Хомай и Звёздные Ключи

– Что это, Макар? – прошептала Алёна. Ее сердце билось в груди словно пойманная птица.

Макар, старый волхв, прищурился, его длинная седая борода трепетала на ветру. В его глазах, глубоких как ночное небо, плясали отражения золотого света.

– Не к добру это, Алёнушка. Не к добру… Чувствуешь, как мир изменился? Магия бурлит, словно вода в кипящем котле. Что-то пробудилось… что-то древнее и могущественное.

– Как думаешь, Макар, он справится? – в её голосе звучала тревога, тонкая и пронзительная, как свист зимнего ветра.

Макар, не отрывая взгляда от удалявшейся машины, тяжело вздохнул. Его борода, словно заснеженный склон горы, казалась еще белее в сумерках.

– Да кто ж знает, Алёнушка…

– Может, нам вмешаться? – Алёна нервно перебирала пальцами край своего плаща. – Всё-таки он человек… а это всё… магические дела.

– Магические-то магические, но не наши, – Макар покачал головой. – Не подвластна нам, Алёнушка, эта магия… чужеродная она. Пока посмотрим, что будет, а потом решим, как быть.

– Может, помощника ему какого пошлём? – не унималась Алёна. – Вон, и домовой бестолку дома сидит, и русалка…

– Найдутся ему и помощники, и вредители, – Макар прищурился, словно пытаясь разглядеть что-то сквозь пелену магической энергии. – Пусть пока сам справится. Вон, погляди, как он Убыра и Алтынкош одолел… сам, и без помощников. Сила в нём великая сокрыта, Алёнушка… побольше нашей. Сила благородства и чистоты… настоящего богатыря Земли Русской. А богатырям, по статусу, положено Землю-Матушку спасать… это их предназначение. Не справится – тогда и вмешаемся, а пока… пусть сам попробует.

Волхв и ведьма, словно призраки, растворились во мгле, оставив после себя лишь слабый запах лесных трав и шепот древних заклинаний. Ночь сгущалась, обволакивая Москву темным, бархатным покрывалом, под которым таились секреты и загадки, доступные лишь избранным.

*****

Сотрясение реальности отозвалось эхом в замерших звёздах. Етеган, созвездие семи звезд, мерцало багровым, словно капли крови на черном бархате космоса. Здесь, в ледяной пустоте, среди космической пыли и забытых богами мечтаний, дремал Азрака. Его тело, некогда громадное, как гора, теперь было лишь обломком былой мощи, израненным, изуродованным, но все еще пульсирующим темной энергией. Каждый удар его искалеченного сердца – проклятие миру живых, каждый вздох – шепот древнего зла.

Вокруг него вихрились тени – верные дивы, хранители покоя своего повелителя. Их лица, искаженные вечной тревогой, отражали мерцание Етегана. Они шептались, их голоса – словно шорох сухих листьев в заброшенном саду.

– Он слабеет… – прошелестел один, его кожа, цвета застывшей лавы, покрылась морщинами отчаяния.

– Яншишма… ему нужна вода Яншишма… – второй див склонился над Азракой, его глаза, подобные раскаленным уголькам, горели беспомощной яростью. – Но родник потерян… запечатан…

Сынчи, советник Азраки, прикоснулся к обломанному рогу своего повелителя. Его пальцы, тонкие и длинные, как когти паука, дрожали.

– Он дождется… – прошипел Сынчи, его голос был словно скрежет стали по камню. – Он всегда ждет… И когда мир вновь погрузится во тьму… когда зло расцветет черным цветком… он вернется.

Он вспомнил тот день, день последней битвы. Кровь Азраки, пропитавшая землю, крики умирающих воинов, торжество врагов… и шепот надежды – капля Яншишма, подарившая их господину тень бессмертия. Семя зла было посеяно. Оставалось лишь ждать, когда оно прорастет.

Етеган пульсировал, разливая багровый свет по космической пустоте. Азрака спал, заключенный в кокон из тьмы и мечты о власти. И где-то там, на забытой планете, в сердцах людей, уже зарождались семена зла, которые когда-нибудь пробудят его от векового сна.

Мир сквозь завесу виделся Азраке сплетением теней и шепотов. Он существовал вне времени, вне пространства, питаясь отголосками человеческих эмоций. И вот однажды, сквозь хаос мира, он почувствовал пульсацию. Глухую, тяжелую, словно удары колокола в бездну. Черное сердце билось где-то там, на земле, изливая в мир потоки алчности, зависти и жгучей, всепоглощающей злобы. Каждый удар – волна отравленной магии, разъедающей ткань реальности.

Азрака, чей собственный свет почти угас, собрал остатки сил. Он протянул невидимые нити сквозь миры, нащупывая источник тьмы. И зашептал. Не словами, а образами, искушениями, обещаниями власти и богатства. Шепот проник в сознание человека, чье сердце было чернее ночи.

Человек – его звали Катил – вдруг почувствовал прилив невиданной энергии. Сделки заключались сами собой, конкуренты исчезали, деньги текли рекой, превращаясь в золотые озера. Власть, которой он жаждал, сама ложилась в его руки, словно покорный зверь. Но насыщения не было. Жажда роскоши, контроля, унижения других только разгоралась, подобно пожару, пожирающему все на своем пути.

Чем больше Катил погружался в бездну своих пороков, тем отчетливее слышал шепот Азраки. Он становился его совестью, искаженной и извращенной, подталкивающей к новым и новым зверствам. Катил купался в золоте и крови, упиваясь своим могуществом. А с каждым его падением, с каждым новым проявлением тьмы, сила Азраки возрастала. Он словно вампир, питался отравленной душой Катила, возрождаясь из пепла забвения. Связь между ними крепла, превращаясь в неразрывную цепь, кованую в адском пламени.

Древний камень Мусаль, испещренный глифами, словно шрамами времени, купался в багровом свете звезды Тимерказык. Тени змеились, словно темные ручьи, стремясь слиться воедино с растущей тьмой. Азрака, его кожа цвета старой кости, а глаза – два уголька в глубине пустых глазниц, впивался взглядом в высеченную дату: год Змеи, день весеннего равноденствия. Воздух дрожал от напряжения, пропитанный запахом озона и ещё чего-то… древнего, зловещего. Магия, темная и вязкая, как пролитая кровь, пропитывала все вокруг, пульсировала в каждом камне, в каждой травинке.

Азрака чувствовал, как сила возвращается к нему. Каждый удар его черного сердца отдавался эхом в самой ткани реальности. Живая вода из источника Яншишма скоро потечет по его иссохшим венам, воскрешая плоть и дух. Армия дивов, скованная вековым сном, готовится восстать из пепла забвения. Оставались Звездные Ключи, хранимые Хомай, – последний замок на вратах времени и пространства.

– Скоро… – прошептал Азрака, и его голос прозвучал как скрежет камней. – Скоро мир людей узнает истинного владыку.

Он взглянул на запад, туда, где Катил, его пешка в игре за власть, выполнял свою часть плана. Отравить сущность Хомай мертвой водой, сломить ее волю, обратить свет во тьму… Катил жаждал богатства и власти, не понимая, что становится орудием в руках сил, намного превосходящих его понимание.

– Хомай… – прошипел Азрака, и в его глазах вспыхнул багровый огонь. – Твоя гордыня станет твоей гибелью. А твои Ключи… откроют мне путь к победе.

*****

Ночной воздух, ещё вибрирующий от космического пришествия, пах озоном и чем-то незнакомым, сладковато-металлическим. Фары машины Артура выхватывали из темноты небольшой кратер, словно оспину на лице земли. Он ожидал увидеть обугленный камень, вестник далёких миров, но зрелище, представшее его глазам, было куда более… неожиданным.

В центре кратера, среди вывороченной земли и оплавленных камней, лежала девушка. Неземная красота исходила от нее, словно она была соткана из самого солнечного света. Ее кожа, цвета тёмного меда, казалась сияющей изнутри. Высокие скулы, резко очерченные брови, полные губы – все в ее лице говорило о какой-то дикой, неприрученной грации. Длинные, тяжёлые косы цвета расплавленного золота рассыпались вокруг головы, словно солнечная корона. На ней было странное платье, похожее на сплетение металлических нитей, мерцающих в свете фар. Она лежала неподвижно, словно спит, и только легкое колебание груди свидетельствовало о том, что она жива.

Артур стоял как завороженный, не в силах оторвать взгляда. В голове проносились бессвязные мысли. Ангел? Пришелец? Галлюцинация? Он протянул руку, хотел прикоснуться к этой неземной красоте, убедиться, что она реальна, но в последний момент остановился. Страх и благоговение боролись в его душе. Что это за существо? И что ему делать?

– Ты… ты кто? – прошептал он, голос хриплый и неуверенный.

Девушка не ответила. Она лежала без движения, словно изваяние из золота и света, загадочный дар небес, упавший на грешную землю.

Капля живой воды, словно искра в темноте, вспыхнула на бледном лице девушки. Кожа, до этого холодная как мрамор, окрасилась лёгким румянцем. Ресницы затрепетали, словно крылья пойманной бабочки, и из-под них показались глаза цвета расплавленного янтаря. Они медленно сфокусировались на лице Артура, застывшего над ней. В их глубине промелькнуло нечто неуловимое – смесь страха, смущения и… благодарности?

Ее брови слегка нахмурились, на лбу появилась морщинка беспокойства. Она попыталась приподняться, но тело отказывалось повиноваться, руки дрожали от слабости. Стон, полный боли и недоумения, вырвался из ее груди.

– Где я? – вопрос повис в воздухе, словно заблудившаяся птица. В нем слышалось не только непонимание, но и глубокая, щемящая тревога, как будто она инстинктивно ощущала, что оказалась в центре чего-то большего, чем просто незнакомое место.

Внезапно воздух завибрировал от низкого гула приближающихся машин. Артур резко повернул голову, его сердце забилось чаще. Интуиция, отточенная годами, кричала об опасности. Он не видел их, но знал – они близко.

– Надо уходить, – бросил он, хватая девушку за руку. – Быстро!

Она не успела ничего сказать. Артур буквально сгрёб ее в охапку, словно пушинку, и почти втащил в припаркованный неподалеку автомобиль. Двигатель заревел, шины завизжали на асфальте, и машина рванула с места, оставляя позади осколки московской ночи и призраков неминуемой опасности. Он видел их в зеркале заднего вида – черные внедорожники, словно хищные звери, вынырнувшие из тени.