Почти сказки о том…

Юрий Макс Лебедев

Почти сказки о том…

От автора

Эти забавные стишки я написал очень давно, еще в прошлом веке. Многое с тех времен безнадежно устарело. Нет ныне колхозов. Видеомагнитофоны канули в прошлое. Названия конфет уже не те. Но все равно я решил их обнародовать. Ведь настоящий юмор не подвластен времени. Конечно, стиль изложения выглядит непривычным. Многим покажется повествования слишком затянутым. Но именно этим мои истории и похожи на сказки, которые «сказывают» неспеша и обстоятельно. Надеюсь, что читатели пару раз улыбнутся. Ну хоть разочек!

Реклама

(зазывала)

«Почти что сказок» сборник готов!

Стихи не стихи, но в склад и лад!

От мала до велика, для всех возрастов.

Кто веселиться и смеяться рад!

Для самых маленьких

Как Антошка в лесу заблудился

Сначала представим героев вкратце.

Жили, были на свете три братца.

Старший – Гошка. Средний – Алешка.

А самого младшего звали Антошка.

А еще была всех старше сестренка

С именем нежным, красивым Аленка.

Жила не тужила себе детвора.

Но тут пришла осень. Грибная пора.

И братья в лес идут. Взял Гошка

Большое плетенное с крышкой лукошко.

Алешка ведерко с дужкой.

Антошка большую кружку.

– Жди, – Аленке говорят, – с грибами.

А сама обед готовь с пирогами.

Страсть собирать у людей с давних пор.

Кто марки копит, кто значки, кто фольклор…

Но это все, так сказать, прибаутки.

Что за радость от марок при пустом то желудке.

Собирать грибы – не просто хобби,

Это семья сыта была, чтобы.

А будет семья довольна, сыта,

Будут все живы еще лет до ста.

Антошка мал совсем еще кроха.

Алешка повыше его немного.

Гошка, конечно, выше Алешки,

А деревья в лесу все равно выше Гошки.

Решили, посовещавшись, братцы,

Чтоб в лесу им не потеряться,

Почаще откликаться на «ау».

Такое друг другу дали «цу».

Гошка кричит «ау» на весь свет.

Алешка вторит ему в ответ.

Один Антошка чего-то молчит.

Тихо идет, под ноги глядит.

Грибы на пути его жмутся друг к дружке.

Эх, жаль, мала Антошкина кружка!

От братцев все тише «ау» да «ау».

А Антошка на это ни «бэ» и ни «му».

Все больше меж братцами расстояние,

А Антошка на это ноль внимания.

Вот уже кружка грибами наполнилась.

А где же братья? Антошка опомнился.

Стал он «ау» громко кричать,

Но в ответ ничего не видать, не слыхать.

Крикнул еще несколько раз,

Заплакал о том, что не взял компас.

С ним и думать не надо даже.

Стрелка сама путь домой укажет.

Погоревав о таком упущении,

Стал размышлять о своем положении.

Куда идти? Ему неизвестно.

Да и кричать уже бесполезно.

Чтобы не быть в неизвестности,

Решил сориентироваться на местности.

Уж такую ерунду не сделать стыдно.

Глянул на небо, а солнца не видно.

Налево глянул – деревьев стена,

Направо – все та же ель и сосна.

Испугался! Недалеко и до беды!

Да тут вспомнил про свои следы.

Ведь когда шел, грибы собирал,

Траву топтал, кусты ломал…

Стал Антошка, как сыщик,

По траве меж деревьев рыщет,

Шевелит, как сам Эркюль Пуаро,

В голове свое серое вещество.

Вот, нашел от гриба пенек,

Дальше сбитый с ветки листок.

Вот оступился в знакомую ямку,

Увидел растоптанную поганку…

Так, по чуть-чуть понемножку

Отыскал он свою дорожку.

Вышел на опушку. Глядит вперед.

Отрадная картина пред ним встает.

Деревня вдали дымит дымами,

А там и Аленкин обед с пирогами.

Антошка кружку покрепче прижал

И что есть мочи домой побежал.

Но как же без братьев домой заявиться?

Решил Антошка: пока схорониться.

Аленка пошла огород поливать,

А он шасть в дом и под кровать.

А на столе уж пироги пышные

С капустой, рыбой и вишнями…

Лежит Антошка бедный вздыхает,

Да только слюнки тихо глотает.

Не выдержал, выскочил. Пирожок хвать!

И сразу назад опять под кровать.

Заморил немного червячок,

Лег поудобнее на бочок.

Решил, когда братья вернутся домой,

Тогда и решится само все собой.

Так под кроватью себе он лежал,

Да не заметил, как задремал.

И снится ему все тот же лес,

Но только теперь это лес чудес.

И снится ему братья рядом,

А грибы с неба падают градом.

Ему говорят: – Собирай не стой!

Это идет дождик грибной!

А завтра, веришь? Писали в газете:

Посыплются с неба зефир и конфеты.

Антошка смеется, грибы собирает,

Да, о завтрашнем дне мечтает.

Идет, идет и вдруг – хлоп!

Провалился в темный сугроб.

Проснулся с испуга. Ну, бежать!

Да тут трах головой об кровать!

Слышит голоса в доме

И тут он сразу все вспомнил:

Что братьев в лесу потерял

И один домой прибежал.

Слышит Антошка: братья ругаются,

А Аленка плачет, убивается:

‒ Это вы, – кричит, – сгубили моего братца!

Не стоило вам и домой возвращаться!

Говорит Гошка в свое оправдание:

– Любое готов понести наказание.

В своих расчетах ошибся явно.

Думал Антошка дома подавно.

Говорит Алешка: – Для очистки совести,

Хоть сейчас готовы вернуться на поиски.

Будем искать, будем стараться,

Не вернемся домой без младшего братца!

Уже собрались, было в путь,

Но не успели за дверь шагнуть.

Выскочил Антошка из-под кровати

И давай всех целовать их.

– Простите, братцы, Алешка и Гошка,

Я пошутил над вами немножко.

Прости, дорогая сестрица Аленка,

За то, что вернулся домой потихоньку.

Все Антошку давай обнимать.

На радостях даже не стали ругать.

Сели дружно все к столу.

Ели сладкий мед, халву,

Пироги с капустой…

Было очень вкусно!!!

Аленка пила чай с вареньем.

Другие по своему хотенью.

Гошка сок фруктовый.

Алешка «Пепси-колу».

А Антошка сосал леденец.

Тут и сказочке конец.

Все пошли смотреть телевизор.

Антошка сосал леденец, да облизывал.

Он так и не признался,

Что в лесу потерялся.

Какие конфеты самые любимые

Жил на свете мальчик Женя.

И вот настал его День рожденья.

Надарили подарков ему, каких только нет!

А самое главное кулек конфет!

Гости с родителями за столом

Едят салаты, запивают вином…

А Жене не хочется сидеть с ними там,

Когда в руках есть конфет килограмм.

Не хочет он есть рагу и паштет,

Он хочет скорее отведать конфет.

Позвал он с собою братишку Ваню

И спрятался с ним от гостей в спальню.

Развернул кулек, у Вани побежали слюни.

У него День рожденья не скоро – в июне.

А сейчас только месяц март!

Хорошо, что не жадный старший брат.

Женя Ваню сейчас угощает,

Ваня уже об июле мечтает.

Конфет в кульке, наверно, штук сто!

И все к тому же разных сортов.

Богатство! Глаз не отвести!

– Смотри любимые мои «Ассорти»!

Говорит Женя Ване.

– Я других есть и не стану.

За пару минут братья смогли уплести

Все, которые были в кульке «Ассорти».

– Ничего, Ваня, будь спокоен.

«Ассорти» они ведь дорого стоят.

Их никогда не положат сверх меры.

Смотри, Ванек, а вот «Гулливеры»!

Хорошие тоже конфеты эти.

Люблю я их больше всего на свете!

Уплетает Женя вовсю «Гулливеры»,

А Ваня следует его примеру.

Ни в чем старшему не уступает,

Почти не жуя, конфеты глотает.

Сколько уж съел, а все, кажется мало!

Вот и «Гулливеров» в кульке не стало.

Ворошат братья снова конфет кучу.

Ищут, какие конфеты получше.

Ваня еще не умеет читать,

Схватил одну брату чтоб показать.

– Как называется эта вот!

Женя ему: ‒ Это, Ваня, «Ренклод».

Попробуй его. Тебе мой совет:

Вкуснее «Ренклода» на свете нет!

Как брату скажу я тебе, не тая,

Любимая это конфета моя!

Пока жуют, братья молчат,

Лишь только бумажки на пол летят.

Пришел и «Ренклоду» скоро конец,

И стала любимой конфета «Скворец».

«Скворец» «улетел», не оставив следа,

Футбольная стала любимой тогда.

С футболом покончив, болельщики страстные

Считают любимыми уже «Ананасные».

Следом «Осенние», «Маска», «Курортные»,

После «Лимонные» стали сверхмодные.

После «Полета» стало неладно:

Не осталось в кульке конфет шоколадных.

Посмотрел растерянно брат на брата.

– Шоколадные съели. Осталось что там?

Все, что осталось, пересмотрели.

Заявляет Евгений: – Люблю карамели!

Эти с повидлом, а эти с ликером.

Снова у братьев пошло дело споро.

Жуют карамели твердые с хрустом,

Как зайцы и кролики листья капусты.

Съели и твердые «барбариски».

Остались в кульке одни лишь ириски.

Женя почесал у себя за ухом

И говорит, собравшись с духом:

– Ну, эти долго придется жевать.

И… стал ириски в свой рот запихать.

Жует, а сам невнятно бормочет:

– Люблю ириски и даже очень.

Занялись братья долгим жеваньем,

Никак не хотят выходить из спальни.

Прошел, может, час или все полтора,

Сидит, не выходит к гостям детвора.

Следят за работой своих челюстей.

Никакого им дела нет до гостей.

Впрочем, гостям они тоже и не зачем.

Веселились по-взрослому до самого вечера.

Но вот уж закончился в зале шум гам.

И гости, простившись, ушли по домам.

Мама в спальню лишь тогда заглянула,

Умыла ребят, раздела, разула…

В кровати обоих уложила их спать,

А те продолжали ириски жевать.

Засыпает Ванюшка со счастливой улыбкой.

Напоследок вопрос задает «на засыпку»:

– Слышишь, Жека, ответь, пока я не заснул.

Ты мне правду сказал, иль меня обманул?

Получается так с твоего разговора,

Ты конфеты все любишь подряд без разбора?

– Я скажу тебе так, пока ты не заснул,

Отвечая братишке, Женя хитро мигнул.

А люблю я не только все конфеты подряд,

А еще и печенье, зефир, мармелад,

И торты, и пирожные,

Пастилу и мороженое…

Все самое вкусное, что есть на свете,

Я обожаю как и все дети.

Ты тоже сегодня от меня не отстал.

Не ответил Ванюшка, он уже сладко спал.

Свой последний «ирис» зажав в кулаке,

Он во сне плыл по бурной широкой реке.

То шипел в той реке вместо вод лимонад.

Берег слева и справа – сплошной шоколад…

И на лодке мечты мчал Иван по течению

Навстречу теперь своему Дню рождения.

К чему приводит любопытство

В семье забот от зари до зари,

Когда детей не один, а два или три.

Про больше и говорить не надо,

Это уж точно подобие ада.

В семье Ивановых тоже счастье

Трое: Гриша, Лиза и Настя.

Как-то папа их в воскресенье

Перед самым маминым Днем рожденья

Принес с собою цветную коробку.

– Что там? – дочь Лиза спросила робко.

Папа уж знал детский свой «коллектив».

Ответил, пальцем слегка пригрозив.

‒ Это секрет пока что для всех.

И спрятал коробку на шкафа верх.

Заметен один только лишь уголок,

Но и тот средь детей вызвал переполох.

Только папа ушел из квартиры,

Детям не нужен и счет «три-четыре».

Построились все перед шкафом в рядок,

Глазки свои устремив в потолок.

Торчащий со шкафа коробки ромбик

Превратил детвору в нечто схожее с зомби.

Им бы достать посмотреть тот секрет.

Проблема лишь в том, что помалу им лет.

Ростом не вышли ребята совсем.

Лизе три года, Грише пять, Насте семь.

Но любопытство – великая сила!

Мозг в юных головках расшевелила.

Думают все: как коробку достать.

Первым делом решили на стулочку встать.

Притащили табуретку из кухни.

Влез Гриша на стульчик, да сразу и рухнул.

Следом Настя на стульчик «скок»!

Но и ей до коробки все равно далеко.

Гриша совет: – Возьми Лизку на плечи,

И будет успех нам тогда обеспечен.

Лиза в слезы, кричит: – Я боюсь!

Гришка упал, а я точно сорвусь.

– Нам бы длинную палку, – мечтает Гриша.

Мы бы достали и шкафа повыше.

Но беда, что в квартире, то современной

Нет даже швабры обыкновенной.

Сейчас и полы пылесосом то моют…

– Во! Пылесос нам попробовать стоит!

Гриша своей придумке ликует.

– Может, коробку пылесосом мы сдуем.

Достали вакуумный аппарат,

Направляют струю, да все невпопад.

Коробка даже не зашаталась.

Гриши идея не оправдалась.

Бросили дуть, что с того толку.

У Насти идея: – Нам бы лучше веревку.

Словно ковбои набросили б лассо…

– Идея прекрасна, – Гриша согласен.

Идея идеей, но вот только жалко:

Нет в доме веревки как не было палки.

Собрали некоторые отрезки все же:

Ремень отцовский из толстой кожи,

Пояс из маминого халата,

Шнурки из ботинок… Ну, думают, хватит.

Связали все вместе как только смогли.

Гришка главный ковбой все сложил в три петли.

Раскрутил над головою аркан,

Смахнул со стола стеклянный стакан.

Метнул снаряд, крикнув «йохо» с чувством,

Но попал не в коробку, а прямо на люстру.

Хотел повторить свою попытку,

Да зацепилось «лассо» за люстру шибко.

Ни туда, ни сюда. Ни вперед, ни назад.

Но дети вошли уже в дикий азарт.

– Давайте просто коробку собьем!

И Гриша метнул по цели мячом.

А в квартире у них был один всего мячик.

Бросают все, что не попадя, значит.

Метают, стараются малыши.

Гришка мяч свой. Настя карандаши.

Лиза кукол мечет хватая за ножки.

Летят Барби с Кэном, теряя сапожки…

Но и после такого вот артобстрела

Не сдвинулось с места щекотливое дело.

В основном недолет далеко не рядом,

Особо у Лизиных то снарядов.

Запыхались все от такой вот зарядки.

Тут Настя Грише: – У тебя ж есть рогатка!

Гриша по лбу себе: ‒ Вот ранний склероз!

Коробку рогаткой нам сбить не вопрос.

Только вот чем зарядить рогатину?

Камней то здесь нет. Разве, что пластилином?

Скатал пластилиновый пули комочек

И в выстреле Гриша был в своем точен.

Но удар пластилина коробку не сшиб,

А только к коробке с разгону прилип.

Гриша расстроен, а Настя нет.

‒ Вот, – заявляет, – загадки ответ.

Мы к пластилину привяжем нитку.

Ты прилепишь его, мы растянем накидку.

Ткань будем с Лизкой внизу мы держать,

Чтоб коробке заветной на пол не упасть.

Как задумали, так и словчились.

Только с пластилином не получилось.

Жевательной пришлось нажевать резины.

Пачки, наверное, три с половиной.

Скулы болят от работы жевательной,

Но жвачка прилипла к коробку основательно.

Гриша за нитку тянет, волнуется,

А коробка со скрипом, но все-таки сунется.

Растянули девчонки простынку и «Ах!»

Цель любопытства в детских руках!

Раскрыли коробку, а там просто «фи»!

Во флаконе красивом лежали духи.

Настена, конечно, слегка надушилась,

На том любопытство их угомонилось.

Дело сработано, но дальше как быть?

Как «статус-кво» восстановить?

Снять коробку на низ была та еще тема,

А обратно наверх – это супер проблема.

Гриша из фильмов черпал идеи:

– Видел один я на прошлой неделе.

Там таким методом метали бочки,

А мы коробку подбросим точно.

Своей придумкой увлек других.

Наложили стопку они из книг.

Гладильную доску на них положили.

‒ Это ж качели мы соорудили!

Ручками «хлоп» от восторга Лизка.

Гриша ей строго: – Не стой слишком близко.

Положили коробку на один край доски

На другой конец с дивана прыг!

Подлетела коробка, что «да», то «да»,

Но полетела совсем не туда.

Это же неуправляемый снаряд.

Летит запущенный наугад.

Решили: нужен камикадзе летчик,

Чтоб снаряд направил куда нужно точно.

На эту роль Лизка, вроде, согласна.

Надели ей самодельную каску.

Из кастрюли кухонной соорудили.

С коробкой в руках на доску усадили.

– Чтоб с испуга, – говорят, – глаза не закрыла.

А коробку поставь так, как и было.

Уже вместе с Настей прыгают вместе.

Доска пополам! Лиза на месте.

– Ну ты и тяжелая! – Гришка ей шелбана.

Та сразу в слезы, не поймет в чем вина.

– Ладно, сестра, прекрати свои ревки.

А что, если снова попытаться веревкой?

Тем паче на люстре она уж висит.

А кто будет герой? Тут вопрос не стоит.

Пришлось веревкой теперь обвязаться

Лизавете – юному камикадзе.

Привязали ее с двух сторон за трусы.

– Ты, – говорят, – с коробком повиси,

А мы тебя раскачивать будем

По максимальной для того амплитуде.

Долетишь до шкафа, сразу ставь коробок,

Да так, чтоб никто догадаться не смог,

Что мы его брали хоть на мгновенье.

Начинают ребята Лизы каченье.

Она от восторга визжит, что есть мочи,

Но лететь куда надо никак не хочет.

А тут и люстра от чрезмерной нагрузки

Упала на пол со страшным хрустом.

Почесала ребятня затылки, значит,

И вернулась к выполненью своей задачи.

Решили: больше мозги не мучить,

А достичь высоты посредством кучи.

Валят все вещи в большую кучу,

Чтоб вышло горы Джомолунгмы круче.

Одеяла, подушки со своей постели.

Книги из шкафа следом полетели.

Одежды своей и родительской груды.

Из кухни кастрюли и горы посуды.

Из прихожей обувь, зонты и шляпы.

Из кладовки картошку и инструмент папы…

Одним словом, все, что было в квартире

В непокоренный пик превратили.

Теперь, как отъявленным альпинистам,

Пик покорить им приходится с риском.

Полез Гриша вверх с коробкой в связке.

У подножья страхуют Лизавета и Настька.

Избежать им не вышло случайных обвалов.

Сходом лавин их три раза сбивало.

То сковородки пойдут лавиной,

То Гришка скатится вместе с периной.

Все же достиг он вершины заветной,

Поставил коробку на место секретное.

– Ура! – кричит Гриша и зонтиком маминым

Над головой машет, как будто знаменем.

Потом на попе с горы вниз «вжик»!

И снова сестер своих на пол сшиб.

Но все равно от счастья все рады.

Коробка на месте – им лучше награды.

Теперь родители уж не заметят,

Как любопытны были их дети.

Ведь никто не накажет детей ни разу,

Если скрыты следы их проказы.

Для школьников

Как трудно быть учителем

Работал в одной школе

Учитель Иванов Анатолий.

Ростом был ни высок, ни мал.

Физику в школе той преподавал.

В науках вообще понимал очень много.

В другом беда – совсем был нестрогий.

Старался он: и так и сяк,

А на уроках все равно кавардак.

Кто спит, кто кричит, что есть мочи…

Отвечать у доски никто не хочет.

Стреляют из рогаток друг в друга.

Самолеты пускают из угла в угол.

Готовят на другие уроки шпаргалки.

На стульях сидят, как в креслах качалках.

Читают романы Александра Дюма…

Короче, учителя сводят с ума.

Тот объясняет, читает задания,

А они на него все ноль внимания.

Он тоже на учеников ни крика, ни взгляда,

Как будто так оно все и надо.

Безвольно пускает свой каждый урок

На безответственный самотек.

Ничего лишнего только по теме.

Бережет клетки в нервной системе.

Сам уж привык к такому порядку,

Работать ему ни горько, ни сладко.

Перестал стыдиться роли своей.

Отработал день и домой скорей.

Получает зарплату. Есть где жить и еда,

А остальное для него ерунда.

Но однажды история с ним случилась такая

О которой он с дрожью теперь вспоминает.

На день учителя, как раз в праздник,

Вова Петров озорник и проказник

Подговорил в своем классе 9-ом «А»

Всех поголовно от «А» и до «Я»:

Не баловаться на уроке физики,

Отвечать на «пять» вдруг, кого вызовут.

Быть активными, тянуть руки.

Не глазеть в окно, зевая от скуки.

Не вертеться, держать ровно спины,

Сложить свои руки на парте чинно…

Потерпеть хоть один урок ради смеха.

Вот будет после большая потеха.

И вот настал тот день и час.

Идет учитель в 9-й «А» класс.

Подошел Анатолий Петрович к двери,

За ней ничего не слыхать, хоть умри.

Подумал: спутал кабинет наверно.

Жаль, что кончилась уже перемена.

Вот так проблемы возникают подчас!

Как отыскать теперь нужный класс?

Не долго думал грустную думу.

Отыскать, догадался, можно по шуму.

В каком кабинете шум и гам,

Урок соответственно проводить ему там.

Прошел всю школу вдоль поперек,

Все равно непонятно проводить где урок?

Ходит по школе Иванов насторожено,

Но везде тишина, как в школе положено.

Обошел всю школу, сделал вывод глубокий:

Стервецы всем классом прогуляли уроки.

Ну что ж, решил сесть в пустом кабинете.

Может, никто ничего не заметит.

А если все же завуч нагрянет,

Ругать не его, а учащихся станет.

Дверь отворил и чуть не упал!

Подумал: опять не туда попал.

За партами дети тихо сидят,

По классу не бегают и не галдят.

Порядок такой навести кто смог?

Может, другой кто проводит урок?

Заглянул Иванов. Никого нет!

Тихонько сам прошел в кабинет.

Только дошел до стола, все встали,

Дружно «здравствуйте» ему прокричали.

Он только в ответ головою кивнул,

Испугавшись, он робко присел на стул.

А на стуле нет ни кнопки, ни мины,

И даже ножки не подпилены!

Тишина стоит в классе непривычная слуху.

Слышно жужжащую в воздухе муху.

От учеников не слышно: ни всхлипа, ни вздоха.

Напрягся учитель, ждет подвоха.

От напряжения стал весь красный.

Дрожа всем телом, раскрыл журнал классный.

– Ну, кто к доске пойдет отвечать?

Задал вопрос и стал ожидать.

Раньше отвечали одни отличники.

Да и те только ради приличия.

А теперь смотрит: над классом лес рук.

«С чего бы это, – думает, – вдруг?»

Вызвал отличника как всегда,

Тот ответил, как автомат.

Потом вызвал отвечать хорошиста.

Тот тоже ответил ровно и быстро.

Вызвал троечника Жигунова,

И тот ответил вполне толково.

Подумал учитель: «Эх, была не была!

Петров в классе первый сорви голова…»

Вызывает к доске Петрова тоже,

А у самого мурашки по коже.

Раньше и трогать его не пытался.

Честно сказать, трогать боялся.

От Петрова можно всего ожидать.

Хулиган – ни добавить к тому ничего, ни отнять.

И теперь ожидает учитель скандал,

Но Петров опасений его не оправдал.

Встал у доски как на картинке.

Урок ответил почти без запинки.

В изумленье учитель выронил мел.

Весь побледнел, затем позеленел.

Чтоб не упасть ухватился за стол,

Но сел мимо стула, свалившись на пол.

Лежит без сознания на полу у доски,

Ко лбу закативши глазные белки.

Что-то бормочет невнятно и стонет.

Видимо, бредит в предсмертной агонии.

Петров растерялся – вот это номер!

Стал вспоминать первой помощи приемы.

Ударил по лицу учителя два раза,

Тот вообще закрыл глаза.

Думает Петров: – «Недалеко и до беды».

Плеснул в лицо из графина воды.

Вода попала учителю в рот.

Тот захрипел – помрет вот-вот.

Налег Петров руками на грудь,

Помогает учителю воздух вдохнуть.

А Петров он здоровый паренек переросток.

Нажал, затрещали учителя кости.

Испугался Петров – совсем беда.

Кричит: – На помощь ко мне все сюда!

А класс продолжает сидеть себе мирно.

– Мы же условились вести себя смирно.

Петров уговору тому дал отбой,

И радостный дикий поднялся тут вой!

Бешеный крик вперемешку со смехом

Раскатился по школе безудержным эхом!

От фундамента до крыши задрожало все здание!

Учитель на полу, а все ноль внимания.

Но произошло чудо, ради бога,

Вернулось сознание вдруг педагогу.

Приподнял он голову с полу свою.

Говорит: ‒ Вот теперь я вас узнаю.

Теперь на себя вы похожи – факт!

А я, чуть было, не схватил инфаркт!