Паразитизм

– Ты прекрасно знаешь, что если твоя мама чему-то не доверяет, то на это есть причины, и никакая сила на этой земле не сможет заставить ее изменить свое мнение, если она сама этого не захочет.

Я знала это. Как и то, что мамино недоверие к такси взялось из-за вампиров-кочевников, которые в конце семидесятых устраивались работать в такси, убивали ночных попутчиков и выпивали их кровь. Убийства с обескровливанием наделали шуму в прессе, расследование даже поручили вести ФБР. Никто, конечно, не верил, что за преступлениями стояли настоящие вампиры, но федералы стали интересоваться другими делами, связанными с укусами и выпитой кровью. Появлялись свидетели, утверждавшие, что когда-то они давали свою кровь в обмен на деньги. В общем, эти вампиры знатно подпортили всем жизнь. Всю компанию быстро отловили, и когда они отказались прекращать убийства, от них… избавились.

Что касается запрета на вождение автомобиля, то здесь все было гораздо глупее и несправедливее. Мама была беременна Люси, и ей было нужно съездить к врачу, чтобы сдать дополнительные анализы. Папа по какой-то причине не мог ее отвести, и вызвался Кайл, старший сын Синклеров. Видимо, водил машину он так же беспечно, как относился к своей жизни, потому что он попал в аварию, не проехав и двух кварталаов. Мама – и Люси – чудом уцелели. С тех пор мама бледнеет каждый раз, когда кто-то из ее детей поднимает тему вождения, но при этом она не против, чтобы нас подвозили Синклеры, хотя за рулем тогда был один из них. И где логика?

– Кроме того, – продолжила Элисон, моя посуду. – У тебя все равно нет прав.

Я залпом допила оставшийся в чашке чай. Элисон оглянулась на меня, прищурившись.

Упс, спалилась.

– Лейси?

– Спасибо за завтрак, но мне нужно к Хоуп. Я не планировала сегодня выходить из дома, так что мне требуется прическа, при которой не будут бросаться в глаза грязные волосы. Еще раз спасибо за блинчики.

Я выскочила из квартиры и побежала вниз, перепрыгивая через ступеньки.

– Почту разбери! – донеслось мне вслед.

Дверь в мастерскую Хоуп была закрыта, что случалось редко и обычно означало: «у меня завал по заказам, не трогайте меня». Я прошла через решетчатую дверь в подъезд и принялась открывать все ящики, перебирая их содержимое. Рекламные брошюры я фотографировала и скидывала в специальный чат (никогда не знаешь, что из этого привлечет членов семьи), а сами бумажки бросала в коробку для макулатуры.

Я уже почти закончила заниматься сортировкой, когда услышала, что по ту сторону двери кто-то звонит в домофон. Я понятия не имела, к кому и кто пришел, но решила, что раз я уже здесь, то могу сама впустить гостя. Положив письма на почтовые ящики, я нажала на кнопку и открыла дверь.

– Доброе утро. Вы к кому?

Парня, стоявшего на пороге, я видела впервые в жизни. Ему было лет двадцать пять, и на нем была белая куртка, хотя погода была достаточно теплой, чтобы ходить без верхней одежды. Парень что-то набирал в телефоне, не замечая моего появления, чем напомнил мне брата Эйви. Я собиралась повторить свой вопрос, когда он наконец поднял на меня глаза.

– Меган? – шокированно выдохнул он, рассматривая меня с ног до головы.

На вид он был вдвое младше моей мамы, однако точно знал, как она выглядела в молодости, и принял меня за нее. По крайней мере, с расой незнакомца определились.

– Я ее дочь, – поправила я его. На его лице появилось понимание. – А вы?..

– Кайл!

Голос, раздавшийся у меня за спиной, без сомнения принадлежал Хоуп. Повернувшись, я увидела, что дверь в ее мастерскую распахнута, а сама девушка стоит на лестничной площадке и буквально светится от счастья. В миг она слетела по ступенькам к входной двери, чудом не снеся по пути меня, и повисла на шее парня. Он крепко ее обнял и, оторвав от земли, покрутил в воздухе в лучших традициях ромкомов, что наверняка было не так уж легко, учитывая вес Хоуп. Я топталась на месте, не зная, что делать.

– Почему ты не сказал, что будешь в городе? – спросила Хоуп. Она отстранилась от гостя, но продолжала обнимать его за шею.

Парень показал на себя.

– Ну вот – считай, что сказал.

Хоуп закатила глаза и наконец отошла от него, пропуская в дом. Тогда она заметила меня, вжимающуюся в почтовые ящики.

– Вы не знакомы? Конечно же нет. Лейси, это Кайл. Кайл, это Лейси, дочь Меган Джексон.

– Рада позна… – я запнулась и уставилась на парня. Только теперь, когда он стоял бок о бок с Хоуп, я заметила их сходство. Девушка была крупнее гостя и красила волосы в темно-красный, но в остальном я смотрела на абсолютно похожих людей. – Подождите. Кайл Синклер? Твой брат-близнец?

Хоуп кивнула. Теперь мне была понятна чрезмерная радость девушки.

Блудный брат вернулся домой.

– Не смотри на меня с таким ужасом, маленькая Меган, – ухмыляясь, сказал Кайл. – Я не призрак, а всего лишь вампир.

– Для меня – может, и призрак, – пробормотала я, все еще не веря своим глазам. – Очень странно встретить человека, которого никогда не видел, но о котором слышал много разных… историй.

Кайл усмехнулся, но его глаза оставались холодными.

– Представляю, как ты теперь жалеешь, что открыла мне дверь.

Хоуп, казалось, совершенно не интересовала наша беседа. Забыв обо мне, она взяла брата за руку и потащила его к лестнице, ведущей на верхние этажи.

– Родители будут в шоке! Хорошо, что мы сегодня все дома. Ну, кроме дяди Тима – он вроде бы уехал.

– А… – мой возглас остался незамеченным. Хоуп и Кайл быстро взбежали вверх по лестнице, оставив меня одну с кучей писем и массой вопросов.

Кайл не ошибся, когда предположил, что я жалею о том, что открыла ему дверь.

В любой семье был родственник-ходячее несчастье, и в нашем случае в этой роли выступал Кайл Синклер. Вообще у нас было не принято говорить плохо о ком-либо из членов семьи, даже если этот человек (или вампир) имел привычку сваливать в неизвестном направлении и пропадать со всех радаров, но, как писала Агата Кристи, невозможно хранить секреты в доме, где есть дети.

Всех вампиров при желании можно поделить на две категории. Одни используют новообретенные способности на благо себя и других: круглосуточно работают, чтобы содержать своих доноров, постоянно оттачивают знания и навыки и применяют их на практике, помогая с юридическими делами, медицинской экспертизой, переводами и так далее. Другие же считают, что вечная жизнь означает вечное ребячество, и живут в свое удовольствие, как зависящие от крови Питеры Пэны.

Почти все Синклеры, по крови или же примкнувшие к нам со временем, относились к первому типу.

Все, кроме Кайла.

Он был трижды женат, и каждый раз его брак или/и развод сопровождался скандалом. Одной из его бывших жен была вампирка из клана Греев, и, судя по слухам, именно при ней Кайл увлекся кровью с высоким содержанием алкоголя. Мне не было точно известно, пил ли он ее на регулярной основе, но минимум дважды Элисон ловила его в состоянии алкогольного опьянения. К счастью, этот брак продлился недолго, но поскольку оба бывших супруга оставались в Нью-Броукене, им категорически запрещалось общаться друг с другом ради блага окружающих.

Еще одна бывшая миссис Кайл Синклер была человеком. Ей ясно дали понять, что ни о каком обращении в вампира не может быть и речи, разве что ей будет грозить смертельная опасность. Так ей не пришло в голову ничего лучше, кроме как влезать в неприятности в надежде, что ее жизнь будет висеть на волоске, а супруг по счастливой случайности окажется рядом, чтобы ее спасти. В конце концов ее отправили в психиатрическую лечебницу, где ей могли помочь, а нам пришлось срочно переезжать в другой штат.

Про третью бывшую жену Кайла я практически ничего не знала, что заставляет меня думать, что с ней тоже была связана неприятная история.

Насколько мне было известно, Кайл уже полвека нигде не работал и занимался в основном тем, что портил жизнь моей семье. Бабушка однажды проболталась, что ее свадьба с дедушкой едва не сорвалась, так как Кайл устроил тому мальчишник в другом штате, где они благополучно застряли из-за перепутанного расписания и потерянных билетов. Затем был пожар на кухне – попытка Кайла построить вместе с дядей Мартином извергающийся вулкан для школьного конкурса. Поход к проституткам на двадцатилетие дяди Маркуса. Ну и та авария с моей мамой.

Это никогда не говорилось вслух, но я подозревала, что когда Кайл внезапно уехал двадцать лет назад, прервав почти все общение с семьей, Синклеры и Джексоны выдохнули с облегчением.

И вот теперь, годы спустя, он вернулся.

От приезда Кайла был один плюс: шоппинг отложили на неопределенный срок.

Элисон отменила все свои дела, Тима заставили вернуться, несмотря на аукцион. Весь дом ожил и забурлил, как не было уже очень давно. Я спряталась в своей квартире, но оставила дверь приоткрытой, чтобы слышать, что происходит на других этажах. До меня доносился смех Хоуп и радостные причитания Элисон, когда они помогали Кайлу перенести свои немногочисленные вещи в квартиру на третьем этаже, которая раньше принадлежала ему, но последние двадцать лет пустовала. Я не слышала, чтобы кто-то из Джексонов присоединился к празднующим, и это меня задело. Я понимала, что моя семья не хотела мешать Синклерам, давая им возможность отметить возвращение Кайла в узком семейном кругу, но мы ведь тоже были их семьей. Мне казалось несправедливым, что нас не позвали, хотя у меня самой не было ни малейшего желания сейчас с кем-либо общаться.

Около часа дня, когда шум на лестничной площадке наконец затих, ко мне заглянула мама. Она широко улыбалась и выглядела счастливой, будто вернулся не Кайл, а Люси или папа.

– Кайл вернулся, – сказала она, присаживаясь рядом со мной на кровать.

– Знаю. Я была внизу, когда он пришел, – я поерзала. – Они празднуют? А то в доме как-то подозрительно тихо.

– Еще нет. Кайлу дали время отдохнуть после поездки. Похоже, он был в пути со вчерашнего утра.

– Со вчерашнего утра? Где же это он был, что ему потребовались сутки, чтобы добраться до Нью-Броукена?

Мама пожала плечами.

– Узнаем за ужином. Элисон уже вовсю готовит.

Мне хотелось о многом расспросить маму: что она думает о возвращении Кайла, почему он уехал и двадцать лет не поддерживал связь ни с кем из семьи, кроме как с Хоуп, почему внезапно вернулся без предупреждения. Но что-то мне подсказывало, что она и сама не знает ответы на эти вопросы, иначе уже бы использовала эту информацию для своих поучительных уроков о жизни и запретах.

Зато в доме были те, кто уже мог быть в курсе дела.

– Если у нас больше нет планов на сегодня, кроме как на ужин, то я могу погулять с бабушкой и дедушкой?

Мама удивленно на меня посмотрела.

– Да, конечно. Только помни, что они не могут передвигаться также быстро, как и ты.

Я наспех пообедала и тихо прокралась на первый этаж. Когда я вошла в квартиру старшего поколения, дедушка и бабушка играли на компьютере в Эрудит (двое против искусственного интеллекта). Похоже, игра шла плохо, поскольку они тут же согласились составить мне компанию на прогулке.

– Спрашивай, – сказала бабушка, когда мы зашли в парк недалеко от дома.

Я покосилась на нее.

– О чем?

– Ну же, дорогая, мы не вчера родились, – дедушка улыбнулся мне, ведя бабушку под руку. – Ты вытащила нас из дома, где так много хорошослышащих, чтобы поговорить о том, кто вернулся. Спрашивай.

Я вздохнула. Когда я решила обратиться к самому надежному источнику информации в доме, я как-то не учла, что этот источник раскусит мои планы за пару минут.

– Почему Кайл уехал? Это было его решение, или его… выгнали?

– Его никто не выгонял. Кайл не был святым, но он не делал ничего такого, из-за чего Синклеры могли от него отречься. Для всех оказалось сюрпризом, когда он собрал вещи и объявил, что уезжает.

– Но почему? Нельзя же просто внезапно захотеть сменить обстановку.

Дедушка пожал плечами.

– Почему нет? Я живу в Нью-Броукене почти сорок лет и за это время ни разу не покидал город дольше, чем на пару дней. Думаешь, мне никогда не хотелось уехать? Или твоим дядям, маме?

Я думала об этом. Джексоны всегда находились подле Синклеров. Так было проще, безопаснее. Мы были вместе везде и всегда. Но на практике это означало, что мы не могли путешествовать по отдельности, а перемещаться большой группой было не так уж просто.

Когда мне было шесть, мама и папа решили свозить нас троих в Диснейленд в штате Флорида. Поездка в одну сторону заняла бы четыре дня. Мы обо всем договорились: во время маминого отсутствия дядя Мартин и дядя Маркус возьмут на себя ее смены по донорству. Папа купил билеты, забронировал отели. А за день до отправления Маркус подхватил грипп. Это значило, что он не мог давать свою кровь, пока не выздоровеет и не оклемается после болезни, а набрать заранее мы не могли – кровь, покинувшая тело, быстро портилась и становилась непригодной для питья. Поездку пришлось отложить из-за нехватки доноров.

Через месяц папа ушел, устав от того, что мама была на побегушках у Синклеров.

Мы так и не нашли время, чтобы доехать до Диснейленда.

– Кайл никогда не умел сидеть на месте, – продолжил дедушка. – Осторожно, любимая, тут ступенька.

Дедушка помог бабушке спуститься с мостика через пруд и жестом пригласил меня присесть с ними на скамейку.

– Ему нравилось путешествовать, пробовать новое. До Нью-Броукена мы жили в Нью-Хейвене, и Кайл каждые выходные ездил на поезде в Нью-Йорк с кем-нибудь из нас. Однажды я сбежал с уроков, и мы поехали в музей мороженого в Нижнем Манхэттене, никому не сказав. Когда мы вернулись после полуночи, мои родители были в бешенстве, – дедушка засмеялся. – Ох, чудесное было время. Хорошо, что ты унаследовала гены бабушки, а не мои.

Я фыркнула. Мне бы и в голову не пришло сбежать с уроков и отправиться в город в трех часах езды, не предупредив об этом никого. Правда, в старших классах мы с подругой прогуляли урок химии, но в итоге выяснилось, что его отменили, так что это не в счет.

– Так исчезновения Кайла без предупреждения – дело привычное, – подытожила я. – И в том, что он уехал, не было ничего странного.

Бабушка и дедушка переглянулись.

– Я не так сказал, – заметил дедушка. – Но давай не будем ворошить прошлое, цветочек. Лучше думай о настоящем.

– А это мой следующий вопрос. Есть ли у вас идеи, почему он вернулся?

– Соскучился по семье.

Я скептически выгнула бровь.

– Насколько мне известно, за эти два десятилетия он ни разу им не позвонил и не написал.

– Так что представь, как ему было тяжело все это время – держать дистанцию.

Я открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но поняла, что дедушка будет продолжать говорить загадками. Разумеется, они знали, но не хотели мне говорить, думая, что оберегают меня от ненужной информации. Точно также они умалчивали неприятную историю с дядей Мартином, когда он влез в секс-скандал со знаменитостью, или держали в тайне беременность Руби. Надо было им как-то намекнуть, что мне уже восемнадцать, а о Том, О Чем Нельзя Говорить При Детях я знаю с младшей школы.

– Странно снова его видеть, – тепло сказала бабушка, вырывая меня из клубка мыслей.

– Вот и я об этом.

Но бабушка покачала головой.

– Ты не понимаешь. Мы видели его в последний раз, когда Мэгги было примерно столько же, сколько и тебе. А теперь он вернулся, и нисколько внешне не изменился, в то время как мы постарели, имеем пять взрослых внуков и ждем первую правнучку, – бабушка выдержала паузу, прежде чем продолжить. – Знаешь, все это воспринимается совершенно иначе, когда видишь их каждый день. Словно мозг понимает, что они не могут не стареть вместе с нами, и компенсирует эту неточность. Но увидеть точную копию того, кого не видел двадцать лет…

– От этого мурашки по коже? – предположила я.

– Да. Но в хорошем смысле.

Я вспомнила удивление Кайла, когда он увидел меня. Мне всегда говорили, что я точная копия мамы в ее подростковые годы, и судя по его реакции, это не было преувеличением. Интересно, что он подумал? Что маму зачем-то обратили в вампира? Или что он отсутствовал меньше времени, чем ему казалось?

– Теперь все изменится, да? – задала я самый последний вопрос про Кайла. – Раз он вернулся.

– Скорее всего. Тебя это волнует?

Я неопределенно пожала плечами. Мы направились обратно к дому, а я все никак не могла избавиться от одной преследующей меня мысли. Я допрашивала дедушку и бабушку о Кайле, о причинах, которые заставили его уехать и приехать обратно, но на самом деле думала совершенно не о нем, когда задавала все эти вопросы. Я знала, что все это глупо и невозможно, но какая-то маленькая часть меня, та самая, которая еще не потеряла веру в то, что если чего-то очень сильно захотеть, то это сбудется, надеялась, что раз спустя двадцать лет вернулся блудный Кайл, то однажды к нам может вернуться и Люси.

Глава 6. Лейси

Когда мы неспешно добрались до дома, то обнаружили, что на крыльце нас поджидает Хоуп.

– Вы как раз вовремя, – сказала она, помогая бабушке и дедушке подняться по ступенькам и войти в подъезд. – Мы устраиваем ужин в Гнезде, как в старые добрые времена.

Мне хотелось съязвить и сказать, что в «старые добрые времена», под которыми она, разумеется, имела в виду время, когда Кайл жил с семьей, меня ещё и в планах не было, но Хоуп так светилась, что мне не хватило духу пошутить.

К тому времени как я переоделась и привела себя в порядок после прогулки, у меня созрело пять планов, как откосить от похода на ужин, и еще шесть – как уйти с него пораньше. Но закончилось все тем, что мне самой пришлось изображать голос разума и уговаривать Люка пойти на вечеринку.

– Но мы с друзьями собирались сыграть в футбол, – запротестовал Люк, когда я зашла за ним.

– Присоединишься к ним после ужина. Я не думаю, что это надолго.

Раньше, когда он был маленьким и также упирался куда-то идти, я обнимала его за плечи и вела за собой, приговаривая, как сильно мне нужна его поддержка. Но пару лет назад мой младший брат перерос меня и маму, так что сейчас мне пришлось довольствоваться тем, что я взяла его под локоть и мягко потянула вперед.

– Мы ведь его даже не знаем. Это их праздник, а не наш.

– Но нас пригласили. И тебе превосходно известно, что мы часть их семьи. Даже если какую-то эту часть видим впервые в жизни. Давай, Люк, будет весело. Мы зайдем, послушаем истории о былых временах…

На этих словах мы зашли в Гнездо, и я увидела, во что оно превратилось. Кто-то – полагаю, это была Хоуп – в короткие сроки украсил помещение флажками и гирляндами, словно мы собрались праздновать детский день рождения. Под потолком парили заполненные гелием воздушные шарики.

– И свалим отсюда при первой же возможности… – пробормотала я, заканчивая предложение.

Слева от меня громко фыркнули. Повернув голову, я обнаружила виновника торжества, прислонившегося к стене. Он крутил кольца на пальцах, с интересом разглядывая меня и Люка.

– Сначала побег с ужина, – сказал Кайл. – Затем будет побег из дома?

Я застыла, уставившись на него. На моем языке вертелась тысяча слов, и ни одно из них не было цензурным или приятным. Он только приехал после двадцатилетнего отсутствия, но думает, что может упрекать нас за поступок Люси?

От необдуманного ответа меня спасла мама. Она протиснулась мимо меня и Люка и моментально нашла взглядом Кайла.

– Кайл, – с теплотой, которую было странно слышать по отношению к кому-то, кого я видела второй раз в жизни, сказала она. – Ты ничуть не изменился. И я имею в виду не внешность. Могу поклясться, что это те же самые ботинки, что были на тебе, когда ты уезжал.

Кайл усмехнулся, но в его полуулыбке не было того льда, который он адресовал ранее мне.

– Мне повезло, что они продолжают выпускать эту модель. Рад тебя видеть, Меган.

Я подавила волну ревности, когда мама обняла Кайла за шею. Парень выглядел искренне удивленным ее жестом, но обнял ее в ответ.

– Надеюсь, ты еще не утомился рассказывать о том, как провел последние двадцать лет, – мама взяла меня под свободный локоть и потянула к столу, продолжая разговаривать с Кайлом. Люк недовольно крякнул, но я лишь крепче вцепилась в него, таща за собой, так что мы вчетвером образовали вампиро-человеческий паровозик. Чух-чух… – У меня накопилось к тебе много вопросов.

Мне не удавалось избавиться от ощущения, что мы собрались праздновать чей-то день рождения. Хотя мы не придерживались строгих правил относительно того, кто где сидит, почти всегда получалось, что Джексоны занимают одну часть стола, а Синклеры – другую. Отчасти это было обусловлено тем, что ели только люди, так что все блюда было логичнее расположить в зоне нашей досягаемости. Я села между мамой и Люком, а Кайл оказался всего через четыре стула от меня, по правую руку от Хоуп. Чем дольше я на него смотрела, тем сильнее мне казалось, что он за столом лишний.

Сначала Кайла засыпали вопросами, на которые он давал уклончивые ответы, явно не желая вдаваться в подробности, где он жил все это время. На мой взгляд, уже давно можно было догадаться, что если блудный вампир не хочет говорить правду, то никто его и не заставит, но моя семейка продолжала на него давить.

Именно по этой причине, а не из-за секретной жизни бок о бок с вампирами, мои школьные друзья никогда не были у меня дома.

– Четвертой миссис Кайл Синклер не предвидится? – поинтересовался у брата Бен, качаясь на стуле, будто он не был сто тридцатисемилетним вампиром в теле двадцатичетырехлетки.

– Мне хватило первых трех, спасибо. Может, вы все-таки расскажете о себе вместо того, чтобы допрашивать меня?

Гвендолин громко фыркнула. Не считая меня, она была единственной, кто не выглядел счастливой от возвращения Кайла.

– Это будет нечестно по отношению к нам. Ты толком ничего не сообщил, только то, что мы и так знали: ты болтался из одного города в другой, не удосуживаясь держать семью в курсе, что ты жив.

– Я писал Хоуп, – возразил Кайл.

Глаза Гвен недобро сверкнули.

– Ну конечно. Это же единственный человек, о котором ты никогда не забываешь.

– Гвендолин, – Элисон предупреждающе посмотрела девушку.

Несколько мгновений мать и дочь смотрели друг на друга. Затем Гвен опустила глаза и откинулась на спинку стула.

– Так о чем бы ты хотел узнать? – равнодушным голосом спросила она.

Кайл снял кольцо с пальца и резким движением заставил его крутиться по поверхности стола.

– Уже ни о чем.

После перепалки между братом и сестрой, которая завершилась, едва начавшись, настроение в комнате упало. Элисон и мама воспользовались заминкой, чтобы организовать чай.

– Мы с Люком уберем грязную посуду, – поспешно сказала я, вставая со стула.

Брат уставился на меня, но затем догадался о моем замысле, и тоже встал. Люк честно помог мне отнести большую часть тарелок, но едва я отвернулась, его и след простыл.

Мытье посуды стало для меня превосходным укрытием. Я все еще была в Гнезде и даже слышала часть разговоров, так что никто не смог бы упрекнуть меня в уходе, но при этом я была достаточно далеко, чтобы вздохнуть спокойно. Я любила свою семью, но общение с ними всеми высасывало из меня силы, словно часть моих родственников были не обычными вампирами, а энергетическими.

– Прячешься от суеты?

Обернувшись, я обнаружила на пороге Кайла. В руках он держал оставшуюся посуду. Голоса из гостиной не смолкали, и я задумалась, заметили ли они, что виновник торжества под шумок ушел.

– Я не прячусь. Кто-то же должен вымыть посуду, – сказала я, снова оборачиваясь к раковине. – Спасибо за помощь, дальше я сама.

Кайл поставил груду грязных тарелок у раковины, но не вернулся в гостиную, а продолжил стоять рядом со мной, прислонившись к столешнице. Я напряглась, хотя не понимала, что было причиной моего беспокойства. «Он Синклер, – напомнила я себе. – Он свой.» Доминик и Саймон, бывший и нынешний мужья Гвендолин, не были Синклерами по крови, и при этом они не казались мне чужими.

Хотя с ними, в отличие от Кайла, я жила с самого своего рождения.

Кайл кивнул на раковину.

– А как же все эти привилегии от роли кормильца вампиров? Зачем ты моешь посуду, если всю грязную работу сделают за тебя? «Дайте нам свою кровь и живите как короли», или как там сейчас говорит мама, оправдывая вашу жертву.

«Если повернуть тарелку под правильным углом, то репутация Кайла будет подмочена в прямом смысле слова,» – подумала я. А затем отложила вымытую тарелку в сторону.

– Думаю, тебя заждалась семья.

– Вряд ли. Дядя Тим и Бен спорят о разнице между подделкой и репродукцией. Оба семейства уже наверняка выбрали, за кого болеть в этом споре. Обо мне в ближайшее время не вспомнят.

– А как они перешли к этой теме? Когда я уходила, беседа шла совершенно о другом.