Кир – За пределом

Стоим, давим лыбу на троих.

– Ну, смотрю, ты совсем в порядке, – оцениваю друга. – Костюм такой приличный на тебе.

– Ты меня выдернул с какого‑то международного саммита, – ухмыляется Димон. – Я там уже начинал подозревать, что я не местный, вот и прикид соответствует. Нормальные хоромы отгрохали. Ты, Кир, молодец: сдержанный дизайн, не свалился в банальную царскую роскошь. А паркет! Если удастся повторить в реале – это ж бомба.

Жуковский лукаво улыбается. Отнекиваюсь:

– Ой, да ладно, никогда не видел себя дизайнером.

– Это наш совместный проект, – машет рукой сенсей. – И вы ещё камин в работе не видели.

Он оглядывает нас обоих.

– Теперь к делу. Я так понимаю, у нас тут учебка намечается. Дмитрию – первое задание: выдернуть сюда жену. У них самая сильная связь из возможных, так что тоже обойдутся без танцев с НЛП. Техника ему известна, а мы с Кириллом Григорьевичем поднимаемся наверх.

Уходим в кабинет бородатого сенсея. Внушительный письменный стол из идеально полированного мореного дуба, резная вязь инкрустирована янтарем и мягко пульсирует едва заметным светом. Большое директорское кресло из черной кожи с высокой эргономичной спинкой. Камин того же дизайна, что внизу, только камни облицовки с холодным синеватым отливом. Мягкий светло-серый ковер с тонким готическим узором занимает почти весь пол. Вокруг – книжные полки от пола до потолка. В углу громоздится глобус, почти с меня ростом.

Тумбочка рядом со столом завалена свитками и свисающими пергаментами тонкой кожи. На самом столе – порядок: несколько книг стопкой, письменные принадлежности на подставке. Бросается в глаза большое черное перо с позолоченным наконечником на вертикальной подставке рядом с чернильницей. В целом и минималистично, и очень дорого.

– Хорошо тут у тебя, – невольно улыбаюсь. – Прям тянет сесть за стол и чего-нибудь наглобалить.

– Еще чего, – фыркает Жуковский. – Для гостей стулья!

Внизу ахает Анькин голос, и вдогонку взвизгивает довольная девочка.

Жуковский удивленно поднимает тяжелую бровь.

– Так быстро пришла в себя? Пошли обратно.

Внизу Дима держит Аню за руку. На ней платье средней длины из легкого тонкого хлопка с принтом зеленоватых листьев.

Девушка берет с одного из стульев черный пульт и начинает нажимать кнопки. В камине вспыхивает огонь и оживляет камни. Проникая в черноту облицовки, языки пламени тянутся к потолку оранжевыми всполохами, по черной шкуре вдоль пола тоже ползут огненные языки подсветки.

– Мальчики, это настоящая сказка! – Аня вертит головой. – Тут все такое, такое… прям трогать можно, и не искажается, не превращается в пятна света. Мои сны почти все аморфные и чрезмерно яркие. У меня так впервые!

Смотрю на бар Света и вижу, как он медленно ползет вниз: 865, 864… Машу рукой, спускаясь с лестницы.

– Аня, привет, с прибытием!

– Ой, Кир, – она щурится на меня, как на прожектор. – Ты такой яркий! Какой у тебя замечательный теремок. Ты бы смог поднять новый тренд в дизайне.

Счастливая Анька усаживается за стол, поглаживая идеально гладкую поверхность.

– Знакомься, это Жуковский, – киваю в сторону бородача. – Сенсей, это Аня.

– Здравствуйте, милая барышня, – вежливо кланяется он. – Вы бы взяли себя в руки, а то Кирилл молчит, но свет у него не бесконечный.

Аня смущенно отводит взгляд.

– Я не знала, что это его, – робко говорит она. – Увидела этот поток и поняла, что он даст мне нужную энергию, чтобы не проснуться. Но я уже почти успокоилась.

Жуковский подмигивает ей.

– Ты молодец, видящая! Хороший потенциал.

Вроде утечка прекратилась.

– А как это она без спросу мой свет смогла использовать? – не выдерживаю.

– Вы все сейчас соединены и можете брать и делиться друг с другом, – спокойно объясняет сенсей. – Но это можно отсечь в любой момент. Сейчас Дима и Аня пройдут быструю тренировку по «сбору Света» и отправятся его добывать.

Снова зажигается свеча на подсвечнике.

– Отойдите к стене, – велит Жуковский. – Задача – почувствовать, как свет становится сильнейшим магнитом и притягивает. Дмитрий – первый.

Дима смотрит на пламя. Вдруг его выбрасывает вперед, тело выгибается от импульса, будто тянут за солнечное сплетение. Через секунду друг уже висит у источника света и плавно опускается на пол.

– Смысл ясен, – усмехается он, выпрямляясь. – Давай, любимая, твоя очередь.

В исполнении девушки маневр выглядит изящнее и естественнее.

– Такое приятное ощущение в теле, – мурлычет она, выпрямляясь.

Жуковский обращается к Анне строже:

– Красавица, не читери при сборе, – прищуривается он. – Не переставляй свет поближе и не собирай все в одну кучу. Полет важен для укрепления тела сна, поэтому наоборот выбирай источники с меньшей светимостью и подальше.

– Спасибо, Жуковский, – хихикает Аня. – А то бы я там все в один светильник слепила.

– Ну все, можете идти выполнять, – он хлопает в ладони. – Только не переборщите: обратный выброс – это откат на пару дней и плохое настроение.

Димон открывает дверь и поднимает руку.

– До скорого.

Следом выходит Аня.

Я перевожу взгляд на Жуковского.

– Пойдем наверх?

Он поднимает кулак.

– Смотри.

Начинает считать, разгибая пальцы:

– Один, два, три… пять.

Открывается дверь. На пороге стоит довольный Димон.

– Ну что, заждались? – ухмыляется он. – Спрайты неадекватные попались возле фонаря, палками кидались, хотели меня сбить, чуть не уволокли по своему сценарию. Потом птиц увидел, вспомнил, что если полететь за ними, то можно вернуть потерянную светимость… Ну, короче, затянулось у меня там.

– Тебя пять секунд не было, – качаю головой.

Смотрю на бородатого физика.

– Вот и я о том же, – усмехается он. – Время тут максимально замедлено. Можете гостить у меня, набираться ума-разума, пока не соскучитесь по реалу. Примерно один к девяти такой курс к реальному времени, а если погрузиться на несколько уровней вниз, то и до месяца дотянем. Только вы не осилите ментальную да и психическую нагрузку. Нет у вас еще внутренней синхронизации. Так что максимум трое суток, а сорок восемь часов здесь для вас будет достаточно и безвредно.

Аня уже снова стоит рядом и внимательно слушает.

– Поэтому сейчас осмотритесь, – продолжает Жуковский, – и через полчаса собираемся в светлице за столом. Будем думу думать, прорабатывать общую стратегию и частную тактику. Все, товарищи, вольно, разойтись!

Девушка задерживается у открытой двери и наблюдает за полетом бабочки.

– Я на разведку, – бросает она.

И упархивает наружу, украшая изящным силуэтом зеленый холм, поросший низким редким кустарником с большими малиновыми цветами.

Жуковский остается в доме, мы с Димоном выходим на крыльцо. Накрывает ощущение дачного отдыха.

– Хорошо тут у тебя, – Дима всматривается в пейзаж. – Можно отключиться от всей текучки дел, отвлечься и выдохнуть. Как же все круто меняется.

Он на миг замолкает, сжимает перила, взгляд тяжелеет.

– Три месяца назад был в тупике, – тихо продолжает он. – Работа сожгла меня, на Аньку стал кидаться. Вот Мурзик соберет машину времени, вернусь в тот момент и набью себе рожу. По краю прошел, чуть не потерял любимую, и вслед за ней все бы улетело. Сейчас как будто новую жизнь получил, радуемся как подростки! А возможности?..

Дима на секунду замолкает, подбирая слова.

– Только вот не знаю, кому за это пожать руку, – обращается ко мне. – Ты сам-то как все это воспринимаешь?

– А что у меня? – усмехаюсь без радости. – Жизнь сжалась до схемы: проснулся – работа – ужин – спать, на выходных только вдох делал. Жизнь сурка, и то интереснее. Как-то задумался, для чего вообще живу, и не смог придумать. Почувствовал пустоту внутри, и она стала наполняться ледяным ужасом, так накрыло, будто в смерть окунулся. – Задумчиво слежу за девушкой на лугу. – Отмокал потом в ванне, – невольно говорю тише. – Три часа в себя приходил с бутылкой в обнимку.

Поворачиваюсь к другу.

– Теперешние перемены кружат голову, как на карусели. – Радость? Да я только начинаю понимать, что это такое. Честно, пока не могу толком все переварить, ведь еще и эмоции надо контролировать, чтоб темп не сбавлять. Так что буду блаженно смаковать. А благодарность найдет адресата, если он есть.

Смотрю на камин, прищуриваясь.

– Ты планируешь Мурзика тут выпускать?

– Надо посоветоваться с Николаем, – отвечает Дима. – Так-то, конечно, надо ему набраться новых впечатлений. Пойдем спросим, заодно дом глянем.

Жуковский сидит во главе стола и водит по нему пальцем. Перед ним светится окно выбора блюд, он ловко листает страницы, где-то ставит галочки. Увидев нас, он улыбается во весь рот.

Хозяин дома ловко листает страницы, где-то ставит галочки. Увидев нас, заулыбается.

– Вот интерфейс прикрутил, чтоб гостям проще было, – довольным тоном объясняет он. – Теперь столы в доме интерактивные. Я там еще форму обратной связи вставил для жалоб и предложений. Как накопятся – сделаю обновление.

– Прям умный дом будущего, стол-самобранка, – хмыкаю я. – Жуковский, нам нужно твое экспертное мнение: можно здесь Мурзика активировать?

– Не можно, а нужно, – он откидывается на спинку. – Все-таки мы с ним почти братья по способу отражать мир. Только не сейчас, скоро за стол сядем. Лучше помогите с меню.

Листаем долго и упорно. Такое чувство, что все кухни мира собрались в одном месте: глаза разбегаются, нужны годы тренировки деконцентрации, чтобы справиться с такой лавиной вкуснятины. Но все-таки справляемся: в итоге получается стол с кучей пробников, от которого хочется всего и сразу.

В зал заходит Аня.

– А что это вы тут без меня такое интересное делаете? – подозрительно щурится она.

– Заказ оформляем в небесный общепит, – сообщаю.

Девушка улыбается.

– Стол мечты холостяка.

Сенсей отрывается от перелистывания виртуальных страниц.

– Дети, руки мыть не надо, – объявляет он. – Аня и Дима, нарвите разных цветов на клумбе. Кирилл вам объяснит, что делать для улучшения памяти.

Он на секунду задумывается и добавляет:

– Кстати, на будущее: стол не любит, когда на него смотрят в момент материализации блюд.

Выходим из дома. Ребята нюхают цветочки с умным видом, сравнивают запахи, пытаются запомнить. Выполнив задание, возвращаемся за стол.

А там – разномастное великолепие в тарелочках из тонкого небесного фарфора. Испанская паэлья с сочными морепродуктами, итальянская паста с густым соусом, японские суши и свежая рыба, швейцарское фондю, мексиканские тако и грузинский сулугуни в разных вариациях. Остальное и не распознать, но общий вид такой, будто собрались все повара планеты и решили похвастаться лучшими блюдами.

Жуковский строго глядит на нас из-под бровей.

– Это не состязание, кто больше сожрет, – предупреждает он. – Будем общаться и кушать. Пробуйте всё, желудок тут бездонный. Анализировать ничего не нужно – просто ловите момент перемены вкуса. Такая тренировка позволит окрепнуть осознанности и цепко держаться на засыпании.

Он делает паузу, давая нам время осознать.

– И, вероятно, поможет в реальности: в критической ситуации вместо секундного ступора вы сможете отреагировать еще до осознания самой ситуации. Поэтому советую почаще подходить к столу, даже если надоест это свинское дело.

Все принимаются тренировать вкусовые рецепторы, обмениваться тарелками и впечатлениями.

– Ну-с, теперь ваш черед, – сенсей обводит нас взглядом. – Что поставим на первое место для обсуждения?

Дожевывая, поднимаю руку.

– Думаю, если мы продвинемся в разгадке бабкиного ребуса, это укажет общее направление стратегии, – говорю я. – А для разработки оперативных схем нам лучше дождаться аналитика и Дениса.

Все соглашаются.

Жуковский, разглаживая бороду и бодро закидывая в рот кусочек сулугуни, начинает:

– Начну с опущенной земли. Если верить некоторым старинным картам и неподтвержденным преданиям о Гиперборее, на месте северного полюса давным-давно находился зеленый материк, заселенный высокоразвитой цивилизацией. В результате некой катастрофы – возможно, падения метеорита или техногенной аварии – ось Земли наклонилась, а материк опустился ниже планетарной ватерлинии.

Мы с Димой переглядываемся, переваривая масштаб.

– В смысле карты? – Дима наклоняется вперед. – Есть, что ли, исторические документы?

Николай Григорьевич важно кивает.

– Карты Пири Риса, Оронтея Финея и еще несколько артефактов, признанных историками, – перечисляет он. – Но изображенный на этих манускриптах материк официально считается вымышленным.

– Фигасе, – не выдерживаю. – А чего помельче не мог найти? Мы типа материк поднимать будем?

Физик останавливает меня строгим взглядом недовольного учителя.

– Это еще не все, – продолжает он уже серьезнее. – Энтузиасты-геологи находят места на берегу Атлантического океана, где земная кора изломана так, будто что-то надавило сверху на область северного полюса.

Он делает глоток, словно ставя запятую.

– Также на дне Тихого и Ледовитого океанов обнаружены следы применения оружия, способного создавать остроконечные монолиты высотой до километра и такие же по глубине углубления рядом с ними. Это вы можете самостоятельно проверить через гугловскую Землю.

У меня в голове всплывают кадры из фильмов-катастроф, только тут все звучит слишком конкретно.

– То есть это прям реально может быть следами войны? – переспрашиваю я.

– Из этих следов можно предположить, что война велась между народами, населявшими Гиперборею и Антарктиду, – чуть тише подытоживает он. – Доступа к информации тех времен у нас нет.

Я присвистываю.

– Ну да, материк, а чего мелочиться? – подмигиваю Жуковскому. – Российской империи не помешает землица: кто первый нашел – того и остров.

Жуковский одобрительно кивает.

– Кстати, не так давно обнаружили новый остров где-то в районе Чукотки. Поднялся – даже не заметили как. Так что процесс идет, его только ускорить нужно… наверное.

И Анька подозрительно зыркает на меня и радостно заявляет:

– Ура, мы поедем в Европу!

Димон непонимающе поднимает ближнюю к девушке бровь.

– С чего бы?

– Карты смотреть будем, – Аня откидывается на спинку стула. – Если настоящие, чего-нибудь да угляжу.

Так-то она права, это единственная возможность проверить инфу.

Дима потирает затылок.

– Где именно они хранятся?

Жуковский на секунду подвисает.

– Первая – в Турции, вторая – во Франции.

Дима начинает переваривать возможность поездки.

– В Турцию попасть не проблема, – рассуждает он вслух. – Там вроде карантин не такой жесткий. А вот во Францию… могут быть сложности. Если другой вариант выяснить правду нам не светит, проверим турецкий артефакт. Лучше бы им и ограничиться.

Друг серьёзно смотрит на жену.

– Но это не раньше, чем каждый из нас выйдет на уровень, когда сможет эффективно не отсвечивать и максимально постоять за себя.

Анна авторитетно кивает и вступает:

– Очень верно подмечено про «не отсвечивать». Собранный Свет хранится в коконе за спиной человека, я его вижу. Конечно, нужно определенное усилие, знать, что искать, и иметь талант видящего.

Потираю ладони.

– Ну вот, уже есть задание, – говорю. – Первое – маскировка. Либо сливать Свет перед тем, как посещать людные места…

Жуковский мгновенно делает строгий вид, сводя брови к переносице.

– Ни в коем случае, – отрезает он. – Следите, чтобы Свет не был на нуле более одних суток. Оставляйте в НЗ не менее двух процентов. Иначе может произойти коллапс в коконе и утрата большей части возможностей на срок до трех дней, плюс жесткая депрессия. В худшем случае – длительная потеря сознания.

Он чуть наклоняется вперед, буравя нас взглядом.

– Вот, кстати, подумайте: откуда в бессознательном эта инфа? Кто-то через это прошел. А значит, как минимум были люди, пользовавшиеся этим потенциалом. И очень вероятно, что есть и более способные.

Что-то нагнетает Жуковский, хотя доводы логичные.

– Значит, на повестке дня – маскировка кокона, – подытоживаю. – Переезжаем и будем строго соблюдать карантин, за границы поместья не выезжать. Завтра подберу аналитика и вместе сразу двинем к вам.

Димон встает из-за стола и решительно кивает.

– Кир, согласен с тобой, безопасность всегда на первом месте, – говорит он. – В общем-то, никто никуда не торопится. Сейчас у нас нет идей насчет маскировки, так что давайте займемся тренировками.

Бородатый Николай берет со стола шаурму и, пародирует Ленина с кепкой:

– Учиться, учиться, учиться! И не забывайте дегустировать деликатесы.

Дима и Аня выходят в сад настраивать индикатор Света.

Я обращаюсь к Жуковскому:

– Начинаю осознавать свое место в группе, – признаюсь. – Что-то вроде координатора.

– Похоже на то, – он кивает. – Попроси глазастую получше рассмотреть в реале твой кокон. Скорее всего, он двойной. Если так – да, точно командир.

Жуковский чуть смягчает голос:

– Думаю, тебе будет полезно узнать о том, что вас связывает. Дружба. Это не просто отношения друг с другом. Именно так Аня смогла воспользоваться твоим Светом без разрешения.

Между вами сейчас установлен канал, в котором есть информационная и энергетическая составляющие. Чем больше вы используете Свет, тем функциональнее становится ваша связь. Полное доверие внутри группы усилит вас.

По ощущениям и правда так, а всё списывал на сантименты.

– По той же причине вам нужно как можно быстрее закончить формирование… – он на секунду задумывается. – Мне нравится термин «Звено». Чем сильнее вы сплочены, тем сложнее будет принять нового члена. Оптимально для Звена – шесть человек. Дмитрия и Анну можно считать за единицу. Двенадцать – в любом случае крайнее число.

– Нормально ты их в единицу упаковал, – усмехаюсь. – Но по сути понятно.

– Никакие притворства и обман не позволят человеку втереться в доверие, чтобы подключиться к вашему каналу, – продолжает Жуковский. – Это технически невозможно. Соединение происходит на уровне духа и подсознания, там нет места лжи. Укрепляй вашу дружбу на всех уровнях и начинайте использовать каналы. Это даст возможность качественно координировать все ваши действия.

– А ведь я это прям чувствую, – медленно проговариваю, больше себе. – Всё списывал на нежности. Значит, мы можем перекидываться информацией… Исключить телефон для внутренней связи – это прям очень поможет, связь-то не везде есть. Да и мессенджеры под колпаком у органов. И всем научиться пользоваться Светом друг друга. Как это сделать?

Жуковский морщится, как от кислого.

– Если я начну детально рассказывать, как и что, это вызовет у тебя ощущение сложности и трудновыполнимости. А на самом деле всё проще. Так что, как говорят кроссовки: просто сделай это. А вот если вы сами что-то усложните, тогда подскажу, как сделать проще. Всё это вам в качестве домашней работы. Тут нельзя проводить настройку, только в реале. Иначе можете упереться в ограничения там, которые здесь отсутствуют. Вот, например, прямо сейчас громко, мысленно, крикни ребятам.

Пробую. Внутри делаю «эй!» на всю мощь.

С улицы доносится Димкин возглас:

– Нам ещё немного, скоро будем!

– Да, понимаю, – хмыкаю. – В реальности так не выйдет, но, думаю, справимся. Значит, мы и правда стали настолько близки. А почему так быстро, от чего это зависит?

– Дружба не возникает, она есть всегда и просто соединяет людей, которые её хотят, – спокойно отвечает он. – Это один из основных потоков мироздания. Современное понимание дружбы сведено до банальности и лишено истинного значения. Понятие «Дружина» тебе о чём-то говорит? Посмотри на ребят – это твоя Дружина. Звучит как философия, поэтому действуйте, проверяйте, используйте возможности – и прибавится ещё. Всю эту мысль донеси до ребят, когда проснётесь.

Не всё понятно, но внутри что-то щёлкает. Прямо сердцем чувствую – они мои, и сделаю всё, чтобы сберечь и защитить их.

– Жуковский, – выдыхаю, – мне нужны все знания по военной тактике для взвода. В первую очередь – спецподразделения по разведке, ну и для открытого боя – во вторую. Перед просыпанием надиктуешь?

– Хорошо, – кивает он. – Но, как я уже говорил, опыт тебе придётся набивать самому. Тут даже мышечная память не поможет.

– Ну, так организуй мне РПГ во сне, – оживляюсь. – Мне нужен боевой маг, воин-танк, клерик-лучник. Я сойду за скоростника с катаной и копьём. И техномаг с огнестрелом. Двое мелких разведчиков. Пусть это будет городская локация, район пригорода, рядом с лесом. Здания разные: от деревенских домиков до высоток. С умениями бойцов разберусь на месте, придумай там простенький интерфейс. Противники – люди в камуфляже с аналогичными умениями, ну и тигры, с воздуха – лучники на пегасах.

– Хорошо, сделаю, – в глазах у него загорается огонёк. – Сколько планируешь тренироваться?

– Уйду как можно быстрее, – решаю вслух. – Буду оттачивать тактику, пока не почувствую, что действую на рефлексах, вспоминая анекдоты и твой портрет в кабинете физики.

– Ух, как тебя зацепило, – ухмыляется он. – Молодец, чувствуешь ответственность за друзей. Вот и дружинники вернулись.

Действительно, в «терем» входят довольные, особенно Димон.

– А у меня самый большой резерв, аж две тысячи! – гордо сообщает он, явно сияя.

Анька смеётся:

– Чем бы дитя ни мерилось… Зато у меня красивый такой индикатор получился, с завиточками.

Жуковский в это время раскочегаривает самовар, стоящий на столе.

– Угощайтесь московскими плюшками, – важно объявляет он. – Рецепт тысяча семьсот восьмидесятого года. Вкусовые качества того же времени.

Мы хватаем плюшки и начинаем спорить, на что похож вкус. Для меня – на что-то между бородинским и ватрушкой, только сладче. Тёплое, душевное.

Надо бы напомнить хвастуну про маскировку.

– Насчёт раскачки, – обращаюсь к Диме. – Это хорошо, что ты стартанул с двух тысяч. Но давайте пока остановимся на этой цифре, нам незачем этим светить. Для нужд тренировки хватит. И не забывайте, что есть твари, которые не прочь закусить Светом. Вроде «Тенями» их называют. Любой страх, возникающий на пустом месте, и беспорядочные, беспричинные метания разума – признак присутствия Тени.

Ребята сразу посерьёзнели.

– В сети нашёл инструкцию, как действовать в случае противостояния, – продолжаю. – Игнорировать всё происходящее и отстраниться от ситуации. Не сопротивляться, Светом не швыряться – само пройдёт. Если в тягомотину такого сна попали, проснуться можно резким опрокидыванием назад, ну вы в курсе. Страшилки про Тени – непроверенная инфа с форумов и тематической литературы, чётких сведений нет. Теперь давайте разберёмся с нашим развитием.

Переключаюсь на Аню:

– Я думаю, тебя и саму интересует тема визуализации потоков, с которыми работает ПМ. Попробуй научиться отслеживать эти потоки, а Жуковский поможет воссоздать их здесь.

Она кивает, в глазах азарт.

– Мы с Димой сейчас займёмся укреплением своих тел сновидения, – намечаю план дальше. – Затем я оставлю вас, мне Жуковский обещал реал-РПГ устроить. Димон, выбери себе какую-нибудь технику боя на клинках, сенсей обучит. Ну и дальше – кому что по душе.

Вижу, что ребятам уже не терпится заняться делом.

– Приступаем, – подытоживаю.

Димон ложится на диван и засыпает. Я выбираю кресло, стоящее рядом, сажусь с намерением провалиться в нужный слой.

Стою на морской набережной, одетой в гранит и мрамор. Глубокая ночь, но света фонарей хватает. Холодный солёный ветер щекочет лицо, а тело ощущается плотным, собранным.

Уходит около пяти часов на укрепление тела сна. Процесс простой, почти медитативный: переливаю Свет из резерва в окружающее пространство и обратно, чувствую, как структура становится всё плотнее. Сначала лёгкая усталость, потом наоборот – ясность. На шестой час понимаю, что тело окрепло достаточно, дальше от такой тренировки толку уже не будет: движения стали естественными, внимание на поддержание осознанности перестало отвлекаться.