Ассистент Дьявола

Я потратила практически весь прошлый вечер на тщательное изучение присланных резюме, чтобы выбрать самых сильных и подходящих кандидатов. Это занятие отняло большую часть ночи, но при этом я также успела испечь два великолепных торта, чтобы выпустить накопившийся пар после очередной ссоры с самим Сатаной.

Девушка, которая уверенно вошла в приоткрытую дверь, была высокой эффектной блондинкой с модельной внешностью. На её миловидном лице играла приятная располагающая улыбка, а на стройном подтянутом теле идеально сидел профессиональный чёрно-белый деловой костюм.

– Она очень симпатичная и приятная, – тихо прошептала я Громову, искренне надеясь, что её внешность хоть как-то поколеблет его настойчивое непреклонное желание, чтобы именно я осталась на этой должности.

Он мгновенно бросил на меня такой грозный и мрачный взгляд, что я невольно немного съёжилась в своём кресле, стараясь стать меньше.

– Здравствуйте, меня зовут Лилия, – представилась девушка, дружелюбно помахав рукой, быстро пересекла просторную комнату и грациозно села в подготовленное кресло напротив нас. – Я здесь по поводу вакансии личного ассистента генерального директора.

Я ответила ей самой тёплой улыбкой, на какую только была способна:

– Очень приятно познакомиться, Лилия. Меня зовут Екатерина.

В комнате повисла гнетущая неловкая тишина, поскольку Громов даже не утруждал себя тем, чтобы заговорить или поздороваться. Он просто молча откинулся в своём кресле и продолжил пристально наблюдать исключительно за мной, полностью игнорируя кандидатку.

Не знаю, почему я вообще наивно ожидала, что он хотя бы попытается вести себя как нормальный адекватный человек. Он принципиально не любил людей вообще и категорически не любил вступать в какие-либо разговоры с незнакомцами. Это было известно всем в компании.

Окончательно поняв, что он говорить совершенно не намерен, я снова обратилась к терпеливо ждущей девушке:

– Я внимательно ознакомилась с вашим опытом работы, он действительно впечатляет. Как вы думаете, что конкретно вы могли бы привнести на эту должность?

Лилия кокетливо накрутила светлую прядь волос на изящный палец и, не отрывая глаз от крупного мужчины рядом со мной, проникновенно ответила:

– Я искренне считаю, что к каждому работодателю нужно относиться как к близкому другу, о котором заботишься всей душой. Необходимо прикладывать все сто процентов усилий, чтобы исполнять каждое его желание наилучшим образом.

Эта приторная фраза точно была списана с какой-нибудь поздравительной открытки ко дню рождения где-нибудь в параллельном мире. Или, может быть, это прямой диалог из какого-нибудь мелодраматичного низкобюджетного сериала про любовь.

Я изо всех сил прикусила нижнюю губу, чтобы случайно не рассмеяться в голос, и сдержанно кивнула, делая пометки.

– Какие конкретные навыки и личные качества вы можете привнести в работу нашей компании? – осторожно спросила я её, ожидая очередной шаблонной фразы.

Девушка-блондинка эффектно закинула ногу на ногу и на удивление уверенно ответила:

– Я очень душевный и жизнерадостный человек по натуре. Я могу легко оживить абсолютно любую обстановку. Даже самую скучную и унылую ситуацию я могу превратить в нечто по-настоящему интересное и захватывающее. Думаю, я точно могу привнести в этот офис настоящую искру жизни и позитива.

Я едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть. Холодное мёртвое сердце этого сурового мужчины было невозможно растопить даже термоядерным взрывом.

Задав ещё несколько стандартных вопросов о предыдущем опыте работы, я решила завершить собеседование последним традиционным вопросом:

– Есть ли у Вас какие-либо вопросы ко мне о работе здесь или непосредственно к Михаилу Сергеевичу…

Она бесцеремонно перебила меня на полуслове и обратилась напрямую к бесстрастному бизнесмену с явными кокетливыми нотками в мелодичном голосе:

– А чего бы вы лично хотели от своего ассистента?

Её двусмысленный вопрос вполне можно было перефразировать так: «Вы будете со мной встречаться или заниматься сексом, когда я официально буду работать под вашим непосредственным началом?»

Его пристальное внимание наконец-то оторвалось от меня. Ледяным убийственным взглядом он встретился с её заинтересованными глазами и медленно процедил сквозь стиснутые зубы:

– Собеседование окончено. Можете идти.

Лицо самоуверенной девушки мгновенно вытянулось от неожиданности. Она растерянно кивнула, торопливо взяла с пола свою маленькую сумочку и быстро вышла из комнаты, не забыв в самый последний момент бросить тоскливый полный надежды взгляд на неприступного Громова.

Как только она окончательно скрылась из виду, я резко повернулась в кресле и возмущённо уставилась на него:

– Это вообще, что сейчас было?

Михаил Громов посмотрел на меня с отсутствующим непонимающим видом, будто искренне не понимая, о чём именно я говорю.

– Неужели обязательно было быть настолько грубым и резким? – спросила я с нескрываемым раздражением в голосе. – Она была немного излишне кокетлива, это правда, но квалификация у неё вполне приличная и опыт есть.

– В этом кабинете, кроме вас, никого больше не будет, – решительно и окончательно прорычал он, не оставляя места для споров.

– Она была более чем способной сотрудницей, и у неё гораздо больше подходящего опыта, чем было у меня, когда я только начинала здесь работать! – сквозь сжатые зубы холодно произнесла я.

Его челюсти угрожающе сжались, ещё больше подчеркнув резкие скулы его брутального мужественного лица:

– Она – это не вы, Екатерина Петровна.

Мне отчаянно хотелось кричать на него во весь голос, говорить о том, как сильно я хочу поскорее уйти из этой компании и навсегда избавиться от его давящего присутствия в своей жизни.

– У вас есть преданные поклонники и поклонницы. Не знаю почему, но они есть, – тяжело вздохнула я, откидываясь на спинку стула. – Вы просто обязаны приложить хотя бы самые минимальные усилия, чтобы быть элементарно вежливым с людьми.

Громов хрипло мыкнул в явный знак категорического несогласия с моими словами.

Тишина между нами стала по-настоящему тягостной и давящей. Напряжение в узком пространстве между нашими вплотную придвинутыми креслами можно было без преувеличения резать ножом.

Чтобы хоть как-то разрядить сгустившуюся гнетущую обстановку, я завела лёгкую болтовню:

– Хорошо помню, ещё в школе у многих девушек на заставках мобильных телефонов красовались ваши фотографии. Даже у одной из моих учительниц по литературе на рабочем столе стояла ваша фотография в красивой рамке. Все поголовно были в вас безумно влюблены.

Сказать честно, что я никогда не думала о том, чтобы тайком вырвать небольшой клок его волос или аккуратно выдернуть зуб и продать их одной из его многочисленных преданных поклонниц, было бы откровенной ложью. Я бы моментально стала невероятно богатой женщиной.

Одна из его густых чёрных бровей медленно поползла вверх, и он хрипло спросил с неожиданным интересом:

– А у Вас?

– У меня что? – переспросила я, чувствуя, как мои щёки начинают гореть, а затем до меня дошло. – Была ли у меня влюблённость в вас?

Его крупное тело словно окаменело. Михаил Сергеевич замер на месте, и лишь резкий кивок выдал его реакцию на мой вопрос.

Я покачала головой, стараясь разрядить напряжённую атмосферу, и пошутила:

– Что касается богатых мужчин постарше, мне больше нравится… ну, например, Олег Павлович Табаков. Вот это настоящий мужчина!

Звук, вырвавшийся из его широкой груди, был яростным и каким-то первобытно-диким. Он буквально прокатился по воздуху, а синева его глаз потемнела до цвета грозового неба. Казалось, сейчас в офисе разразится настоящая буря.

– Шучу же, – рассмеялась я, махнув рукой, а затем ответила с полной честностью. – У меня с самой школы был постоянный парень, потом мы вместе поступили в университет, так что у меня не было нужды помешиваться на знаменитостях или недосягаемых объектах воздыхания.

Ещё один низкий рык вырвался из него, а его глаза приобрели то самое выражение, которое обычно мелькает в глазах серийных убийц из криминальных сводок. Мне показалось, что температура в кабинете резко упала на несколько градусов.

– Я не старый, – сквозь стиснутые зубы процедил он, нервно проводя крупной ладонью по отросшей щетине на подбородке.

– Да вам же под сорок, Михаил Сергеевич, – рассмеялась я, позволяя себе дерзость и шутливо указывая пальцем на его суровое лицо. – Кажется, я даже вижу седую волосинку в вашей щетине. Вон там, справа.

До того момента, чтобы связать меня по рукам и ногам и прикончить самым жестоким способом, оставались считанные секунды. Безумный блеск в его тёмно-синих глазах становился всё интенсивнее, и я почувствовала лёгкую дрожь в коленях.

– Лучше потратьте своё огромное состояние на хорошую трость поскорее, – не унималась я, посылая ему самую наглую ухмылку, на которую была способна. – Пока не поздно.

То, что он был старше меня почти на семь лет, означало одно простое обстоятельство: он, скорее всего, умрёт первым. Я уже во всех красках представляла себе шикарную вечеринку, которую устрою сразу после его похорон. Даже мысленно продумала, что на неё надеть – наверное, что-то яркое и торжественное.

Михаил Сергеевич Громов, вероятно, в этот самый момент тоже планировал в уме мои похороны. Судя по выражению его лица, они должны были состояться значительно раньше его собственных.

Матовые стеклянные двери кабинета снова негромко постучали с другой стороны, прерывая нашу немую перепалку взглядами.

– Сколько ещё народу явится за вашей должностью? – пробурчал он недовольно, и его постоянная хмурость углубилась ещё сильнее, прорезав глубокие морщины между бровями.

– Осталось всего два лучших кандидата, – спокойно ответила я и добавила, указывая на медленно открывающуюся дверь. – Этот молодой человек очень квалифицирован, между прочим. Он окончил МГУ со степенью в области бизнеса и управления. С красным дипломом, если не ошибаюсь.

Парень, который неуверенно вошёл в просторный кабинет, был очень похож на то, как я всегда представляла себе типичного выпускника бизнес-факультета МГУ. Он напоминал Гарри Поттера – те же круглые очки на носу, аккуратные каштановые волосы и невысокое, худощавое телосложение. Выглядел он скромно, но опрятно.

С тихой, немного робкой уверенностью новоприбывший поспешил к кожаному креслу перед массивным столом Михаила Сергеевича и улыбнулся нам обоим. Его дружелюбная улыбка задержалась на мне чуть дольше положенного, но его карие глаза так и не встретились с ледяным взглядом грозного мужчины, сидящего рядом со мной. Он явно чувствовал исходящую от гендиректора опасность.

– Я Денис Алексеев, – откашлявшись для храбрости, представился парень вежливо. – Я очень хочу работать в вашей компании. Это была бы большая честь для меня.

Я улыбнулась ему максимально тепло и приветливо. Михаил Сергеевич Громов поступил с точностью до наоборот – его лицо оставалось каменным и неприступным, как крепостная стена.

– Очень приятно, Денис, – сказала я радушно, продолжая улыбаться и стараясь компенсировать холодность своего начальника.

– Нет, – холодно проскрежетал зубами Михаил Сергеевич по мою сторону огромного стола. – Совсем не приятно.

Сознательно игнорируя смертоносный взгляд, который сейчас был направлен прямо на меня, я сосредоточилась на Денисе и начала собеседование максимально профессионально:

– Расскажите, пожалуйста, как вы думаете, что именно вы можете дать этой должности? Какие у вас сильные стороны?

Денис ответил просто идеально, словно заранее зазубрил каждое слово. Он подробно и обстоятельно рассказал о своём опыте работы в нескольких крупных компаниях, о том, что был медалистом и в школе, и в университете. Также он не забыл упомянуть свои отличные навыки в области компьютерных технологий и прекрасное умение эффективно управлять временем и приоритетами.

Михаил Сергеевич Громов не был впечатлён ровным счётом ничем. Ни красноречивой речью молодого кандидата, ни тем тёплым дружеским приёмом, который я старательно ему оказывала, пытаясь сгладить ледяную атмосферу.

Я задала Денису ещё несколько стандартных вопросов из списка, и он блестяще справился абсолютно со всеми, не запнувшись ни разу.

– У вас есть какие-нибудь вопросы к нам? – спросила я вежливо, хотя прекрасно знала, что молчаливый бизнесмен рядом со мной разговаривать с соискателем точно не станет.

Ответ похожего на Гарри Поттера молодого человека стал для меня совершенно неожиданным – последним, чего я могла ожидать в этой ситуации:

– Простите, а вас зовут Екатерина?

Рядом со мной широкие плечи и крупные напряжённые мускулы начали буквально трястись от едва сдерживаемой ярости. Гнев Михаила Сергеевича Громова молниеносно возрос с девяти с половиной баллов до всех десяти возможных.

Интересно, та уборщица, которая прибирала его роскошный кабинет вчера вечером, всё ещё была на связи и в добром здравии?

– Да, всё верно. Именно так меня и зовут, – подтвердила я, а затем с искренним удивлением спросила. – Мы разве знакомы? Извините, но не могу вспомнить.

Денис был очень милым и скромным парнем. Я была на все сто процентов уверена, что никогда в жизни его не встречала.

Парень с аккуратно причёсанными каштановыми волосами отрицательно покачал головой:

– Нет, мы не знакомы лично. Но я большой поклонник вашего блога про торты. Слежу за ним уже больше года.

Хриплый, полный страдания стон вырвался из груди Сатаны, когда он пробормотал себе под нос с явным недоумением:

– Блог про торты? Какой ещё блог про торты?

Приятное тепло разлилось у меня в груди волнами, и я сразу же широко и искренне улыбнулась этому неожиданному комплименту:

– Большое спасибо вам, Денис. Для меня это действительно очень важно и приятно слышать.

– Мне особенно понравился ваш потрясающий бисквитный торт в виде Кощея Бессмертного. Было невероятно круто и оригинально, что из его груди, там, где ларец с иглой, прямо фонтаном била густая, ярко-красная вишнёвая начинка, как будто разбился хрустальный ларец. Я даже видео пересматривал несколько раз, чтобы убедиться в этой потрясающей детали.

– Да, это была одна из моих самых лучших работ, – согласилась я с лёгкой ностальгией. – Я очень долго продумывала механизм.

– Все ваши торты просто замечательные и невероятно оригинальные, – искренне прокомментировал Денис, и в его голосе звучала настоящая, неподдельная искренность.

Как бы ни льстили мне его добрые слова, они одновременно вызывали лёгкую грусть и горечь в душе. Лишь несколько человек за всё время когда-либо по-настоящему хвалили мои торты. Слишком многие говорили мне с уверенностью, что моё занятие не стоит потраченного времени и что на хоррор-тортах точно не заработаешь нормальных денег.

Я твёрдо хотела доказать всем этим скептикам, что они глубоко ошибаются.

Мне просто необходимо было дождаться финансовой стабильности и небольшой подушки безопасности, чтобы наконец-то сделать это и открыть своё дело.

У Михаила Сергеевича Громова было поистине убийственное выражение на суровом лице, пока он напряжённо наблюдал за нашим дружеским общением. Его замёрзшие тёмно-голубые глаза, казалось, были переполнены раздражением и чем-то ещё. В их глубине также отчётливо читался намёк на что-то первобытно-собственническое и территориальное.

Этот эгоцентричный нарцисс искренне считал, что абсолютно всё в этом мире принадлежит исключительно ему.

Бедный Денис совершенно случайно оказался прямо на линии огня этого грозного, испепеляющего взгляда.

– Спасибо вам большое, – тихо произнесла я, скромно опустив голову вниз, чтобы скрыть предательский румянец на щеках.

Толстая папка с бумагами с грохотом упала на дорогой пол, когда бело-чёрный мраморный стол внезапно задрожал под сжатыми в кулаки руками, с силой лежащими на холодной столешнице.

Денис робко начал говорить:

– У вас очень милая…

Голубые глаза Михаила Сергеевича мгновенно приобрели откровенно психопатическое выражение, а его широкая мускулистая грудь издала низкий, раскатистый, угрожающий рык.

Я совершенно точно знала, что именно собирался сказать Денис. Он совсем не собирался делать мне личный комплимент. Не собирался говорить, что у меня милое лицо, милая фигура или милый, приятный характер.

Он собирался сказать, что у меня милая дочь. Это была самая обычная и распространённая реакция на мой блог, так как я очень часто выкладывала фотографии и видео, где Машенька с удовольствием помогает мне украшать торты кремом и фигурками.

Михаил Сергеевич медленно наклонился вперёд через массивный стол. Вся его тёмная, мрачная аура, казалось, заполнила собой весь просторный кабинет. А может быть, его неестественно крупное, мускулистое тело действительно заняло собой всё доступное пространство.

– Убирайтесь из моего кабинета, – сквозь стиснутые зубы холодно произнёс спровоцированный и крайне раздражённый гендиректор. – Немедленно.

Денис буквально вжался в мягкое кожаное кресло, старательно не встречая глаз крупного, опасного мужчины, который явно был готов вышвырнуть его прямо в окно с тридцать третьего этажа.

– Я сказал – немедленно, – уже откровенно рявкнул Михаил Сергеевич.

Я послала бедному Денису максимально извиняющийся взгляд, прежде чем он буквально рванул к выходу. Вряд ли он мог бы выбраться из кабинета быстрее, даже если бы очень сильно постарался и бежал изо всех сил.

Только настоящий храбрец или полный дурак мог спокойно встретиться взглядом с самим дьяволом и не мучиться потом страшными кошмарами по ночам.

Я своими глазами видела, как взрослые, успешные мужчины буквально падали к его ногам и рыдали навзрыд. Видела, как владельцы солидного бизнеса падали в обморок от одного его ледяного взгляда и тона голоса.

Даже если бы мне пришлось спускаться по наружным стенам здания, чтобы успешно сбежать от него с тридцать третьего этажа, я бы обязательно это сделала.

Решительно отодвинув стул и встав на ноги, я стиснула зубы от злости и холодно процедила:

– Я пошла на перерыв, Михаил Сергеевич.

Я сделала всего два быстрых шага по направлению к двери, прежде чем он остановил меня своим командным, не терпящим возражений тоном настоящего диктатора.

– Вернитесь сюда, Екатерина Петровна, – низко и опасно произнёс он, и в его голосе звучала угроза. – Немедленно.

«Не показывай ему средний палец, – твердила я про себя, сжимая кулаки. – Не показывай ему фигу. Держи себя в руках».

Я демонстративно не обернулась. Я упрямо продолжала идти и идти к спасительной двери. К долгожданному выходу из этого личного ада.

Холодная ручка была ледяной в моей руке, когда я замерла на пороге и сухо спросила:

– Вам что-то нужно, Михаил Сергеевич?

В просторной комнате воцарилась напряжённая, звенящая тишина. Мурашки предательски побежали по всей моей спине, настойчиво сигнализируя о том, что он пристально за мной наблюдает и не спускает с меня глаз.

– Стикеры, – хрипло и коротко ответил он после паузы.

Каждый божий день он просил у меня стикеры. Ему обязательно нужны были большие, потому что в конце каждого рабочего дня он что-то быстро и совершенно неразборчиво на них строчил. А затем убирал в самый нижний ящик стола, яростно излив свои тайные мысли на яркую бумагу.

Я нажала кнопку вызова лифта, серьёзно размышляя о том, что же такое Михаил Сергеевич Громов мог ежедневно писать на этих многочисленных стикерах.

Его патологическая ненависть к яркому цвету вдохновила не только мой вызывающий гардероб. Она вдохновила меня специально приносить ему самые яркие, ослепительно неоновые стикеры из офисной кладовой. Пусть пишет свои гневные послания на ослепительно яркой, кислотной бумаге.

Я решительно зашла в дамскую уборную. Затем провела свой законный перерыв весьма продуктивно: кричала в кабинке, делала глубокие успокаивающие вдохи и шлёпала ладонями по белой керамической раковине, в воображении представляя, что синяя кафельная плитка фартука – это чьи-то конкретные холодные глаза.

В кармане платья внезапно противно загудел мобильный телефон.

Номер высветился незнакомый, но я всё равно решила ответить. В трубке прозвучал слегка знакомый, вежливый женский голос.

Я внимательно слушала, что говорила женщина из благотворительной ассоциации «Пантера» – моего потенциального будущего работодателя. Тон моей потенциальной будущей коллеги звучал искренне сожалеющим и сочувствующим, когда она аккуратно сообщала мне неприятные новости.

– Он сделал что?! – громко ахнула я в трубку, глядя на своё разгневанное, покрасневшее отражение в зеркале.

Жар прокатился мощной волной от кончиков пальцев ног до моего пылающего лица. Ярость и праведный гнев бежали по моим венам, как новогодний фейерверк, готовый взорваться прямо в лицо главному врагу.

Я никогда в своей жизни не хотела убить Михаила Сергеевича Громова сильнее, чем в этот момент, и это действительно о многом говорит.

Обратный путь к лифту и подъём на самый верхний этаж огромного небоскрёба прошёл в каком-то полубессознательном, туманном состоянии. Я была настолько вне себя от ярости, что всё, что я видела перед собой, – это яркий образ того, как я с наслаждением вонзаю острый каблук-стилет прямо в его мускулистую, широкую грудь.

Громкий стук моих каблуков по дорогому полу звучал в злобном, агрессивном темпе, пока я буквально штурмовала его роскошный кабинет. Это было похоже на тяжёлый хэви-метал по частоте и интенсивности звука.

Я с силой распахнула ногой тяжёлую дверь в просторный чёрно-белый офис и истошно закричала:

– Вы – законченный кретин, Михаил Сергеевич!

Михаил Сергеевич даже не взглянул в мою сторону. Он невозмутимо продолжал читать какие-то важные бумаги на своём огромном столе.

– Мне совершенно плевать, сколько у вас денег и какой вы большой и влиятельный, – с силой и яростью выдохнула я, решительно направляясь к нему с настоящей жаждой мести в каждом шаге. – Вы не имеете абсолютно никакого права так нагло вмешиваться в мою личную жизнь.

Он упрямо продолжал смотреть на стол, но предательский уголок его рта слегка дрогнул в подобии самодовольной усмешки.

Мои ладони с громким звуком шлепнулись о холодную поверхность его стола. Мне совершенно не нужно было наклоняться, чтобы максимально приблизиться к нему, потому что сидя он был почти одного со мной роста.

– Я честно дала вам целых две недели на поиск замены, хотя могла просто взять и уйти без предупреждения. Могла уйти, даже не ища вам замены, но я по-человечески пыталась провести нормальные собеседования, – гневно выпалила я, сверля его жёстким взглядом. – Я посвятила вам и вашей компании семь лет своей жизни, а вы вот так мне отплачиваете. Вот так!

Очень медленно Михаил Сергеевич наконец-то поднял свои холодные глаза от документов на столе. Его пронзительный взгляд буквально пронзил меня насквозь, и я на секунду застыла на месте, как вкопанная.

– Это вы лично связались с ассоциацией «Пантера» и потребовали, чтобы меня ни в коем случае не брали на работу? – спросила я риторически, уже прекрасно зная наверняка, что именно сделал этот жестокий, бессердечный человек.

Его глаза потемнели с такой интенсивностью, которую я просто не могла понять и объяснить. Это было что-то невероятно собственническое и дикое, животное.

– Нет, – просто и хрипло буркнул он, не отводя взгляда. – Не я это сделал.

Холодный мрамор был ледяным под моей ладонью, когда я перегнулась через широкий стол и максимально приблизилась к нему. Его суровое лицо оказалось в каких-то сантиметрах от моего, когда я бросила ему самый презрительный взгляд.

– Вы нагло лжёте мне в лицо, – яростно прошептала я.

Отблеск явного удовлетворения промелькнул на его красивом лице, когда он спокойно ответил:

– Вы не сказали мне точное название компании, Екатерина Петровна, поэтому я пригрозил каждой крупной организации в городе, чтобы вас нигде не брали.

Я просто не могла в это поверить. Это было слишком.

– Пригрозили чем именно? – тихо выдохнула я, чувствуя, как внутри всё кипит.

Он темно и самодовольно усмехнулся:

– Я контролирую семьдесят процентов бизнеса в этом городе. Никто не ступит туда, куда я не хочу. Запомните это.

– Все вас боятся, – подумала я вслух, но в итоге произнесла это прямо.

Михаил Сергеевич резко сократил дистанцию между нами. Он практически уничтожил оставшееся пространство, оставив нас совсем рядом друг с другом.

Я была так близко к нему, что заметила, как его длинные чёрные ресницы светлеют к самым кончикам. Я была так близко, что разглядела маленький, едва заметный шрам у правого уголка его губ. Я была так близко, что физически чувствовала, как напрягаются стальные мышцы под его дорогой рубашкой.

– Я не боюсь вас, – дерзко заявила я, глядя ему прямо в глаза. – Я всё равно уйду из этой компании и уйду от вас навсегда.