Граница огня

Тушение пожара – это не одиночная битва, это работа команды, единого, сплоченного организма, внутри которого каждый занимается своим делом ради одной цели – спасения жизни и ликвидации пожара.

Взгляд капитана Котова упал на рекламный баннер.

– Вот тебе и горячие скидки. Купим тебе новую рубашку? – подмигнул старший помощник своему начальнику. Его лисьи глаза наполнились искрами.

Кир Астахов усмехнулся, оглядывая пытливым взглядом полыхающее здание. Пламя поглощало его с неистовой силой. Рыжие языки огня поднимались к небу и танцевали на фоне далеких звезд. Но только приглядевшись, можно было понять, что ночное небо – это черный дым, а звезды – капли воды, высыхающие в полете.

Кир посмотрел на план тушения и схему, считая приехавшие пожарные автомобили. Все шло как надо.

Оставив старшего помощника начальником штаба и отдав нужные приказы, Кир двинулся обходить боевые участки. Один из пожарных стоял со стволом9, чуть опустив руки, и наблюдал за огнем, уже вырывающимся из стен, пока из ствола тонкой струйкой текла вода.

– Как проходит тушение? – спросил Кир, внимательно изучая Демьяна. Последнее время тот был под четким надзором, и не без причины: пожарный часто опаздывал, не выполнял приказы и действовал самовольно.

– До вашего прибытия наш ретроградный Меркурий так распределил силы, что никогда не будет ни воды, ни смысла тушить, – пожал плечами Северов.

Кир нахмурился.

– Ты в своем уме?

– А я что виноват, что этого… Меркурия начальником караула сделали? Конечно, когда папочка в Главном Управлении, зачем стараться? – Пожал плечами Демьян.

Складка между бровями Кира стала отчетливее. Кир лишь закатил глаза и тяжело вздохнул. Разбираться с ним не было времени – прямо сейчас рушились чьи-то жизни.

Майор Астахов зажал тангенту.

– Меркурий-5, доложите обстановку.

Из-за шума приказ пришлось повторить не один раз. И все же в эфире послышался шелест и зазвучал мягкий голос старшего лейтенанта Огневина – начальника первого караула пятой части.

– Меркурий-5 Сатурну-1, производим тушение крыши с автолестницы, первое звено нашло еще человека в здании, запросил автолестницу10…

– Принял, – ответил оперативный дежурный, выходя из эфира.

Кир снова посмотрел на Демьяна. Такие изменения за год казались ему странными: несмотря на свое четкое личное мнение, Демьян всегда выполнял приказы Кира, даже когда ему не хотелось. Кривился, но делал. Раньше Кир закрывал глаза на недостатки буйного бойца, но приняв еще большую ответственность, уже не мог стоять в стороне.

Как только пожарные вернулись в часть с учений в торговом центре, где по легенде возгорелся крупный пожар, начальник караула приказал Демьяну пройти в его кабинет, не дожидаясь, пока он снимет боевую одежду.

Старший лейтенант Филипп Огневин уже год был начальником караула, заменив Кира. Раньше он занимал такую же должность в небольшой сельской пожарной части, где в его подчинении был один пожарный, водитель и диспетчер, но, когда Кир пошел на повышение, приговор отца был конкретным: «Ты встанешь на его место, потом пойдешь в начальники части, потом посмотрим». Отец часто сокрушался: «Ты мог бы уже быть капитаном!».

Филипп долго не соглашался, но отец был настойчив – он всегда знал, куда давить. У Филиппа такого знания не было. Он принял на себя караул, оплакивающий потерю бойца, в полном одиночестве – ведь их лидер покинул лодку, перейдя на корабль выше и больше, но любить и ценить его не перестали.

Если бы Фила попросили себя описать одним словом, он бы выбрал «мягкий», не только за то, что не может противостоять отцу, но и за внешность – у него были мягкие черты лица, теплые карие глаза и даже черные, аккуратно уложенные волосы были теплого оттенка.

С первого дня Фил кожей чувствовал, как подчиненные изучают его, а некоторые и вовсе ждут, когда он оступится. За эти месяцы он уже перевел из своего караула нескольких пожарных, кто-то уволился, но ситуация не становилась лучше.

Перед ним стоял один из тех, кого ему хотелось уволить. Но начальник части четко дал понять – еще одно увольнение, перевод за неподчинение приказам, дисциплинарные взыскания, и ты сам уволен, раз не смог за это время сплотить коллектив и стать настоящим лидером.

– Это будет долгая ночь, – заметил старший лейтенант Огневин, не отрывая взгляд от бумаг.

Демьян стоял молча, но хищно ухмылялся. Филипп ощущал, как тот источает превосходство и надменность, считая себя правым, к тому же защищенным начальником части и майором Астаховым.

Но всего лишь смену назад Филипп чуть не умер на пожаре из-за невыполненного приказа, и шрам на плече, поставленный через прочную ткань боевки11, будет давать об этом знать. Сегодня день был не лучше: Демьян подвергал сомнению каждое его слово, даже при сослуживцах и гражданских.

– Думаю, стоит оставить тебя подменным диспетчером, пусть Роберт отдохнет, – отрешенно сказал Огневин.

Северов пожал плечами.

– Я не хочу, начкар12, – выплюнул последнее слово Демьян.

Филипп Огневин поднял на него глаза, облокотился на спинку стула и скрестил руки на груди. Руки его тоже казались мягкими, но были сильными и натруженными.

– Это не просьба, сержант!

– Старший сержант!

Начальник караула встал. Он подошел к старшему сержанту и практически навис над ним, опираясь рукой на стол.

Демьян усмехнулся. В его глазах горели едкие, ядовитые чувства, прожигающие кислотой изнутри.

– Я дольше тебя служу, и опыт больше, мне лучше знать, как поступать правильно. А что ты слегка поцарапался – сопутствующий ущерб. Все еще забыть не можешь? Тебе, трясущемуся за папочкиной спиной, не должна была остаться должность! Почему на ней ты, а не он?

– Я несу ответственность за каждого из вас, – Филипп схватил Демьяна за ворот формы. – Если ты этого не понимаешь, тебе здесь не место! – он откинул подчиненного к стене.

Раскаленный воздух от прошедшего пожара будто перенесся в пожарную часть, пропитав ее гарью.

– Все знают, что без отца ты бы не добился места лучше! Хоть за год настоящих пожаров насмотрелся!

– И что ты с этим сделаешь? – Вздохнул Филипп.

Раздался грохот.

Демьян Северов бесцеремонно ввалился к Астахову в кабинет и сел на стул у стола. Майор лишь проводил его взглядом, нахмурившись, отчего морщинки на его лбу стали отчетливее. Взгляд Кира то и дело возвращался к недописанному отчету о проведении учения, а вскоре и вовсе обратился к цветам, которыми был заставлен кабинет. Приходя с трудного вызова, Кир хотел видеть не только фиолетовые стены кабинета или горы папок и графиков, а что-то красивое и уютное – а Солу в часть каждый день не приведешь.

Демьян молчал.

– Что-то случилось? – Спросил Кир, теперь не сводя взгляда с Демьяна. Смотря на него, Кир ловко крутил ручку, она, точно маленькая юркая ласка, сама бегала между его крепкими пальцами. Кир уже не замечал, в какой момент ручка останавливалась, в какой продолжала движение от импульса пальцев.

Оторвавшись от отчета, оперативный дежурный смог рассмотреть лицо Демьяна, на котором красовался синяк вокруг глаза. Кир присвистнул.

– Говорят, девушки любят, когда у пожарных шрамы и ожоги с опасными историями, а не синяки под глазами, которые им любезно поставили.

Демьян неестественно рассмеялся.

– Так что случилось? С кем подрался? – Спросил Кир, боясь услышать ответ.

– Это новый начкар! – Обиженно выпалил Демьян, – за ерунду какую-то взял и ударил! Я за пару часов остыл, чтобы лишнего не наговорить, и сразу сюда.

Ручка упала из руки майора, со стуком ударившись об стол.

Кир прикусил губу. Он знал Филиппа Огневина слишком давно – они учились вместе в школе и Академии, их отцы были близки. Они давно не проводили время как друзья, но Кир был точно уверен в одном – за ерунду обычно спокойный Фил бить не станет. Тут острый взгляд Кира наткнулся на руки Северова – на костяшки пальцев, покрытые ссадинами.

Кир не успел ответить, так как в кабинет вошел командир отделения, в котором находился Демьян. Прапорщик Владислав Аверин быстро пересек комнату и встал рядом со старшим сержантом, крепко положив руку на его плечо. Его серые глаза напоминали грозовую тучу, и даже яркие рыжие волосы не добавляли оптимизма.

– Ты совсем с ума сошел, Северов? – Спросил Владислав.

У Демьяна нашлось, что ответить в свое оправдание, но слушать это Киру было не интересно.

– Огневин твой начальник караула, ты должен ему подчиняться, Демьян, а не бить его по лицу! – прервал перепалку Кир.

– Уходи из этого СПТ, Кир, и возвращайся к нам, никто лучше не будет! Как я могу выполнять приказы этого недотепы, который что-то пищит из-за папиной спины! Он хоть ствол в руках держал?

Кир подумал о своем отце: были ли бы у него самого проблемы с Демьяном, если бы тот остался жив? Бывший начальник пятой части Алексей Астахов не был последним человеком: к его словам прислушивались даже в Главном Управлении, его желания всегда казались законом – для всех, кроме семьи.

– Ты потерял границы дозволенного, Северов! Ты решил, что я встану на твою сторону? Пожарный и начальник караула подрались! Цирк! Вы можете держать себя в руках хотя бы пока вы под погонами? Мне даже плевать, кто начал первым, но я и так могу догадаться.

– Его легко заменить, – заметил Северов.

Кир пожал плечами, погладил фикус по жестким прохладным листьям, очерчивая пальцами маленькие прожилки.

– Да. Но такие, как ты, еще легче заменяются. – Будничным тоном ответил майор, не отрываясь от своего занятия. Краем глаза он заметил, как Демьян напрягся.

– Ты всегда говорил, что мы тебе как семья, думал я тебе как младший брат, а ты так…

Кир вздрогнул и поймал взволнованный взгляд Аверина. Майор напрягся, ему потребовалось много сил, чтобы расслабить челюсть и остаться на месте.

– У меня нет младшего брата.

– Я же образно, – растерялся Северов, он хотел что-то сказать, но пустой взгляд Кира заставил его замолчать.

Астахов произнес со вздохом:

– Что ты от меня хочешь? – Ответ его не особо интересовал. Он все пытался думать о хорошем, чтобы реагировать спокойно, но ничего не выходило, пока мыслями он не вернулся к ночи прошлых суток – к теплым рукам Ники, мерному стуку ее заботливого сердца. Думая о том, как нежно и успокаивающе она гладила его руки, Кир совсем выпал из разговора.

Но повторенная ни один раз фраза Северова вернула его в реальность. Кир смутился и отвел взгляд.

– Ты должен написать рапорт или что там, защитить семью!

– Защищу, не волнуйся. Но хочешь ли ты быть ее частью? – Отрешенно ответил майор.

Покрасневший Демьян пулей вылетел из кабинета.

– Прости меня, он в моем отделении, я не смог его вразумить. Тоже мне комод13.

– Владик, давай выпьем чай или кофе, до утра не так много времени! – Устало улыбнулся Кир. – Мне еще готовить.

Перебираясь через завалы из старых, забитых хламом коробок и валяющихся на полу бутылок, Сергей обматерил каждую из них, неудачно попавшуюся под ноги.

– Как меня все достали! – Он скинул с кровати кофту и, даже не удосужившись посмотреть, куда она полетела, сел на плед.

– Да что опять, старый ты… – потонуло за шумом на кухне.

– Я не с тобой говорил! – Крикнул он жене, поднял бутылку и высушил ее, жадно впиваясь в каждую стекающую каплю.

Посмотрев по сторонам, Сергей выдохнул, от чего судорожно начал кашлять. Кашель, раздирающий еле работающие легкие, продолжался до тех пор, пока жена не прибежала на звук.

– И что ты удумал? – Нахмурилась она так сильно, что розовые щеки стали бордовыми.

– Плохо мне, не видишь? – Он окончательно откашлялся, чуть не выплюнув легкие, и выпрямился как мог, ощущая на губах стальной привкус крови. – Есть дома совсем нечего, – похлопал он по набитому пивом и жиром животу, пытаясь сменить тему.

О том, что у него давно проблемы со здоровьем Сергей жене не говорил. Он знал, что жена начнет его пинать, заставит заботиться о себе – пускай и сама пьет как не в себя, но все же куда умнее мужа и даже готова ради него бросить, раз уж ради него двадцать лет назад начала.

Еще и пить заставит бросить. А этого он никак позволить не мог. И без того денег не было – лекарства, врачи, условия – это все деньги, а их даже на хлеб не хватает порой. Вздохнув еще раз и улыбнувшись для убедительности, Сергей осмотрел заставленную пустыми бутылками квартиру. Вот, куда шла вся пенсия, какой уж тут хлеб?

– Иди, дурная, закурить хочу!

– Ишь какой! – Скривилась жена, ударила его мокрым полотенцем и ушла.

Сергей щелкнул зажигалкой и медленно затянулся. Выдыхая едкий белый дым, он подумал, что жуть как хочет на улицу – там солнце, теплое бабье лето. Молодыми они много гуляли, а теперь что? Может, да ну все, вспомнить молодость?

Сергей посмотрел на сигарету, цокнул и отбросил ее в сторону.

– Пошли гулять, дорогая!

Глава 3. Тени

После ухода Влада Кир все еще сидел в кабинете, заполняя документы, когда к нему зашел начальник части. Подполковник Москвин был похож на хмурую, полную дождя, но очень уставшую тучу. Его уже редкие рыжие волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая миру тяжелое, опухшее от бессонниц и нервов лицо.

Кир посмотрел на подполковника не сразу. Он закончил писать предложение и только тогда поднял голову.

– Ты в курсе, что Северов увольняется? – Дмитрий Москвин сел напротив Кира, внимательно изучая, как меняются эмоции на его лице.

– И что? Он тебя продаст за крошки от пряника!

– Демьян хороший пожарный, Кир, ты это знаешь лучше меня, ты не один год работал с ним.

– Если сотрудник, плюющий на приказы и думающий только о себе, потому что его не устраивает новый расклад, это хороший сотрудник, то чего ты его отпускаешь? Переведи в другой караул, и в остальных трех – мест куча! Раз уж так. Мне все равно, как он относится к Филу в свободное от службы время, но он нарушил границы.

Дмитрий вздохнул.

– Я сказал Огневину, что, если еще один пожарный уйдет, я его самого уволю. Понимаешь?

– А ты был на вызовах, чтобы говорить так? Или только слушаешь обиженных? Парней моих спроси…

– В том-то и дело, что они «твои», Кир! Они под присягой на смертном одре скажут, что ты самый лучший и руки ни на кого не поднимешь, даже если бы ты при них чуть Северова не избил!

Кир поджал губы, чтобы не улыбнуться. Это не осталось незамеченным, глаза начальника части блеснули недобрым огнем.

– Поговори с Филиппом!

– Он и без моих разговоров справится. Сейчас только с Демьяном проблемы. К тому же, подполковник, часть твоя и начальник караула твой. Я тут причем?

– Это ты и Ян Огневин настояли, чтобы я принял такое решение. Он мне в части не нужен. Делай что хочешь, но, если он не справится, не справишься и ты. Мне плевать, что там считает его отец, просиживая время в своем главке, мы с ним не друзья уже очень давно! Я сказал тебе разобраться, и точка! – Москвин сложил руки на груди.

Кир приподнял брови и провел рукой по черным волосам. Оперативный дежурный встал и подошел вплотную к начальнику части.

– Ты кто такой, чтобы приказывать мне? Я больше не твой подчиненный, забыл? Я главнее! Филипп остается на своем месте, и ты его не тронешь! А если ты ему хоть что-то предъявишь, то готовься вместе с караулом сдавать нормативы и подучи законы, я все спрошу! Ты меня понял? – Криво улыбнулся майор, поправив ворот формы подполковника.

Москвин нахмурился, но его лицо приобрело бледный оттенок. Подполковника спасли сигнал тревоги и голос Ники:

– Три отделения на выезд…

Сильный дым, окрасивший голубое небо в серый, был виден еще по дороге. Пламя бушевало, вырываясь из каждого окна частного дома. По словам очевидцев, в доме никого не было – но всегда оставался шанс, что кто-то не успел выйти, или остался незамеченным.

Кир надел дыхательный аппарат, сдавивший напряженные плечи, и маску, плотно прилегающую к чисто выбритому лицу. Отведя руку назад, он открыл вентиль баллона со сжатым воздухом.

Пока бойцы включались в дыхательные аппараты, была проложена магистральная линия.

– Подавай на защиту! – Приказал Петру Астахов.

Петр Львов, командир второго отделения, принялся обливать водой дома, стоящие вокруг, а также другие постройки – забор, сараи. Это делалось для того, чтобы жадные щупальца огня не смогли поджечь соседние строения.

Стояла невыносимая жара, словно снова наступило лето.

Пожарный Роберт взял ствол и пошел к огню. Задача ствольщика была простая – держать и контролировать рукав. Его помощник – подствольщик, командир первого отделения Аверин, шел сзади, держа наполненный водой рукав. Вес рукава мог составлять до девяноста килограммов.

Левой рукой Роберт держал головку ствола, а правой рычаг регулирования подачи воды, напрягаясь всем телом, чтобы устоять на месте. Со стороны гражданским не было заметно, насколько рукав тяжелый и как трудно его удержать, когда под давлением поступает вода.

Роберт выбрал одну цель, упорно стараясь зачернить там огонь и отодвинуть его границу. Это вызвало раздражение Владислава, вырвавшееся в тоне его голоса:

– Маневрируй!

Пальцы Влада крепко сжались, стремясь прорвать плотную ткань краг и брезент рукава.

– Двигай ствол, Роберт! Ты меня…

Тут командир отделения резко дернулся. Он скинул с плеча рукав, кинулся к Роберту. Он опустил ствольщика рывком вниз, прижав того к земле. Их спины обдало жаром огня и едким дымом, врывающимся из окна.

Кир уже метнулся к ним, не слыша мыслей за ударами сердца, но остановился – Влад и Роберт поднимались с прогретой земли и смеялись, будто ничего не случилось.

Каждый пожар для огнеборцев был особенным и индивидуальным, непохожим на другие, даже если обыватели не видели разницы. И все же целый год Кир ощущал пожары одинаково.

Пламя жгло, звало внутрь и все же так пугало – Киру мерещилось, будто там языки огня танцуют на бездыханном теле Полины, а не на диване и стенах. Кое-как выровняв дыхание, оперативный дежурный ушел подальше от пламени.

Одни пожарные считали, что ради спасения других нужно кидаться в пучину огня, забывая обо всем, и отчаянно бороться за жизнь других, не думая о последствиях. Но Кир верил, что такой бездумный риск – стратегическая ошибка. Сначала нужно все просчитать, понять, не погибнете ли вы там вместе, или есть шанс спастись хотя бы пострадавшему? Нужно узнать, как распространяется пожар, что можно сделать и выбрать из вариантов самый лучший или самый правильный. Но на все это дается минута, а порой лишь считанные секунды, и больше времени нет. И, пуская личный состав в бой, Кир думал лишь об этом – он еще мог бы бездумно расплатиться своей жизнью, но он должен сделать все, чтобы каждый его пожарный – от офицера до работника14 – вернулся домой живым. Марк должен остаться первым и последним, кого он потерял в пылу огня.

Кир не мог, как бы ни хотел, быть везде – контролировать каждый шаг других, побывать во всех точках и местах. От этого холодный пот стекал по позвоночнику, заставляя выпрямиться, вопреки желанию сжаться и убежать. Стоило Киру отвернуться, ему чудилось, как проваливаются конструкции под ногами бойцов, выбрасывается пламя, опаляя все вокруг, падают потолки и стены на хрупких людей. Воспоминания, липкие и живые, прорывались сквозь пелену прошлого и, цепляясь длинными пальцами, были готовы сорваться с губ Кира истошным, диким воплем.

Кир молчал. Резко затихли моторы, замерли сирены, рации спрятали навсегда чужие голоса. Стена из стекла отделяла его от внешнего мира – Кир не видел людей, и, впрочем, люди совсем не видели Кира.

Но Кир не смел убегать, не мог позволить себе спрятаться. Кошмары настигали наяву, прерывали кислород. Пока все боролись с огнем, Кир вел битву с черными, глубокими тенями. И каждый раз проигрывал – он шел, перенося нечеловеческие усилия, чтобы не упасть на колени и, скинув шлем, вцепиться пальцами в мокрые от пота волосы, желая с корнями и кожей вырвать воспоминания. И кричать. Наконец выдать миру спрятанные глубоко под ребрами боль и ужас.

Так каждый приказ превращался в молитву.

С другого входа пожарные пытались попасть в дом, вскрыв железную дверь. Роман взял бензорез и направился к двери в сопровождении Матвея, пожарного из второго отделения пятой части.

Замок на двери успешно расплавился, пока пожарные прокладывали рабочую линию.

– Забрало опусти, Кот! – приказал Кир, перекрывая звук только включенного бензореза.

Но Роман не слышал его, озаряя мир задорной улыбкой и щуря зеленые глаза, чтобы в них не попали искры. Кир подошел и резко опустил забрало шлема своего старшего помощника. Рома покосился на застывшего Матвея, сдержавшего смех, сначала сделал серьезное лицо, но потом рассмеялся. Матвей дернул плечами, расслабляясь, и позволил смеху стать явным.

Но Кир не смог улыбнуться в ответ. Он крепко сжал кулаки, чтобы не вырвать у Котова бензорез и не начать орудовать им самому. Останавливало только то, что такое поведение перед подчиненным Роман не перенес бы даже от своего непосредственного начальника.

Постепенно, томительно медленно, огонь унимался, вода, поглощая и загоняя в угол пламя, окрашивала стены в черный цвет. Сквозь уходящий дым виднелись руины дома.

Пожар был успешно потушен, при осмотре не обнаружили тел людей.

Пока парни проливали дом и сарай, от которого осталась лишь видимость стен, выбрасывали остатки кровли, Кир зашел внутрь – весь интерьер превратился в темно-серую и черную массу. С тревогой майор всматривался в обгоревшие кресла, кровати и вещи. Оперативный дежурный обошел дом, проверил тепловизором, нет ли скрытого, подло укрывшегося в стенах и груде вещей, огонька. Часто огонь жил и развивался в пустотах стен, незаметный и коварный, ожидая, когда кислорода станет больше. Каждый пожарный знал: этот хитрый огонь сможет возродиться, разгореться, и тогда беда повторится вновь. Огонь всегда найдет, что не доел.

За огнем не угнаться – он селен и в спринте, и в марафонах. Задача пожарного – понять, куда побежит огонь, и перехватить его, остановить и задушить, лишив ценного кислорода. Нужно быть на шаг впереди огня, думать наперед.

Уже на выходе из дома Кир заметил сидящих у двери хозяев. Они с недоумением смотрели на протянутые змеями грязные пожарные рукава. Мужчина, упав на корточки, отчаянно рылся в куче мусора из хлама и бутылок. Он резко поднял голову, и краснота его лица отразилась в глазах.

– Это вы тут главный? – Выпятил вперед грудь Сергей.

– Ну я, и что?

– Он еще и огрызается! – С недоумением Сергей посмотрел на жену, – вы что с моим домом сделали? – Сергей встал, пошатываясь, и пошел на пожарного.

Взмах его крупной, но слабой руки был остановлен уверенным движением оперативного дежурного. Не моргая майор внутренней службы смотрел в глаза виновника пожара.

– Что мы сделали? – Уточнил оперативный дежурный холодным тоном. Не дождавшись ответа, Кир резко отпустил руку. – Может, это я подверг жизни соседей опасности? А если бы кто-то дома был? Это я окурок кинул на кровать? Или вы?

Подойдя к женщине, майор серьезно посмотрел ей в глаза.

– Никуда не уходите, к вам придет инспектор. – Голос Кира был жестким и острым, как лезвие топора, коснувшегося с размаху шеи, таким голосом императоры отправляли предавших их на смерть.

Окинув усталым взглядом помещение, еще до пожара потерявшее вид жилого дома, оперативный дежурный стремительно вышел на улицу. За его спиной послышалась ругань.

С замиранием сердца Ника отпускала пожарных на вызовы. Каждый звонок приходил к диспетчерам пожарных частей с центрального пункта пожарной связи, относящегося к службе пожаротушения. Именно диспетчер центрального пункта принимал звонки от пострадавших и распределял силы личного состава на вызовы, и вел их от начала и до конца. Ника и другие диспетчеры частей принимали звонки с центрального пункта и уже нажимали на кнопку тревоги, и заполняли путевой лист, который отдавали в руки начальника караула или старшего смены, если первый отсутствовал.

Кир Астахов был самым лучшим человеком, которого Ника знала, и которым восхищалась. Кир был похож на море. А однажды влюбившись в море, больше не можешь без него жить. Начинаешь повиноваться его приливам и отливам, тоскливо скучаешь по ласке и силе волн. Ника стремилась к своему морю так сильно, что готова была стать луной над ним: навсегда связанной, неделимой, но такой далекой.

Ника восхищалась тем, как виртуозно Кир чувствовал огонь. Ей всегда казалось, что именно поэтому она меньше всех волнуется за него, но правда была в другом – ей было легче не волноваться за него, чтобы не сойти с ума и не кидаться после каждого трудного вызова к нему на шею.

– Солнце Сатурну-1, доложите обстановку, – прозвучал в эфире голос диспетчера центрального пункта.

– И скажите, как там милый Роберт, – прошептала Регина, подмигнув Нике.