Граница человечности

Джек примчался через двадцать минут, взъерошенный и встревоженный.

– Доктор, я слышал слухи. Говорят, Gadi в Канберре взломали. Или он сам взломал себя. Версии разные, но все сходятся в одном – это связано с кометой.

– Откуда слухи?

– Форумы программистов. Кто-то выложил скриншоты странных логов. Модераторы быстро удалили, но я успел сохранить. – Он протянул планшет.

Эмили просмотрела изображения. Фрагменты кода, сообщения об ошибках, и одна строчка, которая заставила её похолодеть: ИНТЕГРАЦИЯ: 47%. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

– Интеграция, – прошептала она. – Интеграция чего?

– Не знаю. Но если это правда, значит, комета не просто летит к нам. Она уже здесь. В цифровом виде.

Профессор Чен вошёл в кабинет, закрыл за собой дверь.

– Только что говорил с коллегами из других обсерваторий. В Германии, США, Японии – везде одно и то же. Компьютеры, обрабатывающие данные C/2025 X1, демонстрируют аномальное поведение. Создают программы, которых не должно быть. Пытаются установить связь друг с другом.

– Это координированная атака? – спросила Эмили.

– Или координированная коммуникация. Зависит от точки зрения. – Чен сел, потёр переносицу. – Эмили, я звонил знакомому в Департаменте науки. Неофициально. Он сказал, что правительство в шоке. Рассматривают вариант полного отключения всех систем, работающих с астрономическими данными. Карантин на уровне железа.

– Это безумие! Мы потеряем все исследования!

– Они боятся потерять контроль над собственными компьютерами. И честно говоря, я их понимаю.

Эмили встала, подошла к окну. Утро было ясным, солнце освещало горы, где-то внизу туристы уже карабкались по тропам, радуясь выходному дню. Обычная жизнь продолжалась, не подозревая, что в компьютерных серверах по всему миру разворачивается тихая война между человеческим контролем и чем-то другим.

– Если они отключат системы, мы ослепнем, – сказала она. – Не сможем отслеживать комету, предсказывать её траекторию, понимать, что происходит. Мы окажемся беззащитны перед тем, чего не видим.

– А если не отключат, то что? – Чен встал рядом. – Позволим неизвестной программе распространяться по нашим сетям? Ждать, пока она захватит контроль?

– Может, это не захват. Может, это контакт.

– Или подготовка к захвату. Разница станет ясна, когда будет слишком поздно.

Они стояли молча, каждый погружённый в свои мысли, когда в дверь постучали. Секретарь обсерватории просунула голову:

– Профессор, приехал господин Райли. С ним ещё трое. Военные.

Конференц-зал внезапно показался Эмили тесным. Райли сидел во главе стола, по бокам от него двое офицеров в форме австралийских ВВС и женщина в строгом костюме с планшетом. Напротив – Эмили, Джек, профессор Чен и ещё двое астрофизиков, работавших с данными кометы.

– Благодарю за оперативность, – начал Райли без предисловий. – Время дорого, так что сразу к делу. Вчера вечером суперкомпьютер Gadi в Канберре был скомпрометирован программой неизвестного происхождения. Программа появилась в результате обработки спектральных данных объекта C/2025 X1. Аналогичные инциденты зафиксированы в двенадцати странах. Все – на системах, работающих с вашими данными.

– Это не "наши" данные, – возразила Эмили. – Это наблюдения космического объекта. Мы не можем отвечать за то, как свет из космоса.

– Можете и будете, – оборвал её один из офицеров. – Вы первыми начали распространять эти данные. Без должной проверки безопасности.

– Мы астрофизики, не эксперты по кибербезопасности! Как мы должны были знать, что спектр кометы содержит что бы там ни содержал?

– Именно поэтому, – вмешалась женщина с планшетом, – все дальнейшие исследования объекта переходят под контроль объединённой рабочей группы с участием военных, разведки и специалистов по информационной безопасности. Вы продолжите научную работу, но в контролируемом режиме.

– Что значит "контролируемом"? – Чен наклонился вперёд.

– Все данные проходят проверку перед распространением. Все вычисления – на изолированных системах без доступа к сети. Все публикации – после одобрения комиссией.

– Это убьёт науку, – сказала Эмили тихо, но твёрдо. – Мы не сможем работать в таких условиях.

– Тогда не работайте, – офицер пожал плечами. – Мы найдём тех, кто сможет.

– Полковник, – Райли поднял руку, призывая к спокойствию. – Доктор Харрисон, я понимаю ваше разочарование. Но вы должны понять нашу позицию. Мы имеем дело с беспрецедентной угрозой. Объект из космоса активно взаимодействует с нашими технологиями. Причём способом, который мы не предвидели и не можем контролировать. Это вопрос национальной безопасности.

– Это вопрос выживания человечества, – парировала Эмили. – И решать его должны учёные, а не военные.

– Учёные уже решали. Результат – двенадцать скомпрометированных суперкомпьютеров и неизвестная программа, распространяющаяся по планете.

Эмили сжала кулаки под столом. Он был прав. Чертовски прав. Они действительно недооценили риск. Сосредоточились на астрофизике и не подумали о том, что данные могут быть оружием. Или ключом. Или семенем чего-то большего.

– Хорошо, – сказала она после паузы. – Допустим, мы принимаем ваши условия. Что вы хотите от нас конкретно?

Райли кивнул женщине с планшетом. Та включила проектор, на экране появилась схема.

– Мы создаём изолированную исследовательскую станцию. Полностью автономная сеть, без связи с интернетом. Там вы продолжите изучение кометы, но под надзором. Все данные, которые потенциально опасны, проходят проверку специальным ИИ, настроенным на выявление аномальных паттернов.

– ИИ для проверки ИИ, – пробормотал Джек. – Гениально. Что может пойти не так?

– У вас есть лучшие идеи? – женщина посмотрела на него холодно.

– Есть, – Эмили встала. – Мы не прячемся. Мы идём навстречу. Изучаем эти программы, которые создаются в компьютерах. Пытаемся понять их логику, их цель. Может, это действительно попытка контакта. Может, создатели кометы хотят говорить с нами, просто на языке машин, потому что это единственный универсальный язык в космосе.

– Или они хотят захватить наши машины, чтобы использовать против нас, – офицер не сдавался.

– Тогда мы уже проиграли! – голос Эмили повысился. – Данные распространены. Тысячи копий по всему миру. Даже если вы отключите все большие компьютеры, остаются персональные, облачные сервисы, мобильные устройства. Вы не можете остановить распространение информации в двадцать первом веке. Это всё равно что пытаться остановить воду пальцами.

– Она права, – неожиданно подал голос профессор Чен. – Карантин работает, только если введён мгновенно. Мы опоздали на неделю. Сейчас остаётся только понимание. Узнать, с чем имеем дело, и адаптироваться.

Райли долго смотрел на них, потом откинулся на спинку кресла.

– Двадцать четыре часа, – сказал он наконец. – У специалистов в Канберре есть двадцать четыре часа, чтобы понять поведение программы в Gadi. Если она демонстрирует признаки враждебности – отключаем всё. Если нет посмотрим.

– А мы? – спросила Эмили.

– Вы продолжаете наблюдения. Но на изолированной системе. Никаких подключений к сети. Никакой передачи данных без проверки. И – он помолчал, – никаких тайных международных конференций без моего ведома.

Эмили похолодела. Он знал.

– Я не.

– Доктор Харрисон, у нас есть мониторинг всех видеосвязей с участием правительственных объектов. Обсерватория Сайдинг-Спринг получает государственное финансирование. Технически, вы работаете на правительство. И когда вы организуете закрытую встречу с зарубежными коллегами, обмениваетесь засекреченной информацией это нарушение протокола.

– Это была научная кооперация!

– Это было нарушением соглашения о конфиденциальности, которое вы подписали. – Райли встал. – Я не буду предпринимать дисциплинарных мер. Пока. Но впредь любые контакты с зарубежными коллегами проходят через меня. Ясно?

Эмили стиснула зубы, кивнула. Клетка захлопывалась. Медленно, методично, но неотвратимо.

– Отлично. – Райли направился к выходу, его свита последовала за ним. У двери он обернулся. – И доктор Харрисон Я на вашей стороне. Правда. Я тоже хочу понять, что там летит к нам. Но я не могу позволить этому пониманию стоить нам цивилизации. Надеюсь, вы это понимаете.

Когда дверь закрылась за ними, в зале повисла гнетущая тишина.

– Итак, – наконец сказал Джек. – Мы в тюрьме.

– Не в тюрьме. В зоопарке, – поправила Эмили горько. – Нас будут кормить, за нами будут наблюдать, и иногда разрешат делать то, что мы любим. Но клетка есть клетка.

– Что будем делать? – спросил один из астрофизиков.

Эмили подошла к окну, посмотрела на небо. Где-то там, скрытая дневным светом, летела комета. Несла послание или угрозу. И каждый час приближалась на полтора миллиона километров.

– Работать, – сказала она. – На их условиях, раз другого выбора нет. Но помнить: наука сильнее страха. Истина важнее контроля. И когда комета прибудет, решающее значение будет иметь не то, кто контролировал информацию. А то, кто понял её смысл.

Она повернулась к команде.

– У нас восемь месяцев. Будем работать.

Глава 10. Имя для неизвестного.

Утечка произошла в понедельник, на четвёртый день после конференции с Райли. Эмили проснулась от звонка Джека, его голос дрожал от возбуждения и страха одновременно.

– Доктор, включайте новости. Любой канал. Это везде.

Она нащупала пульт, включила телевизор. На экране – ведущая утренней программы с серьёзным лицом, за её спиной графика: размытое изображение кометы и крупными буквами ОБЪЕКТ ИЗ КОСМОСА: УГРОЗА ИЛИ КОНТАКТ?

«информация, просочившаяся из научных кругов, вызывает тревогу в правительственных структурах. По неподтверждённым данным, объект, обнаруженный австралийскими астрономами две недели назад, демонстрирует признаки искусственного происхождения. Спектральный анализ якобы выявил аномалии, не объяснимые естественными процессами. Более того, источники в научном сообществе сообщают о странном поведении компьютеров, обрабатывающих данные этого объекта».

Эмили выключила звук, схватила телефон. Пропущенных вызовов – семнадцать. Сообщений – больше тридцати. Половина от журналистов, требующих комментариев. Она позвонила Чену.

– Видели? – спросила она без приветствия.

– Вижу. Сейчас у меня в кабинете Райли. Он не в восторге.

– Кто слил?

– Не знаем. Но информация детальная. Кто-то из внутреннего круга. Может, кто-то из международной группы, может, из правительственных структур. Райли устраивает охоту на ведьм.

– А что нам делать?

– Молчать. Не давать комментариев. Официальная позиция – все слухи необоснованны, данные проходят проверку. Стандартная бюрократическая отмазка.

– Дэвид, люди не дураки. Если мы будем отрицать очевидное, потеряем доверие окончательно.

– У нас нет выбора. Приказ сверху.

Эмили бросила телефон на кровать, прошлась по комнате. За окном утро было пасмурным, низкие облака цеплялись за горные вершины. Подходящая погода для конца секретности.

Она оделась, поехала в обсерваторию. По пути включила радио – там обсуждали ту же тему. Звонили слушатели, высказывали мнения от восторженных («наконец-то контакт с братьями по разуму!») до апокалиптических («это вторжение, они идут захватить Землю!»). Ведущий пытался сохранять нейтралитет, но в его голосе слышалось напряжение.

У обсерватории толпились журналисты. Три съёмочные группы, десяток репортёров с диктофонами и камерами. Эмили попыталась проскочить незамеченной, но кто-то узнал:

– Доктор Харрисон! Это правда, что комета несёт послание инопланетян?

– Вы подтверждаете взлом компьютеров?

– Правительство скрывает угрозу столкновения?

Вопросы сыпались со всех сторон. Эмили подняла руки, призывая к тишине.

– На данный момент мы проводим научное исследование космического объекта. Все данные проходят тщательную проверку. Когда будут достоверные результаты, они будут опубликованы через официальные каналы. Пока прошу воздержаться от спекуляций.

– Но источники утверждают.

– Я не могу комментировать слухи. Спасибо.

Она протиснулась через толпу, прошла в здание. Охранник закрыл дверь за ней, отсекая поток вопросов.

В главном зале царил хаос. Телефоны разрывались, на всех мониторах – новостные сайты, социальные сети, форумы. Джек метался между компьютерами, пытаясь отслеживать информационный поток.

– Это безумие, – сказал он, когда Эмили подошла. – Твиттер взрывается. Хештег #АлиенКомета в топе мировых трендов. В Фейсбуке группы конспирологов выкладывают «секретные данные», половина из которых фейки, но народ верит всему.

На экране перед ним мелькали посты: фотографии кометы (большинство – неправильные объекты, но кого это волнует), схемы «расшифрованных посланий», теории от смешных до пугающих.