Эти двое

– А вы как вообще? – шаловливо спросила Майя, подавшись вперёд. – Есть кто на примете? Нравится кто?

– Есть, – удовлетворённо улыбнулась Ада. – Познакомилась с одним в клубе.

– Да?! – Майя взорвалась изумлением. – Рассказывай!

– Потом расскажу, – снова улёгшись, сказала Ада, беглым взглядом указав на Артура. «Не при нём лучше», – говорили её довольные глаза: она хотела поделиться подробностями.

– Ловлю на слове. А ты как? – бросила Майя Артуру. – С Юной мутишь, наверное?

– А вот и нет, – задето ответил он.

– А чё? Она ничё.

– Давай сначала ты про себя расскажешь, а потом я про себя, – Артур уткнул руки в бока.

– Ой, мне нечего рассказывать, – отмахнулась Майя. – У меня не такая насыщенная жизнь. Так что колись: целовался уже с ней?

– Иди ты знаешь куда?! – внезапно вздыбился Артур: он видел в вопросах Майи намеренное издевательство над его романтичной натурой и бесчувственное желание себя развлечь.

– Ты чё завёлся?! – Майя вскочила с дивана. – Ты в последнее время раздражительный невыносимо просто! Что с тобой?!

– Как часто я у тебя напрямую спрашивал, целовалась ли ты с кем?

– Ты чё такой чувствительный? – поморщилась Майя. – У тебя, может, эти? – она брезгливо махнула рукой на его пах, – мальчуковые проблемы?

Артур покраснел, но в этот раз от оскорблённого негодования. Он разочарованно покачал головой и, ошпарив Майю обиженным взглядом, умчался в свою комнату.

– Блин, ты чего? – с осторожным неудовольствием спросила Ада, вставая с дивана. – Зачем такое говорить?

– Я не права, по-твоему? – Майя решительно развернулась к ней, сверкая большими круглыми глазами. – Почему он, по-твоему, такой раздражительный? У него там, видимо, шевелиться что-то начало, теперь его все девушки бесят.

– Майя, – аккуратно обратилась к подруге Ада, положив руку ей на плечо и заглядывая ей в лицо, словно высматривая в нём остатки непомутнённого сознания, – не нужно думать, что он с другой планеты. У нас у всех сейчас сложный возраст.

– То есть ты на его стороне? – Майя рассерженно отстранилась, ткнув пальцем на дверь его комнаты. – Пусть будет раздражительным, пусть ест нам мозг: у него сложный возраст, ему простительно! А я не могу прикрыться сложным возрастом? Я должна тщательно подбирать слова, чтобы не задеть его чувствительную душонку?

– Майя, он тебя слышит, скорее всего… – с испуганным удивлением произнесла Ада.

Майя раздосадованно махнула рукой и ушла в прихожую. Ада хотела попросить её извиниться перед Артуром, но не смогла: Майя мгновенно вылетела из квартиры.

– Отчитывать меня взялась, – шёпотом кипела Майя, отрывистой походкой несясь к дому. – Ты мне мама или кто?

Она не хотела думать о произошедшем. В ней бурлила обида – этого было достаточно для переживаний. Жёлто-рыже-бурые листья осенних деревьев сверкали на солнце, маня всех выходить из дома и наслаждаться сказочной осенью; Майю разозлили эти деревья: они были слишком красивыми для её настроения.

Вдруг она увидела знакомую фигуру, знакомой походкой направлявшуюся к её дому. Фигура была одета в очень знакомый костюм, который обладатель фигуры выбирал несколько часов подряд, примеряя все возможные сочетания и недовольно вертясь перед зеркалом.

– Ма-акс! – радостно позвала Майя, приподняв руку и побежав к нему.

– О, привет.

– Я знаю, откуда ты, – она растянулась в улыбке, когда они зашли в подъезд.

– Это твоё дело?

– Ой, да ладно, – веселилась Майя. – Можешь не отнекиваться. А чё ты в парке не бегаешь? – спросила она: они жили неподалёку от огромного центрального парка.

– Блин, говорили уже, – проворчал Макс, нажав в лифте кнопку «10».

– Ну и что, если кто заметит, что ты бегаешь? Все подумают «какой спортивный».

– Занимайся своими делами, ладно? – сдержанно огрызнулся Макс.

Майя поникла: её дела были из рук вон плохи. Хоть она и решила делать стендап совсем-совсем недавно, она уже сомневалась, получится ли у неё придумать пяти- или десятиминутный материал до конца зимы. Ещё больше, чем это, её печалила (и злила!) ссора с друзьями.

– Блин, обиделась, что ли?

– Нет… Просто… поссорилась только что… – подавленно призналась Майя.

– С кем?

– Да с этими двумя…

– С близнецами?

– Угу.

– Из-за чего?

– Да неважно, – досадливо ответила Майя.

Макс бросил рюкзак на пол прихожей и пошёл на кухню: он собирался поесть перед тем, как идти в душ – он всю поездку до дома слушал свой урчащий живот.

– Ты ела?

Макс всегда спрашивал «ты ела?» строгой родительской интонацией; Майю это веселило.

– Да, сытая.

Прислонившись к стене, Майя принялась наблюдать, как Макс собирает себе обед из остатков вчерашних запеканки и салата; она никак не могла сформулировать, что же ей в нём не нравилось. Она додумалась до слов «неискренность» и «лицемерие», но не могла расширить находку до гладкого и понятного утверждения. Макс умел быть добрым и заботливым, но отчаянно скрывал это от всех, строя из себя неприступную башню. Он ездил бегать на другой конец города, чтобы никто из одноклассников или учителей не застал его за этим. Он бегал, чтобы повышать выносливость и быть самым лучшим на уроках физкультуры и волейбольных тренировках. Недавно он не смог сделать больше всех отжиманий и подтяжек и поменял место для бега: теперь оно соседствовало с турниками, чтобы он мог тренировать и руки. Макс не хотел, чтобы кто-нибудь про это знал, потому что достижение самых высоких результатов без подготовки выглядело круто. Майя догадывалась, что его стремление быть лучшим и производить впечатление ленивого таланта было отчего-то неправильным, но никак не могла понять, почему.

– Кто тебе там пишет постоянно? – спросила Майя, сев напротив него за обеденный стол и услышав очередную вибрацию его телефона.

– Лиза, – прохладно бросил Макс, приступив к обеду.

– О-о, – просияла Майя. – Точно, ты же теперь с Лизой. И чё, как она? – нетерпеливо спрашивала Майя. – Фурия? Или наоборот? Скромница?

– Заведи себя парня, – усмехнулся Макс сквозь набитый рот.

– Не, серьёзно, как она?

– Заведи себе парня, – серьёзнее повторил он.

– Мне не нужен парень! – капризно вскрикнула Майя. – Зачем мне парень? Мы сегодня с Адой и Артуром полдня в гонки играли. Это – весело! Мне с ними хорошо. А парень мне зачем? Чтобы тратить время и гулять с ним? Или закатывать глаза, как ты, когда он мне сотое сообщение за день напишет?

– Мне казалось, тебе хотелось, чтобы у тебя был парень, – спокойно сказал Макс.

– Мне интересно удовольствие! Но мне не нужен парень!

– Без отношений ты не получишь удовольствие.

– Почему?! – она вскочила со стула и упёрлась ладонями в стол.

– Я тебе объяснял, почему, – с тяжёлой расстановкой ответил Макс, отложив вилку и поглядев в горевшие упрямым отчаянием глаза Майи.

Она угнетённо опустилась на стул.

– Допустим, найду я себе парня, – забормотала Майя. – И что? – умоляюще протянула она. – У меня нет опыта. Нет навыков.

– Ни у кого в первый раз нет опыта.

– А ты даже отказываешься рассказывать мне про настоящий опыт.

– Я тебе достаточно рассказывал.

– Это всё теория… Хотя, навыки можно получить, – немного взбодрилась она. – Может, мне на тебе посмотреть, что да как? Чтоб наглядно было.

– Что ты имеешь в виду? – сдавленным от неверия голосом спросил Макс.

– Дай рассмотреть тебя. Потрогать может.

Макс так резко поднялся с места, что ножки стула издали мучительный скрип; его лицо было красным от негодования. Неужели он был настолько задет?

– Ты вообще границ не чувствуешь? – с сердитым упрёком проговорил он и унёсся в свою комнату; хлопнула дверь.

Майя поссорилась со всеми тремя лучшими друзьями. Она ощутила себя невыносимо несчастной; её грудь сдавило от непролезающих через горло рыданий, а порция запеканки напротив потеряла чёткость, превратившись в неразборчивое цветовое пятно.

Сгорбившись, она прошагала к себе, с неудовольствием услышав, как Макс, распознав её передвижение, перешёл из комнаты в ванную, чтобы принять душ. Теперь он не хотел её видеть.

Майя упала на кровать и затряслась в тяжёлом беззвучном плаче. Наплакавшись, она разозлённо вытерла глаза и решительно схватила телефон. Вытащив из ящика стола сим-карту, она твёрдыми движениями вынула из телефона свою и переставила её на новую.

Она набрала Еву.

– Да, – ответил её скрипучий голос.

– Ева? – бархатисто-тягуче спросила Майя.

– Кто это?

– Это Юна.

– Юна? У меня другой твой номер записан.

– А, да? У меня их просто два, – сымпровизировала Майя.

– Что хотела? – холодно спросила Ева: она так и не простила Юну за то, что та стала дружить со «странными близнецами».

– Мы можем встретиться в понедельник? Для разговора.

– Хочешь что-то сказать – говори.

– Пожалуйста: я хочу тебе кое-что подарить. Мне кажется, мы как-то плохо с тобой начали, и, по-моему, это моя вина: я хотела загладить… Может, перед уроками? Минут за пятнадцать. Давай у расписания?

– Хм-м… – протянула Ева: её честолюбие и любопытство были разогреты до предела. – И что за подарок?

– Я надеюсь, тебе понравится… Хочу, чтобы был сюрприз. Встретимся?..

– Ладно, – сдалась Ева. – Завтра за пятнадцать минут до первого урока, у расписания. Если тебя не будет – не буду тебя ждать. Дам тебе пять минут, не больше, – договорила она и бросила трубку.

– Удачи, Юна, – злорадно прошептала Майя, возясь с возвращением старой симки на место.

Она поднялась с кровати и, услышав, как Макс застучал вилкой по тарелке, отправилась в гостиную.

Майя встала перед ним, уперев руки в бока. Макс поднял на неё глаза, остановив руку с вилкой.

– Я не маленькая. И не глупая. Я серьёзная. И храбрая. Мне хватило смелости осознать, что я была не права. Извини. Я правда перешла границы.

Макс пару раз моргнул.

– Хорошо… Спасибо.

На самом деле он не был обижен. Его задели её слова, но, захлопнув за собой дверь комнаты, он подумал, что ему не следовало оскорблённо сниматься с места. Если Майя сказала что-то неправильное, он должен был разъяснить ей, в чём была её ошибка, а не строить из себя недотрогу. Всё-таки на нём была ответственность за неё. Всё-таки он был старшим. К тому же Майя не восприняла бы его обратную связь в штыки: за её упрямым и громким фасадом скрывались живой ум и восприимчивая душа. Макс гордился сестрой.

– Знаешь, что я придумала? – воодушевлённо сказала Майя, сев напротив и подавшись вперёд.

– Ну.

– Стендап! Я буду делать стендап.

– Отличная идея, – восхитился Макс. – У тебя получится.

– Да! – Майя откинулась на спинку стула. – И я сделаю лучший в мире номер.

Тревоги. Ноябрь

Майя, Ада и Артур всегда встречались в одном и том же месте перед тем как пойти в школу. Майя не знала, будут ли они ждать её сегодня: они так и не общались после позавчерашней ссоры.

– Весь день вчера были в своём клубе по-любому, даже не вспоминали меня, – ворчала Майя, шагая к извечной точке их сбора.

Майя распознала их тонкие фигуры ещё издалека. У неё сжалось сердце: она слишком сильно любила их, чтобы позволить злости подмарать их давнюю дружбу. Весь вчерашний день она думала, как было бы здорово найти новых друзей, чтобы показать, что старые ей были не нужны, но сегодня ей пришлось признать, что они – помимо родителей и брата – были её самыми любимыми на земле людьми. Даже с расстояния было видно, как Ада – её крутая и невозмутимая Ада – спокойно глядела на неё, доброжелательно надеясь на благополучную развязку, а Артур – её простодушный и весёлый Артур – хмурился своими выкрашенными в тёмный цвет бровями, как милый маленький щенок. Его засунутые в карманы руки и приподнятые плечи говорили, что он всё ещё был обижен. Заметные издалека волосы Ады и Артура – серо-голубые и тёмно-красные – превращали лучших друзей Майи в самых оригинальных в школе людей.

– Привет… – промямлила Майя исподлобья, остановившись перед ними. – Короче, это… – сказала она, выслушав их «привет»-ы, – извините? Ладно?

– Конечно, – сразу ответила Ада.

– Ты, наверное, сама не своя была, – заговорил Артур. – У тебя, наверное, эти были – девчачьи проблемы.

– Артур, извини, пожалуйста, – Майя жалостливо приподняла брови. – Я не должна была так говорить. Мне просто… мне просто жаль, что мы отдаляемся. Щас повзрослеем, по своим жизням разойдёмся, и всё. Обидно… Поэтому я злюсь… Дурацкий возраст.

– Мы не отдаляемся, – примирительно сказал Артур, похлопав её по плечу. – Как захотим – так и будет.

– Да, кстати, – подхватила Ада. – Захотим дружить всю жизнь – будем дружить всю жизнь.

– Я люблю вас, – не выдержала Майя и обняла каждого из них одной рукой. – Ада, ты самая классная из всех, кого я знаю. А ты самый искренний. Если бы все были такие, как ты, мир был бы в два раза лучше.

– Ты тоже ничё, – усмехнулся Артур.

Расслабившись, они отправились в школу.

– Да, Артур, кстати, спасибо тебе просто огромнейшее за идею! Стендап! На обеде пойду зарегистрируюсь. Нужно начинать придумывать номер уже сейчас. Поможете? Ада, с тебя шутка про гитаристов.

– Э-э… – Ада засияла улыбкой от такой неожиданной просьбы. – Ну, у меня только бородатая. Гитарист играет на сцене и думает: «Щас закончу концерт и всё – все девочки мои». Драммер играет за ним и думает: «Щас кончится концерт, и как обычно бухать пойду». Бас-гитарист играет сбоку и думает: «До. До-ре-до. Соль. До-ми-ми».

– О, не знала такой. Артур, с тебя про пианиста. Ну или про клавишника.

– А. Ну. Идут по улице двое. Один клавишник, у второго тоже нет денег.

– По вашим шуткам можно шутки изучать. Шутка на неожиданности, шутка на схожести.

Они обсуждали шутки до тех пор, пока не зашли в класс, не уселись на места и не услышали, что кто-то разговаривал на повышенных тонах.

– А кто мне мог тогда звонить? – вопила Ева, возвышаясь над сбитой с толку Юной, безуспешно пытающейся расстегнуть рюкзак, чтобы вытащить вещи для грядущего урока.

– Я не знаю, – отвечала та мягким, но обескураженным голосом. – Я тебе не звонила.

– Если ты мне мстишь, то это я должна тебе мстить! Я бескорыстно раскрыла тебе объятия, а ты ускакала не к кому-кому, а к этим двоим! – Ева беззастенчиво вскинула руку на близнецов.

– Ты надоела! – грянул Артур, вскочив с места. – Тебе было бы приятно, если бы мы вслух тебя упоминали! А? В третьем лице?!

– Знаешь, что я про тебя узнала? – насмешливо поинтересовалась Ева, сложив руки на груди. – Что ты такой куда-деваться-храбрый совсем недавно, – она покосилась на своих подружек, ожидая, что они поймут её намёк – те развязно засмеялись.

– За девушку свою заступается, – высказалась одна из них, измерив Юну презрительным взглядом.

– Ещё скажи «совет да любовь», чтобы совсем за первоклашку сойти, – не смутившись, парировал Артур.

Майя, гордо поглядев на него, решила вступить в разговор: она никогда не боялась Еву. Она никого не боялась в этой школе.

– Артур, а давай мы с тобой так же про неё сделаем? – громко сказала Майя, не поднимаясь с места. – Вслух, и в третьем лице?

– Давай, – с улыбкой ответил Артур: он был счастлив оттого, что Майя его поддержала.

– Я тут решила в конкурсе талантов участвовать, – заговорила Майя, обращаясь к Артуру, пока Ева, приподняв бровь, лицом говорила «ну-ка, ну-ка, удивите меня», а её подружки развернулись к ним, коллективно окатывая уничтожающими взглядами. – Буду делать стендап. Прополощу со сцены всех, кого хочу. Еву хотя бы. Как тебе такая шутка? Иду после школы в магазин, покупаю банку газировки, открываю дверь на улицу и вдруг вижу – Ева мимо идёт. Я думаю: «Как так-то? Открываю дверь школы – Ева, открываю дверь класса – Ева, открываю дверь магазина – Ева. Я теперь газировку боюсь открывать».

Никто не успел отреагировать, так как Майя, радостно воскликнув «Макс!», спрыгнула с места и подбежала к входу в класс. Ева, увидев, кто появился в дверях, раздражённо поджала губы и неторопливо опустилась на место, сделав подружкам еле заметный жест, призывающий отпустить ситуацию.

– Так у меня в рюкзаке и лежал, – Макс протянул сестре серую записную книжку.

– Блин! – изумилась Майя. – Спасибо, что занёс, а то потеряла бы. Привет, Алекс.

– Привет.

Макс посмотрел на друзей сестры. Артур, заметив его взгляд, неуверенно приподнял ладонь, Ада же – как обычно! – вообще не смотрела в его сторону.

– Давай, мы пойдём, – бросил он сестре, и они с другом ушли.

– Что это? – спросила Ада, когда Майя вернулась на место.

– Это мы с Максом вчера специально выходили, чтобы блокнот мне купить, – Майя светилась от гордости. – Он сказал, что у каждого, кто сочиняет шутки, должен быть блокнот. Мы как-то одновременно этот выбрали – нам нравится серый. Вообще у нас в целом разные вкусы (мне мои от папы достались, ему – от мамы), но на сером мы сходимся. Хотя на голубом тоже… И на белом… И на бежевом… Алексу, кстати, тоже нравится серый, у него глаза серые, – она широко улыбнулась. – Так необычно: волосы чёрные, а глаза серые. Он в принципе необычный.

Майя раскрыла своё новое приобретение и благоговейно посмотрела на пустую страницу.

– Это – творческое пространство, – Майя взяла ручку, – поэтому здесь должен быть творческий беспорядок. Мне, кстати, нравится собак в профиль рисовать. У меня хорошо получается, – сказала она и принялась усердно и медленно водить ручкой по бумаге, рисуя профиль сидящей собаки.

До урока оставалось несколько минут. Весь класс уже был на своих местах, и кабинет гудел шумными разговорами.

– Привет, – мягко улыбаясь, сказала Юна, подойдя к ним; Майя не подняла голову и стала рисовать силуэт второй собаки, сидящей нос к носу с первой. – Спасибо, что вступился. Я понятия не имею, про какие звонки она говорит.

– Да не за что, – легко ответил Артур. – А у неё просто с башкой не всё в порядке, это всем известно.

– А ещё есть такая штука, как телефонные хулиганы, это всем известно, – укоризненно ввернула Ада. – Мало ли, она надоела не только тебе, и кто-то её разыграл.

Ада покосилась на подругу: она знала, что Майя и её брат любили розыгрыши; и она знала, что Майя недолюбливала Юну, ревнуя к ней своих лучших друзей. К удивлению Ады, Майя раскрасила второй собачий силуэт в чёрный цвет и принялась обрамлять нарисованную пару собак нежно выводимыми сердечками.

– Майя, а ты правда будешь делать стендап?

– Угу, – промычала Майя, не поднимая глаз. Её раздражало в Юне всё: и асимметричная чёлка, и слащаво-шелковистый голос и приторно нежно-коричневые волосы.

– Мне понравилась шутка про газировку. Она будет в выступлении?

– Нет, – недружелюбно ответила Майя, возясь с сердечками. – Анекдот такой есть, я просто его переделала. Для выступления мне нужны мои шутки.

– Я давно хотела вам сказать, но у вас, по-моему, самые оригинальные волосы в классе, – говорила Юна; она горела желанием завоевать расположение Майи: её очаровали рассудительные и творческие близнецы, и поэтому она хотела понравиться их лучшей подруге, о которой они так много рассказывали. – Причём не просто оригинальные, они ещё идут вам очень, а у тебя, Майя, просто подарок природы.

– Спасибо.

– Здорово, что твой брат не стрижётся коротко. Такие волосы, как у вас, нужно всем показывать.

– Я тебе скажу, почему он их носит в такой классной причёске, – отложив ручку, проговорила Майя, подняв на Юну острый взгляд. – Потому что он – лучший в мире. Ни у кого нет такого старшего брата, как у меня. Если у кого и есть старший брат, он Максу в подмётки не годится, – запальчиво выложила она, вспомнив разговоры близнецов про Юну: она иногда упоминала своего старшего брата.

– Вообще-то, я тоже считаю Артура лучшим старшим братом, – Ада нахмурилась на неизящную попытку Майи задеть Юну своим голословным заявлением.

– Блин… – виновато сощурилась Майя: она постоянно путала, кто из близнецов был старшим. – Вы – близнецы, у вас не то.

– Вообще, ты права – про меня, по крайней мере, – с полуулыбкой сказала Юна. – Мы с братом мало общаемся; он на меня внимания-то почти не обращает: у него своя жизнь. Он в университете учится, я его не вижу почти. На выходных если только, но он меня по голове похлопывает и всё.

– А мы с Максом – лучшие друзья, – упрямо выдала Майя, скрестив руки на груди. – Но да… – она устала от своей взбалмошности, – наш случай – редкий, нам многие так говорят. А вы сегодня репетируете? – смягчившись, спросила она у Юны, заслужив восхищённые взгляды Ады и Артура.

– Да, собирались. Репетируем же?

– Да.

– Угу.

– Удачи, – улыбнулась Майя. – Чтоб лучше всех сыграли.

– Спасибо! – обрадовалась Юна: ей удалось растопить сердце Майи. Наверняка она думала, что Юна была хрупкой нежной дурочкой. – А правда, что ты спортом занимаешься? Тут кто-то упоминал недавно.

– Плавала, да, – с остаточной недоверчивостью ответила Майя. – В этом году решила не продолжать. Времени свободного больше хочется.

– Мне барабаны тоже иногда вроде бы хочется бросить, но так жалко годы практики терять. Я, кстати, как услышала про ваш конкурс талантов, просто загорелась! Ну, хочется же как-то себя показать: не зря же практикуюсь. Думала выучить драм-партию из какого-нибудь хита и просто включить музыку и барабанить поверх. Но это же глупо как-то, да? А потом Ева мне говорит, что Ада с Артуром на инструментах играют, у меня просто глаза загорелись, – оживлённо сыпала Юна. – Набралась храбрости, подошла к ним, предложила. А они, оказывается, сами номер готовили, им как раз барабанов не хватало!

– Нашли друг друга, короче, – усмехнулся Артур.

– Юна права, – сказала Ада, – встреча на миллион.

– Ага! Ладно, вернусь к себе, – радостно бросила Юна и в приподнятых чувствах ушла на место.

– Юна, кстати, говорила мне, что беспокоится из-за того что Ева на неё взъелась. Я пытался её убедить, что никто не будет про неё плохо думать из-за того что королева на неё шипит. Мне кажется, ей ещё и поэтому конкурс важен. Она реально боится, что все думают, что она скандалистка: только пришла, а уже такие сцены.

– Слушай, – виновато-умоляюще, но веско произнесла Майя, – ты общаешься с ней, да? Близко?

– Нет, – с неожиданным спокойствием сказал Артур. – Мы просто друзья. У меня тоже по поводу тебя подозрения есть, знаешь, – без шутки продолжил он, воспользовавшись водворившимся доверием. – Про Алекса. Мне кажется, у вас с ним с этого сентября что-то непонятное происходит. Ты встречаешься с ним?

– Я и Алекс? – округлила глаза Майя.

– У меня тоже были такие подозрения.

– У тебя? – ещё больше опешила Майя.

– А это что? – Ада бесстрастно ткнула пальцем в нарисованные Майей силуэты двух собак, обрамлённые облаком сердечек.

Майя, слегка покраснев, захлопнула блокнот.

– Реально, у Алекса же похожие собаки, – сказал Артур.

– Силуэт сидящей собаки – это единственное, что я умею хорошо рисовать, – оправдывалась Майя, пряча смущение.

– А сердечки зачем? – Ада приподняла бровь.

– Это просто… как их… дудлы. Так, – Майя выставила руки, призывая друзей притормозить. – Вы спросили про Алекса. Я отвечаю. Я люблю его, да, но так же, как и раньше – как хорошего знакомого. Мы росли рядом: я его знала ещё тогда, когда вас не знала – до школы ещё. Он мне как второй брат, – вдруг фыркнула она.

Ада и Артур подозрительно переглянулись: с таким смешком люди обычно потешались своему же беззастенчивому вранью.

– Что? – протянула Майя, заметив их изменившиеся лица. – Я не встречаюсь с ним! Это правда!

В кабинет зашёл учитель – начинался урок.

Майе не нравились эти разговоры: они заставляли её ещё больше страшиться будущего – времён взрослых лет, серьёзный целей и больших жизненных решений. На самом деле Майя видела будущее светлым временем: она воображала солнечные дни в университетских стенах и за ними – в парках и кафе, где она встречалась бы со своими любимыми Адой и Артуром и обсуждала бы их учёбу, планы и личные жизни. Будущее представлялось ей пульсирующей счастьем сказкой, в которой – при должном старании – могли сбыться любые мечты. Но иногда, наслаждаясь свободным временем, Майя ловила себя на мысли, что времена беззаботности, ребячества и постоянных развлечений должны были закончиться. Ей становилось так горько, что она удручённо опускалась на диван и сидела, ни о чём не думая и уныло глядя себе под ноги.

Любое упоминание новых жизненных этапов – таких как любовные отношения – непрошенно возвращали её к этой хандре. Она не любила эти темы. Она соглашалась держать свои текущие отношения в рамках редких ласк и объятий и не желала, чтобы Артур интересовался Юной и чтобы Ада пересказывала ей, кто понравился ей в том клубе. Недавно ей приснился кошмарный сон: в нём Ада постоянно отмахивалась от неё, говоря, что должна была встретиться со своим парнем, чтобы помочь ему в чём-то, или провести с ним утро, день, вечер или ночь. Майя, устав от её пренебрежения, попыталась связаться с Артуром и узнала, что он женился. Не выдержав такого удара, она разрыдалась и проснулась.