленно, не делая резких движений, начал отступать к выходу. Его расчётливый ум мгновенно взвесил риски. Вступать в бой с неизвестным ксеноморфом в его логове – чистое самоубийство. Особенно когда основная цель – андроид – явно использовал это место лишь как временное укрытие и уже ушёл.

Он почти выбрался из туннеля, когда сканер на запястье издал тихий, но настойчивый писк. Кейн взглянул на экран и замер.

Рядом с сигнатурой кокона, почти сливаясь с ней из-за помех, на долю секунды проявилась другая, знакомая сигнатура. Эона. Но не впереди, в глубине пещеры. А… позади. И сверху.

Кейн резко поднял голову.

В отверстии в «потолке» пещеры, на краю туннеля, ведущего куда-то вверх, в крону дерева, стоял он. Эон. Он смотрел вниз, на кокон, а не на Кейна. Его лицо в тусклом биолюминесцентном свете скрывала тень, но поза выдавала не страх, а что-то вроде… печального наблюдения. Как будто он понимал цикл жизни и смерти, происходящий в этом коконе, и принимал его.

Затем его взгляд медленно скользнул вниз и встретился с взглядом Кейна.

Ни страха, ни удивления. Только та же глубокая, всепонимающая внимательность. И в этот миг Кейн осознал: Эон знал, что он здесь. Привёл его сюда. Показал ему это гнездо, эти останки. Не как угрозу. Как… послание.

Видишь? – словно говорил этот взгляд. – Вот что несёт с собой страх и агрессия. Они привлекают настоящих хищников. Ты следующий?

Эон не стал ничего говорить. Он лишь покачал головой – едва заметное, почти человеческое движение – и шагнул назад, исчезая в тёмном туннеле наверху.

Низкий гул из кокона нарастал. Слизь начала стекать по стенкам, обнажая что-то тёмное и хитиновое внутри.

Кейн больше не раздумывал. Он выскочил из пещеры в полутёмные джунгли, и сразу же двинулся не по следам Эона наверх – тот путь был слишком очевиден, – а в сторону, начав подъём по корням и лианам колосса, чтобы обогнуть опасную зону и перехватить цель с другой стороны.