Шлюз времени IV. Выжившая

– И привяжите коней ниже по течению, возле воды! Пускай напьются, – добавила она и, не стесняясь, принялась стаскивать с себя узкое платье.

Арона, присев на траву, из-под лобья наблюдала за Агатой.

– Где-то я уже видела эту точенную, высокую шею и полную грудь! Но Где?

– Костер разводить нельзя! Наверняка, Заруцкий пошлет ночью погоню, – вмешалась Арона, видя, что Вороновский и Мозолевский принялись собирать валежник.

Те тревожно переглянулись и вопросительно посмотрели на Агату, словно ожидали приказа. Агата согласно кивнула головой и, зайдя прямо в нижней юбке по колени в воду, стала смывать с себя пыль и грязь последних трех дней.

Видя, что Арона никак не отважится раздеться и войти в воду, Агата одним взглядом отправила своих спутников и долговязого англичанина вниз по течению.

Быстро раздевшись и стыдливо прикрываясь, стараясь держаться к Агате спиной, Арона вошла в ручей и с удовольствием погрузилась в прохладную воду. Она старалась не смотреть на на красивую фигуру и грудь Агаты.

Обмывшись и переодевшись в свежее белье и платье, женщины устало опустились на траву.

– Можете возвращаться! – негромко крикнула Агата, и через минуту все мужчины показались из зарослей.

– Что у нас есть из съестного? Доставай, Вальдемар! – потирая руки, скомандовал Мозолевский.

– Нам нельзя здесь оставаться на ночь! Пусть посол уезжает с письмом от Марины и уводит с собой всех лошадей! Нам надо передвигаться своим ходом и только по ночам, – высказала свое мнение Арона по-русски с жутким акцентом, когда на полотенце, постеленном прямо на траве, был разложен хлеб, несколько луковиц и пяток яиц.

– Мистер Браун? Вы хорошо управляетесь с лошадьми? Если вы будете менять лошадей каждые час-полтора, вы успеете пересечь границу Польши раньше, чем погоня настигнет вас, – перешла она на английский

– А она дело говорит! Надо сбить погоню с нашего следа! А самим зайти им в тыл и определить, где они будут прятать награбленное, – впервые за весь день подал голос Вороновский, но осекся, увидев свирепый взгляд Агаты.

– Поели? Отдохнули? А теперь свяжите всех лошадей цугом! Пан посол? Через полчаса выступаете! Езжайте, как можно быстрее! И старайтесь нигде не останавливаться, пока не пересечете границу Польши! – отдала распоряжение оторопевшему англичанину Агата.

Арона протянула послу небольшую бронзовую шкатулку:

– Вот вам письмо и шкатулка с золотыми монетами – подарок Марины! Этих денег должно хватить, что бы вы могли добраться до Англии, если нас разведет судьба, и мы больше не встретимся.

– Вальдемар! А как мы узнаем то место, где Марина с Заруцким зароют клад, даже если нам и повезет подобраться к ним незамеченными? Ведь место-то изменится до неузнаваемости за четыреста с лишним лет! – вопрос Агаты остановил шагающего впереди нее по колено в воде Вороновского.

Вся группа, как по команде, остановилась. После того, как долговязый англичанин уехал, забрав всех лошадей, по настоянию Ароны было решено пройти пару тройку километров вниз по течению ручья и только потом посуху двигаться на поиски обоза.

На лице Вороновского при свете летних сумерек читалось явное замешательство:

– Это мой шанс остаться в живых, если вернемся в наше время! В этой криминальной троице все решает только Агата!

Арона с интересом наблюдала за когда-то казавшимся ей красивым лицом Вороновского.

– Не мучай его Агата! Нет у него ни навигационных приборов, ни точного хронометра с собой! Так что его капитанское прошлое ему не поможет, – Арона вышла на берег и устало опустилась на траву.

– Вальдемар! Так у тебя же были с собой часы с; GPS? – подал голос Мозолевский.

– Не пори чушь, Казимир! Где ты видел в семнадцатом веке спутники связи?

– Какой на хрен; GPS? – расстроено выдохнула Агата, выходя на берег.

– Я смогу поставить энергетический маяк на месте клада! – уверенным голосом по-русски ошарашила всех Арона.

– Ты ведь божилась, что потеряла свой дар! – Агата со злостью уставилась на Арону.

– Так и есть! Мой дар перешел к моей дочери в момент зачатия ей своей дочери! Так уж повелось в нашем роду! Но энергетический маяк я смогу поставить! По возвращению в Новую Зеландию моя дочь укажет мне на карте точное расположение маяка, – Арона спокойно посмотрела прямо в злые зрачки Агаты.

– И что это за маяк? Под кустиками пописаешь? – во взгляде Мозолевского Арона увидела неприкрытую похоть.

– Кровь! Не переживайте, пан Мозолевский! Это будет кровь! Моя кровь! Это будет лучший маяк для моей дочери! Но я требую за это четвертую часть от стоимости клада!

– Ого! Ставки растут! А что нам мешает самим, « по-хорошему» попросить твою дочь указать это место? И проценты от клада;;платить не надо! Ты бы лучше подумала, как в живых остаться! – парировал Мозолевский и недвусмысленно провел большим пальцем у себя вдоль горла.

– Ну, это вряд ли! Без меня вы вообще не сможете вернуться! А вернувшись, вы будете оберегать меня, как это по-русски? «Как Зенитса Ока?» Дочь моя еще до нашего возвращения получит письмо и будет в безопасном месте отслеживать ваше, так сказать, «моральное поведение», – не повышая голоса, выдохнула Арона.

– Мой друг Казимир шутит! Да и Вальдемар не позволит ему ничего подобного! Мне кажется, что он не шутку запал на тебя и не прочь объединить ваши проценты! – уже примирительно усмехнулась Агата.

Если бы Арона не потеряла дара видеть будущее и читать чужие мысли, она бы увидела, какую лютую смерть заготовила ей Агата.

– А крови;;много надо? – Вороновский притворно участливо протянул Ароне руку, помогая ей встать с травы.

– Нет! Немного! Я думаю, литра два хватит! – нашла в себе силы пошутить Арона. Она все явственней чувствовала ненависть, исходившую от Агаты.

Через пару часов хода при свете неполной луны по дну оврагов уставшие путники увидели на фоне темнеющего леса отблески костра. Потянуло влагой близкой реки и запахом;;жареного мяса.

– Дальше пойдете одни! Да, старайтесь не шуметь! Посмотрите там! Что и как? Мы с Ароной будем ждать вас возле этой одинокой березы, – кивнула головой Агата на березу, росшую метрах в тридцати от них.

Мозолевский и Вороновский осторожно опустили к подножию березы поклажу, состоящую из двух полупустых седельных сумок, и бесшумно растворились, нырнув на дно очередного оврага.

Женщины, выбрав место ровнее, легли на прогретую за день траву. Над головой Ароны вместо привычного Южного Креста сияли совершенно незнакомые ей созвездия двух Медведиц и Ориона.

Чем ближе подкрадывались польские охотники за сокровищами к бивуаку казаков атамана Заруцкого, тем медленнее и осторожнее им приходилось ступать на землю, а последние метров двести ползти, огибая небольшие возвышенности.

Странная тишина стояла над расположением лагеря, обычно гудящая голосами полупьяных казаков, и только изредка доносилось всхрапывание и фырканье лошадей, привязанных к деревьям. Откуда-то из глубины леса доносились негромкие ругательства и лязганье металла.

Карета под двумя жеребцами, стояла на самом краю леса, еле заметно освещаемая огнем костра. Кони мирно жевали сено, но учуяв лазутчиков, взволновались и стали косить глазами в кусты, где затаив дыхание прятались Вороновский и Мозолевский.

– Чур, вас! Оглашенные! – из леса появился сам атаман и его глухонемой, свирепой наружности ординарец с лопатами на плечах.

В ту же минуту из кареты выпорхнула Марина и бросилась на грудь Заруцкому.

– Иван Мартынович! Уходить надо в сторону Польши! Немедля! Не могу я ночевать рядом с могилой!

– Коль с могилой, то куда б ни шло! Всех предать земле нам двоим не под силу! Зверь лесной да дикие собаки за пару дней и следов не оставят! Хорошо, что большую часть отряда, кто не участвовал в схроне, я наперед с заданием послал! А то совсем одни остались!

– Никак ослушался меня и погоню снарядил? Ну, да ладно! Что сделано, то сделано! Как оправдываться будешь перед сотоварищами? Куда дружки подевались? – допытывалась Марина, заглядывая атаману в глаза.

– Лошадей отпустим! А сотоварищам скажу, что ватага за Дон отправилась! Взяли свою долю и по домам решили! Не захотели на польскую сторону бежать!

От этих слов повидавший на своем веку и сам сотворивший немало кровавых злодеяний Мозолевский покрылся холодным потом.

– To ile oni ludzi we dwoje umie; ci;?;Nie mniej setki!2 – подумал он, ощущая, как тысячи холодных мурашек стали бегать по спине.

– Подай-ка мне новый кафтан! Сходим с Трифоном до реки умыться и переодеться, а то мокрый от крови весь! Не всех твое зелье взяло! Шашкой помогать пришлось! Прости, Господи, грехи мои тяжкие! – Заруцкий перекрестился окровавленной рукою.

Только теперь Марина обратила внимание, что весь кафтан атамана пропитан кровью.

– Только поторопитесь! А то жутко тут одной, с ребенком, – она подала атаману свежий кафтан и исподнее.

– А ты пока отвяжи лишних лошадей! Да, шугани их по крупу этой шпагой, чтобы подальше разбежались! Вот радость будет местным крестьянам! Тех лошадей, что под телегами стоят, с собой возьмем! Отпустим подале от этого места, – Заруцкий вытянул клинок французского мастера из-под сена одной из телег и протянул его полюбовнице.

Вот теперь можно и в польскую сторону наведаться! – весело сказал атаман, выходя из темноты к догорающему костру без сопровождения Трифона, и принялся подгонять и привязывать повода лошадей к впереди стоящим телегам.

– А Трифон где? – лицо Марины побледнело от страшной догадки.

– Плывет вниз по течению, – не поднимая глаз, пробубнил себе под нос атаман.

Вскоре карета и четыре пустых подводы, скрипя на неровностях почвы, скрылась из вида, затаившихся и искусанных комарами лазутчиков.

– С рассветом на поиски схрона пойдем! – выслушав Мозолевского, отдала распоряжение Агата и накрылась с головою еще не просохшим от стирки платьем.

– Тут один живой! Хрипит, но жив! – подал голос;;Мозолевский, обходя в лесу порубанных Заруцким и Трифоном казаков.

– Скажи, мил человек? В какой стороне схрон? – Агата демонстративно поднесла к своим губам флягу с водой, наблюдая, как умирающий казак хрипит и просит пить.

– Ты только глазами покажи в какой стороне? – она стала медленно подносить флягу, но рука замерла у самых губ страждущего.

Рука казака неожиданно взметнулась и ухватила Агату за запястье с такой силой, что та заорала от боли и неожиданности. Фляга упала на умирающего. Вода полилась на страшную рану на его груди, смешалась с пузырящейся кровью, толчками выходящей из страшной рубленой раны на груди казака. Вторая рука с зажатыми пальцами в виде «фиги» уткнулась Агате прямо в нос.

Не успел Мозолевский прийти Агате на помощь, как глаза казака помутнели, руки разжались и последний глубокий хрип возвестил присутствующим, что душа убиенного отправилась на страшный суд.

Арона отвернулась от этого жуткого зрелища и перекрестилась на православный манер. Ей не было жалко этого казака, как впрочем, и других. Она хорошо помнила, какие бесчинства творили эти люди при разграблении Коломны, но вид стольких мертвых тел и такого количества крови глубоко потряс ее. Шатаясь, на заплетающихся ногах она побрела к кострищу.

– Этот клад никогда не принесет никому счастья и удачи! Любого будет ждать страшная участь, – беззвучно шептали ее губы. Ноги ее подкосились, и Арона провалилась в глубокий обморок.

– Какие мы нежные? – Арона очнулась от голоса Мозолевского и от холодной воды, льющейся ей на лицо. В висках стучало, но зрение, наконец, зацепилось за ненавистное лицо Агаты.

– Подъем барышня! Некогда разлеживаться! Надо схрон искать! – вся троица стоя жевали хлеб с салом.

Когда Вороновский помог Ароне встать на ноги, она; произнесла;;слабым голосом:

– Надо пройти по их следу! Четыре подводы и много лошадей должны были след оставить.

Спустя час поисков, группа не только выловила двух лошадей под седлами, но и наткнулась на подозрительную поляну устланную дерном и прикрытую кучами валежника.

– Да! Это здесь! – крикнули одновременно Вороновский и Мозолевский, наткнувшихся на обшивку Коломенских ворот, когда они подручными средствами выкопали полуметровую яму.

– А теперь закопайте и замаскируйте, как было! – Агата крутилась на месте, пытаясь зацепиться глазами за что-нибудь приметное.

– Дайте нож? А оставлю маяк, – Арона протянула руку к Вороновскому.

– А без крови никак нельзя? – неуверенно произнес он.

– Можно! Если вы сможете определить точные координаты этого места, – Арона сняла с шеи кулон в виде трехлучевой звезды и резким движением сделала им разрез у себя на ладони. Капли крови маленькой струйкой упали в свежевырытую яму.

– А теперь закапывайте! И помогите мне перевязать руку, – она протянула окровавленную руку Вороновскому.

ИВАН

Остров Левука. Фиджи

Неожиданно, по курсу двухмоторного, девятиместного самолета, среди джунглей открылась взлетно-посадочная полоса. Еще несколько минут и Иван с облегчением вдыхает сырой воздух тропического леса. Почти часовой перелет из аэропорта Нанди на главном острове республика Фиджи Вита-Леву, на остров Овалау благополучно завершился.

В общей сложности его путешествие до Фиджи заняло не меньше тридцати часов, с трехчасовыми пересадками в Сеуле и Брисбене.

Ивану хотелось поскорее добраться до гостиницы и на время забыться сном. Спать в самолетах он не умел, как и не умел спать в дневное время суток, но оставалась маленькая надежда, что на окнах в отеле есть плотные шторы. Усталость давала о себе знать и посещение местного музея, он решил отложить на следующий день.

Сон его моментально улетучился, как только раздолбанное такси неопределяемой модели, которое он нанял за три американских доллара, тронулось, скрипя всеми узлами и стуча подвеской на давно не ремонтированной дороге.

– It is not necessary to the hotel! Тo the Museum, please! – сказал водителю Иван, как только такси выехало на единственную улицу города.

Старые, с облупленным фасадом здания колониального стиля, тропическое полуденное солнце и спокойная, голубая вода Тихого океана в тридцати метрах от улицы, вернули Ивана в 1995 год. Он безошибочно нашел глазами единственный, пустующий на данный момент причал порта, где когда-то стоял под погрузкой тунца его «ANTON GURIN».

Скрипучая деревянная дверь впустила его в прохладу единственной комнаты исторического музея города Левука. На стуле у входа, с очками на носу, дремал неопределенного возраста седой фиджиец, одетый в шорты и майку. Он поприветствовал Ивана поднятием руки и вновь уронил голову на грудь.

Оставив свою походную сумку с вещами рядом с дремавшим смотрителем, Иван принялся не спеша обходить экспонаты музея. Его интересовали только фотографии, в большом количестве развешанные на стенах.

Уже, почти обойдя по периметру всю экспозицию, в глаза Ивану бросилась небольшая черно-белая фотография, датированная этим годом. На палубе современной парусной яхты, на фоне водопада низвергающегося прямо в океан, стояли четыре человека в светлых шортах и футболках. Одна из женщин и мужчина смотрели в сторону водопада. Были видны, только их неясные профили.

Как ни напрягал зрение Иван, он никак не мог разглядеть тех – двоих, что стояли лицом к фотографу. Снимок делали, по всей видимости, с другой лодки.

Иван обернулся и подошел к смотрителю. Он знаками показал ему, что просит его очки, и как он был удивлен, когда тот вытащил из ящика стола старую, в медной оправе навигационную лупу. Кое-где стекло было поцарапано, но в целом время сохранило ее качества.

С благодарностью взяв в руки лупу, Иван вернулся к фотографии и стал ее внимательно изучать фотографию.

В женщине, стоящей лицом к фотографу, он тот час узнал Арону, а в мужчине Вальдемара Вороновского. Женщина, стоящая в пол оборота и рассматривающая водопад, так же показалась ему, удивительно знакомой. Нет, не лицом! Лицо невозможно было разглядеть. Но фигура, грудь и шея, чем-то напоминали ему Наташу.

– Да нет! Мало ли похожих людей? Надо полагать, это и есть Агата Гиацинтова? – Иван с удивлением разглядел на фото акваланг, прислоненный к мачте. На носу яхты красовалась надпись латынью – AGATA.

Он перенес взгляд на небольшой текст под фотографией, который гласил, что на фото изображена группа туристов, которая в необъяснимым образом исчезла, купаясь у подножья водопада. Тела их, так и не были обнаружены.

– Ничего не понимаю! Зачем они фотографировались на фоне водопада? Но одно ясно! Арона указывает мне путь! Надо лезть в воду у подножья этого водопада! – он вспомнил, чуть не окончившийся трагедиями заплыв в подводной пещере в Таиланде и таинственную пещеру под Владивостоком, и зябко повел плечами.

– Где находится этот водопад? – Иван протянул служителю лупу и пять долларов.

– Деревня Ловони! Недалеко! Там любой мальчишка покажет! —

Иван подхватил свою сумку и собрался уже выйти из музея, как его внимание привлек стенд под стеклом, разделяющий музей на две части. Вернее, взгляд его упал на три высушенные человеческие головы, размером с кулак, с зашитыми ртами и глазами нитками из сизаля.

– Тсанса! Но откуда они здесь появились? Этим промыслом, ведь занимались, только индейцы племени Шуаров на границе Эквадора и Перу, – Иван склонился над стендом и в ту же секунду с ужасом отпрянул. Несмотря на темный цвет кожы, он явственно опознал в двух головах черты Вороновского и до боли знакомой и близкой ему женщины.

– Откуда в вашем музее эти – головы? – голос Ивана внезапно осип.

Смотритель подошел поближе и склонился над стендом.

– Тут написано, что эти экспонаты были конфискованы нашей таможней у одного поляка в прошлом году! – смотритель посмотрел на Ивана сквозь очки.

– А сам поляк? Что с ним стало? Как его имя? – не унимался Иван.

– Извините сэр! Я этого не знаю! Вам надо обратиться в офис иммигрэйшн? Это на территории порта, – смотритель зашаркал сланцами к своему стулу.

Выйдя на улицу, Иван прислонился спиной к деревянной опоре балкона второго этажа здания, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук. Несмотря на то, что он находился в тени балкона, Иван почувствовал, как моментально взмокла спина. Руки у него тряслись, мысли разбегались в разные стороны.

Наконец, немного успокоившись, он достал телефон и набрал номер. Лицо его просветлело, когда ему ответили на вызов. Поговорив минут – пять, он в хорошем расположении духа, собрался было сесть в такси, которое продолжало стоять тут же, у музея, но передумал и пошагал в сторону порта.

Служба капитана порта, таможня и иммиграционный офицер располагались на втором этаже невзрачной постройки недалеко от причала.

Немного подумав, Иван постучал в дверь с надписью – «CUSTOMS». Он пробыл там не менее пятнадцати минут и, выйдя от таможенного офицера, Иван заглянул в соседнюю дверь и попросил разрешения войти.

– Нет, он не покинул Левуку на том же теплоходе! Он, ведь попал к нам в больницу с тяжелейшим приступом лихорадки! На теплоходе его пытались лечить от малярии! – иммиграционный офицер перелистывал страницы в своем журнале, но не найдя нужного, стал набирать номер телефона.

– Вот название болезни, которое выявили наши врачи у этого человека! Он пролежал в больнице ровно десять дней! – офицер протянул листок бумаги Ивану.

– А он мог улететь в Нанди или Суву, оттуда вылететь за пределы Фиджи? – видя расположенность к себе иммиграционного офицера, рискнул задать еще один вопрос Иван.

Он, наверняка так и сделал! К нам не заходят иностранные пассажирские суда, только круизные! А на местных линях отметка наших служб не требуется! – офицер пристально посмотрел на Ивана, и вновь схватился за телефон.

– Он не улетал с Левуки на самолетах местных линий! – лицо офицера сделалось испуганно-озабоченным.

– Спасибо за помощь и кофе! – Иван крепко пожал руку, удрученному офицеру.

– Может, я себя накручиваю? И мне показалось это сходство? Ведь, она жива, здорова! А Вороновского, я не видел пару десятков лет, как минимум. Да, и при изготовлении тсанса, контуры лица должны меняться! – подумал Иван, выйдя от иммиграционного офицера, и раздумывая в какую сторону податься, в гостиницу или сразу поехать в Ловони?

Такси, по прежнему стояло возле музея и Иван решил поехать в гостиницу, принять душ и привести свои мысли в порядок.

– Royal hotel! —устало произнес Иван таксисту, подозревая, что отель окажется за три дома от музея и ошибся. Отель оказался почти в километре от музея, на самом конце города.

Это было деревянное, двухэтажное здание, выкрашенное светло – желтой краской. Маленькие окна второго этажа были прикрыты от солнца фанерными жалюзи, на подобии ставень. С трех сторон к отелю подступала тропическая растительность.

Только устроившись в одноместном номере с полуторспальной кроватью под марлевым балдахином от москитов, фанерными дверьми и, обшарпанными стенами, Иван осознал то – несоответствие, что мучило его, пока он ехал от музея до отеля. И это несоответствие был – затылок водителя такси.

– Я же отлично помню, что у водителя были курчавые волосы, и возрастом он был совсем еще – пацан! А этот зрелый, широкоплечий мужчина с проплешиной на затылке и с седыми прямыми волосами. – Иван заглянул в душевую на два номера и решил первым делом смыть себя усталость перелета.

– Так, наверное, это его напарник? – рассуждал он, стоя под, почти теплой водой душа.

– Похоже, и в соседнем номере кто-то проживает? – подумал он, услышав, как скрипнула дверь за перегородкой. Иван открыл на полную кран холодной воды, надеясь, что польется более холодная вода. В этот момент дверь в соседний номер бесшумно приоткрылась, появилась загорелая рука с зажатой в кулаке короткой, увесистой дубинкой и с силой опустилась на затылок, стоящего под душем Ивана.

Он пришел в себя, только через несколько минут от звуков шагов и негромкого, почти на уровне шепота, раздраженного разговора двух мужчин. Они явно, что-то искали в его вещах.

– Грабители? Но они явно просчитались! У меня наличных всего пара сотен долларов, все остальное на карте! – промелькнуло в затуманенном мозгу Ивана. Он лежал на кафельном полу в душевой. Почти теплая вода продолжала литься на него сверху, частично заглушая разговор грабителей, обыскивающих его номер.

– Ничего похожего – нет! Как это должно выглядеть? – услышал Иван раздраженный мужской голос, говорящий по-английски с явным акцентом.

– Если бы я знал, то не нуждался в твоей помощи! Что-то необычное и небольшого размера наверняка! – вторил ему более низкий, с явным славянским акцентом голос.

– OK! Смываемся! А то он скоро в себя придет! Будешь следить за каждым его шагом! Стой возле отеля, наверняка он куда-нибудь захочет поехать! Возьми эти деньги! Пусть думает, что это было ограбление! – отдал распоряжение низкий голос и через несколько секунд номер опустел.

Иван выждал, еще пару секунд, с трудом поднялся на ноги и, еще несколько минут стоял под душем, приходя в себя. – Что, все же они искали? И кто этот человек, с явным славянским акцентом и мягкими шипящими?

– Жетон! Они искали жетон с эсминца Элдридж! – Иван замотался полотенцем и осторожно ступая, вышел в номер. Повсюду валялись его вещи. Сумка была выпотрошена, подкладка разорвана. Он нашел глазами свои светлые брюки с вывернутыми карманами и ремнем под змеиную кожу. Выдернув ремень со шлицов и, прощупав его пальцами, он с облегчением вздохнул. Жетон, спрятанный в потайной кармашек ремня, был на месте.

– Не успел я прибыть на Фиджи, а уже успел получить по голове! Да! Тайн и неизвестных величин, явно прибавилось! И теперь, вместо того, что бы спокойно обдумать дальнейшие действия, необходимо бороться с головной болью! И с голодом! – Иван, вдруг почувствовал, как он проголодался. Он проверил свой бумажник. Деньги, конечно – исчезли, но кредитка была на месте.

– Интересно, а как у них кормят? Ну, яичница и кофе, надеюсь, найдутся? – Он быстро оделся, побрызгал одеколоном на салфетку и приложил к шишке на затылке. На салфетке остался отпечаток запекшейся крови.

– И кто додумался назвать этот отель – ROYAL HOTEL? – Иван, налегке вышел из отеля, наскоро перекусив рыбным стейком и запив его свежевыжатым соком манго. Недалеко от входа в отель, в тени раскидистой пальмы, стояло все тоже пошарпанное такси. Водитель дремал, откинувшись на сидении. Это был опять, все тот же молодой парень с курчавыми волосами, что подвозил Ивана с аэропорта в город.

– Они, что каждые два часа тут меняются? – удивился он.

– Только начало шестнадцатого! Пожалуй, можно прокатиться до банка, снять наличные, и надо узнать, где можно взять в аренду скубу? – Иван легонько постучал по крыше такси.

Задремавший водитель вздрогнул, а когда увидел Ивана, глаза его округлились, словно перед ним стояло привидение. Иван все понял, но приветливо улыбнулся и не подал вида.