Сила чужака

Шестеро мужчин, один из которых чернокожий (им Чак Бейвитс так и не научился доверять) перетаскивали из машин в дом вещи – рюкзаки с одеждой, пакеты с едой, снасти для рыбалки, бензиновый генератор, какие-то приборы, напоминающие радиостанции его, Бейвитса, молодости, плоские компьютеры, мотки проводов и множества других вещей, о назначении которых сосед едва мог догадываться. Одного из них – худощавого и высокого, с лицом чужеземца – Горан Шубашич повёл в сарай, находившийся метрах в десяти от дома. Раньше там Гроул хранил лодку и рыболовные снасти, а потом Златан переделал этот сарай под мастерскую.

Но больше всего старого Бейвитса беспокоило присутствие девчонки. Тощая и нескладная, с коротко стриженными рыжими волосами (явно крашенными – уж больно красный оттенок был у рыжины), с татуированными, как у зэков, руками, одетая в мужскую одежду – сине-зелёную майку, узкие брюки с дыркой на левой коленке, заправленные в армейские сапоги с высокими голенищами, и безрукавку цвета хаки с капюшоном – девица направилась сразу к причалу. Встала там, на самом краю, как будто на шухере, сунула руки в карманы жилетки. Приедь братья Шубашичи сюда мужской компанией, это бы меньше встревожило Чака Бейвитса. Мало ли какие дела могут быть у парней на природе? Охота, рыбалка, возможность выпить подальше от сварливых жён. Но присутствие в этой компании девчонки искажало картину, опошляло её и придавало будоражащей таинственности. Старик Бейвитс решил, что дело тут явно нечисто и что придётся пару дней понаблюдать за гостями, а если ситуация не прояснится, то провести разведку боем и поговорить с Гораном.

Вечером приехавшая компания, наконец, смогла собраться вместе за ужином и поговорить. Днём было слишком много работы, к тому же Златану и Женьке пришлось сделать ещё одну вылазку в город за недостающими продуктами, алкоголем и кое-какими инструментами.

На ужин Горан подал сочные колбаски-гриль с печёным картофелем и баклажанами. Все семеро обитателей дома расселись за длинным столом, занимавшим чуть не всю гостиную, – ни дать ни взять сцена из американского фильма, повествующая о быте постколониального Юга. Сейчас Женька мог наконец-то рассмотреть свою команду. Рано утром они с Гораном и Златаном встречали этих драконов на шоссе, ведущем из Атланты. Уже знакомый Тартанову Седрик прикатил на синем фургоне вместе со своим другом Аттилой, а на «Бьюике» подъехали Фай и Верди, которых пригласил Горан. Добравшись до Ли-роуд, Женька тоже не имел возможности детально рассмотреть новых знакомых и, как следствие, пока не мог составить о них никакого мнения. Сейчас за ужином он, потягивая воду, ненавязчиво скользил взглядом по новой компании.

Фай напоминал ему Бешу. Такой же энергичный, обладающий звериной грацией, слегка нагловатый, придирчиво следящий за своей внешностью воин. Только в отличие от утончённого королевича Фай имел вполне заурядную внешность парня из рабочих кварталов: простой овал лица, чуть курносый нос, серые глаза, слегка припухлые губы. Простоты добавлял ровный ёжик тёмно-русых волос на голове. Свою практически деревенскую внешность Фай компенсировал рельефами мускулатуры и татуировками. Во всех его движениях сквозило желание продемонстрировать себя с лучшей стороны. То, что у Беши получалось инстинктивно, Фай вырабатывал в себе годами: небрежная улыбка, пружинистая походка, поворот головы, при котором скрадывалась его курносость, но подчёркивался мужественный изгиб скул.

Верди была его девушкой. За грубоватой внешностью и неброской одеждой скрывалась довольно ранимая, нежная и умная лекарка. Верди была очень тонкой – с ногами-спичками, руками-ниточками, тонким прямым носом, едва различимой полоской губ, лебединой шеей. Она производила впечатление хрупкого и беспомощного существа, но Женька чувствовал в ней внутреннюю силу, превосходящую силу духа её накаченного парня. И ещё он чувствовал, что неказистая внешность и грубость манер – лишь способ укрыть от жестокой реальности мягкий и беззащитный внутренний мир.

Аттила произвёл на Женьку двойственное впечатление: впервые в жизни он видел дракона, который преображался и практически перерождался в новый образ, едва дело касалось его ипостаси. В быту Аттила походил на сорокалетнего бомжа, словно Седрик выкопал его на городской свалке и притащил сюда, минуя душ, парикмахерскую и прачечную. Он был небрит, космат и одет в вещи как будто с чужого плеча. У него были близко посаженные глаза, кривой, не единожды сломанный нос, абсолютно прямые кустистые брови и тонкие губы, в трёх местах пересечённые белыми шрамами. Аттила сутулился, и от того его руки казались длиннее обычного. Он ходил, шаркая ногами, запинаясь за ступеньки, пороги и другие препятствия. Не обладая внушительными габаритами, тем не менее он умудрялся раз за разом не вписываться в косяки, ударяться об углы шкафов и дверей. Стоило ему наклониться – он неизменно бился обо что-нибудь лбом, а когда выпрямлялся – то бился затылком. Казалось, в нём сбоил прибор, отвечающий за координацию, и, глядя, как Аттила в очередной раз запнулся или ударился обо что-то, Женька невольно вспоминал Вовку – как тот мастерски лавировал в узких проходах между горами хлама в квартире Горыныча.

Однако всё менялось, когда Аттила брал в руки меч или просто ради тренировки вставал в спарринг с Фаем. Молодой и юркий дракон не успевал уворачиваться от кулаков и ног Аттилы. Их поединки редко длились дольше минуты: не успевал Фай нанести свой удар, как летел на землю или извивался в болезненном захвате. В бою Аттила был молниеносен и беспощаден. В первом же двухминутном спарринге он так разбил Фаю лицо, что Верди пришлось накладывать ему швы.

– Полегче, Рэмбо! – смеялся добродушный Седрик. – Это всего лишь тренировка!

Фай злился и впоследствии ещё не раз вызывал Аттилу на бой, но неизбежно проигрывал, умываясь кровью.

Вот такие разные драконы сидели сейчас за столом, и Женьке важно было отыскать у каждого как слабые, так и сильные места, чтобы, нажимая на первые и стимулируя вторые, повести свою команду в бой.

– Пока это место будет нашей базой, – заговорил Горан, когда гости утолили сильные позывы голода и теперь были расположены к вдумчивой беседе. – Потом, ближе к самой операции, мы переберёмся в другое место. Здесь мы будем готовить всё необходимое, дорабатывать план, тренироваться…

– Потренируешься тут, как же! – фыркнул Фай, отправляя в рот последний кусок колбаски. – Этот дед палил за нами весь день!

– Чак не будет нам мешать, – мягко улыбнулся Горан. – Ему восемьдесят два, и он алкоголик. Те восемь бутылок виски, что привезли Тар и Златан, скрасят его досуг.

Фай довольно улыбнулся, а Аттила скептично нахмурился, будто знал об алкоголизме больше, чем Чак Бейвитс.

– Если будет нужно какое-то оборудование, запчасти, реагенты, да даже канистра бензина – об этом говорим Тару, – продолжал Горан. – Никто отсюда ни ногой. Даже чтобы отойти на двести метров от дома, нужно спросить разрешения у меня или у Тара. Таковы условия, и это не обсуждается.

– А как охотиться? – Фай взглядом обвёл присутствующих, ища поддержки.

– Охотиться будем по графику и под моим присмотром, – пояснил Женька. – Прошу отнестись к этому с пониманием: мы всё-таки секретную операцию разрабатываем.

Драконы переглянулись, но никто не высказал возражения.

– Теперь о самой операции, – Горан вёл первую партию на правах хозяина дома. – То, что нам нужно будет похитить, спрятано на военной базе в Куантико. Поэтому нам надо будет разработать сразу два плана: как проникнуть туда и как укрась вещицу.

– Там наверняка же защита везде, – поморщился Аттила. – От магии, от радиоволн. Дрон перехватят, как два пальца об асфальт.

– Именно! – кивнул Женька. – Поэтому нам надо создать внештатную ситуацию, в которой появление посторонних не будет вызывать подозрений.

– И что это за ситуация? – глаза Фая вспыхнули любопытством.

– Пожар. Нам надо создать масштабное, но управляемое возгорание, – Тартанов, как фокусник, провёл рукой над столом, и все с интересом проследили за этим жестом, ожидая вспышки. – Контролируя пламя, мы можем оттягивать силы гарнизона в то место, в которое нам надо, либо прикрывать огненной стеной своё перемещение.

– Шикардос! – хохотнул Фай. – Нормальный план.

– А как мы создадим такое пламя? – спросила Верди. У неё оказался на удивление мелодичный женский голос. Женька подумал, что она наверняка красиво поёт, а вслух произнёс:

– Для этого у нас есть колдун. Горан, твоя задача – придумать, как создать нам такой огонь.

Старший Шубашич задумчиво уставился в тарелку.

– Твоя задача, Златан, раздобыть чертежи бункера. Мы должны знать, как и кто его охраняет. Исходя из этого будем разрабатывать план взлома.

– А мы? – Фай картинно поднял одну бровь.

– А вы должны придумать, как нам спрятать оружие в костюме пожарных. Первоначально мы не должны вызывать подозрений: никаких торчащих ножен, кобуры и прочих элементов. Мы будем выглядеть как пожарные и действовать как пожарные. Но в нужный момент нам необходимо будет вооружиться, и момент этот может настать, когда мы будем далеко от нашей машины. Поэтому оружие должно быть при нас, и чтобы достать его, у нас не должно уходить больше трёх секунд. Подумайте, может, придётся как-то видоизменить существующие пистолеты или автоматы. Златан поможет нам воплотить эти идеи. Помните: мы собираемся свершить невозможное. Это будет самое дерзкое ограбление в истории!

Воины закивали, в их глазах Женька читал азарт и предвкушение. Ему удалось заинтересовать их, а значит, появилась надежда на успешное завершение операции.

– А мне что делать? – Верди ковыряла вилкой остатки баклажана.

– Ты будешь нашим злым гением.

– Кем?! – тонкие брови девушки взметнулись вверх.

– Будешь выискивать в каждом плане недостатки, безжалостно критиковать, будешь скептиком и циником, – улыбнулся Женька. – Это поможет нам отработать всевозможные непредвиденные ситуации и уберечься от многих проблем. Пока мы будем готовить наше нападение, ты будешь играть за Греуса.

Девушка хмыкнула, но по её лицу Женька видел, что ей приятна столь важная роль.

– А что будет, когда мы добудем ключи? – бесхитростно поинтересовался Фай, и Тартанов понял, что одна из самых важных тайн операции раскрыта. Всё-таки Горан не устоял перед соблазном и выдал конечную цель.

– А сам-то ты как думаешь? – уклончиво ответил Женька и серьёзно добавил: – Все наши перемещения по окончании операции будем продумывать и отрабатывать, когда у нас появится чёткий план её проведения.

Вирус

Работа закипела. Седрик, Аттила и Фай целыми днями пробовали разные виды маскировки оружия в костюме пожарного. Ради этого Фай, когда они с Женькой и Верди были на охоте, даже спёр из пожарного депо полный комплект огнеупорного костюма. Попеременно надевая его, каждый из воинов проверял свою версию – о дополнительных карманах, о клапанах, о потайных застёжках.

Златан практически не вылезал со второго этажа, где в комнате Сариссы оборудовал себе компьютерный зал. Он приладил спутниковую тарелку на дерево и теперь имел выход в интернет. И без устали шарил по всевозможным сайтам, взламывал какие-то базы. Кроме того, он настроил приёмник на частоты полиции и ФБР, чтобы быть в курсе всех планов перехвата и масштабных операций ведомств.

Женька и Горан углубились в магию. Пока Шубашич испытывал различные компоненты, помогающие управлять пламенем, Женька сварил панацеи на пару десятков капсул. Дело предстояло опасное, и могло статься, что придётся уносить ноги под шквальным огнём, а значит, заезжать в аптеку за лекарствами будет некогда. Такое лекарство могло спасти жизнь раненому, да и тем, кто будет убегать с ним на руках.

Верди честно исполняла роль скептика, выискивая слабые места в деталях плана, в способах сокрытия оружия. А когда её участия не требовалось, то занималась домашними делами: занятых парней надо было кормить. Вечерами команда обсуждала этапы плана, способы проникновения на базу, делилась успехами и неудачами в работе.

Однако Женька не упускал случая понаблюдать за своей командой, что называется, в домашней обстановке. Обычно он делал это украдкой: притворялся погружённым в работу, а сам обращался в слух, проверял, насколько то, как вели себя драконы при всех, отличается от их поведения наедине с собой. Особенно ценными были те моменты, когда они не знали, что за ними наблюдают. Пользуясь своей магией, Женька становился невидимым и перемещался вслед за кем-нибудь. Он понимал, что такое поведение его не красит и, возможно, даже делает подлым, но он не мог справиться с чувством недоверия.

Всё в этой стране казалось ему чужим и враждебным. Запахи леса тревожили его, ночные звуки заставляли вздрагивать, люди настораживали, а драконы… Их Тартанов силился понять и никак не мог. Внешне они ничем не отличались от драконов, с которыми он общался в России, но что-то было в этих американцах, что не давало Женьке расслабиться. Может, их плохая осведомлённость об истории драконьего рода, о Грандах и богах? Но Тартанов сам ещё год назад не знал и половины того, что знал сейчас. И потом, это он вращался в кругах, где была высокая плотность информации, а обычные драконы на его родине, вероятнее всего, тоже не смогли бы объяснить, кто такие Генце и Руал. Может, недоверие к американцам вызывало то, что они практически не пользовались магией? Никто из команды не умел перемещаться в пространстве, проходить сквозь стены, открывать замки силой мысли, стрелять огнём, не говоря уж о том, чтобы вызывать его. О том, что драконы могут гипнотизировать или усыплять людей, знали многие, однако применять это на практике умел только Седрик. Златан и Горан считали, что им ни к чему такие умения, а Фаю и Аттиле проще было дать в морду, чем усыплять.

И несмотря на увлечённость новых друзей процессом и их воодушевление идеей, Женька не мог отделаться от чувства разобщённости команды. Как будто эти шестеро незнакомцев, увидевших друг друга в момент приезда в дом мистера Гроула, странным образом обособились от того, кто их сюда собрал. Они не выказывали недоверия или неприязни, но и не впускали в свой круг. Видимо, это имел в виду Сказочник, когда говорил, что одиночество теперь станет уделом Тартанова.

Он думал об этом, просиживая ночи на веранде, которая шла вдоль всего фасада дома и кухонной стены. Вспоминал братьев, Соню, королевичей, Шу, Вергилия, Сказочника и даже Манула с Настей. Хотелось бы ему знать, каким отцом стал Вовка, как реагирует на шалости неугомонной дочери, удалось ли ему поговорить с Шу и каким они видят своё будущее. Думал Женька и о том, что случилось с Бешей, куда он пропал, нашёл ли способ выбраться из переплёта. А Сказочник? Пока племянник тут придумывает, как проникнуть на военную базу, дядя должен подготовить к открытию все Врата – и людские, и драконьи, и лиговские, чтобы, когда ключи будут в руках, немедленно приступить к выполнению миссии. Но больше всего Женька переживал за Максика. Как он там один на чужбине? Хорошо, конечно, иметь друга-короля, но что если этому королю не понравится то, что с некоторых пор спрятано внутри Тартанова-младшего? Что если это станет поводом для изгнания Максика или даже для охоты на него?! Конечно, ничто не мешало Женьке перенестись в Волгоград и убедиться, что брат в безопасности. Но Женька боялся, что, увидев Максика, он разбередит в душе то, что только-только начало успокаиваться, что чувство вины перед братом захлестнёт его с новой силой, и от этого расставание покажется в несколько раз тягостнее, чем то, что было в Москве. К тому же существовала и опасность того, что взбудораженный встречей, Максик начнёт чаще думать про Женьку и тем самым призывать его. Тратить силы на сопротивление горгоне старший Тартанов не хотел. Поэтому он просто ждал, когда же тоска по братьям выболит, как в детстве выбаливала прививка от дифтерии.

Однако была ещё одна тема, размышления о которой вызывали у Тартанова двоякие чувства, – королева Мэй. Думать о ней заставляли Фай и Верди, которые единственные из всех не особенно и скрывали свои чувства и мысли. Их отношения с первого дня стали неотъемлемой частью быта лесного дома. Эта парочка везде ходила в обнимку и не стеснялась целоваться при всех. Фай почти каждый день радовал свою девушку мелкими подарками – то собирал утром небольшой букетик, то приносил пахучие шишки, то баловал горстью лесных ягод или орехов, то подсовывал паука в коробочке. Казалось, он ни часа не может прожить, чтобы не выразить свои чувства. Иногда в самый разгар обсуждения он начинал тискать Верди, или щекотал её веточкой, или щипал под столом, или строил смешные рожи, от которых девушка смущалась. Сама она была более сдержанной в проявлении своих чувств, ограничивалась объятиями или поглаживаниями, но стоило Фаю обнять её, как она тут же льнула к нему всем телом.

Глядя на этих влюблённых, Женька невольно примерял их роли на себя и Мэй. Конечно, он не стал бы вести себя, как Фай. В своих мечтах Женька путешествовал с королевой по всему свету. Он показывал ей самые красивые уголки этого мира: они наблюдали закаты в Африке, встречали рассвет в Альпах, веселились на бразильском карнавале, в молчании наслаждались северным сиянием, бороздили океан, поднимались на высоту птичьего полёта, купались в горячих источниках и с замиранием сердца прогуливались по самым красивым пещерам. Он был готов наполнить её жизнь до краёв красками, светом, эмоциями, впечатлениями. Он заставил бы этот мир служить ей своим великолепием, многообразием и неповторимостью. Думая о королеве, Женька точно знал, какое применение нашлось бы его магическим способностям. Однако правда была в том, что, когда (или если) у их отношений появится хотя бы маленький намёк на будущее, Тартанов окажется лишён своей магии. А может, и жизни. Стоит ли начинать этот путь, зная, какой у него будет финал? И здесь Женька беспокоился даже не о себе, а о Мэй. Как она воспримет то, что неизбежно случится?

Тартанов не хотел причинять ей боль, не хотел, чтобы королева страдала из-за него, но и быть вдалеке от неё он тоже не мог. Теперь он на собственной шкуре испытал то, на что обрёк себя Вовка – на мучительное преодоление притяжения. Природа требовала своё, и игнорировать этот зов с каждым днём становилось всё тяжелее и невыносимее. Тяжелее – потому что зов этот был взаимным. Тот ужин, который состоялся у них ещё до того, как Тартанов отправился к Седрику в лагерь, прошёл скомкано, и уж тем более это нельзя было назвать свиданием. Публичная личность в дорогом ресторане – событие вполне обыденное, но в тот вечер рядом с ней был незнакомец, и потому всё внимание было приковано к ним. Дамы за соседними столиками незаметно, но всё же оценивали Женьку: одет не шикарно и даже не богато, но пригласил на ужин саму Мэй Гордон! Кто этот парень, который вклинился в расписание этой довольно непреступной женщины? Для богатого поклонника слишком молод. Для юного любовника непростительно богат. Его лицо незнакомо, его манеры выдают иностранца. В то время как светские львицы изнывали от любопытства, их спутники ревниво разглядывали нового соперника. А то, что на их территорию зашёл молодой соперник, стало ясно уже через несколько минут: дамы буквально глаз не отрывали от столика Мэй Гордон. Ещё чего доброго этот чужак пойдёт собирать урожай по всему Манхеттену!

Под этими перекрёстными рентгенами взглядов Женька чувствовал себя неуютно. Он и так волновался от встречи с королевой, а тут ещё вся эта публика просто вздохнуть не даёт. Тушуясь, он так и не решился сказать Мэй главное, а потом, посадив её в такси (королева была категорически против того, чтобы новый знакомый провожал её до дома), ругал себя за нерешительность и за то, что не додумался применить магию для устранения чрезмерного любопытства окружающих. Теперь невысказанное жгло Женьку изнутри, и он подумывал, как устроить ещё одну встречу с королевой. Никаких ресторанов. Нужно что-то уютное, где они смогли бы остаться один на один. Он надеялся, что ему удастся выкроить время и улизнуть от своей команды на денёк. Его не останавливало даже недоверие к ним. Может, это и к лучшему, что они останутся одни: расслабятся, потеряют бдительность, а он вернётся невидимкой и всё разведает. Увы, сей план пришлось на время отложить: Златан раздобыл план бункера. Их на базе в Куантико было несколько, но только один отвечал всем требованиям мощного сейфа.

– У Златана хорошие и плохие новости. С каких начать? – младший Шубашич разложил на обеденном столе полотно, склеенное скотчем из нескольких листов формата А4.

– Хорошие, наверное, в том, что ты нашёл план? – Фай оседлал стул верхом и упёрся подбородком в его спинку.

– Н-нет! Хорошие в том, что Златан раздобыл чертежи всей системы безопасности. Это было непросто, но у Златана светлая голова!

– Сам себя не похвалишь… – Аттила закатил глаза.

– Златан всё проанализировал и вот что понял: нам, ребята, никогда не взломать эту хреновину! – вздохнул младший Шубашич.

– Чё это не взломать? – хорохорился Фай. – Если знать, как всё работает, то можно найти слабые места у любой системы.

– Проблема в том, что слабые места одной ступени защиты прикрываются сильными местами другой. Это как кирпичи, сложенные в шахматном порядке.

– Пока не будем бежать впереди паровоза, – осадил его Женька. – Попытаться обойти эту систему всё-таки надо.

– Даже если мы и придумаем, как взломать бункер, мы всё равно не сможем проникнуть на базу, – подал голос Горан. – Ни одно химическое соединение не даёт возможности управлять огнём. Это может сделать только магия. Но ты ведь сказал, что там везде защита от неё. Мы не сможем даже забывчивость на кого-нибудь наслать.

Тартанов нахмурился, глядя на чертежи. Выход должен быть! Его надо найти. Найти отыскать способ проникнуть на эту чёртову базу, даже если придётся прибегнуть к массированному артобстрелу.

– Но у меня возникла другая идея, – после паузы слова Горана прозвучали как-то по-особенному весомо. – Я подумал: если там нельзя применять магию, нельзя околдовывать работников базы, то, возможно, нужен иной способ воздействия. Что если магию внедрить в их организмы?

– Отравить воду? – косматые брови Аттилы сошлись на переносице.

– Заколдовать еду! Продукты! – Фай чуть не подпрыгнул на стуле.

– Это всё довольно сомнительные способы, потому что мы не знаем, какие фильтры стоят на водопроводных трубах базы, и мы не знаем, как защита от магии подействует на продукты, – Шубашич-старший снова выдержал паузу. – Но есть кое-что получше.

– Да говори же уже! – Фай ударил ладонями по спинке стула.

– На базе работают в основном люди и всего лишь несколько десятков драконов. Из этого я и исходил в своих расчётах. Лишь один организм в этом мире способен не просто играть роль флэшки, но и вносить некоторые коррективы в систему.

– Ну!

– Вирус! Попадая в организм, но не размножается, как это делают бактерии, он изменяет все клетки, которые попадаются ему на пути. Грубо говоря, он меняет их код, и после этого клетки переходят на его сторону и продолжают его дело – также меняют остальных. Людские тела подвержены вирусам. И если драконы в силу своей природы могут намного дольше сопротивляться такому воздействию, то люди заболевают.

– А если у них прививка? – Седрик задумчиво потирал подбородок.

– Вакцинация не спасает от заражения. Её задача – научить организм быстро распознавать и подавлять вирус. Однако заражение всё равно происходит, и какое-то время вирус хозяйничает в теле. До того момента, как иммунная система его не приструнит, может пройти несколько часов, а может, и дней. Но нам ведь много и не надо…

– Что-то я не очень понимаю, какое отношение вирусы имеют к магии.

– Если мы используем способности вируса менять клетки организма, то мы можем заставить его снять магическую защиту. Воздействие на клеточном уровне.

– Погоди… То есть что получается… Мы как бы зарядим вирус нужной нам программой? – Фай снова подался вперёд, отчего стул ударился о край стола. – Эта программа изменит клетки, и они потеряют устойчивость к магии?

– Именно!

– Где ты возьмёшь вирус? – Аттила скрестил руки на груди.

– В институте вирусологии, конечно! – бодро ответил Горан. – Нам нужно что-нибудь, что легко передаётся по воздуху, что-то агрессивное, быстро мутирующее.

– Грипп? – Златан поиграл бровями.

– Он самый, братец!

– А дальше! Ну, заразим мы полбазы гриппом – и? – Женька склонил голову набок, стараясь предугадать ответ Шубашича.

– Мы сможем управлять персоналом: выведать коды, месторасположение электронных ключей – да всего, что поможет нам открыть бункер. Мы с помощью магии устроим любой переполох, какой нам будет выгоден.

– А как мы проникнем на базу, не засветив свои рожи? – буркнул Аттила. – Напялим маски президентов, как банда в фильме «На гребне волны»?

– Мы будем врачами. Служба эпиднадзора одевается ещё покруче пожарных, – развёл руками Горан. – Только нам будет нужна поддержка. Златан, возьмёшь это на себя!