Под покровом тишины. Книга 2. Изреченная

– Этот не откроешь.

– Я-то! – Лейф присвистнул. – Ты не видел меня в деле! Если хочешь знать, я превзошел саму Агнетту.

Это было сказано с таким видом, словно Агнетта была знаменитым взломщиком, признанным во всем мире. Хотя для юного Лейфа она такой и была.

Крис, не зная, как объяснить, дотронулась до обруча. Он тут же угрожающе покраснел, а вслед за ним засветились и сторожевые нити. Комната озарилась зловещим красным светом. Фигуры Крис и Лейфа отбросили на стены искаженные вытянутые тени. Стало жутко. Особенно Лейфу. Он вытаращил глаза и попятился. Наткнувшись на топчан, мальчишка со всего размаха сел на него.

– Это все та же дьявольщина? Что утащила тебя вместе с Усачом? – прошептал он.

– Можно сказать, что да. Это она, – уныло ответила Крис.

– И как от них избавиться? – Лейф кивнул в пустоту, потому что нити, выполнив миссию, потухли.

– Пару месяцев назад это было возможно. Теперь, увы, нет.

– Это еще почему? – вскинулся Лейф. – Говори, что нужно делать, и я тебе помогу.

– Их можно попытаться растянуть, но я давно этого не делала… делал. Да и зачем? Я теперь не смогу пролезть через шахту.

Сказав, Крис все‐таки зашла в тень. Она была готова провалиться сквозь землю, даже согласна оказаться у Мортуса, главное – подальше отсюда. За ней пришел ее друг. Он рискнул всем. Он сунул голову в петлю в прямом смысле этого слова, ведь за организацию побега любого королевского узника – немедленная казнь. А если сбежит она… Страшно подумать, какие пытки применит Илайна, если ей удастся поймать сообщников. Точно сдерет кожу заживо. Или подвесит над костром, чтобы жаркое пламя по миллиметру съедало плоть. Или прикажет распять на дыбе. Способов много, все они разные, но одинаково страшные, беспощадные и жестокие. Ее друзья знают об этом. Но все равно пришли за ней.

А она…

Мало того что бросила все попытки растянуть нити, еще и объедалась все это время. И как ее не разорвало от всех этих сладостей, выпечки, сытных блюд…

А еще она продолжает врать. Притворяться мальчишкой. Беспризорником. Несчастным сиротой, которого королева подозревает в краже и из-за этого сажает под замок.

«Так нельзя с друзьями. Какой стыд», – пролетело в голове.

– Почему не сможешь? – удивился Лейф, и не подозревая о бушевавшей в груди Крис буре, состоящей из раскаяния, самобичевания и мук совести. – Раньше же смог, и теперь сможешь. Я вон легко пролез, – похвастался он и смутился. – Правда, не сразу.

Первые неудачные попытки расстроили мальчишку, и Лейф предпочел бы не вспоминать о них. Он же видел себя этаким спасителем. Старшие нашли и расчистили лаз, а он… он сделал главное – ворвался в камеру и спас Криса.

Но действительность оказалась не такой героической. Вспомнив об этом, мальчишка горестно вздохнул.

Бесстрашно забравшись в шахту, Лейф столкнулся с проблемой. Она оказалась под завязку забита мусором. Из-за того, что шахта шла неуклонно вниз, вытаскивать мусор оказалось настолько сложно, что на расчистку друзья убили много времени. Кроме того, ныряя в шахту за очередной партией, он частенько путался в веревке, а однажды вообще с грехом пополам выбрался наружу, случайно стянув ноги прочной петлей. Это стало еще одной проблемой. Лейф никак не мог приноровиться ползать туда-обратно еще и с мусором в руках и при этом контролировать положение веревки. После того как Сварт надоумил его завязать на веревке узлы и двигаться по ним, стало намного легче. Наконец им удалось справиться со всеми препятствиями, и вот – Лейф здесь!

– Вот наши обрадуются, – прогнав воспоминания, он счастливо улыбнулся.

Его улыбка, такая искренняя, озарила не только камеру, но и сердце Крис.

– Наши? – Она на время забыла про угрызения совести. – Расскажи, как они?

– У Агнетты со Свартом все хорошо, у них этот… роман, короче, – Лейф усмехнулся. – Обнимаются и хихикают, как дети, ей-богу! Тайно. Когда понимают, что я их случайно увидел, то краснеют и смущаются. Стоит отвернуться, как снова обнимаются. Будто я ничего не вижу и не понимаю. Спросил у Агнетты, а она как давай все отрицать. Я чуть со смеху не умер. Вот врушка‐то, а!

«Знал бы ты, кто у нас главная обманщица», – подумала Крис и тяжело вздохнула. Совесть словно этого и ждала, и вновь вгрызлась в беззащитное сердце.

– А Стэйн? – как Крис ни старалась, голос все же дрогнул.

Лейф издал полувздох, полувсхлип.

– А брат пропал.

– Как пропал? – Крис почувствовала, как тревога сжала горло.

– Как‐как? Сами не знаем как… Это ж он привел нас сюда. Мы долго искали дыру в стене, через которую ты спасся. Там за это время набросали столько мусора. Горы… А зимой все замерзло. Мы сунулись, но не смогли оторвать ни один тюк. Все намертво примерзло.

– Зачем? – не поняла Крис. – Зачем вам отрывать тюки?

– Так дыры‐то не было. Завалили его мусором. На несколько метров закопали.

– Что? – Крис едва не задохнулась от страха.

Выходит, правильно она сделала, что не полезла в шахту. Ведь в конце пути тупик. И все мучения были бы напрасными. Боль, незаживающие ожоги, содранные ладони… Как хорошо, что у нее есть друзья.

– На несколько метров, – подтвердил Лейф. – Сюда стали свозить мусор со всего Ходвиля. И то верно. Зачем увозить отходы далеко, когда можно сбрасывать в овраг, – скривился он.

– Свозить мусор, – эхом повторила Крис.

Она вдруг почувствовала себя заживо погребенной. Эта шахта в мыслях всегда являлась своеобразной нитью, связывающей со свободой. А свобода оказалась иллюзией.

– Можно железным ломом или топором, но тогда мы бы наделали столько шума… Короче, Сварт сказал, что смысла что-то делать нет. Надо ждать, когда все оттает. Весна еще, как назло, была такая поздняя. В общем, лишь летом мы смогли начать. Потом долго не могли отыскать вход. Видела бы ты Стэйна. Он греб мусор как сумасшедший. Голыми руками.

Лейф присвистнул, не скрывая восхищения братом.

Крис против воли тихонько улыбнулась.

– Ничего! Мы справились. Но нам постоянно мешали. То слуги, то ходвильцы. Сами горожане‐то не страшны. Они, как и мы, на свалке бывают украдкой. А вот слуги пытались нас прогнать. Мы боялись, что они могут позвать королевскую стражу.

Крис поежилась. Это же сколько пришлось вытерпеть ее друзьям…

– Как пропал Стэйн? – задала она мучивший ее вопрос.

– Я не знаю. Брат был на другом конце ямы, следил, чтобы нас никто не засек, и не вернулся. Наверное, гвардейцы Усача схватили.

– Усача? – тупо повторила Крис и вздрогнула. – А он‐то что здесь забыл?

Она испуганно обхватила себя руками. Подполковника она боялась не меньше Илайны с Мортусом. Было в нем что‐то дьявольское, жуткое…

– Ага! Ему будто кто‐то подсказал, что мы задумали организовать побег. Сначала все было тихо-мирно. Только слуги вываливали мусор, да и те быстро убегали. Вонь там, конечно, жуть… Они хоть и покрикивали на нас, но им все равно. Кому есть дело до бродяжек, роющихся в отходах?

Крис жалостливо посмотрела на худенького измученного Лейфа, живо представив его, шатающегося от голода, таскающего тяжелые вонючие мешки. Короткая стрижка, грязные запыленные волосы, к тому же покрытые сажей настолько плотно, что ни за что не разобрать, какого они цвета, большие глаза, на похудевшем лице казавшиеся особенно огромными, руки-палочки, пальцы-спички… Вот он как раз и был похож на тощего цыпленка, а не она. Она сейчас скорее напоминает откормленную жирную…

Крис, занявшаяся самобичеванием, не успела додумать мысль.

– А потом появился он! – зло сказал Лейф.

– Сам? Лично? – ахнула она.

– Собственной персоной, – мрачно подтвердил мальчишка, – привел кучу гвардейцев. И как давай командовать. От его воплей голова пухла. За пару часов они окружили весь замок. Затаились. Сразу стало ясно, что кого‐то ждут. Скорее всего, нас. И нам пришлось на время прервать работы и спрятаться в лесу.

– Что значит прервать? Вам надо было бежать. – Крис пришла в такой ужас, что вцепилась в руку Лейфа, так сильно сжав узкое запястье, что тонкие косточки хрустнули. – Хватит разговоров. Бегите. Немедленно. Усач переловит вас всех!

– Вот еще! Устанет ловить! – Лейф осторожно отнял руку и потер запястье. – Не бойся. Сюда они не особо суются. Кому хочется обыскивать помойку? Гвардейцы обходят яму по краю и дают деру. А Усачу докладывают, что каждый сантиметр проверили. Вояки! В лес не суются, поэтому он полностью наш. Сама знаешь, какие там чащобы.

Лейф, прямо как брат, сунул руки в карманы и брезгливо плюнул на пол.

Это сходство ножом полоснуло по занывшему сердцу.

– Видела бы ты, в какой был ярости Усач. Он каждый день орал на гвардейцев, что те приходят с пустыми руками.

Лейф вздрогнул. Он тоже, как и Крис, до одури боялся Усача. Это сейчас храбрился.

Его зловещая репутация быстро докатилась до лазарета. Все малолетние бродяжки, получившие увечья, попадали в монастырь и на ночь вместо страшилок рассказывали перепуганному мальчишке про Лютого Усача. Из года в год рассказы обрастали новыми, все более жуткими подробностями, пока не создали в воображении Лейфа настоящее чудовище с длинными усами.

Увидев, как тот изливает гнев на подчиненных, щедро отвешивая тумаки, Лейф стал бояться его еще больше. Воображаемое чудовище ожило.

Переведя дух и усилием воли прогнав дрожь из голоса, Лейф продолжил:

– Мы все это время прятались в лесу и ждали. Наконец‐то они выдохлись. Основной отряд убрался вместе с Усачом, осталось всего несколько засад. И мы снова начали поиски. Столько времени зря потеряли…

– Зачем вы рисковали? Ведь ушли не все.

– Ха! Да с нашей стороны никто караулить не хочет. Они спорят так, что заслушаешься. Пару раз дело даже доходило до драки. В итоге на дежурстве остается самый слабый, да и тот, чтобы заглушить вонь, напивается до отключки, а потом дрыхнет. Тоже мне… И кто еще кого потом караулит? Он спит, а мы по очереди за ним следим. Ну и мусор таскаем.

– И они поймали Стэйна? – Крис прижала руки к груди.

– Наверное. – Лейф шмыгнул носом. – Сварт нас учил, как нужно распознавать, где сегодня схоронились гвардейцы. Но это же Стэйн! У них со Свартом случилась взаимная нелюбовь. Терпеть, короче, не могут друг друга. Вот Стэйн и делал все по-своему и, видимо, попался в руки гвардейцев.

Крис судорожно вздохнула.

– Мы долго искали. Не нашли. Мы и приют с каменоломнями, и лазарет проверили. Стэйна нигде нет. И в городскую тюрьму он не поступал. Сварт знает там одного из продажных охранников. Мы дали пару вольденов, и тот проверил списки.

Крис сначала обрадовалась. Про городскую тюрьму ходило еще больше жутких слухов, чем о монастырском лазарете для бедняков. В ее стенах выживал сильнейший. Драки не только не разнимались, но и поощрялись. Охранники стравливали заключенных и ставили на них деньги, наслаждаясь жестокими боями. Первая мысль о том, что Стэйн может быть там, привела ее в ужас. Как хорошо, что друга миновала эта участь. С его‐то кулаками, молодостью и физической силой он сразу бы стал одним из претендентов на очередную бойню.

Но затем Крис задрожала. Если Стэйна нет ни в лазарете, ни в тюрьме, ни на каменоломнях, то где он? Ответ напрашивался сам собой. До того жуткий, что Крис запретила себе думать.

– Мортус! – имя звероподобного нечто все же успело сорваться с мгновенно пересохших губ.

Оно прозвучало тихо, практически незаметно, но от этого не менее зловеще. Прошелестев в тишине, растворилось, по пути обдав зловонием и оставив на коже Крис миллионы ледяных мурашек.

Лейф же ничего не услышал, не почувствовал и продолжал рассказ как ни в чем не бывало.

Не найдя Стэйна, они вернулись к южным стенам замка и снова приступили к работе. Если парень сбежит, то точно придет на мусорку. Он знает, что ребята сделают все, чтобы спасти Крис.

Лейф протяжно вздохнул. В его усталом, надломанном голосе послышались слезы.

– Он сильный. Он справится.

Крис обхватила себя руками, пытаясь совладать с эмоциями. За последние пару минут она успела и обрадоваться, и перепугаться до смерти.

– Что делать‐то будем? – Лейф вытер нос рукавом.

Взгляд внимательно ощупал фигуру Крис.

– А ты и вправду изменился.

Крис смутилась.

– Понимаешь, – промямлила она, – я вырос.

– Да, вижу. Вырос – не то слово, – присвистнул Лейф. – И волосы опять… как у девчонки.

– Я и есть девушка, – тихо прошептала Крис и вышла из тени, поплотнее запахнув драную рубаху.

Раздраженным движением головы она прогнала голос Маргрит, который взорвался от негодования.

«Что ж ты молчала раньше, когда мне было плохо? Когда я чуть не умерла? Когда я потеряла смысл жизни? Вот и молчи сейчас!» – мысленно огрызнулась она.

– Что? Как? Ну вообще! – Лейф никак не мог прийти в себя.

– И я не просто девушка.

Крис стиснула зубы, не обращая внимания на разошедшуюся Маргрит. Еще немного, и старая няня начнет кричать. В ее голосе прозвучало столько строгости, непоколебимости, несгибаемой воли, что Крис дрогнула. Но на мгновение.

Хватит. Надоело. Лучшие друзья, рискующие всем ради нее, имеют право знать тайну. И Стэйну она все расскажет. Сразу после того, как найдет его.

Какая же она глупая. Разве Илайна сохранит Стэйну жизнь, услышав о том, что он не владеет тайной Крис? Да ей все равно. Попадись кто в руки самозванки, та щадить не станет. И уж точно не будет слушать ничьих оправданий.

– Я девушка запретного возраста. Та самая. Пропавшая дочь Альвисса и Тайнары. Кристайн Лангелан Ходвильская.

Как только отзвучали последние звуки ее голоса, замолчала и Маргрит. В голове стало странно пусто без ее укоризненных возгласов. Но Крис не расстроилась, она с беспокойством посмотрела на расширившиеся глаза Лейфа, который отчаянно пытался переварить информацию.

– Чума на мою голову! – наконец‐то выдавил он. – Я стою рядом с настоящей наследницей! Умереть не встать! Ну ты даешь!

Лейф уже хотел по привычке похлопать Крис по плечу, но рука остановилась, зависнув в воздухе. С девчонками так не пойдет. Подумав, он сунул руку в карман и широко улыбнулся:

– Ты мастер маскировки. Рехнуться можно.

Мальчишка уважительно покачал головой и тут же нахмурился:

– Теперь понятно, почему королева Тайнара за тобой охотилась. Ты ее дочь. Раз она тебя заперла, значит, действительно хочет убить? Выходит, в народе болтают правду?

– Можно сказать и так, – уклончиво ответила Крис.

Ей предстояло многое рассказать Лейфу. Очень многое. Она решила больше ничего не скрывать от друзей. Но не сейчас. Чуть позже.

– Тогда чего мы ждем? – заволновался Лейф. – Надо немедленно выбираться отсюда.

– Я уже сказала, – простонала Крис. – Я не могу покинуть замок. Я прикована к нему звуками. Пока он не замолчит, я буду здесь. А он не замолчит никогда.

Крис прикусила губу, вспомнив, что нити вообще‐то можно растянуть, просто кое-кто последние месяцы только и занимался тем, что лежал, ел и спал.

Ей снова стало стыдно.

И правда, что это с ней?

Куда подевалась воля к жизни?

Подумав об этом и еще раз взглянув в глаза Лейфа, в которых бушевало помрачневшее от невеселых мыслей море, она решила:

– До совета две недели. Две недели я буду растягивать нити. И две недели я не буду есть ничего сладкого, жирного и прочей дряни, что приносит Марла.

– До какого совета? И зачем тебя пичкают едой?

– До совета двенадцати. На нем меня хотят принести в жертву, словно откормленного барана.

Глава 9

Крис пришлось нелегко. Марла бдительно следила за каждым кусочком, что та отправляла в рот. И Крис вынуждена была изворачиваться изо всех сил, чтобы есть как можно меньше. Непережеванные куски пищи Крис незаметно выплевывала в кулак и прятала по всем закуткам камеры. К концу второй недели в ней появился отчетливый запах, даже несмотря на нашествие крыс, которые с появлением Мортуса когда‐то исчезли из подземелья замка.

Крис не знала, что с этим делать. Каждую ночь она боязливо поджимала ноги на топчане и слушала, как пируют крысы, поедая неожиданные, никогда ими ранее не виданные деликатесы. Их красные, горящие голодом и алчностью глаза преследовали Крис и наяву, и во сне.

С наступлением утра крысы исчезали. Потому что просыпался Мортус. Раздавалось утробное урчание, от которого стены подземелья немного дрожали. Через пару секунд оно сменялось чавканьем. Мортус, удивленный нежданными гостями, не оставался в стороне. Он поедал крыс с невероятной скоростью, словно щелкал семечки, выплевывая шкурки на пол.

Крис не могла видеть, что происходило за стенами, но ее воображение услужливо подсовывало одну картину за другой. Чем сильнее писк, тем ужаснее картины. А когда вопли крыс сопровождались хрустом косточек… Она затыкала уши, чтобы ничего не слышать.

К счастью, чавканье вскоре прекратилось.

Умные твари быстро поняли, что в подземелье безопасно находиться лишь ночью. Ни одна из них не стремилась стать чьим‐то завтраком и торопилась унести лапы, едва первый луч солнца падал на землю.

Тогда Крис могла немного поспать. Но недолго. Ведь у нее новая цель. Пролезть через вентиляционную шахту для того, чтобы найти и спасти Стэйна. Где бы он ни был. Даже в лапах Мортуса. В этом случае Крис, не колеблясь ни секунды, вернется в подземелье. Да она пойдет за другом хоть в адское пекло.

Беспокойство толкало ее, и, всего на пару секунд закрывая глаза, Крис снова вставала, чтобы начать изнурительные упражнения. Ведь нужно согнать с себя вес, услужливо подаренный выпечкой и шоколадом. Затем она растягивала нити, шаг за шагом подбираясь все ближе к вожделенному выходу. Ей приходилось быть очень осторожной, чтобы обруч не обжег шею, что обязательно заметила бы Марла.

После тренировки она засыпала беспробудным сном, да и в течение дня между посещениями Марлы и Илайны пыталась ухватить хоть кроху сна, чтобы набрать силы для новой страшной ночи.

Это оказалось в десятки раз сложнее, чем Крис представляла.

Она держалась изо всех сил, усилием воли вызывая перед мысленным взором лицо Стэйна. Да и Лейф помогал. Иногда поздними вечерами он пробирался к ней, приносил новости с воли, попутно заражая жизнелюбием и энтузиазмом.

От него Крис узнала всю историю друзей.

После того как она и подполковник испарились вместе с черной слизью, накрывшей их подобно гигантской волне, друзья никак не могли прийти в себя. Сбивало и то, что вместе с Крис пропала вся слизь. До последней капельки.

Земля приняла первозданный вид. Никаких трещин и разломов, вырванных с корнями кустов, деревьев, переломанных в нескольких местах так, словно это не могучие многолетние гиганты, а хрупкие спички. Кустарники стояли как ни в чем не бывало, даже осенняя листва, ранее сметенная ветром, лежала на месте. Листья, покрытые тончайшей изморозью, влажно переливались багрянцем, а их невозмутимый вид еще больше запутывал друзей. На деревьях не оставалось ни следа от страшных изломов, разорвавших стволы на части. Пожухлая трава была на месте, никем не тронутая. Даже замерзшая роса продолжала ярко переливаться в лучах солнца. И все остальное тотчас вернулось к жизни. Рассвет заиграл всеми красками, птицы начали голосить, приветствуя новый день, и ручей, до того молчавший, словно в рот воды набрал, обрушил на беглецов целый калейдоскоп звуков.

Ничего не указывало на страшное, сокрушительное землетрясение, что чуть не унесло их жизни. Лишь несколько черных перьев, оставшихся от ворона, да рюкзак, который уронил один из королевских солдат, напоминали о том, что здесь произошло. Растерянные, оглушенные друзья стояли посреди лужайки и смотрели по сторонам, боясь взглянуть друг на друга. И не могли выдавить из себя ни единого слова.

Каждый боялся признаться в том, что стал свидетелем настоящего черного колдовства. Разум изо всей силы отрицал очевидное и старался найти правдоподобное объяснение.

Может, вечером съели что‐то, содержащее сильный дурманящий яд, и все им привиделось? Ягоды? Грибы? Рыба? Чем же они ужинали?

Первым очнулся Стэйн. Он рванул к тому месту, где стояла Крис, и начал голыми руками отбрасывать в сторону камни, тщетно надеясь на то, что его друг где‐то там, под ними. Но под валунами его встретила каменная земля, которую не возьмет ни лопата, ни топор. Так, стоя на коленях, парень закрыл лицо руками.

– Ничего нет, – растерянно выдавил он из себя. – Что это? Дьявольское наваждение? Сатанизм? Или я сошел с ума?

Лейф тихо подошел к брату:

– Я тоже видел, – сказал он.

– И я видела, – торопливо добавила Агнетта.

Она‐то, в отличие от всех, и не пыталась отрицать очевидное. Ведь знала, на что способны зависть и черная ненависть, приправленные магией. Вот только не понимала, как все объяснить друзьям так, чтобы они не начали сомневаться в ее рассудке.

– И я… видел… – нашел в себе силы признаться Сварт.

– Мы найдем ее… его, – тихо прошептала Агнетта.

– Конечно, найдем. – Стэйн уже взял себя в руки. – Возвращаемся. Что бы это ни было, оно утащило Усача и Криса в замок. Больше некуда.

И, подхватив рюкзак, уже направился в обратный путь.

– Погоди, – окликнул его Сварт. – Не надо принимать поспешных решений.

– А чего ждать? – запальчиво выкрикнул Стэйн. – Крис точно там, и нужно его спасать.

– Не буду спорить. – Сварт, все еще держась на расстоянии от взбудораженного Стэйна, начал тихо объяснять: – Подполковник расклеит наши ориентировки на каждом шагу. Пообещает награду.

– И что?

– А то, что мы не успеем даже дойти до города. Рыбаки или фермеры сами скрутят нас, не дожидаясь гвардейцев. Знаешь же, как у народа с деньгами. За медный вольден продадут и друга, и мать родную. Нам надо быть умнее и хитрее.

– И у тебя есть другой план? – Стэйн уже начал терять терпение.

– Я предлагаю идти туда, куда и собирались. В Варкушиль.

– Ты что? Тратить еще несколько дней? Пока Крис в тюрьме? – Стэйн уже успел сделать два шага в сторону города, показывая свои намерения.

– И даже не несколько дней. А больше.

– Ни за что!

– Стэйн, послушай! Нам надо выработать план побега, изменить внешность, все хорошо продумать, подготовить путь отступления, укрытие для Криса, для нас всех…

Стэйн тряхнул головой, отметая все доводы.

– Выслушай его, Стэйн, – тихо сказала Агнетта. – Сварт дело говорит.

– Еще бы ты его не хвалила, – огрызнулся Стэйн, со злости намекнув на очевидную симпатию молодого лейтенанта к девушке. – Вам всем плевать на Криса. Только я его хорошо знал, только мне он друг. А вам‐то что?

В глазах Агнетты появились слезы.

– Зачем ты так?

– А затем! Вместо того чтобы бежать – спасать, мы топчемся на месте и тратим время на ерунду.

– За решеткой мы мало чем поможем ему, – теперь уже Лейф вмешался в разговор. – А если подготовимся, у нас будет шанс.

– Тем более я прекрасно знаю замок. Все его тайные ходы и выходы. Я изучил карты и помню их наизусть, – добавил Сварт.

– Тоже искал клад? – язвительно усмехнулся Стэйн.

Сварт смешался и покраснел.

– Неважно, – встряла Агнетта. – Главное, что знает. И я знаю замок изнутри. Где какие помещения, для чего служат. Вместе мы обязательно что‐нибудь придумаем.

– Я уже придумал. – Стэйн просветлел лицом от идеи, осенившей его. – Помните, Крис говорил, что сбежал из тюрьмы через шахту. Нам надо найти ее. Вдруг он в той же камере?

– Шахту? Но в подземелье нет никаких шахт, – наморщил лоб Сварт.

– Есть. Вентиляционная.

– Точно нет, – уперся Сварт, – кому бы взбрело в голову вести из подземелья вентиляцию? Да и вентиляционные шахты узкие, Крису там не пролезть. Там и ребенок застрянет. Может, он что‐то перепутал?

– Нет, Крис четко рассказал про долгий спуск в подземелье. А потом в подробностях описал шахту, – Стэйн и сам задумался, – правда, еще тогда мне шахта показалась странной, слишком грязной.

– А если это не вентиляция? – предположила Агнетта. – А старый дымоход? Вспоминайте, Крис был весь в грязи и саже. Откуда в вентиляции может быть сажа?

– Точно! – Сварт хлопнул в ладони. – Дымоход! Я уверен, что это он, а не шахта.

– С чего бы королю взбрело в голову отапливать подземелье? – скривился Стэйн, повторив недавние интонации лейтенанта.

– А с того бы, – вспыхнул Сварт, но, поймав укоризненный взгляд Агнетты, стушевался и постарался взять себя в руки. – Король Вальгард организовал в подземелье замка тюрьму для королевских приближенных, нарушивших закон. Чтобы знать не сидела вместе с нищетой.

Сварт поморщился, показывая неодобрение к такому разделению. После того как он побывал в лазарете для бедных, стал точно уверен, что худшего наказания не найти. Да любой богач, зная о том, что его ждет тюрьма, полная уличного сброда, сто раз подумает, прежде чем совершить проступок. Наказание за прегрешение и должно быть суровым, вселяющим ужас. Убить кого‐то в пьяной драке и отправиться в подземелье со всеми удобствами? Разве это научит чему‐то богатого, разбалованного пьяницу и дебошира? Да выйдя на свободу, он вновь надерется в ближайшем кабаке и затеет новую драку.