К демонам любовь! Десятая невеста

Елена Княжина

К демонам любовь! Десятая невеста

Пролог

– Сегодня ты познаешь лахару, – издевательски хрипло пообещал «господин».

Шершавый палец прошелся по моим губам, растаскивая по ним аромат пряностей и дыма.

– Лох… лах… что? – сощурилась я, борясь с искушением укусить наглую лапу.

– В переводе с сахнэ это значит «счастье принадлежности», – объяснил рогатый маньяк. – Тебе не нужно решать. Не нужно сопротивляться. Лишь послушно принадлежать. Мне.

– Вам? – переспрашивать очевидное было глупо. Но чем еще заниматься, лежа у него на коленях в разодранной красной тряпке?

– Да, моя маленькая белокожая дикарка. Расслабься, смирись, прими мое владение… И повинуйся. Полностью, без сомнений. Всегда.

– А если вы прикажете мне в вулкан спрыгнуть? – озадаченно пропыхтела я.

Чем он кормит пылкого Азо? Уж не голубоглазыми ли переводчицами?

– Приготовься. Усмири дикий нрав, – велел Ахнет. – Я дам времени до первых сумерек. А потом приду к тебе… Сегодня, Рия. Сегодня наша с тобой первая лахара.

Кошмар! То, что Маша-потеряша попала конкретно и эпично, я уже догадалась. Но только теперь осознала весь масштаб катастрофы.

Этот рогатый варвар, гад и рабовладелец, намерен познать «счастье принадлежности». Со мной. Сегодня!

Опустив полуобморочную меня на коврик, рогатый поднялся, оправил взбугрившиеся от манящих перспектив штаны и ушел к двери. А я так и лежала на полу, замерев в неудобной позе.

Шторки на окне раздувались от сквозняка. По потолочной балке бродила местная муха. Возможно, тоже рогатая.

Отсюда, с пола, спальня казалась еще огромнее. До потолка – как до звезд…

В этом оцепенении меня и нашли рабыни. Похлопав по щекам, Тира и Лайха убедились, что покупка в сознании. И принялись готовить меня к священной лахаре.

Онемев от предвкушения встречи, я вяло позволяла им натирать себя пахучими порошками, мазать душистыми маслами, присыпать волосы распушающей пудрой… Они даже к интимным местам подобрались со своими эфирными водами, но я только ойкнула возмущенно. Даже лягаться не стала.

Потом меня обрядили в красные тряпки разной степени прозрачности. Поверх лоскутов намотали новую дырявую скатерть, затянули на талии, подпоясали… Волосы заплели над ушами в хитрые колоски, собрали венком на затылке… И наконец, душистую, чистенькую и принаряженную, оставили в одиночестве. Искать дзен в духоте кошмара.

Губы мои тряслись, не переставая. Я наворачивала круги на ковре, бросала тревожные взгляды в окно… Там с каждым часом становилось темнее!

Вскоре дымящий конус вулкана стерся из реальности, закутался в синюю дымку. Никаких источников света я в спальне не нашла, поэтому бродила туда-сюда в полумраке. Как жуткий бледный призрак в багровой сорочке до пят.

В стекле отражалась какая-то неправильная я. Сахарно-белая, перепуганная, с глазами навыкате и обкусанной губой. Из прорезей «халата» виднелись тонкие лоскуты на тесемках: их мне вручили в качестве белья. Тира заверила, что все торы такое носят, чтобы радовать своего «яра», то есть господина.

Но почему-то сейчас мне думалось, что эти негодяйки развели меня, как лох… лах… лахару эту!

Дверь знакомо скрипнула, и в темном проеме очертился пугающий рельеф. Оттененные ночью, мышцы рогатого выглядели еще внушительнее. Широкие плечи, треугольник голого торса, бугорки пресса, выросшие над глянцевой пряжкой ремня…

Одет Ахнет был иначе, чем днем. Видно, тоже спецнаряд для неведомой «лахары» подыскал.

От бедренных косточек начиналось что-то струящееся, не сковывающее движений. Будто бы даже с прорезями… То ли юбка, то ли штаны широкие, то ли низ от халата.

– Иди ко мне, хара. Я ждал целые сутки. Я был терпелив и заслужил награду, – низко прохрипел Ахнет, замерев у закрытой двери.

Ткань ночного наряда бесстыдно облепляла его выдающийся рельеф. Колени, бедра… В полутьме лишь намекая – аккуратно, игриво, – что господин полностью готов постигать счастье принадлежности. Со мной…

Может, это все сон? Пусть будет сон! Ну пожалуйста!

Глава 1. К демонам на рога

За некоторое время до событий пролога…

– Эй, куда?!

Я машинально потянулась за миражом, но было поздно. Туман с видом хмурого Петербурга рассеялся, открыв обзор на дымящийся красный вулкан.

Вулкан!

В ушах еще звенел крик той темноволосой женщины. «Ты меня вырубил, Тигр? Не смей… не смей ее… туда!»

Потом было хриплое «Таша, стой… Так надо». И быстрый золотой вихрь, в который меня натурально втолкнули, пообещав, что все пройдет гладко. Надо лишь расслабиться и дыхание задержать.

Напряженная и дышащая, как загнанный зверь, я тонула в панике. Где я? Что происходит?

Вулканы! Раз, два, три… Сколько их тут?

Отказываясь верить в то, что все вокруг реально, я решительно зажмурилась. Представила в деталях адмиралтейскую иглу на фоне серого неба, затянутого хмурыми тучами. Их гнал сильный ветер, забирая в плен далекие солнечные лучи… Я же только что видела в окно!

Воображение помогло, паника отступила. Вот так, порядок. Дыши, Машка.

Ты все еще в комнате отдыха для вип-гостей. Стоишь у приоткрытого окна с темно-зеленой шторой, впитывая аромат набережной и дорогой парфюм того мужчины. На бейдже мерцает золотая надпись «Р. Уэйн», а идеально скроенный костюм трещит на его плечах…

Вот только нос отрезвляюще щекотали запахи дыма, чужого пота и горячего песка. Не речной воды и не городской пыли, которыми обычно тянет с питерской набережной. И вкусный парфюм волшебным образом испарился!

Когда звон в ушах отошел на второй план, мой слух заполонили другие звуки. Людской гомон, лязганье, скрип, чей-то вой… Словно банкет подошел к кульминации, и иноземные гости устроили драку за десерт.

С закрытыми глазами обострились все чувства. Я вдруг осознала, что между лопаток струится пот, а на губы оседает пряная пыльца, гонимая теплым ветром. Жарко, душно, незнакомо. Будто кто-то разом выключил все кондиционеры и перенес пятизвездочный отель «Питер-Хофф» на египетский шумный базар.

Подергав прилипшую ткань платья, я сделала вдох поглубже. Закашлялась от концентрации едкой гадости, шагнула вперед… Каблук туфельки подломился – одновременно с моим жалобным стоном. И я обреченно шлепнулась в лужу.

Обычно я смотрю под ноги. Честно. Но меньше всего я ожидала, что там, где еще секунду назад был мягкий ковер, окажется грязная жижа. Откуда она посреди отеля, эй?

Со стоном отчаяния я перевернулась, открыла глаза и взглянула на задымленное небо. Оно настоящее?

Надо мной пролетала птица с совиной мордой и орлиными крыльями. Синяя, точь-в-точь как во вчерашнем сне. Кружила, медленно опускаясь и роняя ярко-голубые перья.

Значит, сон? Мой, привычный? Ну слава богу!

– Апчхи!

Перо щекотно упало на нос. До чего реалистичный глюк.

Я быстро поднялась на руки и еще раз осмотрелась. Прискорбно реалистичная галлюцинация. Бежевый ковер комнаты отдыха исчез напрочь, уступив место пыльной красной пустыне…

И лужа, в которой я лежала. Она тоже была грязной, горячей и густо-алой.

– Это кровь? Мамочки! – вскрикнула я, испуганно стряхивая багровую жижу с пальцев.

Но тут же успокоилась. Не кровь. По всей пустыне был рассыпан мелкий красный песок. Он-то и смешался с влагой, превратившись в густое месиво.

С тихим «омм» и попыткой представить, что я приняла омолаживающую глиняную ванну (начинать никогда не рано), я поднялась на колени и стряхнула комья грязи с локтей.

Да что за кошмар в кроваво-красных тонах? Тот «Тигр» сказал… Как он сказал? «Пути назад нет. Никаких запасных дверей, Мария, только вход. Мы войдем вместе, не бойся». И где он, попутчик? В каком позолоченном завитке застрял? Почему мой Петербург исчез и появилось… вот это вот?!

Я возмущенно ткнула пальцем в красный, явно действующий вулкан. Глаза слезились от едкого дыма, нос разъедало гарью, а уши все явственнее слышали звуки битвы. Так лязгают не бокалы… а мечи.

Во что я вляпалась? Во что я, черт дери, вляпалась? Помимо лужи!

Питер пропал. «Тигр» пропал. Вещи мои пропали. Одна только Маша-потеряша (действительно, блин, потеряша!) сидит посреди красной пустыни в голубом коктейльном платьице. На шее грустно болтается синяя лента с бейджиком переводчика. Каблук одной из туфель держится на сопле. Ни сумочки, ни телефона.

Налево вулкан… Направо вулкан… Прямо… Эй, это кто там?

– Гххх, – прохрипел мужик, обнаружившийся неподалеку. Я от паники его даже не приметила, приняла за груду камней, припорошенную красной пылью.

Он и был грудой камней. Рельефной, бугристой, загорелой. И припорошенной, ага.

Слава богу, я в этом сюре оказалась не одна. Англичанин? Или американец? По «гххх» так и не поймешь, какой акцент. Но точно не наш.

– Сюда… – выдавил он на чистейшем… каком-то. Понятном, но непонятном. Словно вымышленном языке, рычаще-плюющемся, но я его откуда-то знала.

Пусть будет сон. Ну пожалуйста!

На руках и коленях я подползла к мужику и нависла над его разукрашенной физиономией.

Во всех смыслах разукрашенной! Мало того, что на ней имелся десяток ссадин и синяков, так еще алой краской загогулины подрисовали. И черных точечек добавили. Красоты ради.

Его длинные темные волосы были частично заплетены в косы. На конце одной, у левого уха, болталось синее перо. На шее висел массивный кулон с красным (естественно, сюда других цветов не завезли) кристаллом. «Индеец»? Ну что за маскарад!

Ладно, признаю, это было не самое дикое. Венцом всему (и его голове в частности) были роскошные рога, которым позавидовал бы любой горный козел.

– Не отходи, – тихо исторг изо рта «рогатый», мученически кривя губы. – Опасно. Враги. Со мной… в безопасности.

О да, сразу видно защитника в боевом раскрасе!

Наверное, я выпала из реальности и угодила на какую-то вечеринку косплея. Иначе я рога никак не могу объяснить. Не было на банкете рогатых.

Мужик еще что-то невнятно прорычал, и я осторожно похлопала его по щеке. Надо привести ряженого в чувство и спросить, видит ли он вулканы. Или это мой персональный глюк.

Допускаю, что он сейчас видел белочек.

– И зачем столько пили? – участливо вздохнула я, с обидой припомнив, что сама успела пригубить только сок. А накрыло нас одинаково.

Больше прочего смущали они. Рога.

Нет, серьезно, рога?!

Не едва проклюнувшиеся острые рожки козленка, а самые натуральные, большие, ровные, с насечками и какими-то мелко выточенными символами у основания. Игриво загнутые назад и лоснящиеся отполированным эбеновым деревом.

Глаз от них оторвать было решительно невозможно.

«Может, накладные?» – спасительная мысль скользнула по отбывающему сознанию.

Ну а какие еще, Машунь?

Пашка примерял оленьи на позапрошлый Новый год. Сидели как влитые. Будто с ними родился…

Как выяснилось, на той мысли стоило задержаться еще год назад. И все-таки сходить в подсобку, поискать блудливого и поймать на горячем. Меньше очарования – меньше разочарования.

Словом, о том, что Пашка козел, я узнала слишком поздно. Когда он успел перепортить всех козочек с работы, подспудно упрекая меня в том, что стала «замкнутой, скучной и вообще».

Гадство было еще и в том, что Пашу прикрывали наши общие друзья. Лгали в лицо, посмеиваясь в спину над «наивной Марусей»…

Тьфу! Зачем я про него вообще вспомнила?

Ах да, рога…

Озадаченно моргая, я смотрела на еще одного славного представителя «винторогих». Экземпляр из выдающихся. Похоже, у него вообще все накладное.

Особенно грудь. Все эти бугры, литые мышцы, покрытые венами и вязью черно-красных рисунков… На мужике имелись только штаны, поэтому я могла бесстыдно любоваться изгибами ненастоящего тела до самого ремешка.

До чего техника дошла! Какое изысканное, точное скульптурирование! И кожа будто натуральная, не какое-то там папье-маше…

Мужик был всесторонне огромный. Я не рискнула лечь рядом и сравнить, но, если отталкиваться от ощущений… Стой мы напротив друг друга, я бы дышала «ряженому» в пупок.

Благодаря телесному апгрейду он напоминал актера из сериала. Джейсона Момо-как-то-там, который то ли кхал, то ли гхар, то ли еще кто… Словом, полный мрак и личность во всех отношениях примечательная.

И вот этот «момо-как-то-там» лежал прямо передо мной! Без чувств. Зато с рогами. И чуть-чуть с косичками.

– Эй… мистер… – пробормотала я, пытаясь аккуратно пошевелить черный рог.

Ни черта. Намертво приклеен к хозяину.

А я уже представила, как мы сводим все к невинной шутке про «у вас рог отклеился»…

Закатила глаза. И как отдирать будет? Ага! Тут и растворитель не факт, что возьмет. Езжай потом на метро, цепляйся рогами за поручни, бодай всех, кто мешает пройти…

Может, подшутил над ним кто? Вряд ли же по трезвости так разукрасился. Я еще понимаю татуировки, пирсинги… Но вот чтобы целый рог в башку вмонтировать? Это каким же, пардон, бараном надо быть?

– Ммм… – очнулся «павший».

– Простите, что интересуюсь, но… Вы рога на клей посадили или гвоздями заколачивали? – с ноткой укора поинтересовалась я, похлопывая мужика по щекам.

Взрослый же дядька. А как дитя малое. Лишь бы родителям добавить седых волос.

Лицо у него было красивое, запоминающееся. Точеное, скуластое, волевое. С ровным загорелым лбом, с густыми темными бровями, с щедрой опушкой ресниц… Такому бы в модели нижнего белья, а не в рогатый косплей.

Руки как-то сами соскользнули на его шею, осторожно тронули кулон, коснулись горячей кожи. Вот вроде накладные бугры, а какой жар от них! Как от… как от настоящих.

Решив, что галлюцинация на то и галлюцинация, что в ней можно безнаказанно щупать, я аккуратно ущипнула мужика за плечо. Мамочки. Мышцы – что камень, даже не прогнулись. Только красное пятно на коже размазалось, окрасив и мои пальцы в алый.

– Ой, – испуганно прошептала я, вытирая темные капли о платье. На тонкой голубой ткани остался некрасивый развод.

Это не песок. И не краска. Это кровь.

Внутри меня все обмерло.

Кровь! Не накладная ни разу!

Звуки битвы приближались, и все вдруг соединилось во вменяемую (почти) картинку.

Тут или до жути реалистичная реконструкция фанатиков, или жестокая бойня. И дым, и крики, и лязганье вдалеке – настоящие.

А мужик… Он пришел оттуда. Раненый. И упал сюда. Я проследила борозду на красном песке, оставленную его великанскими ногами.

С его плеча сочилось, капало на песок, собираясь в небольшую лужицу и тут же впитываясь в землю. Под рисунком татуировки я заметила резаную рану. Как от тонкого лезвия. А затем, придирчиво оглядев огромное малоодетое тело, нашла и еще несколько.

Однако самой жуткой выглядела арматурина, торчавшая с другого бока «рогатого» и щедро политая красно-бурым соком. Металлический прут мог быть частью костюма. Вмонтирован, как рога. Но мне все слабее верилось в то, что это дружеский маскарад.

И я не просилась на чужую смертельную вечеринку!

Это какие-то игрища на выживание?

Ведущий на банкете обещал сюрприз после десерта. Это вот он, да? Отличный тамада! И конкурсы интересные…

Во что Ирка меня втянула? Она поэтому не захотела идти? Чувствовала, что после торжественных речей уважаемые мужчины превратятся в психов, разряженных индейцами-переростками?

«Подмени меня, Машунь, будет весело. Тебе надо развеяться хоть немного после… ну… после».

Развеяться?

Развеяться?!

Да тут… тут… из людей пруты железные торчат!

Вечернее платье все равно шло на выброс, так что я без сожаления оторвала лоскут. Приладила тряпочку к раненому плечу, и ткань мигом впитала бурую кровь.

Сон ли, галлюцинация, шизофрения… Плевать. Мы своих (даже рогатых и с косичками) не бросаем.

– Рррр… – прорычало чудовище и резко ухватило меня за руку. Распахнуло веки, демонстрируя ярко-карие глаза с огненным центром. – Как… тебя…

– Ш-ш-што? – сдулась воздушным шариком, выпуская из пальцев ткань.

– Голубые… – ошарашенно выдохнул он. – Хар-ра!

Звуки, что исторгались из горла мужчины, разносились по пустыне гортанным рокотом. В его глазах плясали дикие отблески, и с каждой секундой это нравилось мне все меньше.

– Умм?

– Как… Звать…

Грубые пальцы на запястье окаменели, стиснули кожу, как древние железные кандалы.

– Маш-ш… – я истошно закашлялась, вдохнув очередную порцию гари. – Ма… Кхм! Кх! Ну что за воздух тут невозможный?! Где горит? Рия…

– Рия? Красиво, – бредил мужик. – Хара… по имени… Рия…

Видимо, рога еще и на слух влияют. Или устанавливают в данный момент связь с космосом. Почему нет? Может, это замаскированные антенны. И новые сериалы транслируются прямо в мозг.

Я закатила глаза и осторожно подергала руку. Отпусти же, ну!

– Я сейчас… отключусь, – пообещал он, цепляясь огромными пальцами за мою ладонь. – Если ты настоящая, не отходи. Будь хорошей девочкой. Дождись, пока я очнусь. Тут опасно. Идет война кланов. Но со мной тебя не тронут.

Звучало о-о-очень сомнительно. Пока главным маньяком выглядел этот. Рогато-хватательный.

Голова гудела нещадно, пальцы ныли от крепкого плена. Наконец хватка ослабла, и я смогла выпутать руку.

Гвалт приближался. Лязганье разносилось в воздухе, намекая, что драка движется сюда.

Я растерянно поглядела на рогатого. Прут вытаскивать нельзя, посильную помощь я оказала…

Не выглядел он перспективным пациентом с этой жуткой штуковиной в боку, но я не врач. Его найдут. И помогут. Или это все один большой глюк.

Но если тут действительно идет «война кланов», в которой железками в людей тыкают, мне стоит спрятаться, а не сидеть посреди открытой пустыни.

Посетовав на судьбу-злодейку, я отломила издохший каблук, поправила платье и быстро поковыляла в противоположную от шума сторону.

Глава 2. Птичка в клетке

Несколько часов назад я бухтела, что питерское лето не задалось с самого начала. Давайте следующее.

Потом ворчала, что Ирка с ее «здесь совсем рядышком» отправила меня к черту на рога… Ага! К черту?! Если бы.

И вот, с отломанным каблуком, в рваном платье, с болтающимся на шее бейджем, я продвигалась по душной, невыносимо жаркой красной пустыне в сторону леса-миража. И лето питерское мне вдруг показалось просто чудесным. И лишний час на метро больше не выглядел карой богов. Все познается в сравнении.

Как ты в это вляпалась, Маша? Чем тебе Питер не угодил? Да отличная там была погода! Остервенелый городской ветер вперемешку с внезапно ледяным дождем – красота!

Мне бы сейчас хоть капельку. Ледяного. Копоть с лица смыть, пыль вокруг прибить…

Как «Тигр» сказал? «Другой двери нет, Маша. Не бойся, мы все устроим в лучшем виде».

Так вот. Вид был не лучшим!

Сбитые коленки, подранная юбка, полная дезориентация в пространстве. Подступающий нервный срыв. Тепловой удар. Тотальное обезвоживание. Боги, да я даже не понимала, куда бегу!

Ноги заплетались. То проваливались в песок, то вдруг цеплялись за корешок, цепкой змейкой вздыбившийся из земли.

Пейзаж постепенно менялся. Лес, оказавшийся не миражом, приближался. Все чаще сквозь красную растресканную землю пробивались низкорослые растения, приземистые кустарнички, выжженные травы.

Несколько раз я упала, и теперь колени были покрыты ссадинами и красными пятнами от песка. Грязь на локтях, прихваченная еще с первой лужи (боже, тут существует влага?), засохла и облепила кожу каменной коркой. Легкие надрывались от горелого воздуха.

– Мне нужен выход! – взвыла я, ступая в лесную чащу.

Землю укрыла резная тень, и стало чуть-чуть прохладнее. По трещинам стелился белый туман, где-то под ним прятался мох. Я продолжала бежать вперед, не разбирая дороги.

Не то чтобы я надеялась увидеть зеленую мигающую табличку, но…

«Тигру», бросившему меня на произвол судьбы в красное пекло, я больше не верила. Должна быть дверь. Или окно. Стоп-кран какой-то. Или стоп-слово.

Я немедленно схожу с этого безумного рогатого экспресса!

– Ау! Мистер… Уэйн… – Вроде так его звали. – Заберите меня обратно, молю. Я не буду подавать в суд. Я… просто домой вернусь, ладно?

Орать в задымленном воздухе было трудно. Довольно быстро заболели связки, теперь из горла рвался болезненный хрип.

Горячие слезы обжигали щеки. Блуждая по лесной поляне, я глядела вверх и кружилась на месте. Высокие деревья обступали со всех сторон, сплетались могучими кронами, закрывая небо ажурным шатром.

– Эй… «тигр»… вы меня слышите? – кричала, окончательно срывая голос. – Это Маша! Ралиева! Она хочет домой!

Ответом мне была зудящая пыльная тишина.

Что-то пошло не так. Он же обещал, что пойдет со мной. Что доставит в целости к «судьбе изначальной», и душа моя заблудшая успокоится, умиротворится.

Душа орала. Скулила. Билась в истерике, норовя оторваться от тела, угодившего в западню.

Все что угодно, кроме умиротворения.

И зачем я припоминала обещания этого «Р. Уэйна»? Зачем хваталась за них, как за красный спасательный круг посреди алой пустыни? Понятно же, что зеленоглазый тип с банкета был не в себе. И подружка его боевая – такая же невменяемая.

Да почему я сразу охрану в комнату отдыха не вызвала, осознав, что общаюсь с психопатом?!

Пейзаж в багровых тонах допекал. На мои сиплые вопли никто не отзывался. Таблички с надписью «Выход там» тоже не находилось. Ни стрелочек, ни потайных дверей… Проклятье!

Бесцельно попинав ногой молчаливый куст, я обогнула холм и обнаружила небольшое озеро, темной лужицей раскинувшееся у подножия пригорка.

На самом холме возвышалась странного вида каменная арка. Местный «стоунхендж» был окружен подозрительным голубым мерцанием, обвит колючим вьюном и окутан кровавым туманом… Но на выход не тянул. И таблички при себе не имел. Словом, ничто не манило подняться и поглядеть на памятник архитектуры поближе.

Впрочем, и мутное болото в низине внушало опасение. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что вода в нем тоже багровая. В такую руку сунуть страшно! Имелась жутковатая догадка, что на дно водоема складывают всех павших в «войне кланов».

С другой стороны, не может быть все настолько плохо? По закону небес в конце любого тоннеля обязан забрезжить свет. Рано или поздно. Правда, моя личная черная полоса тянулась запредельно долго, и началась она не здесь…

Сделав глубокий вдох, я попыталась мыслить рационально. Скорее всего, вода казалась бордовой из-за бурых водорослей и красной глины на дне. И не надо везде видеть кровь! Без того дурно.

Устало попыхтев, я присела на берег. Припыленная кожа саднила, горло набилось песком, глаза опухли, губы пересохли и ощущались каменными… Вода сейчас была бы спасением. Но умываться этим (и тем более это пить) я, пожалуй, не рискну. Или собственные рога заведу, или еще какой букет инфузорий.

Хотя… Стану козленочком – сойду за местную.

Пока я размышляла, пить или не пить, над болотом поднялась серая дымка. Воду вспенило до пузырей, и неявная тень проплыла на глубине. Очертаниями тварь напомнила вымершего кронозавра с четырьмя плавниками. Мамочки!

Испугом меня поставило на ноги, откинуло подальше от берега и загнало аж на середину холма. Стряхнув песок с подола, я огляделась, отдышалась. И побежала дальше, оставляя за спиной и каменную «подкову», и лужу с живущей в ней жутью…

Бежала бы долго, сколько хватило б сил, но вдруг из высоких зарослей красного папоротника выступили трое. С рогами! Да у них тут массовое помешательство на козлином апгрейде.

Левый мужик сжимал в кулаке кинжал, правый держал увесистое копье… Тот, что в середине, методично разматывал грязную сеть.

Все в них выдавало охотников-браконьеров. И зуд под тоненьким, мокрым от пота платьем намекал, что дичь – я.

Резко вогнав в землю единственный уцелевший каблук, я метнулась назад – к болоту. В объятия к кронозавру. Но влетела во вторую партию рогатых с черными повязками на плечах: меня поджидали и теперь загоняли в ловушку.

У этих «обвес» был помощнее. Кожаные жилеты на голое тело, потертые наручи с заклепками, крошечные колчаны на ремнях, пучки коротких стрел, оперенных красным пухом… Самый дальний от меня тип вытаскивал из кустов клетку, в какую могла бы уместиться рысь. Из-за ржавчины прутья тоже казались красными.

Полуголые «джентльмены» явно охотились на крупную тварь. А поймали меня. Хрупкую, помятую и перепуганную Машу-потеряшу.

– Вы не заигрались? – нервно спросила я, ощущая себя загнанной ланью в центре голодного прайда.

Прицокивая языками и издавая гортанно-рычащие звуки, представители племени «черных повязок» медленно меня окружали.