Путин. Большая книга интервью

В. Путин: Россия даже по месту своего расположения и по своей величине является глобальной страной. Она и в Европе, и в Азии, причем очень сильно представлена и там, и там.

Если начать отвечать на Ваш вопрос сначала по поводу якобы недовольства военных, первое, что я хочу Вам сказать, что наши военные не хуже ваших. И среди ваших военных, и среди части нашего общества есть еще значительное число людей, которые относятся друг к другу с недоверием. И дело не только в военных. Это касается и лиц, которые не носят погоны.

Должен Вам сказать, что Вы ошибаетесь, когда говорите, что есть какие-то проблемы среди военных. Уверяю Вас, во-первых, среди военных есть разные люди, но в основном это люди умные, которые знают, что такое и военное дело, и международная политика. А особенно те люди, которые определяют военную политику, знают это, может быть, даже лучше, чем другие. Это заблуждение, что вот они считают: что-то не там, что-то не так делается и что-то необоснованно сдается. Что касается, скажем, базы на Кубе, это была их инициатива, а не моя, инициатива военных.

То же самое касается Средней Азии. Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что делаем. И когда я говорю «мы», то я имею в виду себя и руководство военного ведомства и специальных служб. Это осознанные шаги, в обосновании которых лежит определенный взгляд в будущее. И если рассматривать Соединенные Штаты как врага, то, конечно, может быть, и в рамках антитеррористической коалиции нужно было вести себя по-другому. А если мы исходим из того, что мы можем быть партнерами, в будущем даже союзниками, то все, что мы делали и делаем совместно в рамках антитеррористической коалиции, вряд ли можно подвергнуть какой-нибудь обструкции.

Ну а если говорить о странах Средней Азии, то давайте не будем забывать, что это самостоятельные государства, они самостоятельно определяют свою внешнюю политику. И я, и руководство военного ведомства, руководство внешнеполитического ведомства прекрасно осознаем эти реалии и строим свою политику именно из этих реалий, а не из имперских амбиций. Это совсем не значит, что у нас нет своих национальных интересов и что мы не будем настойчиво добиваться их реализации.

Если Вы упомянули о базе в Камрани, которую наш Военно-Морской Флот уже почти десять лет вообще не использует, то я думаю, что мы приняли абсолютно правильное решение, имея в виду и настроение самого вьетнамского руководства. Но в то же время мы договорились с Азербайджаном и заключили долговременное соглашение о сохранении там нашего военного присутствия на одной из ключевых точек – в радиолокационном центре «Габала». Так же, как решили много других вопросов подобного рода, но решили именно те вопросы, которые нам нужны реально, а не надуманно. И я Вас уверяю, что это не волюнтаристские решения одного лица, это взвешенные военно-политические решения, основанные на реалиях и взглядах не только политиков, но и военных, прежде всего Генерального штаба.

Конечно, наверное, есть кто-то в погонах или без них, кто то ли по политическим мотивам, то ли в силу того, что не понимает, что происходит, может высказывать какие-то критические замечания – ничего здесь особенного нет.

Мы, собственно, не ставим перед собой цель быть приятными для всех. Мы действуем исходя из того, как мы считаем нужным выстраивать стратегию развития государства внутри и на международной арене. И убеждены, что это полностью соответствует национальным интересам российского народа.

Теперь что касается представления о будущем страны. Конечно, принципиальным вопросом является обеспечение темпов экономического роста и решение на этой базе социальных проблем. Мне бы очень хотелось, чтобы лет через 10–15, как Вы сказали, в России показатель потребления населением был бы на уровне промышленно развитых стран Запада. В этом смысле мы сделали очень серьезный прорыв в прошлом году. Среди факторов роста экономики фактор потребления населением увеличился практически в два раза: в 2000 году он составил 37 процентов, и в 2001 году это было уже 62 процента. Это революционное изменение. В этом смысле мы хотели бы, чтобы рост экономики, обеспечение ее роста базировались главным образом на внутренних факторах. Это первое.

Вторая группа проблем, которые мне бы хотелось, чтобы были решены в России за тот период времени, который Вы обозначили. Мне бы хотелось, чтобы в экспорте нашей продукции преобладали не энергоносители и не энергоресурсы, а главным образом продукты высокой переработки, наукоемкое производство стало бы определяющей отраслью экономики России.

Мне бы хотелось, чтобы в стране устойчиво сложилась социально-политическая стабильность, основанная на развитых институтах демократии. И наконец, чтобы наши основные, как еще сто лет назад у нас говорили, союзники России – а еще сто лет назад говорили, что главными союзниками России являются армия и военно-морской флот – надежно обеспечивали безопасность нашего государства.

И наконец, чтобы на основании всего вышеизложенного Россия была полноценным участником международного общения и занимала бы достойное место на международной арене, имея в виду и высокую степень влияния российской культуры на международное сообщество.

Вы знаете, в книжке, о которой упоминала Ваша коллега, есть архивные данные, которые раскопали журналисты. Там упоминается о моих родственниках, которые жили недалеко от Москвы – это всего, по-моему, 180 километров от столицы – начиная с 1723 года. Все мои предки по линии отца жили в одной деревне и ходили в одну и ту же церковь. А когда Соединенные Штаты обрели независимость?

Реплика: В 1776 году.

В. Путин: Я к чему это говорю? К тому, что Америка никогда не будет Россией, а Россия никогда не будет Америкой. Но мы можем очень хорошо дополнять друг друга, и наше сотрудничество друг с другом является важнейшим фактором стабильности в мире. Мы никогда не должны забывать об этом. Это чувство ответственности должно в значительной степени лежать и в основе нашей политики. Кроме того, в России всегда с особой симпатией относились к Соединенным Штатам, это исторически было так.

Мы вспомнили о независимости Соединенных Штатов, и нелишним будет упомянуть, что Россия поддерживала Соединенные Штаты в борьбе за независимость. Мы восхищаемся тем, как и в какие сроки американцы добились того, что их страна стала процветающей державой, процветающей мировой державой. Но я думаю, что и России есть что предложить человечеству. Россия внесла существенный вклад в развитие мировой цивилизации и мировой культуры. И думаю, что если то, о чем я говорил, хотя бы в какой-то степени – лучше, если целиком и полностью – будет реализовано, то мы станем не только естественными, но и очень полезными партнерами друг для друга.

И мы вместе с Президентом Бушем будем стараться действовать эффективно и совместно в этом направлении.

Спасибо.

Интервью телекомпании «Стар-ТВ» – 19 октября 2003 года

Вопрос: Господин Президент, в прошлом году на встрече глав государств и правительств АТЭС очень подробно рассматривались вопросы, связанные с сотрудничеством в области борьбы с терроризмом. Как ожидается, в этом году страны – члены АТЭС уделят большее внимание экономическому взаимодействию. Каковы ожидания и намерения России в плане предстоящих обсуждений и встреч на саммите АТЭС?

В. Путин: Мы придаем большое значение региональному сотрудничеству, а в рамках такой большой организации, как АТЭС, это представляется крайне важным.

Для России это имеет серьезное значение еще и потому, что две трети нашей территории находится в Азии, здесь проживает свыше 30 миллионов российских граждан. Огромные природные ресурсы сосредоточены в районах Восточной Сибири и Дальнего Востока. Мы знаем, что Азиатско-Тихоокеанский регион развивается очень активно и нуждается в тех ресурсах, которыми Россия располагает.

Поэтому в тесной кооперации с нашими соседями и партнерами в АТР мы рассчитываем сыграть свою позитивную роль и в развитии этого региона мира и полагаем, что сотрудничество пойдет на пользу самой России, поскольку позволит нам эффективно развивать восточные области Российской Федерации.

Насколько мы понимаем, основными темами обсуждения будут как раз проблемы, связанные с процессами глобализации, с усилиями стран, направленными на использование всего позитивного, что несет глобализация, и преодоление ее негативных последствий.

Основная направленность АТЭС изначально была экономической. И мы думаем, что это будет сохранено. Вместе с тем, конечно, понимаем, что не можем, да мы и не хотим, уходить от обсуждения сложных политических вопросов, вопросов в области безопасности.

И, кроме того, как всегда, при проведении мероприятий подобного рода намечен ряд двусторонних встреч, и это даст возможность поговорить с коллегами о развитии отношений между Россией и нашими партнерами в двустороннем плане.

В общем, я и мои коллеги настроены очень позитивно и уверены, что результаты будут такими же.

Вопрос: С кем у Вас запланированы двусторонние встречи, господин Президент?

В. Путин: Министерство иностранных дел уточняет еще этот график, но это будет около десяти встреч.

Вопрос: Не так давно одна из российских нефтяных компаний и Китайская национальная нефтяная корпорация подписали соглашение о строительстве нефтепровода, который должен соединить сибирские нефтяные месторождения и китайский город Дацин. Однако Россия чуть позднее оказалась перед дилеммой в свете вовлечения Японии в данный проект в качестве потенциального конкурента Китая. Как Россия собирается решить данный вопрос?

В. Путин: Мы обсуждаем эту тему уже давно и исходим из того, что чем глобальнее будет доступ к российским минеральным ресурсам, тем будет лучше для развития Азиатско-Тихоокеанского региона.

Но самое главное, чем мы будем руководствоваться, это экономическими соображениями. Мы должны посчитать, какой маршрут с точки зрения интересов Российской Федерации является оптимальным. Мы должны думать о развитии регионов Восточной Сибири, о развитии Дальнего Востока, и мы должны думать, конечно, над решением проблем экологического характера.

Пока наши специалисты в области экологии не проработали до конца ни одного из рассматриваемых маршрутов.

Но что я могу сказать совершенно определенно: мы в любом случае будем развивать наши отношения с традиционными нашими партнерами, в том числе с Китайской Народной Республикой. При любом варианте маршрута мы будем наращивать поставки сырой нефти в КНР. Это может быть сделано либо путем прокладки прямого трубопровода на Дацин, либо путем ответвления от трубопровода, который пойдет на Находку, либо увеличением поставок по железной дороге. Это прорабатывается. И по мере того, как решение созреет, мы будем информировать и деловые круги, и наших партнеров.

Вопрос: Учитывая почти десятилетний опыт присутствия Советского Союза в Афганистане, нас интересует Ваше видение операций, проводимых Соединенными Штатами в Ираке и в Афганистане. Не создается ли у Вас такое впечатление, что американцы там «застряли»?

В. Путин: Успех мероприятия подобного рода в значительной степени зависит от справедливости целей, которые ставятся в начале операции и просматриваются в качестве конечной цели.

Я думаю, что все, что за последнее время происходило в Афганистане, можно охарактеризовать как скоординированные усилия международного сообщества по наведению порядка в этой стране, по ее возвращению к созидательному процессу, к мирной жизни. Международному сообществу и силам, которые представлены непосредственно на территории Афганистана, очень многое удалось сделать за эти годы: прежде всего разрушена инфраструктура «Аль-Каиды» и талибов, они уже не угрожают своим соседям. И в этом смысле можно сказать, что успех есть, за эти месяцы в Афганистане произошли кардинальные изменения.

Вспомним, совсем еще недавно – и можете мне поверить, я знаю, что говорю – мы думали, что будет происходить на границах Афганистана с их северными соседями. Нас это касалось напрямую, и мы уже вынуждены были строить конкретные планы, в том числе и в сфере вооруженной борьбы. Сейчас такой ситуации нет. Растет международный авторитет руководства Афганистана. Мирный процесс идет сложно, но он все-таки набирает обороты.

И в то же время, конечно, нерешенных проблем еще очень много: это столкновения на этнической почве и на севере, и на юге; это пока очень неустойчивая и, прямо скажем, неподконтрольная центральному правительству ситуация на границе между Афганистаном и Пакистаном. Мы наблюдаем тревожные тенденции, связанные с попытками восстановить инфраструктуру «Талибана»[3] и «Аль-Каиды»[4]. Очень сложной остается экономическая ситуация, и нас чрезвычайно беспокоит рост производства наркотиков.

Но что вселяет определенный оптимизм? Определенный оптимизм вселяет то обстоятельство, что в отношении Афганистана нет никаких «трещин» в международном сообществе. Есть единый подход и общее стремление к решению проблем Афганистана.

Вы вспомнили про опыт Советского Союза. Советский Союз пытался в одиночку наводить там тот порядок, который считал справедливым. Сегодня все международное сообщество ставит перед собой единые задачи и вырабатывает единые цели, работает над механизмами решения проблем.

Россия тоже вносит свой вклад в эту работу. Только что, буквально несколько дней назад, мы подписали двустороннее соглашение с Федеративной Республикой Германия, в котором впервые в практике взаимоотношений России со странами НАТО разрешили транзит военных грузов через российскую территорию по железной дороге для решения проблем Афганистана. На границе между Афганистаном и Таджикистаном сосредоточено значительное количество российских военнослужащих – это военнослужащие расквартированной там дивизии и пограничники. Речь идет о нескольких тысячах человек. И мы вместе с нашими партнерами из Таджикистана по этой линии вносим существенный вклад в нормализацию обстановки в регионе.

Повторяю: проблем много, но движение, на наш взгляд, развивается в позитивном направлении. У меня есть такой сдержанный оптимизм, так бы я сказал.

Что касается Ирака, то там другая ситуация. Я думаю, что первое, что нужно сделать, – это добиться единства международного сообщества в подходах к решению проблемы Ирака.

Сейчас, как Вы знаете, активно идет работа над подготовкой резолюции Совета Безопасности ООН. И мы рассчитываем на то, что нам удастся выйти на взаимоприемлемые решения, прежде всего такие, которые приемлемы для самого иракского народа.

Вопрос: Вопрос касается распространения ядерного оружия: Северная Корея вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия. Мы знаем, что ядерным оружием обладают Индия, Пакистан, есть подозрения о его наличии в Иране. В этой ситуации не настало ли время для России стать лидером, своего рода «застрельщиком» процесса разработки нового документа, нового договора, устанавливающего режим нераспространения?

В. Путин: Тема, которую Вы предлагаете обсудить, на мой взгляд, является одной из самых важных в XXI веке. Конечно, нас тоже беспокоит ситуация, связанная с распространением оружия массового уничтожения, и прежде всего ядерного. Мы всячески способствуем укреплению режимов нераспространения. И действительно, нас беспокоит и ситуация, связанная с напряженностью между Индией и Пакистаном.

Кстати говоря, после того как эти страны стали владеть ядерным оружием, отношения между ними не улучшились. И это как раз говорит о том, что распространение ядерного оружия не решает проблем межгосударственных отношений, а только усложняет их, делает их более опасными.

В этом контексте мы выступаем за безъядерный статус Корейского полуострова. Не будем забывать о том, что к Договору не присоединился пока и Израиль.

Мы постоянно в контакте с нашими партнерами по этой теме, и думаю, что идея, которую сейчас Вы озвучили – идея, согласно которой нам нужно совместно действовать над решением вопроса укрепления режимов нераспространения, – является абсолютно правильной.

Вопрос в том, как это сделать: либо предложить для подписания дополнительные документы, либо развивать то, что уже наработано международным сообществом. Но вопрос этот лежит в практической плоскости, и над ним должны работать эксперты. Но самое главное, на мой взгляд, заключается в том, что нам необходимо подходить ко всем проблемам в этой сфере с одинаковых позиций: не должно быть разночтения в понятиях. Должен быть общий подход, единая оценка всего, что в этой сфере происходит, мы должны говорить на одном языке. И в принципе, я полагаю, что вполне можно было бы обсуждать это в рамках самых разных международных форумов, в том числе и на «восьмерке».

Вы упомянули Иран. Очень важная тема. Мы считаем, что действовать нужно здесь очень аккуратно, не подталкивать иранское руководство к каким-то крайним решениям. Но в то же время мы должны ясно понимать, что такой единообразный подход должен распространяться на всех тех, кто сотрудничает с Ираном, в том числе и в такой чувствительной сфере, как ядерная энергетика. Мы готовы ужесточать внутри страны контроль в данной области, но исходим из того, что и наши партнеры будут делать то же самое в отношении своих фирм.

Мы знаем о применении санкций в отношении российских компаний, но ни разу ничего не слышали по поводу каких-то санкций в отношении европейских либо американских фирм, которые работают с Ираном. А между прочим, тоже есть определенные вопросы в отношении того, что и какого качества они поставляют в эту страну в сфере ядерной энергетики.

Мы за укрепление институтов нераспространения, но против того, чтобы эта проблема, эти вопросы использовались в качестве предлога для несправедливой и нечестной конкурентной борьбы.

Вопрос: Господин Президент, в преддверии Вашего прошлогоднего визита в Индию Вы упоминали о своей озабоченности тем, что ядерное оружие может попасть в руки террористов, в том числе через Пакистан. Сохраняется ли такая озабоченность у Вас сегодня? И второй вопрос: в ходе Вашей предстоящей встречи с Президентом Мушаррафом намерены ли Вы поднять вопрос о взятых на себя Пакистаном обязательствах в плане борьбы с терроризмом и обеспечения безопасности в Южной Азии?

В. Путин: Должен сказать, что если у нас состоится встреча с Президентом Мушаррафом, а она, по-моему, планируется, то у нас кроме тех вопросов, которые Вы обозначили, есть еще много других, представляющих взаимный интерес в двустороннем плане.

Но нас как беспокоила, так и беспокоит, конечно, проблема терроризма и тем более возможность попадания в руки террористов оружия массового уничтожения. Это, безусловно, очень чувствительная, болезненная даже, я бы сказал, тема для всего международного сообщества. И это не какие-то пустые рассуждения. Я уже упоминал об очень сложной ситуации на юге Афганистана, как раз на границе с Пакистаном. Мы знаем, как исторически развивается там ситуация, и мы знаем, что это фактически не подконтрольные вообще никому территории.

Мы надеемся, что руководство Пакистана сделает все, что от него зависит, для того чтобы никакая информация, касающаяся оружия массового уничтожения, которая могла бы быть использована хоть каким-то образом террористами, не попала в их руки. То же самое касается инфильтрации боевиков и террористов в зону противостояния Джамму и Кашмир. Мы исходим из того, что пакистанское руководство не допустит функционирования на своей территории баз боевиков и сделает все для того, чтобы контролировать ту линию, о которой я сказал выше.

Одновременно хочу сказать, что мы приветствуем инициативу Индии по восстановлению дипломатических отношений в полном объеме и восстановлению доверия между Индией и Пакистаном после тех трагических событий – террористических актов, – с которыми столкнулась Индия, о чем мы сожалеем.

Вопрос: Вопрос связан с предстоящим в следующем месяце визитом в Россию Премьер-министра Индии. Как я понимаю, в ходе поездки будет обсуждаться целый ряд вопросов, представляющих взаимный интерес. Какие наиболее значимые для обеих стран темы Вы намерены обсудить?

В. Путин: Я имел удовольствие совсем недавно в Нью-Йорке накоротке повидаться с Премьер-министром Индии, и мы согласовали повестку дня.

Индия является нашим давним и очень надежным партнером, и, на мой взгляд, наше взаимодействие на международной арене остается весьма эффективным. Это существенный элемент международных отношений сегодня. Конечно, мы будем говорить о дальнейшем согласовании подходов к ключевым вопросам современности; будем говорить о проблемах международной безопасности; об укреплении роли ООН; разумеется, о ситуации в Азии применительно и к Афганистану, и к другим сложным проблемам, которые мы имеем.

У нас очень много вопросов в двусторонней повестке дня. Это и стратегическое партнерство в военно-технической сфере, и экономические отношения в целом. И вот здесь как раз нам нужно добиться того, чтобы уровень экономического взаимодействия постепенно, но уверенно подтягивался к уровню нашего политического взаимодействия.

У нас объем торгово-экономических связей с Индией почти в 10 раз меньше, чем с Китаем. Это абсолютно не соответствует ни уровню нашего взаимодействия, ни нашим возможностям. Я могу загибать один палец за другим, рассказывая о возможных направлениях сотрудничества, но их действительно много. И все они крайне интересны для обоих государств. Будем вместе с Премьер-министром искать возможности развития и диверсификации наших отношений.

И, кроме всего прочего, у нас в России традиционный интерес к индийской культуре. Надеюсь, что наши специалисты в этой области тоже найдут те сферы взаимодействия, которые можно развивать уже сейчас, не откладывая в долгий ящик.

Вопрос: Господин Президент, несколько неофициальный вопрос, если позволите. Мы узнали, что Ваши дочери изучают китайский язык. Для нас это несколько необычно. Не является ли это признаком того, что Россия проявляет какой-то повышенный интерес к Китаю, к китайской культуре?

В. Путин: Этот интерес действительно возник у одной из моих дочерей после того, как она съездила в Китай по приглашению супруги бывшего Председателя КНР господина Цзян Цзэминя. Но я думаю, что Вы правы: это, конечно, на мой взгляд, проявление растущего интереса в России к Китаю, к китайскому языку, китайской культуре.

Это происходит не случайно. Не случайно – потому что у нас растут и связи с Китайской Народной Республикой. Мы хотим развивать отношения с другими странами региона, где китайская диаспора представлена очень серьезно, где она играет существенную роль в экономической сфере. Мы это тоже учитываем, причем это такие интересные для нас области высоких технологий, как авиационная и космическая сферы. В общем, я думаю, что здесь нет ничего необычного. Я думаю, что это закономерная вещь, но сложная очень.

Реплика: Спасибо, господин Президент.

В. Путин: И я Вас хочу тоже поблагодарить за интерес к России, к участию нашей страны в мероприятиях АТЭС. И пожелать всего доброго Вашим зрителям: благополучия, процветания, развития.

Спасибо.

Интервью китайским газетам «Жэньминь Жибао», «Юный корреспондент Китая» и центральному телевидению Китая – 13 октября 2004 года

Вопрос: Господин Президент! Большое спасибо, что Вы смогли нас принять. То, что Вы даете интервью нам, представителям китайских СМИ, доказывает, что Вы придаете очень большое значение развитию российско-китайских отношений.

Вопрос от газеты «Жэньминь Жибао». В октябре 2004 года исполняется 55 лет со дня установления дипломатических отношений между Россией и Китаем. Нынешний год объявлен Годом дружбы молодежи наших стран. На этом фоне Ваш предстоящий визит в Китай, несомненно, приобретает особое значение. Скажите, пожалуйста, к каким выводам Вы приходите, оглядываясь на пройденный путь? Как Вы оцениваете перспективы развития отношений между нашими странами? Какое влияние оказывает российско-китайское стратегическое партнерство на международные отношения в целом?

В. Путин: Прежде всего хотел бы сказать, что этот год не только год установления дипломатических отношений. Это еще и 55-летие образования Китайской Народной Республики. И поэтому я в начале нашей встречи хочу сердечно поздравить весь великий дружественный нам китайский народ с этим большим событием, большим праздником и пожелать всего самого-самого доброго всем китайцам, счастья каждой китайской семье.

Мы внимательно следим за развитием ситуации в Китайской Народной Республике и, конечно, отмечаем те успехи, которые делает Китай в последние годы в своем экономическом развитии. Мы действительно придаем очень важное значение развитию российско-китайских отношений. И если посмотреть в прошлое, то каждый объективный наблюдатель согласится со мной в том, что за последние годы российско-китайские отношения сделали серьезный рывок вперед.