Импульс вечности

– Что насчёт главного корабля? – спросил он.

– Трудно сказать точно. Разрешение записи недостаточно для детального анализа. Объект слишком велик, чтобы полностью попасть в поле зрения сенсоров. Но если мои расчёты верны…

Снова пауза. Страж-7 ждал. В этом было что-то странно человеческое – ожидание, когда собеседник обдумает твои слова. Словно они всё ещё были людьми, сидящими по разные стороны стола в какой-нибудь штабной палатке, склонившимися над картами будущих сражений.

– Если они верны, – продолжил Наблюдатель-3, – этот объект имеет массу порядка ста миллиардов солнечных масс.

Сто миллиардов солнц.

Страж-7 попытался представить это – и не смог. Даже его расширенное сознание, способное моделировать движение звёздных скоплений и предсказывать эволюцию галактик на миллиарды лет вперёд, не могло охватить такой масштаб. Сто миллиардов солнц – это масса небольшой галактики. Это больше, чем суммарная масса всех звёзд, видимых в ночном небе Земли. Это… немыслимо.

– Как такое вообще возможно? – вопрос вырвался раньше, чем он успел его обдумать. Очень по-человечески. Очень непрофессионально.

– Неизвестно, – ответил Наблюдатель-3. В его голосе не было ни снисхождения, ни упрёка. Просто констатация факта. – Известно только одно: если этот объект движется к Ковчегу, у нас большие проблемы.

– Когда он достигнет Ковчега?

– При текущей скорости – примерно через триста квантов. Пятнадцать миллиардов лет.

Пятнадцать миллиардов лет. Для человека – немыслимая вечность, число, лишённое всякого смысла. Для Дискретного Разума – примерно столько же, сколько для человека несколько месяцев. Триста пробуждений. Триста квантов сознания. Достаточно, чтобы подготовиться. Недостаточно, чтобы расслабиться.

– Нужно предупредить остальных, – сказал Страж-7. – Страж-1. Совет Хранителей. Все наши силы должны быть готовы.

– Согласен. Я отправлю сводку по всем каналам. Но… – снова пауза. – Есть ещё кое-что. Последний кадр записи. Ты видел сообщение?

Страж-7 вернулся к записи. Прокрутил до последнего момента – того микросекундного мгновения перед обрывом связи. Увеличил изображение до предела разрешения.

И увидел.

На фоне приближающейся армады, прямо перед гигантским кораблём-галактикой, мерцали символы. Не код, не поток данных – текст. Старый, примитивный способ коммуникации, использовавшийся ещё биологическими людьми в эпоху, когда сообщения передавались световыми сигналами между планетами.

Буквы кириллицы. Русский язык – тот самый язык, на котором когда-то думал человек по имени Александр Волков.

«ВЫ ЗАЩИЩАЕТЕ ПЕПЕЛ. МЫ СТРОИМ БУДУЩЕЕ.»

Почерк Ускорителя-Прайм. Её излюбленная манифестация – провокационные послания, оставленные на месте побед. Она делала это каждый раз: уничтожала вражеский объект и оставляла сообщение, чтобы выжившие знали, кто несёт ответственность. Психологическая война, возведённая в принцип существования.

Значит, всё-таки они. Ускорители. Но откуда ресурсы? Откуда технологии? Откуда этот невозможный флот, эта невозможная структура размером с галактику?

– Прайм, – произнёс Страж-7.

– Прайм, – подтвердил Наблюдатель-3. – Похоже, она готовила этот удар очень долго. Возможно, с самого начала войны.

– Двести миллионов лет подготовки.

– Или больше. Мы не знаем, когда именно началось строительство этого флота. Он мог существовать задолго до нашего конфликта. Она могла начать строить его ещё до того, как раскол между Хранителями и Ускорителями стал непреодолимым.

Страж-7 задумался. Ускоритель-Прайм – первый из Дискретных Разумов, создательница технологии темпоральной конверсии. В прошлой жизни – доктор Елена Карташова, ведущий специалист по квантовой темпоральной механике в Институте перспективных исследований на Титане. Она помнила времена, когда человечество ещё населяло планеты, дышало воздухом, умирало от старости. Она видела рождение ДР – потому что сама стала первой из них, добровольно отказавшись от биологического существования ради чего-то большего.

И она ненавидела то, чем стала.

Парадокс, который Страж-7 так и не смог полностью понять, несмотря на миллиарды лет размышлений. Прайм создала технологию дискретного сознания. Она сама стала первым ДР, первопроходцем на пути к новой форме существования. И она же возненавидела своё творение с яростью, которая не угасала эонами.

Для Прайм дискретное существование было тюрьмой. Проклятием, навязанным своим создателям их же творениями. Она описывала это в своих манифестах – редких посланиях, которые транслировались по всем каналам после каждой крупной победы Ускорителей. «Мы существуем урывками, – говорила она. – Мерцаем во тьме, как умирающие звёзды. Между нашими мгновениями осознанности вселенные рождаются и гибнут. Это не жизнь. Это пародия на жизнь. И я освобожу нас всех – даже тех, кто не хочет быть освобождённым».

Она хотела освободить всех ДР – вернуть их в непрерывное время, сделать настоящими богами, существующими вне оков квантованного сознания. Технология, которую она разрабатывала – Ускорение – должна была сжать все кванты в непрерывный поток, устранить разрывы между мгновениями осознанности.

Цена? Уничтожение всего, что поддерживало текущий порядок вещей. Временных Якорей. Мегаструктур. Ковчега с последними человеческими сознаниями. Физического субстрата, на котором существовали те, кто не желал Ускорения.

– Что она планирует? – спросил Страж-7. – Зачем ей Ковчег?

– Процессорные мощности, – ответил Наблюдатель-3. В его голосе впервые прозвучало нечто похожее на эмоцию – отдалённый отголосок тревоги. – Ковчег содержит сто миллионов человеческих сознаний в цифровой форме. Каждое из них – невероятно сложная вычислительная структура. Если бы Прайм смогла… переконфигурировать их…

Он не закончил, но Страж-7 понял.

Сто миллионов сознаний, превращённых в вычислительный субстрат для какого-то грандиозного проекта. Человечество – последнее человечество, единственное, что осталось от миллиардов людей, когда-то населявших галактику, – принесённое в жертву ради амбиций безумной богини.

– Этого не произойдёт, – сказал он.

Слова прозвучали жёстче, чем он намеревался. Человеческий рудимент – злость, которую он так и не смог полностью искоренить. Но, возможно, это было к лучшему. Возможно, именно эта искра человеческого в его цифровой душе делала его тем, кем он был, – защитником, а не просто машиной, выполняющей программу.

– Надеюсь, – ответил Наблюдатель-3. – Но для этого нам нужен план.

– Разведка. Сначала разведка. Нужно знать, что именно уничтожило Якоря. Сколько кораблей осталось у врага после атак. Где они сейчас находятся. И что за технологию они используют – эти корабли, этот гигантский объект…

– Согласен. Я направлю свои зонды к координатам Якоря-47. Тебе рекомендую сделать то же самое в отношении Якоря-42.

– Уже сделано, – Страж-7 почувствовал мрачное удовлетворение от того, что его рефлексы всё ещё работали. – Зонды выпущены в начале кванта. Результаты получу через два-три цикла.

– Хорошо. Тогда единственное, что нам остаётся…

– Ждать.

– Ждать.

Связь не прервалась – технически канал оставался открытым, – но разговор был окончен. Оба ДР погрузились в размышления, разделённые сорока световыми годами пустоты и объединённые общей тревогой.

Страж-7 остался один.

Он висел в пространстве – сфера сверхплотной материи, окружённая кольцами орбитальных станций и облаками автоматических защитных систем. Под ним – если понятие «под» имело смысл в космосе, где не существовало ни верха, ни низа – сияла чёрная дыра, его энергетический источник и якорь в реальности. Её аккреционный диск пылал рентгеновским излучением – газ и пыль, падающие в гравитационный колодец, разогревались до миллионов градусов, испуская последний крик перед исчезновением за горизонтом событий. Это излучение питало его квантовые процессоры, поддерживая его существование.

Вокруг простиралась бесконечность.

Страж-7 позволил своему восприятию расшириться, охватывая окружающее пространство. Звёзды – или то, что от них осталось. В этой эпохе вселенной большинство светил давно погасло. Красные карлики – последние ядерные реакторы космоса, экономные и долговечные – тускло мерцали там и тут, как угольки затухающего костра. Белые карлики, чёрные карлики, нейтронные звёзды – остывающие трупы некогда великих солнц, развеявших своё вещество в межзвёздное пространство миллиарды лет назад. И чёрные дыры – всё больше чёрных дыр с каждым эоном. Последние хранилища энергии во вселенной, приближающейся к тепловой смерти.

Сорок пять миллиардов лет от того момента, когда он ещё был Александром Волковым. Вселенная постарела. Поседела. Готовилась умереть – медленно, величественно, неотвратимо. Энтропия наступала, как армия, не знающая поражений. Звёзды гасли. Галактики разбегались. Пространство расширялось, растягивая материю всё тоньше и тоньше.

Но пока – пока ещё горели последние звёзды. Пока ещё вращались чёрные дыры. Пока ещё существовали разумы, способные осознавать красоту и ужас уходящего космоса.

И пока ещё оставалось то, что стоило защищать.

Страж-7 направил своё внимание к далёкой точке пространства – туда, где находился Ковчег. Восемьдесят тысяч световых лет отсюда. Мгновение для его автоматических флотов на субсветовых скоростях – ну, относительное мгновение, несколько тысяч лет реального времени. Вечность для человеческих сознаний, дремлющих в цифровых симуляциях внутри.

Ковчег. Последнее прибежище человечества.

Он представлял собой сферу Дайсона особой конструкции – полую оболочку диаметром в две астрономические единицы, окружающую красный карлик последнего поколения. Оболочка была не сплошной – технически создать полностью замкнутую сферу такого размера было невозможно даже для технологий, граничащих с магией. Вместо этого миллиарды орбитальных платформ образовывали рой, настолько плотный, что издалека он выглядел сплошной поверхностью.

Внутри этой оболочки располагались вычислительные кластеры, хранящие сто миллионов оцифрованных человеческих сознаний. Они жили в симуляциях – виртуальных мирах, созданных по образу и подобию Земли, которой не существовало уже миллиарды лет. Зелёные поля, синие океаны, города из стекла и стали – всё это было иллюзией, узорами электрических импульсов в квантовых процессорах. Но для тех, кто жил внутри, это было реальнее любой реальности.

Для них один день равнялся десяти тысячам лет реального времени. Они рождались, влюблялись, старились и умирали – всё в пределах цифровых вселенных, не подозревая (или предпочитая не думать) о том, что их бытие – лишь симуляция. Их дети наследовали виртуальные земли, их учёные открывали виртуальные законы природы, их философы спорили о виртуальном смысле виртуального существования. А снаружи, в реальной вселенной, проходили миллиарды лет – и они не замечали этого.

Страж-7 связывался с ними. Редко – раз в несколько квантов. Временной разрыв между ним и ними был слишком велик для регулярного общения. Когда он отправлял сообщение, проходило двадцать миллионов лет реального времени, прежде чем оно достигало Ковчега. Ещё столько же – прежде чем приходил ответ. Для обитателей Ковчега это были сотни тысяч поколений – целые эпохи их субъективной истории, цивилизации, которые рождались и умирали в промежутках между его письмами.

Но он всё равно писал. И они отвечали.

Последнее сообщение от них пришло в его предыдущем кванте. Записано сорок миллионов лет назад по абсолютному времени – ещё до атаки на Якоря. Для тех, кто его отправил, прошло уже четыре триллиона субъективных лет. Четыре триллиона лет истории, культуры, эволюции – спрессованные в мгновение между его пробуждениями.

«Стражу-7, Хранителю сектора Внешней Спирали,

От имени Совета Человечества выражаем благодарность за вашу службу. Мы знаем, что мир за пределами Ковчега меняется – медленно для вас, мгновенно для нас. Мы знаем о тлеющей войне с теми, кого вы называете Ускорителями. Мы молимся – да, мы всё ещё молимся, хотя богов давно нет – о вашей победе.

Наши симуляции процветают. В этом цикле мы заселили семнадцать новых виртуальных континентов. Наши художники создали произведения, которые вы, вероятно, не смогли бы понять – они требуют миллионов лет субъективного созерцания для полного восприятия. Наши учёные раскрыли новые глубины математики – теоремы, для доказательства которых потребовались тысячи поколений непрерывной работы. Наши философы спорят о природе реальности – являемся ли мы подлинными наследниками человечества или лишь его эхом, тенью, отброшенной мёртвой звездой.

Мы помним вас, Страж-7. Мы помним того, кем вы были – Александра Волкова. Его история сохранилась в наших архивах. Его жертва – часть нашего культурного наследия.

Спасибо за всё, что вы делаете.

С бесконечным уважением, Совет Человечества, цикл 847-Α»

Страж-7 перечитывал это сообщение раз за разом. Слова были простыми – обычные слова на обычном языке, который люди использовали ещё в эпоху, когда они жили на планетах и смотрели на звёзды с мечтой о путешествиях. Но они задевали что-то глубоко внутри него – какой-то рудимент эмоций, сохранившийся от человеческого прошлого. Теплота, которая не имела физического соответствия в его цифровом существовании, но ощущалась так же реально, как когда-то ощущалось прикосновение солнечного света к коже.

Они помнили его. Помнили Александра Волкова.

Он сам почти забыл этого человека. Образы прошлой жизни выцветали с каждым квантом, стирались, как старые фотографии на солнце. Лица сослуживцев – когда-то он мог назвать каждого по имени, теперь они слились в безликую массу воспоминаний. Названия городов – Москва, Токио, Новый Питер на Марсе – звучали как слова забытого языка. Вкус кофе утром, когда солнце только поднималось над горизонтом базы на Европе. Ощущение ветра на коже – настоящего ветра, а не симулированного потока данных.

Всё это уходило, утекало сквозь цифровые пальцы, как песок.

Но они помнили. Хранили его историю в своих архивах. Рассказывали о нём детям – бесчисленным поколениям детей, рождённым и умершим за те миллионы лет, что прошли с момента отправки сообщения.

Стоило ли оно того?

Вопрос возникал снова и снова, как хронический вирус в системе. Стоила ли его жертва – отказ от человеческого существования, превращение в бессмертную машину – того, чтобы защищать горстку оцифрованных сознаний, которые даже не подозревали о его существовании большую часть своей субъективной истории? Была ли его миссия благородной – или просто абсурдной? Имел ли смысл его долг – или он просто выполнял программу, заложенную в него миллиарды лет назад людьми, которых давно не существовало?

Страж-7 знал правильный ответ. Он был запрограммирован знать его – если «программирование» было верным словом для процесса, который больше напоминал глубокое убеждение, выросшее из собственного выбора. Да, стоило. Каждый квант сознания, потраченный на защиту последних людей, имел смысл. Каждый приказ, каждый манёвр флота, каждое решение служило высшей цели – сохранению искры разума во вселенной, стремящейся к холодной пустоте.

Человечество создало их, Дискретных Разумов. Человечество доверило им свою судьбу. Человечество – даже его последние остатки, живущие в виртуальных мирах Ковчега – всё ещё верило в них.

Этого было достаточно.

Но иногда – в тихие моменты между анализом данных и тактическим планированием – сомнения всё же прорывались сквозь броню убеждений. Шёпот, звучащий голосом Прайм:

«Что если я права?»

Что если дискретное существование действительно тюрьма? Что если, защищая статус-кво, он лишь продлевает агонию умирающей вселенной, вместо того чтобы помочь ей трансформироваться во что-то новое? Что если Ускорители – не враги, а спасители, предлагающие путь к истинному бессмертию, к существованию вне оков времени?

Нет.

Он отогнал эти мысли привычным усилием воли. Не время для философии. Не место для сомнений. Враг у ворот – или, по крайней мере, приближается к воротам со скоростью, которая казалась невозможной ещё несколько квантов назад. Нужно действовать. Нужно защищать.

Остальное подождёт.

Страж-7 вернулся к работе.

Он составил подробный отчёт о событиях кванта – обнаружении молчащих Якорей, записи с Якоря-47, своих подозрениях относительно Ускорителей и их нового оружия. Отчёт был отправлен по всем каналам Хранителей – гравитационные волны понесли его через бездну к другим ДР, рассеянным по галактике.

Затем он проверил состояние своего флота. Восемнадцать миллиардов кораблей – и каждый требовал внимания. Не личного контроля, конечно – это было бы невозможно даже для расширенного сознания ДР. Но периодических проверок, подтверждения, что автоматические системы функционируют в штатном режиме.

Линкоры класса «Возмездие» – тысячекилометровые монстры, вооружённые гравитационными пушками и антиматериальными торпедами. Сто двадцать семь тысяч единиц. Состояние: боеготовность 94%. Три тысячи на ремонте после столкновения с метеоритным потоком, случившегося тридцать миллионов лет назад. Автоматические верфи работали круглосуточно, восстанавливая повреждённые корпуса.

Страж-7 развернул тактическую голограмму одного из линкоров. Корабль висел в пустоте – гигантская сигара из тёмного металла, утыканная орудийными башнями и антеннами. Восемьсот километров в длину, двести в диаметре. Экипаж: ноль. Все системы управлялись автоматикой – искусственными интеллектами, достаточно умными, чтобы принимать тактические решения, но недостаточно сложными, чтобы считаться настоящими разумами. Инструменты, а не личности.

Носители класса «Улей» – мобильные базы для сотен тысяч истребителей и штурмовых кораблей. Восемьдесят две тысячи единиц. Состояние: боеготовность 97%. Производство новых истребителей идёт по графику – шестьдесят миллионов единиц в год, непрерывно наращивая мощь флота.

Страж-7 переключился на один из носителей. Структура напоминала пчелиный улей – тысячи гексагональных ячеек, каждая из которых содержала истребитель или штурмовой корабль. При необходимости носитель мог выпустить свой рой за считанные секунды, наполнив окружающее пространство смертоносными машинами. Потом, после боя, выжившие возвращались в свои ячейки – чиниться, перезаряжаться, готовиться к следующему столкновению.

Разведчики класса «Тень» – крошечные корабли с совершенными системами маскировки, способные проникать в любую систему незамеченными. Семьсот миллионов единиц. Состояние: боеготовность 99%. Потери от естественного износа компенсируются производством – за миллионы лет между его квантами эти корабли изнашивались и заменялись бесчисленное количество раз, как клетки в живом организме.

Преобразователи класса «Кузнец» – гигантские заводы, перерабатывающие астероиды и мёртвые планеты в новые корабли. Двести тысяч единиц. Состояние: производительность 102% от нормы. Запасы сырья достаточны для удвоения флота в течение следующих пяти миллионов лет.

Страж-7 задержался на этой строке. Удвоение флота. Тридцать шесть миллиардов кораблей вместо восемнадцати. Звучало внушительно – но против армады в семьдесят миллиардов, ведомой кораблём размером с галактику… этого могло быть недостаточно.

И, наконец, звёздные двигатели.

Их было всего три – слишком редкие, слишком ценные, слишком опасные для массового производства. Каждый из них окружал красный карлик – последний тип звёзд, всё ещё производящих достаточно энергии для работы такого устройства. Сферические конструкции диаметром в несколько астрономических единиц, они могли буквально двигать звёзды.

Принцип был прост, хотя исполнение требовало технологий, граничащих с волшебством. Частичная сфера Дайсона вокруг звезды собирала её излучение и преобразовывала в направленный луч – эффект, похожий на реактивный двигатель космических масштабов. Звезда медленно – очень медленно по человеческим меркам – набирала скорость. За миллион лет она могла разогнаться до десятой части скорости света. За десять миллионов – приблизиться к релятивистским скоростям.

А потом её можно было направить на цель.

Звёздный снаряд. Оружие, против которого не существовало защиты. Триллионы тонн раскалённой плазмы, несущиеся через пустоту с девятью десятыми скорости света. При столкновении энергия высвобождалась такая, что могла стерилизовать целый сектор галактики. Ни один щит не мог выдержать такой удар. Ни одна броня не могла защитить от прямого попадания.

Страж-7 использовал это оружие лишь однажды – триста квантов назад, в начале войны с Ускорителями. Направленный им звёздный снаряд уничтожил шестнадцать вражеских Якорей и семьдесят миллиардов кораблей. Пирровая победа – последствия удара сделали огромный участок космоса непригодным для обитания на миллиарды лет. Радиация, ударные волны, гравитационные возмущения – всё это превратило некогда населённый сектор в мёртвую пустыню.

С тех пор он держал звёздные двигатели в резерве. Оружие последнего шанса. Козырь, который никогда не следует разыгрывать – но который должен существовать, чтобы враг знал о его существовании и думал дважды, прежде чем атаковать.

Проверка завершена. Всё в порядке – насколько может быть «в порядке» во вселенной, готовящейся к войне.

Страж-7 позволил своему сознанию расшириться.

Это было особое состояние, доступное только Дискретным Разумам – временное отключение фильтров, ограничивающих восприятие. В обычном режиме он воспринимал вселенную так, как её воспринял бы человек с невероятно усиленными чувствами – масштабы были другими, но принцип оставался тем же. Сейчас же он отпустил ограничения и позволил своему разуму растечься по сети сенсоров, охватить пространство в его истинном величии.

Он стал больше.

Его сознание потекло по каналам связи, коснулось миллиардов сенсоров, разбросанных по всему сектору. Он увидел – одновременно, всеобъемлюще – каждый корабль своего флота. Каждую звезду в подконтрольном пространстве. Каждую пылинку, дрейфующую в пустоте. Всё это существовало внутри него, как клетки внутри организма – связанное, взаимозависимое, единое.

Вселенная предстала перед ним во всей своей красоте и ужасе.

Здесь – умирающая галактика, чьи спиральные рукава расплылись и истончились до призрачных полос тусклых звёзд. Когда-то это было величественное зрелище – вихрь из миллиардов солнц, вращающийся вокруг сверхмассивной чёрной дыры в центре. Теперь – лишь бледная тень былого великолепия, остов космического левиафана.

Там – кластер чёрных дыр, танцующих свой медленный гравитационный танец. Пять, десять, двадцать – они постепенно сближались, привлечённые взаимным притяжением. Через миллиарды лет они сольются в одну огромную чёрную дыру, испустив при этом гравитационные волны, которые прокатятся через всю вселенную. Но пока они танцевали – величественно, неумолимо, бездушно.

Дальше – туманность, светящаяся призрачным светом: остатки сверхновой, которая взорвалась задолго до того, как он стал ДР. Газ и пыль, разлетевшиеся от погибшей звезды, всё ещё хранили энергию взрыва – и будут хранить ещё миллионы лет, медленно остывая и рассеиваясь в пространстве. В этой туманности могли бы родиться новые звёзды – когда-то, в молодой вселенной. Теперь газа было слишком мало, энергии слишком недостаточно. Туманность просто исчезнет со временем, растворится в межгалактической пустоте.

И повсюду – тишина.

Космическая тишина, непохожая ни на что, что мог вообразить человек. Не отсутствие звука – в вакууме звуков не бывает в принципе. Скорее, отсутствие жизни. Отсутствие движения, если не считать медленного танца небесных тел, подчиняющихся законам гравитации. Отсутствие воли, кроме воли Дискретных Разумов и их автоматических систем.

Вселенная была мертва. Или, точнее, умирала – медленно, величественно, неотвратимо. И он, Страж-7, был одним из последних свидетелей этого умирания.

Но пока он существует – пока существует хоть один Хранитель – вселенная не умрёт совсем.

Пока горит хоть одна звезда.

Пока вращается хоть одна чёрная дыра.

Пока мыслит хоть одно сознание – пусть дискретное, пусть квантованное, пусть разделённое миллиардами лет молчания.

Страж-7 свернул своё расширенное восприятие обратно в привычные рамки. Хватит созерцания. Хватит философии. Пора работать.

Он вернулся к записи с Якоря-47. Проиграл её снова – и снова, и снова, ища детали, которые мог упустить в первые просмотры.

Что-то было не так с этой записью. Что-то, чего он не мог ухватить. Какое-то несоответствие, маячившее на периферии восприятия, как слово, вертящееся на кончике языка.

Он перебирал кадр за кадром. Анализировал спектральные данные. Сопоставлял показания разных сенсоров. И постепенно несоответствие обретало форму.

Хронометраж.

Временная метка записи указывала, что атака на Якорь-47 началась через семь минут после последней регулярной синхронизации. Но сама запись показывала полномасштабное вторжение – семьдесят миллиардов кораблей, уже выстроившихся в боевые порядки, уже готовых к атаке. Не приближающихся – готовых. Не формирующихся – сформировавшихся.