Сила чужака

– Тащить сюда какую-то заразу – глупо, – впервые за вечер вступила в разговор Верди. – Мы хоть и драконы, но всё же в человеческих телах.

– Никто сюда ничего не понесёт! – отрезал Женька. – Горан всё сделает на месте. Там, в институте вирусологии. У них и оборудование, и специалисты…

– Одно дело – украсть пару пробирок, и совсем другое – остаться там работать, – растерялся старший Шубашич. – Как такое возможно?

Женька загадочно улыбнулся.

Дар

В Дэйтоне уже почти стемнело. Противно моросил дождь, который загнал домой всех любителей вечерних променадов – владельцев собак, бегунов, студентов, пьяниц и просто поздних прохожих. На скамейку, стоявшую с краю газона, раскидистые кроны деревьев бросали длинные резкие тени от света дежурного фонаря, горящего над входом в баптистскую церковь Святого Ангела. Это спасало сидевших на скамейке Седрика и Женьку от взглядов случайных прохожих или водителей машин, которые с шуршанием проезжали по Браун-стрит. Кварталом выше, за церковью начинался студенческий городок Дэйтоновского университета. При нём располагался институт вирусологии, где сейчас Горан вместе с сотрудником, загипнотизированным Женькой, работали над модификацией вируса.

Тартанов, казалось, не замечал дождя. Плечи и спина его крутки потемнели, волосы прядями прилипли ко лбу, но он сидел, подавшись вперёд, сцепив пальцы в замок и положив локти на колени. Рядом возвышался Седрик, усевшись на спинку скамьи, а ноги поставив на сиденье. Он накинул на голову капюшон ветровки, и от этого походил на гарлемского рэпера или подпольного боксёра. Седрик тоже упирался локтями в колени, крутя на пальце что-то вроде мини-четок. Сидящие уже поохотились и ждали возвращения Аттилы, которому сегодня дважды не повезло с добычей.

– Немного напрягает, что ты таскаешься за нами, как за школьниками, – первым нарушил почти пятнадцатиминутное молчание Седрик.

– Я знаю, – не шелохнувшись, отозвался Женька. – Мне просто хотелось поговорить с тобой наедине.

– Так говори! Чего ждал столько?

– Не знал, с чего начать.

– Ого! – хмыкнул Седрик. – Надеюсь, ничего романтического?

– Не любишь романтику? – поддел его Женька.

Седрик улыбнулся. После общения со Сказочником Тартанов открыл в себе новое умение: ему уже не нужно было смотреть на человека, чтобы узнать его эмоции. Он ощущал их новым чутьём, доселе незнакомым, но крепнувшим день ото дня.

– Я хотел бы дать тебе особое задание, – Женька сменил тон на более серьёзный. – Только тебе, понимаешь?

– Задание какого рода?

– Я знаю, тебе оно будет неприятным, но я хочу, чтобы ты…

– О нет! Только не читать мысли! – замотал головой Седрик. – Слушай, я согласился на эту авантюру, потому что тебе нужна была силовая поддержка. Я дам её, но о большем не проси!

Тартанов шмыгнул носом и заговорил, то поднимая, то опуская сжатые в замок пальцы, и чем дальше он говорил, тем резче становились движения и больше амплитуда.

– Мне тоже неприятны некоторые вещи. В России у меня осталось два брата, один из которых… скажем так, серьёзно болен. Там у меня остался друг, которого схватили по ложному обвинению, и ему теперь грозит пожизненное заключение. Кроме того, я случайно выпустил на свободу двух монстров, каждому из которых по силам уложить в одном бою сотню драконов, не говоря уж о людях. Я должен быть сейчас там, должен помогать им, должен всё исправить, Седрик! Но я здесь, потому что есть цели поважнее личных. Мне не по душе роль грабителя и террориста, я не умею разрабатывать военные стратегии, просчитывать ходы и плести интриги. Из меня хреновый лидер, но я переступаю через себя ради цели. Я ставлю ногу на горло своим «хочу» ради всеобщего «надо». И раз вы пошли за мной, я требую, чтобы вы поступали так же: ставили «надо» выше «хочу».

– А ещё говоришь, что ты хреновый лидер! Такую речь задвинул!

– Я хочу, чтобы ты уяснил одно: если мы не сделаем то, что задумали, мы все погибнем. Все – это не только наша команда. Я сейчас говорю о нашем народе, о драконах. Пока зло не расползлось, его ещё можно уничтожить малыми силами – призвать Повелителей.

– Это Повелителей ты сейчас назвал малыми силами? – мотнул головой Седрик.

– Малые силы – это мы. Мы, как дети в комнате, объятой огнём. Пока у нас есть возможность, надо открыть дверь пожарным. Если мы промедлим, то открывать дверь будет некому. Да и не за чем.

Седрик перестал крутить чётки и сидел, опустив голову. Женька ждал, что он ответит. В молчании прошло больше минуты.

– Если ты докажешь, что мой дар на самом деле необходим…

– Сам решай, можно без него обойтись или нет, – Женька выпрямился, уперевшись ладонями в колени. – Я хочу, чтобы ты проник в резиденцию короля и подслушал его мысли.

Несколько секунд Седрик держался, а потом прыснул от смеха. Он так заразительно хохотал, что губы Женьки помимо его воли разъехались в улыбку.

– Сразу видно, что ты чужеземец, – просмеявшись, сказал мистер Дорф. – Проще проникнуть на базу в Куантико, чем в резиденцию короля. Греус параноик, и его драконы досконально проверяют всех, кто входит и кто выходит. Все спецслужбы находятся под его юрисдикцией, поэтому мы не сможем даже документы подделать: нас раскусят на раз-два. А когда раскусят… Тебе лучше не знать, что с нами сделают.

– Любое обстоятельство можно обратить в свою пользу, – упрямо заметил Женька. – Если Греус проверяет всех, кто входит и выходит, то значит, в тех, кто уже внутри, он уверен. Так?

Седрик задумчиво кивнул.

– Ты окажешься внутри, не входя в здание. Поэтому тебя проверять никто не будет.

Воин непонимающе уставился на Тартанова. Иногда он не мог прочитать мысли этого дракона. Он слышал их, но они сливались в мутный поток, и вычленить из этого тумана что-то конкретное было невозможно.

– Я научу тебя кое-чему. Это поможет тебе проникнуть в резиденцию и перемещаться внутри неё.

– Что я должен буду делать?

– Я хочу быть готовым к любым перемещениям Греуса и тем более к его ответным действиям. Успех нашего плана зависит от того, насколько мы учтём все неожиданности. А учесть их легче, если они из неожиданностей превратятся в ожидаемые реакции.

– Что ж… Это понятно и логично, – Седрик выпятил свои лиловые губы, словно собирался насвистывать. – Как я буду передавать тебе информацию?

– Проникнешь в резиденцию под видом уборщика: так ты вызовешь меньше всего подозрений и сможешь перемещаться по зданию, – с готовностью заговорил Женька. – Будешь оставлять послания на стёклах окон, а я буду читать их с помощью специальных фильтров.

– Каких ещё фильтров? Ультрафиолетовых?

– Нет, лучше. Это изобретение Горана. Когда он работал над созданием антидота к олию, то записывал формулы и другие важные вещи на окнах. Так он защищал информацию от кражи, потому что компьютеры можно похитить, электронные хранилища взломать или уничтожить. И когда к нему нагрянули с обыском, когда люди Киора разбомбили его лабораторию, отформатировали все диски на компьютере и сожгли все документы, технология приготовления антидота не была утеряна. Она осталась на стекле, написанная специальным составом, который не виден ни в одном из известных спектров излучения.

– Как же тогда её прочитать?

– Златан изготовил специальные линзы с особым напылением, которые помогают прочесть написанное.

– Ну и башковитый наш Горан! Светлая голова! – искренне восхитился Седрик.

– Грех не использовать это в нашем деле, – согласился Женька. – Не сегодня – завтра он закончит с вирусом, и будем приступать к операции. Поэтому важно знать, что творится в стане врага.

– Вы уже решили, как будете запускать вирус на базу?

– На дроне. Распылим с воздуха.

– Его запеленгуют и перехватят управление.

– Златан сделает дрон, которым нельзя управлять, а значит, и перехватить управление нельзя. В нём будет только программа с координатами стартовой, тактической и финальной точек. Дрон взлетит, а когда достигнет тактической точки – распылит вирус, – Женька изобразил рукой летящий самолёт, – а потом упадёт куда-нибудь в лес или в Потомак.

– А если его собьют?

– Это даже ещё лучше: сбитую модель доставят для изучения – на предмет фото- и видеокамер. Но стоит военным вскрыть её, как они тут же подхватят заразу.

– А если его собьют так, что он взорвётся?

– Им это не выгодно, ведь важно не просто предотвратить утечку информации, но и отследить, откуда лазутчик, – Женька довольно улыбнулся. – Нет, они не будут его взрывать.

– Но всё же!

– У нас есть запасной план. Подстрахуемся через воду.

Седрик теребил чётки, обдумывая услышанное.

– Так что, ты согласен на моё задание? – мягко вернул его к предыдущей теме Тартанов. – Возьмёшься шпионить за Греусом?

– Согласен, – вздохнул мистер Дорф.

– Только одно условие, которое не обсуждается, – Женька повернулся к нему и серьёзно взглянул в глаза. – Никто не должен об этом знать. Никто из наших!

– Но моё отсутствие придётся как-то объяснить!

– Я возьму это на себя. Придумаю что-нибудь.

– Я не могу так. Я не могу скрывать это от Аттилы. Он не поймёт.

– Седрик, мы говорим о секретной операции!

– Я скажу ему, чтобы держал рот на замке – и он никому и ничего не скажет даже под пытками, – раздражённо ответил Седрик. – Но он очень… чувствителен к доверию. Если мы… если я утаю от него что-то, для него это будет болезненным ударом.

Тартанов недовольно поморщился. Воины тут все как на подбор чувствительные и ранимые. Один вокруг девки вьётся, другой обижается, что его в тайну не посвятили. Даже Кот, уж насколько тесно привязанный к брату, но и тот с пониманием отнёсся к тому, что Беша имел секреты от него.

Женька вздохнул: здесь он на чужбине. Эти драконы – единственный его шанс сделать то, что просил Сказочник. Если сейчас настоять на своём, проявить жёсткость, то кто знает, чем это обернётся потом. Утратой уважения, доверия или даже предательством. Кроме того, у него, у Женьки, просто нет времени и возможностей набирать ещё одну команду. Он потёр тыльную сторону ладони второй рукой и спросил:

– Ты давно его знаешь?

– С детства. Мы росли вместе, – тут же ответил Седрик, словно только и ждал такого вопроса. – Мои родители были драконами, а Аттилу усыновили. Естественно, его крепнущая сущность пугала приёмных родителей. Они были уверены: всё, что с их сыном происходит, он делает им назло. Его били, наказывали, водили по врачам. Мой отец не мог вынести этого и уговорил Герфингеров записать сына в тхэквондо, в группу, куда ходил я. Под предлогом тренировок, соревнований, сборов, подготовки к контрольным и рефератам он забирал Аттилу из дома и приводил к нам. Через год он буквально жил у нас, и его приёмные родители были этому несказанно рады. Так что мы с Аттилой как братья.

Скептицизм на лице Тара заставил мистера Дорфа выйти из привычного спокойного состояния. Он, нервно поглаживая колени, заговорил – с жаром, с желанием убедить и со страхом не быть услышанным:

– Знаешь, это его психологическая травма, что ли… Он ведь не знал, что дракон, но чувствовал, что отличается от остальных детей, и вместе со своими родителями считал себя уродом. До тех пор, пока они не переехали на нашу улицу. Тогда мой отец рассказал Аттиле, почему с ним происходит такое, и это, наверное, изменило его личность. Он стал доверять людям, которые честны с ним, и не доверять тем, кто что-то скрывает. Аттила очень ревностно относится к правде, он желает знать её в любых, даже самых неказистых проявлениях. Взамен он готов платить безграничной преданностью. Не знаю, как ты, но я не могу разбрасываться таким даром. Для меня отношение ко мне моего друга, его вера в меня важнее любых политических перипетий. Потому что короли приходят и уходят, появляются и исчезают внешние враги, но что пройдёт со мной через всю жизнь – это мои близкие. И если ты предлагаешь мне отказаться от этого дара, то я, скорее, откажусь служить тебе.

Слова Седрика неожиданно затронули в сердце Женьки доселе не звучавшие струны. Он вдруг осознал, что всё, через что он прошёл и через что ему ещё предстояло пройти, имело лишь одну истинную цель – остаться с братьями. Вся эта глобальная идеология спасения своего народа укладывалась в простую задачу – спасения своих братьев. Нет, Женьку, конечно, трогали судьбы других драконов, особенно тех, кто несправедливо пострадал от издержек режима лиг, но все эти искалеченные тела и жизни никогда бы не заставили его подписаться на то, на что он подписался нынче. Тартанов очень ясно увидел, что истинным его желанием свержения богов является не мир во всём мире, а стремление избавить братьев от страданий. Дать Вовке возможность завести нормальную семью, потому что он, наверное, единственный из них как никто другой заслуживал личного счастья. Он столько времени отодвигал свою жизнь на потом, отдавая себя заботе о младших братьях, что теперь они с Максиком в неоплатном долгу перед ним. Да и Максику тоже досталось в жизни. Известие о смерти братьев сильно ударило по нему. Возможно, если бы не Сказочник, младшего Тартанова давно бы сожрали твари. Да если бы только они! Этому пареньку пришлось отчаянно сражаться не только с обитателями невидимого мира, но и с обитателями мира реального – с приёмными родителями, учителями, докторами, сверстниками. История Аттилы очень напоминала историю Максика, и, наверное, поэтому сердце Женьки так живо откликнулось на слова Седрика о преданности и дружбе. Но даже сейчас, став сильным воином, Максик всё равно нуждался в заботе и защите, продолжая битву, начатую в детстве. Масла в огонь подливали боги, которые считали таких драконов, как младший Тартанов, опасными и нещадно уничтожали их. Только Повелители могли не просто защитить Максика, но и помочь ему одолеть внутреннего монстра. Ради этого Женька шёл на войну против лиг, ради своих братьев он готов был сражаться насмерть, а никак не во имя всего народа.

– Ладно, – сказал он тихо. – Если ты уверен, что Аттила не проболтается, то можешь рассказать ему.

Седрик, как показалось, с облегчением вздохнул.

– Возможно, вы – это то, чего мне не хватает тут, – осторожно признался Женька. – Ощущения дружеского плеча, преданности, как ты сказал.

– Просто ты слишком рвёшься домой, – руки Седрика, наконец, успокоились, легли на бёдра, как уставшие метаться по клетке хищники. – Твоё сердце – там, но перенеси его сюда – и ты ощутишь и преданность, и поддержку.

Женька смущённо опустил голову.

На тротуаре чуть дальше церкви из темноты, куда ещё не долетал свет фонарей, показалась фигура Аттилы – угловатая и сутулая. Он вышагивал бодро, значит, ему наконец-то удалось заарканить тварь.

– Замёрзли, гоблины? – хохотнул он, приближаясь, и тут же споткнулся о торчащий край тротуарной плитки.

– Ждём Горана, – улыбнулся в ответ Женька.

– Этого можно до утра ждать, – Аттила остановился, сунув руки в карманы куртки. – Может, найдём место посуше? Неохота мокнуть…

– Ладно, давайте найдём, – Женька поднялся и вынул из кармана чёрный маркер. – Хотите понаблюдать за нашим учёным?

Седрик и Аттила недоуменно переглянулись.

– Парни, я научу вас проходить сквозь стены, – подмигнул Тартанов. – Вам это в будущем пригодится.

И выразительно посмотрел на Седрика.

Вопросы государственной безопасности

Арсент с досадой чертыхнулся: телефона не оказалось ни в портфеле, ни в кармане. Видимо, он оставил его на рабочем столе, хотя в памяти остался эпизод, как он клал телефон в портфель. Может, воспоминания другого дня наложились на сегодняшние? Арсент нервно барабанил пальцами по стенке лифта, который вёз его обратно наверх.

Рецепция была уже пуста. И без того приглушённый свет коридора стал совсем тусклым. Арсент не любил задерживаться допоздна, потому что опустевшее здание наполнялось пугающей тишиной и замогильным эхом. И хоть Арсент не верил в призраков и прочую мистику, ему было не по себе в этих стенах, которые по окончании рабочего дня превращались в склеп из стекла и бетона.

В его кабинете было темно, однако начальница всё ещё сидела у себя: из приоткрытой двери на пол ложилась полоска мерцающего света и слышались голоса. Сначала Арсент решил, что миссис Гордон беседует с продюсером канала DHT Майклом Эвансом. Майкл был её старинным другом и частенько заходил просто поболтать. В этих разговорах никогда не было ничего таинственного или крамольного, Майкл ни разу не давал повода усомниться в чисто дружеской подоплёке его отношений с миссис Гордон и ни одним словом, жестом или взглядом не намекнул на романтические фантазии. Поэтому Арсент проследовал к своему столу, даже не надеясь узнать пикантные подробности из жизни своей начальницы: с Майклом она говорила только о работе, о светских мероприятиях или просто обсуждала какой-нибудь фильм или концерт.

Телефон обнаружился на столе, частично прикрытый папкой с отчётами, присланными рекламным отделом. Вот почему Арсент не заметил его, когда уходил! Он сунул телефон в карман и уже собрался, было, покинуть кабинет, но замер от неожиданности: миссис Гордон назвала своего гостя Таром. Точно так звали того типа, который несколько недель назад ломился к ней без приглашения. Арсент тогда так и не понял, каким образом этот хлыщ проник в кабинет к начальнице. И, слава богу, она не устроила ему выволочку за то, что он не выполнил инструкцию!

И вот сейчас этот Тар снова нарисовался. Как будто у него есть потайной ход в этот кабинет! Арсент замер, прислушиваясь.

– Я правильно понимаю: вы собираетесь украсть самую охраняемую в мире вещь? – с недоверием поинтересовалась миссис Гордон. – Ты хоть понимаешь, к чему это приведёт?

Ты! Арсент зажмурился. Его начальница ни к кому так не обращалась, кроме своего самого близкого окружения, а этому странному типу, значит, тыкает! Референт на цыпочках перебрался поближе к двери: что-то тут намечалось таинственное.

– Полагаю, к перевороту, – серьёзно ответил Тар, и у Арсента быстрее застучало сердце.

– Ты говоришь об этом так спокойно? – недоумевала Мэй.

– Да, потому что именно этого и добиваюсь. Когда ключи будут у нас в руках, то и весь мир тоже будет у нас в руках. Это похлеще, чем завладеть ядерным оружием.

Лицо Арсента вытянулось от изумления.

– Господи… – миссис Гордон вздохнула. – Не могу поверить, что ты всерьёз говоришь о таком! Ключи хранятся на военной базе в Куантико. Ты что же… собираешься напасть на военную базу?

– Не напасть, а проникнуть, – поправил её Тар. – Мы проникнем на базу, вскроем бункер и украдём ключи.

– Ты говоришь не о банковском сейфе, а о военной базе, на которой расквартировано почти десять тысяч солдат! Туда невозможно проникнуть!

– В обычное время – да. Но если создать нестандартную ситуацию, посеять панику, то в этой неразберихе легко затесаться в любое, даже самое охраняемое место.

– Тар, мы говорим о военных. Эти люди обучены реагировать на любые нестандартные ситуации. Ваш план обречён на провал.

– Вовсе нет! Прочти, я детально изложил всё тут, – из кабинета донёсся звук, будто на стол бросили папку с бумагами. – Ну а если коротко, то мы планируем распространить на базе вирус.

– Какой ещё вирус?!

– Честно говоря, не знаю, какой именно. Ребята что-то там украли из института вирусологии в Огайо, – Тар шмыгнул носом. – Когда полбазы сляжет с температурой, у военных не будет выбора: они объявят карантин и обратятся к эпидемиологам. И вот тогда под видом врачей мы и проникнем на базу. Из-за карантина все передвижения солдат по территории будут запрещены, и мы можем не опасаться, что нас засекут, пока мы взламываем бункер. К тому же вывезти ключи вместе с заражённым пациентом, или в контейнере с пробами, да даже под защитным костюмом – проще пареной репы.

Арсент закрыл рот рукой. То, что он услышал сейчас, тянуло на государственную измену, не меньше. Этот Тар – очень опасный тип, и если он прознает, что произошла утечка информации, то, конечно, не остановится ни перед чем, чтобы убрать свидетеля. Однако страх и любопытство не позволили референту даже шелохнуться, не говоря уж о том, чтобы сбежать.

– Не делай этого, Тар! – в голосе Мэй послышалась мольба – интонации, которых раньше никто и никогда не слышал из уст этой женщины. – Пострадают невинные!