Путин. Большая книга интервью

Второе. Я никогда не позволяю корчить из себя, как раньше говорили в отношении наших партийных и государственных деятелей советского периода, «крупного политического деятеля современности». Человек, который занимается тем видом деятельности, которым занимаюсь сегодня я, должен сохранять такие человеческие чувства, которые позволяли бы ему понять, чем живет рядовой гражданин, с какими проблемами сталкивается в обычной жизни. Это необходимо для того, чтобы иметь возможность формулировать лучше те механизмы, выбирать те инструменты, которые позволяли бы решать эти проблемы, и объективно и честно оценивать результаты своей деятельности.

Мы знаем, что многое было сделано за последние годы, но я знаю также и то, что многое не удалось сделать. И мне бы хотелось, чтобы результаты были более значимыми, более выпуклыми и лучше бы отражались не только на общем самочувствии нации, но и на кармане граждан Российской Федерации, на их благополучии и благосостоянии, на росте их доходов, на том, чтобы каждый человек чувствовал себя в большей безопасности и комфортно психологически.

Нам еще очень многое нужно сделать. Перед нами стоит задач больше, чем тех проблем, которые мы сегодня решили. Поэтому головокружения от успехов ни у кого у нас нет. Будем работать и дальше. Будем работать настойчиво, в том числе рассчитываю на то, что и наше взаимодействие с Китайской Народной Республикой будет вносить свой существенный вклад в решение задач, которые стоят перед Россией и, соответственно, перед Китаем.

Вопрос: Господин Президент, я читала книгу о Вас, и там написано, что у Вас не было в детстве желания заниматься политикой. Почему Вы в последующем изменили свое решение?

И второй вопрос. Вы являетесь Президентом одной из великих держав. Не могли бы Вы поделиться самыми приятными и самыми тяжелыми для Вас моментами? И чем бы Вы хотели, чтобы занимались Ваши дочери в будущем?

В. Путин: Мне бы хотелось, чтобы мои дочери занимались тем делом, которое будет для них наиболее интересным. Тем делом, где бы они смогли себя реализовать как личности. И этот выбор они должны сделать сами.

Что касается того, что запомнилось. Конечно, прежде всего запоминаются какие-то сложные моменты, трагические моменты – моменты, которые связаны с тем, что наши граждане сталкиваются с какими-то трудностями либо терпят какой-то ущерб, – я всегда тяжело это переживаю.

Какие-то радостные события? Я повторю, не хочу на них заострять ни своего внимания, ни внимания Правительства, ни своего Аппарата, поскольку это всегда сдерживает движение вперед. Всегда начинаешь думать о том, что ты слишком хорош, чтобы еще что-то планировать и осуществлять. Нужно больше анализировать ошибки.

А политикой я действительно не собирался никогда заниматься. Так сложилось. И это в наименьшей степени от меня зависело. Это была просто административная карьера. И после достижения определенного уровня этой административной карьеры возникло предложение от первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина баллотироваться на должность Президента России. Собственно говоря, с этого и началась моя политическая деятельность, которой я раньше действительно не занимался и не планировал. Так сложилась судьба.

Вопрос: И последний вопрос – общий от нас троих. Что бы Вы хотели пожелать китайскому народу?

В. Путин: Китайский народ – очень близкий нам народ. Близкий потому, что на протяжении сотен лет мы являемся соседями. У нас огромный интерес к китайской культуре и к китайской истории.

Но в последние годы к этому традиционному интересу все больше и больше прибавляется другое чувство – чувство уважения к трудолюбивому и талантливому китайскому народу за то, что он за короткий промежуток времени смог реализовать грандиозные планы, которые перед собой поставил. Это лишний раз подтверждает, что китайцы и талантливые, и трудолюбивые люди.

Я хочу пожелать счастья и благополучия каждой китайской семье.

Большое спасибо.

Интервью ведущему американского телеканала «Си-Би-Эс» Майклу Уоллесу – 9 мая 2005 года

М. Уоллес: Вы выглядите очень молодо. После окончания Вашего президентского срока Вам будет 55 лет. Вы уже решили, что будете делать, ведь жизнь еще в самом расцвете?

В. Путин: Пока нет решения.

М. Уоллес (показывая книгу «От первого лица»): Ваша супруга после трех лет ухаживания решила, что Вы ей не очень интересны, ухаживание продолжалось три с половиной года, не так ли? У Вашей супруги трудный характер?

В. Путин: Она последовательный борец за права женщин и в семье, и в обществе.

М. Уоллес: Феминистка?

В. Путин: Феминистское движение ей не нравится. Она считает, что феминизм подчеркивает неравноправие женщин.

М. Уоллес: В любом случае в течение трех лет Вы за ней ухаживали. Расскажите, как это было.

В. Путин: Мы познакомились в театре.

М. Уоллес: Вы к ней подошли и познакомились?

В. Путин: Нет, мы просто сидели рядом и начали поддерживать отношения. Она жила в другом городе, но регулярно приезжала в Ленинград – так тогда назывался город Петербург, где я жил.

М. Уоллес: Она работала стюардессой, ей приходилось летать, чтобы встречаться с Вами, так?

В. Путин: Да, она работала стюардессой и имела возможность бывать в городе по службе, как сейчас модно говорить, и использовать свои возможности передвижения на самолетах в облегченном режиме для того, чтобы мы могли встречаться.

М. Уоллес: Она за Вами ухаживала или Вы вначале не были заинтересованы в том, чтобы ухаживать за ней?

В. Путин: Если бы я не был в этом заинтересован, не было бы брака, у нас не было бы детей. Это было движение навстречу друг другу.

М. Уоллес: Вы решили на ней жениться, и это произошло сразу? И Вы говорите о Ваших дочерях Кате и Маше?

В. Путин: Совершенно верно.

М. Уоллес: Им сейчас 19 и 20 лет, не так ли?

В. Путин: Одной исполнилось 20 лет, а второй еще 19. У них разница год и четыре месяца.

М. Уоллес: Одна из них хочет стать менеджером, а другая – дизайнером мебели и декоратором помещений, не так ли?

В. Путин: Они еще не решили, но думают примерно в этом направлении.

М. Уоллес: А мальчика Вы не хотели?

В. Путин: Я считаю, что как Господь дал, так и правильно, то и хорошо. Главное, чтобы они были здоровы и счастливы.

М. Уоллес: Вы религиозный человек?

В. Путин: Вы знаете, мне кажется, у каждого человека должна быть какая-то вера внутри, в сердце. Самое главное – не внешнее проявление веры, а внутреннее состояние души.

М. Уоллес: Это и объединило Вас с Джорджем Бушем при самой первой встрече – чувство духовности?

В. Путин: Может быть. Я не исключаю, что эта взаимная симпатия возникла как раз в ходе первой нашей встречи и не в последнюю очередь именно благодаря этому…

М. Уоллес: И он на самом деле тогда посмотрел Вам в глаза и увидел Вашу душу? А Вы тогда видели его душу?

В. Путин: Он произвел на меня очень положительное впечатление как человек надежный и последовательный.

М. Уоллес: И Вы по-прежнему так считаете?

В. Путин: Да. У нас, как Вы знаете, разные взгляды на некоторые вещи, но это первое впечатление меня не подвело. Он действительно последовательный и надежный человек. Если он что-то говорит, то я уверен, что он так именно и думает, так и будет делать.

М. Уоллес: Но Вы были не согласны с ним, когда он направил свои войска в Ирак. Вы сочли, что это была плохая идея?

В. Путин: Да, я полагал, что это ошибочное решение. Мы с ним прямо, откровенно и свободно говорили об этом, так же как и о многих других вещах. Но это он – Президент Соединенных Штатов, он принял это решение по Ираку.

М. Уоллес: А он не был разочарован тем, что Вы сочли это решение плохой идеей? Вы тогда сказали, что, возможно, в конечном итоге погибнут миллионы людей, а может, и весь регион. Я говорю то, что Вы тогда говорили. Правильно я воспроизвожу Ваши слова?

В. Путин: Неправильно. Я не говорил о миллионах людей, я говорил о том, что, на мой взгляд, это неправильное решение, что это ошибка, и обосновывал свою точку зрения. Я и сейчас так считаю.

М. Уоллес: А почему это была ошибка?

В. Путин: По нескольким причинам.

Самое главное, на мой взгляд, заключается в том, что демократия не может быть экспортирована. Она должна быть продуктом внутреннего развития общества.

И второе. В современном мире крайне важно соблюдение принципов международного права. Только таким образом мы можем построить демократический миропорядок.

Были другие соображения, связанные с угрозами либо с отсутствием таковых со стороны Ирака, наличием ядерного оружия и других средств массового уничтожения, которые не были подтверждены. Но решение состоялось, и мне кажется, что сейчас нам не нужно постоянно возвращаться к той точке отсчета, которая нас разделяла по этому вопросу.

Как это ни покажется странным, у меня были дискуссии и с американскими интеллектуалами, которые осуждали Джорджа Буша за это решение и говорили, что он основывал свое решение на ложной информации. И, как это ни покажется Вам сейчас странным, я, не разделяя с ним это решение, тем не менее защищал его позиции.

М. Уоллес: Как это – защищали?

В. Путин: Сейчас скажу. Дело в том, что у всех нас были подозрения в том, что Саддам Хусейн может иметь оружие массового уничтожения.

М. Уоллес: Подозрения и ничего более?

В. Путин: Да, подозрения были. Кроме того, мы все-таки знаем, что во время иракско-иранской войны мы имели подтверждение о наличии таких средств у Саддама Хусейна. Вопрос заключался в том, как избавиться от этой ситуации, как решить проблему Ирака. Поэтому говорить о том, что у Президента Соединенных Штатов не было вообще никаких оснований считать, что Ирак располагает оружием, – это неправильно. У него такие основания были.

Но наши расхождения были в другом: как выйти из этой ситуации, как решить проблему Ирака. Мы полагали, что ее правильнее решать путем договоренности международного сообщества, мирным путем, и нам представлялось, что это более конструктивное решение. Вместе с тем – я бы хотел сейчас еще раз подчеркнуть – не считаю целесообразным постоянно возвращаться к тому моменту, который разделял нас по Ираку. Сейчас другая ситуация – нужно исходить из имеющихся реалий, смотреть в будущее. И здесь Россия готова помочь иракскому народу вместе с Соединенными Штатами. У нас с иракскими партнерами традиционно хорошие, дружественные отношения. Наши специалисты сейчас возвращаются в Ирак на гражданские объекты, в том числе на объекты гражданской электроэнергетики, что, на мой взгляд, является крайне важным для восстановления экономики страны. Мы будем там работать и будем работать сообща.

Самое главное, конечно, предоставить иракцам возможность как можно быстрее найти сбалансированные решения по участию всех этнических и религиозных групп в управлении государством. И нужно, разумеется, думать и обозначать сроки вывода иностранных войск. Мне кажется, что без этого окончательного урегулирования будет трудно добиться.

М. Уоллес: Согласен. И как много времени это займет у Соединенных Штатов?

В. Путин: Это непростой вопрос.

М. Уоллес: Конечно.

В. Путин: Я полагал, что ошибочной была сама военная операция. Но если сейчас все бросить, оставить иракское общество в неподготовленном виде, без самодостаточных общественных и государственных институтов, чтобы страна существовала в качестве единого суверенного государства, – это было бы второй ошибкой.

Поэтому нужно обозначить сроки вывода иностранных войск, но нужно и помочь иракскому народу укрепить свою государственность и свои собственные силовые структуры, которые могли бы взять на себя ответственность за ситуацию в стране.

М. Уоллес: Вы думаете, со стороны США осуществляется достаточное планирование в отношении послевоенного восстановления, относительно того, что там может произойти?

В. Путин: Я вижу позитивные изменения. Проведены выборы, предприняты попытки создания сбалансированного политического руководства страной, и мы оцениваем это положительно. Являются ли эти усилия достаточными, может показать только сама жизнь, практика происходящих событий. Во всяком случае, мы и на международном уровне, и в двусторонних отношениях с Соединенными Штатами и Ираком будем способствовать этому урегулированию, прежде всего в интересах иракского народа.

М. Уоллес: Вернемся к дзюдо. Это ведь не просто спорт, это философия, как Вы сказали. Что это значит?

В. Путин: Прежде всего, такие виды спорта, как дзюдо, на мой взгляд, учат взаимоотношениям между людьми: учат уважать партнера, учат пониманию того, что даже внешне слабый партнер может не просто оказать достойное сопротивление, но, если вы позволите себе расслабиться и сочтете себя великим, он может и победить.

И второе заключается в том, что не только грубая внешняя сила решает судьбу схватки, но и умение эффективно действовать, работать головой и владеть, хорошо владеть соответствующим набором движений, приемов, как говорят в борьбе.

И самое главное – это наличие характера и воли к победе.

М. Уоллес: У Вас есть и то и другое.

В. Путин: Мы сейчас говорим не обо мне, а об этом виде спорта.

М. Уоллес: Действительно. Итак, Вы в молодом возрасте стали чемпионом по дзюдо. Как Вам удалось этого достичь?

В. Путин: Я не добился очень больших результатов в дзюдо, на мой взгляд. Я был чемпионом своего города (правда, город немаленький – пятимиллионный город Ленинград) среди мастеров спорта.

Но должен сказать, что занимался я довольно долго и уделял этому много сил и внимания. И вообще я считаю, что если чем-то заниматься, то нужно заниматься не для процесса, а получать удовлетворение от результата.

М. Уоллес: Я начну еще раз с одного вопроса. Не хотел бы ставить Вас в неловкое положение, создавать для Вас какие-то проблемы, но я не вижу теперешних фотографий Ваших дочерей. Правда ли, что сейчас Вы уделяете своим детям большое внимание, даже балуете?

В. Путин: Не могу сказать, что я их особенно балую. К сожалению, не могу сказать также, что уделяю им должное внимание. Но я их люблю не меньше, чем раньше. Они уже достаточно большие люди, почти взрослые – 19 и 20 лет.

А то, что сейчас они не мелькают на экранах телевизоров и в скандальных хрониках средств массовой информации, меня очень радует. Должен сказать, это их собственный выбор. Несколько лет назад мы с ними разговаривали, и я им сказал: либо они будут очень известными и у них не будет нормальной жизни, они не смогут общаться со своими друзьями, свободно посещать какие-то общественные места, или они будут неизвестными, будут вести себя скромно, но зато будут жить жизнью нормального человека. И они выбрали для себя второе, причем сделали это сознательно и самостоятельно.

М. Уоллес: Сколько Вам лет на этой фотографии?

В. Путин: Я думаю, лет четырнадцать, наверное. Я сейчас уже не помню.

М. Уоллес: Вы были очень серьезным молодым человеком.

В. Путин: Не всегда. Вы знаете, я рос в очень простой семье, по сути, в рабочей. У меня и отец, и мама были простыми гражданами. Мы жили втроем в маленькой комнате в так называемой коммунальной квартире без всех удобств: у нас даже не было ванны и душа. И они очень много работали. Я фактически был предоставлен сам себе, много времени проводил на улице со своими сверстниками, с подростками…

М. Уоллес: А правда, что Вы гонялись с палкой за крысами?

В. Путин: Да, было такое однажды, я сделал это в первый и последний раз. И сделал для себя очень любопытный вывод: если крысу загнать в угол, она разворачивается и атакует, причем ведет себя очень агрессивно, преследует убегающего противника. Это, знаете, многому научило.

М. Уоллес: Вот фотография, на которой Путин с очень решительным видом, а может быть, даже злым…

В. Путин: Я не помню, кто и где сделал эту фотографию.

М. Уоллес: На фото серьезный парень, который может быть зол, может иногда выходить из себя, а может быть сложным в общении – все вместе взятое. Это так?

В. Путин: Нет. Я не помню за пять лет случая, чтобы я вышел из себя, будучи Президентом Российской Федерации. Я считаю, что это недопустимо.

М. Уоллес: Правда?

В. Путин: Конечно, нужно быть жестким, последовательным, но самое главное – уметь брать на себя ответственность, не прятаться от нее, не прятаться за спину ни своего Аппарата, ни Правительства, ни силовых структур: Вооруженных Сил, полиции, вот это самое главное. И уметь находить людей, из которых каждый был бы на своем месте эффективным. Но, должен сказать, что это, пожалуй, самая сложная часть работы любого руководителя любого уровня.

Быть жестким – это не самое сложное в положении человека, который занимает такое положение, как я. Может быть, гораздо сложнее – быть снисходительным и уметь прощать.

М. Уоллес: Это сложнее.

В. Путин: Думаю, что в том положении, которое я занимаю, быть жестким легче.

М. Уоллес: Но такая у Вас репутация.

В. Путин: Благодаря журналистам и фоторепортерам. И отчасти это соответствует, наверное, действительности. Я же уже сказал, могу повторить: без известной жесткости исполнять достойным образом функции главы государства невозможно.

М. Уоллес: Вот последняя фотография, которой я Вас побеспокою. Здесь говорится: «Борис Николаевич повернулся ко мне и сказал напоследок: “Береги Россию, позаботься о ней”». Что тогда произошло? Вас это ошеломило, Вы были счастливы или обеспокоены? Что Вы чувствовали?

В. Путин: Эта фотография сделана после того, как было принято решение о том, чтобы я буду баллотироваться в Президенты России. Все эти мысли, о которых Вы сейчас сказали, были раньше. И, конечно, первый разговор с Президентом Ельциным был для меня достаточно неожиданным. Более того, когда он сделал мне предложение участвовать в выборах, баллотироваться на должность Президента Российской Федерации, я ему ответил, что, на мой взгляд, я не готов для этого, считаю, что это слишком тяжелая судьба. Я никогда не думал об этом.

Но надо сказать, что Президент Ельцин был настойчив. Он ответил мне на это, что не считает этот разговор законченным и просит меня подумать. И потом вернулся к этому еще и еще раз, и в конечном итоге было принято решение принять участие в выборах.

А эта фотография относится уже к послевыборному периоду, когда народ России проголосовал, и я уже был приведен к присяге. Эти слова, естественно, исходили, думаю, от сердца Бориса Николаевича Ельцина. Он прекрасно понимал, что страна переживает сложный период своего развития, своей истории. Он действительно беспокоился за страну, за ее будущее. Но если он сделал мне такое предложение – значит, исходил из того, что передает страну в надежные руки.

М. Уоллес: Удивительно, как получилось, что Вы так быстро «выросли», начав с офицера КГБ? Конечно, Вы получили образование юриста. А прежде всего хотелось бы спросить, почему Вы решили пойти работать в КГБ?

В. Путин: Это же была другая жизнь, другая страна, были соответствующие идеалы, которые были основаны не на том, о чем сегодня принято говорить и у нас в стране, и на Западе.

Сейчас мы больше обращаемся к негативным сторонам деятельности органов безопасности Советского Союза, прежде всего к сталинским репрессиям. Но кроме репрессий органы безопасности занимались еще и защитой государства. Они очень много сделали и в период Великой Отечественной войны, и в послевоенный период, да и в условиях холодной войны они выполняли прежде всего функцию защиты интересов страны.

Поэтому ничего удивительного, что у многих молодых людей моего поколения вызывали желание подражать такие примеры, которые показывали, как деятельность одного человека способна существенным образом повлиять на развитие тех или иных событий в интересах своей страны, своего народа. Появлялись свои герои, на которых хотелось быть похожим. И именно это и породило желание работать в органах безопасности.

Как Вы знаете, я работал не просто в органах безопасности, я работал в Службе внешней разведки. Ведь это люди, которые в основном работали за границей. И в этой среде были свои взгляды, они были достаточно либеральными, если вообще можно говорить о либерализме в среде сотрудников органов безопасности.

Я думаю, так можно сказать потому, что значительную часть своей жизни, повторю, люди проводили за границей, видели реалии жизни на Западе, реалии жизни в Советском Союзе. И там были своеобразные взгляды на ситуацию и в Советском Союзе, и на будущие перспективы развития страны. После 90-х годов для меня стало ясно, что та функция, которую исполняли органы безопасности, перестает играть такую роль, какую играла раньше.

Тем более меня пригласил на работу мой бывший преподаватель университета, ставший мэром города, господин Собчак, и я принял для себя решение подать в отставку и перейти к нему на постоянную работу. Так я оказался, собственно говоря, в органах городского управления, а затем занялся и политической деятельностью, хотя к собственно политической деятельности у меня не было никогда никакой склонности: я никуда не избирался, не был депутатом ни регионального уровня, ни муниципального, ни тем более федерального. Я был прежде всего управленцем, попал в Москву и действительно за три года из рядового сотрудника Аппарата стал руководителем органов безопасности, куда я уже не планировал возвращаться.

Потом стал Секретарем Совета Безопасности, потом Председателем Правительства, а затем уже был избран Президентом.

Такие метаморфозы, мне кажется, возможны в революционный период развития страны. Это как раз говорит о том, что страна находится в стадии развития, становления своих институтов. И еще это связано, безусловно, с тем, что сложившаяся к тому времени элита – я скажу совершенно откровенно – в значительной степени истребила сама себя в ходе то ли борьбы за власть, то ли борьбы за имущество. Собственно говоря, у них возник прямой дефицит в людях, которые могли бы реально взять на себя ответственность за страну, ее развитие. Мне думается, что и Президент Ельцин это прекрасно понял. Но и моя работа с ним в течение трех лет убедила его, видимо, в том, что предложение, которое он мне сделал, является целесообразным. Все это вместе и привело к той ситуации, которая сложилась на конец 1999 – начало 2000 года.

М. Уоллес: Президент Буш говорит, что не читает газеты. Он получает все новости от своих помощников. А Вы читаете газеты?

В. Путин: Читаю каждый день. Я читаю газеты, стараюсь смотреть новостные программы телевидения, но, как правило, в записи. В течение дня у меня нет времени, а в записи я кое-что смотрю. А газеты стараюсь пролистывать каждый день. Кроме этого, конечно, я смотрю и информационные сводки.

М. Уоллес: Почему для Вас так важно читать именно газеты?

В. Путин: Я сам работал в разведке и знаю, как составляется информация, информационные сводки. Все-таки это в значительной степени определяется вкусовыми или политическими качествами тех, кто это делает.

Подбор может быть осуществлен таким образом, что у потребителя информации уже заранее – в силу самого подбора материала – может быть сформировано мнение. А мне хочется, чтобы мое мнение было основано на независимых источниках.

М. Уоллес: Вы сами никогда не хотели стать журналистом?

В. Путин: Вы знаете, журналистика в том, что касается сбора информации, мало чем, по сути, отличается от работы в службе безопасности. На мой взгляд, работа журналиста – это очень интересный вид деятельности.

М. Уоллес: Нужно ли пригибаться, преклонять колени, чтобы сегодня стать журналистом в России?

В. Путин: Вы решили перейти к вопросам, связанным со средствами массовой информации, так я Вас понял?

Я Вам сейчас назову некоторые цифры, а Вы сами решите, нужно ли преклонять колени перед властью, для того чтобы работать в сфере массовой информации. В России зарегистрированы и действуют 3200 телерадиокомпаний.

М. Уоллес: Что? Сколько?

В. Путин: 3200 телерадиокомпаний, из них только 10 процентов являются государственными.