Правило распада

Элейн Скай

Правило распада

Глава 1

Мама суетилась вокруг меня, пытаясь придать мне более-менее адекватный вид, ведь всю ночь я не спала, находясь в тихом ужасе от того, через что мне предстояло пройти. Немногие проходили отбор в академию, да и в целом, через камень всевластия и распределения – Кардиас. Только те, у кого хватало духу и, что самое главное, силы. Именно моим решением было пойти учиться в академию магии, как только мне исполнился двадцать один год – таков был минимальный порог. Однако теперь я жалела о решении закинуть бумажку со своими именем в вечный огонь, ведь только духу мне и хватило. Силы – нет.

Почти всю свою жизнь, начиная с семи лет, я училась и тренировалась ради этого момента. Когда моего отца убили верховные старейшины за измену (некоторые считали, что он сбежал, но я не хотела давать себе излишних надежд), мама основательно взялась за мою физическую подготовку, за что я была ей невероятно благодарна. К сожалению или к счастью, я даже и не знала, что думать, семьи предателей Физиса не трогали, хоть и вели за ними очевидную слежку на протяжении долгого времени. Сейчас, спустя четырнадцать лет, моего отца все так же сильно ненавидели, как и раньше, но эта жгучая ненависть поутихла, и люди, в большинстве своем, перестали выплескивать ее на нас с мамой. Моим шансом доказать преданность (точнее, показать, что я не собираюсь идти по стопам отца) было поступить в академию и развить там свои жалкие способности.

Когда в тринадцать я почувствовала, что могу перенимать чужие способности благодаря касаниям, я была невероятно разочарована. Мягко говоря, я зависела от других магов, находящихся рядом со мной, ведь своей определенной силой я не обладала, а постоянно кого-то трогать я не хотела и не могла. В то время как моя мама могла управлять водой, а папа был в свое время заклинателем солнечной энергии, все, что досталось мне, оказалось ничтожным по меркам нашей страны. И никто не скупился на то, чтобы повторять мне это дважды и иногда трижды.

Я сама настояла на том, чтобы поступить туда, хоть и не понимала, что мне это даст. По крайней мере, хоть какое-то веселье в жизни. Там учились лучшие из лучших и, если Кардиас не убьет меня, то я даже не могла представить, куда он меня распределит. Определенно не в Скотади – крыло Тьмы и точно уж не в крыло Огня – Пир. Оставалось крыло Земли – Гея, а так же крыло Воды – Таласса, куда я тоже навряд ли когда-то попаду. Непонятно, куда было идти таким, как я. Итого: вероятнее всего, камень все же меня взорвет и превратит в пыль, посчитав недостойной.

– Готова, милая? – мама пригладила несуществующие складки на своем платье и взяла меня за руку, поддерживающе и тепло улыбаясь.

– Зря я все это затеяла, – отчаяние в один момент резко захлестнуло меня. – Кардиас убьет меня, посчитав, что я переоценила себя.

– Неправда, – она дотронулась до моей щеки ладонью и нежно погладила ее большим пальцем. – Ты же знаешь, что ты невероятно упорная и сильная. Ты много лет трудилась, чтобы стать той, кто ты есть сейчас, Кардиас заметит это.

– Но мои способности…

– Твои способности абсолютно нераскрыты. Вторая может проявиться в любой момент, чаще всего она и проявляется после поступления в академию, – мама аккуратно сжала мою ладонь и потащила за собой на выход. – В тебе гораздо больше потенциала, чем ты думаешь.

– Маги редко получают вторую способность, – поспешила напомнить я, ведь это ожидание уже порядком затянулось. – Только исключительные получают такой дар, как вторая способность.

– Ты и есть – исключительный человек, милая.

– Тем самым ты подтверждаешь, что мои силы никчемны без второй несуществующей способности, – я продолжала закапывать свое самообладание глубже этими разговорами, но ничего не могла с собой поделать.

Я готовилась к быстрой смерти, и мне хотелось еще раз поговорить о том, о чем я не разговаривала ни с кем, кроме матери. Никто не знал, что иногда я ненавижу себя за свою бесполезность.

– Нет, это не так, и не надо переворачивать слова.

– Мам…

– Разговор окончен. Пути назад нет. Положив свое имя в вечный огонь, ты обрекла себя на распределяющий камень. Если ты не пойдешь, сгоришь заживо из-за трусости. Ни Кардиас, ни вечный огонь ошибок не прощают.

Она была права, и мне ничего не оставалось делать, как согласиться и молча пойти за ней в зал Сердец.

***

Зал Сердец мог вместить в себя тысячи людей, и этот день – день отбора – считался самым большим праздником в году, так что сюда стеклось, вероятно, все население нашего и других городов. И, вероятно, все население города будет лицезреть мой позор и дальнейшую смерть. Первые пятьдесят человек я невероятно нервничала, то и дело вытирая потные ладони о штаны. Дальнейшие сто привели меня в странное умиротворение, ведь пока никто не умер. Я заставила себя успокоиться, вспоминала различные события, происходившие в моей жизни, но в основном мое внимание перенимал на себя Десмонд, мой друг, который пошел на отбор вместе со мной.

Однако когда к камню вызвали его, мое спокойствие снова пошатнулось. Кардиас молчал некоторое время, а затем все же загорелся ярко красным. Люди из крыла огня радостно засвистели, встречая новоприбывшего, и я могла только порадоваться за него. Все три крыла, кроме тьмы, были уже забиты первокурсниками. Я даже старалась не смотреть в сторону Скотади, все их маги навевали на меня странно жуткое ощущение.

Следующий парень, которого вызвали, был невероятно бледным и грустным и шел к камню неуверенной походкой. Я с замиранием сердца следила за ним, и мое подспудное ощущение подсказывало мне, что это точно не его удачный день. Когда Кардиас засветился бледным, мое сердце упало куда-то в пятки, а желудок норовил выплеснуть все содержимое, что я съела за обедом. Парень отшатнулся от камня, пребывая в ужасе и, судя по всему, собирался бежать, что его не спасло бы. Все вокруг замерли, но никто, ни один человек ни дернулся, ведь это было бесполезно. Он не прошел проверку Кардиаса, и его ждала верная смерть.

Почему правила были так жестоки, я не знала. Даже старейшины не могли повлиять на распределяющий камень или вечный огонь, однако и суть заключалась в том, что это все было добровольно. Никто не заставлял обучаться в академии и становиться могущественным магом, люди шли туда лишь по своей воле. До сих пор было невероятное количество желающих со всей страны, так что и принуждать не приходилось.

Я с замиранием сердца следила за его фигурой и, когда он превратился в черную пыль, в ушах стало звенеть. Я нервно сглотнула и попыталась прийти в себя, не зная, что мне делать дальше и как сохранять свое самообладание теперь. Тысячи людей, находящихся в зале, молчали, раздался лишь жуткий крик, а затем и плач матери, которая потеряла своего сына. Это было ужасно.

Когда прозвучало мое имя, я поняла, что не в состоянии идти. Мои ноги приросли к полу, и меня замутило, но мама стала что-то нашептывать мне, а затем и вовсе подтолкнула меня в спину. На едва гнущихся ногах я подошла к камню, заранее ожидая провал.

Кровь стучала в висках, заглушая все остальные звуки. Я стояла перед Кардиасом, огромным, отполированным до зеркального блеска магическим черным камнем, в котором смутно отражалось мое перекошенное страхом лицо. Воздух вокруг вибрировал от сконцентрированной магии, пахло озоном и пеплом.

Я протянула дрожащую руку. Кончики пальцев вот-вот должны были коснуться холодной поверхности. Внутри все сжалось в ледяной ком. Я ждала боли, превращения в черную пыль, небытия.

Папа, если ты меня слышишь… помоги.

Прикосновение.

Сначала – ничего. Абсолютная тишина внутри и снаружи. Камень оставался холодным и инертным. По залу пронесся разочарованный вздох. Я сама уже готовилась отдернуть руку, ощущая жгучую волну стыда. Неужели я настолько никчемна, что даже умереть недостойна?

И тогда камень взорвался тьмой.

Это не был свет, это было его полное отсутствие. Густая, непроглядная, бархатная чернота, которая поглотила все вокруг, погасила факелы на стенах, затмила солнце, пробивавшееся сквозь витражи. Она обволокла меня, просочилась под кожу, заполнила глаза, рот, легкие. Это не было больно. Это было… бесконечно.

Я знала, что каждый человек, проходящий отбор Кардиасом, видит что-то, чего не видят другие, со стороны зала со мной ничего не происходило. Однако я точно не могла ожидать, что отбор в крыло Тьмы происходит именно таким образом.

Я падала сквозь эту тьму, и в ушах стоял оглушительный гул – не звук, а сама вибрация вселенной. И сквозь этот гул я услышала хрустальный, леденящий душу звон. Звон разбитого стекла.

В черноте камня, прямо передо мной, возникло единственное светлое пятно – треснувшее, будто ударом молота, матовое стекло, за которым клубился туман. Белая вспышка и… И чей-то беззвучный крик.

Видение исчезло так же быстро, как и появилось.

Тьма схлынула, втянувшись обратно в камень с таким гулом, что задрожала земля. Свет в зале вернулся, но теперь он казался тусклым и выцветшим.

За этот день отбора пока всего пятнадцать человек попали в это крыло, и я была шестнадцатой. В то время как в другие попадали десятками и сотнями, в этот почти никого не распределяли по той простой причине, что мало кто оказывался достаточно могущественным, чтобы туда попасть. И я явно была какой-то ошибкой, ведь я абсолютно точно не обладала никакой могущественной силой.

Я медленно обернулась. Тысячи пар глаз смотрели на меня с отвращением, страхом и ненавистью. Никто не любил тех, кто попадал, а затем и выпускался из крыла Тьмы, ведь это означало, что кто-то сильнее их в многократном размере. Я искала в толпе маму, надеясь, что пойму, что мне делать дальше. Ее лицо было белым как полотно, одна рука прижата ко рту. Но наши глаза встретились, и в ее взгляде я не увидела ужаса. Она смотрела на меня с неприкрытой гордостью.

Старейшина, оглашавший имена, с трудом нашел голос. Он был хриплым и сдавленным, полным неподдельного недоумения. Мужчина в списках видел мою силу и, вероятно, не понимал, с чего я удостоилась такой чести. Не могла сказать, что сама вообще понимала. Однако ни я, ни он не решались спорить с Кардиасом, ведь волшебный камень не поддавался контролю даже со стороны старейшин. Если он так выбрал, значит, так и должно быть. Он никогда не допускал ошибок.

Пока я медленно поворачивалась в сторону своего нового крыла, я нашла глазами и Десмонда, что смотрел на меня со страхом и толикой беспокойства. Он за меня переживал, но я сама не могла объяснить, что происходит.

– Скотади… – выдохнул старейшина, и это слово прозвучало как приговор. – Крыло Тьмы.

Потом мой взгляд упал на сектор, где стояли маги Скотади. Они не кричали и не свистели. Они просто смотрели на меня: кто-то с интересом, кто-то с невероятным безразличием. В честь дня отбора все крылья были одеты в цвета под стать своим силам, и эти маги, конечно, были во всем черном, чем пугали до тошноты.

Один из них, тот, что стоял впереди, медленно, почти невесомо поднял руку и сделал едва уловимый жест – «иди сюда».

Мои ноги наконец сдвинулись с места. Я шла по центральному проходу, и толпа передо мной расступалась, как перед прокаженной. Шепоток, полный ненависти и суеверного страха, катился за мной следом.

«Дочь предателя…»

«И тьма ее приняла…».

Что ж, зато я не умерла. Пока что.

Я не смотрела по сторонам. Я смотрела только на черные фигуры впереди, которые ждали меня. Мою новую судьбу. Новых друзей и новых врагов. Когда я приблизилась, маг окинул меня взглядом. Его лицо было молодым и удивительно красивым, но абсолютно бесстрастным. Невероятно прекрасные голубые глаза смотрели на меня без всяких эмоций.

– Добро пожаловать в Скотади, – произнес он тихим, глухим голосом, который, казалось, поглощал все окружающие звуки.

Он указал рукой на пустое пространство позади своих товарищей. Я сделала шаг, потом другой, и черные фигуры сомкнулись передо мной, отрезав меня от прежнего мира, от света, от матери.

– Из тьмы все рождается, в тьму все превращается, – проскандировало мое новое крыло, и все внутри меня содрогнулось.

Я не оборачивалась. Я смотрела вперед, на спины тех, кто теперь постоянно будет окружать меня. И чувствовала, как ледяная пустота Скотади медленно заполняет меня изнутри, вытесняя страх и оставляя лишь одно – бездонное, всепоглощающее одиночество.

Глава 2

Иногда я задумывалась: что было создано раньше: мир людей или наш мир? Или, возможно, они были созданы одновременно? Почему-то о таком нам не рассказывали, да и в целом старались игнорировать существование человеческого мира, словно сами не заимствовали оттуда все, что только возможно (особенно словечки на греческом). Помимо этого, считалось, что наша планета была во много раз уменьшенной копией Земли, однако между нами проходила магическая граница, иначе говоря – граница между мирами.

Мне частенько нравилось сбегать через границу в мир людей, когда это еще было разрешено. В последние два года кислород перекрыли по какой-то неведомой причине, и никто не мог толком объяснить надобности таких действий. Обычно, если старейшины что-то решали, ты должен был не задавать вопросы. Так произошло и в этот раз.

Ездить в соседние государства нам тоже было запрещено, ведь мы не были друзьями (за связи с враждебным государством и казнили моего отца). Таким образом, мы застряли в Физисе, нашей магической и не слишком большой стране. А теперь, я застряла в академии Инициум по собственной воле.

Возможно, причина моего поступка заключалась в том, что отец оставил мне дневник, который был запечатан заклинанием. Открыть я могла его только тогда, когда поступлю в академию. Почему-то папа был уверен в том, что я сделаю это и, что ж, теперь я была частью самого смертоносного крыла, хотя вовсе этого не хотела.

Возможно, я сделала это из-за поедающей меня скуки. Закончив школу, я работала в маминой пекарне, по вечерам встречалась с Десмондом, а затем ложилась спать. Так проходил каждый мой день, и я не могла сказать, что была довольна жизнью. Академия открывала большие возможности, и этого нельзя было отрицать. Можно было потом стать советником, военным, политиком и прочим, но мама наотрез отказалась от этого после смерти отца. Однако я не хотела всю жизнь провести работая за стойкой. Не в обиду матери.

Работать с силой нас обучили еще в школе, но это не могло сравниться с тем, что ждало нас в академии. Я знала об испытаниях, которые мне предстояло пройти, и даже не представляла, как справлюсь с ними, если под рукой не будет кого-то, за кого я смогу схватиться и позаимствовать силу.

Я допускала мысли, что однажды вторая и правда проявится, но не хотела быть мечтательницей и уповать на то, что было, по сути, невозможно. За последние десятилетия по пальцам можно было пересчитать тех, кто получил вторую способность, и я пока не была в их списке. Хотя моя сила заимствования как раз и была в числе тех, которую получали обычно второй, в дополнение к первой, а не наоборот. У некоторых она была единственной. Как и у меня.

Как только закончился отбор, я сумела насчитать всего тридцать новоприбывших, что говорило о том, что в толпе у меня не получится потеряться, как бы я того не хотела.

Крыло Скотади не было мрачным и высеченным из одного камня, как я себе это изначально представляла. Темный паркет, винтовые лестницы… и пока ни одного чудовища, которое выскочило бы из-за угла. Хотя я знала: надо бояться не здания, а людей, которые находятся в нем.

Нам не провели экскурсию, как, я уверена, делали в других крыльях. Нас заставили построиться, а затем перед нами появились маги, что были старше нас. Одного я запомнила с зала Сердец. Именно он поманил меня пальцем.

Три внушительные мужские фигуры вселяли страх, пока перешептывались между собой и смотрели списки первокурсников. Я знала: если меня не убьют прямо сейчас за несправедливое решение камня, меня постараются убить потом. И неважно кто это будет. Я здесь – слабое звено и дочь предателя. Иного не дано.

Зато у меня есть нож. Пару дней я точно переживу.

Парни стали вызывать по одному человеку из своих списков, называя их по именам и фамилиям и добавляя в конце их силы. Это были чтения намерений, управления чувствами, телекинез, но ни одной, что была под стать моей. Да, я могла докоснуться до любого здесь мага и позаимствовать его силу, но вряд ли кто-то бы на это пошел добровольно.

– Элеонор Прескотт, – этот жуткий и одновременно симпатичный маг нашел меня глазами и снова поманил меня пальцем. В другой ситуации я бы закатила глаза на такие действия мужского пола, но в этой у меня тряслись поджилки. – Заимствование силы.

По залу прокатились удивленные вздохи, и все стали перешептываться, и я снова услышала те самые слова, что уже слышала в зале Сердец. Дочь предателя.

– Как же ты попала к нам, не хочешь объяснить? – Эдрис – так звали человека (что я случайно услышала), стоящего рядом с тем красавчиком, – с интересом наблюдал за моими нерешительными шагами к ним и поджатыми губами, ожидая ответа.

– Разве я могу дать этому объяснение? Так решил Кардиас, – вздернув подбородок, проговорила я. Как я вообще должна была это объяснить?

– Сила, безусловно, слаба для нашего крыла, это даже не осушение, – проговорил деловито тот, что любил подзывать людей пальцем.

– Да еще и дочь Лэнса Прескотта? – снова вставил свои пять копеек Эдрис, из-за чего злость выместила весь страх. Я не должна была отвечать за то, что давным-давно сделал мой отец. И все же, я уверена, у него была причина на это.

– Мы не судим детей по их родителям, Эдрис, – проговорил третий парень, что стоял все это время рядом с ними. За это я ему послала благодарный взгляд. Даже если из сотни человек всего крыла был хоть один адекватный – это уже была победа.

– Ей не место здесь! – выкрикнул кто-то, кто стоял в рядах первокурсников, и я сдавленно сглотнула, даже не желая оборачиваться, но все же не выдержала и кинула взгляд в толпу.

– Хочешь, чтобы я раздробил твою руку? – прорычал тот самый парень-красавчик, выглядывая из-за моей головы и отправляя кому-то настолько уничижительный взгляд, что я внутри вся сжалась и не могла найти силы даже пошевелиться. В зале стало оглушающе тихо после его выпада, и тогда его глаза снова обратились ко мне. Я знала, что он сделал это не чтобы защитить меня, а по той простой причине, что его явно раздражало самовольство. – Иди.

Я отступила вглубь строя, стараясь затеряться среди других новичков. Спина горела от десятков колких взглядов. «Раздробить руку». Фраза эхом отдавалась в висках. Какая же у него сила? Это был не просто угрожающий жест – это было обещание, которое он мог в любой момент исполнить. Здесь правила жестокость, замаскированная под дисциплину.

– Вы можете ошибаться касательно того, кому здесь место, а кому нет, потому что вам предстоит еще долгая работа над собой и прохождение испытаний, – его голос, низкий и резкий, прорезал тишину, не оставляя места для возражений. – Хотя я так же, как и вы, считаю, что некоторые не должны были сюда попасть, это не означает, что кто-то может спорить с решением Кардиаса.

Ох, спасибо, удружил.

Церемония «знакомства» продолжилась. Маги зачитывали имена и силы, без эмоций, как на конвейере. Никаких добрых напутствий, никаких попыток ободрить. Только холодная констатация фактов и безмолвное оценивание.

Когда список иссяк, тот самый маг – я услышала, как его назвали Арчи, – шагнул вперед. Я теперь знала из шепота вокруг меня, что они были старшекурсниками, но они все равно навевали такой ужас, что все даже боялись смотреть на них.

– Далее: обустройство в комнатах и распределение по наставникам. Вы будете закреплены за одним из нас, – он кивнул на двух других магов. – Ваш наставник – ваш закон в стенах башни. Его слово – последнее. Невыполнение заданий, неподчинение или позорное поведение карается немедленно и сурово. Забудьте о мягкости других крыльев. Вы в Скотади. Здесь вы либо становитесь сильнее, либо вас стирают в порошок. Списки будут вывешены после ужина в столовой. До тех пор – свободны. Не сметь покидать башню до первого испытания.

Парни ушли, и многие шумно выдохнули от облегчения. У каждого из нас на ладони появилась бумажка с номером комнаты, и девушка рядом встрепенулась, тут же протягивая мне руку для приветствия.

– Флоренс, – проговорила она. Ее глаза заблестели от предвкушения, когда она посмотрела на меня. – Твоя новая соседка.

***

Флоренс без умолку болтала и, кажется, мне это нравилось, потому что ей было абсолютно наплевать на то, чья я дочь и какая у меня сила. Девушка владела телекинезом, но сокрушалась на тему того, что у нее пока плохо получалось с ней совладать.

Как бы мне не было приятно обзавестись новой «подругой» или просто соседкой, я окинула взглядом просторную комнату, подмечая лишь кровати, тумбочки и шкафы с зеркалами, а затем поспешила смыться в туалет, где могла бы побыть одна.

Не единственное, но не менее важное, чем остальное, что умели все и чему научили еще в школе, это скрывать небольшие предметы, так что это я и сделала, забрав папин дневник с собой. Однако на первых страницах ничего примечательного я не обнаружила, лишь приветствие и слова о том, что он меня любит. Из-за вида его почерка на меня нахлынули воспоминания и с тем вместе давно забытое чувство – тоска по нему. Остальные страницы я пока не могла просмотреть, потому что они были запечатаны той же магией. По мере моего развития в академии они и будут открываться, о чем написал отец, но я боялась, что и не доживу до конца дневника.

Флоренс вскочила с кровати тут же, как меня увидела выходящей из уборной, а затем потащила меня за ней в столовую на ужин. Мы с ней устроились за свободным столом, где еще не была тронута еда, а так же были чистые тарелки. Однако это было ненадолго: помещение стало заполняться людьми, и я много, украдкой, наблюдала за старшими. Им было абсолютно плевать на то, что происходит вокруг них.

– У тебя хорошая физическая подготовка? – задала Флоренс очередной вопрос, и я кивнула. – Ох, везет тебе! Мои родители считали, что с моей силой мне это вовсе не нужно.

– Ну, это не так, – лишь коротко ответила я, а затем заметила беспокойство в ее глазах.

Не привязывайся к людям в первый же день, Эль, это плохо кончится.

– Вот именно, что это не так. Здесь же будет много тренировок, а так же боев, ведь помимо магии мы должны уметь управлять своим телом, – нескончаемо тараторила она.

– Помочь тебе?

Захотелось ударить себя по губам за то, что я это сказала, но ее глаза засветились надеждой так ярко, что даже если бы я и очень захотела, не могла забрать свои слова назад.

– Я была бы очень признательна тебе, – она сжала мою руку в своей.

Внезапно громкий гул разговоров стих. В дверях столовой появилась девушка. Она не сказал ни слова, просто прошлась взглядом по залу, и этого хватило, чтобы воцарилась мертвая тишина. Она медленно прошла между столами, ее шаги отдавались гулким эхом по каменному полу. Она несла в руках свернутый свиток. Стоило ей щелкнуть пальцами, как он повис в воздухе и раскрылся, после чего она удалилась.

Все ринулись к свитку, толкаясь и стараясь увидеть свои имена. Я осталась сидеть, внезапно охваченная парализующим страхом. От того, к кому я попаду, могла зависеть моя жизнь.

– Пойдем! – дернула меня за рукав кофты Флоренс, ее глаза блестели от азарта. – Надо посмотреть!

Меня потащили в толпу. Я протискивалась между спинами, стараясь не задевать никого – мысль о случайном прикосновении и непроизвольном заимствовании чужой силы, особенно здесь, в Скотади, вызывала ужас. Маги не любили делиться.

Фло достался Эдрис, а мне… Арчи. Девушка с нескрываемым сожалением посмотрела на меня, а затем подхватила меня под руку, выводя из кучки людей. Что ж, мой наставник открыто заявил при всех, что я не должна была сюда попасть, и я даже не могла предположить, что меня теперь может ожидать.

Я молча отступила от девушки, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Флоренс что-то говорила мне, пыталась утешить, но я не слышала. В ушах стоял лишь нарастающий звон.

Внезапно я почувствовала на себе тяжелый, изучающий взгляд. Я подняла глаза. С другого конца зала, из-за колонны, на меня смотрел тот самый парень, что, по-моему, выкрикнул, что мне не место здесь. Он стоял, скрестив руки на груди, и на его губах играла язвительная ухмылка. Он что-то сказал своему соседу, и тот тоже засмеялся, бросив на меня презрительный взгляд.

У меня определенно здесь есть враги, и у них есть лицо.

Глава 3

На следующее утро начались занятия. Первым делом – базовая теория магии с мистером Каэлом. Даже он, обладатель силы теней, казался более радушным, чем та вчерашняя троица «наставников».