Игра в князя

– Клем!

Карающая вероломных подорвалась так резво, словно и не спала. Только мятые следы на щеке говорили о том, что совсем недавно она смотрела сны.

– Нашла что-то? – хриплым спросонок голосом спросила она.

– Нас нашли, – бросила Тереза, запихивая в сумку особо важные для себя книги. – Уходим.

– Ты собираешься украсть книги из священной библиотеки? – ужаснулась Клементина.

– А она кем-то освящена? – вскользь поинтересовалась Тереза. – Ты умеешь мгновенно телепортировать?

– Нет, мне нужен портал, но из башен все равно нельзя телепортировать – слишком нестабилен фон.

– Мы можем рискнуть, – с нажимом произнесла ведьма, силясь передать, что выбора у них на самом деле нет.

– Мне нужен портал, – вымученно признала Карающая вероломных, попутно оглядываясь по сторонам, будто бы и не провела в этих стенах уже несколько дней.

Тереза с досадой ругнулась сквозь зубы. Телепортировать мгновенно означало, что не нужно задействовать дополнительные силы, которые всегда можно исказить. Будучи сосредоточением ненавидящих друг друга колдунов, башни Гончих отличались особенно напряженным фоном, как эмоциональным, так и магическим, что никак не способствовало даже мгновенной благополучной телепортации. А уж телепортировать через портал решались только самоубийцы.

Тереза давно была в их числе.

– Ты уверена, что нас нашли? Что-то я не слышу злорадного улюлюкания, – недоверчиво пробурчала Клементина.

– Уверена. Нас выследил маг ветра. И нет лучшего преследователя, чем он. Сильф вездесущ, в отличие от остальных стихий. Даже земляной инкуб не везде способен отыскать человека, – Тереза повела плечами, проверила все застежки на жилете, а также ремень сумки. – Черти портал. Сейчас есть небольшая фора, а когда они придут, я задержу их.

На лице эльфийки отразился нескрываемый скепсис, но ее руки уже измазались в извести мела, из-под которого на полу выходили закругленные символы – самое распространенное применение магии пространства, телепортационный портал. Он был почти закончен, когда в библиотеку вошли шестеро.

– Бесовская невеста и остроухая дрянь, – прозвучало вместо приветствия.

Насилу пропуская это мимо ушей, Тереза постукивала пальцем по заклепкам ножен с кинжалами и проводила оценку своих соперников.

Слишком много. С другой стороны, во время мятежа в замке феникса Гончих было не меньше. Если учесть, что в первую очередь их интересует Клем, то они разделятся на два и четыре. Тереза для них не соперник, это видно по их взглядам. На эльфийку глядели зло и вожделенно, на ведьму презрительно. Как ни всматривалась, мага ветра среди собравшихся она не обнаружила.

Тереза выделила тех, кто излучал большую степень презрения в ее сторону. Как она и думала, их оказалось двое.

– Или теперь уже невеста одержимого, а? – поинтересовался один из презирающих.

За спиной раздался шорох, словно бы воздух приобрел текучую форму и уподобился реке – Клементина закончила портал и намеревалась воздать должное за остроухую дрянь.

Священная библиотека башни Старейшин превратилась в танцевальную площадку с мечами и пиками. А после такой же площадкой станут поляна в лесу, плато на склоне горы, трактир, гостевой дом, центральная площадь города и много других невыдуманных мест, совершенно не подходящих для рукоприкладства.

***

Два месяца спустя

Спонтанная мгновенная телепортация в порыве эмоций без вспомогательных средств в виде печатей и заклинаний, особенно при условии отсутствия таланта и опыта для этой самой телепортации, в девяти с половиной случаев из десяти заканчивается смертью. Глупой, бессмысленной, тривиальной.

Терезе повезло попасть в ту половину случаев, когда смерть не наступает. Но вместе с тем, место, в которое ей удалось телепортироваться, создало все условия, чтобы докончить начатое и все же довести ее до смерти.

– Клем? – окликнула Тереза, оглядываясь по сторонам.

Топкое болото зачавкало, кровожадно вцепившись в ногу, желая если не оттяпать конечность по колено, то хотя бы разуть. Тереза с омерзением поморщилась, с силой пытаясь сдвинуться в сторону заросшего берега.

– Сильф серебристый, озорству время пришло, заклинателя силой тебя отпускаю!

Вода с плеском и комьями тины разлетелась в разные стороны, освобождая Терезу из своих тисков. Вымокшая, расстроенная, до глубины души недовольная всем, Гончая выбралась на берег, сопровождаемая роем голодной мошкары.

Она не была сильна в мгновенной телепортации. В немгновенной тоже. То и дело в ее печатях появлялись огрехи, что норовили исказить пространство и открыть окно то в мир иной, то в погреб людоеда. Такие прецеденты уже бывали, после чего Тереза и отказалась от собственноручных порталов, предпочитая более традиционные методы передвижения. Именно поэтому в тандеме с Карающей вероломных за перемещение сквозь пространство отвечала исключительно Карающая. Кроме этого случая.

– Клем! – отчаянно завопила Тереза, не видя поблизости лысой головы эльфийки.

Сердце сразу же тронула тоска и острое чувство вины. Если из-за ее бесталанности Клементина Эссен окончила свою жизнь на дне неизвестного болота, то простить себе такое Тереза никогда не сможет. Они ведь уже подружились.

Бог Судьбы определенно подшутил, не дав Карающей вероломных своевременно выследить и устранить изгнанницу клана до начала охоты на демонов. Клементине, ровным счетом, было плевать, какие настроения царят в клане, она степенно выполняла свою работу, несмотря на прогноз погоды и переменчивые ветра. Ее задачей было отыскать Терезу и воздать ей должное. Но началась охота, и теперь Карающая вероломных сама стала мишенью. И за ней гнались более рьяно, чем некогда она сама за Терезой. Так что неизвестно еще, кто из них двоих подвергает себя большему риску, путешествуя в таком тандеме.

В полевых условиях навеянный мифами шлейф таинственности спал с Клементины – эльфийка оказалась той еще занудой, вполне реальной и совсем не загадочной. Она часто морщила лоб, не любила острое, не могла спать на холодной земле, предпочитала по утрам минимум час уделять на чаепитие, а по вечерам полчаса на поглощение ядреного черного эля. Они провели вместе бок о бок два месяца, скача из княжества в княжество, меняя одно подземелье на другое. А потом Тереза облажалась. Пока Клементина отбивалась от настойчивых преследователей, она взяла на себя роль телепортатора. И теперь она посреди болота, а Карающей вероломных нигде не видно.

Тереза уселась на землю, увитую пожелтевшей травой. Чувствуя полноту негодования промокшей ведьмы, мошки решили голодать дальше. Стянув с ног сапоги, Гончая поставила их рядом, поручая сильфу хорошенько просушить.

– Мог бы подсобить, судьбоносец, – пробормотала Тереза под нос, меланхолично глядя на качающийся под легким и естественным ветром тростник. – Хоть раз мог дать мне возможность нормально телепортировать.

Поджав губы, она замолчала. Хоть зима постепенно отступала, она все еще сохраняла за собой право на холод. Но сейчас пасмурное утро превратилось в неожиданно душный, жаркий день. Солнце пригревало, поднимая в воздух томные запахи шикши и багульника. Тереза нахмурилась, упираясь взглядом в черные округлые ягоды в обрамлении мелких зеленых иголочек.

– Отлично, – заключила она. – Самое время посидеть на болоте где-то в Аркане.

Юго-Восточный край поражал своими масштабами, на карте он занимал столько места, сколько остальные три края вместе взятых. Причиной такой территориальной громадности служил переменчивый ландшафт, в котором имелись и безлюдные пустыни, и неисследованные горные хребты, артериями тянущиеся по всей юго-восточной земле.

– Если это вообще Аркана, – с досадой протянула Тереза, оглядываясь по сторонам в поисках других ориентиров.

Она с трудом справлялась с географией родного княжества, что говорить о других землях.

Запах шикши действовал умиротворяюще. Обилие багульника, правда, смущало, надышавшись им недалеко и вовсе затеряться в пространстве и времени. Растущая поблизости сарминьера радовала своими пурпурными цветками, но совсем не радовала своей близостью.

Митридатизм практиковался в Торан Паса наравне с утренними медитациями. На некотором этапе даже переходил в раздел досуга. Сарминьера была не самым употребляемым веществом, однако ее вкус и запах запоминались хорошо. Они сладкие настолько, что можно заработать непереносимость сахара.

Голова начала тяжелеть, глаза слипаться. Сидеть в окружении нагретых ядовитых трав, к которым, как Тереза надеялась, у нее все же была устойчивость, становилось чревато. Обувшись, она подрядила сильфа на поиски Клементины. Мысленно она готовилась найти бездыханный труп, частично погруженный в воду или в древесный ствол.

Карающая вероломных вытряхивала из сапог воду, затерявшись в тростнике.

– Клем! – Тереза замахала рукой, пробираясь к эльфийке по топкому берегу. – Я звала тебя, ты не слышала?

– Слышала, – пробурчала она. – Но я думала это русалки, поэтому не стала откликаться.

Она сама выглядела как русалка, познавшая всю грязь этой жизни.

– Прости меня, – с сожалением протянула Тереза. – Но я ведь предупреждала, что телепортация не моя сильная сторона.

– Это вообще не твоя сторона, – хмуро заключила Клем. Обулась, поднялась, оглядываясь по сторонам. – Надо шевелиться. В той стае хороший следопыт. Мы пока быстрее, но все же тебе конкурировать с ним сложно.

– Я думаю, у них что-то личное, – высказалась Тереза, пытаясь объяснить самой себе, почему ее бывшие соратники демонстрирует такое упорство. – Более личное, чем нежелание дать тебе шанс побороться за право предводительства кланом.

Клем скорчила свою привычную рожицу – выпятила верхнюю губу, поджала нижнюю.

– Я Карающая вероломных. Конечно, у них ко мне что-то личное. Для них дело чести загнать меня в могилу.

Клементина болезненно поморщилась. Последняя стычка не прошла бесследно – эльфийке здорово досталось. И не нужно быть всеведущим богом, чтобы понять: окровавленный бок не часть формы Гончей. Ей нужна была помощь, и одними мазями и заговорами уже не обойтись. Полученная рана могла стать вовсе летальной.

– Я все еще жива, и это благодаря тебе, – правильно поняв ее выражение лица, Клем вымученно улыбнулась. – Так что ты свое слово держишь, Непойманный ветер. И знаешь, плюс в твоей кошмарной телепортации все же есть. Кажется, нам удалось хорошо запутать следы. А когда тот ленивый следопыт вновь возьмет след, то угодит прямо в болото. Это приятно.

Тереза рассмеялась. Их преследователей и правда ждет сюрприз.

– Не называй его ленивым следопытом, – запоздало проворчала она. – Использовать сильфа для поисков не признак лени.

– Признак, – уперлась Клем.

Тереза вовремя подхватила ее, помогая сесть. Погоня дышит им в спину, задиристо воя над самых ухом, а если среди преследователей и есть раненые, то их уже заменили на свежих бойцов. Их ряды неистощимы.

– Тебе нужен нормальный лекарь, – вздохнула Тереза. – Я обещала тебе защиту, но мне все сложнее держать свое слово. Идем в Джахару, Клем.

– Ты уверена? Мы же так ничего и не нашли, чтобы помочь твоему демону, – эльфийка сочувственно взглянула на соратницу.

– Я обещала тебе защиту, – бесцветно повторила она. – Ты сильно ранена. Мы не можем больше бегать.

На самом деле, она уже нашла ответ. Это оказалась не та история, в которой счастливый финал. Не случилось чуда, в древнем свитке не нашелся ответ, а любовь не сломила все законы. Тереза не поверила Рею, когда он ей об этом сказал. Но он оказался прав, как всегда. Он никогда не ошибался.

И это было, пожалуй, единственная причина, почему Тереза не спешила возвращаться в Джахару. Пока она в странствии, пока не вернулась домой, она как будто все еще в поисках, будто еще не сдается. Это удобно маскировалось под необходимость все время уходить от погони. Или же причина была в том, что она не хотела признавать поражения, не хотела видеть наигранно сочувственный взгляд Алекто, что непременно скажет: «Я же говорил». Вернуться – значит капитулировать.

– Я попытаюсь снова, – выдавив вымученную улыбку, сказала она. – Я продолжу поиски, но сейчас мы в патовой ситуации. Если бы не ты, за мной, быть может, не было бы погони, но без тебя я не успела бы за такое короткое время побывать там, где мог найтись ответ.

И это не было преувеличением. Благодаря Клем, Тереза смогла забраться в другие библиотеки, навестить частных коллекционеров древних трактатов о душе, попутно стянуть несколько солидных артефактов, направленных на манипуляции с душой, отыскать знания, что хранились лишь в головах закоренелых отшельников, что даже на свет божий не показывались. То, сколько Тереза узнала о душе, давало ей повод написать собственный трактат, что мог занять достойное место на полках Старацы. Но никто и ничто так и не смог дать ответ на вопрос: что делать, если душа горит? Будто это случалось впервые за всю мировую историю. Даже те, кто прожил на свете больше тысячи лет, лишь удивленно вскидывали брови.

– И что думаешь делать? – плохо скрывая грусть от собственной уязвимости, спросила Клем.

– Есть одна мысль, – Тереза уселась рядом и уставилась на болотистую топь, кишащую жизнью. – Ангелы способны исцелять плоть. Я видела, как Дикой вытаскивал людей с того света. Он и меня лечил множество раз, заживляя даже чудовищные раны. И если он, простой неопытный ангел может творить такие чудеса, то на что способны архангелы? Вдруг в их силах исцелить душу?

– Готова вломиться в Небесные Чертоги? – усмехнулась Клементина. – Даже если это в их силах, захотят ли они помочь? Ангелы определенно смотрят на Коттерштейна под другим углом.

Тереза пожала плечами. Она плохо представляла себе эту картину, но хорошо понимала, что активного содействия от Небесных Чертогов ожидать не стоит. Но у нее еще будет время поразмыслить над тем, как надавить на ангелов. Если только они на самом деле способны на подобное. Это было лишь догадкой, ничем не подкрепленной. Была только надежда.

Согнав одну из жабообразных жительниц болот с насиженного места, Клементина вытянула ноги.

– А что же тот демон? Ягморт. Ни один из десятка повстречавшихся нам демонов не смог сказать о нем ничего полезного. Хотя все как один знали это имя.

– Это не так важно. Нет ничего непревзойденного, – отстраненно ответила Тереза.

Чем дальше Тереза заходила, тем сильнее становилось разочарование от пустоты поисков. И тем сильнее обострялась злость на первопричину всего хаоса.

Желание убить Ягморта преследовало Терезу волнообразно. Она по натуре была ведьмой довольно спокойной и миролюбивой. Чтобы ее разозлить, требовалось множество подходов с нарастающей интенсивностью. Когда злоба накапливалась, Тереза в моменте ее выплескивала словесно или, на худой конец, круша что-нибудь неодушевленное. Но злобу на Ягморта выплеснуть не получалось, потому что у той была другая природа – на фоне горечи, обиды, чувства несправедливости и недоуменного вопроса: «за что?».

Первый раз желание поквитаться возникло еще в Лесу Теней. После не забылось, но осталось где-то в диапазоне мечтаний перед сном. Мора Розы своими играми на нервах заставила Терезу задумываться о нанесенном демоном вреде чуть чаще, уже не только перед сном, но и в любой момент, когда все шло из ряда вон плохо. Но и этого было недостаточно, чтобы перейти от слов к делу. После разговора с Реем, когда она все же рискнула показать ему свое лицо, злость перескочила на несколько этапов вперед. Появилась физически ощутимая обида, непонимание того, почему все произошло именно с ней. Окажись Ягморт в тот момент перед ней, Тереза бы не раздумывала. Но спустя время, сконцентрировавшись на поиске помощи Рею, она снова затолкнула Ягморта в самый конец списка своих дел. Она не упустила бы его, встреться они лицом к лицу, она искренне хотела его смерти. Но намеренно искать, бросая на это все силы – нет, есть дела поважнее.

И вот, с каждым поражением, с каждой разрушенной маленькой надеждой, все четче вырисовывалась злоба. Она начала свое губительное превращение в ярость. И надежда на то, что месть восполнит все пробелы, принесет успокоение, становилась крепче, чем вера в силу любви.

Правда, и в этом Тереза не особо добилась успеха. В самых древних свитках также не нашлось ни одного упоминания о Ягморте алн Иллуре, демоне, что явно зародился еще тогда, когда не придумали письменность.

– Почему ты не убила Майдану Лафей? – полюбопытствовала Клем, осторожно ощупывая разодранные края на боку. – Ты не знала о демоне раньше, и понятно, почему идея убить его пришла только сейчас. Но та стерва в судейской мантии, почему ты не пришла за ней?

– Ты помнишь меня, когда я только попала в Торан Паса? – Клементина кивнула. – Я была жалкой, истощенной и морально уничтоженной. А еще у меня на руках была маленькая девочка, которую нужно было оберегать абсолютно от всего.

– Марин, – припомнила эльфийка.

– Я не хотела лезть на рожон, потому что на мне была ответственность за ребенка, которого надо было растить, – продолжила Тереза. – А еще любое горе со временем теряет свою интенсивность. Я ненавидела Майдану, Эльвиру Ронаш, но на этом все. Мстить им я и не думала. А потом узнала, что они лишь пешки. Ягморт алн Иллур двигал фигурки на доске. Так что я рада, что не стала рубить с плеча.

– Все еще не хочешь обратиться к хорег-илину? Он бы избавил мир от этой твари на раз-два.

Тереза опустила глаза на свои измазанные в грязи сапоги.

– У меня нет денег, чтобы нанять его, а просить в качестве услуги – я не вправе. Это не украсть безделушку.

– Но за краткую справку о демоне он же денег вроде не берет, – насмешливо протянула Клем. – И с него не убудет, если поделится парой боголовских хитростей.

– Он не даст мне этого сделать, – нехотя признала Тереза.

– Тогда будем искать сами, – со вздохом заключила Клементина, и будто никаких других слов она сказать не могла.

Тереза поморщилась. Подспудно она понимала, что и поиски перестали быть сильной ее стороной. И если раньше можно было спихнуть все на Эльвиру Ронаш, что ставила палки в колеса, искажая поисковое заклинание, то теперь все дело исключительно в том, что она замахнулась на нечто такое, что имеет силу не дать себя найти.

Тереза сорвала травинку и принялась отгонять от себя плотоядных комаров. Эти минуты блаженного сидения на одном месте превращались в настоящую идиллию. Топь радовала глаз своей буйной порослью, солнце приятно пригревало, а жужжащие насекомые лишь добавляли достоверности мирной жизни. Пусть и не самое живописное место, но такое спокойное. И рядом с Карающей вероломных как-то было хорошо, спокойно. Надежно. Так Тереза чувствовала себя рядом с Дикоем, в бытность свою Миротворцем. Так чувствуешь себя рядом с другом, что пройдет с тобой и болотные топи, и горные склоны, и затхлые подворотни. В таком друге никогда не засомневаешься, всегда знаешь, что он последует за тобой сквозь любые напасти.

– Надо убрать следопыта, – цыкнула Клем. – Убьем его и получим преимущество.

– Сколько мы уже носимся? – Тереза задумчиво наморщила лоб. – Два месяца. Я уже и не помню, когда удавалось нормально поспать. Эта хитромудрая орда каждый раз пополняет свои ряды, но я так ни разу и не увидела следопыта. Он всегда остается в стороне.

– Интервалы сократились, – прижимая бок, охая и стеная, сказала Карающая. Ее рана едва-едва затягивалась, что являлось результатом истощения внутреннего ресурса. – Если раньше нам удавалось урвать себе хотя бы седмицу спокойствия, то теперь едва ли можем заночевать спокойно.

Тереза мрачно кивнула. Им действительно давали все меньше времени на передышку. Порой их настигали, но они отбивались и бежали дальше. Их задачей было скрыться, а не истребить всю погоню на корню. Пока им удавалось выбиваться вперед, Тереза сохраняла бодрость духа. Теперь же, когда им практически не давали перевести дыхание, энтузиазма поубавилось. Все чаще приходилось вмешиваться в драку, тратя на это силы. Что только Тереза ни пробовала: запутывала следы, создавала астральных клонов, ставила колдовские ловушки, двигалась по чащобам и вереницам городских улиц, используя исключительно человеческие методы маскировки. Ничего не помогало. И хоть бы раз за это время посмотреть в глаза тому следопыту, что подрывал уверенность Терезы в самой себе. Ей всегда казалось, что уж что-что, а скрываться она точно умеет превосходно.

– Я в клане уже под сотню лет, – задумчиво проговорила Клементина, щурясь от слепящего солнца. – Но я помню, как Фахим Рица убил своего предшественника, Дана Осармана. Дан был эльфом, как и я. И возглавлял клан десятки лет. Именно он привел меня в клан. Дал новый смысл жизни после того, как я потеряла свою семью в чужой войне.

– Что это была за война? – спросила Тереза, отвлекаясь от своих размышлений.

Вставать и двигаться дальше категорически не хотелось. Сказывались накопленная усталость и душный воздух топи.

– В Южном крае часто случаются стычки. Такие там люди и нелюди. Один князь шел на другого, солдаты гибли, требовались новые. Тогда князь обращался к другому князю, прося воинов. Мой отец ушел, моя мать, мой брат, мой супруг. А я не пошла. Я ждала ребенка. И его я потеряла, когда узнала, что никто с войны не вернется.

Тереза перевела взгляд поверх головы Клементины. Светло-зеленая аура набирала цвет, становясь темной, непроглядной. Боль в сердце не старела с годами.

– Я встретила Дана на улице. Просто шла, а он навстречу. Он был красив, обходителен. И долго не признавался, где его дом, – Клементина улыбнулась своим воспоминаниям. – Я не долго думала идти ли за ним, когда он наконец рассказал. Я говорила себе, что повторяю путь своей семьи, что тоже ухожу на войну. Только более долгую, изощренную, коварную. Дан сам меня обучал. Мне легко давалась физическая подготовка, но вот политические тонкости оставались для меня чем-то неведомым. Дан терпеливо учил меня разбираться в людях, в их душах. А потом мужчина по имени Фахир Рица убил его, вонзив нож в спину. Мне казалось, что у них хорошие отношения. Безразличные. Этого безразличия хватило, чтобы совершить такое вероломство.

– Но ты не убила Фахира, – Тереза припомнила, что этот предводитель вел клан на протяжении десятилетий, пока его место не занял его сын.

– Дан попросил меня об этом. Сказал, что так заведено в клане. Нельзя забываться, нужно всегда ждать удар в спину. Он забылся. Его промах. Но с тех пор я решила, что больше никому не прощу удара в спину. Дан считал башни Гончих своим домом, а сам клан – семьей. Я переняла эту его страсть.

– И поэтому Карающая вероломных?

Клементина кивнула и продолжила:

– Дан многое вложил в клан. То, какие Гончие сейчас, во многом его заслуга, – она невзначай коснулась уголка глаза легким движением руки и отвернулась в сторону. – Но с приходом Ангелара многое скатилось вниз. При нем Гончих стали называть блохастыми псами и тому подобное. Ты знала, что раньше Гончих нанимали не только для того, чтобы заказать чью-то голову или же выкрасть чью-то дочь из-под опеки отца? Раньше Гончих нанимали в качестве официальных советников во дворы. Потому что Гончие были образованы лучше многих аристократов в княжествах. Они владели науками, которые остальным казались чем-то непостижимым. А теперь что? Блохастые псы, что грызутся друг с другом, лишь бы не уступать.

Тереза внимательно слушала. Конечно, она все это знала и отчасти даже понимала эльфийку. Клементина звучно шмыгнула носом.

– Мне казалось, что я виновата в том, что наследие Дана кануло в бездну. Я так и не научилась до конца разбираться в человеческих душах, чтобы уметь их направлять в нужное, мирное русло. Все, что я могла – это избавлять клан от тех, кто его предает. Я считала, что делаю так клан сильнее, что помогаю ему. Сначала я действовала искренне, но после стала понимать, что не всегда поступаю верно. Но мне уже нельзя было отступать. Я стала заложницей своего имени, а также тех, кто стал видеть во мне палача.

Клементина прикусила губу, уставившись на мерно колышущийся рогоз и снующих над ним стрекоз. Тереза молчала, понимая, что Клементине не нужно утешение или заверение того, что ее вины нет. Никто ее в этом не переубедит, разве что сам Дан Осарман восстанет из мертвых и скажет это. Больше ни у кого такой силы нет.

– Ну, чего у клана не отнять, так это вечной жизни, – проговорила Тереза. – Темная эпоха следует за светлой, чтобы снова стать светлой. У Торан Паса определенно есть будущее. Тем более, вряд ли Дан Осарман мог похвастаться тем, что один из его наемников занял княжеский трон. Такое, сдается мне, вообще впервые в истории Гончих. И кто знает, что произойдет потом? Кто-то из Гончих станет императором? Или, быть может, вовсе творцом нового мира?

Клементина негромко рассмеялась и тут же охнула. Под эльфийкой трава уже покрылась багряной росой.

– На Север, – подытожила Тереза, надеясь, что Клементина выдержит еще одну телепортацию. – Я перемещу нас в безопасное место.