Хомай и Звёздные Ключи

– Шаг назад, Рустем! – ее голос прозвучал резко, словно хлыст.

Артур, крадучись, дотянулся до второй обсидиановой бочки. Холод камня обжёг пальцы. Он придавил пластик бутылки и осторожно втянул воду, стараясь не произвести ни звука.

Рустем, напряженный как струна, тянулся к третьей карте. Игра. Чертова игра. От нее зависела не только его жизнь, но и жизнь Артура. Девушка напротив, с глазами цвета ледяного пламени, нетерпеливо постукивала длинными, хищными пальцами по столу. Ее улыбка была острой, как лезвие кинжала. Каждый щелчок ее ногтей отдавался в висках Рустема словно удар молота.

Карты, сданные и отложенные в сторону, лежали бесшумными свидетелями их безмолвной дуэли. Но первую «шестерку» Рустем припрятал. Теперь, с ловкостью фокусника, он вытянул ее из рукава, делая вид, будто только что взял из колоды. Наигранно перевернул, изображая удивление.

– Ай-яй-яй! Такая красавица… и жульничаешь! – выдавил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я думал, такие… не могут жульничать.

Расчет был прост: сбить ее с толку, заставить усомниться. Этот прием обычно срабатывал. Но не в этот раз. Девушка даже не моргнула. Невозмутимо перевернула свою карту. Валет.

– Не имеет значения, кто жулик, – прорычала она, ее голос был хриплым, словно наждачная бумага. В её глазах вспыхнули искры злорадства. – Ты проиграл, Рустем. Шаг назад.

Мир треснул, словно тонкий лёд под ногами. Рустем сделал шаг назад, но это был не его шаг. Тело двигалось само, подчиняясь чужой, ледяной воле. Девушка захохотала – резкий, пронзительный звук, словно скрежет металла по стеклу. Смех отразился от стен, многократно умноженный эхом бесконечной пустоты. Артур боролся с проклятой крышкой, пальцы скользили по мокрому пластику. Он видел, как Рустем, словно марионетка с обрезанными нитями, отступает ещё и ещё, пока ноги не потеряли опору. Бездна вспыхнула тьмой, поглощая друга.

– Рустем! – крик Артура захлебнулся в горле, превратившись в хриплый шёпот.

Девушка резко обернулась, её лицо исказила хищная улыбка. Глаза, два горящих уголька в темноте, впились в Артура.

– Теперь твоя очередь.

Слова ударили как кнутом. Артур застыл, парализованный ужасом. Бутылка выскользнула из ослабевших пальцев, вода плеснула на землю. Девушка увидела воду. В её глазах мелькнуло понимание, а затем – ярость. Чёрные крылья, словно клочья ночного неба, развернулись за её спиной. Она метнулась к нему, быстрая как молния. Инстинктивно, не соображая, что делает, Артур плеснул в неё оставшейся в бутылке водой. Девушка вскрикнула – пронзительно, нечеловечески. Её тело задергалось в конвульсиях, крылья рассыпались чёрным пеплом. Она рухнула на землю, безжизненная, словно сломанная кукла.

– Рустем!

Артур подлетел к месту, где мгновение назад стоял его друг. Под ногами зияла чернота – дыра в реальности, окно в никуда. От неё веяло холодом, который пробирал до костей, холодом, не имеющим ничего общего с температурой воздуха.

– Рустем! – крик Артура утонул в бездонной тишине. Лишь слабое эхо, искажённое и чужое, вернулось из глубин.

Он схватил первый попавшийся под руку предмет – тяжелую медную пепельницу – и бросил в дыру. Ни звука. Ни удара. Как будто сама пустота поглощала все звуки. Бездна. Настоящая, бездонная бездна.

Голова кружилась. Труп девушки, скрюченный на полу, казался частью сюрреалистического сна. Исчезновение Рустема, эта черная дыра… Реальность трещала по швам, грозя рассыпаться на осколки.

– Спокойно, – прошептал Артур, сжимая кулаки. – Даже в полном хаосе нужно мыслить рационально. Возьми себя в руки.

Катил хотел воду. Значит, он её получит. Артур резко повернулся к двум бочкам. Одна – из чёрного, словно ночь, обсидиана. Другая – из сияющего хрусталя. Он уже знал, что вода из обсидиановой бочки – смерть. Что же таит в себе хрустальная?

Наполнив две бутылки водой из обоих сосудов, Артур подошёл к девушке. Связал покрепче, усадил в кресло. Затем, не колеблясь, плеснул ей в лицо воды из хрустальной бочки. Девушка вздрогнула. Её веки затрепетали. Глубокий вдох. Ещё один. Она открыла глаза, и в них вспыхнул огонёк жизни. Возвращение из небытия.

Комната вибрировала от невысказанного страха. Девушка извивалась на кресле, словно пойманная змея, ее шипение разрезало густую тишину. В воздухе пахло озоном и чем-то еще, древним и зловещим, словно сама бездна приоткрыла свою пасть. Артур, не мигая, смотрел на ее мучения. В его руке поблескивал бокал с водой из обсидиановой бочки.

– Так, красавица, – его голос был ровным и холодным, лишенным всяких эмоций. – Четко и внятно объясняй, что здесь происходит.

Девушка зашипела еще сильнее, ее тело выгнулось дугой. Из ее глаз, широко распахнутых от ужаса, струились слезы. В бокале плескалась вода, черная и вязкая, как смола. Она не отражала свет, а поглощала его, словно жидкая тьма. Артур наклонил бокал. Одна единственная капля оторвалась от поверхности и зависла в воздухе, дрожа и переливаясь темнотой. Капля бездны. Капля забвения.

Девушка закричала, ее голос сорвался на хрип. Ужас, который она испытывала, был не просто страхом боли или смерти. Это был первобытный ужас перед неизвестностью, перед тем, что скрывалось в этой черной капле.

– Ладно! Ладно! – выкрикнула она, ее голос дрожал. – Я все расскажу! Только не убивай меня больше! Не надо!

– Начни с того, – скомандовал Артур, голос дрожал от напряжения, – куда, черт возьми, делся Рустем?!

Девушка, до этого бившаяся в истерике, внезапно успокоилась, даже как-то странно хихикнула, будто кто-то нажал невидимый переключатель.

– Провалился. В потусторонний подземный мир. К Эрлику. В царство мертвых, если понятнее.

– Что?! Как… как его оттуда достать?! – Артур чувствовал, как паника ледяными щупальцами сжимает горло.

Девушка злорадно расхохоталась, звук был резким, как скрежет металла по стеклу.

– Легко! Пойти за ним и привести назад! Вход в подземный мир – вон, в полу!

Артур бросил взгляд на зияющую бездну.

– А что это за жидкости? – кивнул он на бочки. – Зачем они Катилу?

Девушка снова расхохоталась, еще громче, еще злораднее.

– Тормоз?! Даже ребенок догадался бы! Это же живая вода и мертвая!

– Да… резонно… – пробормотал Артур, хотя в голове все еще был полный хаос. Ответ очевиден, догадаться легко. Но он, Артур, никогда не сталкивался с такой… чертовщиной. Его мир, упорядоченный и логичный, трещал по швам, грозя рухнуть в бездну абсурда. Время сжималось, каждая секунда была на вес золота. Рустем где-то там, в царстве мертвых. А у него, Артура, в руках – две пластиковые бутылки с жидкостями, способными вернуть к жизни или… убить.

– Так а зачем вода Катилу? – Артур повторил вопрос, чувствуя, как ледяной коготок сжимает желудок.

Девушка посмотрела на него с таким снисхождением, будто он спросил, зачем рыбе вода.

– Кого-то убить, кого-то оживить. Разве не очевидно?

– А ты вообще кто? – выпалил Артур, инстинктивно чувствуя исходящую от нее опасность.

Девушка загадочно улыбнулась, ее зубы блеснули словно острые лезвия.

– Алтынкош. Золотая птица. Ночью… Ночью я прихожу. Золотым сиянием разрезаю мрак, зову… маню…

Артур слушал, завороженный. Голос колдуньи, вязкий, словно мёд, обволакивал разум, убаюкивал волю. Он пытался сосредоточиться, ухватить суть ее слов, но голова кружилась, мысли рассыпались как бисер. Перед глазами плыли золотые искры, а в носу стоял сладковатый, дурманящий аромат, похожий на запах экзотических фруктов и… чего-то еще, чего-то тревожно знакомого.

– Свет… такой притягательный… – продолжала Алтынкош, ее губы изгибались в медленной, хищной улыбке. – Люди тянутся к нему, как мотыльки к пламени. Хотят поймать… прикоснуться… познать тайну…

Она щёлкнула языком, и в воздухе появилось изображение: огромная золотая птица, парящая над ночным городом. Её перья переливались тысячей оттенков, от слепящего солнечного до глубокого, почти красного золота. Артур невольно затаил дыхание. Красота этого зрелища была гипнотической, пугающей.

– Они идут за мной… в мой дом… – голос Алтынкош стал шепотом, словно она доверяла ему страшную тайну. – А там… там я уже жду.

Изображение птицы растаяло, сменившись видением роскошной комнаты, обставленной с восточной пышностью. В центре – стол, застеленный зелёным сукном. На нём – колода карт.

– Карты… – Алтынкош услышала дрожь в собственном голосе. – Всего три шага. Три проигрыша… Три шага назад… в бездну…

Она засмеялась, и этот смех был похож на звон разбитого стекла. Артуру показалось, что стены комнаты сжимаются, лишая его воздуха. Он понял: она не просто рассказывает – она показывает ему свою истинную сущность. Сущность хищника, заманивающего жертву в золотую клетку.

– Плата Эрлику… – прошептала Алтынкош, и в ее глазах мелькнуло что-то древнее, холодное, нечеловеческое. – За вечную молодость… и красоту…

Парень почувствовал тошноту. Мир вокруг него поплыл, краски померкли, звуки стали глухими и искажёнными. Он понял, что ему нужно бежать, спасаться, но тело не слушалось. Он был парализован страхом, загипнотизирован золотым сиянием ее безумия.

Артур машинально хлебнул воды из бутылки, к счастью с живой водой. Горьковато-сладкая влага обожгла горло, разливаясь по венам живительным огнём. Мир вспыхнул яркими красками, словно кто-то резко включил свет после долгой тьмы. Наваждение, липкое и дурманящее, рассыпалось на осколки, как тонкий лёд под ударом молота. Алтынкошь, до сего момента сияющая хищной красотой, поникла, её золотистые глаза потускнели, а улыбка исчезла, оставив после себя лишь печальную гримасу. Она больше не напоминала волшебное существо, скорее – пойманную в ловушку птицу с подрезанными крыльями.

Артур вдохнул полной грудью, чувствуя, как чистая энергия живой воды вымывает из него остатки чар. Он посмотрел на свои руки, словно удивляясь, что они всё ещё слушаются его.

– Так, птичка, – сказал он, голос немного хрипел. – Ты пока посиди связанная. Я скоро вернусь, и мы пойдём вместе за Рустемом. А пока отдам воду Катилу, решу хоть эту проблему раз и навсегда.

Он встал, ощущая лёгкость и ясность в голове. Оглянулся на Алтынкошь, в её потухшем взгляде просвечивала смесь страха и разочарования. Впервые кто-то смог противостоять ее чарам.

*****

Запах тлеющих трав и воска висел в воздухе тяжелым дурманящим облаком. Сихырсы, колдун с лицом, испещренным морщинами, словно древняя карта, бормотал заклинания, его голос – сухой шелест осенних листьев. Катил, не отрываясь, смотрел на пляшущие языки пламени, отражающиеся в его холодных глазах. Внезапно Сихырсы вздрогнул, словно очнувшись от глубокого сна.

– Убыр сообщил: Артур добыл воду и идет сюда. Всё готово для начала обряда.

Катил медленно кивнул, его лицо оставалось непроницаемым.

– Пусть Убыр продолжает следить за ним. Никаких неожиданностей. А что с Рустемом?

Сихырсы посмотрел на Катила, его взгляд был острым, словно лезвие кинжала.

– Отправился в преисподнюю, – отрезал он, не вдаваясь в подробности.

– А Алтынкош?

– Связана, но жива.

Катил нахмурился.

– Как Артуру удалось ее обмануть?

– Убыр… немного помог.

Катил резко вдохнул, а затем рассмеялся, короткий, резкий смех, лишенный радости.

– Могла бы просто деньги взять за воду, и все. Нет, ей приключений захотелось…

Сихырсы молча приступил к приготовлениям к главному обряду. Катил же, откинувшись на спинку кресла, погрузился в свои мечты. Золото всего мира, безграничная власть, поклонение… Он снова видел себя падишахом, властителем мира, в его руках – судьбы людей, а у ног – несметные сокровища. Реальность с ее пыльными подвалами и шепотом заклинаний растворилась, уступив место фантасмагорическому видению величия. Тень будущего падишаха легла на стены подвала, предвещая грядущие перемены.

Хлопок – резкий, как удар кнута, разорвал затхлую тишину подвала. Из ниоткуда, в самом центре каменного круга, вспыхнул огонь. Не робкое пламя свечи, нет – настоящий костер, пульсирующий, живой, словно сердце чудовища. Сихырсы, лицо которого скрывала маска из птичьих перьев, начал свой танец.

Он двигался вокруг огня, словно околдованный пламенем. Каждый шаг – в такт с ударами бубна, каждый взгляд – пропитанный древней магией. Бубен гудел, вибрировал, наполняя подвал глухим, гипнотическим ритмом, который проникал под кожу, заставлял кровь пульсировать в такт с древним заклинанием. Воздух насытился запахом тлеющих трав, сладким и горьким одновременно, словно сама земля вдыхала и выдыхала магию.

– Ай-уа-а-а-а! – протяжный, пронзительный голос Сихырсы разрезал воздух, словно клинок. – Духи огня, духи земли, услышьте мой зов!

Его движения становились все быстрее, все отчаяннее. Тело вибрировало, словно тонкая струна, натянутая до предела. Он кружился в вихре танца, его тень плясала на каменных стенах, превращаясь то в грозного зверя, то в призрачную птицу. Пламя костра отражалось в его глазах, превращая их в два горящих уголька.

Заклинание лилось из его уст бесконечным потоком древних слов, непонятных, но полных силы. Каждое слово – ключ, каждый жест – печать, открывающая врата в иной мир. Подвал наполнился невидимой энергией, которая вибрировала в воздухе, щекотала кожу, проникала в самую глубину сознания.

Катил, наблюдавший за этим действом с каменным лицом, почувствовал внезапный прилив раздражения. Вся эта мистика… шаманские пляски… ему это надоело. Он резко повернулся и вышел на балкон, оставляя Сихырсы наедине с его трансом и танцующими тенями. Свежий ночной воздух показался ему глотком чистой воды после душного, пропитанного магией подвала.

Мириады звезд рассыпались по ночному небу, словно горсть бриллиантов, брошенных небрежной рукой божества. Катил, вглядываясь в это завораживающее зрелище, цинично усмехнулся. Сотни тысяч взглядов, устремленных вверх, полных детского восторга. Никто из них и не подозревает, что этот звездный дождь – лишь побочный эффект обряда Сихырсы, первый шаг к его, Катила, абсолютной власти.

Неоновые огни города внизу казались ему драгоценными камнями, инкрустированными в черный бархат ночи. Скоро все это будет его. Не только этот город, но и весь мир. Голова закружилась от предвкушения. Сейчас эти люди смотрят на звезды… а скоро они не смогут даже поднять головы, их взгляды, прикованные к земле, будут полны безнадежности и покорности. Рабы. В кандалах. Мысль о кандалах особенно ему понравилась. Он уже видел себя, Катила, великого падишаха, восседающего на золотом троне, которого несут рабы, закованные в тяжелые цепи. Хохот, хриплый и торжествующий, вырвался из его горла.

Внезапно, сквозь мерцающую завесу падающих звезд прорвался ослепительный золотой клинок. Не метеор – нет. Нечто иное. Нечто… живое. Катил застыл, сердце забилось чаще. Вот она, хранительница золотых ключей. Сама Хомай. Его будущая главная рабыня. Хомай! В его, Катила, власти! Головокружение вернулось, но теперь оно было вызвано не только предвкушением власти, но и чем-то еще… чем-то первобытным, темным.

Пронзительный вопль, полный ужаса и боли, разорвал ночную тишину. Вопль колдуна. Катил резко повернулся, мечты о золотом троне и закованной Хомай рассеялись как дым. Подвал, сырой и темный, вновь вернул его к реальности.

Мертвенный свет костра плясал на стенах подвала, выхватывая из темноты обрывки паутины и капли взбесившейся тени. Сихырсы, раскинувшись на земляном полу, походил на сломанную куклу. Его лицо, испещрённое морщинами, казалось маской из пепла, по которой пробегали красноватые блики пламени. Катил, нахмурившись, наклонился над колдуном, его тень змеей скользнула по стене. Пнул Сихырсы ногой, сначала легко, потом сильнее.

– Эй, старый хрыч! Очнись!

Сихырсы с хрипом втянул воздух, веки затрепетали, словно крылья подстреленной птицы. В его мутном взгляде читался страх. Катил схватил колдуна за плечо, встряхнул.

– Что произошло?!

– Что-то… пошло не так… – прошептал Сихырсы, его голос был хриплым, словно скрежет ржавого железа.

– Не так?! – взревел Катил, его лицо налилось багровой краской. – Что, черт возьми, могло пойти не так?! Ты же обещал!

– Убыр… мой убыр… мертв… Он… убил его… – слова вырывались со свистом, будто из проколотой шины.

Катил застыл, словно пораженный громом. Убыр… его главное оружие… мертв? Но кто… кто мог противостоять такой силе? Внезапно его словно током ударило. Одна мысль, страшная и неотвратимая, ледяным клинком пронзила сознание. Он сжал горло колдуна, его пальцы впились в дряблую кожу.

– Она… Она воплотилась?!

Сихырсы, захрипев, с трудом кивнул. Его глаза закатились, тело обмякло. Жизнь покинула его, словно испуганная птица, вырвавшаяся из клетки. Катил отшвырнул безжизненное тело, словно сломанную игрушку. В его глазах плескался ужас, смешанный с яростью. Она вернулась. И теперь игра начиналась!

*****

Дом Алтынкош выплюнул Артура в ночь, как вишневую косточку. Мозг лихорадочно прокручивал варианты, цепляясь за обрывки мыслей, словно утопающий – за соломинку. Катил, вода, Рустем… преисподняя. Как вытащить друга из этой паучьей сети? «Ну, Рустем, ну даешь! Вечно ты в истории влезаешь!».

Алешкинский лесопарк встретил его непроглядной тьмой. Даже привычные аллеи, обычно подсвеченные бледным городским сиянием, сегодня казались чернее сажи. Каждый шорох, каждый вздох ветра в кронах деревьев отдавался в груди глухим ударом. Тени плясали вокруг, словно издеваясь, превращая знакомые кусты и деревья в гротескных чудовищ. Артур ускорил шаг, холодный пот струился по спине.

Вдруг, из густой тени выплыл силуэт. Тёмный, высокий, в глубоком капюшоне, скрывающем лицо. Воспоминание о рассказах Рустема ударило Артура ледяной волной. Чёрный Монах… местная городская легенда, шептались, что он похищает души заблудших путников. «Только этого мне не хватало!» – пронеслось в голове.

Фигура неуклонно приближалась, и Артур замер, парализованный не столько страхом, сколько сюрреалистичностью происходящего. Мир вокруг будто сошёл с ума. Алтынкош, исчезнувший друг, требования Катила, и теперь – этот призрачный монах из детских страшилок. Слишком много для одного вечера. Реальность трещала по швам, грозя рассыпаться на миллион безумных осколков.

Золотой клинок вспорол небо, разлив по нему жидкий огонь. Мир, до сего момента утопавший в бархатной темноте, вспыхнул, словно кто-то щёлкнул небесным выключателем. Алешкинский лесопарк, мгновение назад чернильное пятно на лице города, озарился неземным сиянием. Даже ветки деревьев казались отлитыми из золота, каждый нерв их пронизан волшебным светом. Воздух зазвенел, вибрируя от невидимой энергии, а в ноздри ударил странный аромат – смесь озона, мёда и чего-то древесного, древнего.

Черный Монах, до этого казавшийся воплощением ночного кошмара, резко вскинул голову к небу, словно ослепленный внезапной вспышкой. Его темный силуэт, мгновение назад грозивший раствориться в тени, теперь был выставлен напоказ, лишенный своей зловещей таинственности. При этом свете он казался не столь страшным, скорее – затерянным и даже… уязвимым.

Артур, преодолевая странное оцепенение, сделал несколько шагов вперед, хрустя по золочёной прошлогодней листве. В его груди смешались тревога и любопытство, словно два диких зверя боролись за первенство.

– Ты… ты кто? – голос прозвучал хрипло, словно Артур долго молчал.

Чёрный Монах медленно опустил голову, и с шуршанием сбросил капюшон. Под ним оказалось лицо старика, изборожденное морщинами, словно карта древней страны. Длинная седая борода ниспадала на грудь, почти касаясь земли. Глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, хитро прищурились, словно старик знал какой-то секрет, которым не спешил делиться.

– Важнее, Артур, кем считаешь себя ты, – голос старика был низким и гулким, словно звук из глубины колодца. – И каким путём пойдёшь. Я – Макар, волхв.

– Волхв… это типа колдун? – Артур нервно теребил край рубашки, чувствуя, как холодный пот скатывается по спине. Вопрос повис в воздухе. Не дожидаясь ответа, он выпалил: – Наколдуй мне, волхв, чтоб ничего этого не было!

Макар лишь улыбнулся, морщинки вокруг его глаз свернулись в лучики. В этой улыбке было что-то печальное, почти отеческое.

– Мальчик мой, – его голос был мягким, словно шелест сухих листьев, – все, что происходит… это вне моей компетенции. Чужая магия, неподвластная мне. Но… ты сам можешь все исправить. Спасти и друга, и… мир. Только нужно сделать правильный выбор. Прямо сейчас.

Слова волхва ударили Артура словно молния. Правильный выбор? Он же делает его каждый день! Выбирает кофе или чай, метро или такси, ответить на звонок или проигнорировать… И видимо, раз все это происходит, где-то он свернул не туда. В голове закрутился вихрь мыслей, словно стая испуганных ворон.

– А… какой он, правильный выбор? – прошептал Артур, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Я… я не понимаю.

Макар вздохнул, в его вздохе прозвучала вся тяжесть веков и мудрость тысячелетий.

– Выбор всегда твой, Артур. Дорога усыпана вероятностями, как небо звёздами. Некоторые ярко сияют, другие еле видны… Но каждая ведёт к своей судьбе. Прислушайся к своему сердцу, оно знает ответ. Следуй за своей путеводной звездой и не сворачивай с выбранной дороги, – подытожил Макар, его голос, низкий и гулкий, словно вибрировал в самой груди Артура.

Парень взглянул на небо, прочерченное огненным следом метеора.

– Не эта ли моя путеводная звезда летит? – пробормотал он, словно сам себе.

– Только избавься от всего лишнего, от всего, что может сбить тебя с пути, – волхв приблизился к Артуру, его глаза, мудрые и глубокие, как древние колодцы, всматривались в лицо юноши. – Вон, посмотри, шпион за тобой следит.

Взгляд Макара был направлен на ветку ближайшего дерева. Там, прильнув к коре, сидела летучая мышь. Золотистый свет метеора, прорезавшего небо, на мгновение ослепил её, обнажив присутствие.

В памяти Артура всплыли рассказы Рустема об убырах, об их способности превращаться в летучих мышей, о том, как их можно убить… Мерцающий след метеора, словно искра, высек в его сознании догадку. Не дрогнув, Артур подошёл к дереву. Достал из кармана небольшую бутылочку с темной, почти черной жидкостью – мертвой водой – и плеснул её на мышь. Та камнем упала на землю, крылья судорожно дернулись и затихли.

В тот же миг метеор, будто отвечая на это действие, резко изменил свою траекторию. Вспыхнул с удвоенной силой, оставив после себя огненный шлейф, и с грохотом упал совсем рядом, заставив землю дрогнуть под ногами.

Ночь вновь обрушилась на город чёрным бархатным занавесом. Но это была не та спокойная, умиротворяющая тьма, что приносит отдых и забвение. Эта тьма пульсировала, дышала, словно гигантский зверь, затаившийся в засаде. В воздухе висела тяжелая, липкая тишина, прерываемая лишь далеким воем сирены – одиноким криком в объятиях неизвестности. Артур резко повернулся к тому месту, где еще миг назад высился дом Алтынкош. Теперь там зияла пустота, черная дыра в ткани реальности. Холодный пот проступил на лбу Артура, в горле пересохло. Дом… исчез. Как будто его и не было.

– Слушай, волхв… а где… где находится вход в этот… мир Эрлика?

Макар, стоявший рядом, словно призрак, вышедший из ночных теней, протянул с озорством:

– Где-где? В Уфе! Там все началось… туда тебе и дорога.

– Уфа… – Артур повторил название города, словно пытаясь уловить в нем какой-то скрытый смысл. Понятно.

Понятно, что это только начало. Начало приключений, о которых он даже не подозревал, когда сегодня вечером брал трубку. Приключений, которых он не хотел, но которые теперь обрушились на него всей своей неотвратимой тяжестью. Он посмотрел на Макара, но слова прощания застряли в горле. Просто кивнул, резко развернулся и пошел к машине. Завел мотор, вдавил педаль газа. Фары выхватили из тьмы кусок асфальта, потом деревья, мелькающие за окном словно призраки. Он ехал туда, где небо разорвал золотой клинок метеорита. Он не знал, путеводная ли это звезда или лишь обманчивый огонек, манящий в пасть неизвестности, но что-то – инстинкт, предчувствие, отчаяние – тянуло его именно туда. Туда, к звёздной ране на теле ночи.

Из теней, густых, как чернила древнего манускрипта, выступила молодая ведьма Алёна. Ее шаги были бесшумными, словно скольжение лунного луча по воде. Она остановилась рядом с Макаром, ее серебряный кулон мерцал в сумраке, словно заблудившаяся звезда.