Золотая медаль или детство. Как один отец тренировал дочь к олимпиаде

Юна Трейстер

Золотая медаль или детство. Как один отец тренировал дочь к олимпиаде

– Эй, овца! Задолбала бегать! Сядь покури уже!

Пивные дегустаторы покатились от смеха.

Лето. Деревенский стадион. На вечерней тренировке я бегала по кругу. Придя разными кампаниями, на трибунах тусила местная молодёжь. Их колкие реплики и насмешки активно вмешивались в тренировку.

Они были правы: бегала там только я. Это сейчас никого не удивишь бегом, а в конце 90-х мои тренировки казались унизительными, бессмысленными, позорными и смешными.

– Пивка бахни! Расслабишься… – добавил кто-то из толпы. И снова раскатистый смех по трибуне.

– Не хочу!

Замедлив разминочный бег, я высматривала в толпе зрителя, который унижал меня и смеялся надо мной каждую тренировку.

Почти всегда я тренировалась одна. Ребята и девчонки, которые приходили к нам в секцию, не задерживались. У них быстро появлялись другие интересы, хобби, личная жизнь. И только мы с папой мечтали выбраться из маленьких Боровиче́й и выиграть Олимпиаду по лёгкой атлетике. Остальные же в тринадцать лет мечтали о чёрном BMW, богатом женихе и чемодане денег.

До первенства России оставалось три недели. Я готовилась на дистанцию сто метров, но результаты на тренировках росли медленно. Бороться с невидимыми соперниками – самое трудное в спорте. Бегать одной, показывая быстрые секунды, становилось всё сложнее. У меня не было спортивной команды, зато была борови́чская шпана: на слабо и за деньги эти молодые люди были согласны на всё.

Выбрала я самого громкого. Того, кто каждый вечер орал мне: овца, лошадь, страусиха. Он оказался единственным, кто был одет по «спортивной моде»: в тёмно-синих трениках с потёртыми коленками, олимпийке с тремя когда-то белыми полосками и в кедах, которые, по всей видимости, донашивал за кем-то.

– Чо? Эт я вот тут, значит, стоять буду, а ты позади меня? – Антон остановился у стартовой черты на сто метров, заправляя серую футболку в штаны. – И чо?! Мой кореш нам скомандует, и я должен добежать первым на финиш? И тогда твой батя даст мне двести рэ?! – Он нервно топтался на месте. – Давай ещё раз, я чёт не врубаю. Я стою впереди тебя, бегу меньше тебя и, если прибегаю первым, лаве мои?!

– Всё верно. Я даю тебе фору! Кто первый прибежит —тот и молодец, – разминая голеностоп об беговую дорожку, ответила я.

– Погоди, погоди, а в чём подвох-то? Ты же не впереди меня, а позади стоять будешь! Ты уже проиграла, ты же понимаешь?! Или ты кидать в меня что-то будешь, пока я бегу, типа «догони меня, кирпич»? – Антон не понимал, зачем мне это было нужно. И искренне верил, что он, крутой парень семнадцати лет с сигареткой в зубах, спокойно обгонит малолетку, даже если её рядом поставить, а уж с форой в пятьдесят метров – тут и говорить не о чем.

Зрители сходили за чипсами и, требуя зрелищ, разделились на две команды:

– Давай, Антоха!

– Придурок, сядь, не позорься!

– Юна, Юна, сделай его! – они знали моё имя?!

– Чоорёте?! Не мешайте им.

Независимый судья «трёхбалтиковой» категории, выплёвывая жёваные семечки под ноги, направился к месту старта:

– Юна, я так руку держу?

Кореш Антона поднял руку вверх.

– Чоговорить-то надо? Я опять забыл. А, «побежали» – руку вниз опускать?

– Не надо говорить «побежали». Всё просто: на старт, внимание, оп. Коротко и быстро – оп! – повторила я в третий раз и отправилась к папе, который только что пришёл на стадион.

Идея найти спарринг-партнёра среди подростков, которые меня обзывали, пришла в голову, конечно же, моему дорогому отцу.

Я подошла к своему тренеру и папе в одном лице, он никогда не опаздывал на наши тренировки.

– Пап, обязательно мне с ним бежать?

Я показала на Антона, который с пацанами, заливаясь хохотом, «тренировал» низкий старт.

– Ты сама его выбрала? На него ты жаловалась? Он тебя обзывает? – Отец не спускал глаз с главаря.

– Да, он! Но он… – запнулась я, стараясь не выдать страха. – Пап, он в ПТУ учится!

Взглядом я просила папу что-нибудь придумать, чтобы поменять соперника.

– Отлично! Значит, старше тебя на три года. Отступать не вариант! Другого стадиона в Боровича́хнет. Юна, или ты затыкаешь им рот, или даёшь повод смеяться над тобой и дальше.

Обращение к читателю

Мы не рождаемся победителями, это всё враньё. Мы начинаем как все: с первой секции, с первого тренера, с первого поражения…

Я хотела рассказать свою спортивную историю для моих детей и, если повезёт, внуков и правнуков. Историю, которая сохранится на многие десятки лет. А когда я уйду, всё равно останусь с ними, буду стоять на книжной полке, подглядывать сквозь страницы за их жизнью, и, может, в самый подходящий момент упаду с полки, раскрывшись на нужной странице.

Пролог

Моим первым тренером по лёгкой атлетике стал папа. В свои сорок с небольшим он резко, ювелирно точно на прыгучих ногах показал мне специальные беговые упражнения, технику низкого старта. Запись с видеокассеты чемпионата мира по лёгкой атлетике. Я смотрела как заколдованная, а когда пыталась повторить, выглядела как утопающий в речке: барахталась, а конечности не слушались. Мне было семь. Высокое бедро, перекаты, захлёст, ускорения не походили на папины. Иногда думала, что я не его дочь, так как у родных дочерей, наверное, всё должно получаться с первого раза. Но он лишь смеялся на мои всхлипы из-за непослушных слабых ног и заставлял делать заново. Заново, ещё раз, повтори сначала – слова, которые держат меня за руку всю жизнь, когда у меня что-то не получается с первой попытки.

«Исмаил, ты фантазёр», – так мама называла отца. Она не умела или не любила мечтать. И на папины истории о том, что когда-нибудь мы с ним будем летать по всему миру, участвовать в международных соревнованиях, выигрывать золотые медали, закатывала глаза или кивала с сочувствием. Но когда нужны были деньги на дорогостоящие спортивные сборы в Кисловодске и в Сочи, она, не колеблясь, отпускала меня с папой и на тренировочные месяцы урезала семейный бюджет в несколько раз. Папа был локомотивом, он видел только цель. А люди, которые пытались отговорить, и обстоятельства, которые пытались помешать, разбивались о стальной щит его веры.

– Юна, в этом мире куча мелких, завистливых людей. Они боятся даже думать о том, чтобы изменить, повернуть свою жизнь в другом направлении.

В машине по дороге на стадион папа настраивал меня на тренировку. Крепкие морщинистые пальцы уверенно крутили руль голубого ВАЗ 2110, а глаза следили за дорогой. – Им привычнее и спокойнее обвинять судьбу, обстоятельства, жалеть себя. И когда рядом у знакомого, у соседа, у друга получается вырваться из нищеты, ненавистной работы, поменять город или страну, завистливые набрасываются на него, будто это поможет вернуть его на место. А другие, более продвинутые, мешают с самого начала, чтобы, не дай бог, ты не стала жить лучше них.

Я сидела на пассажирском сидении и не понимала ничего, о чём он рассказывал. Но верила, что его локомотив не остановить. И если он сказал, что я буду спортсменкой международного уровня, значит, так оно и будет. Папа ломал любые препятствия, что вырастали на его пути: меня не берут на сборы от команды – папа везёт нас за свой счёт. Школа не отпускает на соревнования – папа договаривается с директором. Нет денег на спортивную форму и обувь – папа находит спонсора. Папа легко справлялся с трудностями, потому что всегда был к ним готов. Тогда я не знала, что его локомотив в железной броне и на огромной скорости слетит с рельсов и перевернётся из-за меня.

Часть 1

Спортзал. Кровать. Фонарь

Мне четыре года. На уме только детсад: каких кукол взять с собой, кто придёт сегодня в группу и во что мы будем играть? С этими мыслями я просыпаюсь и иду умываться. За завтраком папа с гордостью сообщает:

– Юна, я записал тебя на спортивную гимнастику: три раза в неделю в восемь утра нужно быть без опозданий.

Он кидает три куска колотого сахара в чёрный чай и ложкой растворяет его в кипятке – металлический звон летает по кухне.

Отличная новость! Гимнастика, что это вообще?

Гимнастический зал в моём городке на 30 000 жителей ничем не отличался от спортивного: раскатывали пыльные бесцветные дорожки, стелили порванные маты, ставили холодные снаряды (брусья, турники, бревно, конь). Тренировки длились по 60–90 минут. После получасовой разминки мы разучивали новый элемент и повторяли старые. Старались тянуть носочки, держать ровно спину, легко растягиваться в шпагаты. Отжимались и подтягивались на каждой тренировке. Естественно, с каждым годом нагрузка повышалась и акробатические элементы на снарядах усложнялись.

Наша спортивная сборная из пяти человек постоянно выезжала на турниры в ближайшие города и области. Все мы были маленького роста, крепкие, пугливые, но сильные. В начале 90-х денег не было ни у города, ни у спортивной школы, ни у родителей. Не было спортивной формы, не было и хороших условий на выезде. На соревнования мы добирались своим ходом: на электричках и рейсовых автобусах, тесня бабуль и их авоськи. По приезде раз в день питались в школьной столовой, остальной рацион составлял сухой паёк из ларька и «мамина сумка с едой», которую собирали перед поездкой (напомню, нам было по пять-шесть лет). За призовые места ничего не давали, кроме грамоты победителю.

Сопровождал нас только один взрослый – наш тренер. И я с благодарностью вспоминаю Галину Фёдоровну за строгий взгляд и любовь к профессии.

Приехав на соревнования в такой же маленький городок, спали под матами в спортивных залах, где на следующий день и выступали. У тренера везде были знакомые, которые давали ей ночлег. А мы укладывались парами, чтобы было тепло и нестрашно. С тех пор тёмный манеж, спортзал или ночной стадион навевают воспоминания о победе над первым страхом – страхом темноты.

🖍️ Страх – эмоция или чувство, возникающее из-за ощущения опасности. Может быть как действительным, так и воображаемым, ощущается как тревога, беспокойство.

Холодный спортивный зал, окна на недосягаемой высоте: так высоко, что их, наверное, никогда не моют. Все снаряды готовы к соревнованию и накрыты брезентом. Маты друг на друге стопкой выше моего роста. Стараюсь утащить для себя самый мягкий, обтираю его тряпкой, убирая остатки следов от обуви и магнезии. Кидаю его на пол как матрас, вторым укрываюсь как одеялом, сумка – вместо подушки. Спим, естественно, без постельного белья. Пижамами служат спортивные костюмы, в которых выступаем.

Когда выключается свет в «номере» на пять человек, спасают уличные фонари, которые пытаются залить чуть-чуть света в спортивный колодец. В их лучах не так страшно засыпать. Ночью зал превращается в театр: смотрю, как свет от фонарей робко касается гимнастического инвентаря, заставляя тени то уползать, то забегать на стены. Утром тренер будит нас раньше сторожа, чтобы мы успели убрать «кровати» и подготовить зал к приходу других участников соревнований.

На гимнастике я быстро освоилась. За два года научилась выполнять рондат, фляк, сальто назад, подтягиваться, садиться на шпагаты, отжиматься. Но в шесть мне пришлось покинуть секцию. Причина банальна – травма: делая акробатический элемент на бревне, я приземлилась на пол, точнее, на шею вверх тормашками. Как не сломалась – не знаю, чистой воды случайность. Родителям ничего не сказала, ведь виновата была сама – не дождалась, когда подойдёт для подстраховки тренер и подготовит снаряд. Если бы в тот момент о моей травме узнали родные и среагировали должным образом, проблем со спиной в будущем удалось бы избежать, но я молчала как партизан.

☝️ С четырёх лет или даже раньше старайтесь развивать в детях пять физических качеств: быстроту, выносливость, силу, ловкость и гибкость. Это называется общей физической подготовкой. Вид спорта не важен, важны подготовка и реакция детского организма на нагрузки, сложные технические элементы, тактические манёвры. В начале спортивного пути ребёнку нужна секция, в которой будут развивать молодого спортсмена, а не оттачивать технические элементы.

Тренер. Школа. Инвентарь

В семь лет я пошла в школу и все тренировки забросила на полгода. Когда апрель принёс тепло и лужи в наш город, папа позвал меня с собой. Перепрыгивая весенние бассейны, на пятках преодолевая грязь, мы дошли до школьной площадки.

– Юна, сейчас я тебе расскажу о лёгкой атлетике. В студенческие годы я довольно быстро бегал. Знаешь, чем соревнования по гимнастике отличаются от соревнований по бегу? – я замотала головой – Цифрами! Никаких судей, никаких оценок. Только время и финиш! Прибегаешь первой, железобетонно – ты первая! Бежишь по нормативу мастера спорта – ты мастер спорта! – папа с азартом перешнуровал себе кроссовки. – Побежали!

Мы начали разминку, папа эмоционально рассказывал о лёгкой атлетике, спортивных сборах, международных стартах, о том, как престижно и круто быть спортсменом. Показывал, как правильно разминаться, делать специальные беговые упражнения, ускорения. Я пыталась повторять за ним так же технично и уверенно, но в беге я себя не чувствовала. Ногам не хватало силы, было сложно управлять скоростью: получалось бежать только очень быстро или очень медленно, середины не наблюдалось. Все мои старания заканчивались широкой улыбкой на папином лице.

Папа поправил большой рукой чёрные волосы и улыбнулся голубыми глазами:

– Я готов тебя тренировать, если захочешь. Мы будем ездить на соревнования и за границу. Ты попадёшь в сборную страны и станешь самой быстрой во всём мире. Хочешь?

Я судорожно закивала, представив своё звёздное спортивное будущее. Он расписывал всё в малейших деталях: медали, кубки, победы, славу, деньги. Начать тренировки захотелось немедленно.

Мы погружались в спортивный мир. Вначале это были хаотичные вылазки на стадион на пару часов, где ничего особенного не происходило. Но спустя два месяца тренировки стали обязательными и вошли в моё расписание.

Конечно, после занятий гимнастикой с группой из двенадцати девчонок тренироваться одной на улице не вызывало интереса. Как и восторга от изнурительных упражнений, о которых папа совсем «забыл сказать» – и про усталость в ногах, и про то, что, согласившись, я не имела права сдать назад.

Сейчас понимаю, что было бы честнее, если бы он сразу рассказал о деталях, например:

– Я готов тебя тренировать, если ты захочешь. Мы будем ездить на соревнования и за границу. Ты попадёшь в сборную страны и станешь самой быстрой во всём мире. Но перед этим тебя ждут тренировки до боли в теле по несколько дней подряд, бесконечная борьба с желанием пропустить тренировку. Тебя ждёт отказ от прогулок, игр, кино и тусовок с друзьями. У тебя будут вечные спортивные сборы по всему миру и, как следствие, отсутствие рядом настоящих друзей и родителей.

В первый год я тренировалась по три раза в неделю. Осваивала технику бега, училась правильно выполнять специальные упражнения. К слову, манежа или какого-то специального помещения для лёгкой атлетики в нашем городе не было. Да что там манежа, у нас и секции по лёгкой атлетике не было, и тренеров, и спортивного магазина, и тем более сборной команды.

Наступила зима. Стадион накрыло холодным белым одеялом. Отец договорился с директором о разрешении тренироваться в школьном коридоре. Это была кишка шириной три метра и восемьдесят метров в длину. С одной стороны – окна, с другой – двери. Длинный тёмный коридор с деревянным полом. Обычный спортивный зал не подходил нам по размерам.

Мы начинали тренировку, когда заканчивалась вторая смена. Вечером коридор был совсем другим: пустым, одиноким, тихим. Света было мало, потолочные лампы почти не горели. В весенние месяцы, пока день был длинным, помогали окна, а зимой папа раскладывал пару ручных фонарей – один на финише, второй посередине дистанции, чтобы видеть меня на тренировке.

В тренировках использовалось всё, что было в школе: сваренные трубы в гардеробе – для подтягивания и укрепления туловища, лестницы – для ускорений, скамейки – для пресса, прыжков и отжиманий. Деревянный пол в коридоре отлично амортизировал. Бегать по нему мне нравилось. Для новичка покрытие было идеальным, не «убивало» ноги, как бетон или асфальт. А ещё у нас появились стартовые колодки.

☝️ Стартовые колодки – это приспособление для отталкивания спортсмена из положения низкого старта в лёгкой атлетике. Фиксируются к резиновой дорожке металлическими шипами, что предотвращает проскальзывание и служит опорой для мощного старта.

Естественно, дырявить пол в школе нам никто не разрешал, и, чтобы оттачивать мастерство выбегания с колодок на деревянном полу, папе пришлось придумать свои колодки. Представляли они из себя два деревянных бруска: один длинный, другой покороче, на каждом он сделал специальный срез под 35 градусов. Я носила их на тренировку в специальной брезентовой сумке, не носила – тащила. Дома после таких тренировок мама ругала папу, колодки и меня, вытаскивая занозу за занозой из моих ладоней.

Холод. Шиповки. Столкновение

Снежный, мокрый, холодный Петербург. Дым высокими столбами поднимался над крышами панельных домов, собираясь в серое море над городом. Таким я его впервые увидела, когда мне было девять, и запомнила на всю жизнь. В этом городе можно мечтать, жить не обязательно. Здесь чувствуешь себя особенной, город не торопит, не отталкивает. Разрешаешь себе остаться. Серые машины, серые бордюры, серый асфальт, серые мосты, серые пальто голубей и прохожих. Принимаешь Питер, его характер, погоду, ветры, сырость. Он проникает в сердце и остаётся там навсегда, пожизненно прописываясь в каждой клеточке тела…

Мы приехали на поезде ранним утром, за день до «Открытия зимнего легкоатлетического сезона» в Санкт-Петербурге – первых для меня серьёзных соревнований. Я попала в возрастную группу «младший возраст 9–12 лет». Это означало, что мои соперницы могли быть старше, опытнее и сильнее меня на три года.

Остановились у бывшего тренера моего отца. Валерий Иванович часто выручал нас с ночлегом, раскладывая трёхместный серый диван в маленькой, заставленной книгами комнате. Дядька был суровый, но добрый. Валерий Иванович был верен призванию: работал тренером всю жизнь, подготовил много чемпионов. Папа уважал его как человека, тренера и друга.

У легкоатлетов есть правило: куда бы ни приехал, ты обязан провести разминку именно на том стадионе, а зимой – в том манеже, где будут проходить соревнования. Поздороваться, познакомиться, разведать обстановку.

☝️ Правила поведения на стадионе

Без них мы получим неуправляемую толпу, которая разбегается по дорожкам, мешая друг другу и спортсменам тренироваться.

Правило 1. Не занимаем первые дорожки для разминки.

Правило 2. Разминаемся по дальней кромке манежа/стадиона.

Правило 3. После упражнений возвращаемся по свободной дорожке.

Правило 4. Переходя дорожку, смотрим по сторонам.

Правило 5. Выполняя упражнение, ждём своей очереди.

Правило 6. Двигаемся с потоком.

Правило 7. Уважаем людей, которые тренируются.

Правило 8. Избегаем столкновений.

1995 год. Зима. На часах вечер, за окном ночь. В манеже тепло, светло, пахнет спортивной резиной. Рой легкоатлетов: младшие, старшие и взрослые тренируются разными группами, выполняя установки тренеров. Я с испуганными глазами разминаюсь по кругу, выполняю беговые упражнения, ускорения, как учил отец, шарахаясь от любого бегуна, так как не привыкла к толпам спортсменов. С папой в школе тренироваться спокойнее. Иногда сторож придёт, пошутит, матернётся и уснёт. А в манеже Санкт-Петербурга мотаешь не столько круги, сколько нервы. На дорожке кто-то кричит от бессилия, взрослые девочки носятся по кругу на время, а тренер подстёгивает их в спины:

– Руками! Руками работай!

В моих глазах это были боги. Атлетично сложённые, сильные, выносливые. Кто-то покорял виражи, кто-то прыгал в яму с песком, другие соревновались в скорости друг с другом. Закончив разминку, я сидела на лавке с открытым ртом, забывая дышать.

Валерий Иванович подошел ко мне и неодобрительно посмотрел на на мои ноги:

– Я не понял, ты что, в кроссовках ускорение делала?

От его слов я съёжилась, замотала головой:

– Я босиком не побегу!

– Да какое босиком, шиповки твои где, ши-пов-ки?

☝️ Шиповки – беговая обувь с шипами на подошве, разработанная под разные дисциплины в лёгкой атлетике. Подошва не проскальзывает, и силы бегуна не тратятся впустую, что позволяет развивать предельную скорость. Обувь создана с учётом разницы биомеханики бега на разных скоростях и степени подготовки атлетов.

– У меня нет ничего. – я расстроилась и посмотрела по сторонам, пытаясь разглядеть, во что обуты другие спортсмены.

– Вы что, в лесу живёте?! Не знаете, в чём бегать надо?! Схожу поищу что-нибудь на твою ногу. – Валерий Иванович выругался себе под нос и отправился в тренерскую.

Действительно, атлеты по манежу носились в шиповках. Ярких, блестящих, разных цветов и с разными рисунками. У меня заколотилось сердце от предвкушения такой красоты на своих ногах. Представила себя на чемпионате мира, который выигрываю в ярких лакированных шиповках красного цвета.

– Вот, – старый друг моего отца вывалил из пыльного холщового мешка с десяток засаленных, обмотанных скотчем, склеенных клеем, местами зашитых разнопарныхтапочек с железными шипами на подошве. – Тут плюс-минус на твой возраст. Если ничего не подойдёт, большие не бери, лучше в маленьких беги, на разок пойдёт. Только проверь, чтобы шипы не стёрты были, ключом они не выкручиваются, резьба давно сбилась. Пусть доживают свой век как есть. – Валерий Иванович так влюблённо смотрел на сильно пахнущую обувь, что я побоялась спросить, не бегал ли он в одной из этих пар когда-то.

Специальную обувь я видела впервые, в нашем школьном коридоре по деревянному полу бегать в таких было запрещено. Да и найти обувь для спринта на детскую ногу в конце двадцатого века было крайне сложно, почти невозможно. Запасы из тренерской казались сокровищем, пусть в нём и бегало не одно поколение детских ног. Откопав подходящие, сменила кроссовки на шиповки: шнурки порваны и связаны узлами, в дырку на правой ноге предательски выглядывал большой палец, оставшиеся «живые» места склеены клеем. Привыкая к сжатому ощущению в ногах, поковыляла к месту старта.

У меня было смутное представление о том, как стартовать с настоящих колодок. С какой стороны к ним подойти? Как отрегулировать? Расстояние между стопами, угол наклона, тонкости и нюансы оттачиваются во время тренировочных стартов, но на знакомство у меня не было времени. Мои тренеры поставили классическую расстановку ног, как было написано в учебниках по быстрому бегу. Тогда папа решил, что толкаться с колодок я должна левой ногой.

– Ты всё знаешь, в школе у тебя такие же! – видя мою растерянность, папа подошёл ближе.

– Такие же?! А ничего, что они железные?! В этих колодках наклон регулируется! – я показала на колодки, чтобы убедиться: он их тоже видит. – И расстояние между ними регулируется! Нет, они не такие же! Дома, папа, у меня спиленные дрова! А дрова не регулируются! – я держалась подальше от железной конструкции.

Отец твёрдо взял меня за руку и подвёл к колодкам:

– Для этого мы приехали в манеж! Для этого у тебя сегодня тренировка, а завтра соревнования. Завтра ты должна стартовать из настоящих колодок, ну так вперёд. Пробуй! Мы здесь, чтобы познакомиться с манежем, соперницами, колодками. – он подтолкнул меня к дорожке.

Кое-как я поставила ноги в железные опоры с протёртыми кусками чёрной резины. Заняла позицию «На старт», ногам было неудобно. Мешало всё: торчащие коленки, тонкие плечи, жёсткая, болючая дорожка. Самостоятельно подняла таз на команду «Внимание» и на первом же шаге, в попытке выбежать из настоящих колодок, грохнулась на дорожку и прокатилась кубарем ещё метра два, не заметив, как пересекла линию соседней дорожки. Не обращая внимания на стёртый локоть и жжение на левом колене, вскочила на ноги, ожидая насмешек. Была уверена, что мой «мощный старт» видел весь манеж.

Переживая за свою репутацию, не заметила, как по дорожке, на которой я оказалась, с виража, набирая максимальную скорость, вылетел взрослый спортсмен. Столкновения избежать не удалось: парень, пытаясь не наступить на меня, толкнул руками, чтобы не упасть самому. Я полетела на свою дорожку, не прилагая уже никаких усилий. По всем законам манежа виновата была я. О чём мне напомнил и молодой человек, и его тренер – несколько раз, красивым литературным питерским матом языком, а потом папа и Валерий Иванович.