Неверный курс

Данил Доценко

Неверный курс

Глава 1

Герман Бонс проснулся рано утром и, по обычаю, после чистки зубов и всех утренних процедур, включил телевизор, закинул ноги на кофейный стол со стопкой непрочитанных книг и принялся пить свой любимый кофе. Из колонок зазвучала привычная мелодия из заставки утренних новостей.– Посмотрим, что тут, – невзначай сказал Бонс и сдул поток пара с чашки.– Экстренная новость. Сегодня ночью по неизвестным причинам в центре города выросла гора.– Что за чушь, – усомнился Бонс. – Как всегда.

Он выключил телевизор и открыл первую книгу с верхушки стопки. Какой-то старый сборник рассказов Эштона Смита выпустил в нос поток затхлого воздуха вместе с надеждой на утро, проведенное не зря. Он прочитал несколько абзацев, прежде чем внимание его привлёк шум за окном. То и дело слышались то приближающиеся, то удаляющиеся полицейские сирены. Приглушённый голос из громкоговорителя не мог перебить рёв вертолётных лопастей над крышей.

Раздражённый этими звуками, а точнее тем, что не может сосредоточиться на книге, Бонс отбросил чтение и подошёл к окну. Раскрыв шторы, он ужаснулся и обомлел.

Поражённый открывшимся видом, Бонс смог издать лишь невнятный звук. Механизмы его рассудка остановились, и только глаза продолжали впиваться в невиданную картину, представшую ночью перед всеми окнами вечно сияющего мегаполиса.

Картина оказалась настолько удивительна и необычайна, что Бонс несколько минут не мог сдвинуться с места. Он рассматривал чёрные контуры величественной горы, которая, словно пустынный мираж, одновременно виднелась отчётливо, но при детальном рассмотрении одни линии сменялись другими. Маслянистый пейзаж приковывал взгляд и не отпускал. Бонс почувствовал, как весь мир вокруг поплыл в бурном водовороте, все звуки для него заглушились, а слух затмил нарастающий в подсознании гул.

Некоторое время он, погружённый в транс, вслушивался в смешанные звуки, похожие на приглушённые шёпоты. Вместе с этими голосами внутри Бонса нарастало беспокойство. Тревога сменилась ужасом, когда он осознал, что слышит отчётливый голос, говорящий не словами, а словно бы горловым рыком, составленным из разных нот и обертонов. Бонс простоял бы так ещё несколько часов, если бы внезапный телефонный звонок не выдернул его из мрачного транса.– Алло? – дрожащими губами произнёс Бонс, всё ещё пытаясь прийти в себя.– Герман! Приезжай в отдел, срочно! – раздался из трубки властный голос.

Бонс положил телефон. Накатившая волна мутных ощущений прошла так же внезапно, как и появилась, оставив лишь лёгкий осадок в виде усталости и боли в плечах. Бонс ещё раз умыл лицо, надеясь вернуть себе силы, однако весь следующий день он чувствовал себя подавленным.

Близился обед. У Германа Бонса был выходной, и ему не хотелось ехать в участок. Он бы предпочёл задёрнуть штору, не видеть гору и выключить телефон. На дороге, по которой он ехал, образовалась пробка. Герман сидел в такси и слушал сигналы машин, смешивающиеся с фоновым шумом города. Проезжая мимо стеклянных небоскрёбов, в окнах которых отражалось голубое небо с белыми облаками, он понемногу успокаивался. С трудом он противился нарастающей дрёме. Он посмотрел на часы, смирился с тем, что уже опоздал на собрание, и, откинувшись в кресле, продолжил разглядывать город.

На очередном перекрёстке машину, в которой ехал Герман, остановил полицейский патруль, и водитель получил приказ объехать целый квартал.– Вы с ума сошли? – возмущался водитель.– Прошу прощения, вы смотрели новости? – спросил полицейский. – Непредвиденная ситуация. Район оцеплен, в скором времени дороги будут отремонтированы, и движение наладится.

Водитель закрыл окно и недовольно пробурчал, но послушался полицейского, выкрутил руль и поехал другой дорогой.– Что же творится там? – спросил Герман скорее у пустоты, чем у водителя.– Метеорит упал. Я так думаю. Столько суеты из-за камня, а люди в панике.– Метеорит таких размеров не пощадил бы планету. Вы астрономию в школе учили?– Я не учился в школе.– Тогда всё понятно, – по-прежнему в пустоту произнёс Герман. – Здесь что-то другое… – Он пристально смотрел на оживлённую толпу за окном автомобиля. Люди казались озадаченными, настроение у них было почти паническое. Некоторые не пропускали других за полицейские ограждения, сбивались в импровизированные группы и скандировали громогласные лозунги с не до конца понятным содержанием. «Сегодня определённо неспокойно», – мысленно отметил Герман и стал ещё внимательнее вглядываться в толпу. Теперь его интересовали не люди, а то, что проглядывалось между ними. Из-за активного движения машины и огромного скопления народа рассмотреть гору детальнее не представлялось возможным. Мелькали контрастирующие чёрные пятна, тут же скрывавшиеся за многочисленными телами.

В какой-то момент исчезли и эти пятна, и Герман бросил затею. Он снова расслабился и почувствовал, как двигатель набирает обороты. Скорость возросла, и вскоре они оказались у полицейского участка. Впрочем, Герман уже опоздал. Он оплатил поездку и с большим нежеланием выбрался из такси, припаркованного перед входом в участок. На его лице появилась недовольная гримаса от мыслей о предстоящих упрёках. Деваться было некуда. Он поднялся по мокрым от дождя ступеням и вошёл внутрь. Ещё поднимаясь, он увидел за стеклянной дверью копошащихся полицейских, которые сновали туда-сюда с кипами бумаг и телефонами у уха. Герман уже был готов к тяжёлому разговору, но на всякий случай подождал ещё минуту, держась за ручку, после чего вошёл.

Видимая снаружи суета обрела звуковое сопровождение. Безостановочные разговоры, шелест бумаг, крики и восклицания – всё указывало на внештатную ситуацию, подорвавшую привычную обыденность. Герман прошёлся по главному залу к стойке, где принимали посетителей. Знакомая лысина каталась на стуле вдоль линии стойки; приблизившись, Герман узнал старого знакомого Лока.

Собираясь поприветствовать друга, Герман уже сложил губы, но не успел ничего сказать. Его перебил Лок.– Быстрее, – приглушённо произнёс он, крепко прижимая телефон к уху так, чтобы на той линии не услышали его слов. Он отвернулся и оживлённо продолжил важный разговор.

Герман обогнул ресепшен и поднялся по лестнице на второй этаж. Пройдя по длинному коридору мимо открытых кабинетов, из которых доносился всё тот же суетливый галдёж, он дошёл до последней двери и, постучав три раза коротко, повернул ручку.

С той стороны послышалось отвратительное «Да», и Герман, в последний раз отбросив надежду избежать разговора, вошёл.– Наконец-то! Ты где был? – за большим столом сидел полулысый мужчина в рубашке, растянутой на массивном теле. Вертя в руках карандаш, он сначала смотрел на стол, а после второго вопроса поднял голову на Германа.– Там пробка. Совещание прошло?– На часы смотрел? Оно два часа как кончилось.– И чем всё решили?– Для начала разденься и сядь, – сказал Виктор (в узком кругу его звали «босс» – иронично, за повадки мафиозного главаря, которые в наше время были неуместны и смотрелись комично).

Большой любитель повысить голос почти в любой удобной ситуации, на этот раз он неожиданно говорил спокойным, сдержанным, но всё же грубоватым тоном.– Новости видел?– Выключил, как только там что-то про гору заговорили.– Ну ты и идиот. Иногда телевизор включай, может, поумнеешь.

Герман не стал снимать куртку, в ней же он сел напротив стола и закинул ногу на ногу.– Что творится в городе? Там как будто метеорит упал.

Виктор почесал кончик округлого носа.– Можно и так сказать. Смотри. – И он достал свежие фотографии, сделанные, судя по запаху, исходящему от них, ещё утром.– Это я видел. Гора выросла прямо в це… а этого я не видел. – Герман разглядывал снимки и увидел на них нечто жуткое, не поддающееся объяснению. На знакомом силуэте горы стоял замок с возвышающимися к небу шпилями. Замок был словно продолжением горы – чёрный, без чётких очертаний. Затем Герман почувствовал знакомое головокружение. Изображение заметно расплывалось, сужалось и увеличивалось, напоминая калейдоскоп. Образ замка рассеивался и, как дымка под действием ветра, принимал различные формы. В ушах снова появился тот самый гул – механический, но мелодичный, имеющий отдалённое сходство с голосом.– Ты тоже это видишь? – такой вопрос обычно подразумевает конкретный ответ.– Что? – спросил Герман.

Виктор, ожидая такого ответа, сказал:– Вот именно, что это? Ты можешь сказать, сколько башен у этого замка? Или сколько окон на них? Ты видишь деревья или камни?– Я вижу только этот…– И не ты один.

Наступила тишина – такая, что бывает в моменты полного раздумья.– Чертовщина какая-то, – заключил Виктор. – Появляется, значит, среди ночи, чудесным образом этот замок. Здесь, прямо в центре! – он показательно бил указательным пальцем по столу. – И мы не знаем, что с этим делать!– Вы уже отправили патрули туда?– Да ни черта они не могут! Там какое-то поле стоит. Вот, вроде пусто, – Виктор расставил руки, пытаясь изобразить нечто необычное, – а как будто стена. Как в кино. Магия!– Чушь?– Герман… Вот ты такой умный, где был утром?– Я же уже сказал, в центре пробка. Мы поехали в объезд.– Уже неважно, – махнул рукой Виктор, а затем кивнул. – Конечно, чушь! Да только и не чушь. Все докладывают одно и то же: якобы что-то мешает пройти, и всё. А там люди, понимаешь? На том месте, где теперь эта глыба, были люди, а сейчас их нет.

Герман закрыл глаза и пальцами прижал веки. Он хорошо понимал, о чём говорит босс.– Много людей? – не поднимая век, спросил Герман.– Ведётся подсчёт. Вряд ли получится, конечно. Они ведь все под толщей камней лежат.

Герман снова вспомнил про собрание, на которое опоздал, и спросил, что на нём обсуждалось.– Вопрос уже закрыт. Замок на горе очевидно принадлежит разумному существу. Мы хотим провести переговоры, узнать, как и зачем пришелец явился сюда и убил сотни людей.– И что решили? Кто пойдёт на переговоры?– Как кто? Ты, конечно же. Ты спокоен, рассудителен, вызываешь доверие, и вообще весь из себя цветущий одуванчик.

Герман уже поднял руку, чтобы возразить, но Виктор перебил его.– К тому же ты провинился, а это твоё задание, чтобы вернуть доверие коллег. План простой: прямо сейчас мы едем к тому месту, где нашли что-то вроде подъёма в гору. Тропа, вроде как. Оттуда мы попытаемся связаться с нашим инопланетянином и предложим переговоры. Если он согласится, ты поднимешься наверх, обследуешь там всё и вернёшься с отчётом. Дальше будем действовать по обстоятельствам, для начала нам нужны сведения.– А если он откажется с нами говорить?– Будем ждать. Вряд ли ему нравится, что под его домом околачиваются толпы недовольных граждан. А мы будем добиваться переговоров. Если тот, кто сидит наверху, здравомыслящий, он не пойдёт на ещё большую эскалацию, а согласится мирным путём решить вопрос. Возможно, нам удастся выгнать отсюда этого гада.

Виктор поднял со стула своё громоздкое тело и надел длинное, до колен, пальто. Герман, так и не снявший куртку, лишь встал в дверях, ожидая, когда босс соберётся. Через несколько минут они уже сидели в машине.– Не нравится мне эта затея, – сквозь вздох проговорил Герман.

Виктор заводил машину и отвечал:– Мне тоже не нравится. И не только затея.– Вам-то всё не нравится. Это я помню.– Молодец. Закрой рот. – Босс имел странную привычку говорить грубые слова тёплым тоном. И в этот раз он указал Герману без всякого гнева, с лаской и строгой, своеобразной любовью. Словно священник, дающий совет покаявшемуся грешнику, который, опустив голову, под вуалью слёз рассказывает о своих деяниях.

Они проехали по тем же улицам, по которым ехал Герман в такси. Доехав до центра, им пришлось выйти из машины и пройтись по забитым людьми улицам. Заметно похолодало – всему виной был недавно прошедший дождь, хотя ещё до приезда Германа в участок на небе сияло солнце. Пройдя два квартала от того места, где им пришлось бросить машину, они остановились возле закусочной и неплотно перекусили. На высотных домах отражалось небо с летающими вертолётами; все они двигались по одной траектории – к возвышающемуся в самом центре замку на вершине горы. Описывая круг, они возвращались, а вместо них прилетали новые, более яркие.

Наконец неподалёку, в ближайшем квартале, стали слышны скандирующие лозунги. Они были близко; оставалось повернуть пару раз – и оказаться у подножья горы. Она всё так же казалась чем-то далёким, и своей неровностью не вписывалась в строгие очертания городских прямоугольных домов.

Толпа сгущалась, люди возмущённо кричали, где-то из глубин доносился плач ребёнка. Герман следовал за Виктором, как катер за ледоколом, массивной тушей, прорезавшей толстые слои льда.– Всем разойтись! – кричал Виктор в безуспешной попытке хоть как-то раздвинуть толпу перед собой.

Внезапно толпа кончилась там, где начинались полицейские ограждения; за ними стояли шеренги людей в форме и пристально наблюдали за происходящим.

Теперь гора стояла прямо перед глазами. Высокая, со скалистым подножьем, острыми пиками высотой около шести метров. Герман увидел расселину между скалами и предположил, что это и есть тот самый путь наверх.

Виктор подошёл к одному из полицейских, и вскоре они с Германом оказались внутри огороженной территории. Здесь было много места, всюду лежали разорванные куски асфальта и стекла. Герман подошёл туда, где начиналась гора, и присмотрелся к пространству перед собой. Он потянул руку и упёрся во что-то твёрдое, но невидимое.– Буквально стена. И буквально невидимая.– Это точно… – задумчивый Герман пытался мысленно найти объяснение этому явлению. Он вглядывался и водил рукой по странной поверхности. Ему не приходило в голову, из чего мог быть сделан этот материал. Современные технологии могли лишь «прикрыть» предмет, сделав его расплывчатым для глаз. Такая возможность появилась относительно недавно и имела свои погрешности, в отличие от того, что видели Герман и Виктор. Вернее, не видели совсем.– А это точно не колдовство? – спросил Герман.– Герман, ты ведь умнее, чем выглядишь. Не будь дураком. Даже если эта штука и выглядит как магия, то лишь для того, чтобы ты так считал.– В этом есть логика. Всё же любая технология сперва кажется чем-то сверхъестественным. Только со временем она входит в обыденность и превращается в систему закономерностей, которые можно предсказать, а магия чудится чем-то всемогущим и непостижимым. Наверняка это программа, замаскированная под волшебство.– Кино ведь тоже всем казалось чем-то необъяснимым. Вспомни тех идиотов, которые выбегали из кинотеатра, когда увидели поезд. Сейчас это – повседневность. А в будущем что будет? А? Фантазируй и думай. Но не слишком много, я не люблю, когда кто-то умней меня. Ха-ха-ха! – Виктор расплылся в маниакальном смехе, непонятно, от шутки ли, либо от её глупости.

Некоторое время они проводили в компании полицейских – разговаривали и пили кофе. Стало известно, что одна группа утром пыталась связаться с хозяином или хозяевами замка, который теперь выглядел возвышенно и опасно, но ничего не вышло – загадочная стена не пропускала внутрь никаких сигналов.

Герман и сам пребывал в беспокойном треморе. Да и все, кто находился там, могли пожаловаться друг другу на тревогу и бессилие перед неизвестной горой. Что бы могло там скрываться, представлялось туманно; всем хотелось поскорее узнать, заглянуть и сбросить мантию таинства, скрывающую истинную сущность гигантского чужака, хоть этим чужаком и была всего-навсего каменная глыба размером с целый небольшой городок.

Герман смотрел вглубь узкой тропы, запрятанной между острыми утёсами. Они выглядели как зубы неизвестного животного и смотрели в разные стороны.– Я решил, что один ты не пойдёшь, – раздался голос Виктора за левым плечом. – Вот эти двое пойдут с тобой. У них есть оружие и знание, как им пользоваться.

Позади, образуя полукруг, стояли Виктор и двое одетых в бронежилеты бородатых охранников с автоматами на плече. Судя по их внешнему виду, Герман решил, что эти ребята не помешают, а исследование пройдёт без опаски за жизнь.

Пристально рассмотрев снаряжение и серьёзные лица бойцов, Герман заключил:– Вот как. Ну и ладно. Главное, чтобы ваше оружие было действенным против того, что там живёт. Мы ведь толком и не знаем, какая форма жизни обитает в глубине этих скал и как она будет настроена к нам.– Не нагоняй мраку, Бонс. Тебе ведь идти туда, – усмехнулся Виктор.– Я-то смирился. А вот что будет, если вдруг окажется… Впрочем, неважно. Лучше соберите спецназ, – Герман повернулся к Виктору, раздвинув губы, – на всякий случай.– Кстати, вы нашли способ, как пробраться внутрь?– Да, пошли за мной, – махнул рукой Виктор.

Наступил полдень. Тучи снова затянули небо, на город опустилась серая дымка. Народ понемногу стал расходиться, и уже не слышались злобные возгласы по ту сторону заграждений. По-прежнему оставались недовольные, скандирующие призывы к расправе активисты. Но большую часть составляли проходящие мимо зеваки и те, кто с интересом пришёл понаблюдать за диковинным метеоритом.

Виктор и Герман подошли к недавно разложенному шатру. Внутри всюду стояли компьютеры; шум машин, стук клавиш и голоса слышались даже снаружи.

Они вошли. На мониторах бегали цифры и слова. Радары кружились, словно спицы колеса; на одном экране в большом разрешении можно было наблюдать всю гору с летящего над ней вертолёта.

Виктор подошёл к человеку, сидящему за одним из компьютеров, и положил ему руку на плечо – как это обычно делал Виктор, неожиданно и с хлопком.– Расскажи-ка нам, что вам удалось узнать?

Испуганный, по-видимому, программист медленно повернулся и поднял на обоих глаза. Недолго думая, он стал рассказывать всё, что удалось узнать о странной стене, преграждающей путь внутрь горы.– А… Да. Мы знаем, что мешает вам пройти туда. В общем… Вам кратко объяснить или подробно?– Так, чтобы мы уже прошли эту чёртову стену!– Значит, кратко. А… Ну… Это не стена, начнём с этого, а скорее купол.– Купол, значит.– Да. Его природа нам неизвестна. Это определённо некий вид энергии, предназначенный для оборонительных целей. Я предполагаю, что если метеорит прилетел из космоса, то как раз купол и был той защитой, которая не дала атмосфере сжечь его при входе в атмосферу. Однако источник этой энергии и принцип работы нам неизвестны. Никаких способов прорвать даже щель в его поверхности мы тоже не знаем.

Виктор заметно помрачнел. Каждое слово давалось ему с горечью. Он будто заставлял себя слушать и вот-вот мог сорваться.– Давай сначала, – прервал его Виктор. – Как нам попасть внутрь?– А… Ну… Я ведь уже сказал, что способа прорваться нет. Но мы заметили колебания в потоке.– В каком потоке?– Любая энергия всегда направленна, и для работы какого-нибудь устройства требуется, чтобы поток энергии был стабилен. Так вот, здесь этой стабильности нет.– А что это за энергия? – спросил Герман.

Молодой учёный глубоко вздохнул.– Понятно. Вы не знаете. Так что там с этим потоком?– В работе купола есть существенные колебания, нарушающие его функции. Они появились недавно. И мы смогли зафиксировать периоды, когда поток минимален. Мы предполагаем, что скоро снова случится скачок колебаний, и купол ненадолго… – он притормозил, подбирая слово, – рассеется, к примеру. Это окно позволит вам пройти.– Отлично! – громко произнёс Виктор и с ещё большей силой хлопнул хрупкого очкарика по плечу.– Что отличного? – запаниковал Герман. – А если я попаду в пространство между двумя сторонами?– Вероятно, вас раздавит, – прокряхтел очкарик, оправляясь от удара.– Отлично, – на этот раз сказал Герман с явной и неприкрытой иронией.

Покидая шатёр, Виктор и Герман встретились с вооружёнными проводниками. Их вид теперь не внушал стоической уверенности, а вызывал едкое чувство, которое Герман не сразу опознал. Это была жалость. Однако, не дав ей завладеть собой, он быстро взял себя в руки и прикинул варианты своей кончины. Все они были страшны, внушали панику и отчаяние – но не Герману. Быть может, кому-то неподготовленному, но точно не ему. Он тотчас вспомнил былые времена и все те моменты, когда мог лечь в могилу: он переступал порог школы под прицелом террористов, присутствовал при обезвреживании бомбы и даже падал с моста в воду вместе с неудачливым самоубийцей, который потянул Германа за собой.

«Интересно, а они готовы умереть?» – подумал Герман и подошёл к одному из бойцов, чтобы прямо спросить:– А если нас убьют?

Ответа не последовало. Герман быстро окинул взглядом с ног до головы могучего воина в бронежилете. Вопрос можно было считать проигнорированным, если бы боец не поднял свои чёрные зрачки. Затем он пожал плечами и улыбнулся чистой, наивной и успокаивающей улыбкой, словно заменяя ею ненужные слова.

Тогда Герман подошёл ко второму, но тот был занят и о чём-то говорил с Виктором. Они стояли рядом с небольшими наплечными рюкзаками – всего их было три. Глядя на них, Герман мысленно попрощался с горячим ужином и понял, что в сумках лежали вещи для предстоящего похода. Скоро настанет время идти; от осознания этого факта Герману стало не по себе, но сделать он ничего не мог. Он бы подошёл к Виктору и спросил, что будет, если он откажется выполнять задание, и услышал бы только: «Уволю». За этим последовала бы долгая лекция о том, что Герман является сотрудником полицейского штаба и его долг – следовать приказу, хоть и негласному. А что же за увольнением и отказом? Целая жизнь, безработица, падение авторитета и, естественно, клеймо труса, которое не давило на Германа, но сильно портило его статус.

Закончив приготовления, троица накинула на плечи увесистые рюкзаки и села возле шатра. Не проронив ни слова, они смотрели на уходящую ввысь тропу меж двух скал. В воздухе, наполненном влагой, росло необъяснимое напряжение. Время растягивалось, как резинка. Все ждали момента, когда магический барьер спадёт и первый человек ступит на неопознанную землю. Воздух застыл; Герман больше не слышал городского шума. Его обуревали тревожные чувства; он впервые сознался сам себе, что боится неизведанного.– Как вас звать? – спросил Герман, не ожидая услышать настоящих имён.

Первым заговорил тот, что ещё недавно улыбался ему.– Гален, – тихо произнёс он.– Не здешний?

Гален, высокий и сильный, твёрдо держал чёрный автомат.

Другой покуривал и сосредоточенно смотрел в землю перед собой. Он выглядел мрачно, насупив брови и вытянув губы вперёд.– А кто из вас главный?

Они неуверенно переглянулись и сделали вид, что ничего не услышали.– Значит, я главный, – улыбаясь, ответил сам себе Герман, но был неравнодушен к этому положению, так как никогда ни кем не командовал. Он ждал, что кто-нибудь ответит ему, но все молчали. – Значит, я главный, – ещё раз, но уже себе под нос, сказал Герман, понимая и принимая всю тяжесть ответственности, которая ляжет на него в случае утраты двух бесценных жизней.

Ему стало ещё страшнее. Он всё думал и думал и боялся теперь, что эти два смелых человека оставят жизни где-то там, в глубинах. И уж лучше оставить свою жизнь вместе с ними, чем вернуться живым и обречь себя на ещё большие страдания – на человеческий суд.

«А впрочем, что может быть там такого, чего не смогут убить два натренированных бойца?» – успокаивал себя Герман.

«А может быть всякое, – заключил он, – и чем быстрее я увижу, тем скорее стану спокойней». И он пошёл в шатёр, где сидели учёные и Виктор.– Сколько нам ещё ждать? – Нетерпеливый Герман принял решительную стойку, и это не осталось незамеченным.

Виктор на этот раз, будучи серьёзнее, чем когда-либо, ответил кратко:– Скоро. – Сказал он и, упёршись локтями в колени, принял позу глубоко задумчивого наставника. Прежняя насмешливость испарилась, будто её и не было. Виктор теперь не обращал внимания ни на кого и целиком был поглощён витающим в воздухе напряжением.

Он не соврал. И правда, скоро, как и сказал Виктор, по земле прошла вибрация, породив паническое ворчание среди тех, кто оставался по ту сторону заграждений. Виктор и Герман, а также несколько учёных выбежали из шатра. Толпа зашевелилась и инстинктивно стала отдаляться на безопасное расстояние. В атмосфере вокруг горы стали появляться мерцания. Вибрации в земле не кончались и возникали с периодичностью. Одновременно с этим купол проявил внешние признаки и выглядел как толстое стекло с множеством трещин. Эти трещины появлялись каждый раз, как в землю проходил мощный разряд неизвестной энергии. Герман подметил, что выглядело это так, словно электрический ток расходился зигзагами по поверхности стеклянной полукруглой крышки. Завораживающее зрелище пугало людей и притягивало одновременно; глядя на нескончаемое мерцание тока, расходящегося по куполу, люди застывали перед ним, как их предки перед огнём, внушающим страх и изумление. Световое представление закончилось и вновь возникло с ещё большей силой, ударив в недра земли. Она дрожала и мучилась под гнётом внеземной энергии и вот-вот должна была разойтись в самых слабых местах, как расходится по швам старая рубашка.