Наследие разбитых зеркал

Во рту – вкус личи

На шее – шарф (теперь сросшийся с кожей)

А под подушкой…

Новый плод.

На этот раз – раскрывшийся полностью.

Глава 12: Праздник Фонарей

Школа в огнях. Гора Цзинь преобразилась.

Тысячи бумажных фонарей плыли по ночному небу, окрашивая снежные склоны в кроваво-красный свет. Ань Ду стояла среди толпы учеников, но чувствовала себя чужестранкой в собственном теле.

Шарф на шее пульсировал, будто второе сердце.

Во рту стоял привкус переспелого личи.

Тени вокруг слишком густые для такого яркого праздника.

– Ань Ду! – Ли Цзюнь схватил её за руку. Его пальцы были холодными и влажными. – Ты должна увидеть…

Но голос юноши прервался, когда из толпы показался Бинь Лян.

Тени за кулисами праздника.

Он шёл не один.

Рядом с ним, едва отставая на полшага, двигался человек в маске из чёрного дерева.

Маска не имела отверстий для глаз.

Рот был вырезан в форме слишком широкой улыбки.

На лбу – знак Теневого Когтя, но живой, пульсирующий.

Ань Ду затаила дыхание.

Бинь Лян что-то шептал маске, и ветер донёс обрывки:

– "…почти созрела…"

– "…после праздника…"

– "…плод готов к сбору…"

Маска кивнула, и Ань Ду увидела —

Под краем дерева на мгновение мелькнула кожа.

Серая.

Чешуйчатая.

Нечеловеческая.

Зеркало судьбы.

– Держи! – Ли Цзюнь всучил ей круглое зеркальце – подарок к празднику. – Чтобы отражать злых духов!

Но когда Ань Ду подняла его —

Отражение застыло.

Её лицо было старше, с синими прожилками под кожей.

Глаза пустые, как у Бинь Ляна.

А за спиной…

Оно стояло там.

Высокое.

Со слишком длинными руками.

Со ртом во всю грудь.

Зеркало выпало из её рук.

Треснуло.

Разбилось.

И в каждом осколке —

Новая улыбка Бинь Ляна.

Погоня за правдой.

Ань Ду рванулась прочь, сквозь толпу, опрокидывая фонари.

Она знала, что он идёт за ней.

Его дыхание (пахнущее гнилыми плодами) обжигало шею.

Его тень (слишком большая для человека) тянулась к её пяткам.

Она влетела в павильон Лунных Медитаций —

И увидела.

Истину.

На стене висел портрет основателя школы.

Но это был Бинь Лян.

Тот же взгляд.

Та же улыбка.

Та же печать Теневого Когтя на рукаве.

Он был здесь всегда.

Он и есть школа.

Глава 13: Бунт духа

Медитация в Змеином Павильоне.

Ань Ду сидела в позе лотоса, но её ци не слушалась.

После Праздника Фонарей:

Шарф на шее врос в кожу, оставив синий узор.

Во рту постоянно вкус личи – сладкий и гнилостный.

Тени теперь шептались, когда она проходила мимо.

Бинь Лян наблюдал за ней, его пальцы сложены в ложную мудру – ту самую, что превращала защиту в приглашение.

– Сосредоточься, – прошептал он, и его дыхание оставило иней на её щеке.

Но когда она закрыла глаза —

Всё пошло не так.

Вихрь. Сначала задрожали чаши с водой.

Потом заскрипели деревянные балки.

А затем —

Взрыв.

Её ци вырвалась наружу серебристым вихрем, срывая:

-черепицу с крыши

-свитки со стен.

Бинь Лян не укрощал бурю.

Он наблюдал, его глаза горели неестественным светом.

– Какая сила! – его голос тонул в рёве ветра, но она слышала каждое слово. – Ты превзошла все ожидания!

Ань Ду хотела остановиться, но не могла – её дух отказывался повиноваться.

Потому что это была не её сила.

А того, что спало внутри.

Когда вихрь утих, павильон лежал в руинах.

Бинь Лян подошёл, хватая её за запястья.

– За такое разрушение полагается наказание, – он притворялся строгим учителем, но восторг в глазах выдавал его.

Его наказание:

Цепи из чёрного металла (они жгли кожу)

Голод (но каждую ночь к ней приползали корни, впрыскивая в вены сок личи)

Одиночество (хотя тени в углу шептались, рассказывая страшные истории)

Но самое главное —

Он подарил ей новый "амулет".

Глава 14: Последний подарок

Цепочка из кости.

Бинь Лян стоял перед ней с тем же спокойным выражением, с каким когда-то объяснял иероглифы на доске. В его руках мерцала тонкая цепочка – белая, почти прозрачная, будто сплетённая из лунного света.

– "Это защитит тебя", – сказал он, беря её запястье.

Его пальцы были холодными, как мрамор.

Ань Ду не сопротивлялась. Она знала, что это бесполезно. Но когда он застегнул замок, её кожа заныла – будто металл не просто коснулся вен, а вплелся в них.

Правда о бусинах.

Она присмотрелась ближе.

Каждая бусина была идеально круглой, отполированной до неестественного блеска. Но на одной из них – крошечный знак. Тот же, что и на маске Бинь Ляна.

И тогда она поняла.

Это не просто украшение.

Это фаланги пальцев.

Тех самых учеников, что исчезли до неё.

Тех, кого забрал Теневой Коготь.

Маяк, а не защита

Цепочка пульсировала в такт её сердцу.

– "Спасибо, учитель", – прошептала она, опуская руку.

Но внутри уже кипела ярость.

Он не защитил её.

Он пометил.

Теперь демоны клана смогут найти её где угодно.

Зов долины.

Ночь выдалась беспокойной.

Ань Ду ворочалась на узкой кровати в общежитии, чувствуя, как цепочка жжёт кожу. Она уже собиралась сорвать её, когда…

Шёпот из тьмы

– "Беги…"

Голос был таким тихим, что она сначала решила – показалось.

Но потом окно распахнулось само.

Ни ветра. Ни шума.

Только синие цветы, ползающие по подоконнику.

Такие же, как в её снах.

Запретная долина.

Ань Ду подошла к окну.

Вдали, за горами, мерцала полоса тумана.

Она знала это место.

Долина Теней.

Туда не пускали учеников. Туда пропадали те, кто задавал слишком много вопросов.

И теперь…

Теперь она слышала зов.

Ань Ду сжала кулаки.

Если останется – её найдут. Убьют.

Если пойдёт в долину…

Там может быть …?!

Она повернулась, окинув взглядом комнату – учебники, засохшие цветы в стакане, маску Бинь Ляна, которую он "подарил" ей на прошлой неделе.

Выбора не было.

Ань Ду натянула тёмный плащ, перелезла через подоконник – и побежала к горам, где ждала разгадка всех её кошмаров.

Эпилог главы:

Когда первые лучи солнца коснулись школы, в комнате Ань Ду уже никого не было.

На окне цвёл одинокий синий цветок.

Его лепестки шевелились, будто что-то шептали…

Глава 15: Нарушение правил

Последний шаг за черту.

Ань Ду замерла перед резной аркой пограничных ворот. Каменные лисы по бокам смотрели на нее пустыми глазницами.

Левая – с раскрытой пастью (предупреждение).

Правая – с закрытыми глазами (притворное безразличие).

Она протянула руку – и граница дрогнула:

Воздух загустел, как желе. Трава под ногами побурела и свернулась. Где-то вдали заскулил пограничный дух.

Она сделала шаг.

Школа просыпается.

Первое предупреждение:

Колокол над главным храмом закачался сам по себе. Его язык был связан лентами запрета. Но он забился, как пойманная птица, сорвав печати.

Второе предупреждение:

Из всех окон полились голоса:

"Вернись!" – шепот старшей сестры.

"Беги!" – хрип утонувшей Су Ли.

"Она наша!" – рык чего-то древнего.

Стены задышали, выпуская:

Тени в форме учеников. Корни, похожие на пальцы. Клубы тумана с лицами тех, кто исчез.

Ухмылка в ночи.

На зубчатой стене материализовался Бинь Лян:

Его шея вытянулась неестественно. Пальцы впились в камень, оставляя кровавые следы. Рот… Его рот: растянулся до ушей. Обнажил три ряда зубов. Язык оказался раздвоенным, как у змеи.

– Ань Ду-эр, – его голос размножился, звуча из всех теней сразу, – Ты забыла свой подарок.

Он швырнул что-то через стену – кость (фалангу пальца), обмотанную её собственными волосами.

Она рванула прочь, и: земля под ногами застонала, деревья склонились, преграждая путь назад, луна полила светом только дорогу к долине.

За спиной:

Первая ловушка – волосы на кости ожили и потянулись к её пяткам.

Вторая ловушка – её тень осталась прикованной к школьной стене.

Третья ловушка – цепочка-амулет на руке загорелась синим пламенем.

Но Ань Ду уже видела вдали: серебристый туман над долиной, дерево с кровавыми плодами и маленькую рыжую точку у подножия (раненый лис).

Последнее, что она услышала перед тем, как переступить границу долины:

– Мы дадим тебе три дня, – прошептал Бинь Лян её отрезанной тени, – Потом придём за своим.

И тогда ворота школы захлопнулись навсегда.

Глава 16: Запретная долина

Искажённое время.

Перед тем как Ань Ду полностью пересекла границу, она заметила странность:

Капли дождя замерли в воздухе, образуя хрустальный занавес. Её собственное дыхание оставляло следы в пространстве, как будто она двигалась сквозь мёд. Где-то вдали тикали невидимые часы, отсчитывая три темпа вместо нормального сердцебиения.

Позже она поймёт:

3 дня в долине = 3 минуты в реальном мире

Но для тех, кто внутри, каждый час ощущается как целая жизнь

Это объясняет, почему Бинь Лян дал именно такой срок

Встреча с лисом.

Раненый лисёнок лежал в живой паутине: чёрные корни пульсировали, впрыскивая в него что-то тёмное, его левый глаз был закрыт коростой из засохшего сока личи. Но правый…

Правый глаз блестел слишком осознанно для зверя.

Когда Ань Ду приблизилась:

Фаза 1: Агрессия

Он вздыбился, хотя не мог стоять. Укусил её за указательный палец (оставив отметины в форме крошечного полумесяца). Выплюнул её кровь с отвращением, как будто вкус был ему знаком.

Фаза 2: Испытание

Ань Ду приготовила отвар из: сосновой хвои (слишком горькой), мха (не того вида), камней (которые должны были быть цветами).

Лис:

Фыркнул, ударив лапой по чаше. Показал зубы, когда она попыталась наложить компресс. Но когда боль стала невыносимой…

Фаза 3: Признание

Он вздохнул (человеческий звук!) и: ткнулся мордой в её ладонь, облизал самый глубокий порез на её руке. Закрыл глаза, позволяя ей наконец перевязать раны.

В этот момент: его шерсть ненадолго стала серебристой, воздух запах снегом и чернилами. Где-то в кустах зазвенел маленький колокольчик.

 Логово среди руин.

Ань Ду увидела заброшенный дом в глубине долины, втолкнула шаткую дверь плечом, и перед ней предстало неожиданное убежище. Дом, казалось, дышал – стены из темного дерева расширялись и сужались в такт ее шагам. Резные балки над головой изображали: девятихвостых лис, преследующих тени. Лунные фазы, где каждая луна была разным глазом. Символ клана – три переплетенных кольца (небо, земля, подземный мир). На стенах фрески оживали при лунном свете: одна показала лисоподобных существ в человеческих одеждах, другая – битву, где из ран воинов росли серебристые цветы, третья… Ань Ду отвернулась – там было слишком похоже на ее сны.

Запах ударил в нос:

Сушеный шалфей и полынь (как у Су Ли). Пыль веков, пахнущая старыми книгами. И что-то металлическое, будто в воздухе висели невидимые лезвия.

Она соорудила лежанку, когда заметила – лис (Лэй Цю) ведет себя странно:

Лисенок, едва переступая на поврежденной лапе: вычертил круг лапой (оставляя на пыльном полу светящиеся следы), вписал в него треугольник (подрагивая от боли, но не останавливаясь), топтал центр узора, пока тот не вспыхнул синим – защитный барьер.

Его хвост: вздыбливался при каждом шорохе, кончик подрагивал, выстукивая тревожный ритм. Внезапно замер, когда где-то далеко завыл ветер.

Уши: левое – прижалось, улавливая вибрации пола, правое – вращалось на 180 градусов, отслеживая звуки снаружи.

Когда Ань Ду случайно хрустнула веткой – оба резко развернулись к ней, как упрекая.

Внезапно он застыл, подняв морду. Ань Ду едва успела спрятаться, как: по стене пробежала тень, за окном что-то поскреблось когтями. Но защитный круг вспыхнул, и существо отступило с шипением.

Лис (Лэй Цю) взглянул на нее – и в его глазах мелькнуло нечто человеческое: усталость воина, раздражение учителя и… признание?

Он плюхнулся на ее плащ, демонстративно отвернувшись, но хвост обвил ее лодыжку – цепко, как страховочный канат.

Глава 17: Будние дни

Неловкие попытки заботы

Сцена 1: Утро с лисом

Ань Ду проснулась от странного ощущения – что-то теплое и колючее уткнулось ей в бок. В полусне она потянулась рукой, ожидая наткнуться на скомканное одеяло или подушку, но пальцы погрузились во что-то пушистое.

Открыв глаза, она увидела Лэй Цю, свернувшегося калачиком рядом с ней. Его шерсть была взъерошена, словно он всю ночь ворочался, а поврежденная лапа подрагивала во сне. В свете утреннего солнца, пробивавшегося сквозь щели в стене, его мех отливал медью, а кончик хвоста нервно подергивался.

«Ну доброе утро, пушистый бедолага», – улыбнулась она про себя и осторожно протянула руку, чтобы погладить его между ушами.

Реакция была мгновенной.

Его хвост, будто живой отдельно от тела, резко взметнулся вверх. Шерсть на спине встала дыбом, а золотистые глаза распахнулись, полные дикого испуга. Прежде чем она успела отдернуть руку, кончик хвоста со всей силы шлепнул ее по щеке, оставив красноватую отметину.

– Ой! – Ань Ду заморгала, потирая щеку. – Ладно, ладно, сердитый…

Лэй Цю фыркнул, его нос сморщился, а уши прижались к голове. Он выглядел одновременно возмущенным и смущенным, словно не ожидал, что его хвост предательски выдаст его нервозность.

Несмотря на неудачу, Ань Ду не сдавалась. Она вспомнила, как старая Су Ли успокаивала дворовых псов – колыбельной. Может, и лису понравится?

– Спи, мой маленький, спи, не бойся… – запела она тихо, подражая мягкому напеву старухи.

Результат оказался плачевным.

Лэй Цю зажал уши лапами так плотно, что они почти исчезли в шерсти. Из его горла вырвался протяжный стон, будто ее пение причиняло ему физическую боль. Когда она попыталась продолжить, он резко развернулся и швырнул в нее комком мха, который, откуда он взял – оставалось загадкой.

– Ну хоть чесаться тебе нравится! – не сдавалась Ань Ду.

Она осторожно протянула руку, чтобы почесать его за ушком – место, которое, как она заметила, всегда сводило с ума дворовых псов.

Лэй Цю…

Замер.

Его единственный открытый глаз расширился, зрачок сузился в тонкую полоску. Он не дышал, будто боялся спугнуть этот момент. Ань Ду медленно провела пальцами по мягкому меху за его ухом, и…

– Фррррх!

С громким фырканьем он вскочил, как будто его обожгли, и с королевским достоинством удалился на крышу, оставив после себя лишь клочья шерсти на ее коленях.

Ань Ду рассмеялась.

«Ну хоть прогресс есть.»

Знаки вместо слов: Немой диалог.

Сцена 2: Странные находки

За следующие дни Лэй Цю, казалось, смирился с ее присутствием, но говорить по-прежнему отказывался. Вместо этого он разработал целую систему общения – странные, загадочные послания, которые Ань Ду должна была разгадывать.

Первая находка:

Однажды утром она обнаружила у своей постели выцветший свиток, который он, судя по следам зубов на краях, притащил сам. Развернув его, она увидела…

Карту.

Но не простую.

Это был ее собственный узор на шее, только с дополнительными деталями – вокруг извилистых линий вились лисьи хвосты, сплетаясь в замысловатый орнамент. Внизу были начертаны иероглифы, но они расплывались, будто написанные не чернилами, а… кровью.

– Откуда ты это взял? – прошептала она.

Лэй Цю лишь пристально смотрел на нее, его хвост медленно раскачивался, как маятник.

Вторая находка:

На третий день он принес ей обломок зеркала.

– Опять что-то украл? – вздохнула Ань Ду, но когда она взглянула в треснувшую поверхность…

Там было не их отражение.

В зеркале мерцала битва: серебристые лисы с горящими глазами сражались против теней с человеческими лицами. Тени шептали, их рты растягивались в беззвучных криках.

И тогда один из воинов – лис, очень похожий на Лэй Цю, но больше, сильнее, с шрамом через глаз – обернулся.

И указал на нее.

Ань Ду резко отбросила зеркало.

– Что это было?!

Лэй Цю, казалось, это забавляло. Он подобрал осколок зубами и аккуратно положил его перед ней снова, как кот, приносящий добычу.

«Смотри.»

Ночные тревоги.

Сцена 3: Когда амулет светится

Каждую ночь Ань Ду просыпалась от того, что ее амулет – тот самый, с бирюзовой бусиной – начинал светиться.

И каждый раз Лэй Цю будил ее резким ударом лапы по лицу.

– Ой! Да я уже проснулась! – ворчала она, потирая щеку.

Но в одну из ночей все было иначе.

Лэй Цю не просто разбудил ее.

Он принес во рту горящий уголек.

– Ты с ума сошел?! – Ань Ду отпрянула, но лис бросил уголек прямо на ее амулет.

Цепочка завизжала.

Буквально.

Металл изогнулся, как живой, а бусины на мгновение показали лица – десятки девушек, одна за другой, все с одинаковыми узорами на шее.

Последнее лицо было ее.

Ань Ду в ужасе отдернула руку.

Лэй Цю смотрел на нее, его глаза горели в темноте.

«Ты следующая.»

Глава 18: Сны серебристого принца

Первый сон: Пир при лунном свете

Ань Ду проснулась – и сразу поняла, что это не её тело.

Пальцы перед её глазами были слишком длинные, изящные, украшенные нефритовыми кольцами с тончайшей гравировкой: девятихвостый лис, обвивающий луну. Когда она подняла руку, шелковый рукав соскользнул, обнажив запястье, на котором мерцал серебристый узор – как у Лэй Цю, но сложнее, словно целая история, вплетённая в кожу.

Она сидела за низким столиком в огромном зале, где:

Тени гостей пили вино из чаш, вырезанных из черепов, но их лица были прекрасны – бледные, как лунный свет, с глазами, полными звёзд. Они смеялись, и их смех звучал, как звон хрусталя.

Музыка лилась сама по себе – ветер играл на тысяче подвесок, свисавших с потолка, каждая из которых была сделана из слез, застывших в воздухе.

На троне из черного дерева сидел Лэй Цю – но не маленький лисёнок, а высокий мужчина с серебристыми глазами и двумя пушистыми хвостами, медленно раскачивающимися в такт музыке.

"Это его воспоминание…"

Он был прекрасен.

И тогда —

– Ваше высочество!

Двери зала распахнулись с грохотом. Ворвался окровавленный воин, его доспехи дымились, будто обожжённые тенью.

– Теневой Коготь предал нас!

Лэй Цю вскинул голову – и Ань Ду узнала этот жест. Точно такой же, как у лисёнка, когда он чуял опасность.

В его глазах вспыхнуло холодное пламя.

– Где? – его голос был тихим, но зал замер, будто перед грозой.

Воин открыл рот, чтобы ответить —

И тогда огонь поглотил всё.

Ань Ду проснулась в своей постели, сердце колотилось, а на ладони все ещё ощущался холод нефритовых колец.

Второй сон: Битва у Серебряного потока

На вторую ночь она снова оказалась в его прошлом.

Теперь она стояла на поле боя.

Серебряный поток – река, которая не текла, а застыла вертикально, как зеркальная стена, – разделяла два войска:

На одной стороне – Лэй Цю в доспехах из лисьего меха, его клинок был живым, сотканным из лунного света. За ним стояли воины с серебристыми глазами, их хвосты подняты, как знамёна.

На другой – Тени с человеческими лицами, но без глаз, без ртов, только бесконечная пустота.

И перед ними – советник.

Тот самый, которого она видела во дворце.

– Ты проиграл, принц, – сказал он, и его голос был сладким, как яд.

Лэй Цю бросился вперёд.

Клинок из лунного света пронзил советника —

И тот рассмеялся.

– Мы уже украли твоё имя!

Из его ран хлынули тени, чёрные, как смоль. Они обвили Лэй Цю, сжимая, душа, переписывая —

И тогда Ань Ду увидела, как:

Его второй хвост отвалился, превратившись в пепел.

Его доспехи распались, обнажая тело, которое становилось меньше, слабее.

Его лицо теряло черты взрослого мужчины, превращаясь в мордочку лисёнка.

Перед тем как сон распался, он посмотрел прямо на неё – хотя это было прошлое, хотя он не мог её видеть —

И прошептал:

– Найди мою печать… под большим деревом…

Третий сон: Проклятый подарок

Третий сон был самым страшным.

Она очнулась в комнате без дверей.

На полу лежала девушка – похожая на неё, но не она. Её грудь была обнажена, а над ней склонился Бинь Лян…

Нет, не Бинь Лян.

Тот же силуэт, те же движения, но лицо было другим – слишком гладким, без единой морщины, без эмоций.

В его руках:

Костяная игла, выточенная из лисьего клыка.

Нитки из женских волос, чёрные, как ночь.

Он вышивал на груди девушки узор – тот самый, что теперь был у Ань Ду.

Девушка застонала.

И проснулась.

Её глаза распахнулись – полные ужаса, боли, осознания —

И она закричала.

Ань Ду проснулась тоже —

Но крик не прекратился.

Это выл Лэй Цю у окна, его шерсть стояла дыбом, а глаза горели серебряным адом.

Он смотрел сквозь неё, в что-то, что она не видела.

И тогда она поняла:

Он тоже видел сон.

И это был не просто сон.

Глава 19: Источник

Опасное сближение: Пятый день

На пятый день Ань Ду нашла за плинтусом:

Детскую рубашку из тонкого шелка, выцветшего от времени. На воротнике вышито имя "Ань" теми же серебряными нитями, что и узор на ее шее.

Когда она подняла ткань, из складок выпал засохший лепесток личи.

Лэй Цю, увидев это:

Задрожал всем телом. Его шерсть стала серебряной на глазах. Он издал вой такой силы, что:

Со стен осыпалась штукатурка. В воздухе появились трещины, как в разбитом стекле.

Из угла выплыло ее отражение-двойник и растворилось в лесу.

Ночью произошло неожиданное:

Лисенок, обычно спавший у двери, забрался к ней на грудь. Его дрожь была не от страха – это вибрация меняющейся плоти. Глаза светились осознанным разумом, и в них читалась целая история. Когда она осторожно обняла его, под шерстью прощупывалось что-то твердое – как будто формировался человеческий скелет.

На рассвете она нашла:

Клок шерсти, под которым…

Кожа, слишком гладкую для животного. И едва проступающую татуировку: девять хвостов, обвивающих лунный диск.

В этот момент Лэй Цю впервые за все время положил лапу ей на руку – и в сознании Ань Ду прозвучал ясный голос:

"Они идут. Нам нужна моя печать. И твои воспоминания."

Откровение вод.

Источник оказался зеркалом вверх ногами:

Вода не отражала небо – вместо этого показывала звёздную карту. Камни по краям были вырезаны в форме плачущих лис. Когда Ань Ду коснулась поверхности, цепочка-амулет зашипела.

Отражение-двойник появилось не сразу: сначала вода показала её обычное лицо, потом расплылась в серебристых бликах и наконец явила ту самую девушку.

Детали двойника:

Одежда из ткани, сотканной из лунного света. Глаза без зрачков, но видящие больше, чем положено. На шее узоры, которые двигались, складываясь в новые символы.