Тени прошлого

Шёпот стих также резко, как и появился. Астрид показалось, что это странное, абсурдное видение наконец закончилось, и она попыталась сдвинуться с места, но ничего не вышло. Конечности будто бы превратились в камень, став непослушными и чужими. И вместо спасительного освобождения на неё обрушился страшный грохот, отдалённо напоминающий рычание разъярённого зверя. Он был настолько громким, что казалось, голова сейчас просто лопнет. Нестерпимо хотелось зажать уши и оградиться от шума, но руки не слушались, а рядом не было никого, кто мог бы ей помочь.

Боги! Это всё по-настоящему или ей опять просто чудится?! Ещё немного, и она просто сойдёт с ума! Астрид уже готова была поверить в то, что сейчас действительно умрёт, как вдруг пришла долгожданная тишина. Слабость накрыла резкой волной, будто кто-то разом вынул из тела все кости. Она продолжала лежать на полу, боясь, что всё начнётся заново.

А потом Астрид почувствовала кровь. Она вздрогнула и через силу заставила себя сесть, зажав нос рукой, но алые капли всё равно успели запачкать белый ковёр. Это лишь плод её воображения… Они исчезнут, стоит ей только вздохнуть…

– Боги!!! Астрид, что произошло?!

Нет… В этот раз всё было по-настоящему…

Астрид подняла на Матильду испуганный взгляд. Она не знала, что сказать. Не знала, почему и как это происходит. Не знала ничего, что могло бы ей помочь… Матильда в мгновение ока оказалась рядом, помогла ей подняться, усадила в кресло и продолжила буравить встревоженным взглядом до тех пор, пока Астрид не ответила:

– Мне нужно снадобье. Я взяла несколько перед отъездом. В сундуке.

– Исключено, – решительно ответила Матильда, протянув ей светлый платок, что тут же окрасился алым. – Ты принимала его неделю назад. Слишком рано. Что ещё ты положила в сундук из того, что я запретила?

– Не думаю, что ты правда хочешь знать.

– О, Боги, дайте мне сил с этой несносной девчонкой! Если ты продолжишь жить на этих снадобьях – не доживёшь и до двадцати! Посмотри, что с тобой происходит!

Мати просто переживала, но её тревога, смешанная с упрёком за халатность к собственному здоровью, отозвалась внутри лёгким раздражением. Астрид давно уже не ребёнок, и совершенно точно понимала, чем грозил ей приём снадобий. Но это не меняло ситуации. Будь у Мати другое решение проблемы, она бы с радостью послушала. Но его не было. Ни у Мати. Ни у кого-либо другого…

– У меня начались видения, – хмуро ответила Астрид, любуясь полным замешательством на лице кормилицы, и равнодушно добавила. – Риск того, что я не доживу и до двадцати, связан не только со снадобьями. В кармане под крышкой, Мати. Пожалуйста.

Матильда сомневалась ещё пару секунду, а затем всё же выполнила просьбу. Её тихий голос был насквозь пропитан беспокойством:

– Когда это началось?

– Сегодня, – нехотя призналась Астрид, не упоминая странного сна накануне.

– Почему сейчас? – принялась размышлять вслух Матильда, выуживая склянку из сундука. – Волнение? Потеря контроля? Ты плохо спала этой ночью.

– Я плохо спала весь месяц, начиная с того момента, как узнала о своей скорой свадьбе, – раздражённо напомнила Астрид, наблюдая за тем, как кормилица всё ещё медлит, сжимая в руках склянку с полупрозрачной жидкостью. – Мне нужны маги, чтобы всё объяснить. Но их здесь нет. Потому что приезжать в Элдергард было одной большой ошибкой!

Матильда дёрнулась от её слов, как от пощёчины, и, больше не сомневаясь, протянула ей откупоренную склянку. Астрид впилась в холодное стекло дрожащими пальцами и залпом осушила содержимое в надежде, что голова вновь станет ясной. Матильда молчала, задумчиво разглядывая окровавленный платок. Она знала, что Астрид права. Но это уже не имело значения…

– Ты должна бороться, – тихо сказала Матильда.

– Как мне бороться с тем, о чём я даже не знаю? – хмыкнула Астрид, надеясь, что Мати правда сможет ей ответить.

Но кормилица молчала. Смотрела на неё ужасно странным взглядом из смеси переживания и сочувствия, будто от этого Астрид могло стать легче, и молчала.

Астрид подавила волну раздражения, опалившую внутренности, и устало откинулась на спинку кресла. В конце концов, Мати не виновата в том, что с ней происходит. Никто не виноват… Кроме разве что судьбы и её жестокой, несправедливой насмешки.

– Мне нужно поспать, иначе у Мишель будет ещё один повод напомнить мне о том, что я сумасбродная, капризная и далее по списку. Разбудишь меня перед ужином? – спросила Астрид, чтобы нарушить напряжённое молчание, повисшее между ними.

Никто не мог ей помочь. Ни здесь, ни в Эринбурге. Она всегда была один на один со своей болезнью, со своим проклятьем, что по сути природы не должно было таковым являться.

– Конечно, милая. Отдохни, – согласно закивала Матильда.

На деле же ей тоже просто хотелось развеять гнетущее напряжение между ними. Она ушла, и Астрид стало почти стыдно от облегчения, которое она испытала, наконец оставшись одна. Тишина ощущалась настоящим спасением, позволяя мыслям рассыпаться в голове неясными обрывками.

Всё плохо. Всё по-настоящему плохо…

Астрид знала об этом давно, как только услышала, какую роль для неё уготовили. Нужно было бежать ещё в Эринбурге, там хотя бы был шанс. Подданые поддержали бы её, помогли бы ей скрыться, спрятали на какое-то время. Астрид ушла бы в горы, где жило обособленное племя.

А что дальше?.. Прятаться всю жизнь? Убегать от себя столько, сколько сможет, пока её всё же не разорвёт на куски от собственной слабости и трусости? В любом случае слишком поздно. Она в Элдергарде. В статусе невесты наследного принца.

Нужно бороться. Нужно… Боро…

Отчаянная мысль резко оборвалась, рассеявшись в сознании горьким пеплом. Астрид поняла, что её утягивает в пучину сновидений. Или она просто теряла сознание. Такая тонкая грань… Единственное, что она ощущала в полной мере – ужасный жар, что пытался сожрать её изнутри. Когда-нибудь он обязательно до неё доберётся.

Флориса – богиня веселья, смеха и мечтаний. Защитница снов и радости, одна из четырёх Богов Верхнего мира.

Энтел – бог войны, силы и стойкости. Защитник Верхнего мира.

По легендам магов и людей

Когда-то Элдвиг был одним из членов совета и главой Костяной долины. Молодой амбициозный маг, мечтающий привести свой народ к величию и процветанию. Ничего в нём не выдавало безумных идей по порабощению людей. Он был сильным, но мудрым. Суровым, но справедливым. Гордым, но готовым на всё ради благополучия своих поданных. И его быстро полюбили наравне с королевой, объединившей разрозненные племена в единое королевство.

Эрина была по-настоящему могущественной, но никогда не теряла голову от той силы и власти, которыми её наделила судьба. Она уважала каждый голос, культуру и традиции других племён, не пытаясь сломить их или принудить к новому порядку. Она дала людям и магам выбор – и за ней последовали. За неё боролись и за неё умирали. Ей посвящали песни и жизни. Её любили и уважали. Никто не смел оспаривать её решений. Никто, кроме Элдвига.

Он был единственным, кто смело выступал против её идей, находя правильные слова в противовес. И единственным, кого Эрина действительно слушала… Её мягкий нрав и его решительность: сплетаясь в одно целое, они рождали идеальных правителей. Такие абсолютно разные, но равные по силе духа, они влюбились, и это было ожидаемым исходом. У Астадора появился король, и какое-то время они жили в мире и спокойствии.

Но в какой-то момент всё резко изменилось…

Идеи Элдвига стали жестокими и кровожадными, а Эрина поняла, что не может их сдерживать. Особенно, когда сам народ возжелал главенства и власти над беззащитными существами, что всегда жили с ними бок о бок. Хитростью и уговорами Элдвиг отстранил её от дел, и какой бы мудрой и могущественной не была Эрина, в первую очередь она оставалась женщиной, очарованной и уверенной в своей любви. Последней каплей стало сожжение столицы и потеря долгожданного ребёнка, которого она с трепетом носила под сердцем. Эрина сломалась. Позволила Элдвигу взять бразды правления в свои руки, потому что он обещал ей защиту. Обещал покой.

А в итоге принёс лишь кровь и разрушение…

– Позволите ли вы людям и дальше жечь ваши дома, убивать ваших братьев?! Позволите ли этим ничтожествам и дальше считать себя достойными бороться с нами?! – решительный голос, усиленный магией, эхом отражался от стен, обрушиваясь на магов внизу напором и силой.

Эрина чувствовала себя до безобразия глупой, обманутой и униженной. Элдвиг уничтожил всё, что она строила веками, умудряясь при этом прикрываться благими целями. Внутри задрожала магия, первобытная и мощная. Она мечтала вырваться наружу, уничтожить собой всё до кирпичика и вернуть в первозданный вид. Эрине казалось, что вместе с ней дрожат и стены их храма, заляпанные кровью невинных жертв. Пришлось подавить неожиданный порыв злости и напомнить себе, что она не Элдвиг. Решать вопрос грубой силой не в её правилах.

На мгновение зал погрузился в оглушающую тишину, и совет заинтересованно придвинулся к краю ложи, наблюдая за тем, как Элдвиг обвёл горящим взглядом всех присутствующих. Безумная одержимость собственной идеей слишком очевидно отпечаталась на его лице.

Он поднял голову выше и встретился глазами с Эриной. В них больше не было ничего, что она знала раньше. Только жажда крови и отчаянное желание власти, которую он даже не сумел бы выдержать. Он усмехнулся, неприятно и злобно, скользя взглядом дальше, по совету, с полной уверенностью в том, что никто из них не сможет его остановить.

– Мы обрушим на них проклятье, подчиним своей воле и превратим в рабов. Люди больше не посмеют даже подумать о том, чтобы…

Эрина отвернулась. Что-то внутри треснуло, подобно льду, и душу заполнил уже привычный холод, как если бы она вдруг решила искупаться в водах Морозного пика. Теперь стены храма действительно мелко дрожали, потому что она больше не пыталась сдерживать бурлящую в крови магию. Никто из совета не окликнул её. Лишь тихий шёпот донёсся ей в спину, но Эрина даже не разобрала его, поглощённая мыслью остановить всё здесь и сейчас.

Хранители выросли перед ней внезапно, по-видимому, всё это время охраняя ложу совета по приказу Элдвига. Ей было всё равно, как много они слышали и как быстро доложили обо всём своему королю. Её же стража пыталась её остановить… Просто смешно!

– Госпожа, – холодно предупредил один из хранителей, не утруждая себя поклоном. – Король настоятельно просил вас остаться в ложе. Внизу может быть опасно.

– А королева настоятельно просит вас уйти с дороги, – с улыбкой сказала Эрина. – Я не боюсь своего народа.

– Вас не было пять лет, многое изменилось. Пройдите в ложу, не заставляйте нас…

– Вы что пытаетесь мне угрожать? – спокойно уточнила она, не стирая с лица дружелюбной улыбки. – По-вашему я не могу пройти туда, куда посчитаю нужным?

В груди болезненно защемило. Народ, в котором она всегда была уверена, так легко и просто отвернулся от неё, вычеркнув из жизни, будто бы её и не существовало вовсе. Будто бы не она объединила их, собрав в одно целое, построив этот город, этот храм, этот мир…

В чём ещё она заблуждалась раньше? Насколько наивной была?

Хранитель хотел что-то ответить, но Эрина прервала его поднятой вверх ладонью:

– Да будет так.

Неуловимым, резким движением она вскинула вверх вторую руку, и хранители даже не успели дёрнуться. Их взгляды мгновенно расплылись, осоловело наблюдая за тем, как светлые искры, сорвавшись с кончиков её пальцев, подлетели к ним и, коснувшись лбов, разошлись под кожей тёплым светом. Безвольными куклами хранители рухнули на пол, и грохот клацнувших о мрамор доспехов эхом скатился по лестнице вниз. Жаль, что хороший сон не напомнит им о былом величии королевы магов.

Эрина развернулась обратно, поймав на себе удивлённые взгляды совета, и догадка в её голове подтвердилась. Она больше не королева. Нет… Всего лишь её жалкая тень, отпечатавшаяся в памяти магов, как мирное время. Одного её слова будет недостаточно. Не помогут и красивые речи, извращённые взглядами Элдвига до неузнаваемости.

Эрина разбежалась, резко опустила вниз ладони, и рукава её платья вспыхнули ярким пламенем, окутав собой всё тело. Игнорируя поднявшийся вокруг гвалт, она перемахнула через перила, оставив позади испуганный крик Афи:

– Госпожа!

Эрина ненавидела демонстрацию силы, но это всегда было самым действенным и простым способом заставить других тебя слушать. Она застыла в воздухе, чувствуя, как пламя щекочет её теплом, постепенно спускается вниз и облизывает ступни. Красивый подол воздушного платья превратился в простые тёмные брюки, вместо аккуратных туфелек на ногах появились кожаные сапоги, а талию сжал тугой корсет с золотыми металлическими вставками, украшенными фиолетовыми самоцветами.

Зал погрузился в оглушительную тишину. Эрина не облачалась в доспехи со дня сожжения столицы, потому что ненавидела их всей душой. Как и войну, которую они развязали. Как и все смерти, что тянули её вниз тяжким грузом. Но быть королевой значило порой делать то, что ненавидишь. Всё ради спасения своего народа. И ничего для себя…

Послушали бы её маги, будь она чуть решительнее, чуть жёстче? Если бы одна могла справиться со всеми племенами, не прибегая к помощи Элдвига. Не полюбив его… Даже она не знала всех ответов этого мира. И даже ей было сложно отличать правду от желаемого…

Плавно взмахнув ладонями, Эрина пролетела над залом и опустилась рядом с алтарём по правую руку от Элдвига, игнорируя его удивлённый взгляд. Он не ожидал, что она решится на подобное после пяти лет покорности. Эрина и сама не была уверена, что сумеет. Но вот она здесь.

– Посмотрите! – Элдвиг не растерялся, вернул голосу прежнюю уверенность и вдруг схватил её за руку, подняв их сцепленные воедино ладони вверх. – Даже наша королева сегодня спустилась к нам, чтобы поддержать будущее, что нас ждёт.

Туман в голове стал гуще, а холод пронзительнее. Эрина замерла, позволив Элдвигу снова втянуть её в свою игру и сыграть за красивую марионетку без права голоса. Она беспомощно посмотрела на их руки. Прикосновение Элдвига обжигало ладонь своим неприкрытым безразличием, злобой и жестокостью. Он просто использовал её в своих гнусных целях. Все эти годы…

– Даже она знает, что иначе нам никогда не избавиться от проказы под названием люди.

Туман мешал мыслить, а холод – двигаться. Не просто навязчивое ощущение, преследующее её последние пять лет, а настоящая отрава. Почему… Почему сейчас?.. Собрав всю волю в кулак, Эрина вырвала ладонь из руки Элдвига, перебив его ложь, бесконечным потоком рвущуюся наружу:

– Нет.

Элдвиг усмехнулся, незнакомо и холодно, подняв на неё странный взгляд.

– Что ты делаешь, Эри? – тихо зашипел он. – Я же просил тебя остаться в ложе. Не хочешь мне помогать – так не мешай.

– Прекращаю войну и забираю обратно свою власть, Элдвиг.

– О, моя милая, слишком поздно.

Его усмешка вдруг превратилась в настоящий оскал. Он шагнул ближе, схватил её за запястье мёртвой хваткой, и Эрина с ужасом поняла, что не может пошевелиться, пригвождённая к земле удушающе-жёсткой магией.

Астадор – объединённое королевство магов и людей.

Глава 4

– Пора…

Астрид вздрогнула, резко села и тут же об этом пожалела, зашипев от боли, расползшейся по телу. Она обнаружила себя в кресле у камина, непонимающе оглядываясь по сторонам. Матильда стояла над ней, встревоженно хмуря брови, пока сонное оцепенение не отступило, и Астрид не поняла: она в Элдергарде, уснула прямо в кресле после того, как выпила снадобье, и пора собираться на ужин.

Сколько же она проспала? Уж если судить по боли в затёкшем теле – немало. Но сон не принёс долгожданного облегчения. Усталость и тревога никуда не ушли, разве что глаза больше не слипались сами собой, а голова перестала ощущаться свинцом на плечах.

– Ты спала прямо так?

Астрид раздражённо хмыкнула, решив промолчать, потому что ответ и так был очевиден. Последнее, чего сейчас хотелось, услышать от Матильды, что настоящие леди так не поступают.

– Спасибо, что разбудила, – отозвалась она хриплым ото сна голосом и заставила себя подняться, направляясь в сторону двери, что по её представлениям, должна была вести в ванную. – Позовёшь служанок?

В глубине души Астрид снова просто хотелось скрыться от Мати. Это желание казалось болезненным и странным, будто бы она отворачивалась от единственного человека в мире, который ещё хотел ей помочь. Но беспокойство Матильды заставляло её чувствовать себя слабой и уязвимой. А слабость и уязвимость в свою очередь порождали страх. Ей нельзя было помочь, и это было очевидно…

Мати не пошла за ней следом. Молча выполнила просьбу, позвав служанку, дежурившую у комнаты, и дала Астрид время побыть наедине с собой. Порой Астрид восхищалась её пониманием. Ей хотелось так же тонко чувствовать настроение других людей, понимая, когда лучше отступить, а когда надавить. Но она не умела отступать, пока не добьётся желаемого, и это, несомненно, приносило ей немало проблем.

Возможно, Астрид слишком буквально воспринимала уроки отца, когда он говорил, что правитель должен быть уверенным, настойчивым и храбрым. Возможно, она просто пропускала мимо ушей тот момент, когда он обращал её внимание на осторожность и мудрость. Тем не менее, теперь это тоже было неважным. Ей не стать королевой Эринбурга, а в Элдергарде её слова не будут значить ровным счётом ничего.

Ванная комната оказалась просторной, но достаточно скромной. Большая деревянная лохань занимала практически всё пространство, прикрытая тканевой ширмой. Рядом обнаружился тёмно-синий пуфик, на котором аккуратной стопкой были сложены белоснежные полотенца, а в противоположном углу комнаты стоял ночной горшок.

Астрид взяла в руки полотенца и уселась на пуфик, ожидая, пока светловолосая молчаливая служанка наполнит ванную. Она проскользнула в комнату тихой тенью, удивлённо замерла, заметив там Астрид, и, низко поклонившись, приступила к работе, больше не взглянув в её сторону. Движения служанки были торопливыми и напряжёнными, будто бы ей хотелось поскорее закончить с водой и уйти. Астрид рассеянно наблюдала за ней, думая обо всём и ни о чём сразу. Она даже не сразу заметила, что служанка ушла, и она осталась одна.

Быстро скинув с себя одежду, Астрид опустилась в тёплую воду и прикрыла глаза. Внутри продолжала клокотать злость на саму себя. Ну что за откровенный пессимизм? С другой стороны, а о чём ещё ей думать? Она ведь не настолько наивна, чтобы поверить, что в Элдергарде её ждёт лучшая жизнь. Оставаться здесь просто нельзя, но пока она не придумает, как отсюда сбежать, нужно быть осторожной и не вызывать лишних подозрений. Притворяться Астрид не умела, однако попытаться меньше демонстрировать своё презрение к Элдергарду было вполне в её силах.

Успокоенная хрупким планом, она постаралась расслабиться. Вода приятно обволакивала тело, на поверхности плавали мелкие цветки лаванды, разнося по комнате тонкий аромат и впитываясь в кожу. Мысли замедлились, перестав суетливо перескакивать с одного на другое, сердце выровняло темп, а движения вновь стали плавными и размеренными. Когда Астрид вылезала из воды, укутавшись в полотенце, чувствовала себя почти отдохнувшей.

Матильда по-прежнему ждала её в комнате, и это не должно было удивлять или беспокоить, но Астрид всё равно замерла на пороге, словно собираясь с мыслями. Последний разговор остался в душе неприятным, горьким осадком. Матильда была единственной, кому она могла доверять. Единственной, кто знал про неё абсолютно всё. И вместо того, чтобы чувствовать спокойствие, Астрид боролась с уязвимостью перед ней.

До чего же глупо! Проклятый Элдергард! Почему здесь всё было так сложно?..

– Какой ты хочешь предстать перед принцем? – уточнила Матильда и открыла сундук, недовольно нахмурившись.

Астрид тут же поняла в чём дело. Мати не заметила беспорядок, когда доставала снадобье, но теперь её внимание было полностью сосредоточено на неприлично смятой одежде. Она с подозрением посмотрела на воспитанницу, и Астрид взмолилась всем Богам, чтобы кормилица ничего не спросила. У неё не хватит сил объяснить несостоявшийся побег…

Прошлой ночью Астрид едва ли думала о том, чтобы аккуратно сложить одежду обратно после того, как разворошила её в поисках лука. Она планировала сбежать и, если бы у неё получилось, беспорядок в сундуке волновал бы её не больше, чем разбитый за ужином бокал.

Лук! Вот же Форас! Астрид вдруг поняла, что стоит Матильде начать разбирать бардак в сундуке, и она непременно доберётся до лука. Внутренности сковало нервным холодком: ну и скандал же будет! Как можно спокойнее Астрид подошла ближе, натянув на лицо самое невинное выражение, на которое была способна, и принялась задумчиво разглядывать разноцветный ворох одежды. Она старалась не обращать внимания на то, как подозрительно сузились глаза Матильды, продолжая изображать заинтересованность выбором наряда. На деле же ей было абсолютно плевать, в чём идти на треклятый ужин.

– Настоящей. Что-нибудь, что не будет сковывать движение, как утреннее платье. Кажется, у меня было что-то похожее. О, нашла, – Астрид уже тянула руку к изумрудной ткани, так вовремя попавшейся на глаза, когда Матильда схватила её за запястье, заставив посмотреть на себя.

– Ты взяла с собой лук.

Это был даже не вопрос – утверждение. Матильда испепеляла Астрид осуждающим взглядом, и принцесса поняла, что любая её ложь будет тут же раскрыта.

– Нет, мне нужно было приехать в Элдергард без оружия! И, если меня вдруг решат убить, просто позволить этому случиться, – резко ответила Астрид, даже не почувствовав укола вины, потому что знала, что права.

– Ты здесь в роли невесты! Никто не собирается тебя убивать! Подумай только, что случилось бы, если бы это вдруг обнаружилось?! Нужно немедленно от него избавиться.

– Нет, – упрямо возразила Астрид и, высвободив запястье, вытащила из сундука изумрудное платье, громко хлопнув крышкой.

Матильда смерила её недовольным взглядом, и Астрид без труда узнала в нём искры разочарования. Кормилица смотрела на неё так каждый раз, когда она упрямилась и не хотела слушаться. Словно она маленький ребёнок, не понимающий последствий. И, возможно, в Эринбурге, где Астрид была наследницей престола, Матильда была бы права. Ей незачем было защищаться, когда вокруг была преданная стража и слуги. Но здесь всё было иначе…

Астрид должна была убедиться, что ей не грозит опасность. И она прекрасно понимала, что лук не спасёт её от убийцы, если тот прокрадётся в комнату под покровом ночи. Однако расставаться с единственной вещью, которая могла бы спасти ей жизнь, было по меньшей мере глупо. Матильда должна была её понять. В конце-то концов не её пытались насильно выдать замуж!

– Мне нужно знать, что я в безопасности, – тяжело вздохнув, Астрид присела на сундук и принялась бездумно разглядывать изумрудную ткань в руках. – Всё изменилось, Мати. Ты же понимаешь… Я больше не могу быть послушной принцессой в безопасном замке среди своих людей. Я ничего не знаю об этом месте. Одна моя ошибка может стоить всего. Мне нужно хоть что-то.

– Для этого не обязательно иметь оружие! – горячо воскликнула Матильда и обхватила её ладони своими, заставив взглянуть на себя. – Ты покоришь их! Я уверена! Завоюешь их уважение, их доверие. Станешь самой лучшей королевой, что видел Элдергард. В конце концов, даже если что-то пойдёт не так, у тебя ведь есть…

– Хватит, – тихо, но твёрдо перебила Астрид.

Она больше не могла это слушать. Не то, с какой уверенностью Мати говорила о том, что она обзаведётся здесь друзьями и поддержкой. Не то, как почти намекала ей…

Боги!

Астрид резко вскочила на ноги, оставив позади растерянную Мати, и, бросив смятое платье на кресло, уселась перед туалетным столиком, принявшись нервно расчёсывать волосы.

– Позови служанку. Пусть подготовят платье к ужину, – глухо бросила она, яростно проводя гребнем по непослушным вьющимся прядям.

В отражении зеркала Астрид видела, как Матильда молчаливо двинулась к двери, как замерла на пороге, словно собиралась что-то сказать, и как в конце концов покинула комнату. Лёгкие сжались в тугой бесформенный узел, затрудняя дыхание.

Больно… Больно! Как же больно!

Астрид яростно сжала пальцы на рукоятке гребня, пытаясь вернуть себя в реальность этим ощущением. Её глаза горели в отражении зеркала странным огнём, губы были сжаты в тонкую напряжённую линию, а на щеках проступил нездоровый румянец.

Она не собиралась искать здесь друзей! И уж точно не хотела завоёвывать уважение двора лживыми, лицемерными улыбочками. Ей не нужно было нравиться королю и его прелестному сыночку, чьей женой она должна была стать. Требовалось всего лишь немного времени, чтобы придумать, как отсюда сбежать. Понять устройство королевства, что оно из себя представляет и какие тайны скрывает… А затем – просто сбежать.